Точно так же, как и большинство старшеклассниц, О Тэлим мечтала о пластической операции. Точно так же ждала от родителей подарка на окончание школы в виде кругленькой суммы на эту самую операцию. И точно так же ей попеременно не нравились у себя нос, губы, подбородок, скулы, щёки, а то иногда и вообще вся О Тэлим.

В отличие от всех остальных, ей хватило мозгов завести дружбу в инстаграме с парочкой фотографов, и бесконечно затем чатиться с ними на предмет женской красоты в целом и сочетании отдельных черт лица в частности.

И когда одноклассницы на последний звонок пришли почти все похожими друг на друга, как выпущенные на одной фабрике, О Тэлим сделала всего одну простейшую операцию на двойное веко, а остальную часть денег потратила на стилиста и косметолога. Что и говорить, среди проштампованных корейским стандартом одинаковых кукол она произвела фурор.

Им она искренне и от души наслаждалась, но выпускной был подпорчен ночью с её школьным крашем. Что делать, оба представляли слабо, так что на утро тихо и стыдливо попрощались друг с другом и больше никогда не виделись.

Любила О Тэлим яркие цвета, спорт, себя и внаглую всем этим пользовалась. Она всегда казалась ленивой и расслабленной, немного даже вялой, с этими своими плавными грациозными движениями в облегающих платьях и обтягивающих мини-юбках.

Жизнь и недостаток отличных оценок в школе сначала привели О Тэлим в Полицейскую Академию, а потом и в полицию, где она, правда, надолго не задержалась. Поначалу всем казалось, что она на любое зажимание у стенки так и будет в своей ленивой манере спрашивать «ой, ну ты чего», а потом расслабленно и сладострастно стонать от жадных мужских рук.

Вместо этого жадные мужские руки оказывались чаще всего заломлены за спину под немыслимым углом, а голос О Тэлим вместо ленивого вопроса злобно-шипяще предупреждал о том, что «если ещё раз — и рук не останется вообще». Парни, наконец-то, делали правильный вывод, что вся эта ленивая грация и потрясающие формы не просто так, а после многочасовых занятий в тренажёрке. И нет, не фитнесом, а чем-нибудь вроде кэндо и самообороны.

Так что из полиции её уволили со скромной пометкой «не соответствует должности». Но ни один из тех, кто ратовал о её увольнении, в жизни бы не признался, что хочет убрать с глаз долой сексапильную сучку, которая многое знала, многое умела, но не всем при этом давала, и вообще, отвлекала порядочных людей от работы одним своим внешним видом.

Расстроенная, злая и в самых растрёпанных чувствах девушка прекрасно понимала, откуда дует ветер и сочла своё не очень-то справедливое увольнение законным поводом как следует напиться.

Мин Юнги химией увлекался с детства, сначала экспериментируя на бабушкиной кухне, а потом на друзьях и одноклассниках из своего неблагополучного района. Как-то раз, уже подростком избежав полицейской облавы, крепко подумал и предпочёл из этого самого района с такими себе родичами сбежать — сначала в армию, а потом и в Иностранный Легион — при его оценках возвращаться обратно смысла особо не было.

Как следует помотавшись по миру, обзаведясь связями и деньгами, он снова ударился в любимую химию — но уже не сам, а организовав вполне законный бизнес и наняв горстку перспективных студентов. Студенты действительно оказались перспективными, так что его маленькая лаборатория на окраине Сеула приносила стабильный и хороший доход, экспериментируя с лекарствами и косметикой. Многие формулы были неожиданными, многие стали ходовыми, но Юнги не спешил обзаводиться бронированным зданием-многоэтажкой с маленькой армией на входе, чтобы избежать воровства своих секретов. Он считал, что так бездарно угрохать деньги на престиж он всегда успеет, а незаметность потом ни за какие деньги не купишь. А сейчас предпочитал больше доплачивать людям, от которых его доход напрямую зависел — химикам и лаборантам на своём предприятии. Да и продавал свою продукцию Юнги осторожно, меняя названия фирмы-изготовителя, и особо не светясь со своими разработками и патентами. При жёсткой конкуренции он точно знал, как легко его могут сожрать гиганты индустрии.

На данном этапе проблема у его маленького предприятия была только одна — ему требовался начальник охраны. Предыдущий, отец его сослуживца, отправился на заслуженную пенсию, да ещё и по состоянию здоровья, из-за чего уже с трудом тянул даже свою обычную дневную смену, и Юнги поджимали сроки. Из тех троих, что работали на Юнги сейчас, никто на роль начальника не годился. Один из его охранников был мужчиной в возрасте и подходил по всем параметрам, кроме одного — Юнги подозревал, что несмотря на хорошую зарплату и полный соцпакет, тот всё равно что-то подворовывает с предприятия, но доказать ничего не мог. Второй был борзым, но слишком уж молодым — только-только после армии, опыта ноль и вообще пусть спасибо скажет, что его взяли. У третьего, подходящего по возрасту, опыту и честности зато был переизбыток пацифизма и откровенная боязнь оружия, а также нерешительность, с которой в начальники его брать как-то не хотелось.

Так что на звонок ещё одного друга из полиции он откликнулся с охотой. Правда, узнав, кого ему предлагают, немножечко подзавис.

— Так баба-то хорошая, — вздохнул пожилой детектив, который в силу возраста и женатости чуть ли не единственный в отделе здравомысляще оценивал О Тэлим и искренне желал девочку куда-нибудь пристроить. Детективу Юнги доверял, так что хоть и посомневался, но номер взял.

Ему на звонок ответил очень нетрезвый голос. Юнги решил, что это даже к лучшему — провести собеседование, пока будущий работник в неадекватном состоянии и выложит ему всё как духу — идея показалась ему неожиданно привлекательной. Он поэтому, не сомневаясь, разыскал девушку в одной из уличных забегаловок, одну за столиком среди полупустых бутылок с соджу и тарелок с недоеденной курицей.

Выглядела О Тэлим просто ужасно — припухшее от слёз и недосыпа лицо, а ещё мешковатая одежда, которую она уже больше суток не меняла, попахивала потом. От волос цвета воронова крыла, обычно уложенных в стильную причёску, осталось только взъерошенное воронье гнездо, в котором застряли непонятно каким образом пара ярко-голубых попугайных перьев — выкрашенных в яркий цвет прядей.

Три не очень внятных, но неожиданно адекватных ответа на три заданных вопроса Юнги вполне удовлетворили.

— Завтра жду по этому адресу, — усмехнулся он, глядя на распластавшуюся щекой по пластиковой поверхности стола девушку и кидая ей визитку. Та уже, кажется, была готова отрубиться и уплыть в страну снов, но её пальцы визитку цапнули и захомячили куда-то в карман объёмной толстовки размера эдак на три больше. Признаваться ей, что это своего рода тоже своеобразный тест, наниматель не стал. Но от того, явится ли будущий работник на место к означенному сроку и в приличном состоянии, зависело его окончательно решение. Но как оказалось, у будущего работника тоже кое-какие условия были. Рука О Тэлим внезапно вцепилась в кисть Юнги и девушка заплетающимся языком произнесла:

— Спать я с тобой не буду.

Юнги на это только поморщился.

— Я со своими работниками не сплю! — сказал Юнги презрительно невнятному пьяненькому существу напротив, выдернул руку и ушёл.

