Когда-то это был красивый город. Ухоженные улицы, довольные жители, счастливый детский смех на многочисленных площадках и, конечно же, сильные Охотники, защищающие всё это великолепие. Спокойная жизнь местных редко меняла свой ход, было так и в это воскресное утро.

По крайней мере, так думали жители этого города. И так думала семья Арк, состоящая из Николаса Арка и Джунипер Арк, отца и матери семейства, а также их восьми чад — семи дочерей и сына. Так думала Диамант Арк, милая девятилетняя малышка и одна из младших сестер Жона, когда заходила будить своего непутевого братца, обожающего поспать подольше, особенно… всегда.

И этот раз исключением не был.

Тихо провернув дверную ручку, Диа просунула свою любопытную моську, обрамленную светлыми волосами, кои она с особой тщательностью берегла и отращивала, в проем, чтобы, ожидаемо, ничего не увидеть. Комната её брата находилась в абсолютной темноте, что создавали толстые шторы, сейчас закрывающие окна, куда должен был литься свет утреннего солнца.

Детское личико исказила хитрая лисья улыбка, и она, приоткрыв дверь чуть сильнее, шагнула внутрь и тут же закрыла ту за собой. Ей не нужен был свет, чтобы ориентироваться в этом полумраке, в конце концов, она знала эту комнату до последней доски, ведь сама тут всё облазала в своё время с любимым, но совершенно ленивым братиком. Ленивым лишь до той поры, когда она делала просительное личико и мокрые глазки, после чего у «старшего братика» включался «режим наседки», как его обозвала Гарнет, их самая старшая сестра, и он делал всё, что только пожелает маленькая Диа. И даже тот факт, что ему всего десять лет, того не удерживает. Впрочем, работало это только в её исполнении, в то время как даже более младшие сестры едва могли расшевелить этого маленького лентяя.

В любом случае карту местности Диа знала на зубок, как и любимую сторону, на которой спал Жон, и потому стоило только подойти к кровати достаточно близко, как тут же на голову мальчика последовала настоящая кара за его лень, сопровождающаяся звуковой атакой и прыжком Диа на своего брата.

— Жо-о-о-о-он! — с диким, но счастливым визгом прыгнула на спину паренька его сестра. — Вставай!!!

— М-мп-пхм, — не то сонливо, не то задушено что-то пробухтел он в подушку, даже и не думая как-то дергаться и пытаться скинуть сестру со спины.

Братская мудрость, полученная им за годы непрерывных тренировок сестрой, говорила, что в таких случаях проще издать последний вздох и прикинуться мертвым, чем успокоить Диа. Да и смотреть той в глаза также не стоило, ибо тогда в силу вступал ультимативный прием «просящая моська», и всё, что оставалось бедному Жону, — это сдать свои позиции.

Да, к своим десяти, годам Жон мыслил несколько старше, чем от него можно было бы ожидать, ну так на то и причин было целых семь и каждую он знает в лицо и по имени. Это не говоря уже об отце, который являлся Охотником и мог в любой момент уйти из дома, чтобы более никогда не вернуться. Он это понимал, как понимал и то, что в таком случае ему придется быть мужчиной, опорой для семьи. Не потому, что иначе никак, но потому что сам не смог бы поступить иначе. И даже логичная мысль о том, что он пока ещё всего лишь ребенок, не останавливала его, как и строгое слово отца, которому он вечером помогал разбираться с теми или иными отчетами — всё же их семья жила не только тем, что Николас был Охотником, но и несколькими магазинами, за которыми требовался пригляд. И конечно, не сказать, что помощь Жона была столь уж полезной, но, будучи достаточно прозорливым человеком, мистер Арк решил готовить себе замену заранее.

— Ну, Жо-о-он! — Диа тем временем всё не сдавалась в своих попытках растормошить брата.

— Надо было затычки надеть, — обреченно выдохнул в подушку Жон и таки протянул руку, чтобы похлопать по коленке сестры. Миг — и лишний вес в районе поясницы испарился, а сам парень перевернулся и, потирая глаза, посмотрел на Диа, обряженную в светлое платье-сарафан. Улыбка до ушей и озорно блестящие голубые глаза также присутствовали. — Доброе утро, Диа.

— Утречка, братик! — в порыве она обняла его за шею, чтобы через мгновение оказаться на ногах и подбежать к двери. — Одевайся скорее и спускайся! Мама уже приготовила тебе завтрак.

— Ладно-ладно, уже с-А-а-а-бираюсь, — удержать себя от того, чтобы завалиться обратно на подушку, было можно, а вот от зевка уже не вышло.

Хотелось спать и в туалет. И первое можно было бы решить сразу после окончания второго, если бы не сестренка, которая своими огромными глазами отнимала любое желание завалиться обратно в кровать.

— Ты точно встал? — Диа включила режим подозрительной моськи и не менее подозрительно прищурилась.

— Встал-встал, — с трудом подавив очередной зевок, я помахал рукой. — Иди вниз, я скоро спущусь. Только шторы открою… эта темнота нагоняет на меня желание поспать.

Завтракала наша семья в выходные зачастую по отдельности — я от остальных, так как обожал поспать подольше. Ничего не могу по этому поводу с собой поделать, хоть и легко, если надо, просыпаюсь рано, но будь возможность и сплю до отвала. Так что по выходным за столом компанию мне составляет в основном сестра и мать, в то время как остальные гуляют с отцом. Он… зачастую занят по будням, хоть я и стараюсь как-то помочь, и очень по этому поводу беспокоится, так как не имеет достаточно времени, чтобы проводить его с нами. Поэтому в воскресенье он всегда гуляет с сестрами, а я, мама и Диа подходим попозже.

— Наконец-то наш засоня соизволил проснуться, — стоило появиться в дверях кухни уже одетым в шорты и майку да умытым, как меня поприветствовала мать. Диа сидела за столом.

