С точки зрения Гермионы Грейнджер, Хогвартс был наилучшим решением всех ее рождественских проблем. Во-первых, здесь можно провести время с пользой, имея в распоряжении неограниченное количество свободных часов на собственные дела; во-вторых, здесь не будет никого, кто попытается оторвать от намеченного плана; в-третьих, здесь и только здесь находилась библиотека, заполненная всем, что требовалось для удовлетворения научного интереса.

И, в конце концов, у Гермионы не было выбора.

Поэтому, когда Джинни в сотый раз спросила о том, не изменились ли ее планы, Гермиона, уверенно улыбнувшись, пожелала подруге веселых праздников с Гарри. Затем передала заранее приготовленные подарки для всех, кого в это Рождество не встретит, добавляя еще один пункт в воображаемый список: не придется видеть, как Рональд обнимается с Лавандой Браун.

Частично она предполагала подобный исход, когда возвестила всех о своем решении вернуться и закончить учебу в Хогвартсе, но в глубине души надеялась на… 

. К тому же все случилось быстрее ожидаемого. Промежутки между письмами с каждым разом становились все длиннее, пока и вовсе не переросли в глубокое затишье. Так что весть о том, что он начал встречаться с Лавандой, удачно заглянувшей в Аврорат в нужную смену, Гермиона встретила почти без удивления. Почти — потому что пусть отношения с Роном начались и закончились быстрее, чем рассеивался эффект Оборотного зелья, Гермиона не была готова возвращать все к истокам дружбы.

Когда-то это стало причиной для слез, сейчас являлось лишь увесистым дополнением к списку. Который Гермиона решила отложить подальше и сконцентрироваться на обязанностях префекта.

Она проводила младшекурсников до поезда, изъяла несколько запрещенных и огнеопасных предметов, с недовольством замечая отсутствие напарника, но концентрировать внимание на плохом не стала. Ведь в запасе было целых две недели 

Улыбнувшись перспективе, Гермиона вернулась в замок, в этом году украшенный намного скромнее обычного: в коридорах попадались редкие пучки остролиста и омелы; в доспехах сияло нечто таинственное; в Большом зале стояло несколько огромных елок — однако, сравнивая все с прошедшими годами, Гермиона отчетливо видела разницу. Это было первое Рождество после войны, и, как бы все ни старались, забыть об этом было невозможно.

К тому же желающих провести каникулы в Хогвартсе набралось, мягко говоря, не много. Вспомнилось Рождество на третьем году обучения, когда в замке осталось так мало людей, что традиционный вечер прошел за объединенным столом с тринадцатью участниками. На этот раз их было еще меньше.

Определенно, в этом году все обещало пройти тихо и гладко.

Грейнджер дошла до гриффиндорской гостиной, необычно пустой и тихой, встретив по пути только портрет Толстой Дамы. Без привычной суеты и волшебных безделушек, без парочки за шахматной партией и шумной компании рядом с уютным камином помещение выглядело как-то безжизненно. Гермиона даже вздрогнула, расслышав негромкое мяуканье Живоглота, восседавшего на огромном кресле, затем удивленно развернулась, расслышав чужие шаги.

— Мисс Грейнджер, я слышала о вашем решении остаться, — произнесла Макгонагалл без лишних вступлений. Разве что чуть осторожнее обычного.

— Да, мне показалось неплохой идеей воспользоваться свободным временем для изучения будущего материала, — Гермиона бодро выпрямилась, стараясь прогнать неловкое сочувствие, витавшее где-то в воздухе с самого начала учебного года. Выветрить его полностью все не удавалось, но Макгонагалл кивнула, возвращая лицу привычную строгость.

— В таком случае я хотела обратиться к вам с поручением. — Она достала из кармана бумагу. — Мне придется на время отлучиться из Хогвартса по приказу Министерства, поэтому организацией предстоящего мероприятия придется заняться кому-то другому.

Макгонагалл протянула бумагу с поручениями. Никаких сомнений в том, кому именно предстояло этим заняться, у Гермионы не возникло. Ровно до того момента, как директор не добавила:

— Разумеется, второй префект будет рад помочь.

Гермиона скомкала воображаемый список всех «за» в снежок и сожгла, решив, что идея остаться здесь на каникулы была не такой заманчивой, как казалось пять минут назад.

С точки зрения Драко Малфоя, рождественские каникулы в стенах Хогвартса были самым мудрым решением из всего недлинного списка его возможностей. Для этого даже не нужно составлять специальных таблиц или ухищренных диаграмм. Нужно было только вспомнить, как украшался замок в первый же день рождественских каникул; зайти в Большой зал, где стояли двенадцать огромных елок; поглубже вдохнуть аромат праздничных впечатлений и заметить это поразительное сочетание тишины и спокойствия.

