Гермиона Грейнджер была магглорожденной волшебницей, а потому особых семейных реликвий или традиций не было в её семье. Но все же у неё была драгоценность, которую с натяжкой можно было бы назвать фамильной. Когда Гермионе исполнилось шестнадцать, то её отец, Джин Грейнджер, передал ей золотую брошь с большим синим топазом, которая была завещана Гермионе её бабушкой, матерью Джина.

Эту брошь на последние деньги приобрел когда-то после войны дед Гермионы, в подарок для своей любимой жены. Он нашел её в полупустой антикварной лавке, во Франции, откуда их выводили с фронта домой, в туманный, но такой родной Лондон.

Он отдал свое трехмесячное офицерское жалование за эту вещицу и подарил её своей супруге в знак благодарности за то, что она дождалась его с войны, в одиночку воспитывая маленького Джина.

Эта брошь служила Гермионе напоминанием о её семье уже во время совсем другой войны. Войны магической. В восемнадцать лет она навсегда осиротела при живых родителях. Более того, это было осознанным шагом для юной волшебницы. Стирая родителям память и отправляя их в Австралию, Гермиона понимала, что они никогда больше не вернутся и не вспомнят её.

Вот почему все, кто был близко знаком с героиней Второй Магической войны, знали, что эта брошь для неё — вещь особенная. Это напоминание о потерянной семье. О той цене, которую Гермионе пришлось сполна заплатить за безопасность родителей.

Именно поэтому, не обнаружив броши в шкатулочке для драгоценностей, которая зияла своей пустотой в их спальне в Норе, Рон понял, что Гермиона Джин Грейнджер действительно ушла от него.

У них и до этого случались ссоры, когда Гермиона, наспех собрав в бисерную сумочку вещи первой необходимости, покидала Нору и сбегала на площадь Гриммо, чтобы поплакаться Гарри и дождаться, пока Рон с извинениями придет забирать её домой. Но она всегда оставляла некоторые книги и брошь. Эти вещи всегда оставались в том месте, которое Гермиона считала своим домом в тот или иной период своей жизни.

Пролог

Богиня_Иштар

chuktor

Обедневший аристократ Драко Малфой переживает не лучшие времена. Надо как-то устраиваться в поствоенной жизни, а тут он, на свою беду, встречает Гермиону Грейнджер, амбициозную карьеристку и типичную «роковую женщину», от которой ему не стоит ждать ничего, кроме неприятностей. Драко влюбляется в бывшего школьного врага, а она, между тем, встречается с его другом…

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Гермиона Грейнджер/Блейз Забини

Гермиона Грейнджер/Драко Малфой/Астория Гринграсс

Гарри Поттер/Джинни Уизли

point of no-return

ru-point-of-no-return-boginya-ishtar-beta-chuktor

Драко Люциус Малфой сидел в массивном кожаном кресле перед камином в обветшалой гостиной Малфой-Мэнора.

Он пытался заглушить свою ярость с помощью огневиски, но осознав, что выпивка не помогает, со злостью швырнул стакан в стену. Осколки хрусталя с жалобным звоном полетели на пол. Драко хотел позвать домового эльфа для уборки, но его внимание привлек треск из камина:

— Очередной отказ? — из огня показалась голова Блейза Забини.

— А ты предполагал, что может быть иначе?

— Но тем не менее ты продолжаешь обивать пороги потенциальных работодателей, мой друг. Чего я НЕ предполагал, так это того, что Драко Малфой станет заниматься заведомо провальным делом.

Глаза Малфоя потемнели от ярости, но он сдержал негодование, набрал в легкие побольше воздуха и произнес уже более спокойно:

— А у меня разве есть иной выход? Отец мертв, мать в Мунго, все счета заморожены… Содержание Мэнора требует чуть меньше сотни галеонов в сутки. Несмотря на всю магию домовых эльфов, поместье приходит в упадок день ото дня. Если я перестану искать работу, мне останется попросту запустить в себя Авадой. Но кому нужен бывший Пожиратель Смерти в качестве сотрудника?

— Именно поэтому твой покорный слуга сейчас и торчит в твоем камине, друг мой.

— Я не собираюсь прислуживать кому-либо, мы уже не раз обсуждали это.

— Не прислуживать, а обучать верховой езде. В шикарном конном клубе, в котором бывают лишь сливки аристократии, Драко. Кроме того, там будет мало знакомых, которые заставили бы тебя испытывать неловкость, ведь я в который раз прошу тебя переехать в Ниццу, где мы сможем постоянно кутить вечерами после работы.

— Инструктор, тренер — называй это как хочешь, но мы оба знаем, что это ниже моего достоинства, Блейз.

— Но, как ты правильно заметил, у тебя нет иного выхода на данный момент. Счета за лечение Нарциссы приходят раз в неделю? На сколько тебе хватит тех сбережений, что остались в сейфе поместья?

Устроившись после учебы секретарем в Лондонском Министерстве Магии, Гермиона вдруг четко осознала, что фаджевский подход управления не изменился. Сплошное кумовство и предрассудки, теперь, правда, без открытого заигрывания с бывшими Пожирателями.

Заканчивая Хогвартс, Гермиона и представить себе не могла, что министерская служба будет столь бюрократичной. Оказалось, что возможность карьерного роста — лишь пустые слова. На деле же всех прекрасно устраивал адский объем работы, который проделывала секретарь Грейнджер, но все лавры при этом доставались её начальнику Лодсу. Ведь именно его подпись красовалась под многочисленными отчетами и документами, которые «от» и «до» готовила и разрабатывала Гермиона. Но, увы, она была магглорожденной и, что еще хуже, женщиной, и даже орден Мерлина не особо влиял на эти очевидные «недостатки».

Вместо того, чтобы как-то её поддержать, Рон и вся чета Уизли, напротив, настаивали на скорой свадьбе и пополнении в их семействе. Перси, который всю свою сознательную жизнь стремился к руководящей должности, так и не продвинулся дальше старшего секретаря, выполняя всю грязную работу за своего начальника. Джинни, которая сразу же после школы выскочила замуж за Гарри, уже родила Джеймса. А Рон лишь постоянно ворчал о том, что её стряпня не так хороша, как у Молли, и что она (Гермиона) слишком много внимания уделяет работе, вместо того чтобы стать хранительницей их семейного очага. Ничего не менялось день ото дня, и однажды Гермиона словно очнулась. Нора и британское Министерство буквально давили её, превращая в бледную тень былой Гермионы Грейнджер, способной изменить мир.

