Серия "Последние дни Империума" связана с "Ягеллонским Крестовым Походом" и освещает события, которые происходят в секторе Сецессио, что на границе Сегментумов Пацификус и Темпестус, в конце сорок первого тысячелетия.

Сектор поглощён войной и переделом пространства, так как власть Империума ослабла.

Капитан Караула Смерти Анрайс де Ле Стат был искалечен патриархом генокрадов на скитальце "Тиамат" (рассказ "Один"). Он приходит в себя на хирургическом столе крейсера "Мушруш". Капитана ожидает сервиторизация, так как раны слишком тяжёлые. Но такая участь – всего лишь обман демона Маркиза Аамона, который проник внутрь корабля во время кратковременного отключения поля Геллера. Демон ломает волю Анрайса, но не успевает завладеть душой.

Тем временем Альфа-Легион победоносно шествует по сектору. Культы генокрадов множатся. Чужаки, пираты, еретики и демоны терзают Империум.

Главы Инквизиции не видят иных способов спасти сектор, кроме как поверить в чудо – чудо с планеты Скутум. Тысячу лет этот мир провёл в Имматериуме, но хищники Варпа не разорвали его на части. Инквизиторы надёются добраться и завладеть тайнами этой планеты. Они организовывают Конклав Скутума (рассказ "Конклав").

Инквизитор Ордо Еретикус Жозефина Анна Мерикью де Труан начинает расследование с Тиррены, столичного улья, но встречает противодействие со стороны губернатора, Лидиары Сардис. Госпожа-губернатор ссылается на договоры с Адептус Механикус и обещает передать археотех, спасший Скутум, только в руки магосов.

В свою очередь, инквизитор подготавливает почву для свержения Лидиары. Она заручается поддержкой Вальфура Иерофона, кардинала скутумского, и помогает воинскому культу "Очищающего пламени". В Тиррене вспыхивает восстание (рассказ "Пламя").

Однако наступление на Тиррену срывается. Губернатор Лидиара Сардис нанимает солдат Classis Libera – войско вольного торговца Георга Хокберга – и наносит первый удар. Город Вальфура Иерофона разрушен и разграблен. Инквизиция противостоит наёмникам, но недооценивает их подготовку. Войска Инквизиции спешно отступают, бросая на произвол судьбы как горожан, так и тех солдат и офицеров, кто не успел эвакуироваться.

Отряд Караула Смерти "Лестат" собирается спасти Вальфура Иерофона, но также терпит поражение. Десантникам остаётся только бежать в пустоши.

Крушение поезда, пыльная буря, неожиданный враг, ничто не может сломить боевой дух зарождающегося братства (рассказ "Братство"). "Лестат" оставляет на поле боя двух погибших бойцов, но спасает раненого главнокомандующего, командора Мортена, от пленения.

Воины отряда "Лестат" возвращаются на место последней битвы (рассказ "Буревестник"). Они снимают с крестов замученных врагами братьев. Один из них – технодесантник Христос – подаёт признаки жизни. На последнем издыхании он просит вскрыть ему голову. Там воины отряда "Лестат" находят микропроцессор, который собираются передать инквизиторам.

После этого происходит генеральное сражение с ордами техномадов.

Десантник Итаро Тёбэй (рассказ "Расколотый и потерянный") отбивается от своего отряда, но с честью несёт погибель врагам Императора. Однако всегда находится тот, кто лучше. Итаро тяжело ранен, и от смерти его спасает только взрыв психической энергии. Десантник погружается в пучину кошмаров изувеченного тела и разума. Только там, в глубинах памяти, Итаро находит успокоение.

Но просыпается он уже совсем в другом мире.

Инквизитор Ордо Маллеус Антуан Велай видел будущее, в котором Империум поглощён тиранидами. Он соглашается на союз с демонами ради спасения (рассказ "Предательство"). Антуан приносит в жертву Нурглу войска Конклава и обретает демоничество. Однако, благодаря кровавому обряду инквизитора Фердинанда Будейона, некоторые воины избегают страшной участи. Остатки Конклава оказываются на неизвестной планете, а сам Фердинанд страшно изувечен порочным колдовством.

