Прокручивая весь бессвязный бред, творившийся вокруг неё в последние сутки, Селена уставилась в потолок. Итак. Кабинет. Бестолковая Амели. Невесть откуда взявшийся полицейский, принявший решение на полном людей мероприятии — её мероприятии! — задерживать барыгу. Снова бестолковая Амели, не сумевшая даже в нормальном месте выставить баннер. Сумасшедшая старуха, шатёр. Селена подняла руку над головой. Несмотря на то, что бешеная карга явно оставила на предплечье следы своих когтищ, сейчас кожа была ровной и чистой. 

«Первый признак моего сумасшествия», 

— невесело прозвучало в голове.

Выдернутая из раздумий, она практически подпрыгнула на кровати от оглушительного грохота в дверь.

— Лилит! Ты хоть знаешь, который час?!

Быстрый взгляд на окно. Несмотря на то, что сон безапелляционно ушёл ещё ночью, и времени прошло по ощущениям немного, оттуда на неё упрямо глядело невысокое солнце.

— Несносная! Сколько тебя ещё…

Крик потонул в молчании, стоило двери распахнуться. Жозефина не закончила, вперившись в Селену потерянным и злым взглядом. Вторая часть описания чужих глаз явно могла подходить и той, что стояла сейчас на пороге комнаты — 

как выразились все участники этого тупого розыгрыша.

— Чтобы через пять минут ты была на кухне, где тебе самое место. И прикройся, — поджатые тонкие губы выказывали неодобрение, будто до того момента его было недостаточно.

— Слушаюсь и повинуюсь. — Дверь захлопнулась прямо перед носом Жозефины — хозяйки отеля — комично опровергая сказанное секунду назад. Послышалось удаляющийся скрип половиц под ногами. 

«Ещё одна бешеная карга».

Селена открыла дверцы шкафа. Как и всё остальное в городе, одеяния представляли собой смесь реально существовавшей в прошлом одежды с нелепыми, выдернутыми из пошлых романтических фильмов анахронизмами. Не давая даже приблизиться мысли о том, чтоб напяливать и зашнуровывать корсет, пришлось надеть какую-то украшенную рюшами черную тряпку, как назло, идеально подогнанную под её фигуру, будто она реально здесь жила. Даже подушка на кровати была промята так же, как её собственная, посередине, выдавая, что каждую ночь её владелица обнимается с неодушевлённым предметом. Домашние туфли и те уже были разношены до комфортного состояния. Выходя, Селена прикрыла дверь намного тише, чем в прошлый раз, и направилась вниз. 

«Если это идиотский квест, то неплохо было бы выполнить пару заданий, так он закончится намного быстрее».

Кухня встретила жарким воздухом и запахом очага. Жозефина сама стояла напротив стола, с педантичностью кроша морковку на одинаковые кубики. 

«Ну просто две звезды «Мишлен», не меньше».

— Бери фартук, сельдерей уже намытый. Положишь в бульон через 4 минуты и не позже, потом можешь приниматься за картофель. И никаких крупных кусков, сделай вид, что тебе не плевать. — Сквозившее пренебрежение в голосе заставило всё существо противиться командам, а лицо Селены приняло такое скверное выражение, что можно было даже не озвучивать всех нецензурных выражений, крутившихся на языке. Морковка отправилась в пахнущую лавром и перцем воду. Жозефина тем временем вытерла руки ветошью и сняла фартук. — Сегодня у нас будет новый гость. — Улыбка на её губах на какое-то мгновение даже позволила назвать её миловидной, если бы не прозвучавшее далее. — Поэтому давай без этих твоих выходок, Лилит. — Повешенный на крючок фартук был бережно оглажен, будто бы факт того, что он мог замяться, имел хоть крупицу важности.

