Скарамучча был не из тех, кто смотрит в зубы дареному коню.

Стоило ему увидеть возможность, он тут же спешил ей воспользоваться. Не имело значения, по чьим головам ему придется пройтись ради этого — в конце концов, люди должны нести ответственность за себя. Те из них, кто оказывались слишком слабыми и не могли даже отстоять собственные интересы, не заслуживали его жалости.

Поэтому, когда одним прекрасным днем в его дверь постучалась Путешественница — он не колебался ни секунды. Он не стал спрашивать, как она узнала этот адрес; он даже не стал интересоваться, почему из всех возможных вариантов она выбрала 

, ведь он максимально прозрачно показал свое презрительное отношение к ней и ко всей ее разношерстной компании друзей.

Он не был похож на Тарталью. Он был не из тех юнцов, отрицающих свои извращенные помыслы, делая вид, что не похож на прочих коллег. Цель Фатуи едина — укрепить амбиции Царицы. И никто — а в особенности, Предвестники — не имел права на ошибку.

Тот факт, что Тарталья умудрился выставить себя полнейшим идиотом, выполняя их миссию в Ли Юэ, нисколечко не удивил Сказителя. Этот безрассудный мальчишка никогда не умел выполнять приказы.

Куда более интересным ему показался слух, повествующий о том, что юнец влюбился в Путешественницу, впервые встреченную Синьорой в Мондштадте. Правда это или ложь — не важно. 

, вот что заставило его открыть свою дверь перед ней.

Эта девушка оказалась способной сразить Тарталью, что значило — она может быть 

. Если не разобраться с ней сейчас, вероятно, она сможет стать более серьезной проблемой в обозримом будущем. В любом случае, ему было по-своему приятно осознавать, что игрушка Тартальи решила навестить его лично.

А ведь много воды утекло с тех пор, как он в последний раз находил себе подходящего питомца. И она так легко ему отдается. Было бы неприлично отказывать ей после того, как она пережила все эти неприятности, не так ли?

— Здравствуйте, — начала она разговор, как вдруг, запнулась; темный антрацит и золото встретились, но лишь на секунду, после чего девушка спешно отвела свой взгляд. Он уставился на нее, безмолвно наслаждаясь тем, насколько ей было 

— У меня есть несколько вопросов. Вам удобно будет поговорить сейчас?

Скарамучча гадал — а есть ли у этой девицы инстинкт самосохранения. Разумеется, она должна иметь представления о том, кто он такой, и насколько он близок к тому, чтобы навредить ей.

— Зависит от того, что именно вы хотите узнать.

Последовала еще одна неловкая пауза, после которой, собравшись с мыслями, девушка все же озвучила мучавший ее вопрос, глядя прямо в его темные глаза.

— Что вы имели в виду, когда сказали, что небо и звезды были обманом?

— О, так вот в чем вы заинтересованы.

Его взгляд скользнул куда-то мимо нее, прежде чем остановиться на ее личике, оценивая. В янтарных глазах притаился упрямый блеск, и он невольно подумал о том, насколько же приятно было бы лицезреть, как свет постепенно покидает ее очи. Задавить эту ее решимость, покуда она полностью не потеряет себя.

— А где та карлица, что вечно ошивается возле вас? Та, что считала мои слова ложью.

Путешественница вновь запнулась. Скарамучча все пытался вспомнить ее имя — он уже слышал его ранее, когда Синьора сдавала свой отчет, но тогда он не счел нужным сохранять его в памяти.

— Она сейчас занята, но знает, куда я пошла.

Он легко расслышал предупреждение. Девица оказалась не настолько беспечной.

— Понимаю. Хорошо, что она знает. Мы же не хотим, чтобы с Почетным Рыцарем случилась беда, не так ли?

Улыбаясь, он отступил в сторону, пригласив девушку в свою комнату.

— Я не укушу, — пообещал он, заметив, как сузились ее глаза; в ее взгляде мерцало подозрение, и он открыл дверь шире, позволяя ей осмотреть часть помещения. После некоторых размышлений, она все же шагнула в дверной проем, слегка задев его плечо.

— В любом случае, как вы меня нашли? — спросил он. И ему 

 действительно любопытно. Никто не знал, что он остановился в Ли Юэ. Никто, кроме рядовых, которые ясно понимали, что не стоит раскрывать местоположение одного из Предвестников.