Спустя некоторое время над расположением войск Инквизиции зависает грузовой челнок "Арвус" (рассказ "Спокойные дни"). Пилот объясняет инквизиторам, что они переместились очень далеко от Скутума, на Ягеллон, разорённый крестовым походом.

На Литуане, спутнике Ягеллона, войска Конклава ожидают, когда за ними прибудет корабль Инквизиции. Губернатор спутника просит инквизитора Гулу Энлил о содействии. В столице открывается новый храм, и он хотел видеть Ангелов Смерти на этом мероприятии.

Выбор падает на отряд "Лестат", и космические десантники с честью выполняют задание. Они получают подарок от экклезиарха по завершению всех обрядов: реликвии времён Ягеллонского Крестового Похода.

В это время тираниды атакуют церковный мир Вавилон-IV (интерлюдия "Любовь"). Глава экклезиархии попадает под психическое воздействие Разума Улья и предаёт свой народ.

Тираниды недолго пируют в звёздной системе. Командор Мортен объединяется с уцелевшими подразделениями Караула Смерти и контратакует. В ходе скоротечной боевой операции космическая станция на орбите Вавилона становится бомбой замедленного действия, и в тот миг, когда корабли-ульи облепляют планету, вирус "Пожиратель Жизни" уничтожает всё и всех (рассказ "Вавилонская битва").

Инквизитор Омар Уту завершает большое расследование деятельности культов генокрадов на нескольких мирах сектора Сецессио (Сегментум Темпестус).

Вместе с полками штурмовиков и отрядом Караула Смерти Пирр он прибывает в звёздную систему Вавилон (субсектор Аккад), уничтожает культ и космический скиталец “Тиамат”.

Ордо Ксенос отправляет инквизиторов Омара Уту, Немрода и Гулу Энлилов на Скутум (система Декатта, субсектор Муралис). Там они присоединяются к другим агентам и создают Конклав Скутума. Инквизиция ищет реликвий, которые уберегли планету от Варп-шторма.

Лидиара Сардис, губернатор Скутума, всячески мешает расследованию, поэтому инквизитор Ордо Еретикус Жозефин Анна Мерикью де Труан организует в столице восстание. Однако военную операцию по свержению Сардис приходится отложить.

По приказу губернатора войско наёмников под названием “Cassis Libera” осаждает улей Кантаврис, где правит кардинал Вальфур Иерофон, верный слуга Трона. Наёмники оказывают неожиданно серьёзное сопротивление, и Конклаву приходится отступить.

В то же время один из отрядов Караула Смерти натыкается в пустошах Скутума на еретический культ. Во время войсковой операции по его ликвидации случается непредвиденное – предательство инквизитора Ордо Маллеус Антуана Велая. Еретик совершает жертвоприношения тёмным богам и отправляет войска Конклава в Варп.

Несмотря на самоотверженность инквизитора Ордо Маллеус Фердинанда Будейона, лишь немногим удаётся выбраться из преисподней.

Битва в Море Душ бушевала несколько часов, но в настоящем мире прошли десятилетия. Конклав Скутума переместился не только во времени, но и в пространстве. Войска Инквизиции попали на Ягеллон (система Сауле, Гедиминов предел).

Пока инквизиторы связываются со штаб-квартирой на Мордвиге-Прайм, космические десантники Караула Смерти успевают поучаствовать в открытии храма Сошествия Ангелов на Литуане.

Конклав Скутума отправляется на Вавилон-IV, где объединяется с оставшейся частью Караула Смерти. Вышло так, что Омар Уту в далёком 941-ом году выполнил работу не до конца, и зараза культа генокрадов проросла по всей планете. Они не только захватили власть, но и призвали в систему щупальце флота-улья Левиафан.

Омар Уту проводит Экстерминатус.

