Арья не любит, когда Джендри покидает Штормовой Предел.

По правде говоря, ей вообще не нравится, когда близкие люди выезжают за ворота и обещают, что скоро вернутся (неприятные воспоминания давних лет камнем душат глотку). Леди Баратеон научилась скрывать Безликого внутри себя, когда вокруг нет опасности — (на самом деле это ложь, Арья собирает свой легион в глубине души и рассказывает красивую историю) — 

я больше не хочу убивать

//просто из того списка никого не осталось (и это не приторный миф семье; это правда только для нее одной)

Ей не хочется быть чьей-то леди, она не Санса, никогда не мечтала о рыцарях и их светлых плащах. Арья сама может взять оружие в руки и за себя постоять, это про нее северяне слагают истории — какие еще аргументы в пользу замужества остались? Но Джендри только снисходительно улыбается — фамилия отца Баратеона ему, несомненно, идет. Зелеными красками расцветает на камзоле благородство и отвага – синие глаза новоиспеченного лорда горят благодарностью.

Король Таргариен дарует ему титул лично, передает Штормовые земли за верную службу и напоминает о новых обязательствах.

Арья еще не дала согласия на брак, когда Джендри в столице обретает свои корни, но она стоит в невзрачной одежде среди выживших аристократов и рассматривает суровой лик Джона — в нем от Рейгара ни капли, северная стать и воспитание Нэда — на престоле сидит лютоволк, а не дракон.

Оказалось, что сложнее заставить крестьян сложить оружие и вернуться к простому труду, чем вдохновить их на любую войну. Семь Королевств заживляют свои раны под пристальным надзором правящей четы, но им не уследить за мелкими нападениями в поселениях. Для таких случаев нужен лорд, верные ему люди и суд. Джендри второй раз за месяц едет в Ночную Песнь — которая почти на самой границе с Дорном — и целует свою жену во дворе, «ждать долго не придется».

Арья в последнюю секунду сдерживает себя от дурацкого желания закрыть растущий живот руками — в чреве крепнет наследник Баратеонов, и от этого ее лицо становится все мрачнее.

Леди Баратеон не боится родов или боли, не страшен ей мир, в который дитя придет, — в стране царит зима, но она не обернется для смертных долгой ночью и мраком. Леди Баратеон не знает, как с ребенком обращаться, пускай он будет ее собственным; но главнее другое — 

как смогу я его полюбить после всего?

Ей не снятся убитые, не мерещатся глаза; Арья если и просыпается по ночам, то от чрезмерно активного ребенка в животе и тогда встает с постели, не будит 

. Ей нравится гулять по спящему замку, незаметно исследовать его забытую историю, что пылью кружится в каждом закутке. Арье по душе Штормовой Предел, новый дом, но это не Север; и Винтерфеллом ему никогда не стать. Не раскинется здесь чардрево, красной листвой не достанет небеса; Баратеон уже давно не верит Старым Богам, о Многоликом вспоминает с улыбкой — так встречают старого друга под сенью воспоминаний.

Здесь не Север, снег сугробами не высится у стен, кровати не тонут под шкурами, и по ночам не слышен вой. 

, — напоминает себе Арья, когда ложится спать и свечи гаснут; но у ребенка зима Старков будет в крови // уж она об этом позаботится.

Письма Сансы она перечитывает редко (достает их, когда рядом никого). Каждая строчка веет домом и читается голосом сестры; кажется, северяне до сих пор больше почитают свою леди, чем ее нового-старого мужа. Тирион завоевывает их доверие постепенно, никуда больше не спешит.

Санса пишет, что Арье по правилам стоит рожать в Штормовом Пределе, но если она будет чувствовать себя увереннее в Винтерфелле, то пускай приезжает (или же Джон может разрешить королевскому мейстеру Сэмвелу Тарли отлучиться на несколько дней, чтобы принять первые роды у леди Баратеон). Но они обе знают, что Арья переживает вовсе не из-за этого; Джендри же трактует беременные повадки жены на свой лад — «даже у Беса родились нормальные дети, неужели ты сомневаешься в здоровье нашего будущего ребенка?».

