Общая комната Слизерина, тускло освещенная дрожащим светом потрескивающего камина и несколькими лампами, расставленными по периметру комнаты была украшена в стиле цветов факультета – изумруд и серебро. Большие окна, уходящие высоко под потолок, открывали перед собой вид на дно черного озера, глубокое и загадочное. Рядом с ними толпилось несколько первокурсников, мечтающих увидеть проплывающую мимо русалку или подводное чудовище, по слухам обитающее в этих водах. Гостиная полнилась перешептываниями и гомоном голосов, пересказывающих события сегодняшнего дня во всех своих красках. Среди этой атмосферы, Серафина Блэкторн казалась настоящей загадкой.

Она не была похожа на многих представителей знаменитого дома Салазара Слизерина. Род Блэкторнов был не менее древним и благородным, чем многие известные чистокровные семьи и девушка знала, какое бремя накладывает на это на ее плечи. Имена ее самых ближайших родственников, в том числе и отца, навсегда запечатлено в отчетах о пойманных пожирателях смерти, которых один за другим арестовало министерство сразу после того, как известие о пропаже Того-Кого-Нельзя-Называть облетело весь Лондон. Однако, Серафина твердо решила найти для себя нишу, отдельную от прошлых грехов своих предков.  Пусть в ее жилах течет кровь Блэкторнов, она твердо решила войти в историю под собственным именем, не омраченным репутацией ее семьи.

Она выросла под рассказы о темных искусствах, древней магии, построенной на жестоких ритуалах и жертвах, так и не узнавших пощады. Но куда больше, чем это, её пленила магия иного рода. Пожалуй, если бы не честолюбие и амбиции, ей могло бы быть приготовлено теплое место под крыльями Рейвенкло, однако и здесь, на Слизерине, девушка использовала любую возможность раскрыть свой потенциал. В дебатах никто не мог с ней соперничать. В шахматной игре она всегда делала ход на три шага вперед.

Длинные волосы цвета вороного крыла каскадом струились по спине, а пронзительные голубые глаза, казалось, заглядывали в самую душу, вытягивая из собеседника даже самые сокровенные признания. Эти глаза видели больше, чем другие. Они были свидетелями тихих разговоров ее семьи, невысказанных ожиданий и тайн, которые она должна была хранить. Но вместо того, чтобы сгибаться под этим грузом, она несла его с непревзойденной элегантностью.

В общей комнате Слизерина она удобно расположилась на одном из темных плюшевых диванов, погрузившись в увлекательную книгу по древним рунам. Вокруг нее сидели ее друзья - чистокровные и несколько дерзких полукровок - и обсуждали прошедший матч по квиддичу. Время от времени они спрашивали её мнение или пытались вовлечь в дискуссию, но она всегда умела поделиться своими соображениями, не выдавая лишнего.

Вокруг ее персоны ходило немало слухов. Одни завидовали ее самообладанию, другие восхищались ее блеском, а многие с опаской относились к ее наследию Блэквудов, не отказавшихся от служения темному лорду даже после его смерти. В холодных каменных стенах змеиной гостиной девушка сразу бросалась в глаза любому, кто только входил.

Драко перешагнул через порог общей комнаты и его встретил шум оживлённой болтовни. Гостиная была до отказа заполнена студентами, обменивающимися историями о летних каникулах и пире по случаю начала учебного года, который закончился не более получаса назад. Для слизеринца это был пятый год обучения в школе и, с каждым разом, возвращаться сюда хотелось все меньше. Даже минутная радость от известий об отстранении Поттера сменилось разочарованием, когда суд вынес оправдательный приговор. Естественно, все это он узнал от отца, Малфоя Старшего, пребывавшего в весьма дурном расположении духа в момент, когда он сообщал эти новости.

Его взгляд скользил по знакомым лицам друзей и других студентов, увлечённых своими разговорами, но одна фигура безошибочно привлекала его внимание. Серафина Блэкторн изящно расположилась на одном из роскошных диванов, ее темные локоны контрастировали с изумрудной зеленью обивки. Группа поклонников окружила ее, прислушиваясь к каждому ее слову. От нее исходила властная атмосфера, совсем не похожая на ту девушку, которую Драко помнил год назад.

Он не мог не вспомнить, как ещё в прошлом году не обращал на неё внимания, считая очередной студенткой, затерявшейся в огромном море лиц Хогвартса. Но теперь все в ней казалось еще более ярким - ее красота, ее присутствие, ее уверенность. Как же он был так слеп?

Стоя у входа и любуясь происходящим, он размышлял о том, была ли это вновь обретенная уверенность в себе, которая заставляла ее сиять так ярко, или, возможно, соблазн запретного плода, учитывая известное соперничество между их семьями. Мысль о том, что нужно добиваться чего-то, или, скорее, кого-то, столь маняще недосягаемого, еще больше заинтересовала Драко. Мир политики чистокровных был столь же деликатен, сколь и запутан, и связь с Серафиной Блэкторн могла стать как огромным преимуществом, так и рискованной авантюрой. Но сейчас, в тусклом свете гостиной, все это казалось неважным.

Драко мимолетно поправил мантию и пригладил свои платиновые светлые волосы. Его серые глаза вновь устремились на Серафину, и он заметил едва заметное изменение в её взгляде. Сердце его забилось чуть быстрее. Гул разговоров вокруг него превратился в унылый фоновый шум, и он сосредоточился на очаровательной девушке, которая привлекла его внимание. Свита Серафины сместилась, освобождая Драко дорогу, их взгляды впервые встретились и у парня перехватило дыхание, но он постарался сделать вид, что этого не произошло.

-- Блэкторн, -- поприветствовал он, на его губах заиграла ухмылка, а его серебристо-голубые глаза теперь внимательно изучали ее лицо.

-- Малфой, - ответила она спокойным голосом, но Драко уловил в нем нотки веселья.

Окружающие шепот и смех отошли на задний план, оставив лишь звук их дыхания. Напряжение между ними было ощутимым, словно воздух сгустился.

-- Не думала, что ты решишь ко мне подойти, Драко. Год назад ты игнорировал мое существование. Что вдруг изменилось?

Драко приподнял бровь, его ухмылка стала еще глубже.

– За год многое может измениться, Терновник. Например, я стал ценить... более тонкие вещи.

Её смех, лёгкий и мелодичный, эхом разнёсся по комнате, но Драко услышал в нём только сладкую серенаду, предназначенную исключительно для него.

Игра действительно началась, и никто не хотел проигрывать.

Глава 1. Аура Слизерина

Miowin69

В Хогвартсе имя "Терновник" вызывает шепот и настороженные взгляды. Серафина, пятикурсница Слизерина, несет на себе груз темного наследия своей семьи. Но она твердо намерена выбрать другой путь. И пока она пытается отстраниться от преступлений своей семьи, в ее историю вступает Драко Малфой, внезапно проявивший интерес к той, кого он успешно игнорировал на протяжении предыдущих четырех лет.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

ОЖП/Драко Малфой

Пэнси Паркинсон

Невеста Полоза.