— Я увидела вас в окне. Вы знали, что у вас весьма необычная шляпа? — ответила Путешественница, и он приподнял одну бровь в недоумении. Он был уверен, что его невозможно разглядеть с улицы.

— Я плыла, — добавила она, заметив, как нахмурилось его лицо в недоверии.

Как милосердно с ее стороны было предоставить ему так много информации, когда он не успел даже рта открыть. Несмотря на все свои достижения и предполагаемые сильные стороны, она казалась удивительно легковерной. Он мог использовать это в своих интересах.

— Стало быть, вы знаете, кто я?

— Вы один из Предвестников Фатуи, — ответила девушка. Ну, по крайней мере, это она знала наверняка, — И, честно говоря, я не питаю к вам особого доверия. Но у меня есть… личный интерес в том, чтобы узнать больше о звездах Тейвата.

— Так вот зачем вы здесь, — кивнул он, — Что ж, я не могу упрекнуть вас в недоверии. Честно говоря, я тоже не могу быть до конца откровенен с вами. Вы всегда влезаете в наши планы, сражаетесь с нашими застрельщиками и вообще доставляете нам всяческие неудобства. У меня нет причин вам что-либо рассказывать.

Он видел, как исказилось ее прелестное лицо; замешательство в ее глазах было настолько очевидно, что ему страсть как захотелось улыбнуться. Он отвернулся, скрывая минутную слабость, ожидая ее ответа. Он уверен, она обязательно постарается выгородить свою позицию.

И она его не разочаровала.

— Фатуи — вот кто прибегал к насилию. Все мои действия были продиктованы самообороной, не более.

Скарамучча пожал плечами.

— Мне не обязательно соглашаться с вашей точкой зрения.

Он оглянулся на нее, придав своему лицу максимально нейтральное выражение.

— Вы стали той, кто пришел сюда с просьбой об одолжении. Самое меньшее, что вы можете сделать — это признать свои ошибки.

Сможет ли она проглотить свою гордость? Он хотел знать, насколько далеко ему удастся подтолкнуть ее. Как далеко она была готова зайти ради правды.

— Я не сделала ничего плохого.

Он остановился, а затем, прокашлявшись, позволил губам изогнуться в нежной улыбке, которая обманывала многих новобранцев Фатуи.

— Но, признаюсь, наша первая встреча несколько не задалась. Так почему бы нам не попробовать еще раз? Меня зовут Скарамучча, Шестой из Одиннадцати Предвестников Фатуи. Как насчет вас?

 скользить по этой грани — его улыбка была полна искренности, словно он действительно имел в виду то, что сказал. Теперь он ожидал ее ответа. Он чувствовал ее нерешительность, но в момент, когда она открыла рот — он уже знал, чем закончится их маленькая игра.

— Люмин, — ответила она, не сказав ничего более. Но этого было достаточно — она уже распахнула перед ним свои двери.

— А вы, кажется, в хороших отношениях с Тартальей, не так ли?

Замечая сопротивление, застывшее на ее крепко стиснутых губах, он рассмеялся — тепло и искренне.

— Можете не отвечать, если не хотите.

От его пристального внимания не ускользнул ее смущенный взгляд, и он задумался — возможно, те слухи все же были правдивы.

— Теперь, когда мы представились друг другу, не могли бы вы рассказать, что именно вы имели в виду?

Она сменила тему, и он решил, что пришла пора побаловать ее. Она с легкостью пошла на сотрудничество, и даже он был готов отдать ей должное, если понимал, что это необходимо.

— Я могу рассказать вам, но знайте, я — не из тех, кто делает что-то бесплатно. Чтобы объяснить всю суть этого явления, мне придется потратить свое драгоценное время.

Люмин неловко моргнула, выглядя самую малость шокированной его заявлением, но прежде чем она успела вставить хоть слово, он продолжил.

— Предлагаю заключить контракт. В конце концов, сейчас мы находимся в Ли Юэ, а значит, должны соблюдать местные законы.

Он немного удивился, когда она не отказала ему в тот же миг. Либо она действительно была в отчаянии, либо оказалась куда более доверчивой, чем он предполагал.

— Я поведаю вам правду о небе и звездах, а вы окажете мне небольшую услугу в ответ.

Он смягчил улыбку, зная, что ему придется очень сильно постараться, чтобы убедить ее. Они могли свободно общаться, но она все еще оставалась подозрительной.

