— Хэй, малышка, не хочешь сразиться со мной? — это случалось каждый понедельник, и хорошо, если не с утра.

Одиннадцатый предвестник Чайлд Тарталья обязательно настигал её где-нибудь в течение дня с неизменным самоуверенным видом и предложением подраться. Как будто больше не с кем было. Первые несколько раз она даже соглашалась чисто из спортивного интереса, потом — из-за желания хорошенько избить его за выходки, но месяц спустя это начало жутко надоедать. И, если честно, желания избивать его за идиотские поступки немного поубавилось. На его место пришло другое, более раздражающее чувство.

— Девчуля, юная госпожа, малышка, что ни день — то новое прозвище, — скрестив руки под грудью, возмущённо заметила Люмин. — Тебе не надоело? Мне вот да.

Дополнительным источником раздражения сейчас служило также и то, что в этот раз Тарталья поймал её по пути на рынок, прямо посреди улицы. Она хотела есть, а продуктов у них с Паймон не осталось, так что пока фея изображала голодный обморок, ей пришлось идти за покупками.

— Ой, это тебя задевает? — Тарталья выглядел удивлённым.

Люмин его выражение лица сочла ненатуральным. Она была уверена, что ему просто нравится её бесить, ведь так в их сражениях появлялся боевой задор, вернее она испытывала сиюминутное желание закопать его труп прямо в золотой палате, в деньгах, чтоб подольше искали. Этого обычно хватало, чтобы он удовлетворился полученными тумаками и отстал от неё на ближайшую неделю. Недавно она начала чувствовать себя использованной игрушкой, в основном из-за того, что по другим поводам он к ней почти не обращался. А если и обращался, то каждый раз, как ей начинало казаться, что они неплохо общаются, он умудрялся всё испортить.

Пару дней назад она и вовсе видела его в компании какой-то развесёлой девицы… и это взбесило не на шутку!

— Ничего такого, просто удивляюсь скудности твоей фантазии, — поджав губы, девушка решила просто обойти его как досадное препятствие. Ей как раз в красках вспомнилась та фигуристая брюнеточка, так что захотелось послать Тарталью куда-нибудь к ней, пусть с ней и дерётся.

Обходить его, однако, стоило по дуге, а не просто проходить рядом: поравнявшись с ним, Люмин ощутила ненавязчивое прикосновение к локтю. Вздохнув, она повернула голову направо, чтобы посмотреть этому бесстыднику в глаза.

— Прости, я как-то не задумывался о том, что тебя может задевать моя скудная фантазия, — с виноватой улыбкой сказал он. Люмин углядела в его тоне насмешку и предчувствие не обмануло её, потому что Тарталья добавил:

— На каком варианте остановимся, юная леди?

— Вариант «звать по имени» ты не рассматриваешь? — вздохнув и закатив глаза, задала риторический вопрос девушка.

— Разве это не банально?

— Придумывай прозвища своим подружкам, а меня, будь добр, оставь в покое, — Люмин дёрнула локтём, стряхивая его руку, и возобновила шаг. На языке так и вертелось «катись со своими предложениями к той брюнеточке, или новую себе найди», но она всё-таки сдержалась. Это выглядело бы как ревность, а она ещё недостаточно отчаялась, чтобы кидаться настолько провокационными выражениями.

— Подружкам? Это звучит так, будто ты ревнуешь, — донеслось ей в спину. Голос Тартальи был удивлённым, а ещё в нём сквозило… предвкушение.

Осознав, что стоило следить за своими выражениями лучше, Люмин поёжилась и, мысленно отвесив себе подзатыльник, проигнорировав его, пошла дальше, твёрдо намереваясь дойти, наконец, до рынка. Не успела она сделать и нескольких шагов, как ощутила позади себя движение и почувствовала дыхание у уха.

— Точно уверена, что не хочешь как следует врезать мне? — вкрадчиво поинтересовался Тарталья.

Не сумев сдержать волну дрожи, Люмин медленно вдохнула, выдохнула и, не оборачиваясь, небрежно подцепила его пальцами за подбородок, случайно задев губы, и, оттолкнула.

— Чокнутый мазохист, — припечатала она, медленно, но уверенно, продолжая свой путь.

Она не знала, чего ей сейчас хочется больше: уйти с гордо поднятой головой или всё-таки сдаться и как следует избить его. Было немного больно осознавать, что сейчас для неё это единственный доступный вариант прикосновений, не считая простых дружеских жестов. В её сознании на данном этапе их общения существовало всего несколько вариантов развития событий, и все они Люмин не нравились.

Они были просто знакомыми, чьи дороги однажды пересеклись в не самое удачное время. Что бы ни говорила Паймон, для неё в этом мире не существовало врагов до тех пор, пока не покушались конкретно на её жизнь и свободу. Она могла протянуть руку помощи нуждающимся или остановить пошедшего в разнос предвестника, чуть не превратившего в руины целый город, но до тех пор, пока он не пытался по-настоящему убить её, она могла с ним общаться. И, как оказалось, даже испытывать симпатию, осознавая и даже соглашаясь с мнением Паймон по поводу того, что у парня-то «беды с башкой».

Он был обаятельным, рыжим и симпатичным, и это, как оказалось, перевешивало для неё даже «беды с башкой». Когда Люмин задумывалась об этом, ей казалось, что проблемы с головой не только у Тартальи, но и у неё самой, потому что нормальные люди, вероятно, не стали бы испытывать симпатию к человеку, который тебя сначала использовал, а потом устроил чёрти что из разряда «как похерить мир, когда ты дурной». Или, может, она просто была извращенкой.

К счастью, Тарталья всё-таки уловил её настроение и не стал преследовать, продолжая нарываться на драку, так что Люмин закупилась на рынке, вернулась в комнаты, которые они с Паймон снимали, наконец-то поела и решила, что стоит уйти от Ли Юэ подальше и как следует проветрить голову. Тогда она ещё не знала, к чему это приведёт её в итоге.