Не удостоившись ответа, Жозефина вышла за пределы помещения, нетерпеливо потирая руки. Столько всего, наверное, следовало подготовить перед визитом постояльца, тем более что это захудалое место не видело сейчас никого иного, кроме хозяйки, её необычно приветливого к Селене брата и самой Селены. «

Была ли девушка, чьим именем называли Селену, родственницей этим двум? Она точно занимала должность служанки, но необычной, иначе зачем Жозефина занималась чем-то сама? Потому что хотела? Или вина в желании контролировать, красной нитью проходящем через каждый жест. Казалось, все движения этой старухи были выверенными — не грациозными, которыми обычно описывали благородных матрон, а будто находившимися в каких-то узких рамках, роботизированными. Тот же фартук или идеально сидящая на воротнике камея, явно приросшая к шее, ни разу не повернувшаяся на застёжке за всё время, что Селена за ней наблюдала. 

«Если это квест или розыгрыш, то я должна выполнять команды. Но если всё проще, и я сплю — нет, маловероятно, я же как-то уснула, будучи здесь. К чёрту, всё же предположим, что я сплю — ни у кого бы не хватило денег на такое оформление аттракциона — то меня что-то должно разбудить…», 

— за громкостью собственных мыслей Селена даже не обращала внимание на хруст нарезаемого сельдерея. Куски получались мелкими, но неодинаковыми, впрочем, кого это могло бы волновать. 

«Щипать я себя пробовала, а когда чуть не повалилась под карету, саданулась коленом. Нет, тут явно нужно что-то помощнее…». 

Отправив в кастрюлю обухом большого ножа накрошенные овощи, она ненадолго задержала взгляд на острие. 

«Если представить, что это реальность, то убивать себя не вариант. Но что, если…».

Кончик ножа упёрся в крупную мышцу, соединяющую ладонь с большим пальцем. Селена успела задержать дыхание перед тем, как вогнать его поглубже в кожу, но тут на её запястье легли прохладные пальцы.

— Что ты?.. — Лиам потянул от девушки её собственную руку с трясущимся лезвием, испуганно пытаясь вглядеться в чужое лицо. — Не надо, давай, давай сюда, — несмотря на написанный в зрачках страх, он говорил спокойно или скорее успокаивающе, как разговаривают с ребёнком. Селена позволила ему забрать орудие своего пробуждения, нервно отстранившись и отойдя к мешку с картошкой, избегая тактильного и зрительного контакта.

— Я пришёл пожелать доброго утра, Жозефина сказала, что сегодня ты необычайно сговорчива, — нож предусмотрительно нашёл своё место как можно дальше. — Думал посмотреть на это. — Улыбка играла в голосе, стараясь стереть неловкий момент. — Давай, помогу.

Селена шумно выдохнула, когда он приблизился, ловко взяв в ладонь сразу три некрупных клубня и понёс их к ведру с водой.

Неясно почему, но тактика Лиама сработала, потому подгоняемое адреналином сердце стало потихоньку успокаиваться. Селена последовала его примеру и потащилась к тому же ведру, прихватив с собой пару испачканных землёй корнеплодов. Лиам к тому времени, не стесняясь промокшего манжета, стал счищать кожуру маленьким ножиком, оставив Селене экономку с деревянной ручкой. 

«Бьюсь об заклад, что они распространились лет через сто от года, что мне вчера назвали». 

— Что? — Она неловко пыталась справиться с кухонным инструментом, благо вся его конструкция не предполагала срезать слишком много. Происходящее сейчас напоминало дежурство по кухне в приюте, избежать которого в своё время было задачей номер один. Даже потом исключительным продуктом, которым Селена питалась в пределах своей квартиры, был сваренный в дорогущей машине кофе.

— Что ты сговорчивая. Даже платье надела тёмное.

— А в этом есть какой-то смысл? — Она подняла голову. В ответ на неё смотрела пара светлых серо-голубых глаз, в уголках которых скопились насмешливые морщинки. Лиам всё ещё улыбался. Она заметила следы недосыпа, прикрывшиеся в тенях под глазами и в уголках носа. Плечи тоже были опущены, но несмотря на налёт усталости молодой человек перед ней выглядел открыто и приветливо. А потому не затянул с ответом:

— Конечно. Обычно, попроси тебя она помочь с чем-то на кухне, ты надевала всё самое светлое, а потом «случайно» капала на себя соусом или чем-то подобным, за что Жозефина тебя выгоняла. Ты же знаешь, насколько она ненавидит пятна; более того, потом она сама же их и выводила. И злилась.

— Да, это она определённо умеет.

