Рейчел Кинг редко ошибалась. Старалась свести этот дефект к минимуму. Пыталась привести свой идеальный план в действие, сначала в школе, потом в академии, дальше – в армии. Четкая стратегия, безукоризненное исполнение, строгая дисциплина – так учил отец, так закрепляли в учебных классах, так она сама требовала, но уже от других.

Совершенный солдат, образцовый командир.

Да, стать таковой у Рейчел не получилось. И это всегда бесило. Когда в очередной раз не получалось приготовить вкусную яичницу, когда вновь болели пятки после долгого ношения каблуков, когда палец вовсю немел от тугого кольца. Бесило как вышедший из грамотно построенного механизма винтик, который надо бы просто заменить. И этим винтиком Рейчел считала все: свое неумение готовить, рисовать ровные стрелки, ходить на каблуках словно принцесса, прихорашиваться чаще, чем хотелось бы для мужа. Стрелки со временем она научилась делать, но это не спасло положение – все изменила эта чертова авария

— Это твоя вина, — вновь и вновь повторял Эрик Кинг как мантру, будто надеялся, что от этих слов его нога вновь отрастет. Будто считал, что Рейчел может повернуть время вспять и дать ему тогда сесть за руль.

Будто знал, что сможет все свалить на нее, сделать козлом отпущения. И у него это получилось.

Рейчел Кинг просто призналась – она опять облажалась.

Эти слова можно выжечь раскаленной кочергой на коже, выбить как тату на руке, чтоб напоминали. Чтоб ни на секунду не давали расслабиться все такой же неидеальной Рейчел.

И вот наконец она снимает кольцо с распухшего пальца. И делает очередную ошибку.

Тот момент, когда она вновь увидела дневной свет, Рейчел запомнит надолго. Рука, что нащупала шершавую поверхность, кожа, которая ощутила на себе согревающее солнце, уставшие глаза, которые прищурились – все это давало понять, Рейчел Кинг на свободе, вдали от мерзких тварей, что остались внизу.

Больше она никогда сюда не вернется. Ни на место землетрясения, что унесло ее к вампирам, ни в Ирак, будь он проклят.

Это она озвучивает ученым. А потом командирам, что приехали на базу и разговаривали с ней через стекло из-за карантина. Из-за контакта с пришельцами им придется еще пару дней провести в изоляторе, но свобода того стоит.

— Вы уверены, миссис Кинг? — спрашивает ее какой-то генерал, она даже имя не запоминает.

— Уверена, — сухо отвечает, даже не смотрит в глаза. Ей все еще не дали помыться и переодеться, не дали холодного пива и горячей ванны. Не дали увидеть живого мужа и единственного выжившего подчиненного. А значит говорить она много не будет.

— Хорошо, — отвечает ей мужчина. — Вас отведут во временную комнату.

Комната оказывается маленькой, где-то 15 квадратных метров. С виду напоминает тюремную, хотя и опрятную, свежее белое белье на односпальной кровати, графин с водой на тумбочке, узкий письменный стол. Рейчел Кинг много не надо, но она все равно не позволяет себе сесть на кровать в полном обмундировании, с которого все еще стекает кровь вместе с потом. Хоть в комнате и работает кондиционер.

Она стоит возле двери приоткрытой двери где-то полчаса. Ученые в костюмах шныряют из угла в угол, о чем-то переговариваются, перевозят трупы в мешках и Рейчел боится в одном из них увидеть морпехов, боится распознать хотя бы одного из них, хотя и понимает, что ее позовут на опознание.

Кого еще как не ее, она – командир. Командир погибшего отряда.

More_popcorna

В пещерах умирает Ник, а Рейчел решает дать второй шанс Эрику. 
Жизнь с чистого листа, внезапная беременность, их скоро выпустят с карантина, как вдруг Рейчел узнает, что Эрик проигнорировал вызов по рации от Ника.

The Dark Pictures Anthology: House of Ashes

Эрик Кинг/Рейчел Кинг

Рейчел Кинг/Эрик Кинг

Эрик Кинг

Рейчел Кинг

Джейсон Колчек

Ошибки Рейчел

Толчок внутрь. Еще один. На следующий девушка макушкой упирается в стену. Еще на следующий – бьется об нее. Но трахающий в этот момент ее Эрик этого не замечает, быстро кончает и падает рядом, довольный все еще своим работающим прибором.

