Не успел я принять тот факт, что сегодняшняя вылазка ничем приятным не обернётся, как вдруг, под руку попался совершенно, ранее неизведанный предмет. Рухлядь, хлам – посчитал бы любой-другой демонтажник, но не я. Недаром мои спутницы хвалят меня за внимательность…, хотя, это, по правде, единственное за что меня хвалят в команде… Но, сейчас не об этом, я имею свойство отвлекать повествование на слишком личные темы. Меня, верно, как сороку, очень привлекают блестящие вещи и среди всего того мусора, что мне пришлось сегодня перебрать, я отыскал настоящее сокровище, точнее даже: артефакт эры человечества! Это был маленький, портативный фотоаппарат со встроенной плёнкой. Я немного потряс его, да, там определённо что-то есть! Раскрыв сий аппарат, я сразу же обратился к немного выпавшей катушке плёнки, она также находилась в отличном состоянии. Серебристый корпус фотоаппарата сильно привлек моё внимание. Блестящий цвет, на фоне грязной, пыльной свалки сразу же выдал его, кха-ха. Я незамедлительно начал изучать его. Попавшее в мои руки сокровище сохранило поистине впечатляющий вид. Ни царапинки, ни вмятины, ни одного порока коррозии, которое может свершить только время, а, к слову, он пролежал здесь довольно долго. Я был несказанно рад такой находке. Спросите меня: откуда я вообще знаю, что это за прибор? Я знаю много, я многое изучил, находясь в бессметных лабиринтах уцелевших библиотек. Интересный факт: подобные строения служили лишь данью человеческой культуры, и уже не использовались по своему прямому назначению

– их никто не посещал. С появлением компьютерных технологий – книги были вытеснены более качественными и легкими в изготовлении предметами передачи информации. По иронии судьбы, я совсем недавно читал пособие для начинающих фотографов. Фотографы – это были такие люди, которые запечатляли с помощью фотоаппаратов разные объекты действительности, что потом выводили на бумажное фото или в цифровом виде. Люди были очень забавными и в тоже время странными существами…

-Эн, ты там закончил? – раздался один из знакомых голосов, – нам отлетать пора, не будем же мы на месте топтаться.

-Да-да, Джей, сейчас, только, ух, разберусь с…, – Эн никак не мог закрыть фотоаппарат, видимо петли всё-таки дали осечку и теперь крышка не поддавалась закрытию.

-Ви, ты только посмотри, – насмешливо начала выдавать Джей, – наш Эн снова нашел игрушечку, как это…, – вдруг девушка сильно озлобилась, – как это бесит! Выбрось этот хлам, пока я тебя с ним не утилизировала!

И сильно топнула в конце. Но Эн, скорее занятый изучением фотоаппаратом, нежели обдумыванием слов лидера, не подал никакого ответа. Это выбило пробку из Джей.

-Ты что, ничтожество, совсем осмелел или твой сенсор страха вовсе накрылся!? Эн, я с тобой говорю, кусок ты железки!

-Ах! – парень резко вышел из прострации, чуть не уронив свою драгоценную находку, – никак нет! Просто сегодня…, сегодня что-то странно чувствуется…

Медленным, преисполненным некой злобы шагом, Джей проследовала до Эна. Её, совершенно нечитаемый взгляд и та грозная походка, с которой она доходила до парня, не предвещали ничего хорошего. Эн силился, хотел сказать что-то ещё в оправдание своей бестактности, но слова не выходили, словно кто-то резко сжал его горло в тиски, с тем же ощущением он начал тяжело дышать.

-Ты мне тут зубы не заговаривай, – с холодным выражением продиктовала Джей, – даже если тебе плохо или ещё что-нибудь: мне всё равно, – ты должен внимать моим словам без всякого промедления! Я – твой лидер, ты должен меня слушаться, – кажется, девушка решила не останавливаться на обычном выговоре: она подходила всё ближе и ближе.

-Джей, оставь его, – вступилась за Эна Ви, – пусть делает, что хочет, он не стоит ни твоего времени, ни твоих сил, – маленькое беспокойство, в виде двух взволнованных глаз вышло на её дисплее. Ви – единственное существо на всей этой проклятой, промерзшей планете, которое хоть как-то заботиться об беззаботном демонтажнике.

Джей, явно не оценившая такой защиты – продолжила наступление с ещё большей силой, будто слова Ви только больше распалили дурной нрав девушки. Звонкие, металлические шаги становились всё громче, Эн просто не мог пошевелиться под этот грозный марш ненависти и стали. Она подошла к Эну вплотную, пока тот, чуть ли не трясясь, прижимался к металлическому листу. От страха он еле слышно вскричал.

-Мне снова напомнить тебе о понятии «субординация», не так ли? А, Эн? – произнесла девушка и резко замахнулась рукой.

Парень рефлекторно сжался, прижавшись к стене ещё сильнее. В одной руке он держал фотоаппарат, и держал эту руку поодаль так, чтобы Джей, при случаи нападения, не задела его сувенир. Свободной рукой он прикрывал лицо. Эн, как ребёнок перед отцовским ремнём, не мог дать никакого сопротивления, ему ничего не оставалось кроме раскаяния и надежды…, надежды что эта боль минует его как можно скорее. Но никакой боли не произошло – Джей отвела руку обратно.

-Уф, да мне даже руки марать не хочется об тебя, жалкий червь, – наконец взгляд её оживился, выдав на дисплее выражение сильнейшего отвращения, – ты бы видел себя, уф, сплошная жалость на трясущихся ножках, и не более. Да что ты его схватил, как…, как ни знаю что! – и с ещё большим призрением ударила по руке: фотоаппарат упал на снег.

-Нет! – Эн спохватился поднять его, как вдруг женский, сильный голос вновь парализовал его.

-Стоп! Я тебя отпускала? Куда это ты полез, червяк? Стой смирно пока с тобой гово–

-Джей…, – Ви положила руку на грозное плечо, – хватит. Полетели.

Быстро обернувшись, Джей остановила взгляд на своей компаньонке, с пару секунд обменявшись словами, она повернулась к Эну, одаривая и без того зашуганного дрона ещё большим страхом. Смерив взглядом паренька, она отошла на пару метров, расправила свои стальные крылья и взмыла в воздух. С её исчезновением на душе Эна стало легче; тело, стылое от страха – разморозилось, и только Эн хотел потянуться за фотоаппаратом, как вдруг, пара обеспокоенных глаз остановила его. Это был хорошо знакомый для Эна взгляд: так на него смотрела Ви в минуты сильного отчаяния для первого. И сейчас, без возможности сказать что-либо, она молчаливо смотрела него, Эн пытался угадать в этом выражении хоть какое-то подобие сочувствия, но…, скорее всего она так смотрит из-за разочарования.

-Ви? – спросил Эн, по его голосу и взгляду было понятно, что он уже выкинул из памяти минувшие минуты наказания.

После услышанного, Ви отвернула голову и также быстро взлетела вверх, оставив после себя полосу белого, блестящего на ветру снега. Эн не хотел разрешать в себе эти вопросы: почему он всё ещё в их команде; почему он не покинет их, если ему здесь так плохо; сможет ли он, в конце концов, выжить в одиночку? Парень подобрал фотоаппарат, отряхнув липкий снег с объектива.