Началось всё с того, что они с Паймон наткнулись на какого-то странного мальчика из Снежной, убеждённого в том, что руинные охотники — лучшие игрушки для детей. Мальчик искал брата и, конечно, они вызвались помочь. Братом оказался Чайлд.

«Проветрилась, чёрт возьми», — мрачно думала Люмин, развлекая ребёнка. Мальчишка был явно сильно избалован, так что наличие рядом Паймон, которая жить не могла без чужого внимания, было как нельзя кстати. Тевкр выглядел почти как уменьшенная копия Тартальи, что не добавляло ей спокойствия и здравомыслия.

Однако, конечно же, всё не могло закончиться просто «выгуливанием» ребёнка (или, если быть честным, её) по Ли Юэ. Мальчишка был серьёзно настроен получить внимание брата, Паймон только рада насолить «этому проклятому Фатуи», а Люмин, чувствуя себя надзирателем за малолетками, просто безучастно пошла следом. Так она стала свидетелем престраннейшей сцены перевоплощения «из убийцы в продавца игрушек». Слушая его речь сначала перед похитителями сокровищ, а потом перед новобранцами Фатуи, Люмин не знала, смеяться ей, плакать или сгорать от стыда. В этот момент она полностью поняла фразу брата «делают они, а стыдно мне». Великий и ужасный продавец игрушек, Тарталья — похоже, это она запомнит навсегда.

Когда они полезли в чью-то лабораторию, чтобы «поиграть» с одноглазиками, Люмин испытала просто нечеловеческое желание взять ремень и отшлёпать им обоих братьев, потому что с воспитанием что у одного, что у другого были явные недоработки. Часть пути она сожалела, что на ребёнка у неё рука не поднимется, часть — что Тарталью лупить бесполезно, он только рад будет, это как раз тот случай, когда даже через задницу информация уже не дойдёт. Мозг зацепился за мысль «задница Тартальи», так что спустя пару минут Люмин поймала себя на том, что её взгляд сползал ниже положенного. Вместо того чтобы сожалеть о пробелах в чужом воспитании, девушка несколько раз с чувством съездила рукой по лбу самой себе. Мысли о чужой заднице, определённо, не должны были посещать её в подпольной лаборатории, где изучали руинных стражей, в то время, когда они пытались обходным путём догнать любознательного ребёнка. Маячивший на его пути урок жизни был, пожалуй, чересчур суровым.

Люмин чувствовала себя просто ужасно: с одной стороны она волновалась о беспечном ребёнке, проклинала его самоуверенного брата — происходящее вполне могло закончиться трагично! — с другой, её взгляд продолжал сползать ниже пояса идущего впереди парня.

Сосредоточиться на уничтожении проклятых одноглазиков получалось с трудом.

«В следующий раз я отправлюсь проветриться в логово ужаса бури, там точно не встретить людей», — мысленно пообещала себе она.

Когда они всё-таки догнали ребёнка, никто даже не подумал прислушаться к слабому голосу разума в её лице, так что с подачи Тевкра они почти вошли в комнату, полную руинных стражей… Когда двери распахнулись, Люмин переглянулась с Тартальей: они оба понимали, что заходить внутрь мальчику опасно, и что отговорить его от этого не выйдет.

— Какой большой зал! В нём одноглазик принимает гостей? — остановившись на пороге, обернулся на них Тевкр.

— Именно, здесь находятся все его друзья, — с умным видом поддержал брата Тарталья, после чего резко изменился в лице и залихватски предложил. — Может, сыграем в прятки?

— А? Прямо сейчас?.. — не понял такой резкой смены деятельности Тевкр. — Но…

— Просто я приготовил для тебя… сюрприз, — с виноватой улыбкой признался Тарталья, разведя руки в стороны с видом «только вот не знаю, как бы его тебе показать».

— Сюрприз? Какой сюрприз? — тут же переключился мальчик. Рядом с ним с заинтересованным видом зависла Паймон — сюрпризы её обычно интриговали.

«Как удобно, когда твой брат всё ещё маленький и ведётся на такие простые уловки», — подумала Люмин, вглядываясь в зал.

— Подожди немного, скоро ты сможешь его поискать, а пока закрой глаза, отвернись и посчитай до шестидесяти.

— Хорошо… Шестьдесят — это очень долго, — Тевкр послушно отвернулся и закрыл глаза руками.

Вздохнув и смирившись с неизбежным, Люмин вытащила меч и, немного пройдя вперёд, остановилась в проходе, всем своим видом показывая, что будет охранять ребёнка, пока тот, кто всю эту кашу заварил, будет её расхлёбывать. Криво усмехнувшись и кивнув ей, Тарталья прошёл в центр зала, не сводя взгляда со спины брата, после чего разнёс четверых стражей меньше, чем за шестьдесят секунд, но она успела оценить то, в каком состоянии он сейчас находится. Небо и земля по сравнению с тем, что она обычно видела в золотой палате.

У проклятой лаборатории, однако, были на них свои планы. Стоило стражам красиво рассыпаться по углам комнаты, как к ним подъехало ещё трое.

— Один! — громко объявил Тевкр.

Беспомощно оглянувшись на него, Люмин поудобнее перехватила меч, гадая, стоит ли рискнуть и отойти с прохода.

— Готово?.. — начал было оборачиваться мальчик.

— Ещё десять секунд, Тевкр, я ещё не спрятался, — окинув их быстрым взглядом, Тарталья едва заметно покачал головой.

— Ты опять жульничаешь, брат, — нахмурившись, Тевкр возмущённо упёр руки в бока, но всё-таки согласился. — Хорошо, ещё десять секунд, но они последние…

И тут же принялся считать.

Нервно рассмеявшись, Тарталья резко присел, чтобы в следующую секунду метнуться к руинным стражам в форме духа. У Люмин перехватило дыхание и, кажется, ёкнуло сердце. Со стороны это действие смотрелось очень, очень красиво. За эти десять секунд она, кажется, забыла, как дышать.

