ОЖП. Героиня Евгения Воронцова. 15 лет. Ученица 8б класса, 15-ой школы, в которую недавно перевелась. Раньше жила в соседнем городе, но, из-за обстоятельств, родители (Виктор и Ольга) приняли решение переехать. Дева, день рождение 13 сентября. Имеет психологические травмы, способна к нанесению себе увечий. Довольно прилежна, ответственна, расчетлива, стратегически мыслящая, начитанная, не совсем коммуникабельная, замкнутая, но не боится людей. Думает о последствиях, но довольно беспечна. Целеустремленная, принципиальная, критична к себе и другим, строга, но способна на риски или импульсивные действия в разгаре эмоций, оторва, но никто из новых знакомых об этом не догадываются, не скрывает неприязнь, прямолинейна. Предпочитает свое окружение компании. Волосы слегка пушистые, чуть ниже плеч, черные, почти всегда собраны в неопрятный пучок. Имеет пирсинг(септум), проколота бровь, хрящ возле мочки, есть татуировка(купила тату машинку в прошлом году), шрамы на предплечьях. Не имеет определенного стиля одежды, но предпочитает свободные вещи. Играет на гитаре, интересуется астрологией, прячет пистолет, может ходить гулять одна(места ее не интересуют), не контролируется родителями(семейные проблемы раскроются позже). Серьезная, мало малоэмоциональна, никогда не улыбается, но при этом харизматична. Любит черный юмор, сатиру и иронию.

Февраль. На холодном окне старой развалюхи (так она называла папину копейку) комкались, налипая на стекло, множества снежинок. Что можно было разглядеть в рисунках зимы? Королева холода явно отличалась умением рисовать, заставляя мысли резвиться в голове, подкидывая неприятные моменты из прошлого.

Она отчетливо видела мышь, казалось, она могла увидеть ее во всем. В тот день счастливая девочка заметила маску этого животного, после чего вся ее жизнь пошла под откос, и теперь из головы не выходит образ зловещего маскарадного атрибута, который все точнее и точнее передает пронизывающие воспоминания..

Голос матери, всегда серьезный и категоричный, вывел из гущи мыслей, заставляя обратить на нее внимание. В ушах продолжали доноситься слова какой-то песни Soundgarden, но она не слышала их минут так тридцать. Привычка уходить в себя появилась совсем недавно и это ужасно злило мать, поэтому сейчас она буравила ее снисходительным взглядом. В ответ она просто смотрела ей в глаза, серые и безжизненные, такие же как у нее.  Старенький плеер от Sony, подарок на прошлый день рождение, немного рипел, машина ехала по неровным дорогам, от чего неприятно подпрыгивала, а мать все продолжала искать в ней какие-то эмоции.

Она не считала нужным реагировать.

-Можешь не выглядеть так, как будто тебя на каторгу везут.. Только сидишь и в окно мертвым взглядом таращишься. Все-таки, мы с папой делаем это для тебя, переезд был лучшим решением, нам посоветовал это психолог, ты же знаешь. Сейчас она выглядела удручающе. Все были измотаны судьбой, что мама, что папа боролись с многими трудностями и, вероятно, сильнее нее, раз продолжают пытаться ей помочь. А она не знает, нужна ли ей помощь. Она не знает, какая ей нужна помощь.

Ей определенно нужна помощь.

Поняв, что все ее доводы бессмысленны, Ольга огорченно развернулась. На лице не промелькнуло и доли эмоций. Внутри лишь зимний холод и вой февральских ветров тайги.

Деревня выглядела бытовой. В ней не было чего-то захватывающего, хотя, если бы даже было, она бы тоже не заметила. Тяжело найти чему-то значение после стольких событий. Плотные домишки, серые и угрюмые были выстроены в две шеренги. Все выглядело однотипно: оконные деревянные ставни, потрескавшиеся заборы, густой дым из трубы и молоточек на дверях. Старый флюгер крутился по сторонам, отчаянно скрипя. Под обувью хрустел свежий снег, снежинки падали на нос. Уже не хотелось взволновано подставлять рот, перед тем как замерзшие кристаллики воды попадут тебе на язык.

Уже ничего не хотелось.

Дом с деревянной кладкой встретил гостей с небольшим слоем пыли, лампочка в люстре была лопнута, а пол жалостливо скрипел, видно хозяева очень беспокоились о состоянии дома. Чувствовались сырость и холод. Он был везде: в голове, в мыслях, на улице, в собственном доме. От него нельзя было сбежать, даже через сотни километров.

-Ну что?- воодушевляюще произнес папа, пытаясь разрядить повисшую тишину.-Сейчас приберемся, и дом будет загляденье! Ты хочешь пойти в комнату или разберешься с нами на первом этаже, дорогая?

Ненавижу, когда мать способна так коверкать мое имя.