Санса подарила Тириону близнецов — Доррена и Деймона — прекрасных светловолосых малышей, но Север помнит, и Север называет их Старками, потому что иных наследников у них не осталось; Арья усмехается, когда Санса говорит, что братья, похоже, будут носить разные фамилии — 

в Винтерфелле всегда должен быть Старк. 

Но демоны у сестер разные, и призраки Арьи живут внутри нее самой, взгляды вперивают прямиком в душу, но ее не холодят. Бран говорит, что убив Короля Ночи, она искупила все свои грехи; но самой Арье эта история кажется почти что легендой — 

тогда я не задумывалась, что останусь жива. 

Она кладет кинжал под подушку, когда Джендри рядом нет, и он оберегом стережет покой леди Баратеон.

Муж возвращается на два дня раньше обычного и находит ее с Иглой во внутреннем дворе; рыцари Штормового Предела с опаской подходят даже к беременной хозяйке — мастерство ее это этого явно не пострадало. Верные люди вокруг, и они бесконечно преданны лорду и его жене; отворачивают рыцари свои взоры, когда Джендри обнимает свою леди со спины, оставляет поцелуй на волосах — «успела по мне соскучиться?»

Он обожает по вечерам держать руки на животе Арьи и чувствовать пинки малыша — «надеюсь, это девочка». Арья закатывает глаза; лучше бы нет, шить она так и не научилась, а мальчику будет проще объяснить, как правильно держать меч. Джендри думает, что девочка точно была бы похожа на мать, но и сам не сомневается, что через три месяца свет увидит именно наследник — с темными волосами и пронзительным взглядом — наследие Старков и честь Баратеонов.

Как когда-то желали их отцы.

— Королева Дейенерис не может иметь детей, — тихо говорит ей муж, сживает крепче в своих объятиях, — если у них с Джоном ничего не выйдет, то говорят, что один из детей Сансы сядет на Железный трон.

— Моя сестра никогда не отпустит ребенка в столицу. Она учится на ошибках прошлого, а не повторяет их.

Называть Джона Эйгоном (еще и шестым) все еще непривычно, но он и не требует этого от семьи. Мысли короля заняты исключительно страной и психикой жены — внутри Дейенерис боги вновь подкидывают монетку, и каждый раз исход разный. В ее глазах отражается теперь не просто величие — зеленое пламя отца.

  — слышит она в Красном Замке и не сомневается, Безумный король обращался тогда именно к ней.

Арья знает, что битва за престол и человеческие судьбы не закончится никогда. Будет один правитель, за ним второй, покой и стабильность — категории относительные. Возможно, однажды вновь разразится гражданская война и из-за моря приплывет новый узурпатор, чтобы закрепить свою власть и осквернить прежние могилы — 

Важнее другое — Стены больше нет, равно как и угрозы за ней. Будущие Баратеоны и Старки не будут отливать драконье стекло и опасаться ночи; им неведом будет страх. Эта цена перевешивает на весах Арьи, падает чаша на землю, но не разбивается — ради этого стоило воевать. Пока в их крае мир, и он целостностью закрепляется в сознании; тем самым обещанием, которое она однажды дала.

— Моя леди подарит мне еще нескольких детей? — Джендри говорит тихо, но широко улыбается и склоняется над колыбелью, где дремлет его сын.

Арья качает головой и закатывается глаза — 

ты всегда будешь моей леди

. Она слишком много раз просила ее так не называть, но кто бы слушал; в конце концов, для них эта история стала правдой, воплотилась не просто в браке, плащах и клятвах — скреплялась битвами, решительностью и годами.

Наверно, необязательно становиться Безликим, чтобы обрести счастье, — возвращать  долги ей больше некому.

Но как оказалось, черно-белые краски того Дома не противоречат семье,

Арья улыбается, когда ее обнимают.

джендри/арья

tyche.

