Солнце потихоньку поднималось из-за горизонта, испепеляя своими лучами неосторожных демонов, и освещая небольшой домик семейства Тоцука. Там, на кухне, уже хлопотала юная черноволосая девушка. На фоне её волос и без того бледное лицо казалось практически мертвецки белым. Сама она выглядела очень тоненькой, словно тростинка, которая может рассыпаться в пыль от одного прикосновения.

Девушка напевала себе под нос нежную мелодию и готовила весьма скудный завтрак для своей семьи. Когда она уже закончила, в комнату, зевая и потирая кулачком глаза, вошел маленький и не менее темноволосый мальчик лет пяти. Когда он заметил находящуюся там девушку, то воспылал от негодования.

— Рей-нэ-сан, ты снова проснулась так рано! Я же говорил, что сегодня приготовлю завтрак сам, а ты должна была наконец-то хорошо поспать! — малыш топнул ногой, на что его сестра тихонько рассмеялась и подошла к нему, нежно растрепав кудрявую темную макушку.

— Не переживай, отото, я легла пораньше… — нежно и спокойно произнесла старшая сестра, нежно улыбаясь и садясь на коленки, чтобы быть с братом на одном уровне. Голос девушки был тих, будто вот-вот совсем сойдет на нет, но и нежным, и мелодичным одновременно.

— Врешь! Я видел в твоей комнате станок и кучу новых шнуров! Ты опять всю ночь плела! Зачем ты так себя изматываешь, онэ-сан? Ты ведь… Ты ведь тоже можешь заболеть… Как мама! Она тоже ночами плела шнуры… – раздался всхлип, переплетающийся со шмыгом, — И заболела! Онэ-сан… — мальчик окончательно расплакался, отчего сестра нежно обняла его и грустно улыбнулась.

Девушка днями и ночами плела шнуры, чтобы продавать их на рынке в деревне, находящейся в паре километров отсюда. Их мать уже давно была больна, и юная Рей зарабатывала как могла, ибо лекарства были очень дорогими. Но несмотря на все попытки и дорогущие лекарства мать таяла на глазах своих маленьких детей. Рей, старшей дочери, было тринадцать, а младшему, Тсуки, было всего пять. Хотя даже так оба работали на равных. Тсуки колол дрова, ухаживал за домом и больной матерью, пока старшая плела шнуры и ежедневно продавала их, а также готовила пищу и особые целебные отвары для матери.

— Я… Я тоже сделал немного шнуров… — Тсуки вытер слёзы и вытащил из кармана связку немного неаккуратных шнурков. Девочка отстранилась, и на ее лице заиграла лучезарная улыбка.

— Ты большой молодец, отото. На деньги с продажи твоих шнуров я куплю сегодня чего-нибудь вкусненького! — малец тоже заулыбался, — Так! Я отправляюсь в деревню, а ты не забудь дать матери все лекарства и покормить её, когда проснётся. Надеюсь на тебя, отото!

Рей ещё раз потрепала брата по голове и, собрав сумки с вещами, направилась в сторону деревни. Сначала путь лежал через хвойный лес, затем вдоль реки, потом были рисовые поля и уже сама деревня.

В деревне юную Тоцука всегда все узнавали и здоровались. Она дошла до довольно крупного для деревни рынка, где располагалась её небольшая, но довольно популярная лавочка. Вокруг сразу же собралась приличная толпа молодых девушек и парней, что желали узнать где им искать свою любовь. Начался небольшой гомон.

— Тоцука-чан вчера не было, а я так хотела узнать всё ли в порядке с моим суженным!

— Да-да, ты права, Оку-тян!

— Рей-тян, чего это ты вчера не пришла?!

— Куплю шнурок, чтобы ко мне пришла удача в любви!

Рей была известна в своей деревни тем, что могла видеть нити, что связывают мизинцы своих суженных и различать эти нити по цвету и состоянию. Каждый, кто спрашивал её об этом, обязательно покупал шнурок. Рей никого не заставляла, но это всё равно стало своеобразной платой за её предсказание.

— Твой шнурок всё ещё красный, Цун-чан, так что не переживай, вы обязательно встретитесь! Держи розовый шнурок, под стать твоим глазам. Тебе очень идет! — Тоцука делала предсказания, продавала шнурки и улыбалась. Так и проходил каждый её день.

Рынок опустел, когда под вечер к ней подошёл хозяин лавочки, где она продавала шнуры. Раньше она принадлежала семье Тоцука, но после смерти отца её отобрали за долги. Теперь Рей приходилось её снимать, отдавая часть выручки новому хозяину.

— Слышь, время аренды подходит к концу! Давай деньги! — грубо начал он, но несмотря на всё это Рей уже привыкла слышать подобное в свой адрес, поэтому спокойно улыбнулась мужчине.

— Одзи-сама, но до конца аренды еще неделя, могу ли я заплатить в срок? — после этого последовал сильный удар кулаком по столу лавки.

— Ты будешь платить тогда, когда я скажу, тварь! И не смей тут выделываться, а гони бабки! — Одзи-сама схватил тёмные волосы девушки в кулак и больно потянул вверх, отчего Рей тихонько заскулила.

— Д-да, Одзи-доно! С-сейчас! — Одзи-сама отпустил волосы Рей и та отдала ему треть выручки. Но он резко вырвал мешочек с деньгами из рук девушки и забрал половину, а затем удалился.

Рей глубоко выдохнула и направилась к лавке лекаря за препаратами для матери, а затем в лавку с едой, где добрая продавщица положила ей вдвое больше за ту же цену, да еще и немного моти с собой.

На улице окончательно стемнело, и девушка направилась домой. Минула река, начался лес, и Тоцука почувствовала, что что-то не так. Чёрной нити её матери не было видно, а линия брата была разорвана в клочья и потихоньку исчезала. Девушка ускорилась и забежала домой, сердце её сыграло последние аккорды и замерло на пару секунд.

Затем цвет глаз девушки изменился.

Пролог

Aria Moon

Кот-пылеглот

Нити судьбы плетутся, соединяются и рвутся, сплетаются воедино и расходятся. Куда же приведет нить судьбы нашу героиню?

Kimetsu no Yaiba

Зеницу Агацума/ОЖП

Танджуро Камадо

Иноске Хашибира

ОМП

ОЖП

Нити судьбы

ru-niti-sudby-aria-moon-beta-kot-pyleglot

Я уже неделю живу от лица наблюдателя в этом теле и мне чертовски скучно. Я даже не могу моргать самостоятельно, не то что влиять на что-то или хотя бы говорить с девочкой. Единственное моё развлечение – это лазать по её воспоминаниям и наблюдать за повседневной жизнью. Но мне это надоело уже на второй-третий день.

Первые два дня я раскладывала по полочкам мою прошлую жизнь. Думала над тем, что я сделала не так и как пришла к тому, что в свои семнадцать уже мертва.

На самом деле довольно спокойно отнеслась к своей смерти, что очень странно.

Ну да, мои «друзья» – долбаёбы.

Да, «по приколу» толкнули под поезд в метро.

И да, так я умерла и оказалась здесь.

Гораздо больше меня волновало, что делать дальше и зачем я вообще здесь нахожусь? Но пока я искала ответ на этот вопрос, ничего интересного или хотя бы чуть-чуть объясняющего ситуацию не случалось. Мне оставалось только ждать, и, чтобы не умереть от скуки, едко комментировать всё, что происходит вокруг.

Этот день ничем не отличался от всех остальных, если можно так сказать. К моей милой Рей все время подбегали девчонки и мальчишки, чтобы узнать про своего «суженного». И кстати об этом, я ещё в первый день заметила, что Рей видит какие-то странные нити, и без лишних раздумий я выудила из её памяти разговор с матерью на эту тему.