-Твоя комната.. она.. на чердаке.

Люстра шатается, скрипя как в фильмах ужаса, а голос матери отдается эхом в голове.

-Там стоит хороший обогреватель. Летучих мышей нет,- произносила она максимально убежденно. -Мы так надеемся, что тебе понравится здесь.

Мать хочет, чтоб она прыгала от радости или чего та ждет.

-Тебе нужна помощь с вещами?

Ольга выглядела настолько умоляюще. Жене было так жаль ее, женщина правда потерпела многое, и ей так жаль, что она не может порадоваться для нее.

Не ответив, та пошла по коридору, ведущему к лестнице на чердак. Она лишь смотрела мне вслед.

На стенах висели пейзажи леса, и они явно не выглядели безопасными. Густые дебри сосен, нарисованные темной краской и силуэты животных, кувыркающихся на переднем плане. Поглядев на нее еще несколько секунд, та сделала вывод, что картину, вероятно, нарисовал какой-то псих. Потратив несколько минут на поиск палки для открывания лестницы, ей все-таки удалось добиться прохода в ее новую комнату. Лестница с дребезжанием опустилась. С опаской, но та поднялась наверх. Пахло пресностью и морозом. Комната была огромной. Чердак был всего лишь на несколько квадратов меньше, чем весь дом. В углу стояла деревянная кровать, напротив стол и стул, шкаф времен бабушки и зеркало в полный рост, прибитое гвоздями. Комната была пустой, безжизненной и абстрактной.

В голове не было никаких мыслей, ни ожиданий, ни планов. Ей просто хотелось лечь на кровать со скрипящими пружинами, уставиться в треугольный потолок и думать, размышлять, анализировать. Она считала комнату неотъемлемой частью себя, думала, что это помещение всегда будет олицетворять ее, и пусть мать всегда сравнивает ее с булыжником, ей хотелось жить ярко, запоминающе и счастливо.

Она-творческий человек, но сама так никогда не считала. Мать часто делает вид, что ей интересны ее занятия, но у нее слишком много своих забот. У Жени есть поцарапанная гитара, которую подарил ей ее прошлый сосед-дед Гриша из соседней квартиры. Три месяца назад он умер, но она все еще вспоминает дни, когда они пили чай в ее квартире, пока мама с папой пропадали на нескольких работах. Также у нее есть тату машинка, которую разбойница своровала у прошлого одноклассника, надеясь, что тот никогда об этом не узнает, иронично, но он научил ее бить татуировки. Она была уверена, что мать даже не догадывается о том, что та била наколки каким-то гопникам в подворотне за бешеные деньги, пока она варила борщ на обед. Заработанное та без раздумья слила на качественные материалы для рисования и не только..

Творчество стало чем-то, что разбавляло ее жизнь, и пусть она и не рисовала пейзажи или кошечек-это хоть немного отвлекало от лишних забот. Она могла нарисовать все, но в последнее время, когда мать отнесла психологу ее блокнот с разными заметками и рисунками, как выразилась мама, психопата, она забросила это дело. Идей было море. Отсутствие фантазии у прежних хозяев было ей только на руку. Родители прихватили пару банок с краской, одну из них она благополучно спиздила. Стены, на которых были поклеены выцветшие серые обои попали под ее мозолистую руку. Недолго думая, она принялась сдирать их голыми руками. Разрывая клочки, она делала это все жестче и жестче. Не хотелось думать. Хотелось рвать, мстить и мечеть.

Почему? За что? За что она?..

Перед ней красовалась голая, чистая стена. Рука уже вознеслась вверх, чтобы совершить первый и самый ответственный мазок. С кисти капнула коричневая краска.

Спустя два часа перед ней красовался олень. Возможно само подсознание решило, что это животное ближе ей больше всех. Олени мягкие животные, но слегка горделивы и самолюбивы. Олень-символ чистоты, света, возрождения и, вероятно, это было ее мотивацией к лучшей, новой, счастливой жизни. Да, и животные напоминали ей о детстве. Особенно здесь, где в глуши леса по деревьям скачут белки, а охотнике пристреливают кабанов. Раньше у нее были наклейки на обои с кроликами, но для своего отца больше не заячка лапочка, к сожалению.

Рядом с кроватью оказались постеры Stone temple pilots, Bush и Мадонны, привезенные с дома. Елочная гирлянда была развешена по краю стола, к зеркалу были прикреплены пару старых фотографий, сделанных отцом лет 5 назад, когда все еще не было угрюмо. С фоток выглядывала молодая мама. За несколько лет ее волосы истончились, пышная форма превратилась в худощавую, выглядела она помотанной. Гитара перекочевала в угол рядом с магнитофоном Crown, а все остальные вещи были аккуратно разложены по полочкам в шифоньер.

