Ты (мысли)

Ты

То была весна. Выглядываешь из окна: на площадке резвятся дети.

Среди них твоя сестра, и сегодня ей стукнет шесть. По этому поводу к вечеру соберётся всё дражайшее семейство.

Ты не любительница застолий, но ради сестры готова и потерпеть.

Как это часто бывает, старшие дети воспитывают младших. Родители с утра до вечера на работе, потому тебе приходится ухаживать не только за собой.

Ты не жалуешься, однако вряд ли бы согласилась быть нянькой добровольно.

Ты привязалась к меньшей версии себя. Повадки, вкусы и даже манера речи — она копирует всё.

Главное ваше отличие в отношении к людям. Она — заядлая экстравертка.

Ты бы никогда не предпочла человеческое общество одиночеству.

В её чрезмерной открытости к людям таится и главная опасность. Излишняя доверчивость в нынешнем мире чревата. Потому ты не любишь отпускать сестру гулять, даже рядом с домом.

Что хуже, она знакома со всем двором — от мала до велика. Однако сегодня праздник, и ты не смогла в очередной раз отказать ей в просьбе выйти поиграть.

В чём и заключалась твоя главная ошибка.

Ты отвлеклась всего на секунду. Отошла от окна, чтобы повесить украшения к празднику.

Кровь застыла в жилах, как только ты выглянула во двор. Сестры нигде не было.

Брось, небось дети играют в прятки...

Пытаешься успокоить себя. Ваш район расположен у лесного массива, и ты строго запретила сестрёнке даже приближаться к нему. Она бы и не подвела тебя.

Только неотвязное ощущение случившейся беды продолжает скрести сердце.

Сестра никогда не уходила из виду. Она знает, что ты будешь волноваться.

Ты объясняла ей, что не все люди хорошие. Далеко не все. Ты объясняла, что нужно кричать в случае опасности.

Именно поэтому тишина на детской площадке приводила в ещё бóльший ужас.

В панических размышлениях ты не заметила, как опустели качели и горки.

Голову словно сдавили тисками. Только жалеть себя некогда. Ты списываешь нарастающую головную боль на стресс, хватаешь ключи и выбегаешь из дома.

Шансы найти пропавшего человека тают с каждой минутой.

Люди не исчезают просто так, но в данный миг словно испарились абсолютно все.

Некого опросить, не у кого искать помощи.

В уши ударяет звон. Ты хочешь очнуться от этого кошмара.

Ты не можешь подвести младшую сестру, она — твоя ответственность. Ей может быть плохо, страшно, больно, и от этого тебе только хуже.

Поворачиваешься в сторону леса. От его вида у тебя всегда пробуждался первобытный страх.

И сегодня — не исключение. Тебе не просто страшно, ты испытываешь ужас к тёмным кронам деревьев.

Сестра явно там. Чаща манит тебя, словно бросая вызов.

Ты подходишь ближе, и ближе, и вот берёзы и сосны уже окружают тебя. Они изучают, прислушиваются к каждому твоему шагу.

Ты — чужая, инородная, и вся природа насмехается над своей ошибкой в твоём лице.

Нельзя поддаваться желанию развернуться и убежать, хоть ты уже и на грани. Не сейчас.

Голову сводит очередной приступ боли, потому ты опускаешь взгляд вниз. В грязи замечаешь то, от чего сердце уходит в пятки.

Детский ботинок. Как тот, что носит твоя сестра.

Злишься и на себя, и на неё. Ты не уследила, а она ослушалась наставлений.

Постепенно накатывает отчаяние.

Бежать за помощью или пытаться справиться своими силами?

Решаешь разобраться самостоятельно.

Счёт может идти на секунды.

Собираешься с духом и осматриваешь грязь на наличие следов, и находишь их. Едва различимые отпечатки небольших ног. Следуешь по ним всё глубже в лесную глушь.

Радоваться было рано. Спустя около километра следы обрывались.

Что странно, они просто исчезли — никаких признаков борьбы или погони. По спине пробежали мурашки.