Молодая женщина, чьи черные волосы ниспадали с плеч тёмным водопадом, сидела на веранде небольшого дома посреди леса и плела золотой тонкий шнурок. Внезапно из-за сёдзи высунулась маленькая черноволосая девичья головка. Малышка какое-то время мялась за спиной матери, а потом, на что-то решившись, шлёпнулась рядом.

— Мамуль… Я… Я вижу какие-то странные нити на мизинцах людей, когда касаюсь их! — девочка зажмурилась и опустила голову, ожидая сама не зная чего. Мать отвлеклась от своего занятия и погладила девочку по голове.

— Все в порядке, солнце, это просто способность девушек нашей семьи. Мы видим красные нити, что связывают мизинцы людей, предназначенных друг другу судьбой. Обычно эта пара основывается на романтических связях, но иногда связаны могут быть лучшие друзья или брат с сестрой.

В основном нити красные. Это значит, что с обоими людьми в паре все в порядке. Если нить чёрная, значит один из пары мёртв. Синяя говорит о том, что один из пары собственноручно убил другого, либо был виновен или причастен к его смерти.

Я точно знаю, что наш дар можно развивать. Со временем ты начнешь их видеть, когда захочешь. Тебе не придется даже касаться человека, но это все лишь придаток к основной нашей силе. Если ты найдешь человека, что предназначен тебе, то начнешь видеть золотые нити. Они связывают два запястья одного человека.

Это нити жизни и чем тоньше нить, тем ближе смерть человека. А если ты перережешь нить особым клинком — ничирин, то человек умрет. Самое главное, Рей-тян, если увидишь человека без нитей, беги со всех ног. Это не человек, а демон. Раньше… Раньше девушки нашей семьи обязательно становились охотницами на демонов, но я не пожелала себе такой жизни, поэтому просто сбежала из дома, встретила своего суженного и осела здесь. И тебе такой жизни не желаю, поэтому мы здесь, живы, смерть не дышит нам в спины, мы не живем на острие ножа и счастливы… Мой дар очень слаб, не то, что у моей матери или сестры. Ты можешь его развивать, если хочешь, раз ты начала видеть их в таком малом возрасте, значит, твои способности сильны… — девочка внимательно слушала слова матери, а когда та закончила, то кивнула и серьезно произнесла:

— Не переживай, мамочка, я всегда буду рядом с тобой, а потом найду своего суженого и у меня будет больша-а-а-а-я семья! — девочка показала объем своей семьи руками и засмеялась, а затем убежала играть с друзьями, не осознавая в полной мере серьёзности материнских слов.

Такие вот дела. Мать сказала, что в этом мире есть какие-то демоны. Причин ей не верить нет, ну кроме здравого смысла, конечно. Но какой может быть здравый смысл, если я после смерти попала в тело тринадцатилетней девочки из явно древней Японии и 

 чужими глазами видела те самые нити? Поэтому, на всякий случай, в демонов я поверю, мало ли… Кстати говоря, дар девочка действительно с тех пор развивала. Теперь она может видеть нити, не касаясь людей и даже научилась отличать чужие нити от нитей своих знакомых и видеть их избирательно. Сама толком не знаю как это происходит. Просто приходит понимание, кому эта нить принадлежит, причем и ей, и мне.

Как я уже сказала, день прошел как обычно, разве что под вечер подошёл один мудак, который сдавал в аренду лавку на рынке. Ух, если бы вместо Рей была я, то давно бы хорошенько ему врезала. В прошлой жизни у меня с такими придурками разговор был коротким. От своих одноклассниц я отличалась крепким телосложением и обостренным чувством справедливости. Такой себе терминатор в юбке. Частенько дралась, в основном защищая кого-то, но моей репутации лучше от этого не становилось. Поэтому остальные девочки меня не особо жаловали. Но мне хватало и общения с парнями. Впрочем, когда мы немного подросли, многие наконец поняли, что я не такая уж плохая.

Мы преспокойненько пошли домой, по дороге захватив еды. Но на подходе к дому моя чуйка заорала благим матом. Рей, кажется, тоже что-то почувствовала, и мы понеслись на всех парах домой. Девочка пулей забежала в дом и от того, что мы там увидели, мы обе знатно охренели. Наш милейший братишка Тсуки весь перепачканный в крови доедал мать, громко чавкая. В этой суматохе я и не заметила, что теперь телом почему-то управляю я!

— Матьф тва-оую налево! — рот с непривычки не слушался, как и остальное тело.

С секундой промедления я вылетела во двор дома и благодарила всех богов за то, что семейство Тоцука не стала строить забор вокруг дома. Со всех сил я драпанула куда-то в лес, даже не понимая, куда бегу. Тело все еще плохо поддавалось мне, так что я собрала лицом все ветки и запнулась о каждый корень.

На секунду обернувшись, я увидела брата, который с феноменальной, не свойственной ему скоростью, несся за мной. Запинка о неучтенный в этом лесу камень стала для меня фатальной. Брат оттолкнулся от земли и напрыгнул на меня сверху пытаясь вгрызться в мои внутренности. Выглядел он жутко: три пары глаз с красной склерой и жёлтой радужкой, ужасный оскал на лице, гигантские клыки, с которых капала слюна вперемешку с кровью, всё кимоно было в той же крови и с клочками органов.

Только сейчас я поняла, что у меня в руке есть ручка, оторвавшаяся от корзины с едой. Недолго, вернее, совсем не думая, я воткнула её в пасть существа, что недавно было братом Рей. Так как Тсуки был намного меньше моего нынешнего тела, хоть и  банально сильней, я перевернула его, нависая сверху. Твою мать! Чертовы длинные волосы застряли под демоном! Именно поэтому в прошлой жизни я носила короткую стрижку! Я скривилась от боли, а Тсуки воспользовался ситуацией и снова оказался сверху. Волосы освободились, но брат внезапно увеличился в размерах, а ручка в его зубах переломилось, давая мальчику возможность вцепиться в моё тело клыками.

Мой же дикий крик раздался на всю округу, едва я зажмурила глаза. Снова умирать было страшновато. Не хотелось чувствовать ту же боль, тем более я живу в этом теле всего лишь неделю. Брызнула кровь, что полностью забрызгала мое лицо. Боли почему-то не было, хотя во время моей прошлой смерти, если я правильно помню, она была просто невыносимой. Так бы я и лежала дальше, если бы не раздался грубый женский голос:

— Ну и чего разлеглась?

Я осторожно открыла глаза. На мне лежало обезглавленное тело брата Рей, а рядом стояла женщина в фиолетовом хаори странной, видимо, военной форме под ним. Я скинула с себя по ощущениям уже мертвое тело и с горем пополам поднялась. Находясь в полной прострации, осмотрела себя. Старое нежно-голубое хаори было перепачкано в земле и крови, как впрочем, и персиковое кимоно под ним. Я заметила на краю кимоно ошметок, кажется, кишок и к горлу подкатил ком, сдержать который мне всё-таки не удалось. Меня тут же вырвало в ближайшие кусты. Лицо женщины в это время не излучало совершенно никаких эмоций. Я даже поразилась, это ведь надо ещё так уметь. Я подняла голову из кустов и хотела протереть рот краем хаори, но как-то побрезговала, в итоге обтерев рот рукой.

— Ум… И что мне теперь делать? — немного отойдя от шока, я наконец обратила внимание на женщину.

Моя натура точно бы не пережила обычной спокойной жизни в чёртовой Японии, как я успела выяснить, эпохи Тайсё. Сомневаюсь, что одиноких маленьких девочек без катаны на поясе тут во что-нибудь ставят. Всё дороги ведут в квартал красных фонарей и то, если лицом вышла, и меня такое категорически не устраивает. Тем более, эту жизнь я не то что бы настолько сильно ценю, что не могу рискнуть ей ради спокойной жизни других людей. Умерла один раз, умру во второй. Да, умирать не особо хочется. Больно это, но страшного в этом, на самом деле, ничего нет.