Определенно, если и есть место, где можно встретить Рождество в гордом одиночестве — это Хогвартс. Поэтому, когда Блейз, стоя у парадного выхода, приподнял бровь в немом вопросе, Драко лишь махнул рукой в сторону Пэнси, которая уже несколько минут как ждала нерасторопного парня, состроив возмущенный прищур и нетерпеливо постукивая ногой.

— Да, да, соберу вещи и присоединюсь к вашим увлекательным парижским каникулам, — пообещал Драко, почти насильно выталкивая Забини из замка, чтобы облегченно вдохнуть этот опьяняющий запах покоя.

Жаль только все в его жизни всегда, при любых обстоятельствах имело какое-то важное и решающее «но». На этот раз почетное место трещинки в его идеальных планах досталось Грейнджер — тошнотворно-деятельной и невыносимо-целеустремленной, разрушающей всякую надежду на мирное существование.

— Малфой, профессор Макгонагалл поручила нам организацию предстоящего праздника, так что буду ждать тебя в Большом зале через час.

В тот раз Драко предпочел ее проигнорировать, вернулся в свою комнату, предварительно запасшись несколькими чашечками крепкого кофе, и взялся за чтение книги «Затерянные в Камелоте». Начал он ее в прошлом году, только вот общество Пожирателей в соседней комнате постоянно мешало получить удовольствие от увлекательной истории. Тогда он остановился на самом интересном месте, когда главному герою пришлось столкнуться с нелегким выбором: короткая дорожка домой или тернистый путь сквозь смертельные опасности и дебри запрещенной любви. Решил, что вернется к истории сразу же, как приведет в порядок собственное существование.

К несчастью, это заняло больше времени, чем представлялось. Память Малфоя всегда услужливо скрывала многое из того, что было неприятно вспоминать. Например, те тревожные дни, когда закончилась война и начались долгие судебные разбирательства. Не самое приятное время его жизни, но все сложилось намного лучше, чем он рассчитывал. Без сомнения, Визенгамот был бы счастлив показательно отправить всю его чистокровную семейку в Азкабан, и, надо признать, оснований для этого у них хватало. Однако спасение пришло оттуда, откуда никто и не ждал.

Показания Поттера, подкрепленные воспоминаниями Снейпа о том, что убийство Дамблдора было спланированным актом эвтаназии, смягчили основные обвинения. Дальше пошли напоминания о слабых попытках спасти героя магического мира в Малфой-мэноре, нежелание сражаться на стороне безносого ублюдка и еще несколько таких же откровенно дерьмовых аргументов. Драко охотнее лег бы под микроскоп, но выбор ему редко предлагали, так что пришлось молча выслушивать разностороннее мнение о собственных неудачах и ждать приговора.

Который оказался на удивление мягким благодаря своевременному вмешательству Минервы Макгонагалл — новой директрисы Хогвартса, человека с незапятнанным прошлым, чьи слова о том, что Малфои действовали исключительно в интересах семьи, Визенгамот воспринял без каких-либо возражений. Так что отец откупился парочкой обысков на предмет запрещенных магических артефактов и запретом покидать фамильное поместье в ближайшие несколько лет; Драко же получил письмо из Хогвартса и почему-то решил, что вернуться и закончить там учебу будет достаточно взвешенным и мудрым решением.

Да, память очень старалась, но он отчетливо помнил тот злосчастный миг, когда добровольно вернулся в заново отстроенный замок.

Поэтому сейчас, когда в дверь настойчиво стучались, проклинать и винить кого-то, кроме себя, было сложно. Пришлось, заведомо приняв вид как можно более раздраженный и недовольный, встать с места и открыть незваному гостю. Вернее, чертовой Грейнджер.

— Какого дьявола ты находишься на территории Слизерина?

— Пришла попросить, если тебя, конечно, не сильно затруднит, перенести, наконец, свою задницу в Большой зал и помочь с организацией предстоящего мероприятия.

— Я знала, что ты так скажешь, поэтому… — она протянула какую-то бумажку, и Драко, вознеся глаза к потолку, взял ее.

«Мистер Малфой, хочу сообщить, что в этом году организацию рождественского вечера и сопутствующие детали я решила доверить Вам и мисс Грейнджер. Конечно, я не могу принудить Вас заниматься чем-то во внеучебное время, однако, думаю, Вы отнесетесь к моей просьбе с пониманием. В конце концов, это первое Рождество после случившегося, и я искренне надеюсь на Ваше участие.

Мордред. Теперь хотя бы понятно, откуда у Грейнджер пароль. Но разве это не переходит все границы дозволенного? Да, сейчас каникулы и кроме него в гостиной никого нет, и все же…

— Так что, если у тебя нет никаких планов, мы можем перейти к делу? — поинтересовалась гриффиндорка, когда заметила, что он закончил чтение и приобрел все оттенки обреченности.