Тогда она тщательно обдумала, чего хочет от жизни, составив список плюсов и минусов её отношений с Роном и дальнейшей службы в Лондоне. Минусов оказалось гораздо больше, в то время как «плюсы» содержали такие понятия, как привычка и чувство благодарности. Нужно было что-то менять, и Гермиона изменила. Она собрала вещи, пока Рон был на работе, и написала заявление, уволившись по собственному желанию.

Орден Мерлина, а точнее денежная премия, что прилагалась к нему, всё же оказалась полезной. Гермиона купила билет на ближайший рейс в Париж и, даже не попрощавшись ни с кем, улетела навсегда менять свою жизнь. Она верила, что ей удастся это сделать, ведь в новой стране можно было стать кем угодно, не оглядываясь на собственное прошлое.

Её самолет приземлился утром. Такси без заторов довезло до гостиницы, в которой так давно, что кажется, будто это было в прошлой жизни, она когда-то проводила летние каникулы с родителями. Таксист был приветлив, и Гермиона решила попрактиковать с ним полузабытый язык в непринужденной беседе о погоде. Наспех оставив чемоданы в номере, она поспешила обойти все те места, в которых они побывали с мамой после первого курса обучения в школе чародейства и волшебства. Впервые за долгое время Гермиона дышала полной грудью и чувствовала себя свободной. Мировая столица моды вдохновляла, побуждая прилагать все больше усилий, чтобы выглядеть красиво.

Наверное, впервые в жизни у Гермионы Грейнджер не было никаких планов. Она просто гуляла, любовалась достопримечательностями и чувствовала себя умиротворенно. Ей нравилось улыбаться официантам и консьержам слегка игривой улыбкой, нравилось вести непринужденные беседы с соседями-иностранцами в отеле.

Через неделю вкусных завтраков на балкончике её номера, обедов в уютных бистро и вечерних прогулок по освещенному городу влюбленных Гермиона решила заняться поисками работы и жилья. Париж не разочаровал её, и она решила в нем остаться. Квартира нашлась быстро, и спустя еще несколько дней она уже собиралась на собеседование в крупную французскую юридическую компанию в магической части столицы. Основы юриспруденции Гермиона отлично знала, закончив Высшую Академию Магии по этой специальности сразу после Хогвартса.

В описании вакантной должности личного помощника все так же соблазнительно присутствовали слова о возможности карьерного роста, и это подкупало.

В приемной Гермиона немного нервничала. Что, если владение французским её подведет? Что, если будущий начальник ищет мужчину для этой работы?

Каково же было её удивление, когда работодателем оказался её бывший сокурсник, бывший слизеринец Блейз Забини. И еще большее удивление вызвало то, что Забини доброжелательно отнесся к ней. После короткой беседы на английском он поздравил девушку с получением новой работы и пригласил её на ужин.

За лучшим столиком в шикарном ресторане Гермиона чувствовала смущение и неловкость. Но Блейз настолько располагал к себе при помощи обаяния и харизмы, что вскоре она и думать забыла стесняться. Они долго обсуждали разницу в законах Англии и Франции, и Гермиона не могла не восхититься подкованностью Забини и его уверенностью в себе. Если начало ужина было похоже на продолжение собеседования, то под конец Блейз ослабил галстук и вел себя уже более неформально.

Его ум и открытая улыбка показались Гермионе сексуальными, но она тут же запретила себе думать о новом начальнике в таком ключе. То ли это белое вино ударило в голову, то ли она просто соскучилась по тому, чтобы за ней ухаживал мужчина, подавая руку, отодвигая стул и глядя на неё со всем вниманием. Забини действительно смотрел на неё с интересом, и от этого взгляда Гермиона внутренне растаяла. Рон годами не смотрел на неё так, а ведь они были почти помолвлены.

Умение Гермионы владеть языком он все же проверил, но уже после ужина. Когда, стоя на пороге в её съемную квартиру, он вдруг поцеловал её, а она ответила. Попрощавшись с обаятельным мулатом, девушка не могла поверить в то, что только что произошло. Она просто позволила этому случиться. Позволила Забини обнять себя и коснуться губами губ. Отпустила себя, принимая наконец решение жить иначе, нежели привыкла. Выйти из зоны привычного комфорта, чтобы наконец самой начать управлять собственной жизнью, вместо того, чтобы позволять кому-то и дальше управлять собой.

Забини уверил, что их симпатия никаким образом не повлияет на её карьеру. Что он действительно ценит её навыки помощника юриста, и это главное для него. Впервые за долгое время Гермиона почувствовала себя окрыленной.

Месяц за месяцем отношения с Блейзом меняли её. Забини не любил Париж, предпочитая ему Ниццу, но был вынужден там работать. Он каждый день обедал в кафе «Жюль Верн» на вершине Эйфелевой башни, приглашая Гермиону и запрещая ей оплатить половину счета. Забини часто говорил, что эта уродливая металлическая конструкция в самом центре портит и без того пафосный город, чем немало удивлял Грейнджер. Когда она наконец решилась спросить Блейза, как он может не любить башню, но каждый день на ней обедать, его ответ весьма позабавил Гермиону: он сказал, что это единственное место, откуда не видно гребаной башни.

После неловких отношений со стеснительным Роном, Гермиону приятно удивили умелые ухаживания Блейза. Он вытаскивал её в лучшие ночные клубы, научив расслабляться после трудовых будней. Задаривал цветами и подарками, не принимая никаких возражений. Водил в лучшие магазины женского нижнего белья, заставляя чувствовать себя сексуальной женщиной.

Гермиона всегда была исполнительным работником и прилежной ученицей, а потому быстро научилась соответствовать требованиям нового начальника, наслаждаясь текущим образом жизни. После войны она поняла, что жизнь слишком коротка, чтобы прожить её сожалея и запрещая себе быть самой собой.

Глава первая

Мать Блейза Забини, Адриана, носила клеймо «чёрной вдовы». Каждый раз, выходя замуж, она вскоре хоронила мужа и становилась наследницей его состояния. А Блейз — её единственный ребёнок, в котором красавица-колдунья не чаяла души, становился все более перспективным молодым волшебником с неплохим родовым состоянием.

Адриана была неглупой и достаточно дальновидной женщиной, а потому сумела сохранить статус-кво во время возвращения Волдеморта. Она переждала войну в Италии, пытаясь забрать из Хогвартса и сына. Блейз все же закончил учебу, но при этом не поддерживая ни Орден, ни Пожирателей. Вот почему, пока большинство чистокровных семей готовились к судебным слушаньям, Блейз преспокойно заканчивал Магическую Академию юриспруденции в Сорбонне. Окончив обучение, он узнал, что его мать в очередной раз собралась замуж.