— Посмотрим! — сказал Юнги угрожающе, когда на следующее утро точно в назначенное время ему продемонстрировали сногсшибательно короткое платье, стройные ножки на каблуках, безупречную причёску, и хоть чутка припухшее, но настолько приятное лицо с идеальным макияжем, что мужчина вслед за «посмотрим» невольно облизнулся.

— Продолбаешься — выебу. И в прямом и в переносном смысле слова, — сказал Юнги через две недели, когда ему на стол легли доказательства воровства того самого охранника в возрасте, и впридачу на выбор — пачка досье на людей, которые могли воришку на этом посту заменить. О Тэлим стала начальником охраны, а Юнги стал облизываться на О Тэлим и мечтать, чтобы она хоть немножечко продолбалась — слово своё он держать умел.

А О Тэлим (то ли специально, чтобы позлить Юнги, то ли просто потому что да, так можно было) взяла за моду всех свеженанятых работников тащить при приёме на работу к себе в постель на «второе собеседование». Парочка, кстати, его не прошла.

Декорум

Koriolis

Barbaris_Kim

Во имя Санты, и Клауса, и всех оленей его...

Bangtan Boys (BTS)

Чон Хосок

ОЖП

Мин Юнги

Ким Намджун

Мандаринь

Если у тебя один старший брат шарит в электронике и компьютерах, если у тебя второй старший брат мастер спорта хрен знает по скольки его видам — шансов вырасти обычным очень и очень мало. А если ещё присутствует природная гибкость и шебутной характер — так вообще их и не будет.

Своё первое ограбление Хосок совершил в восемь лет, вскрыв папин домашний мини-сейф и стащив оттуда свой подарок на день рождения. Терпения ждать ещё два дня у него сил уже не было. Может, если бы тогда ему влетело — это бы чему и научило пацана, но его только мягко пожурили, и тайком (Хосок всё слышал) ещё и восхитились — сообразительный растёт.

С тех пор он был свято уверен, что воровать — это нормально. А иногда даже и очень хорошо.

В школе мозги ему вставили на место. Но тоже совершенно не на то, которое положено. Переубедить его, что воровать — плохо, вся школа так и не смогла. Зато смогла заставить подумать и сообразить, что раз уж у воровства могут быть весьма неприятные последствия, то лучше свои природные таланты поставить на службу тем, у кого проблем с законом не будет.

Его изрядно помотало по тренировочным лагерям и военным базам, и он успел даже поучаствовать в парочке миссий. Но корейское правительство его талантов по итогам подготовки не оценило — все психологические тесты требовали этические нормы и обязательный патриотизм иметь хотя бы в зачаточном состоянии. Хосок, ещё немножко подумав, с радостью и за большие деньги пошёл продаваться корпорациям. Те его приняли с распростёртыми объятиями.

Честно отработав на них какое-то время, он помог родителям, подкинул денег братьям, и обеспечил себе более чем комфортное существование на всю оставшуюся жизнь. А затем объявил гигантам самых разных индустрий, что в постоянном браке он с ними жить больше не намерен и хочет развод, но если понадобится, то вполне согласен поработать девочкой по вызову. За нефиговую сумму, разумеется.

Поскольку этот юркий гадёныш знал к тому времени достаточно много, его оставили в покое, лишь изредка платя эти самые нефиговые суммы за проникновение в некоторые интересные места.

Лаборатория «Пингвинёнок», принадлежащая Мин Юнги, интересным местом не была ни разу. Её система защиты была проста, как пять копеек. И вскрыть её можно было зубочисткой. Хосоку даже никаких специальных приспособлений не понадобилось бы, чтобы туда проникнуть — во всяком случае, так ему казалось, когда он сидел в машине на противоположной стороне улицы, изучая объект своей будущей работы. Визит внутрь под видом доставщика цветов только подтвердил, что дело будет проще пареной репы. Девушка-администратор на ресепшене флиртовала с ним много и охотно, даже не пытаясь хоть как-то соблюсти деловой стиль. Подошедший охранник, молодой и с виду борзый, живо повёлся на пару вопросов про последние олимпийские игры, и сдулся с роли молодого и борзого минуты за две. За флиртом и обсуждением спорта Хосок успел выяснить, что в лабораторию с улицы ведут три двери: внешняя вполне обычная деревянная, дальше через короткий тамбур с подставками для зонтиков и барахлом вроде бахил и дождевиков — железная, а вот за ней было что-то вроде стеклянной камеры с последней, стеклянной раздвижной дверью. В камере было море труб под потолком и по стенам, явно для дезинфекции, а то и уничтожения неудавшихся лабораторных экспериментов. С одной стороны там же стояло то ли зеркало, то ли плазменный экран во весь рост — во всяком случае, Хосок в нём прекрасно отразился, затем оно приснэпчатило ему новогодний колпак Санты и седую бороду, пока он с цветами шёл мимо. А со второй камера была увешана мелкими белыми и красными воздушными шариками, вперемешку с бумажными еловыми ветками, создавая рождественское настроение. Справа за стеклянной камерой была комната охраны с непроницаемым из коридора окном (выяснить, что по ночам в лаборатории дежурил всего-то один охранник, для Хосока труда не составило), а справа стойка администратора и нараспашку за спиной у девушки — блок с картами-ключами.

Как два пальца об асфальт.

Хосок лениво порассуждал, не стоит ли устроить финт ушами и пробраться сюда днём, под видом новичка-лаборанта. Но химики на месте не сидели — носились, как угорелые по коридорам, постоянно о чём-то разговаривая на непонятном Хосоку корейско-химическом. А настолько выучить химию, чтобы свободно поддержать разговор о «дегидрации этилбензола в присутствии катализатора» он вряд ли до окончания сроков задания успел бы.

Впрочем, ещё один вариант без взлома и проникновения у него был. Вакансия на место охранника, открывшаяся в фирме совсем недавно, была ещё свободна. Он буквально на коленке смастрячил себе досье, подобрал по нему те хвосты, которые могли проверить при приёме на работe охранником, и отослал резюме владельцу лаборатории. А поскольку выполнять свою работу Хосок привык тщательно и аккуратно, то снял комнату в кощителе 

, вполне оправдавшую его легенду о студенте из Пусана, приехавшем для учёбы и подработки. И хоть жить там постоянно даже ту неделю, пока он вёл разведку и ждал отклика на резюме, необходимости не было, он всё с той же тщательностью и аккуратностью играл роль студента, питаясь вместе со всеми в общей столовой внизу.

На следующий день, выбравшись в общую столовую на первом этаже пообедать, Хосок ощутил на себе чей-то мимолётный давящий взгляд. Сделав вид, что по уши поглощён едой и заведя разговор с парой сидящих за этим же столиков студентов, он пробежался взглядом по народу в столовой. Стайка девушек-второкурсниц в углу обсуждала новогоднюю распродажу косметики, по центру шла бурная дискуссия от горстки умников в очках, аджосси читал бумажную газету, некто андрогинный в солнечных очках (в снегопад на улице самое оно!) лениво втыкал в телефон, да ещё пара студентов постарше жадно поедали похмельный суп.

Никого, кто мог бы так на него смотреть. Впрочем, проверки от владельца лаборатории Хосок ждал, в том числе и личной, и счёл самыми вероятными претендентами аджосси или кого-то из похмельных студентов. Остальные на обладателей давящих взглядов не очень-то и походили.

Зато в комнате его ждал первый тревожный звоночек касательно этой лаборатории, едва Хосок в файлах электронной почты обнаружил письмо с отказом.