Нужно было ехать в Париж…

— Нет. Да, — неопределенно высказался Драко, все еще разрываясь между желанием послать всех к дементорам и уступить остаткам несвоевременно объявившейся совести.

— «Нет да»? — самодовольно усмехнулась ведьма. — Это новое определение для «конечно»?

— Это значит «Заткнись, Грейнджер», — рявкнул Драко, прикрывая за собой дверь.

Если бы его попросили охарактеризовать Гермиону Грейнджер в трех словах, он бы непременно остановил выбор на этих: «Несносная. Вездесущая. Заноза». И не нужно было даже уточнять в каком именно месте, потому что Грейнджер со своей болезненной дотошностью успевала везде.

Будь то обычное дежурство или спасение мира; урегулирование межфакультетского конфликта или рассеивание страстей в новом дуэльном клубе; хотите помощи? — обращайтесь к Грейнджер; проблемы с праздником? — она с радостью все организует; нужно разобраться с незаконным поползновением на запретную территорию? — вам туда же. Грейнджер там, Грейнджер здесь. Грейнджер, мать ее, везде.

И, к сожалению, по какой-то изощренной парадоксальной случайности Драко был вовлечен в это в качестве одной из главных ролей. Потому что некой мудрой директрисе показалось отличной идеей совместить несовместимое и милостиво предложить бывшему Пожирателю смерти пост второго префекта. Кажется, она назвала это «шагом в будущее без предубеждений».

— Мистер Малфой, для вас это отличный шанс начать все заново, и я надеюсь, что вы воспользуетесь им с умом.

Кажется, так она тогда выразилась, и он легкомысленно согласился: в конце концов, отдельная комната вдали от назойливого шума прекрасно компенсировала немногочисленные обязанности и заботы. С его стороны было бы глупо отказываться от возможности вычистить фамилию красивым дополнением в личном деле. И это не могло так уж отличаться от прежних привилегий старосты факультета.

Агрессивно настроенная гриффиндорка возникла у его дверей на следующее же утро, продекламировав его обязанности, считая на пальцах — десяти ей явно было мало. Затем пообещала самолично вовлечь его во все это с головой, и, возможно, Драко показалось, но в решительном голосе ее скользила угроза. Слов на ветер Грейнджер не бросала и, несмотря ни на какие протесты и возражения, упрямо тянула его за собой в пучину активной общественной жизни.

Таким образом Грейнджер была идеальным префектом и самой огромной занозой в заднице за последние полгода.

— Итак, я составила список заданий, которые нужно выполнить до Рождества, — объявила она, стоило ему показаться в Большом зале. — Также прописала все необходимое для праздничного ужина и внесла некоторые предложения со своей стороны…

— Смотрю, ты все продумала.

Драко выхватил из ее рук печально известную тетрадку, на что она возмущенно нахмурилась, но протестовать не стала. Затем присел по соседству с огромной украшенной елкой и прошелся по пунктам:

● Разослать поздравления всем учителям и учащимся.

● Пригласить на рождественский вечер тех, кто остался в замке (полный список на 394-й странице).

● Приукрасить коридоры, Большой зал и помещения из нижеследующего списка.

● Обсудить с домовыми эльфами праздничный банкет.

● Купить подарки оставшимся в Хогвартсе…

Драко решил, что на сегодня с него пунктов хватит.

— Объясни мне, пожалуйста, если тебя, конечно, не затруднит, какого черта именно мы должны этим заниматься, если разносить подарки — обязанность домовиков? — поинтересовался он, решив начать с наименьшего из зол.

— Малфой, а откуда, по-твоему, они берутся у домовиков? От Санта Клауса?

Она выжидательно приподняла брови, будто разговаривала с каким-то незадачливым первогодкой или тупоголовым Уизли. Манера, которая раздражала его уже несколько лет, а теперь так часто распространялась именно на него. Да еще тогда, когда вопрос его более чем заслуживал право на существование.

— Я как-то об этом не думал! — огрызнулся он.

— А я думала, и мне кажется очень несправедливым, что самим домовикам никто подарков не дарит, — спокойно продолжила Грейнджер, забирая из его рук блокнот и прохаживаясь по залу, будто выискивая, что еще можно добавить в чертов список. — Так что я решила, что в этом году мы купим подарки и им.

Она бросила на него выжидательный взгляд, готовая спорить, но Драко решил пойти менее болезненным путем:

— Главное, не дари им одежду.

Грейнджер сузила глаза, но промолчала. Аргумент Г.О.В.Н.А. каждый раз срабатывал безотказно.

Впрочем, радовался Малфой недолго, потому что, как выяснилось из того же пресловутого списка, украшать пришлось практически весь замок. Слышать о том, что в этом нет никакой необходимости, а украшать совятню и вовсе нецелесообразно, Грейнджер отказывалась. По ее упрямому мнению, даже если в замке осталось только несколько человек, они заслуживали достойного рождественского праздника.