Этим их разговор исчерпывается. Парень поворачивается к ней лицом, обнимает, как прежде, и безмятежно устраивается рядом у стенки. Оставляет голую Рейчел лежать неподвижно, словно куклу, свисать с полутораспальной кровати. Она лежит и даже не думает пошевелиться, стряхнуть с себя его вытекшие ей на грудь слюни, сходить подмыться после семяизвержения. Лежит как парализованная. Нет, скорее как мертвая.

Они с Эриком ждут долгожданного выхода на волю вот уже как неделю. Ну еще и Джейсон, но его они видят редко: парень редко выходит из комнаты, даже еду ему приносят в лоточках. Себе все еще миссис Кинг такого позволить не может: мышцы требуют движения, физической нагрузки. В обычное время, а не когда к ней приходит Эрик. Тогда Рейчел готова на кровати весь оставшийся день лежать и молчат. Не двигаться, словно ее тут и нет. И на все его вопросы повторять только одно – «Угу».

Рейчел Кинг вспоминает Ника. Не то, чтобы часто, в качестве ритуала перед сном. Вспоминает те мимолетные две недели, что у них были, вспоминает его лучезарную улыбку, на которую раньше не обращала внимание, а теперь не может забыть. Вспоминает его с болью и смятением. А еще с какой-то странной теплотой.

От Эрика такой теплоты явно нет: не физической, не эмоциональной.

Спустя время, когда от парня рядом слышится храп, она встает и решает все-таки пойти помыться. Вода после многочасового пребывания в песке и грязи все еще чувствуется как божье благо. В первый раз, когда она здесь очутилась, пробыла под душем около часа. Стояла в чем пришла, не раздеваясь, в окровавленной форме с комками, застрявшими в волосах – их девушка так и не смогла не смыть, не вычесать, отстригла белокурые пряди к чертовой матери и теперь была похожа на Монику из «Друзей», когда ту подстригла Фиби (спойлер: неудачно).

Душ был далек от пятизвездочных отелей, да даже до двухзвездочных. Рейчел всегда скучала по своим первым кабинетам в ЦРУ: двуспальная опрятная кровать, большой шкаф, длинный стол – как будто не на работу приехал, а на отдых. А тут, в полевых условиях, пришлось отодвинуть свои предпочтения на второй план и наслаждаться помывкой волос под шлангами. И то, если повезет.

Но после пещер все изменилось. В том числе и ценность воды.

Рейчел Кинг создала в голове целый список вещей, которые появились или исчезли после посещения пещер:

1. Истреблена ее команда, в живых остался лишь один Колчек.

2. Должность командира стала под вопрос, один только Бог знал куда ее денут после окончания расследования: обратно в офис или снова в пустыню, но уже другую.

3. Вода оказалась самой приятной и необходимой вещью, даже если она ржавая и льется из дырки в потолке.

Сегодня добавилась еще одна вещь.

— Блять, — этим шепотом, дабы не разбудить Эрика за стеной, Рейчел Кинг внесла в свой список вещей еще одну незапланированную, но самую большую, пока что, проблему. Она сидела на унитазе и пыталась осознать еще один сбывшийся страх.

Рейчел сидела на холодном кафеле в ванной и смотрела на тест. Уже третий по счету, и такой же положительный. Бог любит троицу, так ведь? А тест в третий раз не может ошибиться.

Это правда, она беременна.

Сколько себя помнила, всегда боялась этого момента. Когда случайно обнаружит незапланированную беременность. Когда поймет, что планы пошли коту под хвост и надо срочно перестраивать свою жизнь. Запланированную жизнь, буквально по шагам, еще с детства.

Школа—военная академия—распределение на практику—звание младшего лейтенанта—первая работа—переподготовка—звание старшего лейтенанта—подготовка агента ЦРУ—первый отряд—звание полевого командира—первая поездка в Ирак

Все схвачено. Даже первая смерть от ее рук, чужая кровь так и впиталась в пальцы и позволяет теперь крепко держать пистолет. «Так все и будет» говорил отец. Так все и стало. Почти.