Едва последний страж был повержен, Тевкр радостно объявил:

Люмин без труда разглядела, в какую сторону метнулась фиолетовая электрическая вспышка. Пока мальчик громко восхищался количеством поломанных руинных стражей, она неторопливо прошла в зал следом за ним и встала так, чтобы при разговоре с ней он смотрел в противоположную от Тартальи сторону. Даже с большого расстояния девушка с лёгкостью заметила, что тот находится в плачевном состоянии. Раз уж он действительно «спрятался», хотя только слепой не заметил бы его в том углу, то наверняка не хотел, чтобы брат видел его.

Паймон удалось переключить ребёнка на поиски брата и отправить его в противоположную сторону, Люмин отправила её вместе с ним, наказав громко звать её в случае, если где-то притаился ещё один страж.

— Ты просто… кретин, — постановила она, едва приблизившись к углу, где сидел Тарталья. — Ради чего, спрашивается, ты каждый понедельник приставал ко мне, если ещё не восстановился?

— Я рад, что ты нашла меня первой, — вымученно улыбнувшись, отозвался парень, полностью проигнорировав её вопрос. — Активировать форму духа с ранениями стоило мне куда больших сил, чем я предполагал, — признался он.

От его несчастного измотанного вида сердце Люмин сжалось.

— Не знаю, что бы я делал, если бы Тевкр увидел меня в таком жалком виде.

— И ты не боишься, что я прикончу тебя прямо здесь? — не удержалась от подколки девушка, опускаясь рядом с ним на колени. — Исполню, так сказать, твоё заветное желание, которое ты демонстрируешь мне каждый понедельник. Он ведь как раз сегодня!

— Ха-ха, — без особого энтузиазма откликнулся Тарталья. — Не думаю, что ты серьёзно. В конце концов, у тебя ведь тоже есть брат.

— Ты прав, — Люмин со вздохом вложила ему в руку обезболивающее. — Но, возвращаясь к теме, почему ты настолько не бережёшь себя? Разве сегодня нельзя было обойтись без всего этого?

— Ну, я ведь уже говорил, что никогда не откажусь потренироваться. Именно поэтому я, Тарталья, становлюсь только сильнее… Ха-ха-кха-а-а…

Эти слова не на шутку разозлили её. Третий фальшивый смешок перетёк в кашель, потому что Люмин, не стерпев эту картонную актёрскую игру, со всей возможной силой сжала его предплечье в том месте где, как сама помнила, на прошлой неделе оставила довольно глубокий порез.

— Продолжишь это представление и я вырублю тебя и протащу до Ли Юэ по земле волоком, за ногу, — пригрозила она. — Хватит увиливать от моих вопросов. Зачем было устраивать чёрти что с походом в сомнительное место, когда ты мог просто прогуляться с ребёнком по городу, запустить воздушного змея и купить игрушек?

— Ты так жестока, малышка, — сникнув, Тарталья даже не попытался высвободить руку.

Опомнившись, Люмин ослабила хватку, но руку не убрала, как бы намекая, что в случае, если он снова откажется отвечать, повторит манёвр. Не то что бы она действительно верила в то, что боль способна хоть как-то повлиять на него, но мало ли. На самом деле, ей уже стало совестно за этот бездумный порыв, но она сочла, что лучше сделать вид, будто всё идёт как надо.

— Детские мечты легко разбить, — всё-таки снизошёл до ответа парень. — Если оставить их без внимания, они распадутся на крохотные осколки, поэтому кто-то должен их защищать. Дал слово — сдержи его, совершил ошибку — попроси прощения. А если подарил кому-то мечту — береги её до последнего. Ведь для этого и нужна семья, не так ли?

Тяжело вздохнув, Тарталья не сдержал приступ кашля. Люмин изо всех сил сжала свободную руку в кулак, впиваясь ногтями в кожу, чтобы сдержать неуместный на свой взгляд порыв. Они были совершенно не в тех отношениях, чтобы она могла позволить себе пойти на поводу у внезапного приступа умиления и желания прижать его к себе и погладить по голове. К тому же после того, как она надавила ему на рану на руке, это смотрелось бы так, словно у неё не всё в порядке с головой. Но она знала, почему так было — ради семьи, ради брата, это было как раз то, ради чего она была способна на всё. Она очень хорошо его понимала.

— Так, — согласилась девушка, снимая с пояса флягу с водой и протягивая её. — Выпей обезболивающее, которое я тебе дала, и перестань строить из себя крутого. Тебе нужно к лекарю.

— Дельное предложение, — Тарталья с благодарностью принял флягу, вытряхнул из бумажного пакетика травяную пилюлю и со страдальческим видом закинул её в рот — вкус у неё был тот ещё. — Но сначала я хотел попросить тебя кое о чём. У меня есть кое-что для Тевкра, передашь эту игрушку от моего имени? Пожалуйста.

— Руинный страж? — удивилась Люмин, разглядывая протянутую фигурку.

— Да, — подтвердил парень. — Давным-давно я заказал эту фигурку у кузнеца, собирался подарить Тевкру, когда вернусь в Снежную. Но знаешь, кажется, сейчас этот сувенир как раз кстати…

— Ты уверен, что не хочешь лично отдать её? — поколебавшись, Люмин всё-таки забрала фигурку.

— Думаю, я уйду, не попрощавшись, — Тарталья опустил голову. — Пожалуйста, придумай для моего брата какое-нибудь объяснение.

— Хорошо, но… — девушка коварно усмехнулась, справедливо рассудив, что раз уж её добротой в очередной раз собираются воспользоваться, то и ей не стоит упускать представившуюся возможность, и протянула парню согнутую в кулак руку, оттопырив мизинец. — Ты ответишь на несколько моих вопросов чуть позже. Клянись, клянись, клянись и клятвы ты держись?