Какой замечательный день.

Ви и Джей не появлялись уже на протяжении трёх дней. Кажется, наши пути разошлись. И тот взгляд от Ви…, значит, она всё-таки прощалась со мной. Улетела. Ни слова не сказала. Но мне, честно, даже очень приятно от того факта, что за этим я ничего не чувствую – мне плевать. Ранее мне казалось, что эти двое просто необходимы в моей жизни, но чувства говорят совершенно обратное. Я очень удивлён и рад. За то время, пока я гадал: прилетят они или нет, я также сумел разобраться с фотоаппаратом. Как я ранее и подозревал – проявить плёнку будет весьма трудно, у людей для этого были отдельные роботы – принтеры, но не думаю, что мне предстоит обнаружить хотя бы такой один, да ещё и в хорошем качестве. Я, правда, могу и сам начать печать, в моём программном обеспечении имеется и такая функция, но фото будут чёрно-белые, а не цветное. Да и качество у них будет ужасное, что ещё больше вводит в тоску. Фотоаппарат был весьма простого образца, разобраться в его устройстве было легко. Я сделал пару пробных фото. Аккуратно отрезал ленту и проглотил. Печать выполнялась застоявшимся маслом, по структуре было очень похоже на чернила. Бумагу я достал из библиотеки – вырвал заглавные листы из книг. Не смотря на все ожидания, печать была весьма сносной!

Эн выплюнул готовый лист, на котором красовалась белесая, зимняя пустошь. Второе фото – это был он сам, мило улыбающийся на фото мальчишка. Последнее фото до того ему понравилось, что Эн сделал ещё пару снимков себя с разных ракурсов, он позировал, прыгал, задирал пальто, кривлялся, на что истратил ещё шесть фрагментов фото-плёнки. С досадой обнаружив, что её осталось всего двадцать восемь, Эн положил фотоаппарат на место.

-Как прекрасно…, – прошептал парень, рассматривая свои снимки.

Помниться, это у людей называется – селфи.

Эн был красивым дроном, и чем больше он смотрел на чёрно-белую версию себя, тем больше он в этом убеждался. Убеждение его происходило ещё и от того, что он очень любил сравнивать свою внешность с остальными, правда, тщательно скрывал это. Он нисколько не был нарциссом, скорее всего, внешность – это была единственной опорой его храма самооценки. Жалко лишь то, что всё своё время он проводил в компании двух демонтажниц, нисколько любви к нему не питающих. Джей вовсе отстранила в себе любое тёплое чувство, полностью отдавшись работе на компанию. Ви же…, парень точно не знал или просто не хотел знать причин, по которым она так холодна с ним. Сейчас это не имеет значения, они улетели и, видимо, больше никогда не встретиться.

Долгое время Эн молчал, всматриваясь снимки, где он, не смотря на все улыбчивые выражения, 

. Медленное его наслаждение переросло в мучение, каждая минута, каждая секунда, с которой он рассматривал свои фото, стала ему вдруг ненавистной. Теперь он совсем один. Чувство холодного, спокойного отчаяния начало поглощать его душу и тогда ему стало грустно. Отбросив снимки в сторону, Эн упал в пилотское кресло, то, с привычным скрежетом, ответило на его твёрдую посадку. Эн никак не мог выкинуть из головы то выражение, которое ему подарила Ви при прощании, в микроскопической точности воспроизводя каждую черту лица Ви, оно стояло перед его глазами.

-Ви…, – застыло на его губах и более он не сказал ни слова.

Прекрасная, суровая Ви. Даже под угрозой смерти, Эн никогда бы не признался ей в своём тёплом чувстве. Только в редкие моменты их сближения Эн вспоминал, с каким сильным любовным трепетом он относился к их встрече, к их разговору, к очередному наказанию от её рук. Любой удар, прошедшийся по корпусу Эна, был для него сравни маленькой ласке, незначительному поглаживанию, и это всё, что он мог получить от неё. Но била она его только в присутствии Джей; когда же Эн и Ви оставались наедине, то вторая, как бы невзначай, удалялась, вновь оставляя Эна в полном одиночестве. Ни слова укора. И Эн видел, Эн понимал, что она избегает его, только он не понимал на то никаких объективных причин.

Ещё раз осмотрев фото, Эн положил их в карман своего пальто и уснул.

Охота. Обнаружение – Слежка – Убийство.

Три простых шага, чтобы добыть себе новое масло и зарядные картриджи. Но Эн не чувствовал в себе потребность найти пропитание – ему было просто нечем заняться. В конечном счете, он думал, что активные занятия развеят скуку его морозных будней. Не смотря на сон, Эн всё ещё чувствовал себя утомлённо, разбито, ему, может быть, больше хотелось остаться в капсуле и ждать…, но ждать больше было некого. Нужно было действовать, чтобы совсем не окиснуть.

Вечная ночь, окутавшая 

диктовала свои, хищные порядки, делая и без того суровый климат планеты ещё более устрашающий. Ночь была всегда на стороне охотника, Эн даже представить не мог, как бы он вёл своё дело при ярком свете солнца. Лунный свет, исходящий от Сатурна, возводил величавые, глубокие тени металлических листов, что в таком множестве усеяли собою промёрзшую землю планеты. Снежная гладь пустоши никогда ещё не была такой тихой, ни снежинки, ни единого дуновения ветерка, одним словом – идиллия. И только одна вещь, а точнее звук, портил всё это умиротворение. Густой, хриплый, непрерывный гул, казалось, выходил из-под земли и низко расстилался по её поверхности. Отдалённо напоминал рёв большого бензинового мотора. Эн захватил с собой камеру, чтобы, если такой случай представиться, выцепить пару хороших снимков. Если бы не ограниченное количество плёнки, то он бы, возможно, возвёл фото в своё новое хобби.

Немного пройдясь вокруг своего жилища, Эн обнаружил весьма интересную вещь – следы. Маленькие ножки следовали к его капсуле, немного потоптались на месте и развернулись обратно.

Следы вызвали неподдельный интерес у дрона, и он начал анализировать. Подошва, ранее неизвестная ему, была широкая и прорезная, как у спортивных бутсов. Даже у него не такая большая ступня, как у обладателя этих следов. В первое мгновение, Эн подумал о Джей и Ви, но, увы, их тонкие, изящные ступни-шпильки не подходили к этой широкой веренице. Он начал думать дальше.

-Рабочий, – наконец, сладострастно выговорил Эн, на дисплее мельком возник злосчастный крестик. Только при одной мысли об этом сочном, тёплом, питательно масле рабочих – у Эна навернулась нанитовая слюна. Охотничье предвкушение забурлило в его венах, настроение поднялось моментально.

Может, в этот раз, стоит сделать охоту интереснее, так сказать, сравнять шансы… Пройдусь-ка я пешочком.

Поскольку зверь был не особо голоден, то он, вместо кровожадной охоты, решил поиграть со своей жертвой. Идя по следам рабочего, Эну часто приходили в голову мысли о методе расправы над несчастным. Яркая улыбка сопровождала его до самого конца пути.