Почему бы не стать охотником? Тем более мать говорила, что раньше все женщины нашей семьи шли именно в эту профессию, а значит я могу быть полезной! Демоны на самом деле существуют, как я успела убедиться на себе. Не из-за плохого же климата брат себе лишние две пары глаз отрастил и на людей стал кидаться с желанием сожрать.

Этой фразы достаточно, чтобы я пошла в эту, если можно так сказать, профессию. Я думала об этом ещё когда впервые услышала о демонах, но возможности управлять телом не было. Да и Рей с семьей были живы. Сомневаюсь, что смогу нормально жить, точно зная о существовании демонов, что в любой момент могут напасть на меня или моих уже скончавшихся близких. Тем более, я смогу защищать людей от этих тварей и никто больше не столкнётся тем же что и Рей… то есть я.

— Хм… Я так понимаю, ты хочешь стать охотником? У тебя на лице всё написано. — женщина хмыкнула и усмехнулась. Ох… Чувствую, что меня ждет что-то похуже, чем стать юдзё или ойран. Боже, нет, что я несу?! Никакие ужасы не сравнятся с продажей собственного тела за деньги. Ни в коем случае. Я уверенно кивнула женщине в ответ.

— Ну что ж… Тебе повезло встретить взращивателя, так что следуй за мной. Я живу на горе Танугава. Путь отсюда не близкий, но если сможешь добраться до неё вместе со мной, то я возьму тебя в ученики.

Я еще раз кивнула и произнесла:

— Давайте отправимся утром. Хочу похоронить семью и убрать дом.

Та утвердительно моргнула и куда-то пропала. Я же вздохнула, подняла кимоно Тсуки и понесла его в дом. Когда зашла туда, меня вновь стошнило от вида распотрошенной госпожи Тоцука. Нд-ам…

Я пошла в сарай на заднем дворе и отрыла там лопату. Поспать этой ночью мне вряд ли удастся, хотя очень хотелось бы. На том же заднем дворе росло сливовое дерево, которое уже отцвело и было покрыто несозревшими плодами. Хоронить семью Тоцука я решила под ним.

Три ямы я копала очень долго. Рей плохо питалась, отчего тело её было очень слабым. В итоге моя спина чертовски болела, как и руки. Впрочем, как и всё остальное. Я вернулась в дом и нашла там огромный кусок белой плотной ткани. В него я завернула тело госпожи Тоцука и аккуратно, насколько это возможно с моими физическими данными, уложила тело в яму посередине. Дальше было проще, в ямку поменьше уложила кимоно и хаори Тсуки.

После этого я сбегала в дом, чтобы найти другую одежду, ибо эта была перепачкана в земле, крови, траве и многом другом. Надевать кимоно Рей не хотелось. Во-первых это было неудобно, а мне завтра резвым бегом нужно было отправляться в горы. Во-вторых мне просто не очень нравится ходить в длинной юбке.

Первым делом я помыла голову простым мылом в тазике с водой. Скажу вам честно, делать это чертовски неудобно! Но лучше, чем ходить с красно-буро-серыми сосульками вместо волос. Затем я пошарилась по вещам в доме и нашла чёрные штаны странного покроя. Кажется, их называют бохо и они точно лучше, чем юбка в пол, поэтому я примерила их и, что удивительно, они мне подошли. Сверху пошла в ход белая, мужская, но маленького размера рубашка. В шкафу у госпожи Тоцука я нашла старое хаори сине-сиреневого цвета с геометричным узором треугольников и такие же гетры. Всё это впоследствии было надето на меня и смотрелось не так уж убого. Завершающим элементом были деревянные дзори и носки с двойным пальцем под ними. Не очень-то привычно, но это Япония эпохи Тайсё, так что нужно соответствовать. Да и против нового стиля я ничего не имею.

В доме я так же нашла зеркало и осмотрела новую себя. Первое, что зацепило мой взгляд, были волосы, они хоть и были чистыми, но кровь почему-то въелась в них, поэтому они стали красно-бурыми на кончиках. Новая одежда сидела более-менее неплохо, разве что была немного большевата, но выбирать не приходится. Заключение: что ж, мне нравится.

Старое кимоно Рей отправилось в третью могилу. Всё это я забросала землей, бросила на них последний печальный взгляд, за что-то тихо извинилась и ушла спать. Спала я недолго, около часа или двух, ибо уснула я только примерно в пять часов утра и проснулась в семь того же дня.

Убрав мешающие длинные волосы в хвост сзади, я завязала их шнуром, но спереди все равно вывалились две пряди. Без тугих резинок, честно говоря, очень тяжело живётся. На кухне я нашла парочку старых онигири, которые тут же отправились в желудок.

Не прошло и получаса как я проснулась, когда сёдзи отворилась, и в комнате появилась женщина, что спасла меня вчера.

— Выдвигаемся. – сухо бросила она и захлопнула дверь. Я аж онигири подавилась! Брать мне с собой было нечего, но перед выходом мой взгляд упал на тонкий красный шнурок, что лежал на столе в комнате Рей.

Неопределённо хмыкнув себе под нос, я подошла к столу и взяла с него шнурок, осматривая. Самый обычный и ничем не примечательный. Взять, что-ли, на счастье? Да, всё же возьму, вдруг пригодится. Я обмотала шнурок вокруг запястья и в последний раз вышла за пределы родного дома.

Лицом к лицу

Когда мы только вышли и у меня еще были силы говорить, я рассказала о жизни Рей и её семье. У меня все ещё язык не поворачивается назвать её семью своей. Наставница, как я решила ее называть, хранила холодное молчание. Она даже имени своего не назвала, а спрашивать самой я почему-то побаивалась.

Прошло всего около двух часов, но я уже была на пределе. Темп мы задали, казалось бы, легкий, прогулочный, но несмотря на это все мышцы адски болели. Тело стало тяжелым, легкие выжигало огнем, голова кружилась, а в ушах шумело.

Сразу чувствуется разница между моим старым телом и этим. Раньше я спокойно могла бегать в таком темпе долгое время и даже не запыхалась бы. А здесь дыхание сбилось ещё в самом начале, так что сейчас я была воистину в амёбном состоянии да ещё и на грани обморока. Уверена, мне придется тренироваться днями и ночами, чтобы привести тело в более-менее боеспособное состояние.

Раньше это было само собой разумеющееся: я могу защитить себя, дать отпор, подраться и выйти победительницей. Своё детство я провела в не самом благополучном районе города, и выбора особого-то и не было. Сейчас ситуация была совершенно иной. Отец Рей умер около года назад, поэтому она и не испытывала никаких особо сильных физических нагрузок и ничего тяжелее кухонного ножа не поднимала. Тепличный цветочек, как говорится.

И вот во что мне это сейчас вылилось из-за какой-то небольшой пробежки. Хотя, честно говоря, проблема была не только в этом. Рей всю жизнь недоедала, особенно в последний год. Думаю, что на фоне этого у неё развилась первая стадия малокровия, ибо в прошлой жизни я с таким сталкивалась. Не могу быть уверенной на все сто, но недоедание явно сыграло здесь не последнюю роль.

Мой взгляд, хоть и замыленный, не замечал поблизости никаких гор, а значит бежать придётся ещё дофига и больше. А я уже никак не могла стоять на ногах, хоть и очень старалась.

Чтобы хоть как-то отвлечь разум от проблем тела, я стала пытаться рассматривать пейзаж вокруг. Мы бежали мимо каких-то полей. Люди уже собрали урожай, и поля стояли абсолютно голыми. Листья на деревьях пожелтели и потихоньку слетали с деревьев, но несмотря на то, что стояла середина октября, погода была тёплой.