— К тому же нас попросила лично Макгонагалл, и мне бы не хотелось ее разочаровывать. А тебе?

И Драко пришлось, скрипя зубами, молча рассылать поздравительные открытки треклятым ученикам гребаного Хогвартса.

Безответственность. Драко Малфой олицетворял в себе все, что заключалось в этом слове. И Гермиона знала это задолго до того, как в начале учебного года была вызвана к директрисе.

— Мисс Грейнджер, вы, наверное, уже осведомлены о некоторых изменениях в назначении префектов, — начала тогда Макгонагалл, и по задумчиво нахмуренным бровям Гермиона сразу же поняла: разговор обещает быть не самым приятным.

— Насколько мне известно, Эрни Макмиллан отказался вернуться в Хогвартс, — осторожно ответила она.

— Да, и после долгих раздумий я решила предложить это место мистеру Малфою.

Скорее всего, она ослышалась. Заподозрить Минерву в слабости к неуместным шуткам повода не было, но принять сказанное всерьез мешало совершенно точное определение невозможного.

Макгонагалл тогда тяжело вздохнула, будто ожидала именно такой реакции.

— Но… — Гермиона запнулась.

— Мы пережили тяжелое время и выиграли, но многие проблемы так и остались нерешенными, — произнесла Минерва, задумчиво всматриваясь в портреты бывших директоров Хогвартса, словно искала у них поддержки или одобрения. — У нас все еще учится огромное количество людей, сражавшихся на другой стороне, которые будут неотъемлемoй частью магического мира. У многих в то время не было выбора, но у нас, сейчас, он есть, — она сделала паузу, давая время понять и кивнуть. — Мы не можем запретить им вернуться, вновь разжигая костер ненависти, не можем относиться к ним как к врагам. Мы должны дать им шанс, мисс Грейнджер. По крайней мере, попробовать, — она устало вздохнула. — Думаю, это то, чего хотел бы Альбус. Потому что, хотим мы того или нет, ничего уже не будет так, как прежде.

В кабинете директрисы устроилась раздумчивая тишина, которая царила там еще несколько минут. И Гермиона не спешила ее прогонять или возражать Макгонагалл, чьи глаза продолжали смотреть куда-то сквозь, вдаль. Возможно, в более светлое будущее.

Грейнджер было о чем подумать. Если до этого все ее мысли чаще всего сосредотачивались на тех, кто был в ее 

, кто понес потери, навсегда потерял близких или себя, то сейчас ей предложили подумать о другой стороне. Которой, если посмотреть объективно, больше не было. Не должно быть.

Однако настойчивый червячок продолжал копошиться в мыслях, выискивая, почему именно все это не казалось такой уж правильной идеей. И нашлось название для проблемы весьма скоро: «Драко Малфой». Именно этот пункт мешал признать замысел Макгонагалл удачным.

Затем директриса, вернув привычно строгий и уверенный вид, добавила:

— Естественно, мы пересмотрим все при первой же проблеме.

У Гермионы не было сомнений в мудрости и дальновидности Макгонагалл, поэтому противоречить тогда она не стала. Напротив, решила приложить все усилия, чтобы сомнительное сотрудничество оправдало надежды. Даже если для этого и приходилось выносить невыносимое в течение долгих месяцев; терпеть нестерпимое, сносить несносное; и круглосуточно мириться с непримиримым желанием запустить в высокомерное лицо Малфоя нечто настолько же тяжелое, как его общество.

Но вот сейчас, находясь у ворот Хогвартса, атакуемая холодными снежинками, в ожидании мистера Не-Стану-Выполнять-Свои-Обязанности-Если-Не-Заставишь и господина Эй-Я-Не-Буду-Никому-Помогать-Пока-Меня-Не-Прижмут-К-Стенке, Гермиона проклинала себя за те минуты сомнения. И за все следующие, когда могла избавиться от него, предоставив директрисе весь список объективно-очевидных причин, почему замысел данный был изначально обречен на тотальный провал.

И почему она просто не могла сказать «Нет, такой напарник мне не подходит, лучше уж назначьте Кровавого Барона, ведь от него будет больше пользы и меньше проблем»?

— О чем задумалась, Грейнджер? — вывел ее из раздумий неприятно-знакомый голос.

— Ты опоздал почти на час, — уведомила Гермиона, усиленно сверля наглое лицо слизеринца убийственным взглядом. И будь на его месте кто-то хоть чуточку обремененный совестью, он, скорее всего, превратился бы в сосульку. Но, к сожалению, покрываться густым слоем обвиняющих льдинок Малфой не спешил. Напротив, был укутан в шарф и теплую мантию.

— И ты все это время смотрела на часы, размышляя: «Возможно, мне не следовало заставлять Драко заниматься этими глупостями в такую паршивую погоду; может, стоит оставить его, наконец, в покое и заняться поганым списком самой»?