Эну пришлось поторопиться – начинающаяся вьюга начала заметать следы. Полушагом-полубегом он проследовал до какой-то свалки, заваленные кучи хлама и мусора казались ему неизвестными, он здесь не разу не был. Причудливая форма пирамид, скорее напоминала маленький, импровизированный город нежели полноценную свалку, Эну сразу же захотелось сфотографировать увиденное. Только его рука потянулась в карман за фотоаппаратом, как вдруг чей-то писклявый голосок прервал его действие.

-Как же они задолбали! Нг-ха, это просто…, просто невыносимо! – за громкой речью последовал звонкий лязг металла, словно кто-то нарочно, со злости пнул его.

Забравшись на одну из таких мусорных гор, Эн начал наблюдать за происходящим.

Дрон был совсем один. Приблизив объектив, Эн сумел различить в дроне особь женского пола, маленький рюкзачок на спине и что-то отдаленно напоминающее винтовку в её руках. Пурпурноволосая, маленькая чудачка расхаживала по территории свалки, попутно вымещая злость на случайных предметах. Парень не знал ни имени, ни намерений этого злобного дрона, но риторика, с которой она раздавалась на свалке, явно привлекло его интерес, и, возможно, отстрочила неминуемую гибель существа.

Смело прошагав до кучи с мусором, она некоторое время рылась в нём, отбрасывая всё не нужное. Сильно восхищалась, когда находила нужный ей предмет, и с такой же силой огорчалась, если такого предмета не находилась. Эн наблюдал за её милыми похождениями, девушка была похожа на маленькую, ничего не подозревающую мышку под надзором голодного питона.

Какая миленькая девушка. Мне очень нравится это сочетание: злоба души и миловидность тела. Может быть даже, стоит её пощадить…, на время.

Особенно Эна привлек её голос. Хриплый и с тем же тоненький альт добавлял ещё больше контраста лиловой бунтарке. Эта двойственность, эта неопределённость…, она невероятно возбуждала Эна, обычно, привыкшему видеть в дронах один, единый, чёткий архетип.

-Опять мусор! – с горячей досадой произнесла она, – ну, хотя бы, это лучше, чем тухнуть среди всех, ах, как они надоели мне, придурки.

Эн, словно по рефлексу, незамедлительно сделал снимок. Чик!

Неожиданно, дрон замер, как бы намереваясь развернуться, но с тем же очень боявшись сделать это. Простоя, прислушавшись к вою метели около минуты, дрон громко воскликнул:

-Эй! Кто здесь!?  – и начала резко осматриваться по сторонам. Беспокойна, пурпурная голова вертелась из стороны в сторону, всматривалась, но не находила источника звука. Эн спрятался. Неловкий смешок вышел из его груди, норовя превратиться, в злобный, низкочастотный бас. Эн сдержал его и начал следить за ситуацией дальше.

-Выходи, не прячься, я знаю что ты здесь, кто бы ты ни был…, – хриплый голос дрона изредка подрагивал, отчего становился ещё смешнее и комичнее. Винтовка девушки поочередно, как гирлянда, загорелась зелёными огоньками, – ну давай, я здесь, нападай!

Эна до того смешило это маленькое, бурное существо, что сдерживаемый смех начал щекотать его стальной корпус.

Ещё одна, поистине замечательная находка! Нет, я ещё понаблюдаю за этим, такое шоу просто невозможно пропустить! Кха-ха! Мне всё меньше хочется убить, и всё больше наблюдать за ней. 

Демонтажника распирал внутренний смех. Комедия, которую он устроил этим испугом, очень его развеселила. Но не всем было так весело… Узи, чьё имя читатели узнали на много раньше, чуть ли не рвало от страха. Чувство сильного, выходящего из-под контроля ужаса, одолевало её. И, кажется, она больше создавала страх, нежели его напрямую осознавала, но тот звук, тот механический щелчок явно был искусственной природы. «Ничто не могло издать такой звук случайно» – шептал разум в догадках. Узи чувствовала невероятное давление в затылке, словно кто-то бесцеремонно, жадно прожигает её взглядом и не отпускал, пока вдоволь не насытиться этим представлением.

-Давай…, ну же, нападай…, – страх начал медленно пожирать рьяный, боевой настрой девчушки, утихающий звон голоса говорил об этом, – если ты мне не враг, то выйди и покажись, лучше не прячься, пока я тут всё не расстреляла, – и грозно, демонстративно подняла ружьё вверх.

Нескончаемый поток воли смешил Эна, во всяком случае веселил именно тот факт, что он может в любой момент оборвать всю эту наигранную храбрость одним взмахом ножа. Сильнейшее вероломство, исходящее от такой идеи опьяняло мораль Эна, он был готов пойти на любые бесчинства, лишь повеселить этот вечер. «Как же будет жестоко: сломить сильный дух, в таком слабом теле» – на момент подумалось ему. Также Эна не покидала ещё одна мысль: сделать пару красивых снимков. Эн спустил крышку и произвёл снимок. Фотоаппарат снова раздался механическим чириканием. На двух фрагментах фотоплёнки отобразилась Узи, страстно озирающаяся по сторонам. Пусть на фото не видно, как она дрожит и дёргается в потуге обуздать собственный страх, было видно, что героиня плёнки сильно напугана.

-Хэй, это, блин, не смешно! Я всё слышала! Очень тупые шутки, знаешь ли! – морщинки волнения выступили под глазами Узи, а полуоткрытый рот исказился в странном выражении, что-то между испугом и наивной улыбкой.

Яростный крик, которым она окутывала всю свалку, медленным эхом растворялся воем зимней метели. Обессилив от страха и крика, она рухнула коленями наземь, ей стало до того дурно, что девушку начало клонить в обморочный сон или же, на языке роботов, – режим перезагрузки. Девушка ощутила резкую потребность в уединении, её голова начала кружиться, а ко рту подступать грязная, маслянистая рвота. Опять звук процесса съемки – чирик!

-Выходи…, прошу…, ох…, нужно было остаться дома, в бункере, с папой…, – прошептала девушка и смолкла.

Ах, этот жалобный, слабый голосочек. Последний звон отчаяния, знакомый каждому демонтажнику, что предрешил счёт судьбы рабочего на минуты. Сладкая песнь боли и сожаления, ласкающая слух любого хищника. Ах, как это прекрасно.

-Совсем одна…, – вставила она.

Нанитовое жало Эна резко дёрнулось при услышанном. В этот момент сильное, неожиданное озарение пронзило его разум, такое обычно происходит в моменты перемены важного решения, когда всё твоё отношение вдруг меняется с ног на голову, из-за какого-то незначительного знака или слова. Эн поймал, схватил эту мысль и начал её про себя раздумывать.

Такое же одинокое, сбитое существо…, совсем как я. Меня, почему-то, начало резко тянуть к этому дрону. Странно ли ощущать что-то подобное к своей жертве, ощущать что-то кроме животного голода…

На лице Эна воплотилось задумчивое выражение. Два душевных начала дрались в его душе, с одной стороны, он мог бы давно прикончить эту девчонку, а с другой ему хотелось, нет, его тянула возможность душевного сближения с этой несчастной.

Привратник ужаса решил выглянуть из-за мусорной кучи. К его удивлению, маленький силуэт уже давно пропал, оставив после себе лишь несколько неглубоких следов. Не желая упускать свою добычу, фотограф мягко, бесшумно пикировал наземь, так, чтобы не поднять снегу.