Комната явно смотрелась лучше. В целом ей нравился результат. Даже вскрытая половица в углу пока что не сильно раздражала. Наступило уже пол пятого вечера. Солнце потихоньку уходило за горизонт. Ни о каком семейном ужине не могло быть и речи. Родители все еще копались где-то на кухне, то и дело покрикивая на друг друга, если какая-нибудь вещь стукнется о другую. Я присела на подоконник, попутно доставая вчерашние не совсем аппетитные бутерброды из судка. Какого в этом доме все так ужасно скрипит? Вид из окна выходил на несколько жилых домов, дом напротив выглядел весьма практично. Не богато, не заброшенно. Смутил лишь неубранный, забитый техническим хламом угол двора. Обзор на левый дом скрывался за большим деревом, выросшим прямо на участке. В метрах так триста располагался зловещий лес. Садившиеся солнце в последний раз освещает улицу рыжим светом. Чтобы лучше рассмотреть это ей пришлось слезть с окна. Вдруг взгляд уловил какое-то движение. В окне напротив появились два силуэта.

Первым во взгляд бросился парень, над чем-то задорно смеющийся. Оскал его острых зубов выглядел не очень доброжелательно. Второй, по совместительству его друг, не русской внешности, с отсутствием 2 передних зубов уставился на нее. Он пнул соседа под локоть, указывая на девочку пальцем и что-то кратко говоря. Неприлично. Обратив на нее внимание, он слегка опешил, но затем уголок его губ приподнялся в ухмылке. Игра в гляделки-ее любимая игра. Никому не нравился открытый взгляд на себе, в отличии от других, ее это не напрягало. Она могла не прекращать зрительный контакт долгое время, и при этом не одна мышца ее лица не дрогнет, она даже не собиралась моргать. Если веселье-то только такое. Проигрывать нельзя. Делать вид, что тревожишься-нельзя. Оперевшись на два локтя и поставив подбородок на перекрещенные ладони, она слегка склонила голову в излюбленном жесте. Магнитофон проигрывал очередную песню.

Клыкастый мальчик все еще палит.

Анализируя взгляд можно сделать много выводов.

Вероятно, он не горел особым желанием дружить с новыми людьми. А кто захочет проводить время с тем, кто выглядит самовлюблённым?

Он по-прежнему смотрит.

Run rabbit - run rabbit - Run! Run! Run!»

Достойный соперник, обычно все сдаются после 20 секунд. Видать, такой же упертый.

Беззубый парнишка приподнял руку в приветливом жесте, но другой резко оддернул его категоричным взглядом. Затем, что-то серьезно ему ответив, снова посмотрел на нее. Быстрым жестом он открыл окно, явно ожидая моей реакции. От него исходила сила непоколебимого духа, но за этой маской «крутости», или кого он там хочет показать, вероятно, обиженный жизнью мальчуган. Так происходит во всех книгах о психологии, которые она читала, и она практически была уверенна, что она права. С невозмутимым взглядом та повторила его действие. Парень, о котором сейчас шла речь, явно доминировал в их компании. Пробежавшись по ней оценивающим взглядом, он прищурился, долгое внимание он посвятил ее пирсингу. Хах эпатажненько. Ей было плевать, как она сейчас смотрится в их глаз, сейчас она думала только о том, насколько ее раздражают люди.

-Ты откуда взялась такая расфуфыренная? Хах

Стоит ли ему вообще отвечать? Его лицо выражало только лишь насмешку. У него были носогубные складки, видимо это его привычка при раздражимости, потому что сейчас его верхняя губа была очень напряжена. Нахмуренные острые брови, прищуренные глаза и пальцы, вцепившиеся в раму. Что ж у чувака проблемы с пассивной агрессией.

-Точно, точно, на-поддакнул ему друг.

-Приезжих тут не любят..

Ответа не последовало. Первого это определенно раздражало.

-В молчанку играть будем или перестанешь вести себя как сучка, на.

Они оба прыснули со смеху.

Они быстро замолчали, посмотрев на друг друга.

Не знаю, что они могли подумать, услышав мои первые слова, но выглядели они заинтересованными. Не каждый день сюда приезжают какие-то незнакомцы.

-Это у тебя фетиш такой, после каждого предложения «на» вставлять или ты с приколами?

Они вероятно восприняли это за оскорбление, либо же за попытку какой-то соплячки показать себя крутой. Теперь уже и второй нахмурился..

-Давай выйдем и поговорим, кто из нас здесь с приколами,-резко отчеканил он.

-Не вижу смысла выяснять с вами отношения.

Ей не удалось сдержаться, и глаза сами закатились от нарастающей неприязни.

Однозначно с соседями не повезло.