— Это были пытки над пленными, — сев за стол, только и смог я смущенно пробурчать под понимающей улыбкой мамы и задорной сестренки. Конечно же, мать не могла удержаться и подошла ко мне, чтобы поцеловать в макушку. — Ну мам…

Мама была красивой женщиной. Высокой, стройной, с длинной пышной косой волос цвета солнца и любила улыбаться, становясь только красивее от этого. А еще, пусть у нас была домработница, мама любила готовить нам самостоятельно, и получалось у неё просто замечательно. Даже сейчас, зайдя на кухню, я ощущал непередаваемые ароматы, будящие огромное желание поскорее поесть!

— Не хмурься, а то затискаю, — шутливо пригрозила мама, чем вынудила меня срочно начать тереть лицо в попытках разгладить то. Шутливо-то оно шутливо, но затискает вполне реально.

— Сестра пытает, мать родная расправой угрожает, — совсем уж тихо пробубнил я в ладони. — Что за семья…

— Ты что-то сказал, малыш? — мило, но отчего-то очень страшно пропела мать.

— Нет, ничего, — слова вырвались до того, как я успел их осознать.

— Ну ладно, в таком случае кушай, — передо мной поставили тарелку с восхитительно пахнущим омлетом.

— Спасибо, — все страхи и обиды были мгновенно забыты, стоило мне поглубже вдохнуть этот невероятный аромат и, взяв вилку, съесть первый кусочек.

Неприятный, пугающий, но абсолютно точно знакомый звук сбил меня с мысли. Над нашим городом раздалась сирена тревоги о нашествии орды Гримм. Лица матери и сестры тут же переменились, на место спокойствию пришел страх, но если сестра так на нем и застыла, то мамино лицо быстро обрело сосредоточенность.

— Жон, Диа! Немедленно…

Её прервал мощный взрыв на окраине города, от которого в нашем доме задрожали окна, как раз в той стороне, где должно идти нашествие. Мы находились к той намного ближе, нежели к центру, тут был частный сектор. Но неужели Гримм добрались до окраин так быстро? Почему Охотники и охрана не вмешались? Или…

Тут прозвучали второй и третий взрывы и были они намного ближе.

— Это сделали не Гримм, — взглянув в окно на столб дыма, вынесла вердикт мама. — Они бы не успели добраться до убежища… обоих.

И тут я почувствовал, как по спине пробежали холодные мурашки. Даже самый маленький знает: пришли Гримм — иди в ближайшее убежище. А если ближайшее убежище взорвали, как и второе, то остается надеяться только на Охотников и систему защиты поселения с охраной. Вот только всех они остановить не смогут, кто-нибудь да прорвется. И сейчас перед этим Гримм будет целый город незащищенных людей. Но страшнее мысли о гибели многих людей и даже знакомых была другая мысль.

Отец и сестры были там, у окраины, где располагались довольно живописные парки.

— Мам! — в порыве чувств я не смог выразить того, что хотел сказать, но она меня поняла и тут же кинулась к лежащему на столешнице свитку.

— Николас! Что… — она резко замолчала, выслушивая указания отца, её глаза панически бегали, а руки тряслись. Выслушав недлинный монолог отца, мама уже через пять секунд глубоко вздохнула и кивнула сама себе. — Поняла. Пожалуйста, сбереги девочек, — положив свиток на столешницу, она еще несколько секунд, словно не видя, смотрела перед собой, прежде чем развернуться к нам. — Диа, Жон, быстро за мной.

Не медля, мы с сестрой встали со стульев и, подгоняемые мамой, вышли из кухни. В коридоре, впрочем, тоже не задержались, пройдя к лестнице, что вела в то самое место, куда я очень долгое время хотел попасть, но не мог — в подвал.

Дом у нас был двухэтажный, с просторным чердаком, где поставлен телескоп и мягкие диванчики и портативный кинотеатр — иногда мы там устраивали семейные вечера за просмотром фильмов, — и с подвалом. И вот в последнем я, как, однако, и сестра, никогда не был, хотя хотелось непередаваемо! Ведь именно там отец хранил своё оружие, там были станки, на которых он работал со снаряжением, там было… да всё! Всё, что помогало ему быть Охотником! Конечно же, я хотел туда попасть, ведь это же сколько всего интересного! Вот только отец был абсолютно против того, чтобы кто-то из его детей становился Охотником, так что и пускать нас туда не хотел.

Но не в такой ситуации…

Спустившись по ступенькам, нам пришлось остановиться у толстой стальной двери с кодовым замком, код от которого знали только отец и мать. Пять цифр — и дверь без лишних звуков отворилась, после чего мы быстро вбежали внутрь. А вот внутри, даже несмотря на орду Гримм, подходящую к границе города, я не смог сдержать пораженного вздоха.

Станки, инструменты, ящики с материалами — тут было всё то, что я так долго мечтал увидеть, но самое главное, конечно же, оружие! Отцовский двуручный меч-дробовик, чьего имени я не знал, и Кроцеа Морс, наше фамильное оружие, коим отец уже давно не пользуется, но честно хранит. Увы, как бы много оно ни несло в себе воспоминаний, но с появлением трансформирующегося оружия утратило немалую часть привлекательности. Можно было бы переделать, безусловно, и я бы так и сделал, но отец… не знаю. Видимо, желал своё оружие.

— Так, дети, оставайтесь здесь, я скоро вернусь, — подбежав к стойке с мечом отца, мать схватила тот прямо в ножнах, что были частью оружия в режиме дробовика, и подбежала к нам. Присела на колено и порывисто обняла нас. — Самое главное, не вздумайте выходить или трогать вещи вашего отца! Поняли?

— Мам… — что-то робко попыталась вставить Диа, но я её перебил, схватив за ладошку.