Настало время нарезать картошку, уныло торчащую из наполовину заполненной водой чистой кастрюли. В этот раз Селена уже не пыталась ничего с собой сделать, успокаивая себя монотонной работой. Старавшийся выкроить чуть больше получаса на общение с ней Лиам был вынужден уйти по неотложным делам, а потому сейчас с ней остался только мерно побулькивающий котелок.

Завершив необходимое, Селена даже убрала посуду по местам. Оставалось лишь дождаться того самого «гостя». Возможно, в нём она также узнает кого-то из реального мира, как это было со встретившейся на улице Амели. Так и оказалось.

Роберт Штицхен, которого здесь простая служанка не имела бы возможности называть Робом, напряженно оглядывал коридор. Металлические ножки чемодана с гулким эхом опустились на каменный пол.

— Добро пожаловать, господин Штицхен. Надеемся, вам у нас понравится, — видеть хозяйку отеля, лебезящую перед постояльцем, было непривычно. 

«Как будто бы я вообще привыкала». 

И всё-таки Селена смотрела на него с надеждой. Вот сейчас он скажет, что это розыгрыш, вас снимала скрытая камера! Но он лишь задержал на ней взгляд, пока Жозефина представляла 

, свою служанку. В мгновение показалось, будто в его мимике проскочило удивление, но как известно, когда кажется — креститься надо. Отказавшись от помощи Лиама с багажом, Роб с узнаваемой выправкой отправился за Жозефиной, остановившись напротив одного из портретов, украшавших холл. Очередная странность.

— А это, господин Штицхен, отличительная черта «Valle Deliria». Мы стараемся запечатлеть светлый облик каждого нашего гостя в портрете и украшаем им отель. Надеемся, вы не лишите нас этого удовольствия. Наш художник прибудет на днях, мы будем счастливы, если вы позволите ему нарисовать и ваш потрет.

— Благодарю за предложение. — Отстранённость сквозила в его словах, и на мгновение потеплевший взгляд скользнул дальше.

«Если это шанс, то надо им пользоваться».

О побеге было решено ещё утром. Декорации, как и всё остальное, должны были где-то заканчиваться. Неважно, за встретившимся лесом, после населённых улочек или за кладбищем. Будь в Селене хоть капелька веры во что-то потустороннее, она бы явно обвинила строителей аттракциона в кощунстве, но неважно, что тут за могилы, если всё, что её окружает — муляж. Слепленный из веток и субстанции похуже, иначе откуда тут такие несостыковки. 

«Допустим, у Лиама и Жозефины действительно нет никакого опыта общения со мной, но Роб! Как он может потворствовать, жалкий актёришка. С другой стороны, может, у него есть близнец или он зол на то, что я не разрешила мешать организованной ярмарке. Этому должно быть объяснение. Я не просыпаюсь, ем и пью, это точно не сон…». 

Но дорога упрямо раз за разом выводила Селену к развилке. Ноги отчаянно ныли, но если не попытаться снова, если не… чёрт!

Дорожный знак издевательски указывал два направления — «Тотспел» и «Ничего». Именно это пресловутое «Ничего» было постоянным тупиком, преследующем отчаявшуюся жертву розыгрыша, из последних сил бредущую к особняку. Слишком большому для трёх населявших его людей, даже если та, за кого принимали Селену — 

допустим, что принимали — 

жила вместе с Солсбери.

— Бесполезная девка! — взгляд остановился на ярком пятне — тюльпанах, лежавших в грязи между двумя женщинами. Богато одетой и совсем неприметной. Амели испепеляюще смотрела на свою подручную, рассыпая вслед за цветами всевозможные оскорбления, походившие на те, что ловила в свою сторону от Селены. От зрелища становилось неприятно. 

«Словно кривое зеркало. И я выглядела так же?».

Усталость брала своё. Долго наблюдать сцену не было никакого желания, а мельком появившееся саднящее чувство не могло уступить гудению в ногах, несущих Селену навстречу своим мучителям. Сумасшедшей старухе и её более приятному брату, которому, впрочем, тоже не было никакого резона доверять. Не замечая ничего на своём пути и даже пару раз споткнувшись, Селена чуть не задела бедром склонившегося над коробкой мужчину. Тот с интересом перебирал какую-то ткань, шкатулки, безделицы, потому тоже едва заметил приближающуюся фигуру.

