— Ганимед и Европа. Вы проделали неплохую работу в роли представителей спутников. Похоже, что эта ваша «революция» возникла не без причин. Однако как выяснилось, конкретно вы двое не просто хотели привлечь внимание планет. Вы придумали напасть на Землю для этого и лишить еë жизни. Не уверено, насколько вы это осознаете, но вы чуть не убили миллиарды живых существ, которые как и вы имеют сознание. Это тоже самое, что и убить миллиарды спутников или планет, настолько крошечных, что вы их едва видите. Эти существа не виноваты конкретно перед вами, но вы решили получить уважение через принесение им боли. Я всë обдумало и решило: я 

 вас из солнечной системы. Вы 

 больше не возвращаться сюда.

Слушая приговор, Ганимед и Европа замерли в шоке: вот что они получают? Это была их идея — обратиться к Солнцу и рассказать ему всë, в надежде, что оно заставит планеты быть лучше со своими спутниками. Но всë, что те получили — изгнание?! Неужели... Они и вправду злодеи в этой истории?

Неуверенно, Титан попытался возразить, будучи шокированным такими радикальными методами Солнца:

— А это не слишком суровое наказание?

Солнце скептически посмотрело на Титана:

— А ты бы помалкивал, главный зачинщик. Может сначала ты и был за мирный протест, но в итоге не бросил Ганимеда и Европу, когда они решили уничтожить жизнь на Земле. Только в самый последний момент ты передумал, за что и получил некоторую поблажку. Так что не перечь!

Зато Европа и Ганимед были приятно удивлены, что Титан, именно Титан из всех, за них хоть как-то вступился, несмотря на очевидную неприязнь. Увы, светило его заткнуло, что повергло двое спутников в более глубокую апатию.

Словно лишенные всякого боевого духа, что был у них раньше, двое спутников развернулись, и, немного оглядываясь, полетели прочь, впрочем, не торопясь сильно.

— Ганимед... — Титан всë таки не мог молча смотреть, как его заклятый союзник и враг вот так смиренно уходит. Ему было плевать, что потом скажет Солнце.

— Прощай, Титан. — Почему-то он ответил, чувствуя только тоску.

Вдруг, «любимчик Сатурна» громко обратился к Юпитеру, не выдержав:

— Юпитер! Скажи что-нибудь, это ведь твои спутники!

Последний луч надежды пробился в сознание виновников, Европа подключилась, повернувшись в сторону своей планеты, которая выглядела очень отстраненной и печальной:

— Да, Юпитер, это же мы...

Ганимед закончил фразу, подхватив:

— Двое из твоих галилеевых спутников! Двое из «большой четверки»! Ну же, здоровяк, скажи Солнцу... Ведь наш уход повлияет на твой наклон, не так ли? Это плохо!

Даже остальные планеты подхватили:

— Вот-вот, скажи всë по науке, Юпитер, ты ведь знаешь! — с непонятно откуда взявшимся отчаянием они все вместе заговорили (Почему? Почему планеты не хотят их изгнания? Тем более чужие планеты? — недоумевала Европа, даже ища любой возможный подвох и чувствуя вину, не найдя).

— Да-а-а, Юпитер, скажи, может я о чем-то таком не в курсе? Эти двое имеют влияние на тебя, а? — Солнце спросило, полное сарказма. Оно понимало: Юпитер не посмеет ему солгать.

Юпитер правда пытался выудить из головы хоть какой-то факт, что подтвердил бы важность Ганимеда и Европы для его наклона и климата, а, следовательно, для стабильности всей системы, но...

— Я... не могу лгать. Простите, ребята, но если вы уйдете — почти ничего не изменится. Никакие из спутников не влияют на меня так сильно. Такова правда.

. Он бы даже соврал, что да, конечно, о, эти луны чрезвычайно важны, хоть он и ненавидел ложь. Он бы соврал, но увы, ему очевидно, что звезда итак знает, что к чему. Его ложь лишь разозлило бы Солнце сильнее.

Конечно, гигант тоже злился на своих компаньонов, о, он злился так, как никто не ведал — но терять их?

Это слишком. Что же делать?!

Европа сказала, предсказав ответ Юпитера:

— Тогда забудь о науке, послушай свое сердце! Это 

Юпитер! Мы вместе так давно...

— Мы поступили плохо, но разве у тебя никогда такого не было? Разве ты никогда не совершал такой большой ошибки, за которую сожалел?