Счастливым седьмым мужем Адрианы стал Александр Гринграсс — богатый вдовец и отец сокурсницы Блейза. Гринграссы — одна из двадцати восьми действительно чистокровных семей Британии. Их фамилия наряду с Блэками, Малфоями и Уизли входила в «Справочник чистокровных». Но, в отличие от тех же Малфоев и Уизли, старик Гринграсс понял, что Лондон больше небезопасен, и, вместо того чтобы выбирать сторону, попросту решил бежать в места поспокойнее. Потеряв супругу, Александр положил все силы на то, чтобы его дочери Дафна и Астория не знали нужды и страха. Перебравшись во Францию, вдовец основал бизнес в Париже и Ницце. Младшая дочь, Астория, поступила на обучение в Шармбатон и окончила его с отличием. Дафна оставалась в Англии до шестого курса, но после смерти Дамблдора перевелась в школу к сестре.

Объединив два чистокровных рода и их немалые капиталы, и Александр, и Адриана теперь занимались устройством собственных отпрысков в обществе магической Франции.

Дафна успешно вышла замуж за Тео Нотта, и они обосновались в Париже. А потому все внимание и заботу Александр уделял новой жене и младшей дочери на выданье, Астории.

Собеседование Драко старик-Гринграсс провел лично. Это было простой формальностью, ведь Блейз уже оговорил с Малфоем-младшим абсолютно все детали, но Александр все же захотел познакомиться. Быстрая светская беседа закончилась крепким рукопожатием и поздравлением с новой работой.

Было видно, что Алекс очень увлечен Адрианой и относится к Блейзу как к родному. Драко очень позабавил этот факт, ведь он знал, что на пятом курсе Забини лишил девственности свою теперь уже сводную сестру Дафну. Также Драко прекрасно понимал, как сильно повезло мужу Дафны, Теодору. Тело Нотта-старшего нашли после битвы за Хогвартс в маске Пожирателя, но Тео так и не получил свою метку. Счета Ноттов были заморожены, но их фамилию пресса оставила в покое. Предъявлять Теодору или его матери обвинений не стали. А потому его союз с Дафной стал спасением для чистокровного рода. Повезло, что тут скажешь.

Работа оказалась непыльной. Драко с детства любил лошадей и был отменным наездником. В его услугах обычно нуждались юные отпрыски богатейших членов клуба, что не доставляло особых хлопот. Также раз в неделю с ним занимался Блейз, а по выходным они аппарировали в Париж, чтобы развеяться. Если бы Драко не был воспитан амбициозным нарциссом, то, возможно, он мог бы позволить себе быть счастливым в Ницце: жалования хватало на оплату счетов матери в Мунго и на аренду неплохих апартаментов. Лондонские СМИ больше не были проблемой, но Драко понимал, что он не на своем месте. Это давило на него. Всю свою сознательную жизнь он готовился к чему-то. К высшей миссии. Гордо носить фамилию Малфой и смотреть на людей свысока. Оправдать ожидания отца… Сделать что-то значимое. И вот, как по взмаху волшебной палочки, его жизнь стала самой обыденной. И Драко не знал, что делать с этим. Он плыл по течению, на совесть выполнял свои обязанности, но он не хотел прожить жизнь тренера по верховой езде, пусть и в элитном конном клубе.

Спустя несколько месяцев Блейз возглавил какой-то отдел в юридической компании и практически перестал появляться в клубе. Он с головой ушел в работу и не казал носу из столицы. Вместо него на занятия приходила Астория. Младшая-Гринграсс совсем не была похожа на свою сестру. Драко помнил Дафну эффектной стервозной блондинкой, а Астория скорее пошла в их отца. Она была совсем обычной и очень тихой. Видимо, девочкой она была довольно болезненной. Всегда бледная, как и сам Драко. Её кожа казалась прозрачной, а черты — угловатыми. Как будто она совсем недавно сформировалась в женщину из худого долговязого подростка. Такая серая мышка, с почти прозрачными голубыми глазами и такими же голубоватыми венками на нежной коже.

Драко привык, что девушки находят его красивым, но он не думал, что может настолько стеснять хозяйскую дочь. Во время прогулок и занятий она редко смотрела ему в глаза, говорила тихо и слушалась его во всем. Казалось, она боялась лошадей, но преодолевала свой страх, чтобы находиться рядом с ним целых шестьдесят минут раз в неделю. Он часто ловил на себе её взгляды, когда Астория думала, что Драко не замечает. Это немного льстило ему, ведь весь его опыт общения с девушками сводился к петтингу с Панси Паркинсон еще в школе.

Из письма Забини Драко понял, что Астория имеет на него некие виды. Блейз недвусмысленно намекал на то, что Малфою уготована такая же (проторенная Тео Ноттом) дорожка. Но только эту сестру Забини не трахал в школе.

От нечего делать он позвал Асторию на свидание, и та просто засияла. Их встречи стали чаще, и вскоре она перестала его стесняться. Гринграсс изучала историю в местной Академии, но целью своей жизни считала замужество и продолжение рода. Её жизнь была простой и размеренной. Драко тоже жил так, примерно до шестого курса в Хогвартсе. Когда тебя не заботит ничего, кроме положения в обществе. Когда все силы ты тратишь на то, чтобы соответствовать своей фамилии и вызывать гордость родителей.

Драко не прилагал особых усилий, чтобы ухаживать за ней. Первый месяц они просто гуляли, изредка ужинали вместе. Затем Астория напросилась к Драко в гости. Несмотря на скромность, девушка оказалась довольно искушённой. Секс с ней был таким же посредственным, как и её характер. Впрочем, Драко особенно не с чем было сравнивать. Он все ждал, когда же Александр вызовет его «на ковер» и пригрозит увольнением. Ведь бывший Пожиратель смерти отнюдь не пара «чистенькой» наследнице.

Разговор со старшим Гринграссом все же состоялся, но направление его оказалось прямо противоположным ожиданиям Драко. Гринграсс сказал примерно то же, что и Блейз, но мягче и романтичнее. Что воспитанный чистокровный волшебник с древней фамилией и имением — неплохая партия для его дочери, тем более, что Астория только и говорит о Драко день ото дня. Также Алекс намекнул Малфою, что он с удовольствием поспособствует тому, чтобы Драко сменил работу на «более подходящую», если он официально станет Астории женихом.

Как любой выпускник Слизерина, Драко понимал, что с помощью подобных браков Гринграсс получал связи и влияние, но что самое главное — мужья его дочерей оказывались полностью зависимыми от него. Впрочем, это было единственным шансом восстановить положение рода Малфой в обществе, а потому грех было им не воспользоваться.