— А если кто соврёт, то попадёт на лёд, — со смешком отозвался он, скрепляя клятву аналогичным жестом. Когда их пальцы соприкоснулись, Тарталья выглядел как человек, с головой нырнувший в детские воспоминания. — Тебя Тевкр научил, верно?

— Теперь ты поможешь мне? — уточнил парень.

Кивнув, Люмин поднялась на ноги — неподалёку уже слышались детские шаги и щебетание Паймон.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Тарталья.

Пожав плечами, Люмин, не прощаясь, развернулась, и собиралась было уйти, но…

— Кстати, знаешь, за время разговора я так и не припомнил, чтобы 

 к тебе каждый понедельник, — с намёком заметил парень, выделив интонацией слово «приставал». — Это как-то связано с твоим сегодняшним «иди к своим подружкам, а меня оставь в покое»?

— Если придираешься к словам, будь добр хотя бы верно повторить то, что я говорила, — испытывая огромнейшее желание придушить его прямо в этом углу, Люмин обернулась и одарила его гневным взглядом. Она уже почти забыла о той досадной оговорке! — Я велела тебе придумывать прозвища своим подружкам, а меня оставить в покое. Ещё раз назовёшь меня малышкой, юной госпожой, юной леди, девчулей и ты пожалеешь об этом.

Не дожидаясь его ответа, она направилась к ребёнку, на ходу сочинив какую-то невпечатляющую глупость. Положение спасла игрушка и Паймон, восхищавшаяся фигуркой едва ли не громче Тевкра, так что они отправились в Ли Юэ, оставив Тарталью приходить в себя в углу.

«Наконец-то этот день закончился», — устало думала Люмин, сладко потягиваясь в наполненной почти до краёв ванне с душистыми маслами. — «Приятные запахи — то, что нужно, чтобы успокоить нервы. Хоть где-то пригождаются те аромамасла из шелковицы».

— Сейчас бы ещё вкусненького поесть, — пробормотала Паймон, сидевшая напротив неё.

— Мы ужинали час назад, — напомнила Люмин. — Будешь есть ещё больше, превратишься в огромный летающий шар с глазами.

— Ты жесто-о-о-кая и совсем не любишь Паймон, — обиженно пробормотала феечка. — Настолько не любишь, что даже сняла две смежные комнаты, лишь бы со мной не общаться, и постоянно выгоняешь меня туда.

— Мне просто нужно личное пространство, — снова озвучила причину Люмин. Если она правильно помнила, то повторяла это, наверное, в тридцатый раз за последний месяц. Они с Паймон не слишком-то ладили, но та почему-то не желала обиженно улетать прочь. Девушка подозревала, что этой летающей обжоре от неё просто было что-то нужно с самого начала, и эти подозрения теплоты в их общение не добавляли. Впрочем, куда больше Люмин обычно злили подставы от этой малявки, которой впору было рот затыкать кляпом, чтобы не позорилась сама и не позорила её. В последнее время девушка мирилась с ней исключительно из-за того, что Паймон была чем-то вроде её опознавательного признака для жителей этого мира: слухи о странной парочке путешественников бежали впереди них.

— И всё равно ты жестокая, — поджав губы, Паймон вылетела из воды и, поспешно нарядившись обратно, всем своим видом демонстрируя возмущение, удалилась. Раздался громкий хлопок дверью — обиженная фея заперлась в своей комнате, которая являлась кухней по совместительству.

Закатив глаза, Люмин с головой ушла под воду, утешая себя мыслями о том, что она не обязана была оправдывать ничьих ожиданий. После увиденного сегодня очень хотелось в объятия к брату, но от розыскных листовок никакого толку не было, да и люди, которым она помогала, не видели никого похожего.

Чтобы не скатиться в уныние, Люмин поспешно закончила водные процедуры, натянула домашние шорты и футболку, купленные не так давно, и вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем.

— Признаться, я рассчитывал на более интригующий вид, — раздался со стороны кровати полный сожаления голос Тартальи. Люмин резко сдёрнула с головы полотенце и наградила его возмущённым взглядом, как никогда жалея о том, что оставила меч у изголовья кровати. Она успела заметить его полный нахальства взгляд, и резко повернула голову налево, никакой опасности не ощущалось, так что она могла потратить немного времени, чтобы взять себя в руки. Всё же размахивать мечом в помещении было плохой идеей, как и использование элементальных навыков — она не собиралась платить за ущерб, причинённый чужой собственности. Оставалось только всем своим видом демонстрировать неодобрение.

Намеренно медленно оглядев комнату, будто проверяла наличие ловушек, Люмин в деталях рассмотрела стоящий справа от входной двери платяной шкаф, небольшой письменный стол у окна, прикроватную тумбочку, на которой стояла ваза с цветами циньсинь, и остановила свой взгляд на кровати. Сквозь неплотно сдвинутые шторы в комнату проникал свет уличного фонаря, разбавляя царивший внутри полумрак.

Чайлд Тарталья с расслабленным видом сидел на её кровати, упираясь щиколоткой правой ноги в левое колено. В неяркой оранжевой полоске света от фонаря он смотрелся… развратно, хоть и был полностью одет.

Сглотнув слюну и мысленно отвесив себе очередной подзатыльник, Люмин прищурилась и скрестила руки на груди, молча ожидая объяснений.

Как всё началось

Naides

Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. И потому он ищет женщину, как самую опасную игрушку (с)

Сборник драбблов, связанных одним сюжетом.

Genshin Impact

Тарталья/Люмин

Тарталья

Паймон

Люмин

Плохой парень

Всеми правдами и неправдами Тарталья всё-таки умудрился уговорить её пойти с ним в золотую палату в следующий понедельник. Поскольку жизнь без хорошей драки была ему не мила, он действительно очень старался, заманивая её на их обычное место встреч.