— Например, помогать мне, когда вы поедете в Иназуму.

— С чего вы решили, что я собираюсь отправиться в Иназуму? — спросила она. В ее голосе не было враждебности — он звучал весьма искренне — и он счел это хорошим знаком.

— Вы ищете кого-то, не так ли? Мы узнали это из наших отчетов. И если это действительно так, вам определенно имеет смысл посетить Иназуму. Это государство располагается ближе всех к Ли Юэ, и к тому же мне показалось, что вы — из тех, кто считает, что под лежачий камень вода не течет.

Она задумалась; ее взгляд метался от самого Предвестника к голой каменной стене за его спиной. Она вздохнула.

— И почему я должна доверять этому контракту?

— Я понимаю, что подобного рода ложь — неприемлема, если находиться в Ли Юэ. Этим городом правит Властелин Камня — бог контрактов. Пускай он и отказался от сердца бога, но я уверен, что обещание, которое я откажусь исполнять, принесет мне одни лишь беды.

— И какой же тип услуг вы имеете в виду?

Ее осторожность уже начала раздражать. Нет, конечно, он не мог ставить это ей в вину, но ситуация уже начинала действовать ему на нервы.

— Полагаю, вы уже в курсе, что «Указ о сборе глаз бога» весьма затрудняет свободное перемещение их обладателей в пределах Иназумы. Это также касается и меня, хоть я и один из Предвестников. Поэтому вы вполне можете стать моими глазами и ушами, ведь вам не нужен глаз бога, чтобы использовать силу стихий.

— Вашими глазами и ушами? — нахмурилась она, закусив губу, — Я не собираюсь помогать Фатуи украсть еще одно сердце бога. Это же главная причина вашего визита в Иназуму, ведь так?

— Это и не обязательно. Меня не волнует, чем именно вы будете там заниматься. Хотите — можете попытаться остановить меня с помощью информации, которую сможете раздобыть. Мой приоритет — не дать Райден захватить мой глаз бога. Она не похожа на беспечного Анемо Архонта, справиться с ней в открытой схватке будет куда сложнее.

Он надеялся, что она перестанет задавать ему неудобные вопросы. Все эти разговоры начинали утомлять его. Некоторое время она молча смотрела на него, и он практически 

, как крутятся шестеренки в ее сознании — потом, наконец, она кивнула, в янтарных глазах все еще виднелась тень сомнения.

— Если это все, что вам нужно.

— Ничего больше, — пообещал он, протягивая ей руку, которую она поспешила принять. Они чуть сжали хватку, прежде чем он отпустил, указывая на кресло в углу его комнаты.

— Прежде чем я углублюсь в свое объяснение, почему бы вам не присесть? Это долгая история, так что устраивайтесь поудобнее.

Она присела на предоставленное место, напряжение в плечах выдавало ее недоверие. Скарамучча не счел нужным обращать на это внимание. Он подвинул табурет поближе к ней и начал свой рассказ.

— Для начала, позвольте поинтересоваться — вы помните, что происходит с теми, кто касается осколков метеорита? — спросил он.

— Все жертвы крепко засыпают и наблюдают один и тот же сон. Они видят заснеженную гору и испытывают непреодолимое желание забраться на ее вершину, — ответила она.

— Верно. Это играет фундаментальную роль в раскрытии истины. Однако, я не думаю, что вы сможете понять все должным образом, не испытав влияние подобного сна на личном опыте.

Его ответ явно озадачил ее.

— Но это невозможно. Все осколки уже давно уничтожены.

— Это не проблема. Я могу с легкостью показать вам все, что видел сам.

Она моргнула, и смущенный румянец окрасил ее щеки. Он одарил ее самой милейшей улыбкой, на которую только мог быть способен.

— Я немного разбираюсь в магии снов.

— В магии снов… — задумчиво повторила она, чуть сузив глаза в подозрении. — Я никогда не слышала об этом раньше, по крайней мере, в Тейвате. О какой такой «магии снов» идет речь?

— О, не переживайте, я затрону лишь основы. Это не принесет никакого вреда, а, увидев этот сон, вы сможете лучше понять мои дальнейшие слова.

Она все еще сомневалась, и тогда он протянул ей свои раскрытые ладони.

— Держитесь за меня. И если вдруг почувствуете электро-импульс, смело атакуйте в ответ. Но, уверяю вас, я определенно не стал бы начинать сражение прямо посреди города.