Так или по-другому: ты будешь моей!

фотоохота

пацифист наоборот

Придя в рассудок, Эн без всякой эмоции подобрал фотоаппарат и сделал своё последнее фото. Озаряемый лунным светом дисплей отображал вечную мглу бытия, с которым дроны прощаются с жизнью. 
Эн сделал своё последнее фото. 
Эн захватил фото и больше никогда там не появлялся.
Эн больше нигде не появлялся.

Дроны-убийцы

Узи/Эн

Узи

Эн

Ви

Джей

Постмортем

Большое расстояние между следами говорило о том, что жертва бежала, шагала очень широко. Полоска следов шла до ржавой, металлической плиты – там они резко оборвались. Это был ржавый подмосток между двумя мусорными островками, который вёл к новой, неизвестной для Эна структуре. После него виднелось маленькое сооружение, отдалённо напоминающее шалаш из металлических листов. Эн несколько смутился, когда шагнул на этот подмосток: старый металл издавал слишком громкий скрежет, для того чтобы оставаться незамеченным.

-Чёрт, – прошептал и отступил Эн.

Он прекрасно знал, что девушка находилась в здании напротив; она была в ловушке, в которую, к слову, загнали её собственные страхи.

Может это засада? Она точно меня не видела? Нет, она слишком напугана для такой решительной меры.

Но всё равно, Эн хотел приблизиться к ней не в форме опасного хищника, а как обычный, такой же заблудший работяга. Для этого парень сорвал желтую повязку с руки, и несколько согнулся, так, чтобы ростом походить на рабочего дрона. Любая черта, любая деталь могла выдать в нём демонтажника, Эн сильно рисковал этой минутной идеей, но отступать уже поздно.

И вот, стоя у самого входа, Эн окунулся во тьму сооружения. Он шагал тихо и неслышно, лишь слабый гул масляного насоса выдавал его присутствие. Белая испарина дыхания прочеркивалась через желтое свечение, исходящее от собственного визора. Пара желтых, беспокойных глаз бегала по тьме, стараясь отыскать девушку. Но здесь было до того темно, что видимость Эна заканчивалась уже на полруки. Эну думалось, что он уже должен наткнуться на стену, ведь здание снаружи казалось довольно маленьким и скромным.

-Хэй…, – остановившись, выговорил он, – ты здесь?

Ответа не последовало. Эна начало одолевать подозрение, что он пошел не по тому следу – и этот дрон-рабочий просто обвёл его вокруг пальца. Неужели ему не суждено изучить рабочего, не как жертву, а как собеседника, или даже как приятеля? Весь его интерес потух в момент разочарования, Эн вновь обессилел от горя. Он уже собирался уходить, как вдруг, его слуховой сенсор засёк слабое сопение, оно раздалось до того близко, что Эн вздрогнул. Немного повернув голову, он обнаружил слабое свечение.

На дисплее незнакомки производилась цикличная анимация перезагрузки: линейка кругляшков поочерёдно загоралась и снова гасла. Вот она, спящая красавица, сидит на ящике, прислонившись к плотной, металлической стенке, и совсем не осознает: насколько к ней близок этот приспешник дьявола в обличии простого демонтажника. Девушка совсем близко, почти на расстоянии полуметра. Запах свежего масла одурманивал, пьянил бдительность Эна, позже парень почувствовал, как голодная слюна начала подступать ко рту. Рефлекс снова захватил его рассудок.

Как жалко, что перезагрузка застала тебя в такое время, дорогуша…

Первое время Эн пытался бороться с хищными инстинктами, в его душе возгоралась и вновь потухала кровожадная страсть, присущая хищникам при виде своей добыче на блюдечке. Липкий звук отсоединения языка от нёба, – и вот из его полуоткрытого рта медленно выходит язык, скорее напоминающий щупальце глубоководной твари, нежели привычную языковую пластину. Ряд острых зубов блеснул в свету дисплея, ещё несколько сантиметров сближения, и они бы проткнули лицо спящей Узи.

Какова же ты на вкус? Попробую пока ты спишь... Хотя, честно, какая разница: я здесь главный... Ох, как же приятно владеть кем-то, может у Джей и Ви появлялось такое же чувство, когда они меня наказывали?

Раньше, любой контакт с рабочим для Эна происходил только физически: секундная расправа и не больше. Но сейчас он чувствовал нечто большее, чем просто физическое превосходство, все его ощущения проникали в новое отношение: 

Эн чувствовал психологическое доминирование.

 Приятная, блаженная волна прошла по телу, когда сколький язык коснулся визору несчастной; медленно, он оглаживал все грани, все уголки её прекрасного лица, не оставляя без внимания даже волосы. Эну хотелось попробовать её всю. Эти нескромные движения успокаивали внутреннего хищника Эна, он чувствовал, что он полностью владеет спящим существом, и может сделать с ним всё то, что позволит его этика. И не смотря на это превосходство, сердце у Эна билось ужасно быстро, он волновался, как бы девушка не проснулась.

Я могу откусить ей голову в любой момент....

Совсем не торопясь, ловкий язык проник в рот; Эн, скорее, даже случайно коснулся её уст, а язык, будто по своей воле, проник в тёплые стенки ротовой полости Узи. Отдаваясь беспросветной похоти, что позволяла его хищная натура, парень всё меньше и меньше контролировал себя.

Внутри её рта было так тепло и мягко, что Эн невольно, сладко постанывал от такого, ранее неизведанного прикосновения. Узи, находясь под покровом крепкого сна, непроизвольно отвечала этим стонам, тем самым ещё больше зажигая в демонтажнике эту животную, необузданную страсть. Эн перестал отдавать себе отчёт: когда эта хищная проба начала переходить в сильное любострастие?

Такая гладкая, такая аппетитная, о, даже за закрытым корпусом я чувствую этот горячий, масляной поток, что течёт по её венам.... Вот бы она разрешила, позволила откусить от себя часть, хотя бы ручку…. Рука…, какие у неё замечательные руки, правда, наверное, очень грязные, но это ничего, зато их форма…. Нет, мне нужно перестать так делать, это на меня не похоже.

Грубость, с которой он действовал, была скорее объяснена незнанием, нежели наглостью и желанием лёгкой наживы, ведь Эн, каким бы страшным зверем он ни был, не хотел вредить ни чести, ни рассудку этой прекрасной девушки. Парень вдоль насытился этой слюнявой лаской, длившейся всего каких-то две минуты, хотя, по ощущением Эна, это действие было растянуто чуть ли не на час. Оторвавшись от приятной области рта, Эн начал поглаживать её руки. Онемевшие ото сна, они сразу опадали вниз, стоило им выскользнуть из ладони Эна. В помещении было очень темно, Эн только на ощупь мог знать, какие они холодные, какие они тонкие и нежные в момент его прикосновений. Эти ручки буквально таяли в его горячей хватке. Неторопливыми движениями, он массировал тыльную сторону ладони своим большим пальцем, телесная обивка девушки хорошо поддавалась любому воздействию извне. В сладострастном млении он отдался фантазиям; он воображал, как эти мягкие руки гладят его лицо, визор, медленно спускались до корпуса и возвращались обратно. Как все эти движения приводят его в блаженное исступление и он более не будет знать горя одиночества. Через эти касания Эн чувствовал её душу, он хотел быть рядом с этой девушкой, но больше ему хотелось, чтобы это отношение было взаимным.