Последние слова Ганимеда стали ножом в сердце планеты. А ведь он действительно когда-то поступил очень плохо, но ему за это ничего не было... Юпитер получил в качесиве наказания лишь разъедающие ядро угрызения совести.

«Судья» покраснел от гнева:

— Да как ты смеешь! Юпитер — образцовая планета с безупречным поведением, и всегда ей являлся! Не то, что вы!

И если слова Ганимела были ножом в сердце, то реплика Солнца вообще отключило ему мозг: в голове была 

Юпитер так старался всегда быть добрым и справедливым, самым открытым и честным, но в конце-концов... В солнечной системе он — самый большой лжец.

Глядя на побледневшего беднягу Юпитера, уже даже Земля заступилась за бывших врагов:

— Если ты выгоняешь их из-за того, что они попытались уничтожить моих землян, то я имею право голоса в приговоре, не так ли? Это мои земляне! Я их создала!

В конце-концов ведь им ничего не сделали... Неужели нельзя обойтись без изгнания? Я виновата перед людьми так же сильно, как Ганимед и Европа. Пыталась сжечь жизнь вместе с собой, осознавая разумность землян как никто другой. Почему ты не исключило меня, Солнце? Почему меня вообще тогда не наказали? Ты... Да ты просто обиделось на то, что Ганимед сказал о революции против тебя. Мы не собираемся делать этого, я клянусь, ради всего святого, 

! (Солнце не вздрогнуло: нет. И в его голове не зазвенели колокольчики тревожности от того, что Земля обратилась к нему тем именем, которое не использовала с 

«Сладкая парочка» уже который раз была шокирована. Сначала, Титан, а теперь Земля заступалась за них? С целой тирадой?! Та самая Земля, которую они обозвали «золотым ребенком», та самая, которая им сказала «знать своё место»...

Остальные также были удивлены смелостью голубой планеты. По сравнению с газовым гигантом она была крошечной, но совсем не побоялась так сильно перечить самому Солнцу!

А вот Юпитер... Конечно, тоже был приятно удивлен. Но он не мог поверить, что скалистая планета, которая должна была ненавидеть Ганимеда и Европу, заступилась за них вместо него. Ну нет, так дело совсем не пойдет. Он, он...! Это ЕГО луны.

— Не нужно, Земля. Тебя уж точно не стоит наказывать, ведь как было сказано, ты и так поплатилась сполна. Хотя спасибо тебе за поддержку. Только вот эти двое негодяев, как они сами сказали — МОИ спутники. И я САМ их буду защищать. — Начал говорить Юпитер, наконец, он смог отбросить печаль и вину, теперь его полностью заполнил гнев: на себя и на Солнце, в основном.

Все поежились от того, что газовый гигант повысил голос: он никогла этого раньше не делал.

— Гелиос, МОИ спутники остаются со МНОЙ. Потому что я люблю их и не хочу их отпускать вселенной на растерзание. И я не такая уж «образцовая» планета. И ты это ЗНАЕШЬ и ПОМНИШЬ. Остальные могут забыть — эрозия съедает все старые воспоминания до последней крошки, но мы с тобой существуем дольше всех, мы больше, и потому мы не подвержены эрозии так сильно. Так что это за предвзятость, а, Гелиос? Может тогда я тоже уйду? Ах, погоди, это же ты тогда сказало мне так поступить с ней.

 Значит всë, оправдан?! Честно говоря, делай с этой информацией что хочешь, но меня тошнит от твоей тирании и от твоего лицемерия!

Солнце застыло в неверии. Оно не могло поверить, что даже Юпитер играл против него. Тот факт, что газовый гигант осмелился намекнуть на 

 случай (если честно, Солнце не думало, что Юпитер, не смотря на размер, всë еще помнит. Звезда хоть и больше, но даже ее воспоминания с тех пор становятся размытыми). На самом деле, разве Солнце было не право? Почему даже Юпитер с ним не согласен? Ладно, Земля: она, по общим меркам, довольно юна разумом. То, как скалистая планета заступилась за этих двоих, напомнило Солнцу, кем планета была в прошлой жизни. До людей, до динозавров. Даже до появления воды на ее поверхности. Она называла себя «Прото» и выглядела обычной глыбой с текущей по трещинам коры лавой. Прото был... совсем другим. Но инцидент лишил его памяти и даже личности, а вот кое-кому другому

Нет. То столкновение — причина, почему теперь Солнце так жестко обходится со своими планетами и их спутниками. В системе должен быть порядок, и как показала практика — одними просьбами его не добиться. Всë для общего блага.