Путешественница так и продолжала сидеть, недвижимая, еще какое-то время. Она размышляла над предложением, глядя на его протянутые руки с подозрением во взгляде. А он все ждал, отсчитывая каждую секунду в нетерпении. Позже он заставит ее заплатить за такую рас​​трату своего драгоценного времени.

В конце концов она положила свою маленькую ручку поверх его ладоней, и он выдохнул, будто бы с облегчением.

— Ну, это оказалось не так уж и сложно, правда?

Он улыбнулся, зная, что мальчишеские черты лица скроют раздражение, притаившееся глубоко в его груди, словно змея, ожидающая удачного момента для броска.

У игрушки Тартальи было слишком много свободы воли. Она сопротивлялась приказам, что само по себе было проблемой. С другой стороны, чего он мог ожидать от самого молодого из Предвестников?

Скарамучче требовалось всего лишь показать ему, как следует обращаться со своими вещами. Но он не возражал против такой жертвы. В конце концов, ему всегда нравилось ломать чужие игрушки.

Когда он начал свой рассказ, медовые глаза Люмин раскрылись широко-широко, внимательнейшим образом изучая его лицо, но это уже не имело значения. Его интонации звучали мягко, почти ласково, пока он нашептывал ей историю о человеке, потерянном в метели. Он поведал ей саму историю и заветный 

, открывая истину, которую она так страстно искала.

Она слушала, и чем дольше он говорил, тем тяжелее становились ее веки. Волшебные завитки переплетались с его голосом; он шептал ее имя, уговаривая и искушая, пока она не поддалась притяжению. Ее глаза закрылись, она откинулась на кресло, увлеченная в тот самый сон.

Он замолк и на мгновение задержал на ней свой взгляд, отмечая насколько мирной она выглядела во сне. О, Люмин оказалась абсолютно не подготовленной к встрече с ним, с лёгкостью войдя в комнату практически 

 присвоили титул Сказителя, и если бы она только знала об этом, то, быть может, не позволила бы ему говорить так долго.

Тарталья, должно быть, избаловал ее, ведь она так легко ослабила бдительность в присутствии другого Предвестника. Но все в порядке. Это лишь дало ему возможность преподать ей важный урок.

Не все люди держат данное ими слово.

Глава 1

allechant

Gilgamesh Einsbern

Alice In Dreamland

Ах, как сладко поет птичка.

Genshin Impact

Странник/Люмин

Тарталья/Люмин

Странник

Тарталья

Люмин

пленённая канарейка

ru-plenennaya-kanareika-allechant-beta-gilgamesh-einsbern-perevodchik-alice-in-dreamland

Когда Люмин открыла глаза, перед ее взором предстала тьма.

Первым ее ощущением была тупая боль в затекших плечах. Запястья были крепко связаны, а ноги свободно болтались, ведь под ними не было какой-либо опоры. Глаза закрывала полоска ткани, а попытка воспользоваться приобретенными в Тейвате возможностями ни к чему не привела — даже легкой искры не слетело с ее пальцев. Словно и не было тех резонансов со Статуями Семерых Архонтов.

Живот скрутило чувство первобытного страха, и она яростно заворочалась, стараясь высвободиться из неведомых пут. Впрочем, даже захоти она кричать — звук бы не достиг чьих-либо ушей, ведь ее рот затыкал кляп. Странное чувство 

 сковывало девичье тело, словно бы некто забросил ее в реку среди морозной зимы. Сердцебиение ощущалось как никогда ярко, отдаваясь дрожью в ушах; Люмин нервно сглотнула, пытаясь осмыслить захватившее ее чувство паники.

— О, ты проснулась, — раздался вдруг мягкий, нежный и такой 

 голос. Люмин в нерешительности замерла; чувство смятения и паники, что правили бал до этого сменились неистовой яростью, вынудив ее замычать максимально громко, ведь рот все еще был закрыт тканевым кляпом.

Она услышала шаги — размеренные и неторопливые — и когда нечто теплое мягко дотронулось до ее щеки, мрачный, животный страх окутал Люмин: сердечный ритм сбился, и тянущее, мерзостное чувство сдавило грудь. Он вытащил ткань из ее рта, и, ощутив приток кислорода, она рефлекторно сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

— Ради чего ты тянешь время, Скарамучча? — спросила Люмин, изо всех сил стараясь оставаться спокойной, хотя ее внутренние ощущения были далеки от этого состояния, как никогда ранее.