Подземелья Хогвартса всегда были убежищем для Драко Малфоя. Холодные каменные стены с высокими колоннами, упирающимися в потолок, доспехи, расставленные вдоль коридоров, являвшиеся молчаливыми свидетелями всего, что происходило в этой части замка. Всё это внушало ему ощущение величия,  и было, возможно, единственным, что он ценил в этой школе. Но сегодня, спускаясь в класс зелий, слизеринец почувствовал, что атмосфера вокруг словно изменилась. Факелы на стенах беспокойно мерцали, и комната казалась холоднее, чем обычно. Впрочем, возможно ему так просто показалось.

Перед ним стояли ряды скамеек, и, как обычно, для него и его друзей было отведено место сзади, у окна, выходящего в глубины Чёрного озера. Остальные ученики даже не пытались оспаривать этот факт, избегая занимать места, который Драко облюбовал для себя в начале второго курса, тем более, что профессор Снейп всегда оказывался на стороне своего надменного любимчика.  Но воды за окном сегодня казались гуще и куда менее привлекательными. Вероятно причина крылась в том, что утром, вопреки обыкновению, Серафина завтракала в отдалении, предпочтя компанию высокого старшекурсника. Она жеманно ему улыбалась и смеялась, над несмешными шутками (во всяком случае, слизеринец был совершенно уверен, что они именно такими и были) и касалась его руки.

Драко опустился на скамью и начал рассеянно выводить пальцами узоры на деревянной поверхности, пока помещение заполнялось учениками, шумно обменивающимися новостями. Пэнси Паркинсон села  рядом с ним, и её голос прозвучал вкрадчиво и певуче:

— Слышал последние сплетни, Драко?

Малфой пропустил её слова мимо ушей. Его взгляд уже нашёл Серафину, которая выбрала место впереди, рядом с большим столом профессора Снейпа. Она готовилась к занятию, расставляя перед собой аккуратные баночки из голубого стекла, подписанные изящным почерком с завитушками. В её позе чувствовалась яростная решимость; подбородок был слегка вздернут, демонстрируя самоуверенность.

Драко задался вопросом: "Что творится в её голове? Почему я никогда раньше не замечал этой её стороны?"

Холодный голос Снейпа оборвал его мысли:

— Сегодня мы будем варить Умиротворяющий бальзам.

Его взгляд прошёлся по комнате, черные глаза впились в каждого студента, предупреждая о сложности зелья. Любой, кто встретил этот взгляд, ощутил в глубине души нарастающую тревогу, словно заранее оправдывая для себя необходимость этого зелья.

— Разделитесь на пары, — приказал он, и Драко почувствовал внезапный порыв, который заставил его подняться с места.

Он встал, и ножки его стула заскрежетали по каменному полу. В помещении наступила тишина. Пэнси, предполагавшая, что как обычно будет напарницей Малфоя, смотрела на него с недоумением и негодованием на лице. Она была готова окликнуть его, но глаза блондина были устремлены на Серафину.

— Терновник, — начал он, приближаясь к её столу, предварительно прочистив горло. — Поработаем вместе?

Она подняла голову, и в её изумрудных глазах промелькнуло удивление, смешанное с озорством, вызывая в теле студента очередную волну странного волнения, которое он прежде не испытывал.

— Конечно, Малфой, почему бы и нет.

За их спинами раздался приглушённый шепот. Гриффиндорцам, разделившим сегодня кабинет с домом Слизерина, конечно, было наплевать. Хотя слов не было слышно, по обмену взглядами между учениками стало ясно, что такое решение было для многих неожиданным.

Пэнси Паркинсон, в частности, следила за событиями, сузив глаза. Она всегда считала себя ближайшим другом Драко, если не сказать больше. Тот факт, что он сегодня решил изменить привычное положение и сесть за другой стол, был для неё удивлением. Её губы сжались в тонкую линию, и она обменялась взглядом с Миллисент Булстроуд, которая выразила такое же непонимание.

Блейз Забини, любивший интриги, ухмыльнулся и что-то нашёптал Теодору Нотту, который фыркнул в ответ. В воздухе чувствовалось любопытство, предположения и оттенки зависти. Выбор Драко определённо задал тон всему уроку.

Они приступили к работе: Драко измельчал лунный камень, пока Серафина, стоя рядом, мастерски нарезала корень валерьяны. Запах ингредиентов, соединившись, образовал пьянящий аромат. Украдкой, парень бросил быстрый взгляд на напарницу. Его притягивали точные движения её рук, методично добавляющих ингредиенты в зелье. Каждое осторожное помешивание, каждое едва заметное движение ее запястья завораживали. Он обратил внимание на изгиб ее пальцев, на то, как темные волосы падают на лицо, когда она наклоняется вперед, на едва заметное покусывание губ, когда она сосредотачивается.

Драко почувствовал, как в его груди зашевелилось незнакомое чувство — восхищение, любопытство и нотки уязвимости, которых прежде никогда не чувствовал. Наблюдая за ней, он начал осознавать, что в Серафине Блэкторн ему нравится гораздо больше вещей, чем кажется на первый взгляд.

— Так что ты задумал, Малфой? Неужели устал от восхитительной компании Паркинсон? – её голос раздался так неожиданно, что парень едва ощутимо вздрогнул, но тут же ухмыльнулся и отвернулся, стараясь избежать её взгляда.

— Решил попробовать что-то новое.

— Так дело во мне или в зелье?

— И в том, и в другом, - ответил он, удивляясь собственной откровенности.

Поразительно было то, насколько легко оказалось работать с ней в паре. Нельзя сказать, что зельеварение было любимым предметом слизеринца, скорее его привлекала возможность получить несколько дополнительных баллов, используя Поттера как контрастный пример, так как на его фоне даже отсутствие знаний казалось профессору достоинством, насколько сильно его раздражал этот гриффиндорец. И тем не менее, слушать рассуждения Блэкторн было удивительно интересно. Её мелодичный голос делал захватывающим даже скучный материал. Внезапно юноша почувствовал желание произвести на неё впечатление.

— Да ладно, — с ухмылкой сказал Драко, когда Серафина приступила к подробному объяснению свойств зелья, — Ты же не можешь утверждать, что волчье лыко более летуче, чем белладонна.

Серафина приподняла бровь, на её губах играла улыбка.

— А ты основываешься на...?

— Опыте, — самодовольно ответил Драко, вспоминая одну из своих приключений на третьем курсе. — И небольшом казусе с Крэббом и Гойлом.

— Ах, да. Печально известный дуэт. Я слышала о их... талантах.

Их беседа продолжалась, каждый старался превзойти другого в историях об озорстве и неприятностях. Но по мере того, как разговор становился более доверительным, Драко начал переводить его на личные темы.

— Знаешь, Терновник, —начал он, используя её фамилию в своей дразнящей манере, — Несмотря на то, что вокруг тебя всегда множество людей, я часто вижу, как ты сидишь в одиночестве. Ты избегаешь больших компаний?

Взгляд Серафины не отрывался от текста, но она немного колебалась, прежде чем ответить.