— Лилит! — неясно, какого рода испуг заставил его отшатнуться. — Я тут…э… Благодарю!

Она скользнула за ограду. Разбираться с тем, откуда взялась коробка с надписью «Дары городу», и тем более узнавать незнакомца не было никакого желания. 

«Не пытайтесь покинуть Тотспел», 

— переиначила давно встреченную на просторах Интернета шутку Селена. 

«Что же, посмотрим, что у вас тут ещё есть». 

Шаг за шагом накатывало смирение. Неверие в проклятия и прочую чушь типа необходимости заслужить своё имя слишком долго стучало по черепу, а потому ушло на фон перед реально — а иначе уже не представлялось — существовавшими проблемами. А проблемы Селена давно научилась переводить в задачи. И первая — выжить. А вторая — выбраться, даже если придётся делать вид, что всё происходит, как надо. Дверь в отель открылась без предполагаемого скрипа.

— Я ей не верю! — голос в отдалении напоминал шипение. 

«Главное, чтобы она в меня ядом плеваться не стала», 

— ухмылка вышла кривой. Селена прислушалась.

— Успокойся, мы не знаем, что случилось. Она же явно сама не своя, не руби с плеча, — знакомый тон. Примерно таким же Лиам разговаривал сегодня за готовкой. Говорил размеренно, понимая, что это работает. Возможно, он применял подобный приём вот уже десятки раз.

— Она снова что-то задумала, или этой девчонке опять нужно внимание!

— Оно всем нужно, но я не считаю, что Лилит стала бы добиваться его таким образом. Ты же помнишь, что это не в её духе.

Пройдя чуть дальше, Селена поняла, что голоса исходят из трапезной. Сделав пару шагов в сторону алькова, она увидела, что там горит свет. Две фигуры стояли напротив друг друга и спорили. Одна — с жаром, другая — из необходимости.

— Тихо, сестрица. Понаблюдай. Ты знаешь, одно твоё слово, и всё будет решено. Тем более, у нас есть постоялец. И работы много.

Та тень, что была выше, приблизилась первой. Вытянула руку и привлекла к себе Жозефину, укрывая в объятиях. Следующие заверения в том, что всё хорошо, не дошли до ушей Селены. Она поспешила к себе, краем глаза заметив какое-то движение.

В этот раз стук в дверь был тише и не вырвал из мыслей, но буквально разбудил. Селена в чём была опустилась на заправленную кровать и не заметила, как уснула. Поднявшись утром, она без удовольствия отметила, что к пережатым швами участкам тела прилила кровь. Час сна заставил голову гудеть пчелиным ульем.

— Ведро внизу. Помой полы.

Не выслушав ответа, Жозефина пошла вниз, нервно отстукивая низкими каблуками.

Задачей номер два в приюте было избегать дежурства с миссис Крэйг, местной уборщицей. Одна она вряд ли могла покрыть потребности сотни детей в чистоте, а потому тех, кто был постарше, регулярно отряжали к ней в помощь. 

«Очередная проверка на вшивость».

Вода была даже не слишком холодной. Селена приступила к оттиранию лестницы от своих же следов, оставленных накануне. 

«Надо бы и туфли помыть, я тогда в них и выбежала».

 Монотонная работа потихоньку очищала до того готовую расколоться голову. Физический труд чем лучше умственного, так это возможностью переключиться с мозга на тело.

Над ухом раздался скрип. Туфли 

были начищены до блеска, на брюках — стрелки. 

«Интересно, он такой же педант, или Жозефина постаралась?»

. Девушка подняла голову.

Несмотря на взгляд снизу вверх, Селена не выглядела покорно. Смотрела, как на равного. Если ему от неё что-то было нужно, то из этого возможно и извлечь свою выгоду.

— Вы давно здесь работаете?

Проигнорировав двусмысленность ответа, Роб продолжил.

— Тогда вы, должно быть, помните, кто последний жил здесь до меня.

— Лилит недавно потеряла память.