Хосок перечитал свою легенду ещё несколько раз. Она была идеальна — для такого предприятия и для этой вакансии. Его должны были пригласить как минимум на собеседование — и тем не менее, ответ был отрицательным.

Что ж, попытка не пытка — значит, всё-таки взлом и проникновение.

Впрочем, Хосок был этому даже рад — подготовка к ограблению всяко веселее, чем торчать в течение нескольких дней или ночей на «новом рабочем месте».

Эльф-разведчик

Первое собеседование на должность охранника у Мин Юнги, владельца небольшой химической лаборатории, Ким Намджун успешно прошёл неделю назад, покуда начальник охраны тратил свой законный отпуск на Филиппинах. Идеальные условия — маленькое предприятие на окраине Сеула, занимающееся исключительно экспериментальными разработками, никакого массового производства. Коллектив тоже маленький — сплошь тихие учёные-ботаники да студенты-лаборанты, которым дела нет ни до чего, кроме науки. Отличный график — всего шесть ночных часов раз в сутки, пять ночей в неделю с возможностью покемарить на диванчике в вахтёрке, и всё это — при хорошей зарплате и возможности подработать где-то ещё.

Начальник охраны в результате оказался начальницей, и крышесносной впридачу. Она совершенно по-киношному, закинув ногу на ногу, восседала на столе владельца, когда по его просьбе Намджун, задержавшийся после смены на пару часов, зашёл в кабинет. Сам владелец, Мин Юнги, то и дело косился на маячившую перед его глазами задницу, затянутую в жёлтую ткань короткого платья. Нервы Намджуна в самом приятном смысле она взбудоражила мгновенно — невысокой ладной фигуркой, яркими цветами в одежде, коротким и стильным каре цвета воронового крыла. Двигалась О Тэлим медленно и расслабленно: с кошачьей ленивой грацией сползла со стола и обошла новичка вокруг, едва коснувшись тонкими пальчиками плеча — чтоб не вертелся.

— Годится, — промолвила она тоже тягуче и расслабленно, но взгляд при этом метнул такие молнии, что у Намджуна чуть не встало. Пришлось что-то мямлить, опускать глаза вежливо в пол, и вообще всячески не выдать себя. Впрочем, один взгляд он на неё бросил — перед тем, как закрыть дверь и приметив, что Мин Юнги уткнулся в бумаги.

Как оказалось — молнии те были взаимными.

Чего Намджун точно не ожидал от девушки на голову ниже его, так это что его почти в самом начале смены припрут к стене, сдерут майку, а потом ещё и скуют наручниками руки за спиной. Впрочем, он был очень даже «за» — мокрые фантазии о будущей начальнице преследовали его весь день, едва он с ней познакомился.

Завалив его на недлинный диванчик в комнате охраны, и восседая сверху, она была просто чудо как хороша — распалённая, жаждущая и до предела возбуждающая. Двигалась на нём она всё так же по-кошачьи грациозно, вот только от лени и расслабленности не осталось и следа. О Тэлим напоминала ему хищницу — голодными огоньками в блестящих глазах, линией высоких скул, острым кончиком языка, то и дело мелькающим между непропорционально большими, но жутко привлекательными губами.

И голос у неё был такой — низкий, гортанный, то ли готовый уютно мурлыкать, то ли грозно рычать. Вот в какой-то момент вместо того, чтобы продолжить пальчиками с короткими аккуратными ноготками ласкать поддавшееся чарам тело новенького, она обшарила его карманы и с интересом промурлыкала:

Молчание в ответ на такой вопрос длиться больше пяти секунд просто не могло и ответить банальное:

— Забыл… — Намджуну всё-таки пришлось. У него в жизни, конечно, бывали неловкие ситуации, но по шкале самого Намджуна, он сейчас пробил дно — с учётом того, что джинсы уже расстёгнуты и оттуда сквозь ткань трусов возвышается внушительный бугор.

Зато ещё выше — широко разведённые бёдра, узкая талия, крепкая грудь в очень рождественском красном белье с вышивкой из белых снежинок. Тэлим любит алый — у неё карминовые губы, тёмно-бордовый маникюр, алая прядь в длинной чёлке, а сейчас Намджуну кажется, что ещё и недовольные красноватые огоньки в прищуренных по-кошачьих светло-карих глазах.

— Ты это сейчас серьёзно?

Чертовски да, и больше, чем сейчас, Намджун продолбаться просто не мог. Кто б его заранее предупредил при приёме на работу, что второе собеседование у начальника (начальницы!) охраны та предпочитает проводить со свеженанятыми охранниками в горизонтальной плоскости. Теоретически у Намджуна нет оправданий, а практически — ну не таскает он с собой презервативы на всякий случай, даже если случай в виде О Тэлим просто очешуеть какой удачный.

Он буквально секундочку пытается размышлять о том, уволят его за такое раздолбайство или всё-таки он успеет сгонять за презервативом (а где здесь ближайший маркет?), ну или на крайняк уговорить нуну (ха, всего-то полгода разницы!) что он просто 

, но у О Тэлим, кажется, свои планы.

Она кажется подкупающе расслабленной, когда ме-едленно и нагло скользит по набухшему члену обжигающим телом, заставив Намджуна втянуть раздражённо воздух сквозь стиснутые зубы. У парня прямо перед глазами грудь дразняще скрывается (пока!) в чашечках бюстье, а пальчик аккуратно ложится ему на губы.

— Нет, я не думаю, что ты 

. И нет, я не сижу на таблетках, — она что, телепатка? — Это вредно для моей гормональной системы. Так что не остынь, сладкий — я скоро, — девушка почти коснулась грудью его подбородка, Намджун потянулся в последней попытке достать всю эту красоту хотя бы губами, а Тэлим гибким движением спрыгнула с него и скрылась за дверью.

«Спецназ от Санта-Клауса, ей богу» — пришло в голову парню парень, едва за аппетитной попкой в красно-снежинистом белье захлопнулась дверь.

— Йошкин кот! — скованные наручниками за спиной запястья вызывают у него смешанные чувства. Возбуждает, конечно, до предела, чему Намджун очень даже рад — когда он ещё такое попробует. Но! Во-первых, он любит сверху, во-вторых, руководить процессом и вообще быть главным. А в-третьих, конкретно сейчас ему надо сделать глубокий вдох, успокоиться, найти ключ, расковаться и …

Тэлим грохнула дверью в комнату охраны и направилась вглубь лаборатории. Пальцы правой руки непроизвольно пощёлкивали, и, заметив очередное проявление своей дурной привычки, девушка тут же переплела пальцы рук. Собственный полуобнажённый вид начальницу охраны не смущал вообще — работники разошлись уже давно. Как никак — канун Нового Года, который О Тэлим проводить опять не с кем. Впрочем, она предпочла это «не с кем» в родной Корее, чем «не с кем» на Филипиннах, не досидев трёх ночей из забронированных четырнадцати. Чёрт с ним, с нелепым отпуском посреди зимы, без него раньше обходилась, и сейчас никуда не денется. И надо же, как вовремя она вернулась — у них тут новенький и возможность повеселиться в новогоднюю ночь. Если бы не досадная случайность с кое-чьей предусмотрительностью…

Тэлим на мгновение остановилась, отвлекаясь на собственные мысли, снова прищёлкнула пальцами и двинулась дальше. Время близилось к полуночи, и маленькая химическая лаборатория на окраине города охранялась только Намджуном и самой Тэлим.