— Одиночество предоставляет пространство для размышлений и наблюдений. Ты мог бы попробовать, Малфой.

Драко приблизился, пытаясь уловить её взгляд.

— И что же ты увидела во мне?

Последовала пауза, и на мгновение Драко подумал, что, возможно, он поспешил с вопросом. Но тут Серафина встретила его взгляд и он уловил в её глазах тень вызова.

— Что под всей этой бравадой и аристократичной гордостью ты что-то ищешь. Или, может быть... кого-то?

Настал черед Драко колебаться. Ему всегда казалось, что он достаточно хорошо скрывает свои мысли. Даже гордился тем, что остальные никогда не могли знать наверняка, что именно он думает. Но в случае с Серафиной, все было иначе. Она читала его как одну из сотен своих книг, по всей видимости делая закладки в особенно интересных местах.

— Возможно, — наконец, медленно произнес он, встречаясь с ней взглядом. — А может быть, я уже нашел то, что искал.

Воздух между ними словно потяжелел, зарядившись напряжением от внезапного откровения, которого никто из них не ожидал. Граница между личным и безличным была нарушена, и пути назад уже не было. Серафина кашлянула и снова опустила взгляд на книгу.

— Мы должны закончить зелье. Давай просто продолжим, ладно?

Но Драко не был готов упустить момент.

— После того как мы закончим, как насчёт прогулки вокруг озера? Я слышал, что в это время года оно очень красиво.

Она подняла голову, выражение её лица было загадочным.

— Только если ты пообещаешь не толкать меня в воду.

— Я не даю никаких обещаний, Терновник.

Постепенно разговор стал менее напряженным. Продолжая следовать инструкциям из учебника, они словно нашли общий язык, ловко меняясь местами, добавляя ингредиенты в кипящий котёл ровно в тот момент, когда это было необходимо, и обмениваясь короткими замечаниями. Это напоминало шахматную партию, осторожную и расчетливую, в которой обе стороны как будто опасались выдать лишнее, чтобы не нарушить ход событий.

Возможно, они продолжали бы так и дальше, если бы не были внезапно прерваны оглушительным взрывом, раздавшимся из глубины комнаты. Густой пурпурный дым взвился вверх, заволакивая соседний стол, где гриффиндорец Невилл Долгопупс с расширенными от испуга глазами усердно помешивал зелье. Комната погрузилась в хаос. Студенты пригнулись под столами, кашляя и отмахиваясь от дыма, а другие, более решительные, пытались определить причину происшествия. Снейп с быстротой, не соответствовавшей его обычному спокойствию, направился к эпицентру, его черная мантия развевалась за ним, как крылья ворона.

— Долгопупс! — проревел он, его голос был достаточно резок, чтобы пробиться сквозь гул чужих голосов.

— Я не знаю, что произошло, профессор, — заикаясь, пролепетал Невилл, его лицо приобрело свекольный оттенок, а глаза нервно забегали. — Я следовал инструкциям. Клянусь!

Серафина кашлянула, закрывая лицо просторным рукавом своей мантии.  Атмосфера, которую они так старательно выстраивали, вдруг исчезла, оставив лишь ощущение неловкости.

— Эванеско! — Снейп направил свою палочку на дымящуюся массу, и та в мгновение ока рассеялась. Но остатки неприятного запаха всё же остались, вызвав еще несколько кашельков и хмурых взглядов студентов.

— Возможно, если бы вы больше внимания уделяли учебе и меньше сплетням, которые ходят по классу, вы бы избежали таких ошибок, — усмехнулся Снейп, глядя на студента, который был на грани слез.

— Наверное, некоторые дни просто сходят с рельсов, — надеясь разрядить обстановку, Драко слегка подтолкнул свою напарницу в бок.

Серафина взглянула на него, выражение её лица было нечитаемым.

— Может быть, — задумчиво бросила она, вернув внимание к стоящему перед ней зелью. — Но сейчас нам лучше сосредоточиться на уроке. Нам не нужны новые казусы.

Малфой в замешательстве вскинул брови.

— Нам нужно сосредоточиться, Драко, — перебила его Серафина. Её голос стал твёрдым, а прежняя теплота исчезла.

Проглотив удивление, он слегка кивнул:

Остаток урока прошёл в тягостном молчании. Привычный шепот студентов и звон отмеряемых ингредиентов для зелий постепенно вновь заполнил стены кабинета. Время от времени блондин поглядывал на Блэквуд, ища в ней хоть какие-то признаки той девушки, с которой разговаривал мгновение назад, но каждый раз его встречал лишь затылок, жёсткая осанка и сосредоточенность на задаче.

Исчезли расслабленные разговоры и мягкие поддразнивания. Воздух вокруг них стал более тяжёлым и душным. Каждое слово и взгляд были наполнены странными эмоциями, которыми никто из них не делался на словах. Он хотел извиниться, хотя и не был уверен, за что именно, ведь проблема с зельем произошла не по его вине. Но что-то подсказывало ему, что дело не во взрыве.

Остальная часть класса работала в ошеломлённом молчании, нарушаемом лишь резкими замечаниями и отрывистыми указаниями Снейпа. Минуты тянулись бесконечно, и каждая секунда казалась Драко упущенной возможностью.

Наконец, прозвенел звонок, эхом отразившись от каменных стен подземелий. Малфой не успел и глазом моргнуть, как слизеринка уже торопливо начала убирать свои вещи.

— Серафина, подожди! — крикнул он, стараясь собрать свои принадлежности.

Но безуспешно. Когда он подошёл к проходу, она уже стояла у двери. Без взгляда назад, Блэкторн выскочила из класса, оставив парня среди суеты других студентов, собирающих свои книги, оставив после себя едва ощутимую горечь сожаления.

Глава 2. Урок Зельеварения

Драко шёл по коридорам Хогвартса, и прохладные каменные стены вокруг него исчезали словно в тумане. Его ноги двигались сами по себе, и каждый шаг отдавался эхом бурных мыслей в голове. Что вообще произошло? Привычная неуклюжесть Невилла и несчастный случай на зельеварении - всё это повторялось уже бесчисленное количество раз. Этот парень совершал столько глупых ошибок, что необычным был бы скорее день, который прошёл бы без происшествий. Но в этот раз всё было иначе.

«Почему? Из-за нёё. Серафины.»

Он никогда не был склонен зацикливаться на эмоциях или слишком глубоко задумываться. Всю свою жизнь в школе он пользовался определённым статусом, репутацией. Девушки хихикали, перешёптывались и строили ему глазки из разных концов комнаты, всегда готовые броситься к нему в объятия. В этом была какая-то сила, на которую он стал полагаться. Это было простое уравнение: он - Малфой, и мир вращается вокруг него.

Но Блэкторн была аномалией в этой формуле.

Слизеринец до сих пор мысленно видел её, молча работающую над зельем после оглушительного взрыва, моментально разрушившего химию между ними, её нахмуренные брови, малейший намёк на разочарование. А потом её торопливый выход из класса, как будто она хотела убежать от чего-то или от кого-то.