Внезапно накатило чувство одиночества, а с ним вернулся и страх.

Шум ломающихся ветвей за спиной уверял, ты — не одна.

Ужас парализовал тебя.

Пытаешься объяснить происходящее, чтобы успокоиться.

Это явно не человек, так ведь? Шум был сверху, значит, это мелкий зверёк. Большие животные и люди не лазают по деревьям.

Разворачиваешься и видишь, что в одном ты была права: перед тобой возвышался уж точно не человек.

Всеобъемлющий страх поглотил тебя целиком. Пронизывающая головная боль усиливала беспомощность. То, что стояло перед тобой, было настолько огромным, что ты могла пройти меж его ног.

Долговязое существо не имело глаз, однако ты могла с уверенностью сказать, что оно пожирало тебя взглядом.

Отсутствовали у него не только глаза. Всё лицо, неестественно бледное — хотя мало что в этой фигуре можно назвать естественным — было обтянуто кожей, без намёка на органы чувств.

Боль становилось терпеть всё сложнее: зрение начало размываться, а ноги подкашиваться. Ты ни разу не падала в обморок, но теперь точно приблизилась к пониманию, каково это.

Взор начала застилать рябь, а в ушах нарастал гул. Собрав малочисленные остатки сил, отворачиваешься от своего кошмара, падая навзничь. Жалкое зрелище.

Истощённая, ты замерла в ожидании бесславной смерти.

По ощущениям, ты пролежала так около получаса. Пытки прекратились: звон стих, а боль отступила. Ошалевший рассудок медленно приходил в норму.

Приподнимаешься и оглядываешь себя. Удивляешься — ни следа увечий, лишь липкая грязь. Пытаешься вскочить с места, но вымотанный от пережитого стресса организм отказывается повиноваться.

От бессилия хотелось кричать и плакать, но времени для самобичевания тебе дано не было. Ты не знаешь, куда подевалось нечто, и сколько в твоём запасе времени до его возвращения.

Однако в том, что оно вернётся, сомнений не оставалось.

Медленно поднявшись, оглядываешь место происшествия.

Оно всё-таки оставляет следы.

Отпечаток обуви нечеловеческого размера находился там, где ранее стояла фигура.

Только след был единичный — он никуда не вёл. Ты бы с радостью сфотографировала увиденное на камеру. Однако выбежав из дома, ты не ожидала зайти так далеко, и впопыхах оставила мобильник дома.

Невозможно списать произошедшее на плод воспалённого воображения — теперь у тебя имелось вещественное доказательство. И пропавшая сестра.

Нужно продолжать поиски, по крайней мере до ночи. Ты далеко зашла, нельзя оставлять в беде родную кровь. К вечеру взрослые заметят пропажу и начнут розыск, уже вас обеих.

То, что ты видела, явно не имеет добрых намерений, несмотря на то, что оно смилостивилось над тобой.

Или он уже просто насытился.

Зародилась ужасная мысль, которую ты поспешно отогнала.

Оптимизм никогда не был твоей сильной стороной, но отдаться подобным размышлениям означало совершить предательство по отношению к сестре.

Тебе не оставалось ничего, кроме как продвигаться дальше в лес. Подобное решение может показаться бездумным, но не в ситуации опасности, когда организм решает за тебя.

Легкомысленные поступки нередко совершают незадолго до смерти.

Вот и сейчас, подавленный адреналином страх не влиял на твои решения. Ты оглядывала окрестность в поисках зацепок, но не находила ни малейших.

Ты заплутала, ведомая мнимыми уликами: то там, то тут мерещились лоскуты ткани, детские силуэты или даже голоса. Ты сама заводила себя всё дальше в дебри.

К моменту заката все твои силы были исчерпаны.

Измученная физически и морально, ты готова была смириться со своей участью. Только маячивший вдалеке на дереве очередной клок ткани не давал покоя.

Обещаешь себе, что это последний раз, когда ты доверяешь глазам, и направляешься к цели.