 Вообще-то да, ты был образцовой планетой. Ты меня послушал и сделал, что должен был, словно шëлковый! Глазом не моргнул. Но сейчас ты решил попытаться перечить? Знаешь, я бы прислушалось к тебе, будь это другая ситуация. Всë таки ты самая большая планета в моей системе. Но в вопросе безопасности я не терплю возражений, особенно в таком тоне.

Пока Ганимеду и Европе, на контрасте с недавно обретенной искоркой надежды и благодарности, стало совсем плохо от того, что Солнце вовсе не убедилось ничьими аргументами, «Зевс» стремительно катился к точке невозврата: его нервы скоро откажут.

Голос газового гиганта, впервые за тысячелетия, стал звучать действительно громко и грубо, с явными нотками вызова. Тем не менее, голос был ещё и будто сорванный:

— К чëрту! Все, отлетите отсюда подальше. Нам с Солнцем нужно поговорить наедине.

Он придумал, как убедить упрямое «светило»

Словно загипнотизированные, так собравшиеся и поступили, перешептываясь о том, что же такое собирается сказать Юпитер Солнцу, что он не хочет, чтоб остальные слышали. Вот Венера была уверена: гигант одарит звезду не самыми приличными эпитетами. У него всë написано на лице. По горячей планете пробила дрожь: честно говоря, она боялась 

 Юпитера. А вся заварушка-то из-за чего? Из-за идиотских Ганимеда и Европы. Она может их даже уважать за это, в какой-то мере: довести Юпитер не удавалось никому. А уж чтоб ссорится с Солнцем...

Юпитер, убедившись, что все достаточно далеко и не могут его слышать, прошептал:

— Не удивлен, что ты так и не прочитало между строк. Я скажу прямо, но не обижайся, что выставил в столь неприглядном свете тебя и твою «образцовую» планету. Конечно, дело не в наклоне. И дело даже не в привязанности. Если ты позволишь этим двум нарушителям покоя разгуливать по космосу, а не будешь удерживать под присмотром в нашей системе, они только наделают больше проблем. Подумай об этом, Солнце. Сейчас все в системе не доверяют им и вряд ли купятся на очередную провокацию. Плюс, мы можем следить за ними внимательней. Но вот за пределами системы... Эти двое легко одурят тела из других систем. Ведь они еще не знают о Ганимеде и Европе ничего. И скорее всего они всех настроят против нас. Солнце, именно потому, что я тоже за порядок, я не хотел их ухода. Нам же не нужно восстание остальных звезд против тебя?

Извини, что набросился. Но я не понимал, почему ты не видишь того же, что я. Эти луны... такие же хорошие актеры, как их планета, все в меня. Играют несчастный вид, а на самом деле только и мечтают улететь подальше. (Юпитер спрятал свою тревогу глубоко внутрь, Солнце не должно узнать о его блефе. Ну ладно, частичном блефе).

О, какой же всë это имеет смысл теперь! Вот, что думалось звезде. Солнце просто не уловило намек... Что ж, если подумать, Юпитер всегда был мудрым, и желал спокойствия и равновесия для системы. Для этого он даже однажды пошел против принципов. Ему можно было доверять, и это было ошибкой, поверить, что газовый гигани пошел бы против него. Юпитер был покладистым.

— Ладно. Пожалуй... Твои слова логичны. Тебе лучше знать свои же луны. А ведь они почти обвели меня вокруг пальца! Пусть остаются, но с условием: за ними будет организована слежка. О, ну и никаких перемещений с твоей орбиты месяц. Хотя нет, два!

— Конечно — Юпитер закивал в согласии.

Солнце взглянуло на всех, кто ушел и парил вдали:

— ПЛАНЕТЫ И СПУТНИКИ! СРОЧНО ВЕРНИТЕСЬ! — Оно завопило, не терпя промедлений.

Как только каждый был на месте, звезда огласила новый вердикт:

— Я посовещалось с вашей планетой, Ганимед и Европа. Меня тронуло то, как она защищала вас, к тому же, похоже, Земля не держит зла... Поэтому, так и быть, поскольку у меня сегодня добродушное настроение: я вас не изгоняю. Вы остаетесь, но, конечно, не без профилактического 

 — маниакальная улыбка «судьи» буквально сияла.