Владелец, конечно, мог подрубиться к камерам онлайн, но уж что ему не будет в новинку, так это его начальник охраны, разгуливающий по коридорам ночью в одном белье.

Девушка остановилась на перекрёстке коридоров. Серия щелчков пальцами — и она раздражённо зашипела сквозь зубы. Направо — женская душевая и раздевалка, и Тэлим точно знала, у кого из работниц лаборатории в шкафчике она обнаружит заветную цветную упаковку. Такая же хранилась в лаборатории — на пять минут дальше налево по коридору. Тэлим свернула налево — ей очень нужно было время подумать.

Вот вроде парень — офигеть красивый, фигура — как у Адониса, натренирован, целуется так, что крышу сносит, да и размер очень даже впечатляет… Вот только почему-то похотливый угар развеялся, едва она перешагнула порог комнаты охраны, и голову заполонили самые подозрительные мысли.

Что-то в нём было не то.

Слишком хитрый прищур лисьих глаз?

Отсутствие нервозности, которое обычно присуще новичкам — как при приёме на работу, так и при таком, более чем неформальном общении с будущим начальником?

Или дело всё-таки в дурацком забытом презервативе, из-за которого он даже не очень смутился?

Пять очень медленных минут — почти даже семь, пока она шла по короткому коридору к лаборатории. К сожалению, подумать толком не получалось — отключить чёртово возбуждение, даже несмотря на все подозрения, оказалось не так-то легко. Попытки рассуждать логически, что с этим парнем не так, то и дело летели в бездну, зато перед глазами вставало крепкое накачанное тело, которое сейчас наверняка изнывало от желания. Пальцы непроизвольно опять прищёлкнули, а затем Тэлим замерла.

Дверь лаборатории была приоткрыта.

Это было тем ещё проёбом — по всем правилам техники безопасности лаборатория экспериментального органического синтеза должна быть заперта на ночь. Намджун, в обязанность которого вменялось в начале смены совершить обход и проверить все двери за частенько рассеянными сотрудниками лаборатории, получил себе в зачёт ещё пару минусовых баллов.

Тэлим автоматически дёрнула рукой к бедру за оружием, но тут же снова досадливо прищёлкнула пальцами. Поморщившись от досады, она встряхнула головой и пошла так — в конце концов, не в первый раз Ли Ын, хоть и лучшая, но всё равно чутка отмороженная подруга, химичит что-то на рабочем месте в нерабочее время. Та могла как остаться здесь ночевать для наблюдения за очередным долгоиграющим экспериментом, так и просто оставить двери открытыми, пока этот эксперимент сам себя тихонько экспериментирует. А уж договориться с охраной, которой по ночам и скучно и спать, теоретически, нельзя, чтобы они за ним немного «присмотрели» — вообще раз плюнуть.

Разглядывая электронный замок, Тэлим оставалось только вздохнуть. Она иногда не понимала, как умудряется справляться с этой оравой гениальных ботаников. Потому что гениальностью в плане точных наук их природа не обделила, зато обычной житейской мудростью … кажется, эту очередь они профукали.

В щель электронного замка была засунута старая, но рабочая карточка, блокируя сигналы с открытой двери, и заставляя пресловутый замок поверить, что сейчас, во-первых, день, а во-вторых, быть открытой этой двери очень даже льзя в нарушение всех правил. Сама же дверь была банально подпёрта мягкой игрушкой-оленем с крупным красным носом, не давая пружине отжать её до нормально-закрытого состояния. Из лаборатории тянуло тонким запахом цитрусовых.

Тэлим вздохнула на этот беспредел, вытянула карту, подобрала Рудольфа с пола и попыталась включить свет. Рука вместо выключателя с размаху погрузилась во что-то колючее и точно живое, и девушка мигом заехала по этому колючему и живому оленем. Выключатель от удара игрушкой щёлкнул будто сам по себе.

— Идиоты, — прошептала себе под нос разъярённо Тэлим. Колючая еловая ветка до сих пор покачивалось от удара, блестя мишурой. На игрушки народ решил не тратиться, украшая новогоднее дерево чем бог послал, а точнее, остатками и отходами производства в виде колбочек и пробирок. Отдышавшись, Тэлим присмотрелась к символу наступающего года — в пробирках что-то то ли плавало, то ли переливалось, и слава богу, что ни одна от удара не пострадала — а то фиг знает, что шутники-лаборанты туда намешали. Раздражённо фыркнув, девушка положила оленя снова подпирать дверь и двинулась дальше — во вторую комнату лаборатории, которую про себя называла «пыточной».

Намджун кое-как поднялся с узкого длинного диванчика. Передвигаться было неудобно — как из-за скованных за спиной рук, так и из-за внушительного стояка. Черти б побрали эту О Тэлим! Возбуждение ни в какую не хотело спадать, уж слишком аппетитными были формы его непосредственной начальницы. Намджун медленно и враскорячку двинулся к столу, в котором были захомячены ключи от наручников. Но едва он оказался напротив дверей, как она распахнулась и тёмная фигура, ростом почти с самого Намджуна, сделала шаг вовнутрь. Последнее, что Намджун успел уловить — чёрный круг пистолетного дула, целящегося точно в него. А затем что-то острое кольнуло его в шею и всё накрыла тьма.

Немножко про оленей

Хосок преодолел маленький двор лаборатории в слепой зоне камер, и через скопированную сим-карту подключился к аккаунту владельца. Камеры он отключать не стал, просто сняв и зациклив видео пустых коридоров. Легко вскрыв механический замок первой, деревянной двери, он перевёл очки в режим ночного видения и занялся электронным замком на второй. Он тоже проблемы не представлял.

Проблему, по мнению Хосока, могла представлять стеклянная кабина то ли дезинфекции, то ли вообще дезинтеграции. Слишком большое в ней количество труб, проводов, да ещё и дурацкое плазменное то ли зеркало, то ли экран со снэпчатом. Понять, что из этого всего может оказаться ловушкой для непрошеных гостей, не представлялось возможным.

Во всяком случае, пока Хосок не открыл дверь, предварительно заблокировав на ней замки. Как он будет уходить, он ещё не знал, и возиться с ними по-новой для того, чтобы по-быстрому улепётнуть, в его планы не входило. Хосок в приоткрывшуюся щель ещё раз с подозрением оглядел кабину и скользнул внутрь.

Ничего не замигало и не завыла оглушающе сирена. Дверь позади аккуратно прикрылась, и Хосок сделал ещё шаг вперёд.

Слева в зеркале шевельнулось вроде бы отражение, вор автоматически стрельнул туда глазами и поперхнулся, еле успев придушить крик, шарахнувшись вбок прямо на стенку с воздушными шариками.

Прямо на него надвигался Чужой, очень натурально капая ядовитой слюной изо рта и негромко, но явственно гремя и щёлкая хитином. Шарики под спиной Хосока от давления его тела стали лопаться, но как-то делали они это подозрительно тихо.

А затем на Чужом появился дурацкий Сантовский колпак, борода поплясала по морде инопланетянина, но куда приклеиваться, так и не определилась, и вся картинка исчезла, любезной надписью сообщив напоследок, что «Активирован ночной режим» и «С Новым Годом!».