Эрик был отдушиной, и даже эту отдушину все согласовывали. Генералы, командование, семья, друзья. Они бы никогда не согласились на простого сержанта с юга, даже на пару недель. Поэтому их связь строго держалась в секрете.

Это не по плану. Незапланированно.

Кому теперь сообщить? Ее тут же отошлют обратно, возможно даже не возьмут в офис. Бывшие агенты и военные заканчивают свою жизнь с полицейскими погонами в Богом забытом городке, и это если повезет. Не то, чтобы она рассчитывала на повышение после случившегося в горах Загрос, но и понижения несильного хотела. А тут вся карьера летит в тартарары.

Если она кому-то скажет.

Эрику точно нет, тот без промедления пойдет и доложит начальству. Еще и по головке за это погладят. Ее отношения с Кингом все еще непонятные: то ли они, все-таки, вместе, то ли раздельно, то ли строят какое-то совместное будущее, то ли планируют по приезду подать на развод. Редкий секс будто просто входил в ранее подписанный брачный договор (опять папа постарался), был без эмоций, без чувств. Остальных, кому бы могла доверять Рейчел, просто не было, не было в живых. Кроме Джейсона, которому, казалось, все до одного места.

На завтрак Рейчел Кинг не пошла. И на обед тоже. Свернулась на холодной плитке калачиком, скомкала коврик в два слоя и положила на него голову. Выходить из ванной не хотелось. В комнату мог войти кто угодно, хотя бы тот же самый Эрик, а вот в ванную... дверь в ванную она заблаговременно закрыла. И даже когда уходящий на обед Кинг выключил свет, она не вышла: решила, что останется в этой комнате 2 на 2 метра навечно.

Было тихо. Так непривычно тихо, без постоянных голосов командиров, доносившихся с разных сторон, без шарканья поношенных берцев по песку, без свистков и сирен, которые звучат в унисон. А еще было свежо, на удивление. Не пахло вонючими носками, которые морпехи любят разбрасывать где попало, потом от тех, кто не знал или забывал о душе, феромонами, которые отталкивают, и только одни среди толпы привлекают. Которых уже нет и не будет.

Их Рейчел пытается отогнать как мошек в жару, но они все летят. И в этой тишине и свежести все энергичнее и ярче копошатся в голове, от них не спрячешься. Не убежишь в толпу, разговоры, дела, ответственность, не отодвинешь на задний план, «на потом». Теперь были только они и Рейчел, первые поедали вторую. Изнутри.

И это казалось вечностью.

Девушка не понимала сколько пролежала, пока внезапный стук дверь не вытащил ее из пучины самобичевания и не вернул на холодный кафель.

Знакомый голос. Это Колчек.

Отвечать? Не отвечать? Джейсон вряд ли побежит докладывать, скорее просто узнает как дела и пойдет по своим, восвояси.

— Да, все хорошо, я здесь.

Дергание неподдающейся ручки вызывает у девушки тревогу. Каждый раз так делал отец, когда маленькой девочкой она закрывалась от него в комнате. Он каждый раз выбивал дверь, а потом из нее дурь. Выбрасывал обратно во двор, на мокрую землю, в дождь и мороз, чтобы тренировалась. Чтобы ни у кого не было сомнений в Лэнгли.

— Джейсон, все хорошо, — повторяет она дрожащим голосом как молитву. Чтобы он ушел. Чтобы они все ушли.

— Ладно... хочешь я побуду здесь?

Зачем Колчеку лишний раз делать вид, что он о ком-то заботиться? Что, нет теперь Джоуи и Мервина, нашел новую игрушку?

Слышит шум от противоположной двери, ведущей в коридор. Вышел. Она снова одна. Стало спокойнее. Отец никогда просто так не уходил, на него не действовали слова и уж тем более просьбы. Главное, чтобы Эрик не пришел. Он с Рейчел тоже церемониться не будет. Он как отец.

Нет, теперь она не одна. Теперь у нее в животе зреет крохотное создание, синтез ее и Эрика. Дай Бог, чтобы это был мальчик, чтобы он вырос здоровым и крепким, будущий такой же офицер. Не дай Бог, чтобы это была девочка. Вторую Рейчел мир не переживет.

— Джейсон? — подает она голос в надежде на тишину в ответ.