Он не понимал. Почему его это волновало? Почему её сдержанность выводит его из равновесия? Малфой не привык добиваться чужого внимания. Сама мысль об этом казалась ему чуждой, даже унижительной. Но дело было не только в гордости или самолюбии. Статус его семьи, обычно, открывал для него любые двери. Неважно, чего он хотел. Парень получал всё, что угодно, стоило только сказать «хочу». В день, когда внезапно обнаружилось, что Пэнси весьма недурна собой, ему стоило только намекнуть, и в этот же вечер они обжимались в маленькой комнатке рядом с библиотекой.

Драко остановился, прислонившись к холодному каменному столбу, и слабый свет вечернего неба за окном заиграл вокруг него мягкими бликами. Он провёл пальцами по зачёсанным назад волосам, пытаясь разобраться в водовороте эмоций.

– Она всего лишь ещё одна студентка, – казалось, если произнести это вслух, то поверить будет легче. – Ещё одно лицо в толпе. Так почему же она так резко выделяется на фоне всех знакомых?

Перед глазами встал момент их первой встречи, как её взгляд метался по сторонам, осматривая окружающее пространство, но не задерживаясь ни на ком надолго. Особенно на нём. Не было ни обожания, ни благоговения, ни страха – ничего из тех реакций, которые избалованный наследник привык видеть. Было безразличие, может быть, даже намёк на презрение.

Он был Драко Малфоем. Равнодушие не было для него привычной реакцией.

Девушки в прошлом всегда были легко читаемы, их намерения были ясны. Но Серафина? Она была загадкой, окутанной тайной. Вызовом. А этот парень не любил вызовы; ему нравилось, когда всё подавалось на серебряном блюдечке, как на роскошных ужинах в поместье Малфоев. Он уже был совсем рядом с большим входом в гостиную Слизерина, как сквозь тишину коридора пробился голос Паркинсон.

– Какого черта это было? – быстро щёлкая каблуками по камню и сокращая расстояние между ними, молодая женщина буквально накинулась на Малфоя, заставляя его отступить к стене.

Она была явно взволнована: её обычно безупречно уложенные чёрные волосы слегка растрепались, а в глазах горела смесь возмущения и обиды. Губы, обычно растянутые в ухмылке, теперь сжались в тонкую, напряжённую линию, поза напряглась, и каждый сантиметр её тела излучал холодную ярость.

– Я не могу поверить, что ты опозорил меня перед всеми из-за... из-за неё.

Наконец, Малфой повернулся: его серые глаза встретились с её карими – холодные, равнодушные.

– Пэнси, то, что я делаю и с кем разговариваю, тебя не касается, – спокойно заявил он, каждое слово пронизано ледяной отстранённостью.

Молодая женщина моргнула: осознание его безразличия ужалило её больше, чем любой упрёк.

– Я думала, что у нас что-то есть, Драко. Я думала, мы понимаем друг друга. Но ты просто бросил всё это на глазах у всех!

Он выдохнул и провёл рукой по своим платиновым волосам, заметно раздражаясь. В обычный день Малфой не обратил бы на такое внимание. Пэнси нравилось иногда показывать характер, и это было великодушно спущено брюнетке с рук, потому что в остальном она готова была делать всё, чтобы ему угодить. Но сегодня это буквально бесило.

– Ты ошибаешься, если считаешь, что я должен тебе что-то объяснять. Наше прошлое не связывает меня никакими обязательствами.

Едкий холодок в словах молодого мага прозвучал как пощёчина, и на секунду Пэнси потеряла дар речи. Однако гордость не позволила девушке отступить. В тускло освещённом коридоре острые углы раздражения Пэнси, казалось, смягчились. Ещё миг назад её взор пылал праведным возмущением, а теперь в глядящих из-под ресниц глазах появился знойный блеск. Она, как и подобает стратегу, решила быстро сменить тактику. Некогда жёсткая позиция девушки расслабилась, и она сомкнула между ними пальцы, слегка касаясь лацкана мантии Малфоя.

– Драко, – промурлыкала Пэнси, и её голос стал медовым, что резко контрастировало с холодностью, которой обладал молодой маг всего долю секунды назад. – Я помню времена, когда мы были только вдвоём. До всех этих... отвлекающих факторов.

Видение Пэнси устремилось вдаль, туда, где они в последний раз видели Серафину. Рука девушки переместилась на шею Драко, пальцы прочертили ленивые круги. Это было смелое, почти вызывающее движение, требующее от молодого мага реакции. Другой рукой она мягко наклонила его подбородок вниз, заставляя встретить свой взгляд.

Когда она приблизилась к Малфою, его окутал аромат её духов, знакомый запах, который когда-то успокаивал Драко. На него навалилась тяжесть их общей истории, нахлынули воспоминания о тайных свиданиях и шёпотом произнесённых признаниях. Ловкие пальцы легли на металлическую пряжку ремня, потянув на себя застёжку, а мягкие губы приблизились к его, оставляя тёплый и слегка влажный поцелуй.

Мысли Драко метались. Пэнси, соблазнительная сирена, пытающаяся вернуть его обратно, была одновременно знакомой и чужой. Ещё вчера это могло решить многие его заботы. Мысль о возможности воспользоваться ситуацией и снять напряжение манила его. В других обстоятельствах, примирительное отношение бывшей было бы весьма кстати, но сейчас его чувства были иными. С неожиданной для себя резкостью Драко высвободился из её объятий, решительно взяв её за плечи и оттолкнув.

– Что ты позволяешь себе, Пэнси? – возмутился он, голос его эхом отозвался в коридоре.

Слизеринка, ошеломлённая внезапным изменением в его поведении, отступила назад, её лицо выражало шок и боль. Но она была решительной.

– Ты считаешь, что она лучше меня? – с раздражением спросила она. – Она никогда не будет одной из нас, Драко. Она не сможет понять тебя так, как я. Отец будет в ярости, если узнает.

Лицо Драко напряглось. Она точно знала, как его задеть. История Малфоев и Блэкторнов была полна конфликтов. Когда Тёмный Лорд объединил их, разногласия не ушли. Всё ухудшилось после событий в доме Поттеров. Люциус стал занимать высокую должность, в то время как глава Блэкторнов был в Азкабане, не предав своего повелителя. Если Люциус узнает о Серафине, для Драко это приведёт к проблемам.

– Не вовлекай её в это! – воскликнул он. – дело не в Серафине, а в тебе и в твоём желании мной управлять!

– Ты пожалеешь, – прошипела она.

Пэнси резко развернулась и быстро удалилась по коридору, оставив Драко в состоянии раздражения и разочарования. Какое-то время потребовалось, чтоб переварить всё случившееся. Не верилось, что отказаться от подобного вечера оказалось так легко. Ещё в прошлом году он бы не упустил подобной возможности, но теперь все его мысли кружились исключительно вокруг той, что отказывалась даже смотреть в его сторону.

"Это просто какой-то бред"

С раздражением пнув металлический носок одного из стоящих рядом пустых доспехов, слизеринец издал громкий звук, похожий на хлопок, а затем поспешно скрылся за дверью, ведущей в общую гостиную.