Виновники торжества почувствовали невероятное облегчение, в то время как их планета втайне поразилась тому, насколько легко манипулировать кем-то. Неужели Ганимед и Европа и правда в него? Или это он от них заразился?

Может, он, Юпитер, их и выгородил перед светилом, из-за его непонятно откуда взявшихся отеческих чувств, но его луны теперь обязаны выслушать 

 о том, почему их идея была полным 

Серьезно? Революция против 

? Вау, амбициозно, конечно, но изначально обречено на провал. Даже если бы Титан не сменил сторону, вместе с Каллисто и Ио (ах, ну и Тритоном, Фобосом и Деймосом, конечно), то спутники бы не добились своих целей этим путем, только настроив планет против них. Ну, возможно, навредили бы Земле, а дальше что? Один только Уран может ненароком разорвать всех из них своей гравитацией. Что уж говорить о Нептуне, Сатурне и самом Юпитере.

Никакого сайз-шейминга

, но нужно быть реалистами.

К тому же, обращаясь не к логической, а к эмоциональной части. Разве Юпитер 

 плох в качестве планеты для своих спутников?

, так почему же? — Вот каким вопросом задавался газовый гигант, направляясь обратно к своей орбите и таща все свои спутники за собой.

И да, это он ещё не касался темы откровения Земли. У Юпитера сейчас нет эмоционального ресурса на это. То что случилось — это тихий ужас, о котором планета будет думать еще не одну ночь, но не сейчас. Сейчас надо разобраться со своими же спутниками.

Блеф «образцовой» планеты

Пельменелюб

Солнечный суд завершен, и светило огласило главный приговор. Ганимед и Европа изгнаны из системы. Или нет? 

Юпитер в последний момент заступается за свои спутники. Его терпение лопнуло из-за слов Солнца. Планеты в шоке от поведения обычно спокойного и уравновешенного гиганта.

Шаранутый космос

Юпитер

Солнце

Ганимед

Европа

Титан

Земля

После солнечного суда

Юпитер, оказавшись наконец на своей законной орбите, выдохнул. Самая сложная часть позади. Он-таки обхитрил Солнце, каким-то образом...

Честно говоря, его эмоции по поводу успешного смягчения приговора для Ганимеда и Европы, были диаметрально противоположны. С одной стороны, он был рад тому, что его луны остаются с ним. А ещё Юпитер даже почувствовал некое злорадство над звездой: больно ловко он обвëл еë вокруг оси

. За эти долгие годы, что он был максимально спокоен и любезен, он действительно скучал за новыми эмоциями, навроде ощущения адреналина от риска быть уличенным во лжи. С другой... Вся эта история лишь дополнительно взбередила старые раны: снова его поступок с планетой Х всплывает из недр на поверхность памяти.

Ну и куда без жгучего стыда: Юпитеру понадобилось, чтобы 

 стала вступаться за двух виновников, прежде чем он смог совладать с собой и что-то сказать.

 и недоумевал. Он ведь не просто так вступился за свои луны. Одна из причин заключается в том, что планета хотела бы лично спросить их: а какого, собственно, 

Эти двое «хороши»: разожгли революцию против планет у него за спиной. Словно ножом по сердцу. Если  Юпитер и был в чем-то неправ, неужели нельзя было сначала это обсудить с ним? А не молча предать.

Зато когда Солнце их выгнало, они сразу обратились к нему, давя на эмоции и привязанность. Ну и главное. А если бы с ними что-то произошло? Если бы они пострадали? Столкнись они с кем-то из других гигантов: гле гарантия, что их не расплющат?

Юпитер не видит четкой логики или последовательности в действиях лун, что его раздражает еще пуще.

И так, планета только устроилась поудобнее на своем месте и уже собиралась начать 

 дикскуссию. Юпитер окинул строгим взглядом двух главных виновников торжества, которые резко перестали взволнованно и радостно болтать, когда поймали взор планеты. Остальные его спутники тоже немного приуныли и слетелись в кучу, не зная, куда себя деть. Только Ио нервно вертелся на месте, а Каллисто, не изменяя себе, безэмоционально парила. Еë лицо имело тоже выражение, что и всегда. Казалось, ей было всë равно на происходящее. Вдруг, один из его других спутников, Амальтея, неуверенно проговорила:

— Это будет долгий разговор, не так ли?...