Глава вторая

Вечное сияние чистого разума

После первого же ужина с родителями Астории в качестве её кавалера Драко получил должность управляющего конным клубом. Не предел мечтаний, но на первое время должность позволяла горделивой с детства походке Малфоя смотреться оправданнее. Драко еще со школьных времен знал Адриану и симпатизировал ей, и та, в свою очередь, была рада способствовать тому, чтобы мнение её супруга о молодом Малфое складывалось отличное.

Забини не смог лично поздравить друга с «повышением», но через камин уверил, что в следующее воскресенье они обязательно встретятся на праздновании дня рождения его матери. Блейз пообещал сюрприз, как для Адрианы, так и для самого Драко, и обещание сдержал. Он ведь не говорил, что сюрприз будет приятным.

Вечер обещал быть томным. Устав от того, что Астория хвасталась им перед всеми своими знакомыми, Драко улизнул в уборную, а после долго прогуливался по огромному поместью Гринграссов, не желая вновь выступать в роли диковинной зверушки для подруг своей девушки.

Проходя мимо одной из красивейших комнат в поместье, Драко замер. На банкетке, спиной к приоткрытым дверям сидела изящная колдунья и смотрела вверх. Он и сам обожал эту комнату в доме Астории: потолок здесь был сделан на манер большого зала в Хогвартсе. Высокий и стеклянный, он дарил неповторимый вид на прекрасное вечное небо Ниццы со всеми его непередаваемыми красками и светилами, сменяющими друг друга в зависимости от времени суток.

Как странно, подумал Драко, человек сидит к тебе спиной, а тебя к нему тянет… Невооруженным взглядом было заметно, что обладательница шикарной обнаженной спины, обрамленной темно-синим шелковым платьем, была роскошной представительницей слабого пола. Оголенный участок кожи был равномерно поцелован солнышком и соблазнительно контрастировал с тканью наряда. Тяжелые, пышные каштановые волосы были убраны в толстую свободную косу и переплетены синей в тон платью широкой лентой. В голове Драко появилось нелепое сравнение с Равеной Равенкло.

Прекрасно понимая, на каких правах он находится в этом доме, Драко все же не смог сдержаться и бесшумно подошел к незнакомке. Он склонился к самому её уху, насладившись легким ароматом цветочных духов, и на чистом французском спросил:

— Как вышло, что столь очаровательная девушка скучает в одиночестве?

Отличный от английского язык исказил столь знакомый Гермионе голос. Это обстоятельство позволило ей не выказать своего удивления сразу. Девушка повернулась и, узнав повзрослевшее, но от того не менее ненавистное лицо, на том же чистом французском с улыбкой и самообладанием ответила:

— Право, господин Малфой, я не скучаю, а любуюсь столь прекрасным видом. А одиночество моё с минуты на минуту скрасит мой молодой человек, вместе с которым я пришла на этот праздник.

Драко опешил. Перед ним с лукавой улыбкой сидела Грейнджер. Которая совсем не удивлена его присутствием и, кажется, потешается над сложившейся ситуацией. Он вмиг нацепил на вытянувшееся в удивлении лицо привычную маску презрения и безразличия, но было уже поздно. Она заметила и насладилась тем, что застала Малфоя врасплох. Он судорожно стал генерировать максимально язвительный ответ, но снова не успел. Рука Блейза твердо легла на плечо друга. Плутовская улыбка была широка, как никогда. Забини не скрывал того, НАСКОЛЬКО он доволен тем, что успел узреть лично реакцию Драко. Поздоровавшись за руку с другом, Блейз поцеловал костяшки, а затем и губы Гермионы.

— Я смотрю, тебе понравился мой сюрприз, дорогая?

Гермиона поправила массивные золотые серьги с топазами, которые отлично сочетались с её платьем и, казалось, были из одного гарнитура с брошью, что украшала её туалет спереди.

— Только ты мог подарить подарок 

 в день рождения собственной матери, дорогой, — Гермиона тепло улыбнулась, а потом добавила: — Я оценила 

 твои сегодняшние сюрпризы, с вашего позволения пойду поищу Асторию.

С каждым шагом, отдаляющим заучку-Грейнджер от Драко, он все сильнее приходил в себя. Блейз уже хохотал в открытую:

 реакция, могу себе представить, какое лицо будет у maman!

— Черт, Забини! Что это было только что?

— А на что это было похоже, Драко?

— Эта шикарная умная ведьма, которая является моим ассистентом по работе? Эта сексапильная, роскошная, ухоже…

— Это, блядь, Гермиона, мать её, Грейнджер, только не говори мне, что ты с ней спишь.

— Ну что ты, mon ami, просто спать с такой львицей было бы кощунством. Мы занимаемся гораздо более приятными…

— Ты прекрасно понял, о чем я.

— Да, Драко, и прошу, избавь меня от этой истерики. Я же видел, как ты сам пожирал её глазами, пока не осознал, 

 это точеная фигурка с кремовой кожей.

— И ты решил совместить приятное с полезным, да? Поиметь героиню Второй магической и заодно подразнить Адриану.

— Ты, конечно же, все опошляешь. Не стану спорить, что жажду увидеть реакцию матери на Гермиону, но она мне и правда нравится. Времена изменились, и кому как не тебе лучше остальных знать об этом.

Остаток вечера Драко послушно ходил под руку с Асторией и учтиво улыбался остальным гостям. Он неосознанно держал Грейнджер в поле своего зрения. Наблюдал за тем, как свободно она общается с мужчинами на деловые и политические темы, что было абсолютно не принято в высшем обществе. Как открыто и нежно она улыбается своему мужчине, украдкой целуя его кофейную кожу чуть выше воротника рубашки, что также считалось вершиной неприличия. Мать Забини не смогла позволить себе потерять лицо при виде 

 Блейза, но холод в её взгляде обещал долгий разговор наедине с сыном. На повышенных тонах.

Блейз говорил, что ближайшие несколько недель они с Гермионой проведут здесь, в Ницце. Единственной, кто был искренне рад этой новости, кроме самого Блейза, оказалась глупышка Астория. Она признала в Грейнджер чуть ли не сестру и хотела как можно ближе познакомиться с Гермионой.

Глава третья

Хвалю тебя, говорит, родная, за быстрый ум и веселый нрав.

За то, что ни разу не помянула, где был неправ.

За то, что все люди груз, а ты антиграв.

Что Бог живет в тебе, и пускай пребывает здрав.

Хвалю, говорит, что не прибегаешь к бабьему шантажу,

За то, что поддержишь все, что ни предложу,

Что вся словно по заказу, по чертежу,

И даже сейчас не ревешь белугой, что ухожу.