Пожалуй, только привычка не пить за три часа перед очередной операцией спасла Хосока от мокрых штанов. Он опёрся ладонями о колени, резко выдохнул и тут же выпрямился во весь рост, скользнув глазами по коридору за дверью. Ему казалось, что шума и гама он наделал столько, что сейчас прибежит не только охранник, но и вся полиция Сеула.

Коридор бы пустынен и тих, непроницаемое окно вахтёрки оставалось тёмным, слабая полоска света под дверью такой и осталась, ровным свечением убеждая Хосока в том, что никто ничего не видел и не слышал.

Плечо и лопатку обдало немного холодом — Хосок подумал, что шарики могли быть наполнены водой или ещё чем похуже, поспешно содрал перчатку и ощупал ткань. Но там, слава богу, было сухо. Костюм был многослойный, специально пошитый для таких вылазок, да ещё и под него был надет свитшот, и парню оставалось только выругаться на шутников-химиков.

Выдохнув ещё раз и покосившись на дурацкие шарики, часть которых безжизненными тряпочками повисла на стене, Хосок отжал в сторону раздвижные двери и выбрался в коридор.

В здании царили тишина и покой. И кроме то ли ловушки, то ли поздравляшки в стеклянной кабине да воздушных шариков, больше ничего новогоднего в «Пингвинёнке» не наблюдалось.

Хосок бросил короткий взгляд на наручные часы — время близилось к полуночи. Не то, чтобы он рассчитывал провести свою новогоднюю ночь именно так, но большого значения европейским праздникам он не придавал, а Соллаль ещё впереди.

Хосок на корточках прокрался под окном вахтёрки, встал, приготовил пистолет и вломился в комнатку.

Прямо напротив него стоял крашеный блондин с обнажённым торсом, в расстёгнутых джинсах с неприлично выпирающим из развала молнии стояком, скованный за спиной наручниками и красном колпаке с белой опушкой.

Глаза Хосока округлились до размеров хорошей монеты, но слава богу, рефлексы никуда не делись и палец плавно нажал на курок.

Дротик со снотворным вонзился в шею, парень дёрнулся, послушно закатил глаза, и Хосок ужом скользнул ему за спину, подхватывая и усаживая на рядом стоящий диван. Хмыкнул, брезгливо искривил рот, закатил глаза на выпирающее чужое хозяйство и накинул сверху покрывало — на всякий случай.

Затем покачал головой, открыл рот, закрыл рот, а затем всё-таки пробормотал под нос что-то вроде того, что в ночные часы каждый развлекается по-своему. Чем бы этот чувак на посту не занимался, но не заметил он Хосока в той стеклянной кабинке только благодаря своим извращённым фантазиям, а Хосок чужие извращённые фантазии очень уважал. Да и свои, впрочем тоже.

Камеры работали исправно, показывая пустые коридоры с помощью зацикленного Хосоком видео.

Парень ещё раз на всякий случай сверился с планом здания, стянул подходящий ключ-карту со стойки администратора и посвистывая, двинулся к нужной двери.

Хосок не очень любил вламываться в местечковые, вроде этой, зато перспективные, работающие на энтузиазме учёных, мини-компании — будь они связаны хоть с химией, хоть с физикой, хоть с технологиями.

Ну разве придёт в голову солидной корпорации или конгломерату поставить на входе дурацкое зеркало с дурацким инопланетянином?

Или, например, вместо сигнализации в гараже, куда он как-то проник за бета-версией нового перспективного приложения, включить такую заунывную мелодию и такую иллюминацию, что у Хосока за пять секунд разболелась голова, а от непонятных ультразвуков кровь пошла носом?

А розетка? Что была за идея — засунуть флэшку с данными в сейф в виде розетки? Нет, с мозгами у Хосока всё было в порядке, он её вычислил быстро, но блять! К ней был реально подведён ток! Кто ж знал, что владелец вместо нормального сейфа сделал из своего дома долбаный Escape Room, и сначала нужно было отключить ток в подвале не электрощите? И да, каждый раз при отключении надо было посылать сигнал службе охраны.

Но пожалуй, самым худшим в его практике был грёбаный хорёк. Едва Хосок вскрыл сейф, в котором почему-то хранился вместе с нужными бумагами корм для этого мелкого хищника, как тот тут же на него кинулся, ни капли не смущаясь разницы в размерах. Разумеется, в его деятельности у него тоже случались провалы. Но этот был самым позорным — заказанные бумаги он тогда так и не достал. Убивать животное он точно не собирался, а просто поймать и запереть хоть где-нибудь так и не смог — мохнатая живая ртуть то и дело успевала парня то цапнуть, то оцарапать. Сработавшая ни с того ни с сего сигнализация прервала их попрыгушки вокруг сейфа, и Хосок ретировался, шёпотом обкладывая матюками шерстяную заразу. А утром знакомый прикормленный доктор заклеивал многочисленные царапины и укусы, и попутно слушал жалобы Хосока на ненормальное животное, пока делал ему прививку от бешенства.

То ли дело серьёзные корпорации — всё солидно, чин чином, и стандартно до зубовного скрежета — отключил, проник, забрал, подключил, ушёл. А здесь? Хрень какая-то.

Следующая хрень в виде мягкой игрушки подпирала полураскрытую дверь лаборатории. Первая мысль Хосоку в голову пришла о том, что с вентиляцией там плохо и дверь оставили приоткрытой, чтобы проветрить. Вторая — что, судя по включённому свету, в лаборатории кто-то есть.

Он снова вытащил пистолет и почти бесшумно, с еле слышным щелчком загнал в ствол ещё дротик. Если там один задержавшийся лаборант, то никаких проблем не будет, но если хотя бы пара — то второго придётся вырубать вручную, а Хосок этого не любил.

Он зашёл, мягко отодвинув внутрь лаборатории оленя, чуть не вломился в зелёную массу иголок с одной стороны двери и обвёл взглядом небольшое, в общем-то, помещение.

Стенка со стеллажами, пробирками и книгами занимала всё пространство слева. Стол на колёсиках посредине. Затемнённое окно напротив входа, почти во всю стенку, и раскрытая раздвижная дверь в соседнюю комнату рядом. За ёлкой справа прятался маленький стол с канцелярией и разбросанными листами бумаги, раскрытый нараспашку пустой сейф под ним и офисный стул рядом.

В проёме дверей в соседнюю комнатушку виднелись приборы со сверкающими и перемигивающимися огоньками на панелях.

Хосок вскинул пистолет на уровень глаз и медленно стал подходить к открытой двери.

Сзади шею обдало лёгким порывом воздуха, негромко хлопнула дверь и раздался отчётливый лязг и стук — так железные штыри дверных замков входят в пазы, намертво перекрывая дверь лаборатории. Дверь в комнату с приборами бесшумно и сама по себе задвинулась на место. Дневной свет мигнул и переключился на оранжевый, тусклый и режущий глаза.

По дороге в пыточную Тэлим всё-таки заглянула за ёлку, обозревая рабочий стол Ли Ын и швырнула на него карту-обманку, недовольно фыркнув.

Подруга опять что-то химичила. На строжайшие запреты Юнги проводить долгоиграющие эксперименты в лаборатории только в присутствии персонала Ли Ын было плевать с высокой колокольни. Терять время, часами наблюдая, как приборы перемигиваются огоньками, прекрасненько осуществляя метилирование очередного гетерологического цикла и без присутствия человека, она не собиралась. Впрочем, ничего опасного она не делала — аукался ещё взорванный гараж и крепкая рука папаши, как следует оттаскавшая за уши девочку тогда в первый и последний раз. Одного раза обоим хватило — папа долго расстраивался и помог стать химиком в обход многочисленной женской родни, требующей от девочки «замуж и дети». А Ли Ын больше экспериментов не проводила. В папином гараже, во всяком случае, предпочитая громить лаборатории в школе и многочисленных кружках юного химика.

