Воздух в палате был холодным, почти ледяным, пропитанным резким, стерильным запахом антисептика, который смешивался с металлическим привкусом страха, витавшим в помещении. Лунный свет, бледный и безжалостный, пробивался сквозь узкие щели жалюзи, словно острые лезвия, разрезая тьму и падая тонкими, призрачными полосами на белоснежные простыни, укрывавшие Сейран. Они казались слишком чистыми, слишком холодными для неё — такой живой, но в этот момент такой уязвимой. Тишину нарушал лишь монотонный писк прибора, отслеживающего её пульс — звук, который Ферит ненавидел всей душой, но цеплялся за него, как за единственное доказательство того, что её сердце всё ещё бьётся. Этот звук был одновременно спасением и проклятием, напоминанием о том, как близко она была к краю.

Он сидел у её кровати, его плечи сгорбились под невидимой тяжестью, а пальцы сжимали её ладонь так сильно, что костяшки побелели от напряжения. Его тёмные волосы падали на лоб, слипшиеся от пота и усталости, а глаза, обычно такие яркие и полные огня, теперь были затуманены тревогой. Сейран лежала перед ним, её лицо было бледным, почти прозрачным в этом холодном свете, а длинные ресницы отбрасывали тени на её скулы. Она выглядела хрупкой, как фарфоровая статуэтка, готовая разбиться от малейшего прикосновения, и это разрывало его сердце на части. Сколько раз он клялся ей в любви? Сколько раз обещал, что защитит её от всего мира? И всё равно она лежала здесь, а он чувствовал себя бессильным, как мальчишка, а не как мужчина, который должен держать всё под контролем.

Её пальцы дрогнули в его руке — слабое, почти неуловимое движение. Ферит вздрогнул, его тело напряглось, и он резко поднял голову, вглядываясь в её лицо.

— Сейран… — его голос был хриплым, пропитанным страхом и надеждой, которые он больше не мог скрыть за привычной маской уверенности.

Она медленно открыла глаза, её взгляд был мутным, потерянным, словно она всё ещё блуждала где-то между сном и явью. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем её зелёные глаза, такие знакомые и такие любимые, сфокусировались на нём. В них мелькнула слабая искра узнавания.

— Ферит… — её шёпот был тонким, как осенний лист, готовый сорваться с ветки под порывом ветра.

Он сжал её руку ещё сильнее, его большой палец невольно погладил её холодную кожу, будто этим жестом он мог передать ей часть своей силы, своей жизни.

— Я здесь, я с тобой, — выдавил он, его голос дрожал, но в нём была непреклонная твёрдость, как у человека, который не собирается сдаваться.

Сейран вдохнула глубже, её грудь поднялась под тонким одеялом, и ресницы затрепетали, выдавая бурю эмоций, которую она пыталась сдержать. Её лицо, несмотря на бледность, всё ещё хранило ту красоту, которая когда-то заставила его сердце замереть — острые скулы, мягкие линии губ, глаза, в которых можно было утонуть. Но сейчас в них было что-то ещё — тень боли, которую она не могла скрыть.

— Что… случилось? — спросила она, её голос был слабым, но в нём чувствовалась тревога.

Ферит сглотнул ком в горле, его горло сжалось, как будто слова застряли внутри, отказываясь выходить наружу. Он всё ещё видел тот момент — яркий, как вспышка молнии в его памяти. Они были в столовой особняка Корханов, огромной комнате с высокими потолками и тяжёлыми шторами, пропитанной запахом старого дерева и напряжения. Все собрались там, всё ещё переживая хаос последних дней, когда двери распахнулись, и вошёл Орхан. Его отец. Человек, которого они похоронили — или думали, что похоронили. Он был жив, спасённый врачами в последнюю минуту, бледный, но с той же властной осанкой, что и всегда. Благодаря плану дедушки.Его появление потрясло всех. Суна ахнула, Кая замер, а Халис улыбался ,как в самый счастливый день .

Но Сейран… стоя в стороне ,наблюдая за воссоединением семьи ,за их счастьем ,радостью в глазах и слезами на щеках ,она задрожала , её лицо побелело, глаза закатились, и она рухнула на пол, как сломанная кукла.