— Поняли, — я постарался серьезно и бесстрашно кивнуть. Не уверен, получилось ли.

Мне было страшно, очень страшно! Это ведь Гримм! Орда Гримм, в пасть к которой сейчас пойдет моя мать, чтобы отдать отцу оружие с которым он пойдет защищать город и его жителей! А сейчас защищает моих сестер! Боги, как же страшно…

— Не бойтесь, дорогие мои, — увидев наше с сестрой состояние, мама еще раз обняла нас, одарив светлой улыбкой и, перехватив меч, решительно встала и пошла на выход. Лишь перед самым закрытием двери она обернулась к нам и прошептала: — Я скоро вернусь.

Дверь закрылась, отрезая нас от остального дома. Хотелось заплакать, зарыдать в голос от переполняющих эмоций, но я сдержался. Не знаю как, но сдержался. Потому что рядом была та, кому моя поддержка нужна была куда нужнее, чем мне дать волю чувствам. Конечно, я говорю о Диа.

— Б-братик, — сестренка схватилась за мой рукав, как утопающий, и с полными слез глазами посмотрела на меня. — Они же п-придут, да?

— Конечно, конечно, — обняв сестренку, я утопил лицо в её светлых волосах не только для её успокоения, но и для того, чтобы она не видела моего лица. Быстро оглядевшись, я решительно повел сестру к дивану, что простаивал в углу помещения, и усадил её на тот, упав рядом. — Не бойся, отец — сильный Охотник, он справится со всеми Гримм.

— Правда? — огромные голубые глаза сестры посмотрели на меня с такой надеждой, что я едва удержался, чтобы не вздрогнуть.

— Правда, — тихо прошептал я. И, помотав головой, отогнал наваждение, после чего предложил: — А пока давай осмотримся здесь?

— Но мама сказала ничего не трогать, — не особо уверенно ответила Диа.

— Конфеты она тоже говорила не трогать, — улыбнулся ей, напоминая о череде весёлых случаев с участием как Диа, так и меня.

— Это другое! — тут же возмущенно вспыхнула сестренка.

— Но мы и трогать ничего не будем, только посмотрим.

Конечно, долго уговаривать сестру не пришлось. Её вообще обычно не надо было ни на что уговаривать, так как уговаривала всегда она меня. Диа вообще была заводилой всей нашей компании из меня и… её. Младшие порой к нам присоединялись, старшие намного реже, но всегда были мы вдвоем. Так уж получилось, не знаю почему.

Первым делом мы начали со станка, и, конечно, «трогать ничего не будем» не продержалось и пяти секунд с начала осмотра. Интересно же! За этим станком создавалось и улучшалось отцовское оружие! Хотя… ладно, создавалось не за этим, но улучшалось-то здесь!

Однако на станке мы не остановились, и стоило нам вдоль и поперек тот излазить, не подключая, конечно, к сети, как мы перешли к стенду с одним-единственным оружием — мечом и щитом, фамильным оружием Арков, что носило имя Кроцеа Морс. Я видел его всего один раз, и тогда мне хватило глупости схватить его и уронить, мне было-то пять лет. С тех пор отец его перенес сюда.

— Братик… — сестра попыталась было что-то сказать, но я уже схватил вожделенное оружие за рукоять и ножны, которые и являлись щитом в разложенном состоянии.

Заняты мы оказались надолго, но когда оторвались и оглянулись на часы, стрелки которых показывали, что прошло уже два часа, с таким трудом отгоняемый страх стал возвращаться. А потом мы услышали сильный удар в дверь и злой рык Беовульфа и поняли, что родители вернуться не успеют.

И вот тогда нам стало по-настоящему страшно.

"1" (Новая версия)

Elghi

Даниил Александрович

Amatias

Жон Арк жил спокойной жизнью в окружении своих родителей и семи любимых, пусть и вредных сестер. Замечательная жизнь в замечательной семье... была, пока орда гримм не отобрала все это. Через несколько дней заваленного обломками Жона и его сестру нашли двое мужчин, прибывших разобраться в произошедшем на месте. История Жона Арка, неуклюжего Охотника закончилась не начавшись. Ход взяла история Паладина.

RWBY

Жон Арк

Паладин

ru-paladin-elghi-beta-daniil-aleksandrovich-beta-amatias

Некогда прекрасный город был опустошен. Разрушенные здания, следы пожаров, выщербины от пуль и ударов Охотников… тела тех, кто защищал этот город. Это была истинная картина того, что случится с человечеством, реши Гримм единой волной, не считаясь с потерями, напасть на людей. Это произошло здесь, и это может произойти в любом ином поселении или городе.

Впрочем, живые тут также были. Двое человек в серых потрепанных плащах с глубокими капюшонами заходили с той стороны, где некогда был западный въезд в город, та самая сторона, что первой пала под натиском Гримм. Под накидками нельзя было различить особенности фигур или одежду, на них надетую, но даже так можно было сказать, что один из визитеров был шире в плечах и выше, нежели второй, совершенно не выделяющийся фигурой.

— Итак, мы пришли, — первым заговорил «не выделяющийся», стоило им миновать порушенные Голиафами защитные сооружения. — Непонятно, однако, зачем…

Голос его был под стать фигуре — спокойный, не громкий, но и не слишком тихий, без какого-либо перепада интонаций. Да, абсолютно невыделяющийся голос.

— Ты хотел поговорить, — коротко, почти рублено и довольно хрипло ответил второй, более высокий «плащ».

— В ресторане, за вкусной едой и выпивкой, на крайний случай в квартире, но не на пепелище, по которому не так давно вышагивали орды Гримм, — по контексту было понятно, что он раздражен, однако, опять же, в голосе этого никак не угадывалось, словно неприметный разговаривал о чём-то отвлеченном и его не касающемся.