— Я думала о том, что ты, — она указала на него замерзшим пальцем, — самый безответственный человек во всем магическом мире. И я совершенно не понимаю, почему ты согласился на должность префекта, если абсолютно не заинтересован в выполнении даже элементарных возлагающихся обязанностей.

— Ох, Мерлин… — Малфой театрально изобразил головную боль. — Избавь меня от своих неинтересных мыслей.

— Ты сам спросил, о чем я думала! — вскипела Гермиона, чувствуя, как даже зимняя стужа отступает под гнетом разбушевавшегося огня раздражения.

— Я и представить не мог, что ты все это время думала обо мне, — самодовольно усмехнулся Малфой, и Гермиона поблагодарила гриффиндорский шарф за то, что так надежно укрывал ее вспыхнувшие от злости и смущения щеки. Малфой тем временем уже направился в сторону Хогсмида, очевидно начислив на свой счет еще одну сомнительную победу. Затем, чуть замедлив шаг, добавил: — А на должность согласился, чтобы скрасить твое скучное существование, довольна? И давай покончим со всем этим побыстрее, чтобы я смог вернуться к своим делам.

— И какие же у тебя дела, позволь поинтересоваться? — догнала его Гермиона, чтобы удобнее было сверлить недовольным прищуром.

— Не позволю, Грейнджер. Это очень невежливо с твоей стороны.

— Ты, надменный хорек…

— Ох, я думал, мы переросли все эти обмены любезностями, мисс Бобер, — он закатил глаза.

Izolda Grey

SnusPri

Драко Малфой искренне надеялся провести последние рождественские каникулы в тишине и спокойствии. Однако у чертовой Грейнджер на него были другие планы...

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Блейз Забини/Пэнси Паркинсон

Драко Малфой

Гермиона Грейнджер

Джинни Уизли

Only Two of Us

ru-only-two-of-us-izolda-grey-beta-snuspri

С точки зрения Гермионы Грейнджер, День святого Валентина — не что иное, как маленькое розовое помешательство. Которое ее саму обходило стороной уже давно, несмотря на заразную суету и всеобщее возбуждение, охватывающие замок и его обитателей за целую неделю до самого праздника. Все начиналось с безобидных красных сердец, припрятанных по всей территории Хогвартса, и приколотых к доспехам роз, а заканчивалось отвратительными мелкими купидончиками, что целились острыми стрелами во всякого, кто по неосторожности задерживал на них взгляд.

Сплошная безвкусица. И что особенно прискорбно — в этом году львиная доля всей вычурной мишуры была развешена ей же самой.

Однако если бы ее спросили, что во всем этом раздражало больше всего, Гермиона бы незамедлительно остановила выбор на приторном аромате Амортенции, захватившей весь замок, будто особо изощренное проклятие. Вот уже несколько дней нельзя пройтись по коридорам и не уловить этот запах пергамента, утреннего кофе, яблок и горького миндаля. Так пахли подушки по утрам, шарф, в который она зарывалась носом, собственные волосы, постель.

— Осталось разослать приглашения и подготовить Большой Зал к торжеству, — вздохнула Гермиона, сверяясь с длинным списком.

И расслышала невнятное ворчание, донесшееся со стороны кровати.

— Мне понадобится твоя помощь, — тверже произнесла она и обернулась. Кроме смятых простыней, лежащих хаотичной белой горой, можно различить разве только рыжего Живоглота — он восседал на самой верхушке, поигрывая хвостом. Все же Гермиона точно знала: настоятельная просьба свериться с часами исходила вовсе не от него. — Шесть часов утра. — Послышался еще один жалобный стон. — Да, я в курсе, что обещала не беспокоить тебя до семи, но… — она хитро улыбнулась, — если побыстрее разберемся с моим списком, можем попробовать то, что есть в твоем.

— Под пятым номером? — простыни зашевелились.

— Можешь выбрать любой, — Гермиона облизнулась. — Даже… девятый.

Живоглот, недовольно мяукнув, подпрыгнул на подушке, затем оскорбленно спрыгнул на пол. Гермиона уже собралась возмутиться вместе с котом, но замерла, наткнувшись на самодовольную ухмылку и заинтересованно вздернутую бровь.

— Мне казалось, ты против подобных извращений, — Драко недоверчиво сощурился, окидывая ее пристальным взглядом. — Раз уж потребовала удалить данный пункт из мыслей и забыть о нем раз и навсегда.

— Я передумала, — она пожала плечами.

— Должно быть, тебе в самом деле не обойтись без моей помощи, — он с наслаждением цокнул языком и присел, откидываясь на спинку кровати.

Взгляд Гермионы зацепился за обнаженные плечи, скользнул по четко вырисованным линиям ключиц к шее, на которой виднелись следы ее недавних поцелуев.