Как такая нежная девчушка собиралась выживать в диких пустошах? Она, верно, отчаявшаяся или, вовсе, сумасшедшая. Исходя из её характера, это скорее второе, да, без сомнений, она помешанная. Почему такой милый дрон не был оставлен в тёплом, уютном доме? Почему он расхаживает по опасной планете, словно она хозяйка этих пустошей? Она явно не в себе…, мне это чертовски нравится. Благо я нашел её первой, в ином случае она бы уже стала пропитанием для Джей и Ви.

Приятная, любовная мысль закралась в его голову, отстранившая тем самым любое желание навредить. Эн не хотел находить в себе оправданий такого странного поведения, он просто повелевался минутному позыву любви и ничего больше. Ведь когда она проснётся, он скорее всего не сможет касаться её тела… Это внутреннее повествование до того закрепилось в его беспокойном, кипящем от возбуждения мозгу, что от радости ему захотелось сделать несколько фото. Благо, фотоаппарат обладал яркой вспышкой, способной раскрыть томную мглу комнаты.

Руководствуясь тактильным сенсором, Эн отошел на приличное для фото расстояние. Он знал, что долго находиться здесь не сможет и рано или поздно ему придётся оставить юную бунтарку…, хоть фотографии останутся… Эн нажал на кнопку. Яркая вспышка, осветившая на секунду ночную темь, проявила тело девушки, Эн ещё раз убедился в её превосходной красе.

Жалко, я не могу сфотографировать так, чтобы она всегда смотрелась красиво в моём снимке. Мне больно от той невозможности запечатлеть её неземную красу, ведь камера весьма стара, да и снимаю я очень плохо, снимок точно получиться уродливым… Ах, как жаль. 

С каждым моментом вспышки он мог видеть тело Узи в свету. Кажется, он уже больше освящал окружение, нежели фотографировал: Эн без конца нажимал на злосчастную кнопку, он буквально не мог остановиться, пока пурпурный отблеск глаз не спугнул его.

-Что! – фотоаппарат, выпавший из рук, был навсегда утерян в кромешной тьме.

Могу поклясться: я видел, как она на меня смотрела! Она всё это видела? Ах, глаза болят от вспышек, я очень плохо вижу.

Парой стуков по голове Эн перезагрузил зрительный анализатор. Придя в норму, он сразу же обратился к сенсору незнакомки. Сенсор девушки теперь вовсе, ничего не отображал, лишь слабое, серое свечение выдавало жизнеспособность дрона. Всё его тело разом онемело в смеси стыда и страха, но осознание того, что он является хозяином положения, глушило душевную муку. Неожиданно Эн почувствовал сильную вражду к этому дрону, ему казалось, что она просто дурит его.

Она никак не может притворяться, нет-нет… Но имеются ли ещё причины, по которым я не могу откусить ей голову? Нет, я не могу, я обещал. 

Эн ломался. Всё его тело было соткано из сплошных противоречий, в этом он и был похож на Узи. В такие моменты рассудок доходил до такого омрачения, что Эн терял всякий контроль над телом. Он вновь был на грани хищного буйства.

-Эй! Вставай! Я видел, ты на меня смотр–

Но не успел Эн договорить, как эти, некогда для него, нежные и тонкие руки грубо пихнули его в сторону. Парень не упал, но и без этого был сбит с толку – он ничего не видел. Всё, что ему оставалось принимать – это звуки, шорох и нескончаемый поток ругательств. В панике Узи совершенно не следила за культурой своей речи. Сильный страх, зародившийся в её сердце, наконец, начал вырываться наружу: девушка билась, кричала, сражалась с тьмой, поглотивший её взор и рассудок. Это буйство привело её к свету – слабая полоска луны простиралась возле дверного проёма. «Вот выход из этого кошмара!». Узи поддалась этому спасительному озарению, но тут же запнулась о какой-то предмет – это был фотоаппарат. Задев мыском кнопку, Узи активировала вспышку: свет, вспыхнув раз, потух и Эн с ужасом подумал, что сейчас ему придётся схватиться насмерть с девушкой, которая, как он знал, не выжила бы даже при малейшей попытке сопротивления. Но нет, у Узи и мысли не проскочило о сражении.

На момент они увидели друг друга. Застывшее лицо Эна не поддавалась какому-либо описанию, в лице его было столько раскаяния и страха, что казалось – он совершил страшное, смертельное преступление, итоги которого отобразились в его ужасном выражении. Сгоревшая вспышка фотоаппарата также бросила тень и на лицо девушки, но в отличии от пассивного выражения Эна, лицо Узи посекундно искажалось: глаза бегали в попытке найти путь спасению, а рот не переставал открываться в потоке грозных криков.

-Уйди от меня! Не убивай! Вон! Вон! – без устали выпаливали её уста, – убийца!

Но Эн стоял не шелохнувшись. Не зверь, не славный добродетель – в нём ничего не осталось после этих криков, он был разбит, смятён. Его план на знакомство с этим дроном был провален изначально, Эн корил себя за то, что не сдержал страстный порыв и коснулся этого прекрасного тела. В голове всё ещё держались те тёплые чувства, те ощущения, что он испытал при интимном прикосновении – этот момент для него был сравни контакту с божеством.

Я ведь даже не смел её касаться. Надругательство, совращение, кощунство…. Но я ведь толком ничего не сделал. Почему же мне так плохо? Я ведь просто могу её убить и прекратить эти мучения, но… Почему я стою, почему я не могу пошевелиться. Что мною правит сейчас?

Сквозь брань бунтарки, до Эна начал доходить новый звук. Сильный грохот раздался за падением Узи: хлипка конструкция стального дома начала обрушатся, и Эн, не медля, начал действовать. Металл начал опадать на пол, резко наполняя помещение лунным светом. По памяти отыскав Узи, Эн попытался схватить её, но драчливый дрон уклонялся, не давая себя задеть.

-Не трогай меня! Убью! Нет-нет!

Истерия. Девушка чувствовала, как хватка смерти смыкается на её шее, делая каждый крик всё тише и тише, она задыхалась, захлебывалась в собственном страхе перед демонтажником. Загнанному в угол зверьку ничего не остаётся, кроме истошных криков… Маленький болтик упал на голову парня, а затем и целый металлический лист – здание вот-вот сложиться как карточный домик!

-Сейчас всё тут рухнет, вставай! – скомандовал Эн в изнеможении.

Узи находилась в такой сильной власти страха, что любой довод извне расплывался о стену её душевного аффекта – она была невосприимчива к речи парня. Вскоре Эну надоели эти юления, и он, совсем не церемонясь, обхватил первопопавшуюся часть тела Узи и с рывком вытолкнул её наружу. Демонтажник до того сильно стиснул запястье, что у девушки потемнело в визоре от боли, она слегка вскрикнула.