— Глупая трата времени, — всё так же рублено ответил высокий.

— А, ну да, конечно, — голос неприметного преисполнился апатии. — Жрать солонину, спать вполглаза, никогда не останавливаться и всё ради твоей цели, конечно же! Ты, кстати, сколько хронических болячек уже такой жизнью себе заработал? Аура, она, ясно дело, выручает, но…

— Хватит, — оборвал чужой поток сознания высокий. Его рука медленно поднялась к груди, где блестел необычный медальон — два раскрытых в стороны крыла, меж которыми находился щит. — Жизнь — скоротечна, цель — вечна.

— Вот помрешь ты от гастрита и посмотрим, что скажешь, — выдав не самую логичную реплику, неприметный решил перевести разговор. — Кстати, нашел уже себе ученик…

— Кай, хватит, — куда более тяжело уронил высокий, для вескости даже назвав своего спутника по имени. Пальцы перестали перебирать медальон, и тот вновь повис на уровне груди.

— Пф, как всегда, Гильем, как всегда, — Кай повернул голову в сторону от Гильема, рассматривая где частично, а где и полностью порушенные постройки. Сейчас они проходили по улице с невысокими, двух и трёхэтажными домами, в нижних этажах которых не столь давно располагались магазины. — Вечно ты так. А меж тем ты последний из Ордена и моложе не становишься.

— Ты тоже не молодеешь.

— Ну так у меня и ситуация иная, — покачал головой Кай. — Мне можно даже о замене не раздумывать, ибо после смерти мне плевать, что сделают с моей организацией полудурки, кои возомнят себя моими преемниками. Ты-то другое дело, ты живешь вашими догмами и правилами.

— И я буду последним, кто будет ими жить.

Фигура Кая остановилась, его капюшон вновь оказался повернут на своего спутника. Сам Гильем прошёл ещё пяток шагов, прежде чем так же остановится и развернуться к Каю, который только этого и ждал.

— Значит, ты уже всё решил? — всё также, казалось, индифферентно задал вопрос Кай. — Конец Ордену Паладинов?

— Ты и сам знаешь, что Ордена уже давно нет, — тяжело и мрачно обронил Гильем. — Только я.

— Так обучи преемников.

— Не могу, — Гильем лишь покачал головой. — Я не Наставник, а простой Паладин и, что важнее всего, — увидев, что его друг вновь набирает полные лёгкие возмущения, поднял руку мужчина. Рука его при этом потянулась к горлу и слегка то помассировало. — Я не умею учить. Не знаю как… чему обучить неофита… да и… не хочу.

— О Близнецы, — устало простонал Кай. — До чего же ты упрямый… Ладно, к этому я привык. Но какого Гримм мы делаем здесь?! Что ты хочешь найти?

— Да, Гримм оставляют после себя трупы, жрать-то им не надо, — с намеком на иронию да пожав плечами выдал Кай.

— Хм-м, — Кай критично оглядел небольшой перекресток, до которого они дошли. Истерзанных тел было в самом деле много, а уж запах… но последнее его волновало меньше всего. — Ладно, давай посмотрим, — мужчина достал из внутреннего кармана плаща карту и одним движением развернул ту, — так… в этой части города всего два убежища и ближайшее… — он оторвал взгляд от карты и посмотрел прямо по улице, — там.

— Карта? — с намеком на удивление спросил Гильем.

— Сколько раз ты меня звал во всякие сомнительные места на «посмотреть»? И никогда не говорил, чем это может кончиться, — язвительно фыркнул Кай. — Теперь я готовлюсь к таким походам.

Путь до убежища занял не более десяти минут, а само укрытие от Гримм являло собой коробчатую бетонную конструкцию на окраине парка, в зеве которой виднелись ступеньки. По задумке инженеров после окончания эвакуации вход должен был перекрываться крепчайшими гермоворотами.

И вот тут начинались проблемы…

— М-да, это определённо интереснее той пещеры с древним Дезсталкером, — подойдя к раскуроченным створкам, хмыкнул Кай.

— Гримм? — намекая на способ уничтожения створок, спросил Гильем.

— Не, — отмахнулся его напарник, — видишь, как створки раскурочило? И копоть… Что-то хорошо жахнуло изнутри и выбило к херам створки и устроило пожар. Полагаю, огненный Прах.

— Диверсия, — припечатал паладин.

— Наверняка, — Кай поправил капюшон и поднялся с колена. — И кажется мне, в другом убежище мы увидим ту же картину. Ты что-то знаешь?

— Не больше… чем ты, — рука Гильема опять потянулась помассировать горло.

— Но тем не менее мы здесь по твоей воле, — похмыкал Кай, оглядываясь по сторонам. Вокруг никого, кроме них, не было, лишь редкий порыв ветра играл листьями деревьев. — Ты всё ещё идешь по его следам? Того, кто, как тебе кажется, был причиной уничтожения Ордена?

— Это всё… что мне остается.

— Сколько лет прошло? Почти двадцать? И ты всё так же прешь напролом в своих поисках?

— Это всё… что мне остается, — куда более мрачно повторил Гильем, чем показал, что развивать эту тему не хочет.

— Ладно, ладно, великий мститель, — в успокаивающем жесте поднял ладони мужчина. — Не лезть так не лезть, — тихий вздох совпал с очередным порывом ветра. — Думаешь, это он?

— Не знаю, — все еще довольно угрюмо ответил паладин. — Всё как тогда… в Крепости… Диверсия изнутри и орда Гримм.

Старая история о падении старого Ордена. Стронхолд, как называлась их крепость, стоял в глубине необжитых территорий и за свою долгую да славную историю отразил не одну сотню нападений Гримм. Мощные стены, постоянно обновляемое вооружение, и жильцы крепости, где у каждого открыта Аура и каждый при себе имеет оружие — от простого служки до Настоятеля Ордена. Какие только твари не нападали на паладинов, но они стояли. Пока однажды очередное массированное нападение не оказалось удачным.