Ей не снятся убитые, не мерещатся глаза; Арья если и просыпается по ночам, то от чрезмерно активного ребенка в животе и тогда встает с постели, не будит лорда-мужа. Ей нравится гулять по спящему замку, незаметно исследовать его забытую историю, что пылью кружится в каждом закутке. Арье по душе Штормовой Предел, новый дом, но это не Север; и Винтерфеллом ему никогда не стать.

Игра Престолов

Джендри /Арья Старк

Тирион Ланнистер/Санса Старк

Джейме Ланнистер/Бриенна Тарт

Джон Сноу/Дейенерис Таргариен

Брандон Старк/Мира Рид

Наследие

Смехом детей полнится Винтерфелл, и септа говорит, что такое редко услышишь среди зимы в замках.

Санса отстраненно кивает и наблюдает, как ее сыновья во дворе пытаются удержать деревянные мечи и сделать очередной выпад. Доррен, старший из близнецов, занимает оборонительную позицию и ждет действий от Деймона — братья так похожие внешне, но по-разному воплощают в себе черты великих Домов.

Доррен напоминает ей отца и дядю Бенджена, совсем немного Джона: сообразительный и серьезный, улыбается, когда мать целует его перед сном, и внимательно слушает истории отца. Доррен — Старк, и ему править Севером, когда придет время. Волосы золотом горят, но Санса знает, что скоро ее медь Талли заставит их потемнеть; останутся лишь зеленые глаза.

Деймон воплощает в себе роскошь Ланнистеров, их отчаянный размах и оскал в лицо опасности. Ему только шесть, но во взгляде мерцают хитрые огни и сумасбродные идеи. Ребенок мечтает стать рыцарем, совершать подвиги и гулять на пирах — Тирион ухмыляется и говорит, что Джейме в свое время был таким же.

Джейме в свое время сходил с ума по сестре,

 — думает Санса, но вслух, конечно, этого не произносит; тяжелые отношения между семьями хоть и остались в прошлом, но все еще живут в памяти — 

Тирион чувствует эту истину в каждом крестьянине, читает строчки меж каменных стен опостылевшего ему замка — все замыслы отца воплотились уже после его смерти; младший сын укрепился на Севере, а старший стал Хранителем Запада и лордом Утеса Кастерли.

Про Серсею в их семье более не вспоминают, песен про опальную королеву также не осталось.

— Почему ты редко рассказываешь детям про их собственное наследие?

Тирион наблюдает, как размеренно его леди-жена расчесывает свои длинные волосы и любуется ее красотой; подумать только, он спит в постели Нэда Старка и называет его дочь своей супругой — раньше такое казалось безумием.

— Бран справляется лучше любого мейстера, наши дети обожают слушать о Старках из его уст.

Но Санса ждет иного ответа.

— Почему ты не рассказываешь близнецам о доме Ланнистеров? Это их Дом тоже, их прошлое и история.

 Рассказать им о деде Тайвине, который приказал убить Элию Мартелл и ее детей? О Тайвине, который его самого ненавидел и страстно желал извести? Или о безумном Джоффри, который мучал каждое живое создание, до которого мог дотянуться? Который любил унижать, потому что только так ощущал превосходство?

— Однажды они все равно об этом узнают, — спокойно отмечает Санса, откладывает гребень в сторону, — и должны быть готовы к той жестокости, которая их ждет. Ни один лорд или простой человек не станет изящно намекать на родственников наших детей. Поэтому правду они должны узнать от нас. Мы обязаны их защитить, Тирион. Вооружить стальной броней, которую не проймет ни одна язвительная фраза.

Он смотрит на нее, словно в первый раз: мудрая, решительная и невероятно проницательная — где та летняя девочка, что мечтала стать принцессой? Перед ним Королева Севера, которая добилась у Джона признания альянса, но не единой страны — в Вестеросе теперь шесть королевств.