Я, говорит, устал до тебя расти из последних жил.

Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил.

Вроде твое, а все хочешь зарыть, закутать, запрятать в мох.

Такое бывает счастье, что знай ищи, где же тут подвох.

А то ведь ушла бы первой, а я б не выдержал, если так.

Уж лучше ты будешь светлый образ, а я мудак.

Таких же ведь нету, твой механизм мне непостижим.

А пока, говорит, еще по одной покурим

И так тихонечко полежим.

Дни летели со скоростью снитча. Астория была совсем не против ходить на двойные свидания со сводным братом и его амбициозной пассией. Против был кое-кто другой.

Раз за разом Драко невольно ловил себя на мыслях о том, что: Грейнджер совсем не глупа; Грейнджер хороша собой; у Грейнджер есть стержень.

После разговора с Забини на именинах Адрианы он решил по возможности избегать словесных перепалок с бывшей гриффиндоркой. От Астории он был наслышан о том, что Адриана крайне недовольна выбором сына. Драко понимал, что таким образом Забини мстит матери за предыдущие шесть её браков, хотя, возможно, делает он это не совсем осознанно.

Забини продолжал баловать Грейнджер огромными букетами и романтическими жестами, заставляя иногда и Драко совершать подобные "поступки" для Гринграсс. Даже со стороны было заметно, как непривычно девушке Блейза это внимание. Гермиона благодарно принимала его, но во взгляде не читалось того благоговения, что было у Астории, когда та смотрела на Драко. А Драко не до конца понимал, какие эмоции это вызывало в нем. Почему он вообще сравнивал Асторию с Грейнджер? Порой Малфою и вовсе казалось, что они втроем — взрослые на равных и нянчат младшую сестренку Блейза, столь наивную и доброжелательную.

Жалование ассистента директора помогало Гермионе выглядеть по-деловому шикарно, в то время как Астория предпочитала удобство и уют. И это злило Драко. Злило, потому что проклятая бывшая гриффиндорка так не вовремя превратилась из бобрихи в прекрасного лебедя, день ото дня мелькая в его жизни и отказываясь покидать мысли.

Он на автомате подмечал, какие пухлые у неё губы, как миловидно смотрится россыпь веснушек на носу. Он всем своим естеством ненавидел и эти губы, гадая какие они на вкус, и глупые веснушки, и открытые вечерние наряды, что позволяли его взгляду блуждать по созвездиям родинок на воробьиных плечах и изящной спине. Самым ненавистным было то, что даже воронье гнездо на её голове каким-то странным образом превратилось в ниспадающие локоны.

Встречи с Забини, который теперь везде таскал за собой свою девушку-ассистентку, перестали радовать, ведь Драко нужно было ежесекундно контролировать свой взгляд и свои мысли. А когда голубки взахлеб обсуждали рабочие моменты или успешные сделки, то Малфой и вовсе чувствовал себя неудачником. Знала ли Грейнджер, на каких условиях он работает на Гринграсса? Несостоятельный иждивенец. Недоучка и бизнес-импотент. От этих мыслей злость на них с Забини сменялась злостью на самого себя, на свою нынешнюю жизнь и на чертов мир вокруг, столь стремительно изменившийся после одной короткой битвы за Хогвартс.

Ему почему-то было стыдно казаться несостоятельным именно в глазах Грейнджер. Он наивно полагал, что занимает все её мысли точно так же, как она занимала его. Постепенно Драко стал более замкнутым и начал меньше внимания уделять чему-либо, в том числе работе и своей девушке. Астория же истолковала его поведение по-своему, она решила, что апатия Малфоя связана с тем, что он не удовлетворен должностью в клубе.

Таким образом, Драко предложили новую работу. Будто между делом её отец пожаловался на нехватку толкового персонала в его фармацевтической компании зелий. Александр уверил, что ему кровь из носа нужен зельевар, а Драко ведь учился у самого Снейпа и при этом был лучшим на курсе. Дальновидный мужчина сделал вид, что Малфой сделает ему одолжение, заняв столь престижную должность.

Благодаря этой "счастливой случайности" Драко и правда почувствовал себя лучше. Ему понравилась новая работа, и он заметно повеселел. Но главное — мог теперь открыто смотреть в глаза всезнайке-Грейнджер, полагая, что они теперь почти на равных в профессиональном плане.

Правда, если злость на успешную Грейнджер бесследно исчезла, то мысли о ней никуда не делись. Каждый раз, сидя в одной ложе в театре или на квиддичном поле, он чувствовал тот самый тонкий аромат цветочных духов, что и в самый первый вечер их встречи.

Он впервые в жизни позавидовал Забини, наблюдая за тем, как Гермиона украдкой трется носом о щеку мулата. Она делала это с такой щемящей нежностью, что все изощренные ласки Астории, которыми та старалась удивить его в постели, казались ему действиями деревянной куклы в сравнении с этим простым домашним жестом.

Этот вздернутый курносый носик Гермионы, казалось, преследовал его даже во снах. Сначала изредка, а потом каждую ночь он видел в своих снах, как она стаскивает то самое синее платье и оголяет для Драко упругую грудь. Из-за чего у Драко вошло в привычку просыпаться посреди ночи со стояком и будить мирно сопящую под боком Асторию, которая наивно полагала, что ей невероятно повезло со столь пылким женихом.

Молодой Малфой отдавал себе отчет в том, что без изначального внимания его друга к Гермионе он сам никогда бы даже не задумался о ней. Его вообще поражал сам факт того, что похорошевшая Грейнджер в принципе подпускает к себе чистокровного бывшего слизеринца. Да, Забини никогда не третировал её в школе как Малфой, но они все равно обязаны быть недругами по определению. Ведь так?

Грейнджер мало говорила о школе и о Лондоне в целом, её куда больше интересовали работа, деньги и влияние в этом конкретном обществе. Она вела себя уверенно и непринужденно, чем иногда напоминала Драко его мать, в лучшие годы.

Помимо неоспоримо выгодных внешних данных у Грейнджер были ум и характер. Она не боялась спорить и доказывать собственную правоту. И этим она поражала Драко настолько же сильно, насколько бесила Адриану. Аристократка не раз давала девушке понять, что та не пара её сыну. Помимо происхождения и отсутствия у Грейнджер приданого Адриану бесила её жизненная позиция. Гермиона стремилась к руководящей должности и не планировала пока заводить детей. В то время как Адриана считала, что быть супругой аристократа и матерью наследника — это уже профессия, причем самая важная. И вот тут умной гриффиндорке не хватало слизеринской хитрости. Твердолобая, она привыкла спорить и бороться в то время, когда нужно было хитрить и изворачиваться. Драко находил её твердолобость очаровательной, но вот Блейз с каждым таким скандалом терял терпение.