Стронхолд был уничтожен, а из паладинов остался лишь Гильем. И тот не рассказывал, как именно он выжил, как бы сильно немногочисленные знакомые до него не допытывались. Однако последний паладин был уверен — кроме него выжил ещё один человек. Тот, что предал Орден и впустил Гримм в крепость.

— Я поинтересовался в своё время этим инцидентом, — ответил Кай. — Информации не так уж и много, но взрыв произошел внутри, открывая Гримм в полости земной коры путь к жителям, так что есть немалые шансы, что и там поработал некто… недружественный к людям. А может, это лишь досужие домыслы.

— Ясно, — паладин кивнул и над чем-то задумался. Буквально на секунду, так как по истечении оной попросил Кая: — Посмотри округу.

— Бессмысленная затея, но раз ты просишь… — пожав плечами, Кай поправил капюшон да так и застыл.

Его Проявление, кое он называл Сканер, позволяло ему ощутить в округе любых живых существ вплоть до насекомых, а также Гримм и не требовало от него неподвижности лишь на близких расстояниях. В том же случае, если он собирался за раз объять немалые площади, ему приходилось сосредотачиваться, чтобы ничего и никого не упустить. Ситуация была сродни той, когда человек окидывал с некоторой дистанции всё окружающее пространство — безусловно, он заметит толпу людей, но если человек один? А если дистанция не просто «некоторая», а довольно большая? Тут уже нужно напрягать зрение и знать, что искать.

Также не стоит путать его способность именно со зрением. Безусловно, он может отследить Гримм, простого человека или даже Охотника и различить их, но на этом его возможности заканчиваются. Открытая Аура, то, что делает Охотников Охотниками, местоположение и принадлежность к человечеству — вот и всё, что он может опознать. Рост, пропорции, какие-то иные особенности навроде звериных черт у фавнов определить не в его власти. Но даже так способность более чем полезная для своего обладателя.

— Ладно, — Кай глубоко вздохнул и, мотнув головой, зашагал в лишь ему одному ведомом направлении, которое по некоторой случайности шло через парк, — быть может, затея не такая уж и бессмысленная.

— Кого-то, — поправил паладина Кай. — Я чувствую Охотника или кого-то с открытой Аурой.

Я ещё жив… или уже мертв?

Вокруг было темно, а может, это у меня в глазах было темно, или у меня уже и глаз нет, если я мёртв? Хотя нет, наверное, ещё жив. Вряд ли у бесплотных духов что-то давит на грудь, ноги и руки. Да ещё так… не сильно, но ощутимо, причём на ноги сильнее. Не то лежит что-то не слишком тяжелое, не то ещё что…

Последнее, что я помню… Беовульф бился в дверь. Долго, сильно, и… он её выбил. А потом всё как в тумане. Кажется, я что-то сделал? Не помню, тут полный пробел. Зато помню, как пришёл ужасный грохот, кто-то крушил наш дом и даже царапал когтями лестницу, идя к нам, и тогда Диа что-то сделала, после чего Гримм остановился.

А потом был обвал. Мы ждали мать, отца, сестер, хоть кого-нибудь, лишь бы они пришли, дрожа от страха и всё это время не издавая ни звука, страшась навлечь на себя Гримм. А вот Гримм звуки над нашими головами издавать не стеснялись. Как и наши соседи с простыми жителями, за которыми эти Гримм охотились.

Даже не представлял, что может быть настолько страшно. Ужас из самой души, желание забиться куда-нибудь под одеяло и не шевелиться, даже не дышать, лишь бы прошло мимо, не затронуло. Нас в этот раз не затронуло.

Нас… О Боги, я столько раз думал об этом и только сейчас осознал — Диа!

Я попытался позвать её, но вместо звука изо рта не вышло вообще ничего. Я, судя по ощущениям, даже рта открыть не смог или помычать. Впрочем, это меня не остановило и за первой попыткой последовала вторая. Такая же провальная. Третья, четвертая, пятая… на шестую я смог почувствовать губы и даже просипеть что-то слышимое на грани слуха. А седьмого не произошло…

Это был удар, словно миниатюрное землетрясение, от которого мне на лицо посыпалась каменная крошка и за ним сразу второй. Скорее всего, это Гримм… И я по этому поводу даже не волновался. Что же, выжил, чтобы умереть? Значит, такова судьба, и сопротивляться ей сейчас совершенно не в моих силах.

Вот только было одно «но», мысли о котором выбило ожидание Гримм и это «но», я почувствовал, заворочалось у меня на груди.

— М-м… Что… — и мало того, что заворочалось, так ещё и до дрожи знакомым голосом. Голосом Диа.

И это меняло всё. Я могу дать навредить себе, но навредить ей не позволю! И плевать, что для меня сейчас даже разговор трудная задача. Надо… Я должен что-то сделать! Но что я могу? Ужас, отчаяние, страх — всё то, что мне пришлось испытать, когда Беовульф ворвался сюда, вернулось, едва ли не погружая меня в пучину тьмы, но вместе с тем… кажется… появился и луч надежды.

Секунда, вторая, третья, копошение снаружи усиливалось, а вместе с ним усиливалось моё напряжение. Ощущение, словно ты собираешь какое-то эфемерное нечто внутри себя, выталкиваешь наружу и делаешь с ним то, что хочешь, было непередаваемо и в то же время очень выматывало. Но я был обязан сделать то, что собирался.