Омар Уту – инквизитор Ордо Ксенос

Гула Энлил – инквизитор Ордо Ксенос

Немрод Энлил – инквизитор Ордо Ксенос

Фердинанд Будейон – инквизитор Ордо Маллеус

Жозефина Анна Мерикью де Труан – инквизитор Ордо Еретикус, "Танцовщица"

Джейсон Льюис – майор 37-ого штурмового полка Инквизиции

Мортен – командор Караула Смерти в секторе Сецессио

Анрайс де Ле Стат – капитан

Цезон Руфий Кандид – капеллан отряда "Лестат"

Геральт – кодиций отряда "Лестат", "Белый Волк"

Христос – технодесантник отряда "Лестат"

Варлам – тактик отряда "Лестат"

Итаро Тёбэй – штурмовик отряда "Лестат"

Торгнюр – опустошитель отряда "Лестат", "Шумный"

Дополнительные материалы

CTEPX

Одиннадцатый рассказ из серии "Последние дни Империума"
Плавание по Морю Душ – неизбежное зло для тех, кто не желает тратить всю жизнь на перемещение от одного мира к другому. Такие путешественники ограждают себя полем Геллера, чтобы спастись от хищников Имматериума. Но никто не в силах спастись от самих себя.

Warhammer 40.000

Warhammer 40.000 Deathwatch

На пути к Мордвиге-Прайм

На следующий день после Вавилонской Битвы члены отряда "Лестат" пришли в апотекарион "Злого Рока", чтобы навестить раненых боевых братьев. И если вчера это место больше напоминало сумасшедший дом – что неудивительно, учитывая сколько раненых пришлось принять – то сегодня обстановка была умиротворяющей. Благодаря беспримерной выносливости, почти все Астартес уже вернулись в кельи.

Сервиторы оттирали грязные разводы с плитки, а апотекарии травили байки на скамьях в углу. Анрайс собирался полюбопытствовать у них, где находятся Итаро и Угэдэй, но последний заметил братьев по оружию раньше.

Одноглазый уже не мог носить подобное прозвище. Теперь на месте его правой глазницы находилось выпуклое толстое стекло монокля оптического имплантата. Голова Угэдэя была перевязана бинтом так, что козлиная бородка безобразно топорщилась.

– Поздравляю, – сказал Геральт. – Теперь меньше будешь справа пропускать.

– Привыкнуть надо, – кивнул Угэдэй. – Выглядит, конечно, неважно, но много всяких интересных режимов. Даже больше, чем в шлеме!

От шума разговоров проснулся Итаро, который занимал соседнюю койку. Мелкие рубцы на лице ещё не рассосались, поэтому отталкивающая мозаика не сложилась в благородное лицо. Мастер клинка сбросил покрывало и спрыгнул на пол. Повернулся к боевым братьям и сотворил знамение аквилы.

– Ого! Ну и дерьмо тебе присобачили! – воскликнул Торгнюр.

Скальд подошёл и взял Итаро за протез правой руки, чтобы лучше рассмотреть механизм. Изделие выглядело громоздким, и это мягко сказано. Протез превосходил объёмом левую руку мастера клинка почти в полтора раза, и, казалось, сплошь состоит только из прямых углов. Но отличительной её особенностью было…

– Вот когда я вижу такую херню, – сказал Торгнюр и сдвинулся с места, чтобы показать остальным братьям то, что его так ошеломило, – то сразу хочу спросить у создателя: "Тебе жалко было что ли?"

На правой кисти Итаро было только три невероятно толстых пальца, каждый из которых напоминал больше боёк молотка.

– Писать мне этой рукой не надо. Главное, чтобы рукоять меча держала крепко.

– Ну-ка покажи мне негодяя, который поставил "это" моему другу! – Торгнюр направился было к апотекариям, но Итаро схватил его за плечо.

– Да всё нормально, волк. Зато глаз у меня лучше. Вот ты сперва и не заметил даже!

Анрайс тоже не сразу обратил внимания – настолько тонкой была работа механикумов. Её выдавала синтетическая плоть, в несколько тонов отличающаяся от настоящей, да то, что искусственный глаз едва заметно мерцал. В остальном этот имплантат превосходил даже модель Геральта, который Анрайс до этого считал образцом для подражания.