По мере приближения понимаешь, что это — не мираж в виде куска одежды, а лист бумаги, и срываешься на бег.

Хватаешь находку и чуть не вопишь от отчаяния. На листе хаотично выведено "беги" и твоё имя.

В наспех вычерченных буквах угадывался почерк твоей сестры.

В лесу никто не молчит. Лишь сам лес молчит о ком-то.

О ком молчит лес

По коже пробежали мурашки. Ощущение надвигающейся опасности нарастало. Ты детальнее осмотрела тревожную находку, но больше ничего не обнаружила.

Либо это хорошая подделка, либо... то, о чём ты даже не хотела задумываться.

Если сестрёнка это написала, значит, ещё жива? Но как давно это было?

И откуда она могла знать, что я вообще замечу её послание в таком неочевидном месте? Это его игры?

Боль вернулась, будто подтверждая твои мысли. Пока еще в зародыше, она не доставляет ощутимого дискомфорта. Либо ты начинаешь привыкать.

Мысли путаются, не давая времени на размышления. Единственное, что можно сделать — продолжить углубляться в лес в надежде выйти к людям.

Ты давно сбилась с дороги. Не то чтобы ты имела разряд в спортивном ориентировании, но пойти на звуки города смогла бы. Только никакого городского шума и не было. Лишь старый добрый звон в ушах.

Аккуратно складываешь записку в карман.

Весомая зацепка, которую можно будет передать полиции. Главное, чтобы меня нашли.

Проскальзывает не самая радужная мысль.

Пора двигаться дальше — в мрачную неизвестность. Опускающаяся ночь не сулила ничего хорошего. Если это существо — слепо, у тебя было хоть какое-то преимущество. С наступлением темноты ты его теряла.

В идеале необходимо найти убежище. В лесах, особенно возле городов, часто остаются заброшенные здания или бытовки.

То создание слишком великó, чтобы пробраться в людские строения, и это даваёт надежду на спасение.

Здравый смысл нашёптывал, что ему ничто не помешает достать тебя. Если он способен воздействовать на состояние человеческого организма, никакие стены тебя не спасут. Но выбора не было.

Перспектива ночёвки под открытым небом в присутствии неведомой хтони пугала не на шутку.

Бесплодные блуждания продолжались вечность. Редкие порывы ветра играли с листьями — их шелест, похожий на шёпот, сводил с ума.

Он не может говорить, у него нет рта, так ведь?

Ты уже была готова остановиться и попытаться соорудить ветхое убежище, как вдруг заметила вдалеке постройку. Ускоряешься, но продолжаешь шагать аккуратно — ночь уже вступила в свои права.

Тяжело было углядеть торчащие под ногами корни. Лес словно разрастался на глазах, препятствуя твоему продвижению.

Приближаешься и видишь, что здание походит на склад. На двери свисал открытый замок, приглашая внутрь. Нехотя принимаешь предложение и оказываешься в помещении.

Достаточно большом, чтобы вместить его, хоть и согнутым в три погибели.

Обследуешь свой приют, что достаточно тяжело провернуть в кромешной тьме. Ночь оказалась на удивление безлунной.

Забиваешься в дальний от входа угол, спрятавшись за хламом. В помещении пахло затхлостью и железом. Отгоняешь мысли о природе последнего аромата. Получается слабо.

Ты изнеможена, но спать нет никакого желания. Все органы чувств приведены в боевую готовность, расслабиться — невозможно. Остаётся затихнуть и ждать утра, либо обшарить окружение вслепую.

Выбираешь последнее. Не хочешь быть наедине с размышлениями о смерти.

Действуешь тихо, обыскивая ближайшие уголки. Поначалу ничего кроме строительного мусора в руки не попадается. Продолжаешь исследование, как вдруг вляпываешься в нечто склизкое и густое.

В панике отшатываешься и одёргиваешь ладонь.

Облокачиваешься второй рукой назад, дабы не упасть, и натыкаешься на продолговатый предмет.

Фонарик? Это издевательство.