Регулярные угрозы Юнги на неё не действовали, хотя она боссу не раз предлагала её за такое поведение отшлёпать. Юнги, быть может, и согласился бы, но гарантий, что Ли Ын прекратит эксперименты, не было, и он даже не начинал. А просто пооблизываться ему и на О Тэлим хватало за глаза.

Сейчас в помещении отчётливо пахло чем-то цитрусовым. Поскольку лаборатория бралась за самые разные заказы, где фармацевтика и косметика занимали процентов семьдесят объёма, то запах мог принадлежать чему угодно — как новому лекарству от кашля, так и какому-нибудь крему для рук. Ну или свечному воску — зимой с мандариновым запахом свечи только ленивый не покупал.

Стол Ли Ын представлял собой скопище бумаг, блокнотов, ручек, стикеров, цветных маркеров и прочей канцелярской ерунды. Несмотря на полное нежелание скрывать свою профессиональную деятельность (по правилам той же корпоративной безопасности все бумаги должны были быть заперты в сейф под столом), к личной жизни Ли Ын относилась более тщательно, и своих вещей так близко под рукой не хранила. Брошенная Тэлим карта легла в рабочий бардак как родная, делая вид, что лежит тут со дня основания лаборатории.

Сейф под столом ожидаемо стоял нараспашку. На него было очень удобно ставить ноги, чем химик и пользовалась. Но пары оттоптанных отчётов хватило, чтобы в нём всё-таки ничего не хранить. Тэлим поморщилась на включённый ноутбук — без неё вообще распоясались. Впрочем, ноутбук девушка отключать не стала — судя по бегущим и выстраивающимся в столбик строчкам кода, запущенный Ли Ын процесс вовсю записывался.

Тэлим вздохнула и прошла в "пыточную". Количество приборов, подмигивающих ей огоньками самого разного цвета, её иногда пугало, хотя она в этом в жизни бы не призналась даже сама себе. В присутствии подруги она презрительно обзывала их мультиварками, тостерницами и прочими чайниками.

Где-то она была права — обычный электрочайник тут и правда был. Вот возле него запасная объёмная косметичка Ли Ын и ошивалась. Уж в ней-то пара заветных цветных квадратиков точно была.

Тэлим в «пыточной» свет включать не стала — того, что светил ей в спину, было достаточно. Обошла маленький стол на колёсиках посреди комнатушки, прочитала на термостате записку «До трёх не пробовать!!!» и добралась до ниши в стене. Зачем она здесь вообще оказалась, никто не знал, но химики удобно приспособили её для личных нужд: кроме зеркала и косметички, именно там находился чайник, кружки и разноцветная россыпь одноразовых пакетиков кофе, сахара и молока в пластиковом стаканчике.

Но едва Тэлим протянула руку к косметичке, как лампы за спиной мигнули, дверь в «пыточную» бесшумно закрыла вход, и свет поменялся на режущий глаза оранжевый.

Избавившись от карты-обманки и убедившись, что все двери находятся в положении «закрыто», охранная система лаборатории заблокировала все входы-выходы, поменяла освещение и снизила напор в системе воздухообмена.

Лаборатория перешла на ночной режим.

Иллюминация

Первая мысль Тэлим была о том, что оленя вынесло за дверь порывом сквозняка, и она банально захлопнулась, позволив системе, наконец, включить нормальный ночной режим охраны. Вторая — откуда тут, нахрен, сквозняк? Если только «сквозняк» не расковался, пока она не спеша бродила по зданию, и не решил так по-идиотски пошутить над ней за долгое ожидание.

Тэлим прихватила цветной квадратик из косметички, подошла к двери и только подняла руку, чтобы ввести универсальный код, как движение за окном заставило её застыть.

Чужак с пистолетом в руках неподвижно замер спиной к выходу, дулом пистолета водя по пространству перед собой.

Помещение было по-прежнему пустым. Хосок развернулся к захлопнувшейся двери, дёрнул ручку и провёл по сканеру электронным ключом, свистнутым со стойки администратора. Но мало того, что дверь не открылась, так ещё и на сенсоре вылезло горящее красным предупреждение «Введите идентификационный код», показав Хосоку сетку с местом, куда ему этот самый код надо вводить. Парень наугад набрал восемь нулей, система выдала ему «Access denied», и он бросил попытки, попутно показав сканеру средний палец.

Он попытался открыть вторую дверь, но та точно так же потребовала код. Решив её отжать, Хосок секундочку посомневался, стоит ли выпускать из рук пистолет, а потом подумал, что по другую сторону может оказаться всего-навсего какой-нибудь лаборант-ботаник, с которым он и одной левой прекрасно справится. Но дверь не поддалась. Кажется, она была рассчитана на то, что результаты лабораторных экспериментов не разбегутся по периметру и запиралась намертво, не реагируя на усилия парня вообще никак.

Тэлим сидела на корточках, слушая, как чужак возится с дверью в «пыточную». Руки автоматически сжали запечатанный пакетик, а взгляд зашарил вокруг, ища в пределах досягаемости более подходящее оружие.

Разглядеть он её не мог. Жидко-кристаллическое окно позволяло затенять по желанию любую из сторон — как из лаборатории, так и из «пыточной». И сейчас Тэлим просто жутко повезло — уходя, Ли Ын оставила эту сторону затенённой так, что сейчас девушка чужака видела, а он её — нет. Она медленно поднялась во весь рост. Парень в маске и чёрном комбинезоне исследовал место своего невольного заточения.

Почти прижавшись носом к стеклу, он обнял лицо ладонями в попытке увидеть, что творится на той стороне. Тэлим стояла прямо напротив него, и если бы стекла не было, он бы упёрся взглядом прямо в макушку девушки. Она замерла, боясь даже дышать, хотя и в непроницаемости стекла, и в звукоизоляции была уверена. Но ей всё равно казалось, что грохот сердца разносится не только у неё в ушах, но и по всей лаборатории разом. Чужак отодвинулся, пробежался задумчиво пальцами по стеклу и обнаружил на раме кнопки управления окном.

Хосок вдавил палец в одну из кнопок. Она сработала, цвет стекла изменился и стал совсем чёрным. Кажется, окно было затемнено теперь и на этой стороне. Если в той комнатке кто-то и был, прячась от Хосока и не пытаясь выйти, то теперь этот лаборант-ботаник его тоже не видел.

Окно потемнело, разом лишив Тэлим зрения. Та очнулась — будто присутствие чужака буквально в шаге её заморозило. Она скользнула за пределы видимости окна, восстановила дыхание, и с досадой поморщилась, не желая так легко сдаваться. А затем вспомнила кое-что, и чуть ли не с радостным визгом кинулась к одной из полок — туда, где хранились очки, которые с горем пополам можно было назвать «прибором ночного видения». Впрочем, ей было глубоко похрен, что они есть на самом деле — главное, после их с Ли Ын опытов было понятно, что сквозь затенённое стекло они худо-бедно, но лабораторию показывают.

Хосок снял маску и с удовольствием нормально вдохнул. В лаборатории отчётливо тянуло чем-то цитрусовым, и запах был аппетитный. Голоден он не был, но желание съесть мандаринку появилось.