Сейчас, стоя посреди огромной комнаты, Люмин ясно осознавала, что не имеет совершенно никакого желания драться с ним. Ни спортивного интереса, ни боевого задора, в ней не осталось — Тарталья больше не воспринимался ни как соперник, ни как раздражающий фактор, ни как недоступный объект вожделения. У неё просто не осталось причин, чтобы драться с ним. С братом в своё время у неё была та же история — как только она в достаточной степени овладела своими силами, чтобы быть уверенной в собственной безопасности, она потеряла всякое желание тренироваться и участвовать в спаррингах против брата. Азарт боя можно было ощутить в схватках с любым незнакомым противником, да даже со старыми видами монстров, если придумывать себе ограничения из разряда «драться только с помощью левой руки, только с помощью меча, только с помощью элементов». Дело было в том, что для неё всё упиралось в то, что даже после тренировочных спаррингов она долгое время не могла избавиться от угрызений совести из-за того, что оставила на брате синяки или, что ещё хуже, порезы или гематомы.

В случае с Тартальей её, к тому же, довольно сильно нервировал его взгляд. Почти так же он смотрел на неё в постели. С такими ассоциациями думать о сражении было решительно невозможно.

— Ну что, начнём? — радостно поинтересовался Тарталья, призывая свои любимые водные клинки.

Вытянув вперёд руку с мечом, Люмин демонстративно разжала пальцы, выскользнувшее из них оружие со звоном ударилось о каменный пол и откатилось немного в сторону.

— Я действительно не хочу с тобой драться, — честно призналась девушка, сцепляя руки за спиной. — Пожалуйста, найди себе другого соперника, чтобы удовлетворять свою потребность в хорошем сражении. Я готова даже лично умолять Чжун Ли заменить меня, поскольку осознала, что не имею никакого желания поднимать на тебя меч.

— Хочешь сказать, что наши отношения мешают этому? — хищно прищурившись, уточнил Тарталья.

Она с трудом подавила смешок. Легко было понять, о чём он думает: с его точки зрения подобное признание наверняка ставило её в невыгодное положение, поскольку, очевидно, он воспринимал их отношения как нечто… приятное, но не более того. И, если Царица приказала бы ему убить её, он бы попытался сделать это, честно перед этим предупредив, что сейчас будет убивать. К счастью, она пока не настолько перешла дорогу Фатуи, чтобы всерьёз этого опасаться, а в будущем, она надеялась, что их отношения выйдут на достаточный уровень, чтобы и он не смог поднять на неё оружие.

Впрочем, учитывая слухи о Царице и то, как вели себя Фатуи, она была более чем уверена, что если приказ на её устранение и будет, то получит его не Тарталья. Царица производила впечатление очень….проницательной женщины, так что, скорее всего, она не стала бы рисковать лояльностью Тартальи. На её месте Люмин отдала бы секретный приказ кому-нибудь достаточно хитрому и изворотливому, кому-нибудь, чья преданность не вызывала бы сомнений и у кого отсутствовало бы желание хвалиться о достижениях на каждом углу. Такой человек бы тихо устранил её, представив всё как несчастный случай, чтобы, в случае, если у Тартальи были к ней какие-то чувства, минимизировать риск потери ценного сотрудника. И оставить себе «спусковой крючок», в случае, если Тарталья перестал бы её устраивать, или ей понадобилось бы лишить его душевного спокойствия, подобную карту можно было бы разыграть, в красках описав, как она умерла и продемонстрировав какую-нибудь узнаваемую личную вещь.

— Я хочу сказать, что моё отношение к тебе мешает этому, — кивнула девушка. — Так что даже если ты сейчас решишь сыграть в козла, я просто уйду, поплачу, и займусь заказами гильдии путешественников, чтобы отвлечься, а после просто уплыву в Инадзуму и продолжу там поиски брата, — она вымученно улыбнулась. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она начала поиски, но никаких зацепок о том, где искать Эфира, не было. — Недавно я была в логове Ужаса Бури с неким Дайнслефом и нашла следы, оставшиеся с того момента, как мы с братом попали в этот мир. След ощущается так, будто он всё ещё находится в этом мире, так что теперь я знаю, что мои поиски не напрасны.

С расстроенным видом Тарталья погасил водные клинки.

— Почему ты думаешь, будто я планировал сыграть в козла? — поинтересовался он, приближаясь к ней и поднимая меч с пола.

— Потому что, очевидно, это было написано у тебя на лице, — со смешком отозвалась Люмин, забирая оружие. — К тому же, думаю, что достаточно изучила твой характер и знаю, чего от тебя стоит ожидать.

— О, неужели? — опасно прищурился Тарталья, не убирая руки с меча.

— Просто меня это устраивает, — уверенно отцепив его руку от рукояти, девушка убрала оружие. — А теперь, раз уж ты смирился с тем, что мы не дерёмся, предлагаю тебе заняться кое-чем поинтереснее.

Тарталья хмыкнул, всем своим видом демонстрируя, что он ни разу не смирился, но, так и быть, послушает её предложение.

Значит, стоило его заинтриговать.

— Подробностей я пока не расскажу, но недавно меня посетила одна занятная мысль, — медовым голосом сообщила девушка. — Уверяю, тебе понравится. Думаю, это достойная альтернатива сражению со мной.

— И что мне для этого нужно будет сделать?

— Довериться мне, — лукаво улыбнувшись, протянула Люмин. — Ты, кажется, говорил, что в твоей квартире кованная кровать?

— Мне кажется, я догадываюсь, о чём речь… — с намёком отозвался Тарталья, одарив её многозначительным взглядом.

— Почти, но не совсем, — девушка погрозила ему указательным пальцем, намекая, что не стоит быть столь самоуверенным в этот раз. — Я уверена, что сумею удивить тебя сегодня.

— Хорошо, убедила, — парень развёл руки в стороны и резко опустил их с обречённым вздохом, притворяясь, будто наступает себе на горло, не в силах противиться заманчивому предложению. Эта склонность к театральщине в последнее время забавляла Люмин.