Дрожащей пятернёй нащупываешь кнопку. Светом ты моментально выдашь себя, но темнота сводит с ума. Направляешь фонарь в пол, чтобы не было слишком светло, и включаешь его.

Глаза быстро привыкают к тусклому освещению. Переводишь взгляд на грязную ладонь. С ужасом понимаешь: твои худшие опасения оправдались.

Тёмно-бордовая жидкость, местами подсохшая, покрывала бóльшую часть кожи.

Нужно привести дыхание в порядок.

Проскальзывает инородная мысль.

Сомнений в происхождении данной субстанции не оставалось: металлический запах говорил сам за себя.

Тремор не спадал. Ещё бы. Это безумие и не собиралось кончаться. Что-то подсказывало, что ты в самом начале пути. И права на выбор дороги тебе не давали.

Нужно очистить руку. Зрение обострилось, но не позволяло сконцентрироваться на окружении. Вокруг не было ничего, обо что можно было бы обтереться. Кроме собственной одежды.

Пытаешься избавиться от кровавого месива, но лишь растираешь его по ещё бóльшей поверхности. С гримасой усталости и отвращения отряхиваешь грязную ладонь, словно желая освободиться от неё.

Помимо ответственности за себя, у тебя есть ответственность и за младшую сестру.

"Которой уже нет в живых".

Мелькает мысль, пугающая тебя своим утвердительным тоном.

Есть одна проблема: ты уже не уверена, жива ли сама. Всё это походит на агонию умирающего сознания. Ты была бы рада, если бы это было так.

Надежда на освобождение из сего кошмара таяла с каждым мигом. Сбежать через смерть — уже не самое страшное.

Пересиливаешь себя, поднимаешь фонарь и медленно встаёшь. Судя по размеру красной лужи у твоих ног, тот, у кого случилось кровопролитие, больше не жилец.

Сколько литров крови у шестилетнего ребёнка?

Фонарь сильно облегчил обыск помещения. Теперь стало ясно, что это не просто склад. Тут и там были разбросаны плотные полотна размером с человеческое тело. Ты постепенно перестаёшь удивляться.

Зато есть, обо что вытереть кровь, не так ли? Что ты и сделала. Не начисто, но лучше, чем ничего.

Во всём этом немаленьком помещении находилась лишь одна дверь. И почему-то входить в неё тебе не хотелось. По общему состоянию окружения было видно, что в него давно не ступала нога человека.

По крайней мере, добровольно. А вот не человека... Ты стоически отгоняешь всплывающие воспоминания об увиденном.

В который раз жизнь не оставляет тебе выхода. Только вход в очередную комнату ужасов. Ты осторожно открываешь дверь, словно остерегаясь внезапного нападения. Однако ничего не происходит.

Тишина даже слишком густая. Она обволакивает тебя, затягивая внутрь. И ты повинуешься.

Тяжело было дать ложное определение увиденному. Стройные ряды встроенных в стену небольших дверц были ничем иным, как наполнением покойницкой.

Обычно такие комнаты расположены при больницах или церквях. В некоторых странах даже на кладбищах. Те самые домики меж могил.

Ты, конечно, не ожидала оказаться в подобном месте, будучи в добром здравии. Однако, как говорится, твои ожидания — твои проблемы.

Тщетные попытки мысленно улучшить ситуацию не отменяли ужаса происходящего. Ты в морге. Конечная точка. Это он тебя сюда привёл.

Замечаешь, что одна из дверц заманчиво приоткрыта. Как же ты можешь отказать? Подходишь и медленно, с замиранием сердца отворяешь её до конца. Берёшься за ручки носилки и тянешь их на себя.

В следующую секунду ты издашь истошный вопль, отскакивая, забиваясь в угол и пряча лицо в ладонях в детской попытке спрятаться.

Молчаливым свидетелем был труп сестры, что ты собственноручно высвободила из заточения.

Виски словно сдавили тисками, а на шею накинули хомут, перекрывая кислород. Будто тебе было мало.