Внезапно поднялся сильный вихрь и, сорвав листья вперемешку с шишками, ударил мне прямо в лицо. Я почувствовала резкую боль в области переносицы, моё ужасное состояние сделало своё дело, и мир поплыл и потемнел. Тело с глухим звуком ударилось о землю.

Сознание медленно возвращалось ко мне. Тело будто налилось свинцом, и все мышцы нещадно тянуло. Слегка приподнявшись на локтях, я осознала, что находилась в небольшой, но хорошо обставленной комнате.

— А..? Мы где..? — осмотревшись, я увидела свою наставницу, сидящую на полу. Она преспокойненько читала книжку. Охотница, услышав мой голос, произнесла, не отвлекаясь от своего занятия:

— Ты упала в обморок от шишки, что прилетела тебе в лоб. Мне пришлось нести тебя на руках до ближайшего Дома Глицинии. Заночуем здесь, а завтра отправимся на Танугава.

Потерять сознание от прилетевшей в лоб шишки… Позорище… Стоп, что ещё за Дом Глицинии? Ход моих мыслей прервали открывшиеся сёдзи, и в комнату вбежала девчонка чуть младше меня с необычайно белыми волосами, видимо, альбиноска.

— Господин Цугикуни, госпожа Тоцука, еда готова! Я провожу вас! — девочка откланялась и вылетела в коридор. Стоп. Господин Цугикуни?! Не госпожа, а господин?! Я со скоростью света вскочила с кровати и ткнула пальцем в, видимо, наставника, а не наставницу.

От внезапного принятия вертикального положения в глазах потемнело, и я  потеряв ориентацию в пространстве, рухнула обратно на татами. Если бы сейчас могла видеть Цугикуни, то узрела бы самый обреченный фейспалм в своей жизни.

— Конечно же я мужчина, глупое дитя. Меня зовут Цугикуни Тацуя, бывший охотник в ранге киное. На данный момент взращиватель, обучаю юных охотников. Идем, нас ждут на ужин.

Мужчина встал, когда из-за двери показалась белая макушка. Я, все ещё прибывая в небольшом шоке, медленно встала и последовала за Тацуей. Такие мягкие, женские черты лица, худое тело, мелодичный высокий голос… И это мужчина, который режет демонов в капусту?! Я списала небольшую мужиковатость на специфичность профессии, но она была просто мизерной. Поэтому довольно сложно представить, что это изящная женщина на самом деле мужчина…

Мы прошли за девочкой в более просторную комнату. Там стояли два небольших столика с удивительно большим количеством еды. Я как-то внезапно вспомнила, что с утра не ела, и живот выдал протяжный рёв. Все проблемы тут же забылись, и я быстренько уселась к маленькому столу. Есть за таким было не привычно, но на безрыбье и рак – рыба.

— Спасибо большое за еду! — когда Тацуя присаживаясь на пол, тихо сказал «Итадакимас», захотелось хлопнуть себя по лбу — Итадакимас, да! — громко исправилась я и буквально кинулась на еду.

Мясо легко отправлялось в рот с помощью палочек, что нельзя сказать про рис. Чтобы нормально его съесть, пришлось наклонять глубокую чашку с ним ко рту и палочками запихивает его туда. Выглядело не очень эстетично, но голодную меня это волновало в последнюю очередь. Беловолосая девчонка скривилась, глядя на меня, и вышла из комнаты. Цугикуни в отличие от меня, ел изящно, искусно орудуя палочками.

Вся еда, включая даже кислые маринованные сливы, быстро исчезла в моём желудке. Я приняла попытку украсть парочку кусочков свинины из чужой тарелки, но мои попытки так и не увенчались успехом. Тацуя-сенсей, даже не отвлекаясь от еды, быстро отбивал мои атаки. При чём так, что я даже не замечала движений.

После еды настроение улучшилось даже несмотря на тянущую боль в мышцах всего тела и лёгкие головокружения. Мы вернулись в комнату с татами, и там нас снова ждала та девочка, но на этот раз она выдала нам две лиловых домашних юкаты. Юката мне очень понравилась, этакий удобный домашний халатик. Мы легли на татами и свет выключился, но сон никак не шёл.

— Цугикуни-сан, а что за «Дома Глицинии» и для чего они вообще нужны? — задала я один из многих интересующих меня вопросов, даже не надеясь на ответ ввиду его неразговорчивости и сухих пояснений ранее, поэтому уже прикрыла глаза, когда ответ всё же прозвучал.

— Домами Глицинии зовутся дома, принадлежащие семье, которую раньше спасли охотники на демонов. Сейчас они есть по всей Японии, конечно же, многие из домов уже принадлежат людям, не связанными с той семьей, но те тоже обязаны охотникам своей жизнью. Частенько осиротевшие из-за демонов дети остаются жить в Домах Глицинии. Как, например, та девочка. Её зовут Ооноки Кин, около полугода назад она была спасена из лап демона, тогда и погибла вся ее семья. Она ужасно боится демонов, поэтому предпочла помогать охотникам в Доме Глицинии, куда они никогда не заявятся. Ложись, завтра отправимся на гору.

Лунный свет падал мне на лицо, на татами лежать было достаточно удобно, как на обычном матрасе. Глаза уже слипались, и я провалилась в целебный сон, уверенная в том, что завтра будет не менее сложный день.

Но даже жуткая усталость не помешала мне проснуться посреди ночи. Я полежала какое-то время с закрытыми глазами, но сон никак не шёл. Я глубоко вздохнула, поднялась с татами и вышла сначала в коридор, а оттуда на веранду. Перед моим взором открылось огромное чистое звёздное небо, до ужаса красивое и бесконечное. Рядом раздался тихий хмык, и я резко дернулась от неожиданности. У меня за спиной, скрестив руки на груди, стояла Кин со странным выражением на лице.

— Что-то не так? — удивленно произнесла я.

Кин сделала шаг мне на встречу, и выражение её лица изменилось. Если раньше в нём отчётливо читалось презрение, то сейчас это была оголенная скорбь и смятение.

— Я тебя не понимаю… — неожиданно выдала Кин, опуская взгляд. — Ты ведь такая же, как и я? Так почему…?! Почему в твоём взгляде нет ни капли скорби и сожаления?! – с отчаянием спросила девочка, потихоньку срываясь на крик. – Даже дня не прошло с их смерти, а ты так и не проронила ни слезинки?! Лишь идешь вперёд с полной уверенностью, что все будет в порядке… Я ведь тоже… Потеряла их! Прошло уже полгода, но я до сих пор каждый день вспоминаю это… — речь Кин перешла в всхлипы, её плечи мелко затрясло, а я, не зная точно что надо делать, просто подошла и обняла её. Какой же это, чёрт возьми, жестокий мир, раз маленькие дети должны так страдать.

Мы так и сидели на веранде. Ооноки уткнулась носом мне в хаори, а я шептала что-то успокаивающие ей в волосы. Когда девочка более-менее пришла в чувство, я попыталась дать ей хоть какую-то надежду на будущее.

— Все мы – кирпичики в дороге к победе над демонами. Это значит, что каждый вносит свой вклад в их истребление. Я обязательно стану сильнейшей охотницей на демонов и убью столько демонов, сколько смогу до того как умру сама. А ты стой за спинами таких, как я, и будь готова помочь нам, когда мы будем больше всего в этом нуждаться! Уверена, мы уничтожим всех демонов, и никто больше не будет страдать! Пусть даже ценой собственной жизни, но я защищу людей! — Кин уверенно кивнула и поднялась.

— Я очень благодарна вам, Тоцука-сама. Бабуле Шиё немного осталось, она почти не выходит из своей комнаты, и совсем скоро Дом Глицинии останется на мне. Можешь прийти сюда, когда захочешь, и ради тебя я сделаю всё, что в моих силах. А сейчас, прошу, идите спать. Вам завтра рано отправляться в путь.