Не уверен, сколько прошло времени, но едва ли много — удары и чужое копошение за завалом становились всё ближе. И да, я смог разглядеть завал. Всего и стоило, что открыть глаза да посмотреть вперед на подсвеченные белым светом камни. Повезло ещё, что на мне была лишь каменная крошка. Откуда в заваленном подвале взялось освещение? Ответ прост — от моего Проявления. По крайней мере, я сомневаюсь, что висящие в воздухе белые продолговатые сгустки, напоминающие маленькие копья или большие стрелы, были чем-то иным.

Аура и сразу Проявление. Но разве Ауру открывает не Охотник? Кажется, в тех книгах было что-то по этому поводу… Чёрт, не о том думаю!

В сплошной стене завала вскоре ожидаемо появился первый лучик света, за ним второй, а потом ещё и ещё. Моё зрение то подергивалось пеленой, то возвращало ясность, но моё Проявление оставалось недвижимым, я чувствовал это, был готов пустить его в Гримм, но…

— Достаточно, — голос с той стороны заставил меня вздрогнуть. Ведь Гримм не говорят, а значит, там был человек. Человек! — Дальше разбирать опасно, можем обвалить оставшееся.

— Хорошо, — вторил ему хриплый голос. Не человек, а люди! И наверняка Охотники! Ведь кого ещё пошлют в разрушенный Гримм город?! Это наверняка спасатели!

Окрыленный радостными мыслями, я расслабился и упустил концентрацию, отчего удерживаемые волей сгустки рассеялись без следа. Глаза, несмотря на все прикладываемые усилия, стали закрываться, а сознание медленно уплывало в темноту. И лишь одна мысль билась ярко и непрерывно: «Нас спасли».

— Ладно, я полез, — собравшись с мыслями, Кай аккуратно протиснулся внутрь образовавшегося прохода. Глаза быстро привыкли к полумраку, еле разгоняемому светом, что лился из сделанного ими прохода, и сходу выцепили цель их прибытия. — Ох ты ж…

И то, что он увидел, его поразило.

— Что? — слегка повернув голову назад, но всё ещё не сводя взгляда с округи, дабы избежать неприятных встреч, кинул Гильем.

— Тут дети… — впервые за весь их путь в голосе Кая промелькнуло что-то отдаленно похожее на удивление, — и… чтоб его! — изнутри послышалось, как что-то упало. — Я выхожу, принимай груз.

Ладонь Гильема потянулась к медальону, но движение тут же было прервано — в проходе показалась фигура Кая, нёсшего на каждом плече по ребенку, и паладин поспешил принять одного из детей и положить на землю, второго, мальчика, Кай также уложил рядом. А в ходе быстрого осмотра стало понятно, что в целом с детьми ничего серьёзнее истощения не произошло.

— Думаю, — разогнувшись в полный рост, Кай задумчиво осмотрелся, — стоит вынести их отсюда.

— Согласен, — паладин коротко кивнул, не сводя взгляда с временного напарника. — Что не так?

— Всё-то ты видишь, — фыркнул Кай и замолчал на несколько секунд, не то собираясь с мыслями, не то сверяясь с чувствами. — Я не чувствую девчонку.

— Проявление? — бросив взгляд на, без сомнений, живую малышку, спросил паладин. Не ощущал Кай только мертвых.

— Скорее всего, и, видимо, работает даже во сне и при таком истощении, — Кай ещё раз осмотрел округу, после чего вздохнул. — Ладно, давай-ка перенесем их в наш лагерь, а там подумаем, что делать дальше.

— Пусть так, — кивнув, Гильем наклонился и взвалил на плечо парня, пока Кай повторял его действия с девочкой.

Более ничего не говоря, пара знакомых отправились на выход из города. Их дела здесь были закончены.

В себя Жон приходил урывками. Сначала он открыл глаза и даже запомнил покачивающийся асфальт и чьи-то пятки, облаченные в сапоги, после чего произошел провал — и вот он уже в ночном лесу, а единственный источник света — костер, чьи языки пламени скорее вводят в заблуждение игрой теней, нежели позволяют что-то рассмотреть. А ещё тут были голоса и голоса эти, что важно, человеческие.

— Гильем, они дети и их надо отправить в больницу, а не заставлять выслушивать твои расспросы! — Этот голос был абсолютно индифферентен, но в то же время за ним чувствовалось некое недовольство. Это было сложно описать и попытайся Жон это сделать, он бы не смог, однако по ощущениям всё было именно так.

— Кай… Открытые Ауры. Малая степень истощения. Выдержат. Неофиты выдерживали много… больше, — а вот голос Гильема в пику Каю был слегка окрашен недовольством, но каким-то слишком показным, словно сам он не ощущает ничего по этому поводу. А ещё он говорил прерывисто и хрипло, словно испытывал неудобство или даже боль от разговора.

— Вот только они не неофиты Ордена, — с явной усталостью выдохнул Кай. — Но пусть так. Тем более паренек уже и не спит, да?

— Я… — Жон хотел было что-то ответить, но едва вымолвил слово, как тут же закашлялся.

— Легче, парень, легче. — Кай наклонился к нему и помог усесться, попутно доставая из-за пояса флягу. — Сначала смочи горло, а потом говори.

— Спасибо, — кое-как оторвавшись от источника живительной влаги, всё ещё тихо просипел мальчик. Он даже и не представлял, как же ему хотелось пить. — Вы Охотники?

Мальчик поднял взгляд на двух мужчин и вынужден был признать, что на Охотников они походили как-то не очень. Так уж получилось, что их отец имел немало знакомых Охотников в друзьях, и сам Жон был знаком с некоторыми из них, так что знал, что представители этой профессии любят выделяться. В одежде ли, в поведении, а может, в каких-то бзиках — всё равно, но даже его отец предпочитал носить белоснежные костюмы при полной непрактичности подобного в некоторых ситуациях, так что мальчик с детства насмотрелся на различия Охотников и простых людей. Даже ощущения от Охотников были иными.