Глава 3. Искушение

Дни, проведенные в Хогвартсе, удивительным образом смешивались друг с другом, и для Драко Малфоя они превратились в серую дымку однообразия и меланхолии. Каменные стены замка, обычно гудящие магией и жизнью, теперь казались холодными барьерами, отражающими одиночество и тоску, которые тяготили его сердце.

С того самого вечера Драко практически не мог застать Серафину в одиночестве, чтоб поговорить о том, что произошло. Несмотря на то, что их занятия постоянно пересекались, она постоянно находилась среди вечно болтающих подружек, неприступной крепостью защищающих слизеринку от вторжения. Их смех, такой радостный и заразительный для окружающих, остро напоминал о том, что между ним и девушкой, которую он так хотел бы видеть рядом, существует огромная пропасть и с каждым днем Малфой все больше сомневался в том, что ее можно преодолеть.

Однажды он поймал её взгляд на уроке трансфигурации у профессора МакГонагалл, и на какое-то мгновение ему показалось, что в её глазах мелькнула нежность, даже намек на приглашение. Но прежде чем он успел убедиться в этом, она отвела взгляд, вернувшись к своим записям и сложным диаграммам, выведенных аккуратным почерком. Чернильные линии на пергаменте, казалось, рассказывали о секретах, в которые он не был посвящен, и чувство, что его просто закинули в глубь ящика со скелетами только усиливалось.

Вне стен класса шансы Драко подойти к ней уменьшались ещё больше. Серафина обладала удивительной способностью исчезать в толпе студентов, её черные волосы, как тень, скользили между другими, и Драко было невозможно догнать её. Огромные коридоры Хогвартса, которые когда-то казались ему знакомой территорией, теперь стали похожи на лабиринт, созданный для того, чтобы держать его на расстоянии от нее.

Во время обедов в Большом зале, когда зачарованный потолок сиял чистыми небесами без малейшего облачка, мир Драко казался пасмурным. Он часто ловил себя на том, что выводит вилкой узоры на тарелке, погружаясь в раздумья, и ропот студентов вокруг него был лишь белым шумом. С наступлением каждого нового дня слизеринец надеялся, что ситуация изменится, что расстояние между ними сократится. Но все указывало на то, что Серафина попросту не хочет видеть его рядом.

После того бурного вечера, положившего начало круговороту его эмоций, в жизни Драко произошла еще одна значительная перемена. Пэнси Паркинсон, которая раньше постоянно находилась рядом с ним, теперь относилась к нему с холодком. Их пути пересекались несколько раз в день, в коридорах и классах, но Панси вела себя так, словно он был не более существенным, чем мимолетный ветерок.

Большая часть школы обратила внимание на этот резкий поворот. По коридорам, словно озорные пикси, проносились шепотки.

– Неужели эти двое поссорились? –  гадали они, в их голосах звучала жажда последней драмы Хогвартса.

Даже Крэбб и Гойл, не самые острые ножи в ящике стола, почувствовали перемены и бросали растерянные взгляды друг на друга, ища некое невысказанное понимание. Но многие так и не поняли, какой вздох облегчения вырвался из уст Драко, когда стало очевидным то, что Пэнси избрала именно эту стратегию. Её безразличие, которое в другое время могло бы ранить его, теперь ощущалось как глоток свободы после удушающей хватки её собственнической натуры. Там, где раньше он чувствовал себя привязанным, теперь он ощущал бодрящее чувство необремененности.

Без властной тени Пэнси, таящейся за каждым углом, Драко вновь ощутил решимость. Намеренное игнорирование девушки нечаянно преподнесло ему подарок: пространство для самоанализа, для понимания своих чувств и для выработки стратегии, как лучше решить сложившуюся проблему. Ему больше не нужно было преодолевать эмоциональные мины, связанные с переменчивым настроением Пэнси и её попытками монополизировать его время.

Теперь он все чаще предпочитал гулять по коридорам школы в полном одиночестве. Он жаждал его, места, где он мог бы побороться с лабиринтом своих мыслей.

Со временем эта комната стала для него убежищем, заброшенным уголком замка, заполненным выброшенными и забытыми людьми. Дверь тихонько скрипнула, и он вошел в комнату, заполненную обрывками чужих воспоминаний, коллекцию брошенного прошлого, ставшего лишним или неуместным. Высокие стопки книг, пыльные и пожелтевшие от возраста, лежали рядом с заброшенными котлами и потускневшими трофеями. Забытые мантии, когда-то яркие, теперь выцветшие, драпировались на старой мебели, назначение которой было давно забыто. Каждый предмет в комнате рассказывал свою историю, воспоминания, которые когда-то бережно хранились, а теперь были преданы забвению.

Драко пробирался по захламлённым дорожкам, перебирая пальцами предметы. Каждый из них, казалось, отражал его нынешнее состояние - ценный сам по себе, но отброшенный в сторону, непонятый или забытый. Его блуждания приняли более интроспективный характер, когда он задумался о своих чувствах к Серафине. Действительно ли он жаждал общения с ней? Или это была мания погони, обманчиво соблазнительная тяга к чему-то недосягаемому? Может быть, он, как и многие другие предметы в этой комнате, искал цель, которая доказывала бы, что он по-прежнему имеет какой-то смысл?

Задумавшись, Драко зацепился ногой за раму богато украшенного зеркала, едва не распластавшись на пыльном полу. Выпрямившись, он поднял голову и увидел старое замутненное зеркало, поверхность которого таинственно мерцала. Замысловатая резная рама резко контрастировала с запущенным окружением. Буквы на барельефе, по всей видимости, относились к его названию:

Драко нерешительно подошёл к зеркалу, привлечённый его притягательностью. Но вместо собственного отражения перед ним предстала Серафина. Она сияла изнутри. Показывало ли зеркало то, чего он действительно желал? Или это было лишь отражение его текущих навязчивых идей, того, что занимало его мысли больше всего? Вопросов у Драко было больше, чем ответов.

Образ, который предстал перед Малфоем, был одновременно обескураживающим и чарующим. Она стояла в месте, похожем на ту самую комнату, в которой он находился, но более неземном, окутанная мягким золотистым сиянием, которое, казалось, исходило от самого её существа. Серафина преобразилась. Она и так всегда была прекрасна, но зеркало усилило ее красоту в десятки раз. Ее черные волосы, обычно изящно лежащие на плечах, теперь ниспадали густыми волнами, переливаясь оттенками синего и фиолетового, как ночное небо, украшенное далекими галактиками. Ее кожа, всегда безупречная, теперь словно светилась, как будто была создана из лунного света.

Она была одета в платье, которого Драко никогда раньше не видел. Оно было глубокого полуночно-синего цвета, украшенное мерцающими звёздами, дополняющими небесную тематику её причёски. Платье идеально облегало её фигуру, ниспадая до земли и омывая ноги, словно жидкая ночь. Переливаясь и двигаясь, оно казалось сотканным из самой ткани космоса.