Появившийся из-за спины Роба Лиам заставил того обернуться.

— Что-то не так? У вас есть претензии к комнате? Ваше слово, и мы её поменяем.

Голос безэмоциональный, как бы сказала Селена, деловой. До того она подобного от Лиама не слышала. Вначале взволнованный и заинтересованный, когда он буквально вытащил её из-под копыт спешащей лошади. Потом успокаивающий, направленный и ей, и Жозефине. Судя по ответному вопросу, он также что-то решал; тогда к нему имел смысл приглядеться.

Взгляд Лиама скользнул ниже. Знай Селена его чуточку лучше, то смогла бы уловить искорку, стремившуюся разрастись до ощутимого тепла.

— Небольшое потрясение, ничего такого. Так что же?

— Ничего, благодарю. Я собираюсь прогуляться, хотел узнать, принято ли здесь информировать об этом хозяев. Но раз вы здесь, думаю, я уже вас уведомил.

Коротко кивнув, Роб пошёл дальше. Очевидно, он даже не пытался сделать вид, что уверен, будто бы ему поверили. Ровно как и двое других участников диалога не собирались убеждать того в обратном. Стоило постояльцу закрыть за собой входную дверь, Лиам шумно выдохнул.

Вернувшаяся к полам и своим мыслям, Селена не сразу поняла, что обращаются к ней. В отличие от Роба, Лиам спустился ниже, даже присел на пахнущую чистотой ступеньку, чтобы его глаза находились на одном уровне со служанкой.

— Всё в порядке. Ты хорошо потрудилась. Не хочешь прогуляться в саду? Жозефина хотела попросить тебя поработать там, но я заверил, что справлюсь с тем, чтобы передать её слова. Я закончу, а ты можешь пойти переодеться, если пожелаешь.

Селена подняла голову. Сама не заметила, как вымыла весь холл, и только набухшие от мокрой тряпки пальцы и уставшая спина выдавали, что чистые полы — её рук дело. Она неуклюже вытерла их о юбку и выпрямилась.

Лиам вновь отметил, что Лилит ощутимо поменялась. С первого вечера практически не язвила, делала, что велено, и почти не протестовала. Если поначалу он разделял опасения сестры, то теперь уверенность в правдивости слов девушки не вызывала сомнения. Хотя, почему слов. То, что с ней случилось, было полностью интерпретировано им и Жозефиной, но факты говорили сами за себя. Другие реакции, иные выражения. Странно, конечно, но вполне терпимо.

Непривычная к физическому труду рука заныла от тяжести ведра, содержимое которого настояло выплеснуть. Бросив вслед удаляющейся Лилит многозначительный взгляд, Лиам двинулся к оговорённому месту.

Селена тем временем выбрала не нечто конкретное, а просто что-то сухое. Прежние юбки впитали часть воды, а ткань на спине липла так, будто девушка провела время не за домашним хозяйством, а в спортзале. В реальном мире к бизнес-вумен по обыкновению раз в неделю приходила домработница, а в остальные дни с полами справлялся робот-пылесос. 

«Обещала себе больше не тратить на это время, но здесь такие обещания не сдержишь»

. Одежда привычно села на плечи.

— Что мне придётся делать? — Лиам встретил Селену сидя на небольшой скамейке, выходящей к прудику. Зелёный хмель вился вокруг некоторых деревьев причудливыми узорами, пахло цветами. Атмосфера здесь была более расслабленной; девушке даже не верилось в то, что серо-коричневый Тотспел мог обладать таким сокровищем, как цветущий сад. Даже громада особняка, давящая своими каменными сводами, не смела заглушить буйство царящей здесь зелени. Если и следовало называть место, куда попала Селена, Долиной Наваждения — а так переводилось название отеля — то только из-за сада. Вдали служанка даже разглядела несколько деревьев, готовых в скорости подарить свои плоды.

— Я уже сделал. Посиди, пожалуйста, рядом со мной, доставь мне такую радость.

Девушка опустилась подле Лиама. Скамейка была неширокой, зато к спинке можно было с удовольствием прислониться, чем Селена воспользовалась, расслабляя плечи. Не зная, с чего начать разговор, она указала в сторону, спросив:

— А яблоки здесь сладкие?