— Просто решила попробовать что-то новое, — непринужденно сказала она и уточнила: — Ради научного интереса. Но если ты не хочешь…

— Я этого не говорил, — отрезал Драко, затем, в знак капитуляции, с презрением кивнул на список в руках Гермионы: — Что ты придумала на этот раз, Грейнджер? Боюсь, я не переживу еще одного столкновения со всеми этими гребаными сердечками.

— Тогда украшением зала займусь я, а ты бы мог взять на себя рассылку приглашений.

Малфой обреченно прикрыл глаза, сделав вид, словно готов подчиниться, хоть и с глубокой скорбью, после чего протянул ладонь.

— Не сомневаюсь, что ты уже составила полный список гостей, мисс Скрупулезная Дотошность.

— Конечно, — она оторвала страницу из дневника и встала с места. — Кому-то ведь нужно четко продумывать и планировать детали, — и, укоризненно покачав головой, подыграла: — Мистер У-Меня-Будут-Проблемы-Если-Продолжу-В-Том-Же-Духе.

Драко прищурился, пристально всматриваясь в ее лицо, из-за чего Грейнджер каждый раз начинала нервничать и хмуриться. Понять, о чем думает несносный слизеринец в такие минуты, было крайне сложно, и любопытство каждый раз одерживало верх.

— Почему ты на меня так смотришь?

— Пытаюсь понять, флиртуешь ты или угрожаешь, — он схватил листок, и прежде, чем Гермиона успела среагировать, сжал пальцами ее запястье.

— Полагаю, и то, и другое, — она невинно пожала плечами, позволяя ему резко притянуть себя за локоть. И успела возмущенно вскрикнуть за секунду до того, как Малфой без каких-либо предупреждений опустил ее на кровать, выхватив из рук смятую бумагу, затем поцеловал в приоткрытые губы.

С точки зрения Драко Малфоя, розовый — самый мерзкий из всех цветов. Будто кого-то стошнило фирменными конфетами мадам Паддифут. В каждом углу Хогвартса. Не сделав исключения для безупречно-мрачных слизеринских подземелий, где даже в самые темные времена никто не осмеливался развешивать весь этот безвкусный мусор. Потому что все это безобразие совершенно не сочеталось с благородным успокаивающим зеленым цветом.

Салазар, ведь всему есть предел…

Драко с отвращением скривился, посматривая на камин, усеянный кроваво-красными цветами, а после — на собственную руку, исцарапанную дурацкими колючками.

Ничего, чертова Грейнджер ответит ему за все этой же ночью.

Предавшись приятным фантазиям, Драко сардонически улыбнулся. Кто бы мог подумать, что эта привередливая заучка, без устали трещащая об обязательствах и прочем скучном дерьме, скрывает под мантией столько прелестей и сюрпризов.

— Кто эта несчастная? — голос Блейза вырвал его из мыслей.

Малфой поспешил вернуть серьезное выражение, добавив туда толику снисходительного презрения, прежде чем ответить:

— Не понимаю, о чем ты, — и пролистал книгу, что лежала у него на коленях.

— Вот уже несколько недель ты никого не штрафовал, не назначал отработок. Даже перестал ворчать и отрывать крылья бабочкам, — пояснил Забини, проницательно следя за его реакцией. — Астория? — и прежде, чем Малфой успел вставить слово, продолжил: — Нет, слишком просто. Ее сестра? Кузина? Мать?

— Подожди, дай мне подумать, — Блейз погладил несуществующую бороду. — Она должна быть как минимум богиней, раз смогла заставить такого засранца, как ты, столь глупо улыбаться, и обладать неиссякаемым терпением, острым умом, унцией коварства… Кто же она? — он нетерпеливо постучал по ручке кресла. — Кто?..

Что ж, похоже, скрывать дальше бессмысленно.

В гостиной повисло неловкое молчание, а Малфой не раз проклял себя за несвоевременную откровенность. Но в глубине души знал, что не забрал бы назад признания, появись у него такая возможность. Реакция Блейза заботила его. Сильнее, чем хотелось признавать. Поэтому приходилось пытливо ждать, пока друг переварит информацию, надеясь, что после этого не придется его убить.

— Та неугомонная заноза в заднице, от которой ты хотел избавиться, подлив яд в ее утреннюю чашку кофе? — уточнил Блейз.

— Я вовсе не… — возмутился Драко, но под пристальным взглядом быстро признал поражение: — Да, это она. И если ты кому-нибудь проболтаешься, мне придется скормить тебя драконам.

— Договорились, — легкомысленно согласился Забини, удобнее устраиваясь в кресле. — А теперь я жажду подробностей.

Драко тяжело вздохнул и мысленно отмотал время вспять на месяц.