Кто посмеет насмехаться над наследными Старками, когда Север закован в собственное государство? Для каждого жителя этого края их дети сравни лютоволкам: бравые, отважные и неизменно любимые. Они еще ни разу не покидали пределов собственных земель, встречали Вестерос лишь однажды в лице дяди Джейме и его семьи: десятилетнего сына Серсеи и леди Бриенны (которая пару лет назад родила прелестную девочку с синими глазами).

Санса садится на постель, берет мужа за руку и не отводит взгляд.

— Близнецы не будут тебя осуждать.

— Я знаю, — Тирион почти что давится усмешкой; уж это его не страшит.

Санса давно выросла из старых рассказов и наивных мечтаний — она прагматично строит планы, предвосхищает каждый поворот; знает наверняка, как сложится история. Санса пламенная, но огонь тот ледяной — попробуй прикоснись, 

 смотрит на нее, вновь любуется — я согласен на все.

(когда этот ненавистный край успел стать мне домом?)

— Мой лорд-муж. — Хохочет негодница, загадочно улыбается. — Я хочу еще ребенка, а лучше даже двух.

Удар под дых навылет расстреливает Тириона будто из арбалета — мы ведь столько раз уже обсуждали это, Санса.

— У нас чудесные сыновья, им уже даже шесть лет. Неужели тебе хочется еще раз испытать терпение Богов и зачать такое же чудовище, как я?

За иронией прячется горечь, черным пеплом просеяны его слова; Тирион не боится детей, он немного боится 

— Полумуж, — зачем-то ехидно вспоминает Ланнистер и крепче сжимает ладонь жены. — Ты разве об этом мечтаешь?

— Я не вижу здесь полумужей, — от ее мягкого голоса бросает в дрожь; 

я так сильно дорожу тобой

. — Никто не знает, проявится ли нечто подобное у нас, у наших детей или внуков. Да и будет ли вообще, ни один мейстер не даст ответа на такой вопрос. Ни один из детей твоих брата или сестры не страдает подобным пороком. Я не хочу чего-то опасаться, хватит нам жить в непонятном страхе. Чтобы ни случилось, наша семья будет оплотом и крепостью — зима уже здесь, помнишь? Нам больше нечего бояться.

Санса все прекрасно знает про свою семью, мужа видит практически насквозь: не высмеивает его — принимает. И Тирион тянется к ней, пропускает рыжие пряди сквозь пальцы, а потом целует ее, погружаясь в личную пучину — Санса для него всегда желаемая и обетованная; кожа — фарфор, губы — вино.

Санса для него самая сокровенная тайна, каждый закат и новый рассвет —

Санса Старк для него целый мир.

(мне не хватит бесконечности, чтобы перестать любить тебя)

— Ты не жалеешь, что оставил свою королеву? — задает ему супруга вопрос в ночи, когда им обоим не спится; тлеет страсть вместе с очагом.

— Я сделал свой выбор, леди 

, — специально дразнит ее Тирион, но смотрит в потолок.

Дейенерис сожгла половину Королевской Гавани верхом на драконе, а когда распахнулись ворота города, то армия безупречных безжалостно вырезала живые щиты — женщин и детей. Новая история Таргариенов началась с крови и огня — как и завещали их предки; крики долго сопровождали Тириона во снах, видел он нарывы у выживших людей, как кожа слезала лоскутами. И все они тянули ладони к небу, умоляли милосердных богов их спасти, а облака разверзались, и черной смертью Дрогон уничтожал невинных; 

вы со мной останетесь, милорд десница? 

Он был рядом с ней до коронации и свадьбы, и когда Малый Совет с его помощью был сформирован, Ланнистер уехал на Север — 

ворота Королевской Гавани всегда будут для вас открыты, Тирион,

 — говорит Дейенерис, но голос ее стальной; не ждут его больше там. Расположение королевы он навсегда потерял.

— Джон пишет, что его жене иногда становится худо, но мне кажется, что он недоговаривает. Молва доходит даже до стен Винтерфелла.

— Я знаю, что правительницы Шести Королевств ты не боишься. Но тебя что-то все-таки беспокоит, Санса, я вижу. И это явно не письма Джона.