Юпитер услышал еë, не смотря на то, что говорила она очень тихо, и с угрюмым видом небрежно бросил:

 долгий. Перво-наперво: не соизволите ли объясниться?

Неожиданно, заговорил Ио, который просто уже не выдержал всей этой напряженной атмосферы:

— Пожалуйста, Юпитер, не сердись на всех своих спутников: это мы четверо их подначивали на участие... И вообще... !

Штука в том, что хоть газовый гигант ничего такого пока не сказал и не сделал, его луны совсем не привыкли, чтобы планета была так холодна и груба. Одно дело, когда это направлено на солнце, а другое — на них самих. Ио заметил, насколько маленьким спутникам некомфортно, в то время как Галелеевские чувствовали себя более-менее, хотя виноваты были именно они.

— Думаешь, я этого ещё 

, Ио? — Юпитер спросил с ноткой сарказма.

В диалог вклинилась Европа:

— Юпитер, мы конечно очень благодарны тому, что ты не дал Солнцу сослать нас с Ганимедом, но ведь мы уже всë объяснили во время суда. — Она осторожно проговорила.

— Я знаю, но суть в том, что я хочу понять, что конкретно сделал не так, и в чем именно моя вина. Спутники Сатурна говорили о том, что он не помнит их имен. Спутники Урана, что тот ужасно шутил о том, что пустит их на кольца. А я? Что со мной не так? Разве я когда-либо вас оскорблял или угрожал вам? Мне казалось, что у нас неплохие отношения и есть некоторое доверие друг к другу.  Может я чего-то не понимаю? Чего-то не вижу?!

Европа неловко поерзала, она не была уверена, что сможет сформулировать ответ, хотя в душе ей казалось, что у них были свои причины:

— Ну... Мы просто хотели больше внимания, я полагаю? Не то чтобы ты часто проводил с нами время.

От такого заявления Юпитер выпал в астрал. Растерянно, он промолвил:

? Ну, я бы проводил с вами больше времени, но честно говоря не имею понятия, что мы можем делать сообща, чтобы не травмировать вас. Мы не сможем поиграть в космопокер или уно, даже если очень захотим: я не разгляжу ваши карты, а мои могут вас раздавить! В "астероидные вышибалы", которые так нравятся скалистым планетам, мы тоже не можем поиграть. Опять-таки: я могу вас нечаянно ранить. Я пытался просто говорить с вами, но всякий раз, когда я начинал рассказывать о чем-то, на мой взгляд, интересном, вы обычно просто закатывали глаза и не слушали. А теперь ты, Европа, говоришь мне, что вы сотворили 

 из-за того, что я опасался за вашу 

Ганимед попытался оправдаться:

— Видишь ли, здоровяк, дело не только в тебе... Мы были задеты отношением к нам в целом, со стороны всех остальных планет.

Юпитер вспылил, стараясь сдержаться, но его дергающийся глаз выдавал моральное состояние с потрохами:

— То есть вы, вместо того чтобы хоть попытаться обсудить со мной то, что вас беспокоит, решили пойти на планеты, а значит и на меня, войной? При чем, не из-за моих поступков, а из-за поступков других планет?! Потенциально, расправиться так же, как с Венерой и Марсом?

Тогда уж и Ганимед не выдержал:

— Да, мы поторопились и нам стоило сначала всë обсудить, но уж не прибедняйся, Юпитер! Ты же понимаешь, что мы бы тебе ничего не смогли сделать, а уж тем более избить, как Венеру и Марс. Ты буквально в сотни раз больше!

— Да?! А тебя не смущает, что я тоже планета? И творя революцию, вы бы неизбежно столкнулись бы с необходимостью сразиться со мной? И да, я, конечно же, понимаю, что меня так легко победить бы не удалось, но я не хотел тыкать этим вам в нос, чтобы не унижать! И так, вам пришлось бы пойти против меня. Самой громадной туши в этой системе, после Солнца. Я не понимаю, 

Небольшие луны вовсе вздрогнули от последних слов своей планеты. Кажется, она это заметила, и быстро усмерила свой пыл:

— Ладно, ладно, простите, что кричу, знаю, наверное, это слишком 

... Просто... Сейчас я отодвину свои эмоции по поводу предательства. Просто поговорим о вашем же благополучии. Вы планировали побить всех планет, чтобы вас признали, но ведь это же глупо и 

. Я просто-напросто беспокоюсь о вашей безопасности. Ну победили бы вы скалистых, что дальше? Пошли бы на нас, гигантов? Ребята, это 

 плохой план. Без обид, вас бы 

Ганимед и Европа молча переглянулись. Ну да, план не был идеальным, и именно потому революция не удалась, вероятно.