Он так испугался.Слушал её дыхание.Проверял сердцебиение.

Ему казалось что время остановилось .

Пока Суна не выкрикнула о болезни.

А потом врач сказал ему правду. Слишком много правды, которую он ещё не успел осознать.

— Ты потеряла сознание, — начал он осторожно, его голос был низким, почти шёпотом, как будто он боялся, что громкие слова могут её ранить. — Врачи сказали… ты беременна, Сейран.

Она замерла. Её дыхание остановилось на мгновение, а затем её глаза расширились, в них мелькнула смесь шока, страха и чего-то ещё — слабой, робкой надежды. Её губы дрогнули, но она не издала ни звука, лишь смотрела на него, словно пытаясь понять, не сон ли это.

— Ребёнок… — наконец выдохнула она, её голос был едва слышен, как эхо, повторяя это слово, будто проверяя его на вкус.

— Наш ребёнок, — кивнул Ферит, его пальцы сжали её руку чуть сильнее, но тут же его лицо омрачилось, когда он вспомнил остальное. Он закрыл глаза на секунду, собираясь с силами. — Но они сказали, что твой организм слишком слаб. Беременность… она опасна для тебя.

Тишина накрыла их, тяжёлая, как каменная плита, готовая раздавить их обоих. Сейран смотрела на него, её дыхание стало чуть чаще, её грудь поднималась и опускалась под одеялом, выдавая внутреннюю борьбу. Он ждал её реакции, ждал слёз, паники, чего угодно, но вместо этого она вдруг улыбнулась — слабо, почти незаметно, уголки её губ едва приподнялись.

— Я не могу его потерять, — прошептала она, её зелёные глаза блестели решимостью, которая пробивалась сквозь её слабость.

Ферит выдохнул, его грудь сжалась от её слов. Он наклонился ближе, его лицо оказалось совсем рядом с её, так что он чувствовал её слабое дыхание на своей коже.

— Мы его не потеряем, — сказал он, его голос был твёрдым, как клятва, высеченная в камне. — Я сделаю всё, чтобы вы оба были в безопасности. Всё, что угодно, слышишь?

Она кивнула, её взгляд стал мягче, но в нём мелькнула тень тревоги, которую она не могла скрыть. Её пальцы сжались в его руке, слабые, но упрямые, как будто она цеплялась за него, за эту надежду. Ферит смотрел на неё, и в этот момент весь мир сузился до этой маленькой палаты, до её лица, до их рук, переплетённых в отчаянной попытке удержать друг друга.

Но их момент прервал скрип двери. В палату вошёл врач — невысокий мужчина с усталым лицом, в белом халате, который казался слишком большим для его худощавой фигуры. В руках он держал папку, его пальцы нервно теребили её края. Он кивнул Фериту, затем перевёл взгляд на Сейран, лежащую на кровати.

— Вы очнулись, — сказал он, его голос был мягким, профессионально спокойным, но в нём чувствовалась нотка напряжения. — Это хороший знак. Но нам нужно обсудить ваше состояние.

Ферит напрягся, его пальцы невольно сжали её ладонь чуть сильнее. Он чувствовал, как его нервы натягиваются, как струны, готовые лопнуть.

— О чём? — спросил он, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри него уже поднималась буря.

Врач посмотрел на Сейран, затем открыл папку, пробежав глазами по строчкам.

— После вашего обморока мы проверили ваши предыдущие анализы,вы ведь уже посещали нас, — начал он осторожно. — Ваша слабость… она связана с болезнью, о которой вы, вероятно, знаете. Но теперь, с беременностью, нам нужно проверить генетический фактор и пройти полное обследование. Есть риск, что это может передаться ребёнку.

Сейран сжала простыню, её пальцы побелели от напряжения. Её лицо, и без того бледное, стало ещё белее, как будто последние краски покинули её кожу.

— Вы про ту болезнь? — тихо спросила она, её голос дрогнул, выдавая страх, который она пыталась спрятать.

Ферит повернулся к ней так резко, что его шея хрустнула. Его глаза потемнели, в них мелькнула смесь гнева, боли и неверия.