Остался. Чертов Колчек.

Они просидели, упершись в дверь с обеих сторон, до вечера, хотя сами не отдавали счет времени. Джейсон рассказал, что у Ника была традиция проведывать Рейчел перед отбоем. Раньше он считал, что сержант так метит выше, пытается выслужиться перед начальством и отодвинуть его в сторону. Теперь понимал, что дело было не в карьере, в чем-то более существом. В той самой блядской любви.

Сердце всегда сдается первым.

Теперь, спустя пару дней изоляции, Колчек посчитал, что должен отплатить своему покойному другу: каждый вечер, конечно, ходить к Рейчел он не будет, но зайти хотя бы раз проведать... лучше к Рейчел, бывшему командиру, чем к новому начальству, которое ждет не дождется отправить его на новую миссию.

Ему светят лычки капитана, он зовет с собой Рейчел. Никого в живых не осталось кто мог бы прикрыть также тыл как она, нет больше команды. Только Рейчел.

— Я беременна, Джейсон. Никаких больше миссий.

Джейсон Колчек становится первым, кому она рассказывает эту новость. Не родители, которые будут совсем не рады остановке карьеры (ведь потом ее не восстановишь, да ведь?), не Эрик, будущий отец. Джейсон, мать его, Колчек. Некогда ее подчиненный, правая рука, а теперь?

— Ухты, — выдает пару минут спустя парень с противоположной стороны. А она и забыла, что между ними расстояние в пару сантиметров старого дерева. — И кто папаша?

Так Рейчел поначалу решила.

А вот теперь засомневалась.

Непонятно ведь на каком она сроке.

— Эрик конечно! — отвечает она уверенно, но уже не так, как прежде.

Она еще может на этот счет сомневаться.

Остальные, даже Колчек, нет.

— Надеюсь ты не устроишь ему через девять месяцев сюрприз в виде шоколадного мальчика, — усмехнулся лейтенант, которого так и хотелось стукнуть. Но девушка все еще не решалась открыть дверь — она была для нее как, пусть и хрупкая, но все же стена между ней и остальным миром, между мимолетной тишиной и вечным шумом, между спокойствием и решениями, которые предстоит принять, стоит ей выйти.

— Заткнись, — выдает она из себя и слышит снова смех с той стороны.

Через пару минут Колчек уходит сославшись на то, что его уже все ищут. Рейчел просит передать, если будут спрашивать, что она плохо себя чувствует, на что Джейсон обещает  «сделать все в лучшем виде».

Спустя мгновение приходит Эрик. Не находит в комнате Рейчел и снова уходит, даже не удосужившись проверить в ванной. Так ли ему на нее фиолетово или степень кандидата доктора наук совершенно отшибает человечность, привинчивая на ее место узколобие?

Эрик никогда не был таким.

Был прагматичным, рассудительным.

Но никогда бесчеловечным.

Кафель под ногами становится теплее с каждой минутой пребывания в темном и холодном помещении. Мысль остаться здесь навсегда уже не казалась такой безумной. Безумным казался мир за дверью, то, во что он превратился за эти пару часов. Или он всегда был таким? А Рейчел просто не замечала.

Возможно зародыш в ее ослабленном теле поддерживал крохи человечности.

Прошло еще несколько дней. Сколько точно Рейчел уже не отдавала отчет, маленькая серая комната стала одновременно тюрьмой и спасением. Еду ей тайком приносил Джейсон, договорившись, чтобы ее прикрыли. Никто не знал о беременности, но все равно не завидовали «Альфа-суке», которая теперь просто стала «сукой».

В этот раз она попросила его зайти попозже — все-таки решила сообщить «радостную» новость папаше, вызвала Эрика к себе. С ним она давно уже не общалась, парень обходил стороной ее временные хоромы, будто знал о чем-то. Или просто пока не приспичило снова забраться на ее и без того хрупкое тело (больше недели без тренировок, как вам такое?) и снова овладеть ею. Она давно перестала называть это занятием любовью, или даже сексом. Себя Рейчел ощущала «девушкой по вызову», которой при этом платят гроши и которая пошла в эту замечательную профессию лишь бы закрыть долги.

Только кому она самом деле была должна? Родине? Родителям? Эрику?