— Я? — он рассмеялся. — Ничего подобного. Всего лишь хочу получить свою пользу от процесса.

Он постучал пальцем по ее нижней губе и, когда она постаралась укусить, вновь захохотал.

— А ты дерзкая. Кажется, я понимаю, что в тебе так зацепило Тарталью. Но я не такой всепрощающий, как он. Люблю, когда мои питомцы знают свое место.

— Я не питомец Чайльда! Отпусти меня сейчас же! — в ярости потребовала она, замахиваясь ногой в попытке пнуть его, но достала лишь воздух. — И ты даже ничего мне не рассказал!

— Ах, ты действительно разбалована. С чего ты взяла, что я вообще сдержу обещание? Только из-за того, что сказал пару добрых слов о Ли Юэ и его бывшем Архонте?

Голос Скарамуччи был подобен шелку, и уже из-за этого Люмин было не по себе. В его интонации закралась тончайшая нить жестокости, которой раньше не было.

— Что ты собираешься сделать со мной?

Она умышленно сменила тему, надеясь задержать его на как можно большее количество времени, в то время как сама хаотично продумывала возможный план побега. Почему она не могла воспользоваться своими силами?

— Тебе необходимо научиться послушанию. Это будет полезно в том числе и для Тартальи, если он захочет вернуть свою маленькую игрушку. Он должен быть благодарен мне за это, — поучал Скарамучча. — Так обычно и бывает. Он слишком беспечен. Ты же помнишь, что он натворил в Ли Юэ. На его месте я бы не был настолько… спонтанным.

Люмин охватило дурное предчувствие.

— Он делал все, что было в его силах, обладая крайне ограниченным количеством информации, — ответила она, пытаясь освободить свои руки. Было странно защищать Чайльда и все те разрушения, что он нанес городу, но это казалось лучшим вариантом, чем молчание.

Его голос был словно соткан из облаков.

— Что ж, глупо было бы ожидать иного от настолько запущенного питомца. Полагаю, пора бы уже вбить в твою головушку немного здравых идей.

Она хотела было возразить, но спустя миг ощутила, как нечто порезало ее платье. Люмин вздрогнула, ощутив приятное дуновение ветерка — ее кожа была обнажена.

Ее голову резко повернули в бок, после чего последовала вспышка боли — настолько неожиданная, что Люмин не успела и среагировать; скрытые за повязкой глаза расширились в шоке.

— Никто не давал тебе слова.

Ее щека горела и пульсировала от силы его удара, а руки тряслись, изгибаясь под неестественным углом из-за бондажа.

— Ты не можешь сделать это со мной! — наконец, выплюнула она, вновь попытавшись достать до него ногой. Люмин услышала его тяжелый вздох, а затем воздух прорезал 

, заставивший ее замереть в тревожном ожидании.

Звук показался ей знакомым. Она уже слышала его в одном из миров, который они с братом покинули сразу же после того, как вступили в контакт с его обитателями. Образ кнута — острого, опасного и обещающего 

 — всплыл в сознании. Секундой позже она почувствовала, как нечто тонкое и прохладное скользнуло по ее щеке.

— Я сделаю с тобой все, что мне захочется, Путешественница. Не стоило быть настолько доверчивой.

Теперь его речь полнилась холодом и ядом.

— Но не волнуйся, я не оставлю на тебе шрамов. В конце концов, мне не по нраву уродливые игрушки.

Люмин зарычала в ответ, все еще пытаясь нагнать на него страху и изо всех сил пытаясь освободиться. Если он вдруг решил, что она останется и будет молча терпеть все его зверства — то он жестоко ошибся. Она продолжала обдумывать всевозможные варианты, в то же время стараясь высвободить затекшие конечности. Острая боль сковала ее плечи, но это ничего — терпимо. Если она сможет вытащить свои руки, то, возможно, у нее будет реальный шанс с ним сразиться…

Еще один свист рассек воздух — и ее спина словно раскололась на две половинки. Потоки энергии электро прошлись по всему телу, вызывая острые спазмы.

— А я предупреждал тебя, — ворковал он, но она едва ли могла расслышать его голос из-за звона в ушах, — чтобы ты не смела говорить без разрешения. Разве не так?