Девушка буквально вылетела из обветшавшего здания и сразу упала на землю. Сильная инерция волокла её тело по снегу, пока Узи не схватилась за первую попавшуюся железяку, оставив после себя большой снежный след на земле. Не успела она перевести взгляд, как всё сооружение обратилось в кучу труб и металлолома, скрыв под собой дрона-спасителя. Только длинная, обвитая тёмно-желтой полоской на запястье, рука торчала из-под завалов.

Здание обрушилось прямо на Эна, который, к сожалению, не успел выйти в след за Узи. Сенсорный модуль получил сильное повреждение, его голова чуть не треснула под давлением тонных, металлических балок. Глубокий, тяжелый сон поразил Эна под завалами.

Я всегда был дураком. Я редко задумываюсь перед тем, как что-то сознательно сделать. Мне, честно, лень возводить это в привычку, я просто действую вот и всё, как робот без искусственного интеллекта. Кажется, мне этого самого интеллекта и не достаёт. Ви и Джей часто говорили, что у меня имеется какое-то отклонение, какой-то программный сбой или вроде того. По моим подсчётам, меня чаще называли идиотом, нежели по серийному номеру. Джей очень злит то, что мне всё равно на её наказания, ведь она всегда хотела воспитать во мне личность и верного служителя компании. Ви же…, Ви, я не знаю, кажется, с её отлётом все воспоминания, хоть как-то связанные с ней, – стёрлись. 

Раньше я сильно волновался. Но я не могу вспомнить этого волнения, ровно и того, где я сейчас нахожусь… Может, это то ощущение, которое получают роботы после смерти?

У людей, как мне помниться, тоже было много понятий о загробной жизни, в особенности мысли теологии и богословия. У них был лидер, всемогущий и всевидящий лидер, который правил их волей на протяжении какого-то исторического промежутка. Вскоре люди забыли о нём. Не думаю, что я хоть что-то должен чувствовать по этому поводу..., но мне почему-то грустно от того, что они забыли его. Теперь людей вовсе нет. Их бог был красив, он был их опорой. Но должна ли у дронов быть опора? Кто должен быть богом для всех…, богом для меня…? Всё это не важно. Я умер, а, следовательно, более не имею способности к рождению мысли… Странно.

Девушка лежала на снегу. Её изучающий взгляд, и не менее воспалённый произошедшим разум обрабатывал случившееся. Как и Эн, она на мгновение открыла в себе новое чувство, от её первобытного страха не осталось и следа. То томное, мучительное чувство страха более не владело Узи, теперь она ощущала себя иначе.

-Почему…, что за фигня…, – говорила она для себя, в неспособности объективно воспринять случившееся, – он что…, спас меня? Бред какой-то.

Тёплая улыбка осенила её красивое лицо. Пристальный взгляд сложился в миловидное, полное добродушия выражение. Она смотрела на Эна, который, по видимому, был повреждён обрушением и сейчас был отключен.

-Это очень странно. Как…

Узи всё ещё не могла сложить произошедшее в голове. Она не понимала позывы и мотивы демонтажника. Вдруг её разум начали одолевать подозрения, что подобный акт спасения всего лишь был случайностью, обычным везением в театре игры хищника и добычи. Но это тёплое чувство…, оно не оставляло места тёмным догадкам, Узи начала мыслить позитивно. Девушка буквально вспыхнула от удовольствия. Все эти перемены происходили в ней с невероятной скоростью и самооткровением. Узи поняла, что забылась в этом самоанализе, ведь демонтажник, минутами спасший её, всё ещё оставался погребённым под завалами.

Оставив несколько секунд, что прийти в себя, Узи сразу же кинулась на помощь к дрону. Она и не думала убежать, схватить рельсотрон или ещё что-нибудь вроде такого; нет, девушка самоотверженно начала высвобождать Эна из кучи металлического хлама, нисколько не отдавая себя мысли: насколько это может быть опасно. Её слабые руки, максимально, что из тяжёлого державшие за эту жизнь: гаечный ключ, не справлялись с толстыми стальными листами. Глубокая ржавчина резала, пачкала нежные руки Узи, но, не смотря на это, девушка продолжала. Подперев очередной лист стальной трубой, Узи тем самым образовала рычаг, благодаря которому вытолкнула тяжкий мусор наружу.

Вот, уже виднелась копна белоснежных волос дрона, Узи подбиралась всё ближе и ближе. Спустя некоторое время, из-под груды металла проявился торс, ноги, и всё тело в целом. Приподняв его голову, Узи рассмотрела потухший визор и несколько крупных трещин на нём. Она нашла парня довольно привлекательным, милым; ей также помнилось, что на нём был головной убор, фуражка или вроде того. Узи провела рукой по белёсым локонам Эна, волосы ответили шершавым, шелковистым звуком на поглаживания. «Какие мягкие волосы…» – подумалось Узи.

Перебравшись рукой чуть ниже, палец Узи скользнул до подбородка, медленно спустился и удержался на тонкой шее. Эн имел в своей внешности те дамские, миловидные черты которые одновременно отталкивали и с той же силой привлекали женское внимание. Худые, нежные черты лица хорошо ложились на его кровожадный образ демонтажника, в этом Узи находила свою, особую романтику. В одну секунду на визоре возник и тут же потух желтый крест, Узи испугалась, но головы из рук не выпустила.

У Узи мигом возник ассоциативный ряд: убийца, маньяк, потрошитель… Сколько страдания наносят эти звери роду рабочих дронов… Не смотря на это, Узи больше не чувствовала отвращения к парню, а наоборот, скорее какую-то жалось, объяснение которой, толком, всё ещё не находилось.

Научный интерес подтолкнул на изучение тела Эна. Два пальца развели сонные уста; вид языка и острых зубов на момент отпугнул Узи, но интерес гнал вперёд и она просунула руку внутрь. У дронов-рабочих имелась информация о целебной слюне демонтажников, – и Узи захотелось это проверить. Не найдя на себя ни ссадины, девушка подобрала ближайший осколок и резко провела им по руке, острие тут же разрезало нежную обивку руки. Тонкая струйка масла начала собираться в капли, а позже и ручейки тёплой робо-крови. Узи просунула руку внутрь, – и о чудо! не прошло и секунды, как порез затянулся кожей, словно его и не было! Девушке было приятно держать руку в тёплой, слюнявой пасти льва…

-Мг-ха…, – скрипучий, искаженный голос донёсся из уст. Эн начал приходить в чувство. Пара желтых глаз сверкнула на дисплее и сразу скользнула к руке.

-Гадство, чёрт-чёрт, нет! – всполохнулась Узи при виде злосчастной надписи «Перезагрузка Выполнена». Девушке правда хотелось, чтобы Эн поспал ещё некоторое время, хотя бы чуть чуть…

Схватив рельсотрон и отпрыгнув в сторону, Узи прицелилась. Она хотела сказать что-то резкое и с тем же очень брутальное, но ни одна фраза не приходила в голову; молчаливо, она ожидала дальнейших действий Эна. Они уставились друг на друга. Эн также не двигался. Возникло весьма странное недопонимание между дронами.

-Ты…, это…, эм…, нападать не будешь?

-Если ты уберешь своё оружие, – спросонья промямлил Эн, – меня это сильно напрягает, знаешь.

-Хорошо, что напрягает, один выстрел – и ты труп, – Узи изобразила широкую улыбку на своём лице.