— Рейчел! Он уже здесь? — в комнату врывается и прерывает ее размышления Джейсон, который сейчас ни к селу ни к городу — вот-вот должен прийти Эрик.

— С минуты на минуту будет, а что случилось?

Колчек проверяет нет ли коридоре второго Кинга и, убедившись, закрывает за собой дверь. На ключ.

— Я убью этого членососа, — пусть и шепотом, Джейсон звучал достаточно агрессивно, чтобы вызвать в Рейчел волнение.

— Что? Почему? Джейсон?

— Ника! Этот хер ублюдошный убил его! Прямо там, в пещерах, своими руками!

Лейтенант будто забыл как дышать, слова вырывались из него быстрее, чем он их произносил. Звучали не голосом, не его, ревом, полным ненависти и агрессии. Рейчел никогда его таким не видела. А они за годы службы успели немало повидать.

— Ты можешь толком рассказать что случилось?

Колчек ходит из угла в угол, поглядывает на дверь, надеясь увидеть дребезжание ручки. Где этот сморчок застрял, стоит в очереди за бесплатным маффином в столовке?

— Помнишь перед тем как уйти у Эрика были помехи? В рации были помехи?

— Я еще тогда спросил не Ник ли это.

Девушка смотрит на него с полуоткрытым ртом, вот-вот и слюна вытечет.

— Как это мог быть Ник? Его же отрезало тогда, взрывом! Огонь вызвал помехи, у меня в рации то же было!

— Вот и я тогда так думал, пока не получил их на проверку! Полковник дал, чтобы я дурью не маялся, не сидел безвылазно в комнате без еды и воды, сказал «вы с Рейчел спелись друг с другом, хоть бы по коридорам пошатались, с парнями в карты порубились»...

— Ближе к делу! — рычит на него Рейчел.

С минуты на минуту должен прийти Эрик.

— Я его услышал! — вскрикнул лейтенант на ее прерывание. — В рации, в его рации, Рейчел! Она была подписана, я прослушал несколько раз, чтобы убедиться! Это был Ник! Точно Ник, я его голос два года постоянно слушал, ни с каким помехами не перепутаю. Сукин, блять, сын!

Джейсон хватается за голову, прямо как Ник. Дурацкая привычка, означающая, что сержант на грани нервного срыва. А теперь и лейтенант. Докатились.

— Так, подожди, сядь, успокойся, — Кинг бросается словами как из пулемета. Любыми, чтобы пробить щит из сомнений и злобы к миру. — Ты точно уверен, что это был Ник? Что он сказал? Ты помнишь?

Опустив руки, он садится на скрипучую кровать, которую и так в последний раз расшатал Эрик. Еще пара таких присядок и придется болты закручивать заново, сваривать их намертво, чтобы еще дольше стояла. Один только Бог знает сколько они тут еще пробудут. Особенно если сейчас лейтенант на подполковника наброситься.

— Джейсон? — повторяет вопрос.

— «Я в двухстах метров от двери, но ранен. Мне нужна... помощь. Дерьмо»

— Не нужно слово в слово...

— Я помню все слово в слово! — снова кричит. — Я не стану тебе врать, Рейчел! Ник был моим другом. Лучшим другом, мы столько с ним пережили. Он спасал мою задницу чаще, чем я его. Я ни с чем не перепутаю его прокуренный голос и уж точно не забуду слова, которые он сказал перед смертью!

На мгновение у него промелькнула мысль.

А вдруг Ник все еще там, в пещерах? Выпускает последние пули в монстров, прячется за скалами, питается трупами и пьет из луж? Хотя какие там лужи. Лучше бы были, и лучше, если бы сам Ник был бы жив.

Разум тут же преподносит факты: пули еще закончились тогда, перед установкой бомб, воды у них с собой нет, а единственный источник они отрезали, Ника тогда облепили со всех сторон вампиры, это было видно и тогда, через бинокль, а после — их явно стало больше.

— Эрик не мог так сделать, — произносит фразу Рейчел и тут же слышит стук в дверь.

— А вот это мы сейчас и проверим.

Рейчел не успевает сообразить что происходит быстрее: округление глаз Эрика, который начисто забывает все приемы самообороны, или разгневанный Джейсон, заносящий кулак, который позже бьет Кинга по переносице.