И хотя на второй раз она уже морально подготовилась к боли, та все равно поразила ее со всей яростью, присущей бронированным лавачурлам. Она не смогла сдержать тонкого вскрика, ее спина озарилась сиянием остаточного электричества.

— Издашь еще хоть один звук, и я подумаю над тем, чтобы отрезать тебе язык.

Люмин отчетливо осознавала, что он не лжет и усилием воли заставила себя закрыть рот в надежде, что в этот раз он остановит свой выбор на чем-нибудь другом. В боли мало приятного, но ее вполне возможно перетерпеть. Ей просто нужно еще немного времени. Совсем чуть-чуть.

— Пытаешься сбежать? Я восхищен.

Скарамучча ласково провел пальцем по ее лопатке, вызвав волну напряжения у Люмин. Его прикосновение было подозрительно нежным.

— Ты не сможешь. Веревки пропитаны зельем, которое отсекает всю силу стихий при контакте с кожей. А еще я отлично умею связывать людей так, чтобы они наверняка не смогли освободиться. Но, признаюсь, наблюдать за твоими попытками — весьма любопытное занятие. Продолжай, и кто знает, вдруг у тебя что-нибудь получится?

Она не могла позволить этому остановить ее. Стиснув зубы, она согнула запястья, гадая, не примерещилось ли ей, что веревка 

 сдвинулась? Но прежде чем она успела сосредоточиться на своем успехе, ладонь Скарамуччи скользнула по ее спине, вызвав у нее оторопь. Затаив дыхание, она ожидала его следующего действия — он был слишком нежен.

Это было крайне подозрительно. Люмин не доверяла ему ни капли, и ее опасения подтвердились, когда, протянув руку, он пробежался пальцами по ее тонкой хлопковой сорочке.

— Это твой первый раз, Путешественница? — спросил он как ни в чем не бывало, словно разговор шел о погоде или чем-то максимально-обыденном. — Или ты уже падала на колени Тартальи, а, маленькая шлюшка?

Она едва ли не задохнулась от нахлынувшего на нее чувства обиды, но прежде, чем она успела возразить, он ущипнул ее за сосок. Поток энергии электро хлынул по ее телу, пронизывая внутренности, но вскоре ощущение исчезло, оставляя после себя волны остаточного удовольствия.

— Ты только посмотри на себя. Так выгибаешься после всего лишь одного касания. Как жалко.

— Если кто из нас и жалок, то это — ты. Увечить связанного человека — вот, что действительно жалко, — выпалила она, теряя самообладание. До сих пор она вела себя исключительно вежливо, но теперь это потеряло всякий смысл. — Ты мне отвратителен.

Скарамучча казался подозрительно довольным.

— Я вижу, ты все еще не осознаешь своего места, сучка. Но, знаешь, меня всегда увлекают вызовы.

Его пальцы прижались к ее груди, и на этот раз электрический разряд был настолько сильным, что она закричала. Весь ее мир исчез, когда чистая энергия потрескивала внутри нее, озаряя все ее тело. До сих пор она и не подозревала, что определенные части тела могут так неистово болеть.

Она уже знала эти ощущения: электро-маги Цицинов, слаймы, заряженные стрелы лучников-хиличурлов. Но Скарамучча действовал иначе — он был расчетливым, точным и удивительно 

. По мере того, как отступал энергетический поток, Люмин осознавала, что рыдает, не в силах более сдерживаться, а ее конечности подергиваются, не успевая отходить от остаточных импульсов.

— Хочешь большего? — напевал он.

Люмин инстинктивно покачала головой. Она уже была на грани истощения, и у нее почти не осталось сил на какое-либо сопротивление. Повязка на глазах лишь усугубляла ситуацию, ведь она понятия не имела, каким будет его следующий шаг, пока очередная вспышка боли не настигала ее. Не понимая, откуда придет удар, она не могла быть к нему готовой. Каждый вдох дарил новую порцию болезненных ощущений, и она дергалась, едва чувствуя веревку на своих запястьях. Она не 

 уже ничего, кроме острых, колющих спазмов, пробегающих по всему ее телу. Казалось, даже слезинки, зависшие под ее глазами, были заряжены электричеством.

— С каких это пор домашние животные могут принимать решения, а?