Глава четвертая

Ты стоишь один во власти странных грез

И, простившись с миром, хочешь стать беспечным

Поиграть с огнем нездешних грез

Наконец ты счастлив как никто на свете

Ангельская пыль тебя уносит вверх

Только ей подвластны и восторг, и ветер

В жидких небесах звучит твой смех

Ангельская пыль. Это сон и быль!

Безумец, беглец дороги нет

Ты видишь неверный свет

Твой ангел зажег мираж огня

На краю обрыва песня неземная

Музыка богов и голоса богинь

Ты паришь над миром, но торговец раем

Вынет душу из тебя за кокаин

Ты устал быть птицей и сорвался камнем

Рухнул с высоты, спасаясь от судьбы

На краю обрыва вновь летят на пламя

Сотни мотыльков-самоубийц...

Ария - Ангельская пыль 

Привыкание. Очаровательная черта человечества. Мы способны привыкнуть к любым условиям. Но особенно быстро мы привыкаем к хорошему.

Гермиона не заметила, когда конкретно она привыкла к шикарной жизни. Но факт оставался фактом. Она привыкла к восторженным мужским взглядам, привыкла к высокой зарплате и дорогим нарядам. Оказалось, что одежда — это не просто вещи. Это средство, которое может придать тебе статусности, сексуальности, стройности. Оказалось, что женщины оценивают то, 

 ты одета, гораздо пристальнее мужчин. Но не только женщины. В мировой столице моды достаточно было иметь связи Блейза и нужное количество галеонов, чтобы быть принятой. Никаких очередей, изумительный сервис и шампанское у примерочных. Оказалось, что пара дорогих туфель способна поднять настроение, а маникюр — придать уверенности. Оказалось, что дорогое белье способно вызвать более сильное желание у мужчины, нежели абсолютная нагота.

Гермиона быстро привыкла к комфорту, к дорогим подаркам, к постоянной работе над собственной тушкой, чтобы та влезала в размер XS. Привыкла даже к неизменным косым взглядам миссис Забини-Гринграсс и к тому, как рьяно Блейз защищает свою девушку перед матерью.

Гермиона привыкла к Забини. К чему она не привыкла, так это к самообману. А потому она отдавала себе отчет в том, что чувства к Блейзу — не любовь. Любовь у неё когда-то была к Рону, но их лодка на щепки разлетелась, налетев на скалу быта. На скалу, которая априори не сможет возникнуть в их отношениях с Забини.

Он обворожителен, внимателен к ней, умен. Никто и никогда так красиво не ухаживал за Гермионой. Никто и никогда не трахал её так, как Блейз. Львица и змей-искуситель, казалось, они были противоположностями, что особенно страстно притягивались друг к другу. Несдержанная откровенная гриффиндорка сводила горячего мулата с ума своим поведением в постели. В отличие от кротких аристократок, она отдавала всю себя, терялась в удовольствии, без намека на самоконтроль. Блейз, напротив, контролировал себя даже в сексе. Он умело владел ею, руководил. Гермиону поражала его выдержка. Он никогда даже не стонал, как тот же Рональд. И только рядом с ним она отпускала себя. Потому что была уверена, что может доверить ему контроль за ними обоими хотя бы в постели.

Гермиона привыкла, что они советуются по рабочим вопросам и всегда вместе закрывают сделки. А потому её удивило и неожиданно разозлило то, что однажды он отказался брать её с собой. Забини невнятно бубнил что-то о том, что конкретно эти их партнеры привыкли довольно специфически расслабляться, а потому высокоморальная гриффиндорка до мозга костей может все испортить. Якобы ей может не понравится определенный «отдых», к которому привыкли его клиенты. Гермиона впервые позволила себе обидеться. Она внезапно осознала, что, оказывается, ревнует Блейза. И это открытие смутило её. Забини не хотел ссориться и, чтобы доказать, что он не изменяет ей в подобных ситуациях, все же взял девушку с собой.

На её удивление, «отдых» заключался не в обилии полуголых шлюх или чего-либо плотского. Он заключался в белом маггловском порошке, который по закрытию сделки с невероятно пафосным видом вдыхали богатые колдуны и сам Блейз. Они предложили попробовать и «очаровательной ассистентке», но Забини уверил, что она не обязана, взглядом умоляя её не портить вечер нравоучениями. Заметив снисходительные взгляды мужчин-партнеров, Гермионе почему-то захотелось доказать им, что она не ханжа. Что она может быть 

Это было глупо и так по-детски, нет, скорее даже по-женски. Но, тем не менее, 

она не привыкла сожалеть даже о необдуманных поступках.

Девушка склонилась над стеклянным столиком в вип-комнатушке одного из самых элитных ночных клубов и вдохнула в себя химическое соединение, с удовольствием отмечая оттенок уважения во взглядах деловых партнеров.

То, что произошло дальше было несравнимо ни с чем, что она делала прежде. Микроскопические песчинки кокаиновой пудры моментально впитались в слизистую носоглотки. Секунд пять она не ощущала ничего, кроме больно-приятного пощипывания в носу. А еще через десять она почувствовала прилив уверенности в себе, раскованность и, что интересно, поразительную ясность ума.

Блейз показался ей желанным как никогда. Даже его расширенные зрачки возбуждали Гермиону, не говоря уж о подтянутом смуглом теле, сокрытом под элегантным деловым костюмом. Она словно оказалась на вершине этого мира. И ощущение эйфории могло быть сравнимо разве что с сексом. Отметив успешную сделку, они поспешили в апартаменты Забини, начав ласкаться еще в кабине лифта. Та ночь стала самой незабываемой в её жизни.

Бросив на постель перед Гермионой маленький прозрачный пакетик, Забини томным шепотом вымурлыкивал ей на ухо принцип воздействия кокаина на слизистую человека. Он сказал, что даже немного завидует девушке, ведь 

, и он нежно погладил пальцами её влажные складочки, у Гермионы находится площадь из квадратных сантиметров слизистой. Едва отойдя от первого в жизни пережитого наркотического прихода, изнывая от желания, она по привычке доверилась Забини. Как обычно и делала это в его спальне.

Блейз уложил её на спину и стянул её кружевные мокрые трусики. Медленно, с мечтательной, чуть глуповатой улыбкой, он опустил пальцы в пакетик с наркотиком. Изваляв их как в присыпке, он стал нежно ласкать ими промежность девушки, иногда облизывая её соки и втирая остатки снега себе в десны. То, что чувствовала Гермиона, было фееричным и неописуемым. Закончив ласкать её пальцами, он потерся головкой члена о её восхитительную щель, чтобы их ощущения достигли одного уровня.