Гермиона Грейнджер ворвалась в его жизнь без предупреждений, как разрушительное, всепоглощающее стихийное бедствие. Всего за одну рождественскую ночь и каникулы, в течение которых у него появилось время обдумать случившееся в мельчайших деталях. Каждый час, проведенный наедине; каждую минуту, что Грейнджер его целовала; каждую секунду, когда выкрикивала его имя, затем доверчиво прижималась к нему во сне.

. Вот слово, которым он описал произошедшее самому себе.

Потому что чем дольше Драко проигрывал в голове ту ночь, тем чаще в воспоминаниях всплывали их вечные перепалки, а также неизменное прошлое, заполненное взаимной ненавистью, враждой и его многолетними оскорблениями. Не исключено, что, если бы он поставил все «за» и «против» на воображаемые весы, они бы тотчас рассыпались на части, ведь одной ночи явно мало, чтобы перечеркнуть все остальное. Некоторые вещи оставались неизменными, как шрамы, вызубренные чары и несмываемые черные линии на его предплечье.

Именно поэтому произошедшее, как он считал, являлось не чем иным, как полным абсурдом.

И Грейнджер должна была прийти к такому же выводу, обдумав все вдали от него, в кругу семьи,  притвориться, что ничего между ними не произошло, и составить чертов список причин.

Но все его разумные доводы полетели в преисподнюю, стоило увидеть окруженную сокурсниками Гермиону в Хогвартс-экспрессе, неотрывно всматривавшуюся в окно, где еще различались фигуры, прощально машущие руками. По волосам Грейнджер скользили блики света; с лица исчезли липкая тревога, потерянность; вместо них появились какое-то спокойствие и теплое свечение. В целом она выглядела так, словно отыскала источник вселенского счастья и даже не вспоминала о 

, в то время как он, Драко, изводил себя в течение всех этих однообразно-бесконечных дней.

Но вдруг Гермиона посмотрела в его сторону, и он понял: она не забыла.

В тот же день, во время ночного дежурства, он без лишних слов притянул ее к себе наперекор всем своим решениям, и она ответила ему, нетерпеливо углубляя поцелуй, пока их языки не столкнулись.

Затем, почувствовав легкий аромат карамели, Драко понял, что скучал по ней. По Грейнджер. Ей он об этом не сказал, просто покрепче обнял, обхватив ее бедра, подтолкнул назад, пока она не уперлась в оконную раму и не вцепилась в края руками. Его пальцы зарылись в ее мягкие густые волосы, опустились на плечи, и в тот короткий миг у Малфоя появилась возможность заглянуть в ее глаза, в которых он боялся обнаружить сомнение. Потому что тогда ему пришлось бы заставить себя остановиться.

Однако во взгляде Грейнджер не было сомнения. Она отвечала на каждое прикосновение уверенно, будто происходящее не являлось чем-то неправильным или неразумным, и хотела притянуть его еще ближе, хотя между ними и так не осталось никакого свободного пространства.

Так что пришлось переместиться в ее комнату и поставить звукоизолирующие чары.

Впрочем, рассказывать все пикантные подробности Блейзу Драко не собирался, ограничившись короткой фразой:

— Назовем это рождественским чудом.

— Кстати о чудесах, — Блейз выдержал многозначительную паузу. — Ты уже подготовил для Грейнджер нечто приятное на праздник?

— Нечто приятное? — переспросил Драко.

Забини возвел взор к потолку, как если бы искал там терпение, выдавил из себя жалостливую улыбку, будто разговаривал с незадачливым первокурсником, и только после снизошел до пояснений.

— Ах да, совсем забыл, что твои самые серьезные и длительные отношения продолжались три дня, — он усмехнулся, игнорируя гневно вздернутую бровь. — Так вот, если Грейнджер — нечто большее, чем твои прежние похождения, тебе стоит это показать. И позволь дать дружеский совет: сделай это прежде, чем тебя опередит кто-то другой.

В гриффиндорской гостиной было нечем дышать.

Гермиона раскрыла все окна, произнесла бессчетное количество заклинаний сразу же, как оштрафовала очередную ученицу за незаконное ношение Амортенции и вылила содержимое в раковину. Однако запах не ослабевал, казалось, он плотно засел в ноздрях, заполнил собой мысли, легкие, заполз под кожу и теперь гнездился там, пуская корни.

Не исключено, что в ближайшем будущем ей понадобятся затычки…

— Тебя что-то тревожит? — спросила Джинни, пристально уставившись на нее с кресла.

— Просто захотелось свежего воздуха, — Гермиона приказала себе выглядеть нормальной и не сеять ненужных подозрений, поэтому, встряхнув выбившиеся пряди, села рядом с подругой и взяла чашку с чаем. — Из-за этого глупого зелья здесь все пропахло… Мал… книгами.

— Книгами, значит… — протянула Джинни, и Грейнджер выпрямилась в кресле, почувствовав, что разговор постепенно перетекает в своеобразный допрос. — Знаешь, Гермиона, в последнее время ты выглядишь необычайно довольной, расслабленной. Пропадаешь невесть где до поздней ночи, красишь губы и… пахнешь мужчиной.