Впрочем, все задачи он всегда последовательно делил на более мелкие. Голод и его утоление этой ночью в его ту-ду лист вообще не входили.

Задача номер два — выбраться отсюда. Система запирания дверей была ему знакома, и на её взлом уйдёт время. Именно поэтому он собирался заняться ею лишь после того, как получит то, зачем пришёл.

Задача номер раз — данные о новом продукте, который должны были изготовить в «Пингвинёнке» сегодня днём, и который, если верить его нанимателю, уже должен быть к этому времени закончен, разлит по пробиркам с соответствующей маркировкой, и отправлен в холодильник. Если повезёт — то добыть не только данные, но и сам образец этого самого продукта.

Нужный Хосоку файл должен был находиться в ноутбуке (пароль от которого у Хосока был). Ноутбук — в сейфе (код от которого у Хосока тоже был). Сейф — под столом, на котором (по правилам корпоративной этики и безопасности, которые Хосок изучил от и до) должна была царить безупречная чистота и пустота.

Хосок оглядел развал бумаг на столе, открытый ноутбук с бегущими по экрану строчками, пустой сейф нараспашку под столом и тихо вздохнул. Где, ну где эти самые правила корпоративной этики и безопасности, а? Ох уже эти учёные…

Впрочем, для него так, наверное, даже и лучше. Хосок вставил флэшку в ноутбук и попытался скачать данные.

«Операция не может быть завершена, поскольку файл открыт в другой программе. Закройте окно и попытайтесь повторить операцию».

Хосок попытался ещё раз.

Хосок открыл окно с «другой программой». Она была плотно подвязана на процессы, протекающие в соседней комнате в приборе под названием «Ministat 230w», и вор попытался его закрыть.

«Операция будет завершена по окончанию термообрабатывающего процесса. Дождитесь окончания процесса и закройте окно».

Хосок открыл свойства папки с текущей операцией и уставился на бегунок процесса. Она была начата всего три часа назад, и бегунок по шкале дополз только до трети своей длины.

Хосок сверил время и застонал, схватившись за голову. Что бы ни происходило в соседней комнате, оно закончится только через шесть часов.

В очках оранжевый свет таким мерзким не был, сменившись на приятный светло-зелёный. Тэлим с интересом смотрела, как чужак мечется по лаборатории и застывает у ноутбука.  Как ни странно, но выбраться из лаборатории он пока не пытался. Впрочем, сделать это будет не так-то и легко — при ночном режиме охране открыть двери могли либо Тэлим с Юнги при помощи универсального кода, либо Намджун с пульта охраны.

Ноутбук продолжал работать как и работал, термостат на специальной подставке — тоже. Если Тэлим правильно помнила объяснения подруги, то прервать процесс можно было с двух точек — введя соответствующий код на ноуте, либо физически клацнув пару кнопок на термостате. Вот второе она точно делать не собиралась — судя по тому, что воришка процесс не прервал, он явно собирался дождаться его окончания. По-видимому, данные ему были нужны полностью. Парень тем временем исследовал систему вентиляции — но та была слишком узкой для того, чтобы в неё просунуть даже голову.

Тэлим посмотрела прямо в камеру под потолком лаборатории. Ладно, такую задержку с её освобождением и вызовом полиции она могла понять — вряд ли Намджун беспрерывно пялился в мониторы в том раздраконенном состоянии, котором она его оставила. Но он же вот-вот в них посмотрит и…

Она медленно выдохнула сквозь зубы, сделала шаг назад и упёрлась попой в передвижной столик на колёсиках.

Перед глазами мелькнула совершенно дурацкая, но очень страшная картинка парня с размозжённой черепушкой, валяющегося на полу в вахтёрке, да ещё и со своим торчащим стояком. Тэлим встряхнула головой, отгоняя нелепое зрелище и сосредоточилась. Она присмотрелась к оружию, которое парень в чёрном швырнул на стол.

Пистолет был с транквилизаторами — всего лишь вор, а не убийца. Скорее всего, Намджун вырублен снотворным. Есть ещё маленькая вероятность того, что чужак решил не тратить заряды и попросту зациклил видео (она бы так и сделала в одном из возможным сценариев), так что охранник всё ещё ждёт её, изнывая и постепенно раздражаясь. И возможно, всё-таки пойдёт её искать. Но шанс на это — очень и очень маленький.

И есть ещё Юнги, которому частенько не спится по ночам. И который сегодня ехидно пообещал, что уж он-то Новый год, в отличие от неё, отметит как следует, отрываясь в компании пары-тройки легкодоступных девиц. Вот он точно захочет проверить, что творится в «Пингвинёнке», и выяснить, пришла ли Тэлим очередной раз «собеседовать» нового охранника.

Если только (а она бы именно так и сделала, если бы ей поручили взлом и проникновение) чёртов воришка не использовал сразу оба способа. А значит, Юнги будет пялиться на пустые коридоры, а Намджун сейчас видит транквилизаторные сны.

Что за хуйня здесь творится? Посредник Хосока редко допускал такие проёбы, и он поспешно вытянул телефон, намереваясь набрать номер контакта, чтобы как минимум выяснить, что происходит.

Сети не было. Он попробовал переподключиться, но телефон не видел сетей вообще — будто они вдруг оказались в доинтернетовской эпохе и «беспроводная точность» стала бессмысленным набором слов.

Хрень продолжала множиться и разрастаться.

Впрочем, правило «Keep calm and carry on» подводило его редко.

Хосок выдохнул. Порылся в ноутбуке в надежде, что такой процесс уже проводился и это просто повтор на всякий случай. Проверил холодильники на предмет пробирок с нужной ему маркировкой. И там и там было пусто.

К сожалению, приходилось признать, что его послали свистнуть товар, который ещё даже не был закончен.

Прервать его он не рискнёт, так что остаётся либо ждать, либо бежать.

Но платить неустойку он готов не был, так что оставалось лишь дождаться окончания процесса, забрать данные и уйти по-тихому. А пока процесс проходит, стоит поработать над взламыванием дверей. Кстати…

А что за процесс он будет ждать?

Тэлим ещё раз оглядела помещение и медленно выдохнула, расслабляясь.

Минимум — кто-то всё-таки обнаружит, что в лаборатории в неурочное время заперты лишние пара человек и примчится им на выручку.

Максимум — двери автоматически разблокируются в шесть утра и тогда ей придётся поднапрячься, чтобы обезвредить наглого воришку. Свои шансы она оценивала трезво — супер навороченным бойцом она не была, чаще пользуясь эффектом неожиданности, чем силой. Да и последние два года изрядно подзабила на спарринги, расслабляясь на спокойной работе. А вот чужак…

Тэлим окинула парня оценивающим взглядом. Высокий, худощавый, гибкий, как хлыст — движется, будто ртуть переливается, мягко и текуче. Девушка хмуро огляделась в поисках хоть чего-то, что можно было использовать как оружие. Искусством забивания противника чайным пакетиком она не владела, так что как бы он её первый не обезвредил. Если они выберутся лишь в шесть утра, то её шанс — не столько его поймать, а хотя бы задержать так, чтобы Намджун (если он к тому времени очнётся) и его сменщик доделали работу Тэлим, и задержали бы наглого воришку.