Мужчины же перед ним тоже создавали своё особое ощущение, но не как Охотники, а как кто-то иной. Про снаряжение он ничего особого, увы, сказать не мог — серые плащи полностью скрывали их фигуры, но оба были достаточно высокими, как для десятилетнего, хотя один выше второго. Плюс, если первый сразу, одним лишь взглядом стальных глаз, покрытой шрамами лысиной и спокойным, словно вырубленным из скалы, лицом давал о себе крайне серьезное впечатление, то второй предпочел остаться в капюшоне, из-за чего Жон видел лишь его бритый подбородок да тонкие губы.

— Ну… в какой-то степени… — слегка задумавшись, начал отвечать Кай, но был перебит.

— Нет, — безжалостно обрубил лысый, что был Гильемом. — Но хотим знать… о произошедшем. Ты видел… падение города?

— Город… — Стоило произнести ему это слово, как лицо Жона стало потерянным, а в глазах поселилась пустота. Мысли окончательно прояснились, но с ясностью сознания пришли так же и воспоминания. — Все… неужели все… — С силой сцепив зубы Жон старался не заплакать, но предательские слезы так и норовили пробежать по щекам до подбородка и сорваться в полет до земли. Эмоции распирали его, и тем не менее он нашёл в себе силы спросить: — Кто-нибудь… выжил?

— Кроме тебя и её, — тот, что в капюшоне, Кай, кивнул на лежащую рядом с мальчиком сестру, — скорее всего, нет.

Естественно, весь город он не проверил, но когда они отнесли детей в лагерь, он, Кай, всё же решил вернуться в город и проверить тот своим Проявлением. Конечно, всё осмотреть было не в его силах, да и если где-то был умирающий простой человек, то при заданном обхвате он мог его и не заметить, но это при том, что все убежища были уничтожены, всё равно, что и «никто не выжил».

Просто некому будет помочь этим бедолагам — большинство Охотничьих партий разбираются с массовым нашествием Гримм, а те, что неволей оказались позади волны, ибо та прошла напролом, не обращая внимания ни на что, разбираются с отделившимися от орды монстрами. Команды спасения придут сюда хорошо, если через дней пять, а реально так и вовсе через неделю. Да и откровенно не верил Кай в то, что кто-то вообще остался в живых после того, как тут прошлась эта орда.

— Диа, — с нежностью произнес Жон.

— Значит, её зовут Диа, — хмыкнул Кай, одернув капюшон.

— Диаманте Арк, — тихо обронил парень, но тут же встрепенулся. — А я Жон, Жон Арк. А вы…

— Зови меня Кай, рад знакомству, парень, — ответил мужчина, после чего в ожидании повернулся к своему напарнику.

— Скажите, а… — Горло мальчика сдавил спазм обуревающих его эмоций, но, на секунду прикрыв глаза, он его пересилил. — В самом деле никто не выжил? Совсем никто?

— Я бы на твоем месте не надеялся, — честно ответил скрывающий лицо мужчина. — Гримм выживших не оставляют, а все убежища, где можно было бы укрыться, уничтожены.

— Уничтожены, — потеряно повторил Жон. — Мы слышали взрывы и видели дым, мать сказала, что взрывы произошли на месте убежищ. — Резко вскинув голову, он посмотрел своими ясными синими глазами на мужчин. — Как Гримм смогли сделать это?

Жон, пусть и был мал, но по-детски непонимающим не был. Он прекрасно знал, что Гримм опасны, невероятно опасны особенно для простых людей, но он также знал и то, что Гримм не устраивают взрывы в убежищах перед налетом своей ордой, чтобы никто не спрятался от них. Подобное могли устроить лишь люди. Но ему нужно было услышать это от явно опытных и многое повидавших Охотников, как бы они ни отнекивались. Ему нужно было утвердиться в своих подозрениях.

— Это сделали не Гримм, — неожиданно, но ответил не разговорчивый Кай, а молчаливый Гильем. — Это сделали люди.

— Зачем? — опустив голову так, что довольно длинная челка закрыла ему глаза, тихо, но с зарождающейся яростью в голосе спросил Жон. — Зачем кому-то делать подобное? Зачем кому-то помогать Гримм? Зачем людям помогать этим тварям убивать людей?! — В конце не удержавшись и сорвавшись на отчаянный крик, мальчик вскочил и с яростью посмотрел на паладина. Тот встретил взгляд совершенно спокойным, но цепким встречным взглядом. Долго, однако, гляделки не продлились — у мальчика подкосились ноги и он упал на колени, упершись руками в землю, лишь непонимающим шепотом повторяя: — Зачем… Зачем… Мой отец… мать… сестры… весь город… зачем?! — Собрав последние силы, он сжал зубы и вскинул лицо к все так же спокойному Гильему. Несколько секунд длился их молчаливый диалог, после которого руки Жона также ослабли и он упал щекой на землю. Его взгляд беспорядочно блуждал по тёмным, освещенным неровным пламенем костра, зарослям, а губы всё шептали: — Ненавижу… Ненавижу их… Кто бы это ни сделал, я их всех проклинаю…

— Думаешь, сделавшим это… есть дело до… твоих слов? — и вновь неожиданно заговорил Гильем, положив свою мозолистую ладонь на плечо хотевшего было вмешаться Кая. Он медленно обошел лежащего к нему затылком мальчика и встал перед его лицом. — Думаешь… твои слова хоть кому-то… что-то сделают? — Медленно присев на корточки, он посмотрел своим железным взглядом на не сводящего с него глаз мальчика. — Слова — лишь слова, и, сказанные тобой, они никому и ничего не сделают. Не навредят.

Под конец своей речи Гильем даже перестал делать паузы в своей речи, что, судя по напряженному горлу, тому далось нелегко. Но впечатление на Жона он произвел и без этого.