Нет сил кричать, ты лишь сдавленно всхлипываешь, сильнее вдавливаясь в стены, пытаясь исчезнуть, слиться с бетоном воедино, лишь бы избавиться от обрушившейся на тебя реальности.

Вся твоя вылазка потеряла смысл, ты не смогла защитить ни себя, ни её.

Она была лишь маленьким ребёнком, наивным, глупым — почему она ослушалась?!

Ты не смогла уберечь невинную душу от ужасов этого мира.

Только уже поздно злиться и искать виновных, жалеть себя или сестру — ей теперь точно нет дела до твоих слёз.

Ты не веришь в брехни из разряда "она хотела бы для тебя лучшего", прежде всего, она хотела бы выжить.

Не в силах мыслить адекватно из-за недостатка кислорода и всплеска гормонов, ты находишься в полукататоническом состоянии.

Вместе с этим в тебе боролось желание жить, не пасть жертвой жестокой сущности, ведь ты понимаешь: охота уже началась.

Словно раненое животное, ты поднимаешься на подкашивающихся ногах, опираясь спиной о стену. Пытаешься восстановить дыхание, но пульсирующая головная боль не даёт сосредоточиться ни на чём.

Ты чувствуешь, что системы организма работают на пределе, ещё немного — и тебя ждёт кровоизлияние в мозг.

Только подобное невозможно с молодым здоровым организмом, даже при сильном стрессе и смертельной опасности.

Наоборот, ты должна стать машиной для выживания, однако сейчас ты скорее представляешь из себя жалкую картину, больше походя на металлолом.

В тусклом свете брошенного в панике фонаря всё выглядит ещё более зловеще. Только сейчас ты услышала сладковатый запах разложения. Это означало одно: тело несвежее.

Хотя, учитывая специфику данного места, почему ты решила, что остальные ячейки пусты?

Проверять не было никакого желания. Тебе вообще сейчас мало чего хотелось. Нужно прийти в себя, насколько это возможно, и осмотреть мертвеца.

Поднимаешь фонарь и, перебарывая ужас, подходишь к злосчастной камере. Как только ты видишь тело, в душе мелькает надежда на то, что ты обозналась.

Лицо было обезображено, вряд ли по нему можно было бы провести освидетельствование.

Переводишь взгляд ниже и понимаешь, почему ты изначально узнала в мёртвом ребёнке свою сестру. На трупе была её одежда. Кроме того — то же телосложение, та же причёска.

Этого было достаточно, чтобы почти лишить тебя рассудка.

Успокоившись достаточно, чтобы детальнее осмотреть тело, ты замечаешь торчащий изо рта кусок пожелтевшей бумаги. Конечно же, это очередное приглашение. Не так люди должны знакомиться со смертью.

Осматриваешь комнату на наличие перчаток, которые, по логике, должны быть в морге в достаточном количестве.

Только законы привычного мира здесь не властны, это было бы слишком любезно, и ты ничего не находишь. Берёшь с пола лоскут материи — хоть что-то — и возвращаешься к трупу.

Мысленно извиняешься перед неизвестным покойником и берёшься за подгнившую челюсть, отодвигая её вниз для лучшего доступа.

Трупное окоченение уже сошло на нет, потому челюстные мышцы были расслаблены, придавая изуродованному лицу ещё более жуткое выражение.

Осторожно просовываешь два пальца в рот мертвеца, поддевая записку, и тянешь её наружу. На удивление, несмотря на твоё везение на неприятности, эксцессов не произошло.

Даже зубы не сомкнулись на твоих фалангах.

Откидываешь испачканную ткань на пол и отходишь подальше от тела. Трупный запах не опасен, но у тебя не было никакого желания наслаждаться им.

Ты ожидала чего угодно от записки: угроз, мольб о помощи или даже краткой информации о мертвеце. Чего ты не ожидала, так это рисунка высокого существа.

Без надписей, лишь намалёванный безликий палочник. Неясно кем: ребёнком или взрослым. И тот, и другой наспех нарисует одно и то же.