– Что же до руки… – продолжил Итаро. – В арсенале есть образцы интереснее, но только частями. Отдельно кисти, отдельно предплечья и плечи. Но меня сразу предупредили, что лучше не собирать протезы подобным образом. Духи могут конфликтовать.

– На твоём месте я бы подал прошение на клонирование, – сказал Анрайс.

– Учения покажут, – ответил Итаро. – Пара поединков, и я буду точно знать, подходит мне этот протез или нет. Вот глаз я оставлю точно. Как уже сказал Угэдэй, видеть во всех известных спектрах без шлема – просто фантастика!

– Вы так вкусно рассказываете, что хочется попросить Варлама выбить мне глаз, – усмехнулся Торгнюр.

– Как, кстати, твоя песня, блохастый? – окликнул скальда Угэдэй. – Тогда на обратном пути все уши мне прожужжал.

– Кое-что ещё нужно доработать, но могу хоть сейчас прочитать!

– Ну так давай! – усмехнулся Угэдэй. – Только на табуретку встать не забудь.

– Тише, – к боевым братьям подошёл один из апотекариев.

Варлам поднял руки. Повернулся к Торгнюру, но не успел попросить того замолчать.

– Понял-понял, – ответил скальд. – Уже уходим.

– Нет уж! – рявкнул со своей койки капитан Захария. – Давай читай!

Отёк от яда уже спал, но лицо Тёмного Ангела всё равно имело нездоровый лиловый оттенок.

Многие другие раненые десантники поддержали просьбу Захарии.

Торгнюр довольно оскалился и прочистил горло. Скорее по привычке, потому что так голосовой модуль нельзя было "прочистить". Скальд увеличил громкость и начал:

Послышались приглушённые смешки.

Взглядом сжигает тварей,

всех Сестёр избавитель.

Что мастер клинка Итаро,

Кольцами мразей сжигает,

Кровью своей обливает.

Кто бьёт чужих как скот.

А в руках с мёдом кружка

Звать его Торгнюр Шумный

– Имбирененавистник, – прошептал Геральт, ухмыльнувшись.

Довольных своей победой.

Вас мы сжигать горазды!

Раздались редкие аплодисменты.

– Я не понял, а где про меня?! – воскликнул Угэдэй. – Кто карнифексу кишки выпустил?!

– Угомонись, – ухмыльнулся Торгнюр. – Я же говорю, ещё кое-что доделать надо... кстати! – обратился он к остальным раненым. – Принимаю заявки. Кто хочет стать персонажем моего творчества?

Лес рук, конечно, не вырос, но Торгнюр нашёл почитателей. Особенно из числа Воинов Тигра.

Анрайс же отвлёкся на шум. Повернулся и увидел, как в апотекарион завозят резервуар с пилотом дредноута. Капитан разглядел табличку с именем и замер.

Он уже и не надеялся когда-либо встретиться с этим воином вновь.

"Я есть ненависть Императора и гнев Его!" – именно с такими словами капеллан Крестоносцев Цезон Руфий Кандид приближался к собственной гибели.

"Я есть сокрушающая длань Его и пылающий взор!" – ныне у капеллана Цезона не осталось ни длани, ни взора.

"Я есть имперское возмездие и кара суда человеческого!" – в белокаменном Кантаврисе кара настигла как раз одного из самых верных слуг Императора.

"Я! Есть! Война!" – война на Скутуме покончила с Цезоном.

Но за душу… за душу капеллан боролся до конца.