Девушка отступает. Чувство какое-то странное, самозащищенности... материнский инстинкт? Уже? В драку предпочитает не вступать, хотя раньше всех разнимала. И Джейсона, который срывался на парней, и Мервина, который напивался и лез морды бить. Царствие ему небесное.

— Я тебя убью, ублюдок!

Эрик как воды в рот набрал, даже не отбивается. Лежит, ноги под себя подобрал, руками голову обхватил. Удары принимает, но не наносит. Как школьник из младших классов, который попал под раздачу старшаков. Смотреть стыдно.

Подбегают и разнимают их солдаты из коридора, что мимо проходили. Тут же отводят по углам подполковника и лейтенанта — последний все еще слюной брызжет, его и выводят первым, дают Кингу отдышаться. За собой слегка прикрывают дверь.

— Не ну ты видела? Этот Колчек теперь явно не жилец, — сразу же охрабрел блондин, как только морпеха стало не видно и не слышно. — Сделаю все, чтобы он жалел, что не откинулся еще тогда, в пещерах.

Тут пришла пора отдышаться и самой Рейчел. Вопрос так и просил сняться с языка, а она только от минувших событий отошла. Что вообще сейчас было?

— Что ты собираешься делать?

— Ну как что, рапорт написать. Как минимум! Он еще передо мной скакать будет, чтобы я одумался. Подумать только, командиру решил лицо разбить.

Вопрос приходит в голову быстрее осознания что будет если его задать. Такое тоже происходит впервые. Рейчел всегда думает, даже иногда слишком долго, прежде чем сказать. А сейчас... и Эрик молчит будто ее не расслышал.

— Не знаю уже как до комнаты своей добраться, еще не дай бог встречу этого сумасшедшего... можно я у тебя спать останусь.

В этот раз его глаза даже не застывают, моргают как и обычно, даже слегка закрываются. Кингу скучно, скучно второй раз слышать этот глупый вопрос. Что, все-таки надо ответить, да?

— Рейчел, что за бред? Никого я не убивал, хотя хотелось.

— Джейсон сказал, что ты проигнорировал его вызов по рации. И наши потом зачем-то заглушил... теперь понятно зачем.

— Скажи зачем ты это сделал!

Ответ девушке был и не нужен: она и сама прекрасно знала зачем Эрик Кинг это сделал. Ее муж за всю жизнь с разным дерьмом справлялся: военная академия, работа, авария, реабилитация, этот чертов «Целус»... а с такой херней как «банальная ревность» справиться не мог. Неужели думал, что после этого Рейчел вернется к Нику?

А действительно, вернулась бы?

Этот вопрос себе будущая мать не задавала. Как-то не нужно было: Ника уже нет, чего лишний раз расстраиваться.

— Я этого не делал, Рейчел. Колчек наверное набухался или принял снова какую-то дрянь, вот и словил приход! А с рациями... я не хотел, чтобы ты весь этот ужас слышала. Да и зачем они нужны были, могли нас спалить перед теми монстрами...

Рейчел слушала и слушала его оправдания. Пару раз Эрик даже повторялся, будто хотел, чтобы она поверила в его ложь, чтобы не было сомнений. Голос отдавался эхом, на первый план вышел звон в ушах, отдаленно напоминающий ту стрельбу в пещерах, когда она встала за миниган.

Такой тихий, бархатистый, слегка хриплый от курева, но все равно нежный.

У Эрика тоже голос был далек от грубоватого или даже хоть сколько-то мужественного, как например у Джейсона. Но он всегда казался Рейчел писклявым, особенно когда Кинг переходил на тон выше.

Вот и сейчас, чтобы поскорее перестать его слышать, она предлагает перенести все распри на потом и наконец лечь спать.

Эрик ложиться, как всегда к стенке, занимая большую часть маленькой кровати.

Рейчел остается лежать на краю чутка свисая. Перед тем, как закрыть глаза, она смотрит на холодный пол, голые стены и задает себе вопрос.

Рассказать все Эрику и зажить нормальной счастливой жизнью?

Или поверить Джейсону, рискнув остаться в этих четырех стенах навсегда?