— Самые сладкие во всём городе. Жаль, деревьев осталось мало; лет двадцать назад мы не успевали прогонять соседских детей, перелезающих через забор.

Повернувшись к говорившему, девушка заметила, что тот не следил взглядом за вытянутой рукой. Глаза застыли на её лице, будто выхватывая знакомую мимику и, не находя таковой, скользнули в сторону.

— Мы с тобой. Жозефина была уже взрослой для таких игр. А ты даже научила меня ставить небольшие ловушки, так что мальчишек обстреливало зелёной вишней. А мы смеялись, едва заслышав их ругань. Я ещё спрашивал, что значили те или иные слова, а ты снова смеялась, что я ребёнок и ещё ничего не знаю. — Улыбка получилась не то ностальгической, не то грустной, но Лиам вовремя себя одёрнул. — И ты правда всё забыла? Вообще всё?

Молчание. Снова шумный выдох.

— Я знаю, что ты неспециально. — Тонкие пальцы нашли руку Селены, бережно оглаживая подушечками кожу. Первая мысль отдёрнуть её была оборвана. 

«Он добр ко мне… к Лилит. Думаю, если подыграю ему, то смогу узнать что-то стоящее. Не следует разбрасываться возможностью; чем раньше я отсюда уйду, тем лучше». 

Внутренний голос был оборван звучащим снаружи. — Жозефина пока не верит, но это временно. Сестрица вспыльчива, но, если ты продолжишь делать всё так, как сейчас, то она не станет гневаться. Со временем, моя милая Лилит, ты точно всё вспомнишь.

Лиам полностью положил ладонь на чужую. В отличие от пальцев, она была тёплой и надёжной, несмотря на кажущуюся хрупкость. Селена обратила внимание на тёмные разводы, будто от чернил. Белую рубашку от них от груди до бёдер защищала не новая, но богато отделанная жилетка.

— В любом случае не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Если не будет старых воспоминаний, то всегда можно сотворить новые. Что ни делает Всевышний, всё к лучшему, ты и сама знаешь. Если хочешь, то я могу тебе что-нибудь рассказать, пока мы здесь. Скоро Жозефина нас хватится, но раз всё сделано, то и ругать не станет.

Помедлив, Селена, повернулась в его сторону, оторвав взгляд от соединения рук. В этом невинном жесте, казалось, крылась какая-то тоска, природа которой пока была не ясна. Лилит была Лиаму дорога — но как кто? Если они вместе выросли, то сестра? Нет, тогда бы Жозефина не стала с нею так обращаться. Любовница? Нет, тогда прикосновения были бы смелее. Между двумя, один из которых сейчас сидел напротив, а другая исчезла, уступив Селене своё место, явно водилась дружба. И не только она, но Лиам пытался не переходить границ, возведённых новыми обстоятельствами. Чего ещё Селена не знала, так это того, что Лиам всей душой надеялся на их крах. Что вот-вот придёт Иисус Навин с трубой и стены рухнут, подобно иерихонским. Но пока надежда оставалась лишь таковой и не оправдывала ожиданий. И растаяла чуть больше при первом вопросе.

Не пытайтесь покинуть Тотспел

make me yours

Селена попадает в незнакомый ей мир, где все зовут её чужим именем и проверяют на прочность. Девушке, недавно бизнес-вуман, а теперь служанке, предстоит разгадать загадку города с сумасшедшими жителями, а главное – выжить, ведь виновник всего живёт с ней в одном особняке.

Клуб Романтики: Арканум

Лиам Солсбери/Селена

Берт

Прима

Роберт Штицхен

Лиам Солсбери

Жозефина Солсбери

Селена

Амели

Мэри Браун

Призрак леди Солсбери

По спине, прижатой к прохладной двери, бежали мурашки. Здравомыслящая Селена никогда не отличалась пугливостью: в конце концов, если под её собственной кроватью и жил какой-то монстр, то он должен был бы делить с ней счета за апартаменты. Страх темноты человеку, который большую часть времени увлечённо работал в ночной тишине, и вовсе был чужд. Даже по юности, когда после смены в общепите между Селеной и домом вставал огромный парк, она так не боялась, как теперь. «

В конце концов, какую такую тайну они могли обсуждать, что ей потребовалось за мной идти. Я просто параноик, вот и всё».