Цезон молил Императора беспрестанно. Каждое мгновение, минуту, час, пока окончательно не потерял счёт времени. Он утопал в боли, которую уже не мог сдерживать. Захлёбывался ненавистью к собственному бессилию. Наполнял лёгкие отчаянием до такой степени, что становилось трудно дышать. Эта пытка не прекращалась ни на мгновение и, спустя удушающую бесконечность, капеллан всё-таки обратился к Нему:

– Боже-Император, дай мне знак. Прошу! Достойно ли служу тебе?! Ответь! Я устал от молчания. Я… я не прошу пощады. Не требую прекратить эту пытку, потому что знаю, что рождён мучиться. Мучиться и мучить других во славу Твою! Но, прошу... ответь! Всего лишь слово. Хотя бы слово. Мне одиноко здесь. Что ты хочешь от меня? Есть ли у тебя замысел? Пожалуйста, ответь!

И это обращение Цезон повторял снова и снова. Он не терял надежды. Хотя вернее было бы сказать, что капеллан не терял Веры. Он знал, что однажды Император ответит на его мольбы.

Время шло. Цезон смеялся и плакал, точнее, ему казалось, что он смеялся и плакал. Ведь не было у него ни слёзных желёз, ни лицевых мышц. Капеллан уже почти утратил рассудок, но отгонял вереницу предательских мыслей, круживших вокруг, как мухи над палым скотом. И тогда… в то самое мгновение.... когда капеллан одержал ещё одну победу над мыслями о добровольном уходе из жизни, он получил обратно…

Ноги – и тут же преклонил колени в молитве Богу-Императору.

Руки – сложил… попытался сложить их в знамение аквилы, насколько ему позволяли грубые пальцы.

Цезон услышал, что его вновь зовут на войну: вдохновлять на ратные подвиги новое поколение воинов Караула Смерти и внушать беспримерное уважение к посмертному лику Императора даже тем ветеранам, кто не верил в Его божественность.

– Я чувствую мои кости – сила! – сервоприводы силовых доспехов шумели не так, как раньше. Гораздо громче.

– Я чувствую свою душу – сила! – знание того, что он не сдался, наполняло капеллана теплом уверенности, невероятным уважением к самому себе.

– Я чувствую Императора, кто дарует мне Свою благосклонность

И по Его велению я – Сила!

Цезон прозрел. Он увидел перед собой десятки механикумов, падших ниц перед его могуществом. Заметил, что даже командор Мортен вместе со своей гвардией преклонили колени. Понял, что теперь олицетворяет Бога-Императора куда лучше прежнего.

Дредноут "Контемптор" пробудился. Металлическая голова украшена маской-черепом, а саркофаг выбеленными костями.

С помощью мостового крана, цепей и крюков Цезону вручили новое оружие – исполинский крозиус арканум. Капеллан тут же воздел громоздкое оружие, салютуя своему господину и повелителю.

Присутствующие на возрождении легенды почувствовали на себе тень смерти, потому что костяные крылья крозиуса не просто закрыли лампы на потолке. В манипуляторах Цезона это оружие налилось мистической энергией, и даже самые прожжённые скептики не могли не отметить, что капеллан стал больше, чем просто Ангелом Смерти.

Больше, чем просто дредноутом.

Больше, чем проводником воли Императора.

И после этого торжественного события Цезон Руфий Кандид, капеллан Крестоносцев, вернулся в бой.

Кровь забрызгала лицевую маску, когда капеллан схватил и сжал в манипуляторе бешеного выродка из культа генокрадов. Могучее трёхрукое создание в одиночку истребило целый взвод солдат СПО, но было бессильно против мощи дредноута.

Кости на саркофаге Цезона потемнели, когда капеллан схватил грузовик культа и выпотрошил его вместе со всеми, кто находился внутри.

И, наконец, капеллан искупался в крови во время обороны улья-зиккурата Тель-Химера, когда командор Мортен принял решения отступить с Вавилона.

Несмотря на горькие обстоятельства, Цезон оставался уверенным в безоговорочной и неизбежной победе Бога-Императора. Капеллан был рьян и безжалостен. Он не просто ждал наступления этой победы, но старался приближать его каждую секунду своей новой жизни.

Итаро и Угэдэй отпросились у апотекариев и отправились вместе с остальными членами отряда "Лестат" в арсенал "Злобного Рока", чтобы присутствовать при запуске капеллана Цезона.