Хоть и печально было это признавать, но Кин всё-таки права. Мы ещё раз обнялись напоследок, и я отправилась в свою комнату, где проспала до самого утра. Проснулись мы рано утром, когда солнце только показалось из-за горизонта, позавтракали и выдвинулись в путь. Провожать нас вышли Кин и старушка, которая еле как передвигалась. Они «на удачу» высекли искры нам в спину, и мы тут же отправились на гору Танугава.

Спустя несколько часов мучений мы оказались у подножья горы. Несмотря на то, что бежали мы дольше, чем вчера я чувствовала себя относительно неплохо. Голова немного кружилась, и шум в ушах никуда не делся, но в обморок я падать не собиралась. Мы вошли в дом, и Тацуя-сенсей выделил мне небольшую комнату с татами и столом, впрочем, больше мне и не нужно. Перед тем, как закрыть сёдзи он произнес:

— Через час приходи на ужин. С завтрашнего дня начинаем тренировки.

Дом Глицинии

Тренировки начались, как и сказал Тацуя, на следующий день после  нашего прибытия на гору Танугава. Я ежедневно тренировалась с самого утра и до тех пор, пока не теряла сознание от усталости или не засыпала стоя прямо во время тренировки. Хотя, по правде сказать, в обмороки от количества нагрузок я падать практически перестала, ведь Тацуя-сенсей серьёзно взялся за моё питание. Другими словами хорошо откармливал, чтобы моё тело выдерживало тренировки. Теперь я отрубалась скорее от общей усталости за весь день. И ведь было отчего: я пережила бесчисленное число пробежек с горы, сплошь и рядом усеянной ловушками, сотни тысяч раз отрабатывала стойки и делала многие другие упражнения, от которых кости, казалось, трещали по швам.

Вся эта новая жизнь более чем удивляла, но не в той степени, как некие «стили дыхания». По словам мастера, это техника правильного дыхания, при которой за счёт большого поступления кислорода в кровь многократно увеличивались физические возможности тела охотника, дабы они могли сражаться наравне с демонами, что в обычных условиях считалось невозможным!

Мне вот до сих пор это виделось чем-то похожим на записки сумасшедшого. Да, в некоторой степени можно незначительно увеличить физические возможности, например, за счёт передоза адреналина. Однако охотники с этим дыханием делают то, что для простого обывателя покажется чуть ли не волшебством! Особо сильные охотники могут даже заживлять на себе огромные раны и останавливать серьёзные кровотечения! И если это ещё можно было принять за действительность, то все эти «спецэффекты» во время использования дыхания называемого «стилем» уже были на грани фантастики, причём они появлялись лишь тогда, когда охотник достигал определенного мастерства во владении дыханием.

Хотя о чём я говорю? Я оказалась в мире полном демонов, неизвестно откуда взявшихся и жрущих людей, а сама вижу витающие в воздухе нити, связывающие этих самых людей! С моим опытом пора бы уже перестать удивляться всяким «мелочам».

Тацуя-сенсей обладал Дыханием Луны и меня учил ему же. Он рассказал, что Дыхание Луны является производной от дыхания Солнца, самого первого дыхания в мире. Именно поэтому он заставлял меня часами ночью медитировать, говоря, что я должна слиться с луной, стать луной! Звучало, как очередной бред полоумного, но я всё равно, за неимением выбора, выполняла наказы мастера.

В общем-то Тацуя-сенсей объяснял, учил, а я в свою очередь делала всё то, что от меня требовали, чтобы овладеть всеми нюансами непростой «профессии». Но тренировки для меня так и остались настоящим адом на Земле. И да, я не устану это повторять. Я старалась изо всех сил, понимая, что чем больше усилий приложу сейчас, тем больше шансов будет выжить в предстоящих сражениях, но через какое-то время всё же позволила себе один выходной, да и то раз в две недели. Зато тренировки в этот день проходили лишь до обеда, что казалось непозволительной роскошью.

Обычно я проводила свободное время на поляне ярко-алых ликорисов, которые ещё называют ураганными, паучьими или воскресшими лилиями. Ещё на подходе к горе я была шокирована окрашенным в цвет крови подножьем Танугава. Признаюсь, я поняла всё не сразу и поэтому поинтересовалась у сенсея, что это вообще такое, и какого хрена оно здесь забыло. В ответ он просто сказал, что всё подножье горы покрыто хиганбаной, она как раз цвела, когда я оказалась здесь. Но рассмотрев цветок вблизи, я признала в некой «хиганбане» красный ликорис. И спустя какое-то время это невероятно красивое место полюбилось мне настолько, что я проводила там время, даже когда цветение окончилось.

Даже вопреки красоте горы, здесь я не чувствовала себя как дома. Впрочем, и сейчас сомневаюсь, что должна была. В конце концов я считала себя чужой не столько на горе, сколько в этом мире и времени, будто меня и вовсе здесь быть не должно. Словно я просто заняла место Рей и так же нужна в этой истории, как третье колесо в телеге. Думаю это, в какой-то степени, правда. Иногда даже закрадывалась предательская мысль, что не будь меня здесь, никакой демон не появился бы, и семья Рей в итоге была жива. Я стараюсь отбросить эти глупости, но они снова и снова, как червяки в яблоко, вгрызаются в мою голову.

Я нахожусь на горе уже почти год и скоро мне исполнится четырнадцать. День рождения Рей был в августе, но я решила, что буду считать его тем днем, когда заняла тело малышки, то есть десятое октября. За этот год я многому научилась, стараясь на каждой тренировке выкладываться на все двести процентов и не жалея ни сил, ни времени, ни себя.

Как позже оказалось, у Дыхания Луны изначально было шестнадцать форм, но со времён жизни первоначального пользователя их осталось лишь пять, потому что по сложности освоения стиль стоит наравне с дыханием Солнца. Тацуя-сенсей и его предшественники просто не смогли освоить все техники. Всё что есть на данный момент – это первая, пятая, шестая, четырнадцатая и шестнадцатая формы. На данный момент я уже на неплохом уровне владею стилем Луны, хотя в моём исполнении он всё равно слабее, чем у сенсея. Тем более шестнадцатую и шестую форму я так и не смогла осилить. Не знаю почему, но мне определённо не везёт на шестерки. Тацуя-сенсей сказал, что я сильно выросла за этот год, и он даже не рассчитывал, что я осилю хотя бы две каты Дыхания Луны, потому что была слаба телом, а стиль рассчитан на физическую силу. Оказывается, многие стили основаны исключительно на скорости или гибкости. Я таким отзывом от мастера была оскорблена до глубины души и ещё долго выносила мозг сенсею за то, что он недооценивал меня.

Сегодня у меня выдался редкий свободный вечер, поэтому я сидела на поляне и читала сборник странных японских «стихов» — хокку. Для моего не особо аристократичного ума они казались смешными и нелепыми, но Тацуя-сенсей сказал, что все девушки высокого статуса в обязательном порядке читают их, а потом учатся сочинять. Вновь расцвели ликорисы, до моего дня рождения оставалось около двух недель, и я время от времени отрывалась от чтения, дабы полюбоваться на прекрасные цветы. Пока я читала хокку и тихо хихикала, на задний двор тихо вошел Тацуя-сенсей. Он подошел ко мне и спокойным голосом произнес:

— Собирайся, мы на пару дней отправляемся к другому взращивателю, моему давнему приятелю. И даже не надейся, что из-за этого твои тренировки прекратятся.