Ио неуверенно пробормотал:

— Если революция в любом случае не увенчалась бы успехом, то зачем так волноваться? Коль пострадали бы, сражаясь с гигантами, так сами же и виноваты. Ты и вправду громаден, чувак, тебе ничего на самом деле не грозило, ну и чего ты ворчишь тогда?..

Каллисто удивленно уставилась на друга: насколько недалеким надо быть, чтобы подобное сморозить?

Юпитер, шокированный, ответил:

— Ио. Об этом я и говорю: революция провальная идея, и это то, почему я волнуюсь. Да, из-за массы я за себя не переживаю: мне лично ничего не грозило. Так я и был зол 

 из-за страха быть ранненым, или тем более убитым. Я был зол от чувства предательства. А 

, ибо вы были недалеки от верной гибели! Вы не понимаете? Мне на вас совсем 

 плевать! Виноваты, невиноваты, а если с вами случись что — я себя не прощу. Потому что вы мне важны и за вас я 

Ио, неожидавший, что его расслышат, отпрянул:

— Воу, ладно-ладно, чувак, я понял. Просто не ожидал, что ты на самом деле так заботишься...

Однако тут, казалось бы, на ровном месте, взбесилась Европа:

— Агх! Юпитер! Я даже не знаю, что должна чувствовать. Это очень 

, что ты так нас ценишь, но... Может не нужно относится к нам, как 

?! «Я несу за вас ответственность» — мы 

 небесные тела и можем 

 ответить за свои поступки, и думать 

 головой. Наши дела — это 

Каллисто бы сделала фейспалм, если бы у нее была рука.

Юпитер уже не понимал, какую эмоцию должен испытывать:

. Лучше бы ты промолчала. Естественно, мы — не одно целое, а совсем раздельные сущности, и у вас есть своя воля. Но ведь на самом деле, вы, ребята, очень юны и потому незрелы. У вас просто мало опыта и вы много не знаете и не понимаете в этом мире. Я просто хотел помочь вам, пока вы набираетесь того самого опыта: я дал вам свободу, чтобы вы могли его получить. Конечно, всë случившееся — тоже 

 и это чему-то нас всех научит, но... Понимаешь, Европа. И к Ганимеду это тоже относится, как и к Каллисто с Ио, хотя в основном к вам двоим. Галилеевы спутники появились на свет куда раньше остальных. Вы здесь самые старшие после меня. И ожидалось, что вы приглядите за остальными, что совсем молоды и порой наивны. А что вы сделали вместо этого? Втянули, по-сути, пока что «детей» в войну? Я разочарован. Под лозунгами борьбы за их права, подвергнуть риску быть расплющенными гравитацией или разбиться о астероид, или вообще, сгореть от солнечной вспышки заживо. На такие риски нужно идти осознанно. Другое дело, если бы вы не стали вмешивать остальных. Вы бы рисковали только своей жизнью, на что имеете право. Надеюсь, теперь вам понятно, почему я испытываю столько негативных эмоций? И я также надеюсь, что повторять подобное вы не собираетесь?

Европа не была уверена, что сказать. Не может же она ответить правду: «О, это было убедительно, Юпитер, и действительно имело смысл. Однако я не могу пообещать, что подобного не повторится, ведь Ганимед сказал,с такой очаровательной ухмылкой, что ещё ничего не кончено». Неа. Спасибо, Европе не хочется доводить Юпитера до белого каления. Сейчас — точно нет. Бедолага и так на грани. Потому вместо того она ответила за всех:

— Да, Юпитер, признаю, мы поступили не красиво по отношению к младшим спутникам (здесь Европа даже не врала: она правда осознала, что совершила ошибку, вмешав их). И я понимаю, что тебе неприятно, а ещё я увидела, как ты на самом деле волнуешься о нас. Так что мы больше так не поступим. Как ты там говорил? Пусть это будет опытом. Эм, я полагаю, мы должны... Ну...

Ганимед чуть ли не выдавливал из себя слова:

— Извиниться, что-ль? Типа, э-э, да. Прости, здоровяк, это было отстойно.