Она молчит, но сжимает ладони поверх одеяла; даже безоружная и в образе невинной девы его леди производила грозное впечатление — 

 — хочется Тириону хохотать, но больше без своей семьи он не смыслит жизни.

— Она хочет нашего ребенка, Доррена или Деймона, не важно. Вестеросу нужен наследник, и даже Джон уже стал осторожно упоминать, что один из близнецов будет первым в очереди на престол — они старше сына Арьи, который, к тому же, еще и Баратеон, внук узурпатора. — Голос Сансы ужесточается, и Тириону это совсем не нравится, — Дейенерис открыто говорит, что хочет забрать нашего сына в столицу и воспитать.

До этого все их разговоры обходились намеками и слухами, а заканчивались непреклонным старковским 

; но теперь все изменилось — Санса дышит былыми сражениями, держит их в памяти и не отпускает. Своих детей она никому не отдаст, фантомные клыки запустит в глотки врагам — а кровь потечет настоящая. И Тирион неожиданно понимает, что сделает также, — отчасти потому что не позволит навредить своей семье, да.

Но и еще потому что чувствует 

— Никто их не заберет, — теперь уже его слова пропитаны той самой зимой. — Ни Доррена, ни Деймона, ни наших будущих детей. Пускай этот несносный трон рассыплется тысячью мечей — но наших сыновей на нем не будет. Их место здесь.

Санса улыбается и уже сама целует мужа так крепко, что заснуть им не удается до самого рассвета.

спасибо, что стал моей крепостью. 

Доррену шесть, и он знает, что однажды станет Королем Севера, не говорит об этом вслух, но подмечает многие детали: характером он воплощает в себе лучшие черты. Он учит все те же благородные дома Винтерфелла, их девизы и знамена, интересуется историей — Бран проводит с ним много времени. Он спрашивает у матери, как лучше поддерживать отношения с Долиной и Риверраном, и спокойно говорит брату, что если начнется война, то у них уже есть верные союзники и весь бескрайний Север за спиной (на Стене их мир не кончается).

Деймон усмехается, часто подшучивает над прислугой и перед сном рассказывает родителям, как победит на всех турнирах союзного Вестероса, — отец треплет его по волосам, пока мать гасит свечи (эта традиция неизменна: родители вместе укладывают своих детей в постели, что-то им рассказывают и задерживаются порой у кроватей даже после того, как сыновья засыпают). Но также Деймон знает, что никогда не останется в чужой ему стране и вернется домой: кто иначе поможет брату править? Кто даст ему плохой совет, распознает коварных врагов и защитит семью от острых мечей? Доррен улыбается редко, но когда Деймон воображает, как они будут править вместе, то неизменно растягивает губы в широкой улыбке — 

Близнецам семь, когда у них появляется маленькая сестра, и мама выглядит самой счастливой на свете; ради такого события приезжает даже тетка Арья (но она, скорее, просто сбежала из собственного замка, устав сидеть взаперти). Сестры много разговаривают наедине, но младшим их заговоры неинтересны, они проводят почти все свое время у колыбели, где малютка Джоханна с изумлением разглядывает мир вокруг.

— Знаешь, существуют имена и на другие буквы, — говорит Арья и ухмыляется; прикасается ладонью к чардреву, в богов которого она давно не верит.

— Замолчи, — смеется Санса, но глаза ее светятся теплом; отношения между сестрами прочнее, чем когда-либо.

— Какую фамилию они будут носить? — Арья задает самый неудобный вопрос, который на самом деле был решен еще восемь лет назад.

— Старк, — без колебаний отвечает Санса и оборачивается к замку, — пускай я замужем за южным лордом, но в крови моей от их страны ничего нет. Моим детям править Севером и жить здесь, а значит они возьмут фамилию матери.

— И Бес так просто согласился на это?

Санса качает головой и все еще улыбается.

— Пришлось пойти на определенные уступки.

Никакой неловкой тишины, осколками взрываются следующие слова.