Абсолютно все чувства обострились. Это было, будто они занимались сексом во время занятия сексом, фрактально. Самокритика, всегда присущая девушке, улетела напрочь. Она восхищалась собой, наслаждаясь отражением их сплетенных тел в зеркальном потолке спальни. Её любовник, казалось, также потерял контроль. Впервые. Он дошел до той предоргазменной стадии, когда мог лишь бессвязно нашептывать всякие глупости о том, как они красивы и как он любит её шикарное горячее тело. Сердце громко отбивало удары, глуша его тихий шепот. Мир вокруг показался четким, детальным и ярким. Достигнув крайней точки, с неистовым вскриком Гермиона разлетелась на осколки, осев на разгоряченное тело своего мужчины, позволяя ему так же достигнуть пика внутри неё.

Секс закончился почти одновременно с действием наркотика. Резко вынырнув из столь прекрасных ощущений, не удосужившись принять душ, она мирно уснула на плече любовника, слабо ощущая его сперму внутри себя.

Привыкание. Столь милая отличительная черта человечества. Процесс, который происходит незаметно. Вы замечаете рост возможностей самоконтроля, прилив жизненных сил и увеличение работоспособности. Остаетесь, казалось бы совершенно нормальным человеком и очень скоро уже просто не верите, что находитесь под воздействием препарата...

Продолжительная и интенсивная физическая работа выполняется, не оставляя ощущения усталости. Результат достигается без каких бы то ни было неприятных побочных эффектов, характерных для воздействия алкоголем. Абсолютно никакой тяги к кокаину не появляется ни после первого, ни после последующих применений, особенно, если вы привыкаете употреблять его регулярно.

Глава пятая

Він казав: «Я вільний від ваших снів», він, напевне, жити, як всі, хотів.

Він шукав слова, не знаходив їх, він бував чужим на землі своїх.

Все життя було із одних зусиль він шукав людей, а знаходив біль.

Він не вірив в те, що любов бува, він ховав від неї свої слова.

Він ховав від нього душі тепло але б краще все навпаки було.

Гермиона блестяще проводила летучки, собрания, встречи. Прорабатывала акты, договоры, иски, перелопачивала горы документации. При этом она все успевала и выглядела отлично. Как изящный зайчик-энерджайжер в сексапильном деловом костюме. Уверенная в себе, раскованная, умная.

Вечерами они привыкли отдыхать компанией. Теперь, когда Малфой тоже вел дела в Париже, они кутили парами. Дафна с Тео уходили первыми, а Малфой с Асторией могли начинать собираться лишь под самое закрытие, около пяти утра. Их колдографии мелькали в светских хрониках, а охрана в самых элитных ночных клубах знала их по именам и учтиво здоровалась. Гермиона перестала чувствовать себя словно в серпентарии, ведь наивно полагала, что все они вскоре должны были стать одной семьей. Даже старшая сестра Гринграсс (нынче Нотт) перестала смотреть на Грейнджер с нескрываемой злобой.

Молодые супруги Нотт были не прочь потанцевать, пропустить несколько стаканов огневиски и пару дорожек. Как только зрачки Нотта расширялись, он вожделенно глазел на танцующую Грейнджер, а затем тащил свою благоверную в уборную либо домой. Впрочем, этот обдолбанно-похотливый взгляд замечал лишь Малфой, который точно так же наблюдал и за Гермионой — исподтишка. Драко принципиально не употреблял ничего маггловского, а Астории они и вовсе не говорили о своих «увлечениях», побаиваясь, что та проболтается родителям.

Если поначалу Блейзу приходилось предотвращать стычки бывших сокурсников змеиного факультета с его девушкой, то сейчас они вполне могли мирно сосуществовать. Даже Драко изредка мог заводить ленивую беседу с Гермионой, обсуждая новости в сфере зельеварения. Общительная после дозы Грейнджер теперь отлично находила со всеми общий язык. Казалось, Блейз и Астория были тем самым цементом, что удерживал вместе разношёрстную компанию. Младшенькая Гринграсс была своеобразным ангелочком, прекрасным в своей наивности. Она не училась в Хогвартсе, не видела войны. А потому ей было невдомек, отчего её сестра с мужем поначалу ядовито шипели в сторону спокойной доброжелательной Гермионы.

Драко свыкся с тем, что некогда ненавистная ему грязнокровка стала теперь его же наваждением. Именно поэтому он вытаскивал домоседку Асторию на общие вылазки и засиживался с ней, пока Блейз с Гермионой не аппарировали домой. Ему, конечно, нравилось обсуждать квиддич с Тео, он скучал по стервочке-Дафне, но все же главной причиной его «клубной жизни» была стройная кареглазая шатенка, которая, оказывается, умела танцевать ночи напролет. Умела соблазнительно обвивать тело Блейза, как будто это она была змеей в их тандеме.

Спустя несколько месяцев подобной светской жизни Забини заметил, что у его магглорожденной девушки довольно маггловская проблема. А именно наркотическая зависимость. Он был совсем не против того, чтобы вместе употреблять на вечеринках или в клубах, а после предаваться крышесносному сексу. Но оказалось, что Гермиона принимала кокаин и на работе. Помимо уверенности и раскрепощённости у Гермионы полностью пропадала самокритика, а главное — она абсолютно не реагировала на конструктивные замечания со стороны кого-либо. Ей казалось, что её мнение — это истина в последней инстанции, и, находясь под кайфом, девушка считала, что ВСЕ, что она делает, — делает правильно. Самым смешным было то, что, протрезвев, она практически не помнила событий, случившихся с ней под действием кокса, и вспомнить о них она могла, лишь приняв новую дозу.

Сорвав несколько серьезных сделок, она получила от Блейза отстранение от работы и серьезный разговор. Они договорились, что она полностью откажется от стимулирующих веществ. Просмотрев сорванные сделки в омуте памяти, Гермиона ужаснулась от собственного поведения. Трезвой она совершенно не так воспринимала пережитые под кайфом события. Она действительно вела себя безрассудно. Позволяла себе спорить и пререкаться с клиентами, вести себя заносчиво.