Он усилил напор энергии, и на этот раз ее глаза закатились назад, а зубы крепко стиснулись, когда он потянулся к низу живота. Прорезавшая ее боль показалась 

, словно ее рвали на части острые звериные когти, запечатлевая в ее разуме образ: все ее чувства сузились до двух составляющих — молнии и жестокости. И когда она наконец смогла снова сделать вдох, она поняла, что ей катастрофически не хватает воздуха, а повязка на глазах намокла от пролитых слез.

— Какая же ты скучная. Так легко ломаешься.

Мужские пальцы протиснулись меж девичьих бедер, и она почувствовала легкое отвращение, обнаружив, что они слишком 

скользят по ее складкам.

— О? Так значит, тебе понравилось? Похоже ты действительно шлюха, раз можешь получать удовольствие от такого обращения.

 шлюха, — с трудом пробормотала она. Голос Люмин был слишком тих, каждое произнесенное слово требовало титанических усилий с ее стороны, — И я… не сломлена.

Его пальцы скользнули внутрь, вызывая новый вскрик. Ее конечности свисали бесполезным грузом и совсем не слушались хозяйку. Она бы не смогла собраться с силами для сопротивления, даже если бы очень этого захотела. Руки и плечи, на которые сейчас приходился весь ее вес, ныли от перенапряжения.

— Тебе же нравится, разве не так? Мой милый маленький питомец.

Она ахнула, когда он с силой сжал пальцы внутри, пуская поток электрической энергии. Голова Люмин кружилась от нахлынувших на нее ощущений.

— Ты же хочешь кончить? — спросил он, и все, что она могла сделать — это всхлипывать, сетуя о собственной беспомощности. Он продолжал играть с ней, посылая электро-импульсы, отзывающиеся в ее теле легкими волнами чего-то, смутно напоминающего удовольствие.

— Давай, надрачивай мою руку, как самая настоящая шлюшка. Я здесь уж точно не для того, чтобы облегчить тебе жизнь.

Люмин казалось, будто некая 

 ее часть словно бы парила над ними, наблюдая за процессом со стороны. Ее глаза все еще были закрыты повязкой, но она видела все: его тонкие пальцы, застывшие внутри ее увлажненной пизды, и руку, рисующую узоры на ее теле, в то время как сама девушка подавалась бедрами ему навстречу в поисках большего удовлетворения.

Какой же жалкой она ощущала себя сейчас. Выходит, он все же оказался прав? Неужели ей действительно настолько 

 быть связанной и униженной подобным образом? Нет, этого просто не может быть. Она все еще помнит образ Чайльда; то, как он держал ее за руку и улыбался так тепло и ласково. Нет, это 

 ей понравиться. Она не была настолько испорченной.

— Кончи для меня, шлюха.

Тело Люмин содрогнулось, когда знакомый импульс пронзил ее естество, вынуждая выгнуть спину дугой. Смазка стекала по ее трепыхающимся бедрам.

— Какая хорошая сучка. Но, кажется, нам пора расширить программу твоего обучения.

Его пальцы наконец покинули разгоряченное лоно. Опустив голову, Люмин тяжело дышала, пытаясь собраться с мыслями. Однако, от этого звон в ее голове лишь нарастал.

— Ты испачкала мне руку, — недовольно фыркнул Скарамучча.

Девушка вздрогнула, инстинктивно ожидая новой порции боли, но ощутила лишь его пальцы, прижавшиеся к ее рту.

— Приберись за собой как следует.

Люмин послушно облизала его пальцы, пробуя свой собственный вкус и осознавая, насколько же это позорно. Выделения были кислыми, и когда он вынул руку, она услышала его удовлетворенный стон. Волна облегчения захлестнула ее, когда девушка поняла, что смогла угодить ему.

Ублажить его — значит получить меньше боли. Если он доволен, она может не бояться, что острый кнут вновь рассечет ее спину в течение хоть какого-то времени.

— Хорошие питомцы заслуживают награды, — пропел он, лаская ее щеку большим пальцем. Она напряглась, но в следующее мгновение поняла, что повязка больше не закрывает ее глаза. Она снова могла 

, и вспышка яркого света заставила ее сощуриться.

Скарамучча стоял прямо перед ней, черная полоска ткани свисала с его руки, а в его темных глазах плясало веселье.

— Так ведь лучше, согласись? — спросил он, — Теперь ты и сама видишь, насколько низко пала, мыча и извиваясь в попытках привлечь мое внимание, когда я касаюсь твоей пизды.

пленённая канарейка

Содержание

Глава 1

Глава 2

Комментарии (0)