-А что? На словах такая смелая, а на деле зассала? Хах

Никто не ожидал настолько быстрой смены темы. Оба ненадолго задумались, затем мелкий ответил:

Наконец-то она отвела от них взгляд. Пальцы потянулись к переносице, как всегда, когда она испытывает раздражение. С губ сорвался тихий стон отчаяния.

Они снова заржали, послышался хлопок от прикосновения их ладоней. Злорадство к ней переполняло их, она чувствовала искры от его глаз, прожигающих макушку.

-Тогда увидимся.. одноклассница хах.

Его ухмылка надолго отпечаталась в ее памяти. Он захлопнул окно, и они оба показали средние пальцы, затем еще немного посмотрели на нее и ушли. Какая же пиздатая новая жизнь. Начнем все с чистого листа.

Что-то в этих ребятах было, что-то, что она должна разобрать. Это внимание сейчас определенно будет иметь последствия. Но этим вечером она просто слушала бесчисленное количество песен, думая о предстоящем следующем дне, когда ей придется увидеть еще более странных личностей.

Уже стемнело, а старый магнитофон продолжал доносить музыку. После очередного щелчка она прислушалась и узнала голос «Desireless». Сейчас будет одна из ее любимых песен, и она просто не сможет устоять.

Ноги сами встают с кровати, а глаза немного прикрываются.

Для разнообразия, сменив положение, она решила сесть на стол. Ноги покачивались в такт, а она специально задевала ручку ящика, которая билась об пальцы и приводила в чувства.

Если бы еще чертова аллергия не заставляла ногу так сильно зудеть, она и не заметила бы отражение того же паренька в своем глянцевом шкафу, рядом с окном. Гребаные дома стояли слишком близко.

Plus loin que la nuit et le jour (voyage, voyage)

Только сейчас она заметила, насколько тонки ее шторы. Ее могло спасти только отсутствие света, но он точно все видел. Музыка расслабила ее и, как ни в чем не бывало, та подошла к окну без каких-либо эмоций. Он сидел на окне, вытянув ноги вдоль подоконника. Одно колено было согнуто, на него упиралась рука, держащая подпаленный косяк.

Часть 1

000Sunflower000

После одного случая жизнь маленькой Женечки кординально изменилась. Теперь улыбка не может затронуть ее лица, а приятные мысли больше не приходят в голову. Переехав, она пытается снова научиться жить, но в ее планы не входило знакомство с мальчиком.

Tiny Bunny (Зайчик)

Маски

Ее крики и рев до сих пор отдавались эхом в голове. Она никогда не сможет себе это простить, нет, никогда. Она плакала горькими слезами, последними слезами, которые остались только для таких случаев. Это была единственная эмоция, которую она все еще могла проявлять. От многочисленных всхлипов, которые становились все громче и громче, до боли сдавливало все внутри. Она готова была разорваться на части, она не считала нужным находиться тут, пока настолько близкий ей человек плакал и умолял о помощи в ее сне. Она так хотела помочь, она рискнула бы и отдала все, чтобы помочь. Здесь у нее не осталось ничего, ради чего бы она ценила жизнь. Она всегда будет винить себя, ей никогда не станет легче. Это вечный лабиринт страданий, из которого можно выбраться только идя напролом. Либо сталкиваешься и умираешь-либо продолжаешь страдать.

Сколько минут она отходила от кошмара, она так и не поняла. Попытки сориентироваться по времени не увенчались успехом. Где-то начало 7 наверно.

Где в этой халупе часы?

Спустя еще несколько минут их удалось обнаружить, 5:53. Она переставила будильник на стул рядом с кроватью, чтобы было удобно дотягиваться рукой и сильно бить по кнопкам. Супер, через полтора часа нужно выходить в шарагу. Есть немного времени, чтобы смириться с тем, что никто не ждет очередную не местную шалаву, и никто не распахнёт перед ней объятия. Она тоже не горела желанием искать в ком-то подушку для слез или лучшую подружку, с которой можно обсуждать мальчишек. Слезы все еще катились по щекам, но лицо снова приобретало каменный вид. Она подошла к зеркалу. Это стало рутиной, каждый день она наблюдала, как человек перед ней становиться все тусклее и хуже. Глаза опухли, а лицо выглядит изнеможденно, хотя она только проснулась. Ноги через чур широкие, руки недостаточно тонкие. Волосы совсем не сияют натуральным блеском, а пальцы на ногах короткие и смешные, хотя отец говорил, что это мило.