закон единства и борьбы противоположностей

Дроны разговорились. И тема для разговоров нашлась очень быстро, оба дрона с жаром обсуждали свою личную жизнь и накипевший груз проблем. Узи расспрашивала его о многом, но главной темой её дознания стал вопрос: какого же быть демонтажником? Эн же, в ответ, интересовался мирной жизнью рабочих. Оба дрона находили приятным взаимный интерес к жизни друг друга.

Она такая же одинокая, и, даже можно сказать, одичалая среди своих. Она ведёт себя не так, как другие рабочие, ну, по правде я сам мало знаю об их поведении, но что-то подсказывает, что это именно так. В ней её характере есть что-то ненормальное, дикое, и с тем же впечатляюще притягательное.... 

.... Узи: резкое и короткое имя, подстать её бурному поведению, очень ей подходит. Из неё бы вышел неплохой демонтажник.

В основном говорил Эн; его спешная, скорая речь объяснялась большим волнением, которое он испытывал перед Узи. Девушка же, в свою очередь, говорила мало, и лишь вставляла сухие ответы или дополнения. В пареньке разгорелся настоящий демон красноречия, Эн поражал Узи красотой своей риторики, и тем, с какой скоростью он транслировал её. Девушка даже не поспевала за его речью, пыталась ухватить мысль, как вдруг тема резко менялась и вся логическая цепочка в голове Узи обрывалась. Кажется, Эн доверяет ей, раз говорит так много о себе. Несмотря на это, Узи всё ещё относилась с недоверчивостью к демонтажнику, хотя и понимала, что Эн – это просто безобидный лапочка, которому наконец дали выговорится. Узи прекрасно понимала, почему он так много говорит.

-Я тогда думала, чувствовала…, что ты мне откусишь голову, – вдруг сказала Узи, перебив парня.

-Когда это…, когда…, – Эна словно поразила молния: он оцепенел, неестественно резко прервав рассказ о себе. Стыд подступил к телу, омертвив его быструю речь и всякую будущую мысль. Желтая краска мигом бросилась к его дисплею, Эн был смущен предстоящим диалогом.

-Когда ты ртом ко мне присосался, ага, я всё видела, – Узи поймала его волнение и теперь злорадствовала, – посмею спросить: что это было? Уж извольте объясниться точно без всяких укрываний…, – кокетливо толковала Узи. Девушка не могла сдержать ехидной улыбки, и всё это радостное выражение очень сильно давило на собеседника.

Эну было совсем не улыбки. Парень вновь начинал корить себя за тот минутный позыв плоти, который был не в силах сдержать. С тем же чувством в нём открывались воспоминания: как было приятно и тепло в этом рту, как ему нравился вкус её слюны и нежность рук, к которым он готов прикладываться бессчётное количество раз… Он начал плыть в мечте, – и с тем же, одновременно, приходить в жуткое смятение от стыда. Эн молчал, держал в себе слова до тряски в руках.

-Ты можешь не отвечать, дело твоё, мне просто интересно, – она наклонила голову, чтобы рассмотреть позорное выражение на лице Эна получше.

-Я, может, взаправду, собирался откусить тебе лицо…

-Хм…, – было видно, как Узи разочаровалась. Девушке хотелось довести это представление до конца, ведь она понимала – Эн лжет, за его ласками было что-то большее, чем просто инстинкт хищника. Узи пристально смотрела в его сторону, пыталась поймать его глаза; но как только их взгляды соприкасались, Эн сразу же отворачивался. «Такой большой демонтажник, а на деле – совсем ребёнок, милое дитя» – прошептало сознание Узи.

-Так, что же тебя так вдруг остановило…

-Я не был так голоден, – холодно, совсем незаинтересованно отвечал Эн.

-Тогда к чему ты вот…, вот всё это делал? – настроение Узи менялось от вопроса к вопросу. Она была рада, и одновременно огорчена неправдивостью демонтажника.

Эн не ответил. Желтый, голографический румянец снова возник на его сенсоре.

-Ты ведь не из-за этого всё делал, верно? – ласкающее спросила она, как бы стараясь показать, что в проступке Эна нет ничего страшного.

Парень хотел отвернуться или вовсе уйти – настолько ему было сейчас стыдно и ненавистно находится здесь, но позорное оцепенение никак не хотело проходить. Его масляные турбины загудели, выдавав его сильное, душевное волнение.

-И преследовал, и освещал, и трогал меня, – Узи старалась выбирать более мягкие выражение, но выходило весьма скверно, – это ведь не просто игра, да?

Видя, как парень беспокоился, Узи пошла в его сторону.

-Ты делал это из другой цели, – говорила она с чувством сильного убеждения, – а иначе ты бы давно меня хлопнул…, – Узи притихла, а затем приблизилась вплотную и снова заговорила, только шепотом, – я вижу, тебе не совсем нравятся мои вопросы, но ты сам волен прекратить всё это здесь и сейчас. Моя жизнь в твоих руках, и я, кха-ха, позволяю тебе владеть ею, приблизившись на такое опасное расстояние… Демонтажник…

-Что-что прости? – коварная улыбка вновь заиграла на её лице, – я тебя не расслышала, Эн. Ты как демонтажник должен говорить громко, и чётко, и–

-Я не знаю, как выразить это чувство, мне просто хотелось коснуться, вот и всё, о дьявол, – выплеснул Эн и сразу поник в новом ужасе, – сначала мне хотелось убить тебя…

-Оу, – удивилась Узи но не отошла.

-Это состояние трудно понять на словах, но я постараюсь объяснить как можно точнее. Мы – демонтажники, не такие зверюги, какими нас привыкли видеть вы – рабочие. Мы тоже очень социальные и адекватные дроны…, немного по-своему, но всё же, – он обращался куда-то в сторону, но только не к Узи, Эн был страшно смущён, – со временем нашего хищного бремени, мы обретаем определённый набор рефлексов и инстинктов. И при виде просто рабочего мы…, ну, как сказать, – Эн мялся, – впадаем в своеобразное буйство; оно появляется сразу, стоит нам завидеть на горизонте жертву…, – с последним словом он наконец посмотрел на Узи, – это состояние очень трудно контролировать и я чуть не откусил тебе голову, так что да…

-Что тебе помешало так сделать, – блеск крайнего интереса возник в её глазах, – почему я не стала очередной жертвой?

-Я преследовал тебя с самого начала, ты очень громко ругалась…, 

так не стоит делать на пустошах

, – с мягким, родительским укором напутствовал Эн, – я, честно, сначала думал проследить за тобой и убить, но…

-Но? – Узи не терпелось услышать причину.

Оставь меня, ради всего святого, не вопрошай…

Эн провёл рукой по стеклу визора и остановился на уровне носа, словно обдумывая что-то важное. Глубокое, утробное мычание раздалось в процессе обдумывания, но Эн лишь делал вид, что думал; на деле он пытался успокоить свои нервы, парень был на грани нового припадка. Так он простоял минуту, пока заботливая рука не коснулась его плеча.

-И спас ты меня тоже…, ты очень странно себя ведешь, Эн, – брови у девушки встали домиком, ей стало стыдно своего напора.

-Прости…, – прошептала она.