Изувеченный герой прошёл очередной осмотр, и капсулу с ним готовили к установке в саркофаге "Контемптора". Костяные украшения дредноута намеренно не чистили от тёмных потёков крови, поэтому выглядел он более, чем устрашающе, буквально кричал всем врагам:

Рядом на алтаре покоилось оружие капеллана, и Угэдэй даже не смог сдержать свист, когда увидел его.

– Цезон бы здорово нам пригодился при штурме Вавилона. Один взмах – и нет карнифекса!

– Всеотец видит, – произнёс Торгнюр, – боевой брат ещё покажет себя на этой войне. Волчий Король… как же он велик!

Капсулу с Цезоном поместили внутрь саркофага, и проворные змеи механодендритов поползли объединять покалеченное тело с неуязвимым адамантием и керамитом. "Пальцы" манипуляторов дрогнули, а линзы черепа-маски зажглись кровожадным пламенем. Об окончании работы возвестил сам капеллан, оглушив громом искусственного голоса:

– Рад нашей встрече, братья!

Технодесантники закрыли саркофаг и стали заваривать швы, полностью ограждая капеллана от влияния внешнего мира.

– Я знал, что ты выжил, но уже и представить не мог, что мы снова увидимся. Столько времени прошло!

– Оно надо мною не властно! – громыхнул Цезон.

Торгнюр сделал глубокий вдох и начал читать:

Кроме снятия скальпов,

Чтобы всегда он помнил

о своём брате Торгнюре

Анрайс похлопал скальда по плечу.

– Смотрю, вдохновение бьёт ключом, – улыбнулся капитан.

– Да, чёрт побери! – прорычал Торгнюр. – Когда видишь, что братья живут, несмотря ни на что, это вдохновляет! Прочь, смерть! Ни сегодня и никогда!

– Ни сегодня и никогда, волк! – провыл дредноут.

Торгнюр же окликнул остальных собравшихся:

– Если кто не понял песню, то вы присутствуете при редчайшем событии! Не скальда одаривают, а он сам отдаёт последнее! Цезон, брат, я сегодня же приступлю к оформлению драпы на громовом щите, который я привёз с собой с Фенриса!

– Мне он будет мал, Торгнюр, – ответил дредноут, – но подарку я рад. Спасибо!

– Заслужил, великий! Если бы не ты – тогда в Кантаврисе – то, наверное, только Всеотец знает, остались бы мы живы или нет.

– Да… много воды утекло с того времени, – произнёс Цезон уже тише, – но то испытание я не забуду. Оно укрепило мою веру в Императора, и теперь ничто не устоит передо мной.

Возникла неловкая пауза, когда все участники торжества воодушевились настолько, что и слов подобрать не смогли. Первым "взял себя в руки" именно Цезон, хотя для него это выражение было более чем просто образным:

– А где Мидас, остальные братья из нашего отряда? Погибли с честью?

Десантники переглянулись.

– Мидас и Агатон в Кантаврисе, – ответил Анрайс. – Джошуа позже, в пустошах Скутума. Христос…

– Что ж… так быстро и не объяснишь.

– У меня есть целая вечность, пока Мортен вновь не призовёт меня, – произнёс Цезон. – Начинай!

Пока тактики и стратеги Караула Смерти продумывали операцию в системе Вавилон, Немрод Энлил пытался сохранить жизнь своей супруге. Он ввёл противоядие, а магосы биологис, тем временем, удаляли из тканей продукты неестественно стремительного распада. Гула выгнулась дугой в агонии, и никакие обезболивающие не могли облегчить её состояние.

– Держись… держись, Гуль, – прошептал Немрод.

Приступ стих через пару минут, но мог повториться.

– Сообщество магосов в целом, и я в частности, – протрещал невероятно тощий и высокий механикум, – советует вам перевезти инквизитора Гулу Энлил в госпиталь. Здесь её шансы выжить не выше семи целых восьми десятых процента. Тогда как в госпитале вероятность увеличивается на пять десятых.