Она брела по коридору, даже не зная расположение комнат. Ей настолько было безразлично на выгляд чего-то, помимо ее, как мать выражается, пещеры, что она даже не пыталась разглядеть результат работы родителей прошлым вечером. Если бы Женя приложила чуть больше усилий-то смогла бы заметить, что страшных картин больше нет; полы больше не покрыты тонной пыли, а на полках аккуратно разложены семейные сувениры и праздничная посуда  Она попала в ванную комнату только со второго раза, напротив двери ее встретило еще одно зеркало. Под ярким  светом лампы она выглядела еще мрачнее. Холодной водой она смыла остатки слез, заставляя себя взбодриться. Не получилось. Храп отца стоял на всю квартиру. В щели немного продувал ветер. Девчушка поставила расписной чайник. Кухня выглядела затрепанной, но довольно уютной. Если бы еще хоть раз пообедать всем вместе, когда в последний раз они праздновали за столом?

-Жень, ты че в такую рань то встала?

На пороге стояла мама, оперевшись на дверной пролет, зевнула. Лицо с небольшим количеством уже проявившихся стрессовых морщин, которые она всегда пыталась скрыть, выглядело хоть когда-то расслабленным.

-Чайник выключай, че на меня таращишься, свистит уже пять минут.

Я встала и сняла его с конфорки, продолжая стоять к ней спиной.

-Ты чего тухлая такая, а? Жень? Опять в своей депрессии. А тебе между прочим в школу! Новые друзья и все такое..,-прошлепав тапками, она пересекла кухню, чтобы взглянуть на список, лежавший на столе.

-Ой, подумаешь,-ненадолго хватило ее нервов,- гречка в холодильнике, домой придешь сама разогреешь, Мы с папой поедем в город за остальными вещами.

Она с фырканьем ушла, с коридора донеслось что-то вроде: «А потом начинает: мать такая, мать сякая, никто не любит ее бедную..»

Не удивительно, на большее у нее не было нервов. Раньше ее это задевало, но сейчас родители были обесценены, она не видела в них поддержки или друзей, разве что сожителей..

Чай с какими-то травами остыл, а она так и не сделала ни одного глотка. Как она сейчас собирается идти в школу.. Заглотнув холодную жидкость залпом, она встала и демонстративно не задвинув стул, снова вернулась в комнату.

На ней была одета юбка до колен в симметричную складочку, черные гетры, рубашка в красно-черную клетку, небрежно заправленная, и берцы, которым обзавидовался бы любой мальчишка. Что-что, но этот подарок отца уже подлежит долгой непрекращающейся носке и по-прежнему выглядит потрясно. На руках перчатки по предплечья с обрезанными пальцами, а сверху накинута дутая куртка. Слегка расчесанные волосы, собранные в неаккуратный пучок, прячутся под слегка большой шапкой с бубоном. Она стоит на пороге, держа руку на ручке двери, и не может сделать шаг за порог.

Потратив еще несколько минут на раздумья, она вышла на улицу, остановившись на крыльце. Вся ладонь была липкая от пота, но она продолжала сжимать кулаки. Отважным шагом она двинулась вдоль улицы. Дряхлый черный рюкзак с парой значков, найденных на улице. Один она забрала у кого-то в 6 классе. Торба болталась на одном плече.

Улочки все те же безлюдные, но не такие мрачные, как показались в первый раз, сменялись рядами частных домов. Солнце блестело на подтаявшем снегу, но теплее от него не становилось. Рядом показалась табачный магазин, вот, где все снабжаются видимо. Еще пара очень странных домишек с дырявой крышей, несколько проходящих мужчин, косо смотрящих вслед, и попутные мысли, о том, что предстоит ей вынести в этой школе, сопровождающих ее всю дорогу.

Ритмичный хруст под ботинками, сраный шнурок, который постоянно развязывается, черт.

Кто-то похлопал ее по плечу.

От неожиданного движения в ее сторону, она очень резко повернулась, чем напугала парнишку, стоящего позади. Он был на сантиметров 5 ниже ее, его белокурые волосы выглядывали из-за шапки, явно полученной на каком-то спортивном соревновании, на глазах круглые очки. Видимо мой грозный вид, по сравнению с ним, озадачил его, потому что его глаза бегали от носков своих ботинок, по моим рукам и бубону на шапке. Я терпеливо ждала, пока он смирится с тем, что перед ним стоит какая-то непричесанная бабень с кольцом в носу.

-Это..-замялся он-у тебя..выпало..вот.

Он протянул слегка дрожащую руку, в которой был зажат кулек барбарисок. Вот же чудной. Я протянула руку, чтобы забрать пакет с любимыми конфетами, но увидев черные перчатки, поцарапанные мозолистые пальцы и черные ногти он еще больше напрягся.

Твердость моего голоса окончательно добила его. Чтоб не портить ситуацию (а то пацан вообще не дойдет до школы), она с тем же невозмутимым видом развернулась. Он наконец-то глянул в мои глаза, наши взгляды встретились, от чего его зрачки сузились.

-Мне нравятся твои очки.

Бросила Женя ему напоследок, уж больно жалко стало его. Казалось она спиной чувствовала жар от его щек, он не решился пойти за ней, оставшись стоять на месте.