Но именно ее глаза приковывали его внимание. Они были больше и выразительнее, чем он помнил, глубокие лужи изумрудно-зеленого цвета, в которых искрились озорство, ум и нотки грусти. Казалось, эти глаза заглядывают ему прямо в душу, манят ближе, обещая понимание, сострадание и любовь, одновременно яростную и нежную. На Драко обрушился поток эмоций. Восхищение, тоска и глубокое чувство удивления. Серафина была воплощением всего, чего он желал и к чему стремился. Словно Вселенная собрала всю свою красоту и влила её в это существо, созданное специально для него.

От переполнявшей его радости колени ослабли, и он медленно опустился на стоявший рядом стул, не в силах оторвать взгляд от этого захватывающего зрелища. Осознание происходящего обрушилось на него как приливная волна: в этот момент Серафина была всем его миром, самой сутью его самых сокровенных желаний. В тишине комнаты, под тяжестью веков отброшенных воспоминаний, Драко Малфой погрузился в мечту о том, что могло бы быть.

Мерцающая поверхность зеркала снова изменилась, и на ней появилось новое изображение. За бесплотной фигурой Серафины возникла другая фигура - сам Драко. Однако это отражение не было похоже ни на одну его версию, которую он когда-либо видел или чувствовал. Малфой, отражённый в зеркале, двигался с грацией и уверенностью, которые чувствовались даже на расстоянии. Он приблизился к Серафине и нежно смахнул пальцами прядку её волос. Их взгляды встретились, и связь была неоспоримой, наполненной такой глубиной понимания и близости, о которой настоящий Драко мог только мечтать.

Пока отражение продолжало общаться с Серафиной, лаская её по щекам и шепча на ухо слова, заставлявшие её улыбаться, сердце настоящего Драко громко стучало в груди. Внутри него зародилась горько-сладкая смесь эмоций. Восторг, потому что он наблюдал за своей версией, которая беззастенчиво выражала любовь и привязанность. Ревность - потому что это была версия себя, которую он не узнавал, и она испытывала близость с Серафиной, которой он так отчаянно жаждал.

Руки Драко сжались в кулаки по бокам, ногти впились в ладони. Сильное сочетание восхищения и зависти грозило поглотить его. Он жаждал стать таким же, как он сам, посмотреть на себя в зеркало и жить в этом идеальном моменте вечно. Но холодная правда реальности не давала ему покоя. Зеркало было лишь отражением, манящим проблеском мечты, которая всегда оставалась недосягаемой.

Пальцы зеркального соперника подцепили лямку платья, которое соскользнуло с девичьих плеч так же быстро, как сменялась сцена, которую демонстрировало зеркало. Дыхание Драко перехватило от восхищения: одетой девушка была прекрасна, но без одежды нежная кожа казалась мраморной. Словно скульптор, бредящий мыслями о прекрасной богине, вылепил Серафину по ее подобию. Каждый изгиб был великолепен, заставлял сердце учащенно биться. Тем временем, его зеркальный соперник уже изучал раскрывшиеся перед ним сокровища. Тонкие аристократические пальцы рисовали линии на обнаженном теле, реагирующем на любое, даже малейшее движение. Большим пальцем очертив круг ореола бледно-розового соска, он слегка приподнял в руке упругую полусферу, словно прикидывая ее вес, прежде чем губы сжались вокруг пика. Вторая рука переместилась на поясницу, почти полностью обхватывая податливое тело, прижимая его к себе еще сильнее.

Сердце Малфоя сжималось, каждый удар отдавался тяжелым чувством зависти и неверия. Сцена, разворачивающаяся в мерцающих границах зеркала, была одновременно и маняще реальной, и мучительно неуловимой. Его собственное отражение, этот зеркальный Драко, казалось, обладал такой смелостью, о которой настоящий слизеринец мог только мечтать. Дерзость поступков его двойника захватила его в плен, утопив в водовороте эмоций.

Желание, ревность и разочарование смешивались в нем, образуя мощный яд, который, казалось, пульсировал сам собой. Отражение давало возможность заглянуть в мир "как бы не так", и было безумно приятно видеть, как версия самого себя купается в этих запретных радостях, а он беспомощно стоит на месте, наблюдая за своими воображаемыми триумфами. Дело было не только в притягательности зеркала, но и в том, как резко оно контрастировало с его реальностью. Несоответствие между мечтами и настоящим резко бросалось в глаза, напоминая о тех барьерах, которые всё ещё стояли перед ним.

Не отрывая губ от молочной кожи, зеркальный двойник запустил руку между стройных бедер, накрывая ладонью блестящую от смазки промежность. Драко видел, как два пальца моментально исчезли внутри, тем самым срывая с полных губ Серафины первый тихий беззвучный стон. Её тело дрогнуло, потянувшись навстречу этой ласке, заставляя штаны настоящего слизеринца натянуться в области паха.

Мысль о том, что его зеркальное отражение сделает это вместо него, показалась парню просто невероятной. Сложно было поверить, будто такое вообще возможно, однако воркующая парочка продолжала, словно не существовало никого, кроме них двоих. Набухшие вены на руке, которая едва заметно шевелилась, свидетельствовали о том, что призрачному отражению так же нравится происходящее, как и тому, кто сидел по ту сторону зеркала. Движения постепенно стали более требовательными, грубыми, властными… Чем больше Малфой за ними наблюдал, тем жарче становилась эта сцена. Серафина запрокинула голову назад, едва удерживаясь на ногах, запустив пальцы в белокурые волосы и сжав их так крепко, чтоб голова ни на мгновение не отрывалась от груди. Её любовника, по всей видимости, такое положение дел абсолютно устраивало, разве что от нежных поцелуев он перешел к укусам, оставляющим полумесяцы на нежной коже.

Зеркало не передавало звуков, однако казалось, что это и не нужно – Малфой “слышал” эти громкие вскрики Серафины, вызванные нетерпеливой лаской, продолжающейся до тех пор, пока партнер не насытился ими вдоволь, наконец отрываясь от прекрасного тела возлюбленной.

Зеркальный Драко что-то прошептал и в ответ слизеринка повернулась к нему спиной, слегка наклоняясь и упираясь ладонями в невидимую стену, образуя дугу в прогнувшейся спине. Двойник ловко расправился с молнией на брюках, обнажая пульсирующий от возбуждения член. Не в силах сопротивляться этому видению, настоящий Малфой сделал тоже самое. Набухшая головка скользнула между влажных губ, прежде чем сделать первый уверенный толчок. Очередной немой крик пронзил сознание всех свидетелей происходящего, когда Серафина сама нетерпеливо прижалась бедрами к паху, с наслаждением принимая его в себя. Отражение сделало паузу, чтоб перевести дух, настолько хорошо оказалось внутри. Горечь ожидания абсолютно себя оправдали, парень читал это на его лице . Рука сама непроизвольно сжала член, пока сознание услужливо подкидывало ему ощущение того, насколько горячей Терновник может быть внутри.