-Нет, всё нормально, – Эн оторвался от руки и отшагнул в сторону, – знаешь, это всё не важно, в особенности из-за того, что я сделал момент нелепым…, опять…, эх, я даже с рабочим не могу себя нормально вести…, – слова его были сильны, полны негативного чувства, но говорил их Эн спокойно, – давай просто представим, что этого никогда не было.

Парень подобрал фуражку, отряхнул её и сказал, перед тем как надеть:

-Мне лишь фото сделать…

-Фото…? – в недоумении сказал Узи.

Ничего не ответив, Эн также отыскал фотоаппарат, перепроверил плёнку и наставил объектив на Узи. Сгорбившись и опустив руки, девушка представляла не лучший пример для позирования, но оно и к лучше, фото будет хранить это воспоминание натуральнее, таким же неловким, как и это отношение, что повисло между Эном и Узи.

-Я ничего, я уже ничего…, мне жаль что я повёл себя так, – говорил Эн в бредовом беспамятстве. Его лицо, да и всё тело в целом не выражало ни единой эмоции, парень был преисполнен стоического спокойствия и безмятежности духа, – я просто…, фото сделаю и всё…, – улечу…

На последнем слове его голос скрипнул, выдав несдерживаемую горечь разочарования. Эн сам не знал, чего хотел больше, одна часть души желала продолжить знакомство, а другая рвалась как можно дальше от этого позора.

-Так, всё, хватит! – Узи сжала кулаки и вновь приблизилась к Эну вплотную, – ты не в себе, ты должен остаться.

-Я конченный идиот, – он отложил камеру и закрыл лицо руками.

Не смотря на переизбыток драмы, девушка находила это представление весьма приятным. Ведь она тоже, как и Эн, была не способна нормально выстраивать какую-либо взаимосвязь с дронами, они оба были лишены нормы социального контакта. Девушка также понимала, что для демонтажника это было в разы сложнее, особенно если инициатива исходила от него… Усадив Эна на ржавый ящик, она начала рассказывать о том, что в его поступке нет ничего плохого, или такого, что ущемило бы её достоинство. Заветное слово «Любовь» мелькнуло в монологе Узи Эн – сразу вспылил. Парень начал отмахиваться, якобы: что он ничего такого не может чувствовать, но совсем скоро прекратил, осознав, что его попытки увильнуть от правды не имеют никакой значимости для девушки.

-Ты просто не знаешь, как это выразить, – говорила Узи, – ты даже не представляешь, как мне сейчас трудно говорить о том, в чём я сама толком не разбираюсь…

Узи спрашивала быстро, говорила спешно, но как будто иногда сбивалась и часто не договаривала; девушка поминутно торопилась в речах, от чего выходили риторические осечки и искажения в речи. Девушка была в необыкновенном возбуждении и хоть смотрела очень храбро и с каким-то вызовом на Эна, всё же сама очень сильно волновалась. Слова Узи поражали Эна своей черезвычайной откровенностью, в ответ он даже слов не мог найти. Наконец, когда Узи смолкла для передышки от сильных речей и чувств, – Эн пробормотал, совсем сбившись.

-Я не должен был так поступать. Мне сначала хотелось попробовать, а потом..., м-да.

-Может мне даже понравилось то, что ты делал…, ты ведь поцеловал меня просто…, а так смутился будто…, я не знаю…, – и потом добавила, – да, без сомнения, это был очень…, глубокий поцелуй…, но опять же, кто сказал, что мне не понравилось?

Эн сразу оживился. Сердце его замерло, а слух обострился в несколько раз. Всё это сильное удивление выразилось на его лице.

-Как ты там меня…, хм…, хи-хи, – девушка начала смеяться.

Неожиданно Узи резко схватила его за голову.

-А вот сейчас моя очередь, побудь пока сонным и дроном и дай поцеловать тебя, Эн…

Эн долго смотрел и терзался, но ни слова против не высказал. В ответ Узи одарила его благодарным взглядом и прошептала: «Хороший мальчик». Маленькая лиловая мышка полностью овладела верностью желтоглазого льва, она совершенно забылась в прежнем страхе перед демонтажником.

Сладость поцелуя, с которым она впилась в его рот, была неописуемым блаженством для Эна. В этот момент он понял, что намного приятнее получать эти ласки, нежели дарить кому-то, в какой-то мере он почувствовал себя нужным. Его дрожащие губы приняли женский поцелуй. Но отвечал он неохотно, словно боясь что-то вновь нарушить, от чего потом ему будет вдвойне стыдно. Узи дёрнула его за волосы, чтобы придать любвеобильного темпа, Эн промычал в счастливом упоении. Девушка всеми силами старалась показать, что ей нравятся эти ласки, что они не лишены взаимопроникновенных чувств. Широкий язык рабочего не проходил глубоко, а останавливался лишь на уровне клыков; когда, в это же время, язык демонтажника мог достать до самых миндалин Узи.

-Вот так, – певуче прошептала она, когда оторвалась от губ Эна, – вот чего ты хотел, не так ли?

Эну было трудно сказать что-то конкретное, вся его разумность начала расплываться в сладковатом влечении, называемой «любовь». Да, его влекло, влекло дико и бесповоротно к этому лиловому дрону, он видел жизненную необходимость в таких вот поцелуях, он хотел, чтобы Узи крыла его ими всегда, при любом раскладе.

-Очень…, – с содроганием души проговорил Эн. Все его тело одолела болезнетворная тряска, что-то ужасное готовилось выйти наружу.

Беспокойная рука легла на щеку Узи. Эн слегка провёл тыльной стороной костяшки по её скуле, а далее опустился до губ. У дронов, в отличии от людей, увы, совсем тонкие губы, но это не мешало Эну любоваться этим милым ротиком, что сейчас растягивался в волнительной улыбке.

-Эн…, что ты делаешь? – спросила Узи со смешком. Она протягивала голос так, чтобы слова не казались укором, ведь девушка очень боялась спугнуть невинный интерес Эна, – ммм?

Новое состояние начало одолевать парня, он снова почувствовал, что может обладать этим маленьким дроном. Причмокнув вкус чужой слюны, Эн некоторое время приходил в недоумении, а после резко набросился на рабочего с новой порцией лобызаний. Он целовал её так, как это делал в сооружении: с какой-то ненормальной, первобытной дикостью Эн впился своими жвалами в её губы, слегка надкусывал, посасывал их, пока жалобный стон не полился из девичьего рта. Его буквально распирало от жара внутренних процессов, весь его корпус стал накалён электричеством и пылом сгораемых чувств.

-Ммм, Эн, – постанывала Узи в его рот. Она, кажется, была очень рада его воплощенной открытости, но в то же время боялась, как бы эта открытость не переросла во что-то опасное. В ответ такой страсти – тонкие руки Узи обвили стан демонтажника и притянули к себе. Руки Узи блуждали по его спине, хватались, мяли полы кожаного плаща в секунды сильной страсти, когда Эн проникал языком очень глубоко. Поцелуи. Поцелуи. Сладкие поцелуйчики – это единственная ласка, к которой Эн мог сейчас прибегнуть…

Постмортем

Содержание

фотоохота

закон единства и борьбы противоположностей

улыбка-укус

покой чистого разума и конец

Комментарии (0)