Рейчел проснулась на следующий день задолго до момента, когда проснулся Эрик. Не хотела вставать, его будить, шуметь и вызывать очередное раздражение. Кто знает, может он и на нее рапорт напишет?

Дождалась, когда он встанет, сходит опорожниться, уйдет, не смыв, захлопнет громко за собой дверь, совсем не подумав, что может разбудить единственную женщину, кто согласилась на базе лечь с ним в одну постель. И только после этого она встала. Убрала за ним весь мусор, что он после себя оставил, какие-то конфеты, которые он жевал ночью, не давая ей уснуть, бутылку воды, что с собой принес и даже не допил, закрыла крышку унитаза, перед этим ее вытерев от капель мочи, и смыла все, что он из себя уже сегодня успел выпустить.

Рейчел молилась: если у нее ребенок и родится, пусть это будет девочка.

Второго Эрика она не вытерпит.

А ведь раньше они разговаривали о детях. Мечтали. Как они будут их маленькими копиями, как отправят их также в военную школу, потом и академию, будут уже со стороны наблюдать за их военной карьерой, и гордится. Как собой. Эрик так точно.

Теперь Рейчел понимала — в никакую военную школу они не пойдут. Костьми ляжет, но не позволит. Не позволит окунуться в этот ад с головой, с рождения. Но Эрик, скорее всего, будет непреклонен: он служил, отец его служил, и дед... вроде даже бабка, ситуация плачевная.

Может, не сказать? Или соврать, что он от Ника? Или от Колчека.

Вариант, конечно, так себе, зато оба будут подальше от всего этого. Рейчел и Джейсон, разумеется.

Еще один день в пустой комнате с серыми голыми стенами и таким же полом она не выдерживает. В любой момент может Эрик вернутся, опять прийти ради своих низменных привычек. Выходит, молясь, чтобы ее никто не увидел. Чтобы никто не доложил, что она вышла.

Двери в коридоре такие же, как у нее. Только сейчас она видит, что на каждой фамилия. И на ее тоже — Кинг. Вот бы вернуть старую, девичью.

Она что, все еще думает о разводе?

Эти мысли Рейчел гнала от себя. Не время и не место.

Но зваться Рейчел Кинг не хотелось. 

Рядом с ней живут другие солдаты. Половину из них она не знает, про остальную половину где-то как-то слышала. Но теперь и им доверия нет, скорее все крепко общаются с Эриком, встают на его сторону, восхищаются тем, как «он всех из пещеры вывел». Этими псевдорассказами Рейчел облевалась еще до наступления карантина.

Наконец видит знакомую фамилию на двери — Колчек.

Интересно, он тоже из своей комнаты не выходит?

Медленно открывает дверь. Джейсон сидит, даже не реагирует на непрошенного гостя, на кровати, смотрит в одну точку, а точнее в один предмет. Рации, две, у него в руках.

— Привет, — тихо, чтобы их не услышали, говорит Рейчел. Закрывает за собой дверь.

Колчек глаз не поднимает, все также таращится на руки. Взгляд пустой, как у наркомана, но не бешенный. Глаза стеклянные, уставшие. Синяки будто гуашью нарисовали, неестественные какие-то.

— Как ты? — спрашивает она.

Конечно ей не интересно состояние Колчека. Кто они, друзья? Никогда не были. Командир и подчиненный? Уже нет. Какое-то время Рейчел считала его своей «правой рукой», до того как услышала, что он метит на ее место.

Рейчел интересно не написал ли все-таки раппорт на него Эрик. Хотя, если написал бы, наверное Колчек тут уже не сидел. Может дали ему время на подумать? И Колчеку, и Эрику?

— Я их у Уоллеса выкупил, — передает он одну из раций девушке, аккуратно, будто это стеклянный шар. Рейчел садится рядом с ним на кровать. — Рация Ника.

Девушка берет в руки пластиковую коробку.

Такая теплая. Будто с неживых рук, но все тех же теплых, мертвеца оторвали, который сейчас лежит в морозильной камере в соседнем ангаре. Дожидается стать «грузом 200». Рейчел кажется, что от нее все еще пахнет Кеем. Сейчас Колчек отвернется — и можно будет нюхнуть, проверить.

— Всегда была. Я же бывший торчок, Рейчел. Хотя, бывших не бывает.