— Хорошо, что я купила необходимое только сегодня, — пересекая золотую палату и подхватывая брошенную у выхода сумку, сказала девушка. — Так что мы можем сразу идти к тебе.

— Интригует. Что же такого ты купила? — нагоняя её и пристраиваясь рядом, с интересом спросил парень, совершая слабую попытку перехвата сумки.

— Придём, и ты тут же об этом узнаешь, — пообещала Люмин.

— Тогда предлагаю идти быстрее и не тратить время на разговоры, — сделав широкий приглашающий жест рукой, предложил Тарталья, открывая дверь.

— Ты такой нетерпеливый… — хмыкнула девушка, послушно ускоряя шаг.

В помещении были всего лишь письменный стол, платяной шкаф, кровать и диван — немногим больше, чем в тех комнатах, что снимала она.

Квартира Тартальи оказалась по размеру намного меньше, чем она думала. На замечание об этом парень развёл руки в стороны и с обезоруживающей улыбкой признался:

— Я не так уж и много времени провожу здесь, так что этого вполне достаточно. К тому же, скоро я наверняка уеду обратно в Снежную.

— Что ж, пока ты не уехал, нам нужно многое успеть… — опустив сумку рядом с кроватью, Люмин села на неё и похлопала ладонью по одеялу. — Иди сюда.

— О, вот так сразу… — приблизившийся к кровати Тарталья резко нагнулся, собираясь поцеловать её и как обычно уложить на кровать, но девушка успела перехватить его губы пальцами.

— Нет-нет, ты не понял, — провокационно улыбнувшись, Люмин постучала указательным пальцем по его губам. — На кровать сегодня ложишься ты.

— Оу, — отозвался тот, неохотно усаживаясь на кровать. — Предлагаешь мне сегодня ничего не делать? — он собрался было откинуться на спину, но девушка успела поймать его за шарф и дёрнуть обратно.

— Погоди, думаю, вначале стоит снять с тебя хотя бы часть формы, так что сиди… и не шевелись, — задумчиво протянула она, привычным движением отстёгивая шарф и откладывая его на кровать рядом. — Я тут подумала, что не хочу оставлять на тебе одежду, а если не снять верх сейчас, потом будет довольно затруднительно сделать это, — расстёгивая застёжки его мундира, продолжила Люмин. — Я могла бы попросить тебя раздеться самостоятельно, но пусть это останется до следующего раза…

— Желаешь, чтобы я станцевал тебе что-нибудь развратное? — насмешливо вскинув брови, уточнил Тарталья, терпеливо позволяя ей раздевать себя.

— Ну, ты же говорил, что тебе нравится выступать на сцене, — припомнила девушка, стаскивая с него мундир и принимаясь расстёгивать рубашку. — Устроишь для меня приватное выступление.

— Кто бы мог подумать, что ты такая жуткая извращенка, малышка, — с предвкушением в голосе отозвался парень, скидывая на пол свою рубашку.

— Я слышу это от фетишиста, который постоянно пытается нарядить меня в свою форму, — шутливо погрозив ему пальцем, Люмин толкнула его на кровать.

— И что же мне должно понравиться больше, чем хорошая драка с достойным соперником? — спросил Тарталья, всем своим видом демонстрируя, что пока альтернативой не слишком-то удовлетворён.

Как и предполагала Люмин, просто секс не был способен компенсировать отсутствие возможности спустить пар, помахав оружием. Этому адреналиновому наркоману, определённо, не хватало острых ощущений. Он и за ней-то по понедельникам бегал наверняка большей частью из-за того, что, сидя в Ли Юэ, был лишён возможности сунуть свою голову в пасть к какому-нибудь чудовищу. Или найти и взбесить кого-нибудь достаточно опасного, чтобы помериться с ним силами. Она же в начале по глупости выдавала ему достаточно эмоциональную реакцию, чтобы он мог в достаточной степени утолить свою жажду острых ощущений. Из-за этого ей и пришла в голову довольно очевидная мысль. Нужно было просто связать его и хорошенько над ним… поиздеваться.

Нарочито медленно нагнувшись, Люмин подтянула поближе сумку и извлекла из неё купленную заранее верёвку, достаточно крепкую, чтобы её трудно было порвать, и при этом достаточно мягкую, чтобы сильно не травмировать кожу.

— А теперь… самое время довериться мне, — провокационно помахав мотком верёвки, девушка забралась на кровать и уселась поперёк его живота. — Подними-ка вверх руки.

— О-о-о, — с предвкушением в голосе откликнулся Тарталья, когда она проворно связала его запястья. — Достаточно крепко.

— Ну, я же не хочу, чтобы ты всё испортил, — наклонившись, Люмин вынудила его поднять руки над головой и немного согнуть в локтях, после чего с чувством выполненного долга привязала его руки к самой внушительной на вид перекладине в изголовье кровати.

— В следующий раз, если соберёшься так сделать, имей совесть и надень что-нибудь более откровенное. Мне не нравится открывшийся вид, — пожаловался Тарталья.

— М-м-м, — коварно улыбнувшись, девушка соскочила с него и, прикинув варианты, решила, что устроить небольшой стриптиз будет не лишним, но не так быстро. — Может, мне стоит просто снять всё? — спросила она, призывно проводя кончиками пальцев по своей груди. — С чего мне начать, как думаешь? — вызывающе наклонившись, Люмин стянула с левой руки парня перчатку. — Может, всё-таки вначале раздеть тебя?

Тарталья с чувством выругался, когда она, стащив с него вторую перчатку, бессовестно облизала его указательный палец.

— Это низкий приём, — поделился своим мнением парень.

— О, но ты же уверен, что я в восторге от твоих пальцев, так почему бы мне не облизать их все? — откликнулась Люмин, обхватывая губами средний палец и издевательски облизывая его, словно фруктовый лёд на палочке. — Или ты хочешь, чтобы мои губы оказались в другом месте?