Гермиона поперхнулась чаем, а заинтересованные искорки в глазах подруги сверкнули ярче прежнего.

— Кто этот счастливчик? — спросил она, смотря прямо и неотрывно, будто пыталась заглянуть в саму душу. — И почему скрываешь его от меня?

Она обиженно насупилась, из-за чего Гермиона сразу же испытала острый укол вины. До всего этого «наваждения» Джинни всегда была рядом, готовая поддержать, утешить, пусть и приходилось ради этого поливать дерьмом собственного брата вместе с его недалекой избранницей с идеально прямыми волосами.

Джинни заслуживала правды, только вот…

— Понимаешь, дело в личности моего… — Гермиона нервно прикусила нижнюю губу, прежде чем выдавить: — счастливчика.

Уизли заинтригованно улыбнулась.

— Кормак? Дин? Симус? — перечисляла она на пальцах весь Хогвартс. — Хм… Невилл? Ах да, он же встречается с Полумной… Колин? Нет?.. Мистер Счастливчик вообще из нашего факультета?

— Энтони? Тедди? Кевин?.. Или… — она неожиданно замолкла, прежде чем зловещим, мрачным шепотом произнести: — Слизеринец?

— Возможно, — уклончиво ответила Гермиона, посматривая в сторону.

— Послушай, ты достаточно взрослая для того, чтобы встречаться, с кем хочешь, — легкомысленно отмахнулась Уизли. — Если это, конечно, не Гарри. Это ведь не Гарри? — на всякий случай уточнила она.

— Скажем так, это человек, который ему никогда не нравился.

— Прости, ты заставила меня нервничать, а я всегда говорю глупости, когда нервничаю.

Она скептично вздохнула и откинулась на спинку кресла, но Гермиона могла поклясться, что слышит, как подруга продолжает перебирать в голове имена всех слизеринцев, и подозревала: правильный ответ там числится под самым последним номером.

— Это Малфой, — на одном дыхании выпалила она, точно пластырь сорвала с раны. Затем зачем-то уточнила: — Драко Малфой.

И комнату стянула неловкая тишина. Впрочем, ненадолго.

— Просто предположила наихудший вариант и умножила на бесконечность, — Джинни обреченно вздохнула, пожала плечами, словно смиряясь с неизбежным. — Сейчас я принесу нам огневиски, а после ты мне все расскажешь. — Она строго прищурилась. — Детально.

Спорить Гермиона не стала.

И спустя несколько минут, когда они перебрались в ее комнату, рассказала о случившемся в рождественские каникулы, а также то, что последовало после. До этого Гермиона не подозревала, насколько тяжелыми могут быть секреты, но теперь, расставшись с одним, не могла остановиться. Благодаря чему рассказ ее занял почти час, в ходе которого Джинни пришлось опустошить не один бокал.

Поэтому было крайне обидно в конце длинного откровенного монолога услышать неинформативное:

— Верно, — кивнула Гермиона, стараясь распознать настроение подруги. — Мы выяснили это еще час назад.

— Твоя Амортенция пахнет чертовым Драко Малфоем, — трагично заключила Джинни, но, заметив рвущийся протест, бодрее добавила: — Не могу не признать, за последний год этот засранец стал весьма привлекательным. Я бы даже сказала… — она поморщилась, заставив себя произнести: — сексуальным. Не то чтобы это меняло очевидный, всеми признанный факт того, что он самая известная задница в Хогвартсе, но… Дело ведь не только в этом?

Гермиона задумалась, старательно выискивая нужные слова, затем ответила:

— Понимаешь, Малфой похож на книгу с особо запутанными и неизученными рунами. Большую часть времени он выводит меня из себя, сбивает с толку, но если разобраться… У нас оказалось больше общего, чем можно предположить. Мне нравится проводить с ним время, спорить о разном, обсуждать книги… — она запнулась, заметив, что Джинни закатила глаза, но, проглотив обиду, продолжила: — Нам обоим было одиноко в Рождество, и поначалу я думала, что дело лишь в этом, а после каникул случившееся не будет иметь значения. Только вот когда я его увидела…

Она замолчала, припомнив, как он смотрел на нее в Хогвартс-экспрессе, а после — с противоположного конца Большого Зала. У нее перехватило дыхание, сжалось сердце, закружилась голова. Толпа вокруг исчезла, и они вновь остались одни в целом замке. Словно все остальное сжалось до размеров снежка и значило не больше растаявшего снега.

— Так почему вы скрываетесь?

Вопрос Джинни застал ее врасплох. И когда Гермиона постаралась ответить, хоть самой себе, поняла, что не может.

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

Only Two of Us

Содержание

❅

♡

Комментарии (0)