Находка подтверждала — не только ты видела его. Кто бы то ни был пережил тот же ужас, что и ты. Сворачиваешь лист и убираешь в карман.

От очередной улики мало толку, искать спасения по-прежнему негде и не у кого.

Записка

Ты моментально засекаешь вторжение и непроизвольно задерживаешь дыхание. Сквозь тело пробегает электрический импульс, отчего ледяное вмешательство ощущается сильнее.

Касание не похоже на человеческое. Оно не походит ни на что. Скользкое, температурой во много раз ниже человеческого тела, словно это создание не просто хладнокровное, а мёртвое.

Ты знаешь, кого увидишь, если обернёшься. Ты и не хочешь этого делать. Решаешься прервать интервенцию резким рывком в попытке выбежать на улицу.

В ту же секунду прикосновение обращается в захват — тентаклеобразная конечность обвивается вокруг шеи и швыряет тебя на пол. Своей выходкой ты лишь подала ему сигнал к действию.

Щупальце отпускает хватку и уползает к хозяину, словно выражая презрение. Удушение было достаточно резким и сильным, чтобы в глазах потемнело, а в горле запершило.

Прокашливаешься и поднимаешь взгляд в ожидании увидеть знакомую фигуру, но зрение отказывается возвращаться.

Спустя минуту ты всё же прозреваешь. Приподнимаешься на локтях и озираешься по сторонам — никого. Ты точно не поскользнулась и ударилась головой, испытав при этом галлюцинации.

Об этом свидетельствовала давящая боль в шее — на месте, где было сжатие. Ты склонна доверять собственному телу. Сейчас больше и некому.

Почему он это сделал? Хотел задержать в данном месте или совершил покушение? А может, просто издевался.

Искать мотив бесполезно. Тебе всё равно на его побуждения. Главная задача — выжить.

В контексте происходящего, подобное желание тянет на наполеоновские планы.

Изнурённо поднимаешься. Стресс, голод и отсутствие сна дают о себе знать. Интересно, что же прикончит тебя первым. Или кто. И что из этого хуже.

Как он пробрался внутрь?

Любопытство берёт верх — терять уже нечего — и ты совершаешь очередной обход помещения. Догадки подтвердились: никого в здании не оказалось.

Идеи приходят на ум, но согласиться с ними ты не можешь. Признать его природу означает стать частью окружающего безумия.

Наконец выбираешься наружу и подставляешь лицо тусклому солнцу. На секунду закрываешь глаза, пуская мысли на самотёк. Только измождённое сознание не соглашается о чём-либо думать.

Секунда покоя придаёт сил. Открываешь глаза и осматриваешь лес. Утренний туман сокращает и так скудную зону обзора. Ты едва помнишь, как попала сюда.

Тяжело ориентироваться на местности, в которой не за что зацепиться.

Выбираешь направление и отправляешься в путь. Словно умирающее животное, уходящее в одиночку глубоко в лес, дабы спокойно покинуть мир. Отличие в том, что безмятежно скончаться тебе не позволят.

В дороге головная боль то возвращалась, то оставляла тебя. Её можно было списать на недомогание, но теперь ты понимаешь, это сигнал — я рядом. За тобой наблюдают.

К моменту, когда солнце уже было на половине своего пути, ты заметила вдалеке тёмное пятно над землёй. Его нельзя было сравнить ни с чем. По мере приближения начал угадываться гнилостный запах.

Подходишь ближе и видишь то, от чего в глазах мутнеет и желудочный сок подступает к горлу.

Тебе нечего выпускать из нутра, потому ты просто захлебываешься в приступе кашля, садишься на землю и заливаешься в тихом плаче.

К стволу прибита записка. Ёмкая надпись гласит:

Но не потому ты отдавалась надрывным всхлипам.

Выше, меж ветвей, висело распятое тело, обёрнутое в белую простынь с багровыми разводами. Тело, в лице которого ты узнала сестрёнку.

Пустота заполнила всё твоё существо.

Никто не заслуживает такой смерти.

О ком молчит лес

Содержание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Комментарии (13)