Запрокинувший голову Тарталья не мог рассмотреть совершенно ничего интересного, поскольку её повседневная одежда была достаточно закрытой, так что вид на лиф её платья снизу был максимально не впечатляющим. А её губ и своих пальцев он не видел, она специально встала так, чтобы скрыть от него это.

— Ты ещё спрашиваешь? — возмутился парень.

— Боюсь, ты этого не заслужил, — цокнув языком, отозвалась девушка, нащупывая левой рукой маску предвестника в его волосах и лёгким движением отцепляя её. — Но, скажем, если ты пообещаешь, наконец, звать меня по имени, я могу подумать об этом.

— А вот этот приём уже откровенно грязный… — сквозь зубы заметил Тарталья, когда она, оставив, наконец, в покое его пальцы, демонстративно облизала свои и провела ими от его шеи до ремня.

Одарив его многозначительным взглядом, Люмин проворно стащила с него ремень, на который крепился глаз бога, и небрежно откинула его в сторону, после чего оставила парня в покое и, отойдя немного от кровати, принялась медленно снимать с себя одежду, стараясь делать это так соблазнительно, как только возможно.

— Как жаль, что я не умею танцевать, — несколько минут спустя посетовала девушка, наслаждаясь жадным взглядом Тартальи. — Тебе всё-таки придётся показать пример, — она изящным жестом бросила на пол только что снятые трусы и, развернувшись к парню спиной, наклонилась за его рубашкой. После чего, демонстративно расправив её, надела и даже застегнула несколько пуговиц на груди. — Как думаешь, мне больше идёт серый или бордовый? — подхватив с кровати красный шарф, Люмин приблизилась к изголовью и, не сдержав злорадную улыбку, приложила тот к глазам Тартальи.

— Беру свои слова назад, похоже, грязные игры начинаются сейчас, — подчёркнуто насмешливо сказал парень. Он предпринял попытку увернуться, но в его положении это было невозможно, так что, убедившись в том, что повязка получилась плотная, девушка вкрадчиво прошептала ему на ухо:

— Каково это, находиться в чьей-то власти? Ты сейчас такой беззащитный… — она провела кончиком ногтя по его шее. — Безоружный… Я могу сделать с тобой всё, что угодно. Кто знает, вдруг я всю неделю лишь усыпляла твою бдительность, а теперь просто… перережу тебе глотку?

— Ты… не сделаешь этого, — сглотнув, едва слышно выдохнул Тарталья.

— Что ж… ты прав, — легко согласилась Люмин, перемещаясь к его ногам и довольно быстро снимая сапоги. Сев на кровать, она медленно расстегнула его штаны и дразняще сжала член сквозь тонкую ткань нижнего белья. — На самом деле в золотой палате я подумала, что если у тебя встанет на меня во время боя, я могу случайно тебя покалечить… Это была бы 

Тарталья судорожно выдохнул, но, что удивительно, ничего не ответил. Не сдержав удовлетворённого смешка, девушка стащила с него штаны и бельё. Насладившись открывшимся видом, она с ногами забралась на кровать и уселась поперёк его живота, положила ладони на пресс и с чувством провела вверх, до груди. Видеть под собой связанного парня ей понравилось куда больше, чем она ожидала. Это волнующее ощущение вседозволенности пьянило не хуже вина.

Устроившись на нём поудобнее, Люмин в итоге съехала немного пониже и наконец поцеловала его. Тарталья ответил ей с таким жаром, что она не сомневалась: не будь он связан, она уже пожалела бы о своих маленьких шалостях. Восхищённая, девушка переместилась ещё чуть ниже, и ощутила бедром его член.

Ей захотелось облизать его с ног до головы. За эту неделю он успел поприжимать её ко множеству поверхностей, но ни разу не давал достаточной свободы действий. Так уж получалось, что большую часть времени доминировал он. В принципе, Люмин это нравилось, но, как оказалось, ей всё-таки хотелось поменяться ролями. Это воодушевляло. А ещё у него было просто великолепное тело…

— Пообещаешь звать меня по имени, и я зайду дальше, — целуя его шею, предложила Люмин.

— Обещаю, Люмин, — облизав губы, едва слышно выдохнул Тарталья.

— Раз уж ты так просишь, Аякс, — удовлетворённая быстротой реакции, девушка ещё раз поцеловала его в губы и поспешно пересела, удобно расположившись на коленях между его ног. Ей безумно хотелось довести его настолько, чтобы, наконец, услышать стоны.

Предвкушая реакцию, Люмин уверенно сомкнула пальцы вокруг основания и провела до самого кончика...и обратно. Парень дёрнулся, подаваясь бёдрами ей навстречу. Его судорожный вздох был неплохой наградой, но этого было недостаточно. Прикоснувшись к головке губами, девушка, чувствуя себя демоном-искусителем, пососала лишь едва-едва.

Представляя, что можно почувствовать с завязанными глазами, когда с тобой совершают нечто столь развратное, Люмин ощутила острое желание резко поменяться с ним местами. А потом… она подняла на него взгляд. Напряжённый, со связанными над головой руками и красным шарфом на глазах, с едва алеющими щеками и чуть приоткрытым ртом он выглядел просто очаровательно.

Осознав, что она хочет видеть его выражение лица полностью, девушка поспешила исполнить эту маленькую прихоть и, привстав на коленях, перелезла чуть выше, чтобы снять с его глаз повязку. Изначально она планировала сделать это намного позже, но… Его восхищённо-одурманеный взгляд пленил её на целую минуту, так что она ничуть не жалела.

— Люмин? — позвал Тарталья.

Вздрогнув, она швырнула шарф куда-то на пол, поцеловала его и с провокационной улыбкой вернулась обратно к члену. Происходящее обещало стать ещё более… захватывающим. Не то что бы у Люмин был богатый опыт в подобных действиях, так что она старалась ласкать осторожно, чтобы случайно не задеть его зубами и не сделать больно. Что бы она ни говорила вначале, боль была не тем, что она хотела подарить ему сегодня. Девушка надеялась, что лёгкого ощущения опасности, вызванной неизвестностью вначале, было ему достаточно. Она честно попыталась вобрать его член в рот, насколько смогла, медленно отклонилась обратно, чтобы снова поиграть с языком и, наконец, добилась, чего желала. Запрокинув голову, Тарталья прикусил губу и не смог сдержать стона. Он попытался шевельнуть руками, но верёвка крепко держала его запястья.