Немрод направился к исполинскому когитатору, который занимал почти треть арсенала "Злого Рока". Реликвия Тёмной Эры Технологий была священна, а поэтому магосы выстроились стеной, чтобы не допустить вторжения.

Другой механикум, походивший на чудовищное сочетание танка и осьминога перегородил путь.

"Что вы собираетесь делать, инквизитор?" – Немрод прочёл вопрос на чёрном экране, который заменял механикуму лицо.

Энлил хотел было рявкнуть "с дороги!", но вовремя спохватился. Он заметил, что некоторые магосы уже приготовились к любому повороту событий, и даже отвлекли от дел сервиторов-оружейников, что ремонтировали оружие и изготавливали боеприпасы.

– Помните технодесантника Христоса? Он работал с вами и здесь, и на "Мушруше".

Покачивающийся, как на ветру, тощий механикум перевёл взгляд трёх окуляров на своего гусеничного товарища. Сказал:

– Этот специалист погиб на Скутуме. И… некоторые глубокоуважаемые мной коллеги считают, что на то воля Омниссии. Его идеи оскорбляли Бога.

"Эта единица согласна", – магос-танк всплеснул механодендритами.

– А эта "единица" не согласна, – произнёс человекоподобный техножрец, опирающийся на топор-шестерню.

В отличие от остальных магосов, этот служитель Омниссии не был облачён в сутану и даже не носил благородный красный цвет. Набросил на плечи кожаный плащ и довольствовался этим. Техножрец полностью перестроил своё тело, от которого осталась лишь форма и мёртвое лицо, натянутое на каркас.

"Танк" порезал слух Немрода техно-лингвой, а неизвестный магос в кожаном плаще только фыркнул:

Он подошёл ближе к инквизитору:

– Потиний Пил, магос доминус этого арсенала. Уважаемые генеторы и ремесленники могут выказывать недовольство, но я не без интереса следил за работой десантника. Может быть, его смерть и не величайшая утрата для человечества, но уж точно не воля Омниссии.

Если Потиний оставил кожу на лице, чтобы не вызывать у людей вокруг страха и неприязни, то потерпел на этом поприще неудачу. "Маска" не только не выражала никаких чувств, но ко всему прочему ещё и усиливала инородность. Механизмы имитировали лицевые мышцы рывками, так, что Немрод даже вздрогнул, когда изо рта магоса доминуса вырвались первые звуки.

Однако инквизитор был рад и такому "союзнику". Он достал из-за пазухи платок, внутри которого находилась пластина процессора, найденного отрядом "Лестат" внутри истерзанного тела Христоса.

– Тонкая работа! – воскликнул Потиний. – Если это то, о чём я думаю, то Христос превзошёл сам себя.

Магос даже покачнулся, когда принял микросхему из рук инквизитора.

Из толпы техножрецов и их полумеханических слуг вышел один сервитор, со сварочным аппаратом вместо левой руки и громоздким генератором за спиной. Он опустился перед Потинием на колени, и доминус, не церемонясь, со всей силы ударил технораба по затылку. Уродливая голова бывшего человека откинулась к груди, а в срезе шеи Немрод увидел разнообразные разъёмы, один из которых подходил для процессора Христоса.

– Единица WS-33 довольно старая, – объяснил магос. – Без физической силы порой сложно работать. А у меня не хватает ни времени, ни желания править эту рухлядь.

Тощий механикум сказал что-то на техно-лингве.

– Переходи на всеобщий, Гери, – проскрипел Потиний. – Ну а насчёт опасности… неужели не справишься со сварщиком?!

– Возможно, это еретическая технология, – произнёс магос, напоминавший тонкую покачивающуюся тростинку. – Кроме того, здесь посторонний.

Потиний ответил усмешкой больше похожей на лязг:

– Здесь именно тот, кто лучше всех разбирается с ересью.

Магос вставил процессор в разъём и вновь включил сервитора. Немрод не заметил в действиях уродца ничего необычного, но техножрецы вокруг перешли в боевой режим. Даже Потиний перехватил топор одной рукой, а другой сгрёб инквизитора и оттолкнул его в сторону.