— Джон пока что ее сдерживает, но ты должна понимать, что так будет не всегда, — туманно говорит Арья, но ее сестра все прекрасно понимает.

— Я не стану бояться или уступать — переговоры давно окончены, и она мне не королева. Никаких приказов я не потерплю.

Леди Баратеон кивает и всем своим видом выражает поддержку — она никогда не любила Дейенерис Таргариен, пускай та и спасла их дом, страну и жизни от смерти во тьме. Но то были иные времена и иные поступки, они все тогда были другими.

— Джону тяжело с ней, я вижу это по письмам.

— Он сам решил на ней жениться, Арья. И мы не вправе его осуждать, — но во взгляде Сансы неожиданно мелькает нечто большее, чем простое замечание; 

какими именно узами были они связаны раньше?

Наваждение спадает, а секреты остаются под крепкими замками – 

у каждого из нас свои тайны, Арья.

Теперь когда над Винтерфеллом опускается ночь, никто не пугает детей страшными рассказами о мраке и долгой зиме — близнецы хохочут, когда слышат истории про гнарлаков и ходоков. Пускай лучше так, — думает Санса и целует своих светловолосых сыновей.

Ее семья всегда будет на первом месте.

Но вот в семью входят не только Старки, Тирион и его близкие — семья для Сансы воплощается в северной земле и каждом ее жителе; бескрайние ледяные просторы, густые леса — 

нам это всегда защищать.

Свечки в крипте не гаснут никогда, Санса спускается туда часто, чтобы провести время наедине с отцом, тихо помолиться за мать.

Но мертвые не дают ответов, Старк это знает, поэтому решает она сама.

И решение одно – Север сегодня, завтра и навсегда.

тирион/санса

Взгляд Джейме всегда задумчиво-грустный, и Бриенна видит в его глазах чужой зеленый отблеск — то не дикий огонь.

Он учит сына ездить верхом, рассказывает ему о былой Королевской гвардии, про турниры и бравых рыцарей — Рикард улыбается светло и просит отца не останавливаться в историях; калейдоскопом они мелькают в юношеской спальне.

Рикард — хороший ребенок, и он нравится Бриенне. Она замечает его успехи в фехтовании и отмахивается от слов Джейме, что его сын растет таким добрым благодаря ее стараниям. Бриенна умеет забывать, чье на самом деле дитя перед ней.

Джейме вечно смотрит куда-то поверх, даже когда его разум не беспокоят тревожные мысли. Он будто бы живет в ином мире, проигрывает в своей голове сотни вариантов — 

Если бы его сестру не выдала собственная стража? Возможно.

Если бы ей не позволили выносить и родить ребенка, а после не приговорили к смерти? Вполне вероятно.

Джейме никогда про нее не говорит, это негласный запрет в их замке — ни слова про королеву Серсею, будто бы она ненастоящая, очередная кукла в старом сундуке, от которой давно нет прока.

Он ни разу не назвал свою жену чужим именем и все смотрит пронзительно — сомневаться в чувствах лорда Утеса Кастерли не проходится; но вот только душа его разрывается, и острая часть принадлежит кому-то другому.

Их дочери всего два года, а Рикард от нее почти не отходит — 

леди Бриенна, она диво как хороша; и от этих слов дрожь по коже

 — Джейме качает головой. Его сын не во всем похож на отца, и пускай она ему названная сестра, но о таком союзе не идет и речи.

Бриенну окутывают тяжелые мысли, словно былые доспехи: она научилась одеваться как леди, занимается теми хозяйственными делами, которые ее всегда раздражали. Ради Джейме Ланнистера она принимает его ребенка от порочной связи, пытается не отворачиваться от мальчишки и все продолжает так искренне любить самого бывшего гвардейца короля, что дыхания не хватает — 

посмотри же на меня, Джейме, что так сильно не покоит тебя? 