Он жутким взглядом зыркнул на меня и скрылся в доме, а я сразу же оживилась. У этого взращивателя-приятеля сто процентов есть ученики, а значит между нами точно будут проводиться спарринги! Это было бы очень полезным опытом. Не то что бы спаринговаться с одним лишь Тацуей-сенсеем было неэффективно, но смена партнёров была необходима, ведь я уже знаю многие уловки мастера. Хотя даже так он во много раз сильнее меня, да и в настоящем бою задавит голым многолетним опытом и более сильным дыханием, несмотря на все мои потуги к фееричному владению этим стилем.

По дороге к другу Тацуи-сенсея он не особо охотно, но рассказал мне, что мы направляемся не к обычному взращивателю, а бывшему столпу. Кто такие столпы я в душе не чаяла, поэтому могла лишь вопросительно уставиться на Тацую-сенсея. Он обреченно выдохнул.

— Ох, глупое дитя, Столпы – это сильнейшие охотники в организации, именно на них она и держится. Каждый из них на совершенно ином уровне, нежели охотники любого другого ранга. Обучаться у бывшего столпа уже огромная честь, а если его место еще никто не занял, то у тебя есть все шансы стать цугуко, то есть приемником.

Я одобрительно покачала головой. Это правда очень круто попасть на обучение к такому мужику, повезло же его ученикам. Если станешь цугуко столпа, то это огромный скачок вперёд, сразу из грязи в князи, так сказать. Можно даже не проходить по всей системе рангов охотников, главное быть сильным, а с учителем столпом выбора особого-то и нет! Было бы неплохо, если бы после прохождения отбора я напросилась бы в цугуко к столпу, но сомневаюсь, что у меня есть на это высокие шансы. Я владею редчайшим стилем дыхания. Всего три человека в мире, включая меня, могут этим похвастаться. Тацуя-сама говорил, что не в новинку менять стиль дыхания после последнего отбора, но дыхание Луны сменять не хотелось. Оно, всё-таки, было уникальным в своём роде.

Проделав долгий путь, длиною в два дня, мы оказались возле ворот довольно крупного поместья, находящегося неподалеку от столицы какой-то там префектуры. Нам открыла милая девушка в красивом золотом кимоно.

— Добро пожаловать в поместье Грома. Куваджима-сама ожидает вас, следуйте за мной. — милейшим из когда-либо слышанных мною голосов произнесла девушка и, поклонившись, пошла куда-то вглубь поместья.

Мы последовали за ней, проходя мимо прекрасного персикового сада и домиков. В конце пути на средних размеров полянке стоял пожилой мужчина со шрамом на лице и одетый в светло коричневое хаори с треугольничками. Стильно, модно, молодежно, как говорится, ведь треугольники сейчас и вправду в моде.

М-да, дорога мне настолько наскучила, что я уже начинаю лихо отпускать шутки-самосмейки у себя в голове. Рядом с, видимо, Куваджима-самой проводили тренировочный бой его ученики. Они сразу приковали моё внимание. Один из них с горем пополам и слезами на глазах отбивал лёгкие выпады своего партнера, который с каждой секундой всё больше злился, нападая с новой силой. Я посмотрела на их мизинцы и обомлела. У черноволосого злючки, как я мысленно его окрестила, нить была фиолетовой, причем с лёгким налётом черноты. Но не это меня так изумило. Нить второго была обычного ярко-красного цвета и вела… Ко мне!

Я бы так и стояла с глазами размером с персики, если бы не Тацуя-сенсей, который обратился к Куваджима-саме.

— Здравствуй, Джигоро-сан. – сказал Тацуя-сенсей и поклонился.

Я повторила за ним, только более уважительно, с суффиксом «-сама», и совершив поклон на сорок пять градусов, а может и больше или меньше. Да, я так и не научилась определять глубину поклона! Все усилия Тацуи-сенсея буквально вбить в меня японский этикет пошли прахом. Ещё в первые дни моего пребывания на горе Танугава он сказал, что мои знания этикета сравнимы с кабаном, сбежавшим из леса. М-дам, таких «комплиментов» мне ещё не делали.

После этого разговора он начал обучать меня основным правилам этикета. Редкостная чушь, честно говоря, где любое лишнее и обычное, казалось бы, действие может не на шутку обидеть человека, а если он ещё и наделен какой-то властью, то можно нехило так отхватить. Ещё раз повторюсь, что сенсей на полном серьёзе вбивал в меня правила. Нет, ну вы представьте, хреначил палкой по спине за каждый лишний градус в поклоне! В любом случае наши с этикетом отношения развивались плохо, хотя сильно нарваться на неприятности из-за излишней грубости я уже не могла, но всё ещё находилась о-о-очень далеко от идеала.

Куваджмима-сама остановил тренировку своих учеников и, построив их в ряд, начал представлять.

— Моё имя Куваджима Джигоро, но ты можешь звать меня просто Джигоро-сан. — обратился он ко мне. — Знакомьтесь, это мои ученики: Агацума Зеницу — он показал на уже вытершего слёзы блондинчика, который оказался моим соулмейтом. — И Кайгаку — так вот как зовут нашу злючку. Интересные ребята.

Тацуя-сенсей тоже решил представить нас.

— Моё имя Цугикуни Тацуя, это моя ученица Тоцука Рей.

Я снова поклонилась. Да сколько можно уже кланяться-то?! Тацуя и Джигоро-сан разговорились, а я провалилась в бездну своих мыслей. И самая главная из волновавших меня — это то, почему я не стала видеть золотые нити. Госпожа Тоцука говорила, что когда я найду своего соулмейта, то начну их видеть. Неужели нужно поженится для этого, типо, зарегистрировать брак перед богиней судеб?

Пока я думала, меня робко коснулась чья-та рука.

Голос Зеницу прервал громкий хлопок, который отразился у меня в ушах. Кайгаку ударил Агацуму по руке, которой он дотронулся до меня, и начал что-то доходчиво высказывать ему. Что он говорил, я совершенно не слышала, ибо в ушах дико шумела кровь, перекрикивая весь реальный мир. Перед глазами завертелся вихрь золотых пылинок, которые сформировали золотые нити, обвившиеся вокруг запястий людей. Голова слегка закружилась, будто от переизбытка кислорода, и сознание начало медленно уплывать от меня.

Дорога к молнии

Моё сознание медленно возвращалось ко мне. Во рту было сухо, а голова трещала. Я медленно открыла слипшиеся глаза, в тот же миг в лицо ударил яркий свет, и мне пришлось сразу же закрыться от него рукой. Из-за лишних телодвижений голова разболелась ещё сильнее. Чёрт, сколько же я вчера выпила? Тьфу, вообще не стоило этого делать. Как говорил Андрей: «Не умеешь – не берись». Но нужно же мне было выпендриться перед новой компашкой!

Я медленно приподнялась на локте, второй рукой всё ещё прикрывая глаза наподобие козырька. Я лежала на матрасике, расположенном на полу какой-то светлой комнаты, а в углу мирно спал незнакомый светловолосый паренёк. Внезапно парень подскочил, и, бросив странный боязливый взгляд на меня, побежал куда-то наружу. Последним что я увидела, была сияющая золотом нить на его запястье и ещё одна красная, ведущая к моему мизинцу. Что это вообще за место?

После того как парень выбежал из комнаты, головная боль более-менее утихла, позволяя мне всё вспомнить. Как я вообще могла забыть, что уже год нахожусь в этом мире после смерти?! Надеюсь, это просто случайность, и я не буду забывать всё, что произошло мной за последний год после каждого такого обморока! Раньше такого не случилось, но вдруг это снова произойдёт после того, как я усну! Так, стоп, я уже начинаю себя накручивать… Думаю, это просто преувеличение. Хотя, что более странно, я отчетливо помнила свою жизнь до смерти, но забыла всё, что произошло после. Возможно… Нет-нет-нет, хватит с меня теорий. Ещё и мой непутёвый соулмейт куда-то убежал.