Слушая его сбившееся дыхание, Люмин ощущала блаженство и это, вероятно, отразилось на её лице, потому что скользнувший по ней взглядом парень нецензурно выругался. Коварно улыбнувшись, девушка расстегнула рубашку, чтобы выглядеть ещё развратнее. Если бы миллелиты в прошлый раз застали подобную сцену, в изнасиловании стали бы подозревать её.

— Насколько тонкие стены в этом доме? — поинтересовалась девушка, ласково проводя кончиками пальцев вверх-вниз. — Неужели здесь живут и другие Фатуи? Ты так сдерживаешься, будто боишься, что твои подчинённые не смогут смотреть тебе в глаза…

— Я… понял, почему… ты просишь… меня заткнуться.

— О, только не делай вид, будто ты делал это не специально, — протянула Люмин, невесомо целуя головку и, чувственно облизав губы, продолжила. — Ну же, постони для меня.

Сказав это, девушка вернулась к прерванному занятию, стараясь действовать так же, как он обычно поступал с ней: растягивать удовольствие, удерживая на грани разрядки, внимательно отслеживая реакцию, чтобы прерваться в самый неподходящий момент. Как оказалось, её навык «издёвок» слишком сильно уступал Тарталье, поэтому не было ничего удивительного в том, что она увлеклась.

Сглотнув и вызывающе улыбнувшись, Люмин стёрла тыльной стороной ладони стекавшую с уголка губ струйку семени и удобно растянулась на груди парня. С трудом сфокусировав на ней взгляд, тот попросил:

— Может, уже развяжешь?

То, каким хриплым был его голос, не на шутку взбудоражило девушку. Терпеть дальше было выше её сил, так что, в очередной раз усевшись поперёк его живота, потянувшись, Люмин принялась развязывать верёвку.

— О-о-о, — протянул Тарталья.

Она хотела было поинтересоваться, чем вызвано это «о-о-о», но была слишком сосредоточена на распутывании узлов. Стоило ей достаточно ослабить верёвку, как парень без особого труда избавился от неё и резко поменял их местами. Из Люмин вышибло воздух — она не ожидала от него подобной стремительности.

Его губы были горячими и требовательными, так что она почти сразу же постаралась прижаться к нему как можно сильнее, обхватила за шею, зарылась пальцами в волосы…

— Ты чертовски мокрая, — отстранившись, с возмутительно самодовольной улыбкой заметил тот, демонстративно проводя пальцами по своему животу. — Полагаю, не откажешься побывать на моём месте?

Сердце Люмин ухнуло куда-то вниз. В глубине души она надеялась, что он предложит, но чтобы так сразу… Она засомневалась. Зная Тарталью, следовало ожидать, что он вернёт ей невинные издёвки в куда большем масштабе.

— Или ты мне не доверяешь? — сев, с намёком протянул он, ожидаемо припоминая её недавнее «нужно будет довериться мне».

Наверное, она была такой же ненормальной, как и он. Прекрасно понимая, что усыпление бдительности и сомнительные намерения, о которых она упоминала недавно, к Тарталье относились в большей степени, чем к ней, Люмин испытывала невероятно сильное желание согласиться. Ощущение опасности будоражило.

Облизав губы, девушка протянула ему запястья.

— М-м-м, нет, — качнул головой Тарталья, беря её за руку и рывком усаживая. — Раз уж ты так хотела мастер-класс танцев, я подумал, что могу побыть тебе примером и в этом.

— Сядь на колени и развернись ко мне спиной, — скомандовал парень и, когда Люмин выполнила просьбу, он мягко завёл ей руки за спину. — Однажды я был в Инадзуме, — пояснил он, проворно привязывая её запястья к локтям. — У них… довольно забавное искусство связывания, — Тарталья провёл носом по её шее и девушка судорожно вздохнула. Пока она анализировала ощущения, парень успел вытащить из-под кровати тонкий клинок и бессовестно отрезал им часть верёвки. — Не то что бы я очень хорошо помнил принцип, но, полагаю, в процессе разберусь, — сообщил он, и Люмин с удивлением почувствовала, как он протягивает верёвку сначала под, а затем и над её грудью. Свою рубашку он с неё, естественно, так и не снял, так что ощущения были… двойственные.

— Аякс… — начала было она, ощущая сомнения.

— Тебе понравится, обещаю, — знакомым искушающим тоном заверил парень.

— Ты вначале связал мне руки, чтобы у меня не было шанса отказаться?

— А ты догадлива, — не стал отрицать он. — А ещё я видел, что ты купила не одну верёвку… признавайся, планировала связать мне не только руки?

— Верно, — стараясь сохранять невозмутимость, подтвердила Люмин. — Я думала ещё про ноги.

— Не беспокойся, все верёвки сегодня пойдут в дело, — коварно усмехнувшись, заверил Тарталья.

Как продолжилось

Их отношения длились не так уж и долго, всего-то каких-то пару месяцев. Но, что удивительно, они всё ещё не успели надоесть друг другу.

Они стояли в укромном местечке на одном из переходов в Ли Юэ. Люмин опиралась на перила, Аякс обнимал её со спины. Они выбрали одно из самых удобных мест, чтобы как следует насладиться запуском фонарей. Наедине, поскольку столь фривольные объятия — и периодические дразнящие поцелуи в шею — в толпе были бы попросту невозможны, а ей хотелось романтики.

Плохой парень

Содержание

Как всё началось

Как продолжилось

Как продолжилось II

Как продолжилось III

Как продолжилось IV

Комментарии (0)