Бриенна знает этот отблеск у него в глазах, она его однажды видела — ядовитыми плетьми он впивается в тело, изводит старые раны — Джейме улыбается, когда видит ее, нежно проводит пальцами по женской ладони; 

Но внутри у него порой молния, и штормом исходит прошлое — тонут корабли, острова отправляются в пучину посреди золотого моря — 

, — в очередной раз кричит Бриенна про себя; Джейме уезжает с сыном на весь день к вассалам Леффордам в Золотой Зуб — и тишина наполняет утес. Бриенна видит призраки невооруженным глазом — у них у всех солнце в волосах и коварные кинжалы за спинами. Малышка Марина тянет к ней свои пухлые ручки — и леди Ланнистер ненадолго забывает о печалях,

пока вновь не окунается в зеленый омут.

Из глаз Джейме на нее взирает Серсея; она не обезглавлена, не умерла, все еще живет внутри него.

Серсея безумная, — повторяет себе Бриенна, — и ее больше нет. Рикард не знал никогда мать, вряд ли скоро услышит правду — на его лице всегда искренность, и он порой так крепко обнимает мачеху, что перехватывает дыхание — 

я люблю вас, леди Бриенна,

 — говорит он и все теми же зелеными глазами пронзает ей сердце. Мир вокруг нее соткан шелком, и может разорваться на лоскуты в любую секунду.

Сейчас я люблю тебя. И буду любить лишь тебя одну. 

(как давно ты давал такие клятвы другой?)

Бриенне по душе леди Санса; в каждом ее движении проглядывает мать. Однажды они приезжают в Винтерфелл, где Тирион верно несет свою клятву — оберегает девушку Старк. И когда Бес смотрит на жену — взгляд его взрывается огнями, самым честным признанием — 

 — только вот внутри Тириона не мерцают чужие слова, изумрудные волны не вздымаются ужасом.

Бриенна берет за руку своего лорда-мужа, когда вечер плавно обнимает их замок, и Джейме отвечает ей 

— Сегодня прилетел ворон из Дорна, — ухмыляется довольно он, — они хотят руку нашей дочери.

Леди Ланнистер усмехается следом и качает головой:

— Пускай она сама решит, когда вырастет.

— Если мы дадим ей выбор, то она станет рыцарем и будет спасать благородных девиц из северных домов, — шутливо подначивает ее муж, добивается благосклонности.

Душа Бриенны распахнута настежь, и Джейме окропляет ее светом.

Он лучше умрет, чем позволит хоть кому-то причинить вред своей семье.

Джейме знает, что та заветная крамола в нем самом. 

Прости — сквозит в его облике, но Бриенна кивает —

Мы ведь вместе, а значит все остальное — ничто.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/8199717

джейме/бриенна

«Игра престолов» – телевизионный проект, не нуждающийся в представлении. Лауреат многочисленных наград и премий: Эмми, Золотой Глобус, WGA, Screen Actors Guild, BAFTA, Critics' Choice Awards. Сериал по книгам Джорджа Р. Р. Мартина получил статус культового. Десятки миллионов поклонников по всему миру следили за невероятными приключениями Джона Сноу, Дейенерис Таргариен, Тириона Ланнистера и других героев. Каждый поклонник испытал на себе чувство невосполнимой утраты, когда на экране погибал любимый персонаж. Сценаристы никого не жалели: в каждом сезоне погибал минимум один лорд или король. А события «Красной свадьбы» практически прервали род правителей Севера Старков. 
Фанфики по «Игре престолов» доступны на нашем сайте, их можно читать бесплатно онлайн. Как выглядели события «Красной Свадьбы» с точки зрения попаданца из нашего мира? Какая судьба ждет последнего дракона Дрогана? Что могло произойти, если бы в сюжет добавили сильного ОЖП? Кроссоверы с другими популярными фэндомами расширяют и без того богатую вселенную магов и лордов: можно, например, представить, как герои ИП вступают в противостояние с ситхами из «Звёздных войн». Присоединяйтесь к нашему фэндому и наслаждайтесь ФФ, сочинёнными самыми завзятыми поклонниками творчества Мартина!

Наследие

Содержание

джендри/арья

тирион/санса

джейме/бриенна

Комментарии (0)