— Болезнь? — переспросил он, его голос стал громче, но он тут же сдержался, вспомнив, что она беременна, что она слаба. Он сжал кулаки, стараясь не дать эмоциям вырваться наружу. — Сейран… ты знала?

Она опустила взгляд, её губы задрожали, а пальцы судорожно теребили край простыни. Тишина длилась несколько мучительных секунд, прежде чем она наконец заговорила.

— Да, — выдохнула она, её голос был слабым, почти сломленным. — Я узнала ещё до того, как… до того, как папу Орхана "похоронили". Мы с Суной и Каей нашли врачей в Лондоне. Они должны были уехать туда первыми, а я предлагала присоединиться позже. Но потом всё изменилось.

Ферит отпустил её руку и встал, его движения были резкими, но он старался держать себя в руках. Он отошёл к окну, его шаги гулко отдавались в тишине палаты. За стеклом мерцали огни ночного Стамбула — города, который никогда не спал, но сейчас казался таким далёким, чужим. Он сжал кулаки, его ногти впились в ладони, оставляя красные следы. Она знала. Она знала, и молчала. Его разум метался, возвращаясь к тому дню, когда они "похоронили" отца.Он так был зол на всех .Не замечал ничего вокруг. Его поглотила месть .Тогда Сейран подошла к нему, её глаза были полны слёз, и сказала, что подумывает переехать в Лондон. Он взорвался тогда, кричал, что она бросает его, не смотря на то что он испытывает ,что проходит,что она не верит в их будущее. А она просто стояла, молча принимая его гнев, и ничего не объяснила.

Тянулась к нему .Ища заботу и поддержку .

— Ты предлагала переехать в Лондон, — сказал он наконец, его голос был низким, полным сдерживаемой боли. Он повернулся к ней, его взгляд был тяжёлым, но не злым — скорее, раненым. — Тогда, после тех "похорон". Я злился на тебя, Сейран. Думал, ты хочешь сбежать от нашей семьи ,от меня. А ты… ты скрывала, что больна?

Сейран подняла на него глаза, слёзы блестели на её ресницах, но она не позволила им упасть. Её лицо было смесью вины и отчаяния.

— Я не хотела, чтобы ты страдал, — прошептала она, её голос дрожал. — Ты и так потерял брата ,отца… почти потерял. Я думала, если уеду, если вылечусь там, ты не будешь смотреть на меня, как на кого-то, кто рушит твою жизнь.

Ферит сжал челюсти, его грудь тяжело вздымалась. Он хотел кричать, хотел ударить что-нибудь, чтобы выпустить этот гнев, эту боль, но он видел её — такую слабую, такую хрупкую, с ребёнком внутри. Он не мог позволить себе сорваться. Вместо этого он подошёл к ней, его шаги были медленными, тяжёлыми, и сел обратно на стул, снова взяв её руку. Его пальцы дрожали, но он не отпустил её.

— Ты не рушишь мою жизнь, — сказал он тихо, его голос был хриплым, полным эмоций. — Ты и есть моя жизнь, Сейран. А ты… ты решила за нас двоих. Ты, Суна, Кая — все знали, а я был в темноте.

Она протянула руку, её пальцы коснулись его ладони, слабые, но тёплые.

— Прости, — сказала она, её голос был искренним, почти умоляющим. — Я хотела защитить тебя. Я думала, это лучше для нас.

Ферит смотрел на неё, его сердце разрывалось между гневом и любовью. Он наклонился ближе, его лоб почти коснулся её, и вдохнул её запах — слабый, но такой знакомый, смешанный с больничной стерильностью.

— Не делай так больше, — сказал он, его голос был низким, но мягким. — Никогда. Я не могу потерять тебя, слышишь? Ни тебя, ни нашего ребёнка.

Врач кашлянул, напоминая о своём присутствии. Он стоял у двери, его лицо было напряжённым, но профессионально спокойным.

— Мы подготовим анализы, — сказал он. — Нужно действовать быстро, чтобы понять, с чем мы имеем дело.

Ферит кивнул, не отводя взгляда от Сейран.

— Делайте всё, что нужно, — сказал он твёрдо. — Спасите её. И ребёнка.