Впереди показалось белое здание, определенно меньше, чем в городе, но больше ожидаемой конуры. Не успев зайти в помещение, она закинула шапку в карман. Без понятия куда идти, она потупилась, остановившись рядом с входом. Выпавшая прядь чесала щеку.

Школа никогда не была местом, в которое можно было ходить с удовольствием. Уж слишком много гнилых людей плодятся в этом мире. Никто не хочет слушать, никто не хочет думать. У каждого есть свои принципы и они придерживаются их. Все устроено на «хочешь жить-умей вертеться», особенно в этой глуши, где никому нет дела до того, в каком состоянии дети. Педагоги вероятно судят по авторитету и репутации. Она отлично училась-это было делом принципа ее родителей, а со временем ее ненарушимой рутиной, но она никогда не хотела увлекаться предметами. Из-за не очень приятного отношения к учителям, многие преподаватели пытались завалить ее, но она обладала слишком хорошими знаниями, хах.

Разузнав, у неприятного вида вахтерши, номер кабинета Лилии Павловны, или как там ее вообще, она побрела на второй этаж. Тетка у входа проводила ее не совсем приятным взглядом, на то они тетки. Вечно чем-то недовольны, а сами сидят ребусы решают. Ну это не ее дело.

Два коротких, но тяжелых стука, и не дожидаясь какой-то реакции, она зашла в класс, став на порог. Первым во взгляд бросилась учительница в непонятных очках, закрывающих ее глаза, лицо было обвисшим и водянистым. Углы ее губ опущены вниз, выглядит не очень вдохновленной.

-Доброе утро. Воронцова, мне сказали прийти в этот кабинет,-отчеканила девочка.

Все взгляды опять направлены на нее, как будто мы находимся не в школе, и я цирковой морской котик, которых показывают по телевизору. Они так весело шлеаают плавниками, и все над ними смеются-очень символично.

-Воронцова говоришь..Имя назови-ответила она раздраженным тоном.

Начало негожей репутации положено.

-Пойду уточню.-Кажется, ее зубы заскрежеталм.

Она встала со стула, проехав по половицам, он противно скрипнул, глаза сами прищурились, по рукам побежали неприятные мурашки. Проходя мимо, она искоса посмотрела на нее, что-то фыркнув себе под нос. Дверь хлопнула и она осталась под взглядами около семнадцати школьников.

Я подошла ближе к учительскому столу, разворачиваясь к одноклассникам. Скрестив руки на груди и оперевшись на согнутую ногу, прижатую к стене, я обвела взглядом лица первых попавшихся. Один мальчик спал на парте, не о чем не подозревая, две девочки, сидевшие за одной партой, не скрывая, перешептывались, одна из них ехидно ухмылялась. Крыса. Еще какие-то обычные мальчуганы, которым я не была особо интересна, они играли в морской бой, лишь изредка поглядывая на меня, рядом был тот самый мальчик, который подал ей выпавшие конфеты, он стеснительно смотрел на ее обувь, затем она заметила того друга клыкастого и через несколько парт самого Рому. Он вальяжно раскинулся на стуле, облокотив руку на спинку. Скалясь фирменной ухмылкой, он смотрел на нее, мол «здарова, очень ждали».

От тишины ей казалось, что все слышат щелканье ее жвачки во рту. Но как будто прочитав ее мысли, она услышала голос, еще более противный, чем у учителя.

Я все еще смотрел на Рому, он наблюдал за моей реакцией, затем я перевела взгляд в доносящуюся сторону. Меня окликнул какой-то жирдяй с маслянистым лицом и гнойными прыщами, от которых захотелось сморщиться. Его голос был хриплый и скрежетащий, оскорбления с его уст звучали мало говоря нелепо.

-Доску вытри, чепушила.

Тишина стала еще гуще. Все ждали ответной реакции.

Звук уже безвкусной жвачки по-прежнему стоит в ушах.

-Ты че глухая или попутала чего? Я сказал, доску вытри!

От злости его перекосило. Он был одним из тех, кто не терпит игнорирования его манипуляций. Он не привык, что кто-то мог не бояться его и это состояние «шока» сошло мне в пользу.

-Лучше бы ты так о чистоте своего лица заботился, как о куске дерева-проговорила я, немного склонив голову на бок

Бум. Все замерли, оборачиваясь на него. Его лицо налилось раскаленным свинцом, а ладони сжались в кулаки. Это было шоу. Отпор ему явно никто не пытался давать, а главное какой отпор.

-Ты че, попутала чего-то, сука..

Опустив ногу и развернувшись к доске, она принялась искать кусок мела. Огрызок, валяющийся на полу ловко оказался в пальцах. Еще бы имя его знать. Сглаженный, отточенный, но слегка небрежный почерк принялся выводить:

Рука ставила заключительную точку.