Я размяла шею и, поднявшись, обнаружила на себе домашнюю розовую юкату с узорами цветов персика. За год, проведённый здесь, я научилась разбираться во многих аспектах, например, отличать сакуру от персика и сливы. Тьфу, это слишком приторно, отвратительно. Пока я выказывала невиданную мозговую активность, в дверном проёме показались Тацуя-сенсей и Куваджима-сама. В промежутке между дверью и их телами показалась взволнованная мордашка Зеницу. Я даже невольно умильнулась, неужели парнишка так волновался за меня?

Неожиданно ему по голове прилетела чья-то рука, и быстро отпихнула его в сторону. Вместо него появилось хмурое лицо Кайгаку. Всё хорошее настроение резко улетучилось. Ну, не нравится мне он, что поделать. Причем небезосновательно! Во-первых, его нить фиолетовая, значит, он убил своего соулмейта или был виновен в его смерти; во-вторых, он обижает моего соулмейта – Зеницу! Да, оснований его ненавидеть нет, но вот опасаться можно, всё-таки он подросток со скверным характером, катаной, которой умеет пользоваться, и мёртвым-по-его-вине соулмейтом. Всё это складывается в абсолютно не радужную картину.

От его взгляда будто тысячи мини-молний проскакивали по телу, заставив меня поёжиться. От этих мыслей меня отвлек Тацуя-сенсей, когда сказал:

— Ты упала в обморок. — с тяжелым вхдохом сказал он. – В который раз... Ты в порядке?

Сенсей всегда говорил тихо, словно на улице глубокая ночь, когда все вокруг спят, но, несмотря на это, его голос было отчётливо слышно. Для меня это какая-то магия, честно, но я стараюсь уже ничему не удивляться. Вокруг итак полнейший абсурд, не хватает лишь человека с кабаньей головой для всей полноты пиздеца.

— Да! Благодарю за ваше беспокойство, просто я... Ну, эм, устала в пути? — под конец я занервничала, не зная как аргументировать своё очередное падение. Не сказать же им, что я потеряла сознание от сенсорного шока? Так что пришлось нагло врать.

Джигоро-сан улыбнулся и произнес:

— Что ж, в таком случае мы продолжим тренировку. Зеницу, Кайгаку, идём. — Джигоро-сан, Кайгаку и хнычащий Зеницу покинули коридор и вышли на улицу. Тацуя-сенсей кивнул на небольшую выемку в стене.

— Там твоя одежда, жду через десять минут на площадке рядом со входом в сад. — и покинул помещение, захлопнув сёдзи.

Я же подошла к указанному проёму, и открылся небольшой потайной…  Шкафчик? Да, шкафчик, в котором лежала моя одежда. Обувь же стояла у входа в комнату. Во всей этой суматохе мне в голову даже не пришла мысль о том, кто же, чёрт возьми, переодел меня в юкату?! Так, спокойно, будем надеяться, что это была девушка.

Быстро переодевшись я вышла во двор, где мне нужно было найти проход в персиковый сад. Вот только была одна проблема: я понятия не имела с какой стороны от входа нахожусь. Найти путь в сад я могла только со стороны парадной двери в не самое маленькое, как мне его представили, поместье Грома. Поплутав пару минут, я не нашла никого живого в округе и решила идти прямо. Надеясь выйти к входу в сад или в поместье, я лишь попала в заросли и вся исцарапалась, пробираясь через них. Вывалившись из зарослей куда-то под куст, я осознала, что это была просто ужаснейшая идея из возможных.

Неожиданно я услышала чьи-то голоса, но не смогла разобрать и слова. Пришлось по максимуму напрячь слух.

— Канае-сама, может не стоит так рано отправляться? Вы еще не полностью оправились от ран, тем более на… – голоса то затихали, то говорили громче, поэтому часть предложений ускользало от слуха.

— Не стоит... говорят он… Я постараюсь с ним... Быть может... — второй голос звучал очень нежно и намного тише. Я не могла расслышать большинство слов и смысл предложений постоянно терялся.

Мне, в общем-то, до этого и дела нет, не знаю зачем я вообще подслушиваю. Но я всё равно думаю, что этой девушке не стоит сейчас отправляться на охоту. Тем более она, кажется, собирается идти одна. Разговоры стихли и мимо кустов, под которыми я лежала, прошло двое человек. Отряхнувшись от листьев и веток, я, наконец, вылезла и увидела, что нахожусь прямо возле входа в поместье.

Теперь можно отправляться к сенсею, я и так, кажется, немного задержалась. Уже в саду мне на глаза попался сидящий на камне под деревом Тацуя-сенсей с книжкой в руках. И я, видимо, задержалась на чуть больше, чем «немного»

Затем сенсей устроил вполне стандартную тренировку, лишь попросив больше не задерживаться. Просил, разумеется, в своей манере. От этих его просьб мурашки бегут и по спине, и по всем прилежащим частям тела.

По дороге в «свою» временную комнату я заметила спаррингующихся учеников Джигоро-сана. Конечно, спаррингом это сложно было назвать, скорее уж избиением плачущего ребёнка по имени Зеницу. Я решила наблюдать издалека, но желание вмешаться росло с каждой секундой. Ненавижу когда бьют людей, неспособных дать отпор. Я напряжённо наблюдала за избиением, пока Кайгаку не собрался нанести сопернику очень болезненный удар.

Тело, двигаясь будто само, использовало технику дыхания и рвануло к ним, хватая на ходу бамбуковый меч. После тренировки бинты уже были сняты с рук, поэтому ничем неприкрытые раны на ладонях резко заныли. Я осознала происходящее лишь когда увидела удивлённое лицо Кайгаку. «Лезвие» бамбукового меча треснуло от приложенной для удара силы, заставив меня нервно сглотнуть. В голове возникла мысль, что точно так же могли треснуть кости Зеницу, слишком уж сильным был удар для простой тренировки. Сам Зеницу, судя по всему, тоже это понял, поэтому сглотнул и резко подорвался, убегая в слезах.

— Э-э… Не стоит так сильно бить во время тренировки… — растерявшись произнесла я. В ответ Кайгаку жёстко улыбнулся, убрал меч обратно в ножны и передразнил меня сочащимся презрением голосом:

— Тогда не нужно быть таким слабаком. Не моя вина, что он такое жалкое ничтожество — эти слова окончательно вывели меня из себя. Я привыкла защищать слабых и «своих», Зеницу же как-то внезапно попал под вторую категорию. Возможно в этом виновата наша с ним в прямом смысле связь, а может дело в чём-то другом. В любом случае нужно поставить на место засранца Кайгаку.

— Так найди соперника себе по силам. Предлагаю спарринг, а если откажешься, то мне придется официально вызвать тебя на дуэль*! — Кайгаку, кажется, удивился, но его самомнение не позволяло отказаться. — Ты даже не представляешь, на что подписалась! Думаешь, раз девчонка, то я тебя пожалею? Ха, да ты просто очередная слабачка — под конец фразы, он выглядел действительно разозлённым. На пару секунд я даже пожалела о своей импульсивности, но назад пути уже не было. Отказаться сейчас – значит признать поражение.

— Прямо здесь и сейчас? — спросила я.

— Прямо здесь и сейчас. — тут же получила ответ.

Бой начался незамедлительно, мы взяли новые мечи и встали друг напротив друга. Я решила выжидать, надеясь на глупость противника, который бросится в бой первым, давая мне возможность использовать самый распространённый прием. Обычно бой между самураями заканчивался после первого удара, но сейчас так точно не выйдет. С помощью дыхания мне придётся наносить сильные удары, пытаясь как можно быстрее вырубить Кайгаку без переломов и прочих сильных увечий. Мы негласно договорились продолжать бой до тех пор, пока соперник не сможет сражаться.