Хосок дёрнулся и огляделся. С химией он был знаком чуть лучше школьной программы, да и знания были у него весьма специфические, никак ко всяким процессам не подходящие. А спрашивать у посредника, что именно он ворует — ну, это вообще последнее дело, если не хочешь вместо денег на счёт получить пулю в лоб. Что бы за процесс не творился в соседней запертой комнате, в этой никаких надписей «Алярм» не горело, как и предупреждений о том, что надо немедленно надеть противогаз или влезть в костюм химзащиты. Так что надежда, что всё обойдётся, у Хосока была. Хотя, если тут вдруг что-то про излучение….

Руки прикрыть пах потянулись непроизвольно, но затем Хосок очухался и поймал мелькнувшую мысль за хвост. Если процесс так важен, что Хосока послали своровать его даже неоконченным, то сто процентов, что он тут не один и в соседней комнатке кто-то сидит. Или стоит ждать конкурентов? Чёрт, почему он взял с собой только снотворное? Хотя брать боевое оружие на такие операции привычки у него не было.

Хосок поспешно натянул маску обратно, хватаясь за отложенный пистолет.

В «пыточной» было тепло, даже почти жарко от приборов, которые хоть и были отключены, но работали в фоновом режиме. Девушке это было на руку — комплектик белья её вряд ли согрел, будь здесь хоть чуточку похолоднее. А халаты и робы химиков хранились в самой лаборатории. Тэлим вдохнула полной грудью и внимательно оглядела помещение.

Вентиляция тоже работала в фоновом режиме. А фоновый режим вентиляции ну никак не был рассчитан на дополнительное расходование кислорода внезапным фактором под названием О Тэлим.

Вряд ли она задохнётся, но … лучше она будет меньше двигаться.

О Тэлим покосилась в окно. Воришка изучал лабораторию. Девушка вздохнула, убрала со столика на колёсиках какие-то пробирки, протёрла поверхность парой салфеток из косметички Ли Ын, прикатила его ближе к окошку и попыталась с удобством на нём улечься. Столик был двухъярусным: высокая часть покороче, низкая — длиннее и чуточку шире. Тэлим уложила голову и плечи на высокую часть и свесила коленки. Шесть часов в плохо проветриваемом помещении — не хухры-мухры. У неё и так из-за недостатка воздуха к концу ожидания будет болеть голова, так пусть в спокойном состоянии она хотя бы меньше его потратит. Тэлим попыталась расслабиться — только бы не заснуть, ведь что может выкинуть чужак, она даже представить не могла.

Она развернула голову, наблюдая за тем, как парень безуспешно пытается поймать в изолированном помещении сеть. А затем заметила кое-что —  вдруг блеснувшее на лопатке и плече воришки, что в неверном то оранжевом, то зеленоватом свете показалось сначала просто игрой теней на его чёрном комбинезоне. И тут же села, стараясь просчитать шансы.

В конце концов, пробраться сюда воришке не светит. И даже если её трюк не сработает … ну, хоть скрасит время ожидания. Чужак тем временем почему-то снова схватился за пистолет и натянул маску обратно. Тэлим согнала с лица ехидную усмешку и поднесла руку к окну.

В Сеуле тем временем часы сменили цифры — обновив не только минуты и часы, день и месяц — но и год. За стенами лаборатории в воздух взлетели фейерверки. Канонада была слышна даже здесь. Хосок поднял пистолет и в ту же секунду в окошко соседней комнаты раздался громкий, отчётливый стук.

Под бой курантов

Работая в полиции, О Тэлим всю необходимую теоретическую базу знала от и до. Придя на работу к Юнги, она поймала себя на чувстве зависти к химикам и их бесконечном обсуждении альдегидов и кетонов. Твёрдо решив, что ей в химию тоже надо, девушка взялась за науку. Заснув на первой же научной статье, где надо было гуглить каждое второе слово, она плюнула и стала злиться, безжалостно обрубая шутки и подкаты химиков, желающих пофлиртовать с новенькой шефиней охраны. Где-то примерно в это время она и сдружилась с Ли Ын — та научила Тэлим красиво, всего парой терминов, обламывать особо умных или особо настойчивых. Взамен Тэлим ежедневно и безжалостно заставляла химика делать на рабочем месте как минимум получасовой комплекс упражнений, а по выходным так и вовсе вытаскивала либо в спортзал, либо на улицу заниматься спортом.

Ли Ын ныла, но делала. Ей все эти физнагрузки казалось бессмысленным, потому как о биопроцессах человеческого организма она знала всяко побольше Тэлим, но жирок на бёдрах и попе расти перестал, а местами так и вообще испарился.

Тэлим ныла, но учила. Что термины значили, она не понимала от слова совсем, но в жизни бы не посмела, как раньше, отключить работающий прибор «в соответствии с правилами техники безопасности» или вмешаться в очередной процесс диазотирования.

Ловушку для дураков подруги делали вместе. Чужого придумала Тэлим, которая просто пёрлась по кинофантастике, наполнение шариков смесью легло на плечи Ли Ын. Ни одна, ни вторая, разумеется, про поимку преступников не думали — девушек вело могучее желание приколоться над своими же. Правда, результатами их шалости наслаждалась вживую одна Ли Ын. Юнги ни с того ни с сего подарил Тэлим отпуск на Филиппинах, к вящему изумлению девушки, даже не заикнувшись в этот раз о том, чтобы провести его вместе. Отсутствие подкатов с его стороны её настолько ошеломило, что она улетела отдыхать немного в ступоре, полностью уйдя в размышления о странном поведении босса.

Ли Ын не подвела, регулярно скидывая видео с попавшими в их ловушку сотрудниками и гостями «Пингвинёнка». И, развалившись сейчас на столике, Тэлим на спине чужака увидела сквозь зеленоватый свет визора то же, что и на присланных подругой видео — странный блеск, будто одежду осыпали слегка блестящей пудрой.

Мгновение сомнений пришлось затолкать подальше и приказать себе подумать об этом позже. Шанс заманить чужака в ловушку у неё был очень и очень маленький. Но не воспользоваться им она не могла. Выдохнув, О Тэлим постучала в окно, а затем протянула руку к кнопке и включила со своей стороны режим полной прозрачности.

У Хосока чуть пистолет из рук не выпал. Ну, знаете, когда ждёшь на той стороне ботаника-лаборанта в белом халате и очёчках — это одно. А когда вместо него горячая чикса почти без ничего и в гогглах на пол-башки а-ля стимпанк — тут позволительно и растеряться. Хорошо, что на нём маска, а то это чудо через стекло проследило бы, как его челюсть улеглась на грудь. Ах, да! Он-то свою сторону не высветлил! То есть, она его не видит?

Подозрения множились, как грибы после дождя. Почему она раньше не постучала? Это она за процессом следит? И стояк у того чувака в вахтёрке из-за неё? А какого хера она тогда здесь, а не на том парне скачет, собственно?

— Ништяк у тебя бельё! — выдал он вот вообще без единой мысли в той части головы, которая отвечала за диалоги, и тут же поспешно опустил оружие. Целиться даже сквозь стекло, даже всего лишь транквилизатором в горячую полуголую красотку напротив, да ещё и в новый год было уже как-то… слишком. — Ты кто, миссис Кью при Санта-Клаусе?

Мандаринь

Содержание

Декорум

Эльф-разведчик

Немножко про оленей

Иллюминация

Под бой курантов

Маскарад

Мишура

Игры-игрушки

Немного конфетти

Стол не стол без сладкого

Комментарии (0)