На фоне красного лица гнойные прыщи начали выделяться еще больше. Мерзость.

Бесчувственное лицо, смотрит прямо в его малюсенькие глаза, пока он становиться все багровее и яростнее.

-Слышишь, мымра. Так и без твоего продырявленного носа остаться можно.

Он замахнулся подобием вонючей тряпки от доски и швырнул ее в сторону. Ни одна часть ее тела не шелохнулась, угол траектории был абсолютно не тот. Тряпка угодила прямо в обидчивую надпись, от чего та разлетелась в пыль.

Дверь скрипнула, в кабинет зашла Лилия Ивановна.

Вовремя, нужно было просто видеть лицо жирного, который вот-вот хотел выругаться. Задыхаясь от своих же несказанных слов, он обратился к учительнице:

-Эта дура, писала гадости про меня, вон там на доске, выгоните ее с класса!

Она посмотрела на меня холодным взглядом, затем глянула на доску. Обвив всю ее площадь несколько раз, и не найдя к чему придраться, она ответила:

-Бабурин, хочешь опять бабушку в школе увидеть?

-Но она правда написала!

Было не похоже, что Женя стала ее любимой ученицей, но Лилия Павловна попросту не хотела разбирать какой-то конфликт. Тем более зная что этот так называемый Бабурин не выглядит как покорно сидящий мальчик, в отличие от блондинчика. Сидит себе смирно, делает вид, что пишет, хах ну да.

Удача сегодня явно на ее стороне, Бабурин.

-Все в порядке, класс, прошу внимание.

Да, знала бы учительница, какое внимание пропустила.

Сука, ну какого ее так называют, все кто могут.

Она опять кинула пренебрежительный взгляд на меня и замялась.

-..и жаловать.. Проходи, садись с..

Только не с этим чертом.

-..с Пятифановым. Вы в двоем наверняка одного поля ягода.-Она противно шморкнула носом,- Услышу разговоры-к директору.

Класс залился тихим гулом, блять ну неужели это он. А ну да, сидит, ухмыляется.

Глупо было спрашивать, по лицу этого недоноска все было понятно, но все же.

-С Романом, третья парта.

-И еще выплюнь жвачку, надеюсь в дальнейшем обойдёмся без замечаний.

Ага, а еще че сделать. Подойдя к мусорке, она демонстративно постояла рядом и прилепила резинку к мочке уха. Изучив класс с другого угла, она размеренным шагом направилась к нему.

Теперь уже она смотрела на него снизу-вверх.

-Манатки, товарищ, мешаются.

Он лишь хмыкнул и небрежным жестом скинул портфель со стула куда-то под стол. Ее рюкзак перекочевал в том же направлении, он развернулся полубоком в ее сторону, злорадно играя бровями.

Его довольно длинные пальцы были измазаны в ручке, на нем была одета старая спортивная мастерка, рядом валялась застиранная шапка. Пробежав по нему взглядом, она столкнулась с его хитрыми серыми глазами. Было видно, как тот проводит языком по зубам

-Записываем тему сегодняшнего урока..-проговорила учительница уставшим голосом.

-Не боишься Семена, а, Евгения.

-Не называй меня Евгения,-со злостью прошипела та, затем более спокойным тоном ответила-Нет, чего я должна бояться какого-то хмыря, который даже тряпкой кинуть нормально не смог.

-Так и в жбан прилететь может.

Часть 2

Ветер продувал уши. Казалось, он пытался понять стоит ли делать это. Рома продолжал неподвижно стоять и смотреть ей в глаза, держа ее волосы мертвой хваткой.

На тот момент никаких сомнений не было в его взгляде. Нож, как в мультиках о независимых девушках, резанул по длине волос. Сзади в его руках болталась распадающаяся коса. Выжидающая пауза, все думают, что сделать сейчас.

-Ты правда думаешь, что так мне больше идет?

Волосы давно не считались ценностью для нее. Все потеряло свою ценность, даже родители перестали быть такими любимыми, не говоря уже о каких-то 7 сантиметровых прядях.

Новая стрижка была ей на уровне основания шеи, в его зрачках отражалось ее лицо. Он выглядел слегка озабоченным, явно рассердившимся из-за того, что не смог показать свою силу перед ней. Ее безразличие закалило настолько, что никто уже не сможет напугать ее какими-то гопниками из класса.

-Определённо,-озлобленно произнес он.

Рука скользнула вдоль, распутывая запутанные пряди.

-Дай на секунду нож, пожалуйста,-она протянула руку.

-Еще чего,-скривился сосед.

-Я не собираюсь его забирать и пороть вас тоже никто не будет, тебе он явно нужнее, чем мне.

Он недоверчиво смотрел на нее, ожидая еще какой-нибудь выходки.