– WS-33 пропал из хора, – начал было объяснять магос, но понял, что инквизитор может и не понять сути этих слов, поэтому продолжил. – Мы больше не ощущаем его частью целого.

Немрод чертыхнулся и потянулся за собственным оружием – верным крупнокалиберным револьвером.

Сервитор ожил и поднял иссеченную глубокими рубцами голову. Посмотрел на собравшихся слепыми глазами с бельмом, а потом открыл рот, но из него вырвались только хрипы.

– Баг! – выругался Потиний. – Голосовые связки атрофировались. Совсем забыл.

Сервитор в это время разглядывал сварочный аппарат и высохшую вторую руку, на которой осталось всего три пальца. Потом он вскинул сварочный аппарат, направив его на окружающих. Немрод заметил, что на приборе установлена камера, и именно она помогала сервитору видеть. Неизвестно, чем бы закончилась "гостеприимная" встреча, если бы она продлилась чуть дольше. Однако WS-33 помахал магосам ссохшейся рукой и даже попытался изобразить улыбку на лице.

Немрод выдохнул с облегчением.

"Возможно, ещё есть шанс".

– А нельзя ли дать Христосу тело совершеннее? – спросил Немрод.

Сервитор-сварщик, прихрамывая и едва двигая ссохшейся рукой, колдовал над оборудованием, которое магосы уже успели переставить в самое тёмное место арсенала, где воск свечей превратился в бледные маслянистые лужи. Немрод и в самом деле ожидал, что с минуты на минуту Христос, в обличии тщедушного технораба, поскользнётся, упадёт и развалится на куски.

– Справляется же, – пожал плечами Потиний. – Да и Фордин с Гери меньше волноваться будут.

Сервитор работал с несколькими когитаторами. Кроме расположенных дугой панелей управления, в установку, собранную технодесантником, входили два саркофага, объединённые пучками проводов. Один из них открыли и со всей возможной осторожностью положили туда Гулу Энлил. Инквизитор уже мало походила на воительницу и следователя, скорее, на труп: лиловый оттенок кожи, пролежни, волдыри и пунцовые язвы. Гула напоминала жертву вирусной атаки, что, конечно же, было недалеко от истины.

Тощий магос-ремесленник, который помогал генетору с важным пациентом, без конца что-то тихо нашептывал себе под респиратор.

– Молиться? – спросил Немрод у Потиния, указав кивком на "трость".

– Хех… ругается, – ответил магос доминус. – Но Гери не может скрыть, что ему интересно. Иначе мой дорогой ремесленник вернулся бы к своим любимым доспехам.

– А что второй недовольный?

– Фордин?! Если бы я знал… мы не очень друг друга любим. Непонимание у нас кабелях. Может быть… он просто заботится о своём пациенте. Или… собирает доказательство того, что глава арсенала, как и все прочие выходцы с Триплекс-Фолла, впал в ересь и устроил на имперском судне техношабаш.

Приготовления завершились. Гулу Энлил запечатали в саркофаге. Несколько дюжих сервиторов подтащили к установке толстые силовые кабели, а магосы позаботились о том, чтобы объединить вычислительные мощности когитаторов для скорейшей обработки данных. Свободные от работы техники затянули песнопения, а магос Фордин – "танк" – зажёг встроенную в тело курильницу. На мгновение Немрод даже поверил в чудо.

Сервитор-сварщик повернулся и отыскал в толпе инквизитора. Шаркающей походкой он подобрался ближе, промычал что-то нечленораздельно и взял Немрода за руку, чтобы отвести к ближайшему когитатору. На выпуклом экране инквизитор увидел следующую мигающую надпись.

"Инквизитор, вы уверены? Обратного пути не будет, учитывая состояние вашей супруги. Но и процесс не отлажен до конца. Возможно, что госпожа Энлил умрёт в мучениях".

На пути к Мордвиге-Прайм

Содержание

Дополнительные материалы

1

2

3

4

5

6

7

Комментарии (0)