Гермионе повезло, что её Блейз оказался с ней рядом в момент слабости. Он всячески поддерживал её и старался быть предельно внимательным. Оказалось, что без кокаина жизнь кажется чертовски унылой. Гермиона впала в длительную депрессию с перепадами настроения и истериками. Она не могла подолгу сосредоточиться на документах. Нехватку эндорфинов она решила восполнять с помощью занятий сексом. Но Забини отчего-то не желал её как раньше. Причиной тому была апатия Гермионы и привычка безвылазно валяться в постели, облачившись в поношенную пижаму. Теперь, когда не нужно было ходить на работу, она и думать забыла о кружевных комплектах и чулках под деловой юбочный костюм. Кроме того, Блейз оказался не готов к уставшей, хандрящей гриффиндорке, которая могла беспричинно злиться и впадать в состояния, близкие к истерии. Сама же Грейнджер, с упавшей самооценкой, считала, что Блейзу не нравится её внешность: и без того худая, она морила себя голодом. Из-за бессонницы под глазами залегли тёмные круги. И она начинала медленно, но верно ненавидеть собственное отражение в зеркале.

Масла в огонь подлила и Адриана. Когда они собрались всей семьёй в их поместье в Ницце, та не упустила возможности ткнуть Гермиону носом в её несостоятельность и отстранение от работы, пусть и временное.

Глава шестая

Адриана не то чтобы обижалась на Гермиону, она злилась на неё, откровенно не понимала её мотивов. А обижалась она на сына, который раз за разом заступался за свою подстилку, и что еще хуже — намекал на то, что планирует сделать магглорожденную выскочку своей невестой.

Это был один из тех уик-эндов, когда вся семья собиралась в резиденции Гринграсс, чтобы провести время за конными прогулками, чаем со льдом и бесполезной болтовней. Субботняя гроза разрушила часть их планов, а потому Гермионе с Блейзом пришлось коротать вечер в компании миссис Забини-Гринграсс. Блейз не хотел посвящать семью в «проблемы», которые уже вторую неделю пыталась решить Гермиона, но и полностью сокрыть тот факт, что она временно не работает, он не смог, ведь Александр входил в совет директоров его юридической компании. Гермионе постепенно становилось лучше, но её настроение все ещё напоминало американские горки. Она и сама понимала, что не должна так эмоционально реагировать, но это было сильнее нее. Гермиона не могла даже сосредоточиться на чем-то подолгу, что уж говорить о том, чтобы сдерживать негативные эмоции. Огромных усилий стоило держать себя в руках и вести светскую беседу. А Адриана только и ждала момента, чтобы упрекнуть, ужалить. И вот, когда женщина намекнула потенциальной невестке, что та совсем бесполезна, ведь теперь даже к своей хваленой карьере относится легкомысленно, Гермиона сорвалась. Она понимала, что её заносит, что нужно просто прекратить спор, вместо того чтобы продолжать его на повышенных тонах, но не смогла сдержаться.

А Блейз, Блейз впервые просто молчал. Он не стал защищать Гермиону на сей раз, и лишь попросил её перестать кричать. Девушка в одночасье почувствовала себя преданной: он-то знает, как ей тяжело сейчас. Гермиона осеклась на полуслове и молча переводила взгляд со своего мужчины на его мать. А потом просто выскочила на улицу, через стеклянную дверь веранды. Без мантии, без зонта, под проливной дождь.

Холодные капли приводили расшатанное душевное состояние в подобие порядка. Она бежала, насколько хватило сил, а затем шла достаточно долго, чтобы убедиться, что Блейз не решился её догонять. Огромная территория поместья плавно переходила в прибрежную полосу, и Гермиона сбросила обувь, перебирая ногами по тяжелому влажному песку. Насквозь промокшая, она чувствовала холод, и этот холод радовал её.

Безлюдный берег. Грозовые тучи швыряли большими каплями в море, стараясь разбавить его пафосную лазурь. Серость и сырость напомнили Гермионе о Лондоне, и она будто впервые вспомнила о нем за столь долгое время. Во что же она превратилась? Когда наступил тот момент, что безвозвратно сломал старую Гермиону и создал вот эту новую «ассистентку-Грейнджер»?

Сидя на мокром песке и наблюдая за грозовым небом, она все думала о том, во что превратилась. В бледную тень героини войны с дрожащими руками, с апатией. С амбициями и желанием соответствовать обществу, не спешившему её принимать. Чужая в маггловском мире, ненужная в мире магическом. И снова одна, без родителей, без поддержки. Без человека, который любил бы её просто так. Не за ум, не за силу характера, а просто потому, что она есть в его жизни.

Ощутив мужские руки на своих плечах, Гермиона улыбнулась. Блейз нашел её. Подняв голову и чуть отклонившись, чтобы увидеть мужчину за своей спиной, она вздрогнула.

Промокший до нитки, как и она сама, над ней стоял Драко Малфой. Драко Малфой с горячими сильными руками и абсолютно нечитаемым выражением лица. В серых глазах плескалось отчаянье, паника и… страсть? Девушка дернулась, чтоб его руки безвольно соскользнули с её плеч, и поднялась на ноги. Дождь и не думал прекращаться, а они все стояли под ним и всматривались в глаза друг другу.

Он не видел её слишком долго, а когда из окна библиотеки Гринграссов заметил промокшее легкое платье и знакомую копну волос — трансгрессировал, даже не предупредив Асторию о своем уходе.

Глупо, опрометчиво, но он не смог иначе. Рациональная Грейнджер убегала без зонта, мантии или камина, а рядом не было Блейза.

Драко долго смотрел на её промокшую фигурку посреди пустынного пляжа. Снова спиной к нему, и вновь это ощущение, что тебя тянет к человеку. И он в очередной раз сдался без боя. Он просто подошел к ней и положил ладони на эти хрупкие, чуть подрагивающие плечи.

А дальше он абсолютно перестал контролировать что-либо, кроме выражения собственного лица. Как в замедленной съемке она встала напротив. Омуты карих глаз были наполнены немым вопросом. И Драко не знал ответа. Ему и самому было интересно, что он делает тут. Зачем он побежал за ней, почему дал знать о том, что он рядом. Грейнджер было уже открыла рот, чтобы спросить его обо всем, но он лишь приложил указательный палец к этим холодным пухлым губам. Не отводя серых глаз от её карих, даже не пытаясь скрыть того, что он боится, Драко обхватил её лицо руками и накрыл её губы своими.

Он действительно боялся, боялся, что она оттолкнет его, ведь это было неправильно, аморально и… так сладко.

Гермиона опешила от его действий, но не посмела отстраниться, нарушить этот хрупкий момент, когда совсем незнакомый ей Малфой старался познать вкус её рта. Изучить эту теплую мягкую полость. Волна отчаянья и желания накрыла ее с головой. А сил выплыть или хотя бы попытаться вынырнуть у неё не было.

point of no-return

Содержание

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Эпилог

Комментарии (0)