-Клянусь прыщами жирного, дай мне нож.

Аргумент весомый и не поспоришь.

Даже Бяша хмыкнул куда-то в воротник.

-Если завтра кабан придет красавцем-я сам тебя прирежу.

-Не придет, ему даже без прыщей стать красавцем не светит.

Он подкинул ей нож, она с легкостью его поймала. Осмотрев его с разных сторон, она подметила, что нож был довольно старый, видно подарок отца, вероятно.

-Ой, слышишь, мымра, на себя посмотри.

-Никто не говорил, что мне так хочется блистать перед тобой своей красотой.

Вытянув с затылка локон, который не смогли обрезать, она подровняла его по длине всех остальных ловким движением.

-Семь сантиметров, серьезно.

Они таращились на нее возмутимым взглядом.

Наконец-то она сможет проверить состояние мальчика, который уже трясся от холода на земле.

Подойдя к нему, она присела на корточки. От движения перед его глазами он по реакции сжался еще сильнее.

Я протянула руки, стараясь поднять его за плечи. По щекам катились непрекращающиеся слезы.

Она вытерла его мокрые щеки ладонями.

-Я..я..до меня дошли с-слухи насчет него,-он ткнул пальцем в Семена,-точнее.., что ты сегодня ему сказала..и я сказал.., что ты.. ты крутая и очень красивая..

Ржу, бедный пацан. Хотя, что уж там, это Россия, где тебя может побить банда каких-то бугаев за собственное мнение.

-Я бы рассмеялась, если бы вы не были такими жалкими.

Руки принялись исследовать лицо мальчика на наличие повреждений, по виду он был в 5-6 классе.

-Тошнит? Голова кружится? В глазах двоится?

-Смотри, домой приходишь, сразу в ванну горячую, чаю попей и из дома не выходи, чтоб обморожение не получить, ты пролежал на снегу минут 10, заболеть можешь. Нос опух немного, там, где болит мазью от ушибов помажешь, щеку разбитую перекисью обработай и заклей. Руки, ноги целы?

-Отлично, а теперь, сматывайся отсюда и побыстрее,-прошептала она ближе к его уху.

Она ответила ему лишь похлопыванием по плечу, прежде чем он быстро встал и умчался прочь. Она не считала своим долгом помогать всем и всему, что дышит. Жить стало настолько опасно, что прежде всего нужно думать за себя. Здесь не приключенческий роман о тех, кто жертвует собой ради других, поэтому это проявление заботы было из-за ее воспитанности и силы духа.

-Ну что ж..Пойду ка я,-она стряхнула со своих плеч невидимые пылинки.- Счастливо вам оставаться.

Она отошла на несколько метров, прежде чем услышала голос Бабурина.

-Та пошла ты к черту, сука!

-Я уже с ним сижу!-донеслось в ответ.

Она пришла домой, когда солнце начало заходить. Вымотанная и уставшая она забрела в дом, даже не соизволивши обтрусить обувь. Голова прислонена к двери, с ботинок стекает грязный подтаявший снег. Рюкзак отлетел куда-то на диван, она сразу побрела к холодильнику. В нем, как и сказала мать, была холодная вязкая гречка, еще пару каких-то тарелок с чем-то, колбаса и молоко с яйцами. Каша отправилась в потресканную тарелку, а затем на стол. Подогнув одну ногу под себя, она принялась читать домашний параграф, полезного от него было от силы со страницу, не более. Слишком много воды, никакой конкретики. Мама всегда говорила, что если есть за столом-то ничего не запомнится, но это никогда ее не останавливало. Ложка звякала об керамику, слова глотались вместе с гречкой.

Рука дернула ручку крана, он принялся издавать зловещее бульканье, но вскоре сдался и дал воду. Руки монотонно терли тарелку губкой. Оставлять немытую тарелку от гречки-гиблое дело, тем более умереть от рук собственной матери за немытую посуду никому не хочется.

В рюкзаке, где кроме ручки с карандашом, пары книг и блокнота, ничего не было появилась смятая записка.

«Страшила, пиздуй в свой город» неаккуратным почерком.

Было б все так просто, взяла и умчала из этой дыры-мечта.

Пальцы резким движением открыли форточку, бумажка вылетела из окна. Я незамедлительно отошла от-туда, в надежде провалиться в сон до следующего дня. Если бы все было так просто..

Голос Ромы не специально отложился у нее в голове, заставляя хмуриться, как только она его слышит.

Ей не хотелось и шевелиться в его сторону.

В окно начали попадать мелкие камушки.

-За базар отвечать будешь, Евгения.

3, чуть выше середины окна.

-Рапунцель, рапунцель, спусти свои волосы.

Маски

Содержание

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Часть 9

Часть 10

Часть 11

Часть 12

Часть 13

Часть 14

Часть 15

Комментарии (0)