Осознание происходящего ужалило изнутри. Эти запретные мысли, эти мимолетные фантазии - разве они не были здесь все это время, не таились в тенистых глубинах его сознания? С тех пор как он впервые заметил пленительную притягательность Блэкторн, в его сознании зародилась тоска. Опасное влечение, шепчущее искушение, превратившееся в ревущую потребность. Границы, которые он воздвиг, защита, которую он считал непреодолимой, казалось, рушились с каждой секундой. Была ли это Серафина, или семя запретного желания всегда таилось внутри него, ожидая подходящего момента, чтобы расцвести?

Привыкнув к ощущением, зеркальный Драко начал двигаться. Сначала медленно, наслаждаясь путем, который он преодолевал внутри, а затем быстрее. Его реальный “Я” подстроился под этот темп, продолжая как завороженный, ловя каждое движение, пытаясь понять, является ли он участником или просто наблюдателем. Обхватив девушку за бедра, парень буквально вбивался в нее, то наваливаясь всем телом, сокращая и без того не слишком большую дистанцию, то напротив, практически отодвигался. Извивающееся от удовольствия тело было свидетелем того, что оба участника пребывают на одном уровне желания. Чем ближе к моменту экстаза подходили оба, тем более отрывистыми становились эти толчки. В ту самую секунду, когда двойник с силой толкнулся в девушку последний раз, видение исчезло, оставив настоящего Драко наедине с бурным оргазмом, который он испытал. Все тело свело судорогой, дыхание сбилось, словно он пробежал стометровку. Вспышка, а затем теплеющее чувство облегчения, распространившееся по всему телу бурной волной.

Драко, лишённый чар Зеркала, остался в бушующем море эмоций. Яркие ощущения удовольствия от увиденной сцены перекликались с острым чувством стыда. Эти противоречивые эмоции бушевали в нем, не давая успокоиться. Он сделал глубокий, дрожащий вдох, стараясь отогнать тепло, вспыхнувшее на щеках, и учащенное биение сердца. Резкий контраст между смелостью его зеркального отражения и его нерешительностью в реальной жизни был очевиден. И всё же этот контраст зажёг в груди Драко искру, новую решимость.

В кои-то веки привычная для Малфоя надменность утихла, сменившись неутолимой жаждой испытать то, что испытал его зеркальный "я". Больше он не мог быть простым зрителем собственных желаний. В его серебряных глазах горел огонь решимости. Чего бы это ни стоило, он преодолеет пропасть между своими зеркальными фантазиями и реальностью. Путь будет сопряжён с трудностями, но Драко Малфой умел быть настойчивым, когда это было нужно. Он будет преследовать свои самые сокровенные желания, куда бы они его ни привели.

Поднявшись со стула, Драко слегка подпрыгнул, застегивая брюки. Выпрямившись, он в последний раз окинул взглядом комнату: нагромождение забытых предметов отбрасывало жуткие длинные тени под тусклым освещением. Его взгляд привлек необычный артефакт, лежащий на потрепанной книге и почти скрытый под тонким слоем пыли.

Это было витиеватое колесо размером с ладонь, испещренное непонятными символами и узорами. При свете свечи на его поверхности появилось едва заметное мерцание и название “Маховик времени". Заинтригованный, но совершенно незнакомый с его назначением, Драко почувствовал тягу к нему, смесь осторожности и любопытства. Ведь устройство с таким глубоким названием не может быть просто декоративной безделушкой, не так ли?

Не раздумывая, он положил загадочное колесико в карман, ощущая его прохладную тяжесть на своем бедре. Коридоры замка вырисовывались перед ним, отдаваясь слабым шепотом ушедших эпох. Тяжесть дневных открытий давила на него, и ноги сами повели его к святилищу - своей спальне в подземельях. Кровать с балдахином манила к себе, обещая утешение, и Малфой приготовился погрузиться в объятия сна, намереваясь вновь воспроизвести в воспоминаниях увиденное сегодня.

Глава 4. Зеркало Еиналеж

Драко лежал в своей постели и вертел в руках найденный в выручай-комнате Маховик Времени. Конечно, его назначение, равно как и название, ему по-прежнему было неизвестно, но золотая побрякушка определенно притягивала взгляд и отлично занимала руки, пока он пытался расслабиться и не думать о вещах, которые его огорчали. С того самого дня, как он заглянул в зеркало Еиналеж, он мысленно постоянно возвращался в этот момент. Отстраненное поведение Серафины теперь ощущалось еще острее и он не мог избавиться от чувства тоски, которое буквально съедало его изнутри.

Сияющая и далекая Серафина, отраженная в зеркале, преследовала его, и он не мог подавить растущее желание. Почему она продолжает избегать его? Что он сделал, чтобы оттолкнуть ее? Отчаявшись найти ответы и не в силах сосредоточиться ни на учёбе, ни на чём другом, Драко принялся возиться со сломанным Маховиком. Он поднес его к слабому свету, проникавшему сквозь шторы, и стал изучать древние надписи, выгравированные на кольцах. Его пальцы скользнули по шестеренке, которая прежде никогда не двинулась. Руками он мог провернуть все кольца загадочного устройства, но вот похожий на взводный механизм старых часов, никогда не двигался. Вернее сказать, так было до этого самого момента. Может быть он прикладывал недостаточное количество усилий, а может быть застрявшая внутри песчинка наконец сдвинулась с места, только вот в этот раз ему удалось несколько раз прокрутить маленькое колесико, прежде чем что-то начало происходить. Комната вокруг него начала мерцать и искажаться, а артефакт внезапно ожил. Большие плоские кольца начали вращаться и издавать тихое гудение.

Маховик Времени всегда был прихотливым инструментом, его сложный механизм был предназначен для отматывания времени назад, словно невидимая нить, наматываемая на шпиндель. Однако этот был неисправен, чего Малфой, разумеется, не знал. Именно по этой причине он и оказался в свое время брошен среди прочих сломанных вещей.

Драко материализовался в вихре ярких мантий и возбуждённой болтовни. Он оказался в шумных коридорах Хогвартса, окружённый толпой студентов. Топот детей, отзвуки разговоров, насыщенный аромат старых книг и магии будоражили его чувства. Он словно перенесся в ушедшую эпоху, в более раннюю версию того Хогвартса, который он знал. Потребовалось немного времени, прежде чем эта мысль уложилась в его голове, но едва только Малфой присмотрелся к ученикам, он заметил парочку знакомых лиц, только гораздо моложе. Окружающие его школьники спешили на свои занятия, совершенно не обращая внимания на пятикурсника, внезапно возникшего в толпе. После движущихся лестниц и говорящих портретов, пожалуй, перестаешь удивляться таким вещам.

Когда мысли перестали хаотично плясать в его голове и контроль над собой наконец был взят, парень еще раз огляделся по сторонам. Вероятно, раз уж он оказался в прошлом, на это должна быть какая-то причина. Не то, чтоб путешествия во времени было вопросом совершенно обыденным, но когда Драко учился на втором курсе, чудовище из тайной комнаты чуть не убило половину студентов школы, а в прошлом году в школу вообще привезли четырех взрослых драконов. На фоне всего этого, вернуться обратно во времена первого курса казалось легкой воскресной прогулкой. В любом случае, мысли Малфоя занимал не столько вопрос «как он здесь оказался?», сколько «как теперь вернуться обратно?». Растерянный взгляд продолжал гулять по лицам беспокойно снующих туда-сюда учеников, пока сознание не сосредоточилось на единственном образе, слишком выделяющимся из общей толпы. Маленькая девушка, спрятавшаяся в укромном уголке, забившись за статую, свернулась почти калачиком, обняв свои колени. Судя по тому, как дрожали ее плечи, она плакала.