Каллисто наконец заговорила:

— М-м, да, мы виноваты. Прости Юпитер, мне следовало сразу рассказать тебе или что-то предпринять, но я просто плыла по течению. Я 

— Мы тоже, Юпитер!!! — остальные спутники завопили в унисон.

Юпитер слегка улыбнулся. Он был рад, что луны, казалось, поняли его переживания. Ну и что касается Ио и Каллисто:

— Да ладно, вы двое, всë же заступились за Землю в конце. А ещё я должен поблагодарить Плутон, как увижу его, полагаю. Ну, мне приятно, что вы 

 выслушали меня, и я принимаю ваши извинения. Как сказал Ганимед: все когда-нибудь крупно ошибаются. Если чем-то все-таки вас обижал, то мне тоже жаль, я никогда ничего такого не имел ввиду. Не стал бы вас нарочно игнорировать, возможно, без очков могу и не увидеть кого-то, старость не радость — Юпитер над собой посмеялся.

Кто-то из малышей захихикал:

— Да ладно, ты не такой уж и старый! Ну подумаешь, скоро пятый миллиард лет стукнет.

Мда, звучало очень «обнадеживающе». Газовый гигант прямо-таки прыснул со смеху:

— Ага. Всего-то! Мои «лучшие годы» ещё впереди.

Тот же самый спутник спросил:

— Юпитер, прежде чем мы все вернемся к своим делам, можно спросить у тебя кое-что?

Планета немного смутилась сменой темы:

— Ох, эм, конечно? Тебя интересует что-то о космосе или о жителях Земли?

Как бы это не называлось.

 Он опроверг догадки собеседеника:

— Вопрос не в этом плане. Когда был солнечный суд и Солнце первоначально приговорило Ганимеда с Европой к изгнанию, оно упомянуло, что ты — образцовая планета. Однако ты с ним не согласился, и сказал, что его слова неправдивы, и Солнце знает, что это неправда. Значит, ты тоже когда-то совершал «большую ошибку, о которой сожалел», как говорил Ганимед?

Тишина воцарилась, ибо никто не ожидал острых вопросов от лун к планете, и не хотел их задавать. Тем не менее, газовый гигант собрался духом и, пусть не отбросив сомнения, решил дать хоть какой-то мало-мальски внятный ответ:

— Конечно, я ошибался. Я ошибался сильно, и больно, и страшно. Это было 

, так давно, что почти никто не помнит. Я же уже рассказывал вам об эрозии? Наша память 

, поэтому старая информация просто... стирается. Всë случилось будто в прошлой жизни. Однако я всë ещё чувствую себя плохо по этому поводу. У меня не было шанса искупить вину, и  в последнее время я боюсь, что прошлое меня догонит и 

Ого, а он аж душу отвëл. Такой тирады не планировалось. Чëрт, Сатурн и так вряд ли счастлив из-за того, что Юпитер упомянул свою оплошность, когда огрызнулся на Солнце. Если этот «Мистер-кольца» узнает, что он еще и перед своими лунами разоткровенничался... То может своими кольцами и огреть.

Спутники, казалось, были под впечатлением, они явно не ожидали, что кто-то навроде их планеты, мог сделать что-то неправильное. Они уставились на него, ожидая подробностей, но увы... :

— Извините, ребят, но я не хочу говорить детальней. Мне не комфортно делать это.

Ио решил перехватить инициативу:

— Всë в порядке. В конце-концов, это твоë дело, рассказывать или нет. И всë давно в прошлом, так имеет ли это значение спустя, как я понял, тысячи или даже миллионы лет? Мы знаем тебя только как старого-доброго Юпитера. Справедливую и добрую планету, что за нас встанет горой.

Упомянутая планета смущенно улыбнулась:

— Ио, прошу, не льсти мне.

Спутник закатил глаза. Юпитер — такой 

. Наверное, раздавил когда-то чей-то любимый астероид, по неосторожности, и всë не может забыть. Этот парень — олицетворение слова «идеальность». Ему не стоит так винить себя за то, что было 

 давно, что даже эрозия добралась до воспоминаний остальных планет за прошедшие века.

По крайней мере, сейчас всë хорошо.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/01918b20-2662-7103-bb87-40cf5dc060c4

После солнечного суда

Содержание

Блеф «образцовой» планеты

Разбор полëтов

Комментарии (0)