— А что… — измученно выдохнул мальчик, чувствуя, как наваливается усталость, — что навредит?

— Хм. — Мозолистая ладонь легла на блондинистые волосы Жона и слегка потрепала те. — Спи, мальчик. — Аккуратно подхватив его, он переложил того на спальник. — Потом мы с тобой ещё поговорим.

— И что это было? — тихо, но веско спросил Кай, не отрывая взгляда от вставшего напарника.

— Хм, — лишь повторно хмыкнул паладин, отворачиваясь к лесу. — Пожалуй, я все же… пройдусь с тобой до Бикона.

— Я пока ничего… не хочу, — обрубил он на корню разговор. — Я подежурю. Спи.

— Ладно, но мы ещё поговорим на этот счет.

Бикон — одна из четырех академий Ремнанта, находящаяся на территории королевства Вейл и созданная для обучения будущих охотников убийству Гримм: «тварей с черной плотью и белыми масками, лишенными души и существующими на этом свете лишь для принесения боли, страха и разрушений». Именно здесь, в Биконе, как, впрочем, и в остальных трёх академиях, были собраны лучшие преподаватели, искусные Охотники, для передачи собственного опыта подрастающему поколению.

Заправлял же Биконом никто иной, как директор Озпин, немалую часть времени проводящий в своём кабинете на самом верху башни академии. Высокий, с белой шевелюрой, неизменно предпочитающий в одежде зелёные цвета, при ходьбе опирающийся на трость и смотрящий на всех сквозь тёмные стекла небольших очков — у кого ни спроси, все они знают директора Озпина именно таким, дополняя это описание ощущением непоколебимости и силы, что исходило от этого совершенно спокойного мужчины.

— Значит, выживших нет? — отставив свою кружку, серьезно спросил глава Бикона, смотря на стоящего перед ним молодого мужчину, чьи тёмные волосы были небрежно зачесаны назад, чёрно-белая рубашка с закатанными рукавами местами сильно помята, как и чёрные брюки, а на лице пробивалась недельная щетина. Также стоило отметить цепкий и какой-то уставший взгляд красных от природы глаз и торчащую из-за спины рукоять меча.

Кроу Бранвен во всей красе.

— Я осмотрел город, — пожал плечами брюнет, запуская пальцы в карманы, а взгляд к потолку. Сколько раз он видел подобные картины, а вид целого уничтоженного города и множества убитых людей всё равно пробирал. — И сверху, и изнутри. Даже Гримм — и тех нет, лишь руины и кучи трупов.

— Весь город был уничтожен, — задумчиво протянул, аккуратно поднимая исходящую паром кружку с кофе и прикладываясь к напитку. — Зачем же?

— Нужны ли причины? — язвительно отозвался Кроу.

— Причины есть всегда, — наставительно произнес Озпин, делая ещё один глоток. — И то, что мы их не видим, означает лишь то, что или их хорошо скрыли, или мы просто слепы. Первое опасно, но решаемо, второе смертельно.

— Тц. — Опустив взгляд обратно к директору, Бранвен некоторое время смотрел на того, однако вскоре не выдержал и потянулся к фляге на поясе. Увиденное никак не хотело уходить. — Ладно, что теперь?

— Она сделала свой ход и теперь нам предстоит понять, чего конкретно она этим добивалась. Кроме самого очевидного, — увидев явный намек в глазах уже отпившего алкоголя Кроу, тут же поспешил добавить Озпин.

— Так что мне делать? — увы, но Кроу был из тех, кто предпочитает иметь перед собой более приземленные цели, нежели «подумать над чужим ходом».

— Отправляйся на Патч, проведи время с семьей, — немного подумав, ответил директор. Кружка была отставлена, а пальцы переплелись под подбородком. — Тебе нужно отдохнуть.

— Да к черту отдых, по окрестностям Гримм кишмя кишит! — всё же не выдержал мужчина, резко взмахнув рукой.

— Ими есть кому заняться, — в пику Бранвену Озпин был спокоен. — И они уже занимаются. Тебе же нужно отдохнуть и отойти от увиденного.

— Я в порядке, — раздражённо буркнул Кроу.

— Возможно, — не стал особо спорить директор. — Но что скажет Саммер и Таянг, уже несколько месяцев не видевшие своего близкого друга и родственника? А малышки Руби и Янг?

О, это был низкий прием и Озпин это прекрасно понимал, но иначе угомонить жажду действия одного беспробудного Охотника-алкоголика было едва ли возможно. Но стоит упомянуть мисс Роуз вместе с парой её замечательных дочурок и даже такой упрямый тип «человека разумного», как Кроу Бранвен, может задуматься о небольшом отпуске. Что поделать, несмотря на откровенную внешнюю расхлябанность и пристрастие к алкоголю, своих племянниц он без лишних сомнений любил.

— Ох, — приложив ладонь к лицу, Бранвен прикрыл глаза. Долго он так, конечно, не простоял. — Ладно, может быть, мне и в самом деле нужна небольшая передышка.

— Правильное решение, — слегка кивнув, Озпин вновь отставил свою кружку, вооружившись вместо оной кипой бумаг. — Если у тебя всё, то мне нужно ещё разобрать некоторые отчеты — Глинда в последнее время негодует. Разве что, — карие глаза пытливо посмотрели поверх маленьких круглых чёрных очков, — ты хочешь мне помочь?

— Давненько я мелких не видел, так что пойду я, пожалуй, — решительно пропустив некоторые намеки мимо ушей, Кроу резко развернулся и бодро пошагал по направлению к лифту, не забывая по пути ещё разок приложиться к фляге.

Паладин

Содержание

"1" (Новая версия)

"2"

"3"

"4" (Дополнено)

"5"

"6"

"7"

"8"

"9"

"10"

"11"

Комментарии (0)