Глаза Драко расширились, когда он узнал её - это была гораздо более юная версия Серафины. Это зрелище поразило его до глубины души: она была так уязвима и одинока. На её мантии, немного великоватой для её маленького роста, красовалась эмблема первокурсницы. Сердце в груди сжалось от мысли, что кому-то могло прийти в голову ее обидеть. Быстро перебежав коридор поперек, Малфой забрался в ее укрытие, что получилось далеко не сразу. В отличии от миниатюрной Блэкторн, его колени буквально уперлись в каменную мантию какого-то древнего волшебника.

– Привет, - тихо сказал он, стараясь, чтобы его голос был мягким. – Ты в порядке?

Серафина подняла голову, ее глаза расширились от удивления. Она не узнала его, и это было видно по тому, как напряглось ее тело. Вероятно в хорошенькой голове промелькнула мысль, что теперь издеваться над ней будут не только сверстники.

– Ты кто? – спросила она, едва слышно прошептав, полностью игнорируя заданный ранее вопрос.

– Всё в порядке, я не собираюсь тебя обежать - заверил её Драко, – Я просто... хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

– Почему тебя это волнует? - пробормотала она, отводя глаза, пытаясь скрыть слезы.

Драко был ошеломлен ее вопросом, но не мог отрицать боли, которую он вызвал в его груди.

– Потому что никто не заслуживает такого одиночества, – искренне ответил он.

Серафина вернула взгляд к его глазам, ища в них хоть какие-то признаки обмана. Но все, что она нашла, - это искреннюю заботу, чего ей, похоже, не хватало в жизни. Глубоко вздохнув, она открыла рот:

– Это мой отец. Другие дети... они знают, что он сделал. Они ненавидят меня за это.

Новость о том, что Серафина в прошлом была ребенком, над которым издевались, всколыхнуло в нем бурю эмоций. Образ уверенной в себе девушки, окруженной поклонниками и подружками, которую он знал в настоящем, резко контрастировал с обливающимся слезами ребенком, которого он видел перед собой сейчас. В глубине его души бушевала смесь сочувствия, гнева и печали. Он почувствовал глубокую боль, желание протянуть руку и защитить ее от тех переживаний, которые на нее свалились.

– Мой отец... он никогда не отказывался от Тёмного Лорда, - продолжала она срывающимся голосом. – И теперь все думают, что я такая же, как он.

Уж он, как никто другой знал какого это. Жить в тени своего отца – довольно печальная участь даже для тех, чей благородный потомок внушает ужас и уважение. Если кто-то и мог понять, что именно сейчас чувствовала Терновник, так это он. Даже когда Люциуса нет в помещении, собеседник все равно подразумевает, обращаясь к Драко, что говорит со старшим Малфоем.

– Ты не твой отец, Серафина, - твердо сказал он. – Ты не отвечаешь за его поступки.

– Но это не имеет значения, - прошептала она, качая головой. – Для них я просто дочь убийцы.

Драко почувствовал прилив злости на тех, кто заставил её так думать, но отогнал её в сторону, сосредоточившись на девушке, сидящей рядом с ним.

– Эй, посмотри на меня, - мягко попросил он.

Когда она наконец встретила его взгляд, он продолжил:

– Ты сильнее, чем думаешь, Серафина. И ты не одинока. Есть люди, которым ты небезразлична, которые видят тебя такой, какая ты есть на самом деле.

– Но я их не вижу, - в её ответе прозвучало отчаяние.

– Увидишь, - заверил её Драко, его сердце вновь сжалось. – Совсем скоро все изменится и тогда ты сама будешь иногда сбегать вот так, чтоб побыть в одиночестве и подумать.

Серафина посмотрела на него, и в ее глазах впервые забрезжил огонек надежды.

– Ты действительно так думаешь? - спросила она, ее голос был совсем маленьким.

–  Я это знаю, - ответил Драко, улыбнувшись ей и впервые за весь разговор почувствовав, что наконец может сказать что-то по-настоящему ободряющее, поднимаясь на ноги и протягивая руку. – А теперь тебе стоит вернуться в общую комнату. Не позволяй им задирать себя. На самом деле они нуждаются в тебе гораздо сильнее, чем ты в них.

Серафина заколебалась, но в конце концов взяла его за руку, позволив ему помочь ей подняться.

– Спасибо, - прошептала она, ее глаза были полны благодарности.

Драко кивнул, сглатывая застрявший в горле ком невысказанных эмоций.

– Помни, что я сказал, хорошо? Ты не одна.

И с этими словами он отвернулся, оставив Серафину стоять на месте, немного более сильную, чем прежде. Драко знал, что должен найти способ вернуться в свое время, но пока он шел прочь, в его голове роились мысли о плачущей девочке и скрытой силе, которой она обладала. Он увидел в ней ту сторону, о которой даже не подозревал, и это вызвало у него чувство глубокого восхищения. Их семьи враждуют так давно, что до нынешнего года слизеринцу даже в голову не приходило обратить на нее внимание. Даже с Поттером все не было так однозначно на первом курсе, как с ней. Если популярная сиротка еще виделась ему возможным союзником хотя бы в первые дни знакомства на Косой Аллее, то с Блэкторнами все как раз было предельно ясно. Спрятавшись в одном из бесчисленных коридоров школы и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Малфой вновь повернул колесико Маховика Времени.

Драко вернулся в тускло освещенное убежище своей спальни. Воспоминания о Серафине, зажатой и уязвимой в далёком прошлом, всё ещё были яркими в его сознании. Тряхнув плечами, словно готовясь к драке, он вышел в гостиную с твердым намерением подойти к Серафине, желая помочь ей в настоящем. Впервые за несколько дней ему повезло, она сидела на диванчике в полном одиночестве и это наполнило его надеждой. Это был его шанс все исправить, преодолеть разрыв между ними.

Но когда он приблизился, улыбка на его лице быстро исчезла. Он ожидал, что ему придется пробиваться через стену холодного равнодушия, но стоило только Серафине поднять глаза и встретиться с ним взглядом, как выражение ее лица сменилось с расслабленного на враждебное. Драко не успел произнести ни слова, как ее голос, полный гнева, пронесся по комнате.

Невеста Полоза.

Содержание

Глава 1. Аура Слизерина

Глава 2. Урок Зельеварения

Глава 3. Искушение

Глава 4. Зеркало Еиналеж

Глава 5. Нить времени

Глава 6. Шипы терновника

Глава 7. Платяной шкаф

Глава 8. Ночная встреча

Глава 9. Ошибки прошлого

Глава 10. Исповедь

Комментарии (0)