Мои надежды оправдались, и Кайгаку первым бросился в бой. Я ожидала обычного лобового удара, но он внезапно произнес:

— Дыхание Грома! Вторая ката: Шаровая Молния! — в глазах на секунду потемнело, потом сразу посветлело и по всему телу разлилась боль. С хрена ли он такой быстрый?! Я даже понять ничего не успела, как он нанёс удары да ещё и ката использовал! Твою же ж мать, значит так? Хорошо, следующий удар с использованием ката я сумела заблокировать. Кайгаку тут же отскочил, чёрт, да он ужасно быстрый, я даже не всегда успеваю отследить движения! Что же делать, что же делать…

Цугикуни Тацуя прогуливался вдоль здания со своим другом Куваджимой. Они обсуждали важнейшую сейчас тему: активизацию демонов двенадцати лун. Ни один человек, даже Ояката-сама, не знал, почему они так резко пришли в движение. Внезапно до пары друзей донеслись раскаты грома и неизвестный свист. Сенсеи сделали ещё пару шагов таким образом, что бы открылся вид на тренировочную площадку. На площадке с огромным упоением Кайгаку и Рей, откровенно говоря, мутузили друг друга.  Боем эту детскую драку в песочнице назвать язык у сильнейших сей организации не поворачивался.

— Чего это они? — удивлённо произнес Шихан. Тацуя философски перевёл взгляд на небо, слегка жмуря глаза от солнца.

— Да так, пусть детишки развлекаются. — затем он тихо сказал, будто озвучивая свои странные мысли: — Ликорисы цветут…

Шихан, кажется, уже привык к подобным выходкам старого друга и ни слова не сказал на это, лишь изменил тему разговора и продолжил движение.

Я снова отскочила. На этот раз удар прошёл вскользь, чую, скоро всё тело будет в синяках. Причём в местах ударов создавалось ощущение, будто били шокером. Я заметно проигрывала Кайгаку, и он прекрасно это видел, отчего распалялся ещё больше и чувствовал своё превосходство.

У меня редко получалось использовать ката, а если и выходило, то они были невероятно слабыми. Не проявилось ни одного полумесяца, которые являлись индикатором силы ката, и у меня оставался лишь один шанс на победу. Я глубоко вздохнула.

— Дыхание Луны! Шестая ката: Одинокая Луна в Вечную Ночь, Авичи!

Моя сильнейшая ката, которую раньше ни разу не получалось выполнить до конца. Вот от меня уже разлетелись в разные стороны полумесяцы нескольких оттенков и осталось лишь увидеть результат. Кайгаку немного, совсем чуть-чуть был в ахуе от всего этого, и я разделяла его эмоции. На его животе красовалась неглубокая рана. Я смогла порезать его тренировочным мечом. Это вообще как?!

Парень быстро пришел в себя, в отличие от меня. Последняя атака высосала из меня все силы, поэтому после следующего удара ученика Джигоро-сана подняться у меня уже не вышло. Насмешки Кайгаку я пропустила мимо ушей, и он покинул площадку, понизив меня в собственном списке уважения примерно до уровня лягушки.  Не в силах встать я бы так и осталась лежать лицом вниз, если бы на горизонте не показался Зеницу. Он неуверенно подошёл ближе и присел на колени, будто боясь дотронуться.

— Чего сидишь, помоги встать. — сил на любезности не было, но я всё-таки смогла выдавить из себя улыбку. Сомневаюсь, что хоть немного милую.

— В прошлый раз я… Ты ведь... Хмпф! — из его глаз снова полились слёзы, и до моего мозга наконец дошло, чего он меня шугается весь день. В прошлый раз когда он меня коснулся, я навернулась в обморок, и тот скорее всего получил от Кайгаку, да и сам чувствовал вину.

— Не переживай! Сегодня всё будет в порядке, клянусь! — в этот раз улыбка вышла довольно милой, и Зеницу аккуратно поднял меня на руки. Хотя на его глазах всё ещё блестели капельки слез, но он уже не рыдал. Поднял он меня без особого труда, всё-таки несмотря на все усилия Тацуи, я так и осталась миниатюрной и даже среди сверстников выглядела маленькой. Агацума отнёс меня в какую-то комнату, явно не мою, что странно, но я решила не обращать на это внимания. Мне было не до всяких глупостей, всё тело саднило и жгло.

Парень засуетился и вытащил откуда-то баночку с мазью.

— Вот, эта мазь хорошо заживляет удары от ката грома, а у тебя кожа потрескалась и не только на лице. Могу ли я тебя… Р-раздеть, чтобы обработать раны? Если ты против я могу позвать Аи-сан или Умэ-сан! — бедный весь красный Зеницу пытался то ли оправдаться, то ли ещё что. Но я уже решила, что нам в любом случае всю жизнь быть вместе, с чего-то же нужно начинать, верно?

— Кхм, думаю, ты справишься и сам, да? Благодарю за помощь. — несмотря на разбушевавшуюся фантазию, частей моего тела оголялось относительно немного. Ничего пошлого или хотя бы чуть-чуть эротического не виднелось, и хорошо, скажу я вам. Зеницу не лез куда не нужно и не приставал, просто глупо улыбался, источая «розовую ауру».

Но не всё оказалось так просто, как я думала. Покончив с моими синяками и остальными последствиями боя, тот буквально просиял, схватив меня за руку.

— Теперь ты выйдешь за меня, Рей-чан?! Мне недолго осталось, я погибну при первой же встрече с демоном, даже отбор не переживу! Выходи за меня, Р-е-й-ч-а-н! — меня резко прошиб холодный пот. Чего это он вытворяет, нормально же вроде общались?! Из ситуации пришлось как-то выкручиваться.

— Понимаешь, Зеницу-кун, не могу же я выйти замуж после первого дня знакомства, верно? Ты мне, конечно, симпатичен как друг, но на свадьбу я пока не готова. Тем более не вижу смысла выходить за слабака, который ни меня, ни моих детей защитить не сможет. Сам же сказал, что и демона не убьёшь. Я верю, что ты станешь намного сильнее, если будешь тренироваться! Вот тогда и подумаем, а пока пройди для начала отбор.

Зеницу ещё долго упорствовал, но со временем успокоился, и мы довольно мило поболтали. Сил идти в свою комнату не было, а попросить понести меня Зеницу, которому и так досталось, было неловко. Поэтому я, постелив рядом второй футон, заночевала в его комнате.

Секреты выживания учеников столпа

Ночь прошла в бреду. Кажется, меня трясло, или же кто-то тряс меня, впрочем, может быть и всё вместе. Тело всю ночь неестественно выгибало, сначала было невероятно жарко, потом морозило и ещё вроде тошнило. Ощущалось всё очень и очень смутно, будто через пелену, но вот что я точно запомнила, так это ужасную боль. Лёгкие жгло адским пламенем, словно внутри поселился гигантский дракон и раздувал огонь во все стороны. Зеницу подскочил сразу же, как начались мои страдания. Вечером, находясь в состоянии аффекта, я толком и не заметила ничего. Тело само заблокировало все нервные окончания, ночью же я смогла прочувствовать всё сполна. В сознании всё перемешалось: взволнованный Зеницу, разбуженный посреди ночи сенсей, медсёстры из поместья Грома и вся эта боль. Иногда я урывками приходила в сознание, пила какие-то лекарства и вроде бы блевала. Но всё это сложно назвать полноценной жизнедеятельностью.

Окончательно пришла в себя я только чёрт знает когда. В моём состоянии следить за временем было и сложно, и бесполезно. Оно ощущалось тягучим, словно патока, из-за этого минута в моём восприятии могла растянуться в часы.

Нити судьбы

Содержание

Пролог

Лицом к лицу

Дом Глицинии

Дорога к молнии

Секреты выживания учеников столпа

Тягость выбора

Два первых свидания

Последний отбор

Комментарии (0)