Спорить сейчас о том правильно ли было хранить у себя то, за что под трибунал попадают, сил не было. Как и желания. Было другое — послушать тот самый, уже давно ставший родным за каких-то пару недель скрытого секса, голос. Который, как она думала, уже никогда не услышит.

«Я в двухстах метров от двери, но ранен. Мне нужна... помощь. Дерьмо»

Слова прерываются кряхтением, ударами, каким-то скрежетом.

Крайнее, что Рейчел слышит, вздох. Последний. И снова удар, уже об землю.

Один Бог знает, как эту рацию вообще нашли, откопали, как она вообще сохранилась, еще и запись смогла воспроизвести. Это все казалось невозможным. Но вот, она слышит, его последние слова.

Говорит Колчек. Волнительно, встревоженно, как всегда говорит про своего друга Ника Кея. Говорил.

Пятисекундная тишина. Затем одно слово.

Это Эрик. Его голос она ни с кем не спутает.

Его она слышала в разных интонациях, при разных обстоятельствах. Раньше каждый день, в последнее время — лучше бы вообще не слышала.

Эрик изменился. А вот голос его нет.

И то, что именно он принял тот роковой сигнал и заглушил его, назвав «помехами», было очевидно. Теперь не только для Джейсона, который был заинтересован в том, чтобы обвинить кого-то живого в смерти друга, например подполковника, который в очередной раз поднялся по карьерной лестнице, нежели вампира, оставшегося гнить под обломками от взрыва, но и для Рейчел. Которая носит, скорее всего, его ребенка. И все еще является Рейчел Кинг, его женой.

— Боже, — выдает она наконец из себя и хватается за грудь. Дышать становится тяжело, невыносимо. Комната, которая и так едва достигает десяти квадратных метров, сейчас напоминала коробку, которую плотно замотали скотчем. И забыли проделать дыры для воздуха.

— Все нормально, Рейчел? — Колчек касается ее плеча, вспоминает о положении. Которое теперь кажется безвыходным, со всех сторон.

Руки у Колчека такие нежные. Не то, что у Эрика. Или даже у Ника. Упругие, мускулистые, как у любого морпеха, но как-то даже через одежду мягко касаются плеч, не давят и не сжимают.

Джейсон ее никогда не касался, не позволял, один раз вроде как руку пожал, при первой встрече, и все. Был закрытым, не только с ней, но и с остальными. В памяти Рейчел, только с Ником мог обняться, отбить «пять» и врезать, хоть и в шутку.

А теперь... кого он мог касаться?

Неожиданно для себя, она его целует.

Неожиданно для него, Джейсона, но больше всего, для себя.

Притягивает к себе, как когда-то это делал Ник. Вот только Кей так делал в момент страсти, в момент любви, которая казалась для него чем-то волшебным, ненастоящим, до поры до времени — так всегда казалось Рейчел.

А тут — простое желание, простая проверка. Такой ли Колчек сладкий на вкус, как говорили про него девочки? Кинг никогда не «ловила его с поличным», но просто поговаривали... парни в основном, вот она и подумала. Этакий местный ловелас.

Но Колчек от нее отринул. Еще и с таким видом, будто только что его лягушка поцеловала. Да и еще, после этого, не превратилась в принцессу. Не пытаясь как-то поберечь чувства беременной девушки, отодвинулся от нее. Не было бы манер и воспитания — так и вовсе бы встал и выгнал ее.

— Рейчел, что ты делаешь?

А действительно, что она делает?

— Прости, — раньше она никогда не извинялась перед своими подчиненными. Даже когда сама была не права. Даже когда Ник в их первый раз также отреагировал. — Я просто хотела...

— Рейчел, «я не из этой лиги».

— Я «играю за другую команду», — увидев ее недоумение, попытался объяснить лейтенант. — По мальчикам я, понятно?

Еще чуть-чуть — и об этом уже узнают все в штабе, Джейсон едва ли не переходит на крик. Но до Рейчел доходит, слава богу. Еще не все мозги в кашу превратились с этой беременностью.

И все-таки, о чем она думала? Что, тот самый прославленный токсикоз уже наступил?

Ошибки Рейчел

Содержание

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

Комментарии (0)