Врач кивнул и вышел, его шаги затихли в коридоре, оставив их в тишине. Сейран смотрела на Ферита, её мысли путались, как клубок ниток, который невозможно распутать. Она вспомнила дом Шанлы — желтый, с тесными проходами, пропахший дымом от жарки орехов и старым деревом.

Там никогда не говорили о болезнях. Эсме часто хваталась за живот, морщась от боли, но Казым только отмахивался, называя её слабой. "Это от голода и нервов", — говорил он, оставляя доедать свои объедки, как собаке. Сейран тогда думала, что это правда, что все их страдания — от жизни, а не от чего-то внутри. Но теперь слово "генетика" звучало в её голове, как тревожный звонок, и она не могла избавиться от мысли: что, если всё, что она знала о себе, не соответствует действительности?

Дверь снова скрипнула, и в палату вошли Халис и Ифакат. Халис, как всегда, был величественным — его чёрный костюм сидел идеально, трость в руке стукнула о пол с глухим звуком, но в его глазах мелькнула тревога, которую он не мог скрыть. Ифакат стояла позади, её лицо было холодным, почти каменным, как маска, которую она носила слишком долго. Её рыжие волосы были собраны в тугой пучок, а пальцы сжимали край шарфа, выдавая скрытое напряжение. Она вспомнила, как давала Сейран те проклятые таблетки — горькие, маленькие пилюли, которые должны были помешать ей забеременеть. А потом сама проглотила их, чтобы избавиться от ребёнка Шехмуза, чувствуя, как яд разъедает её изнутри. Вина жгла её, как раскалённое железо, но она не могла показать её — не здесь, не сейчас. Её раскаяние было глубоким, но скрытым за стеной равнодушия.

— Что сказал врач? — рявкнул Халис, его голос прогремел в палате, как гром.

Ферит вздохнул, не отпуская руку Сейран.

— Ей нужны анализы, — ответил он, его голос был усталым, но твёрдым. — Генетические. Чтобы проверить, не передастся ли ребёнку её болезнь.

Халис нахмурился, его брови сдвинулись, образуя глубокую морщину на лбу.

— Болезнь? — он посмотрел на Сейран, его взгляд был острым, как клинок. — Ты знала об этом?

Она кивнула, её глаза опустились, избегая его взгляда.

— Да, — сказала она тихо. — Мы с Суной смотрели врачей в Лондоне.Кая нам помогал.Был один ,но... Они должны были уехать первыми, а я позже. Но потом… папа Орхан вернулся ,и..вот.

Ифакат сжала губы, её взгляд скользнул по Сейран, холодный и тяжёлый. Она не сказала ничего тёплого, не подошла, не коснулась её руки. Её сердце сжималось от вины, но она держала дистанцию, как будто любое проявление заботы могло выдать её слабость. Халис шагнул ближе, его трость снова стукнула о пол.

— Ты носишь под сердцем  моего правнука, — сказал он, его голос был твёрдым, как гранит. — Я не дам тебе упасть. Мы разберёмся с этим, Сейран. Что бы ни показали эти анализы.

Сейран слабо улыбнулась, её губы дрогнули, но её сердце сжималось от боли. Она чувствовала трещину между ней и Феритом — невидимую, но острую, как стекло. Она видела холод в глазах Ифакат, ощущала его, как ветер, пробирающий до костей. И где-то в глубине её сознания зарождалось сомнение, тонкое, как шёпот: что, если эта болезнь — не её наследство? Что, если её корни глубже, чем она думала?

За окном Стамбул мерцал огнями, раскинувшись под звёздным небом, огромный и равнодушный. А здесь, в этой маленькой палате, судьба снова играла с ними, как с фигурами на шахматной доске, и Сейран знала, что это только начало.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/01955769-1a9d-72bc-ad43-afe85ef5fbbf

Часть 1

Anastasia Lebed

После падения Сейран ,Фериту кажется что весь мир остановился …
Сквозь туман неудач и падений ,страха потерять любимую ,просачивается маленький луч света ,исходящий от их нарожденного малыша.
Но жизнь ,подкидывает новые испытания .
Смогут ли  Сейран и Ферит найти выход из этой тьмы и ,самое главное,сохранить их маленький свет?

Let me love you

Комментарии (0)