 Ладони ощутимо вспотели в противовес звенящему в голове голосу разума.

Фигура за пределами комнаты, судя по всему, никуда не двигалась и не собиралась. Селена старалась дышать как можно тише; не было слышно даже скрипа половиц, как если бы Жозефина переносила вес тела с одной ноги на другую. Меж тем счёт шёл уже на пять или шесть минут. Либо дело в выдержке, либо… Устать можно от чего угодно, вот и Селене это ощущение страха встало поперёк горла. Нервы успокаивались, а потому девушка оторвалась от преграды между нею и коридором и наклонилась, заглядывая в замочную скважину. Взгляд упёрся в тёмную юбку с мелкими складками. «

». В следующее мгновение Селена распахнула дверь, резко бросив:

Идущая со свечой в руке Жозефина практически задохнулась от испуга. В отличие от ожиданий своей служанки, она едва успела покинуть комнату Лиама и отошла от порога буквально на несколько шагов. О том, чтобы преодолеть такое расстояние за секунду, что Селена её не видела, не могло быть и речи. Пламя свечи практически не дрожало, освещая обвитое тонкими веточками морщин лицо.

— Лилит? — женщина подняла бровь.

— Ничего. Меня позвала Прима, но уже, видимо, убежала.

Селена захлопнула за собой дверь. 

«Что это, мать твою, было?». 

На грани слышимости доносился стук каблуков, затихший с противоположной стороны коридора. Точно, Прима стащила чужое платье и решила подшутить. Несмотря на шапочное знакомство с девчонкой, Селена была уверена в правильности своей догадки. Не успевшая отойти к постели девушка вновь уловила в коридоре шаги. Уже тише, такие, будто идущий таился. Плохое освещение практически не предполагало того, чтобы рассмотреть, кто был там через замочную скважину, несмотря на предпринятую попытку. Открывать дверь не хотелось. 

«К чёрту. Нужно будет — узнаю позже; ещё неясно, с какими мотивами они там ходят». 

И всё же ноги и руки слегка похолодели.

В этот раз Селена проснулась сама и даже заранее. Успела пробежаться взглядом по вешалкам, заправить кровать, умыться — и всё для того, чтобы открыть дверь перед уже занёсшей для стука руку Жозефиной.

— Доброе. — Сказать, что Селена удивилась отсутствию потока негатива с утра пораньше — это ничего не сказать.

— Рада, что ты уже готова. Сегодня у нас серьёзный день, — зрачки служанки немного сузились от прозвучавшей цитаты Лиама, пока женщина продолжила, — будут похороны мистера Брауна. Позднее я попрошу тебя собрать для Мэри букет, нужно её поддержать, а пока пойдём, поможешь мне с корреспонденцией.

Первым, что бросилось в глаза в комнате Жозефины, был вопиющий порядок везде, кроме стола. Должно быть, недоразумение в виде пары десятков конвертов нужно разобрать настолько быстро, насколько возможно, иначе хозяйку отеля ждал, как сказали бы в это время, апоплексический удар. Женщина присела на стул, жестом указав Селене занять соседнее место.

— Распредели их на три группы, для меня, Лиама и остальных. Просто и понятно.

Селена принялась вчитываться в строчки. 

«Лиаму Т. Солсбери, Тотспел от Дж. Дж. Джеймс, Нью-Орлеан; Жозефине М. Солсбери, Тотспел от Анны К. Кляйн, Бостон», 

— глаза бродили по рукописным именам, а руки механически распределяли письма между собой. Те, что принадлежали Жозефине, она элегантно вскрывала специальным ножичком и неспеша прочитывала. Служанка тем временем продолжала: «

Джорджу А. Спенсеру, Уиллему М. Смиту, Александре А. Штицхен…что?», 

— взгляд вперился в бумагу.

 «Александре А. Штицхен от Роберта Дж. Штицхена». 

Уже автоматически взяв в другую руку следующее письмо, Селена продолжила смотреть на отправителя и адресата, не зная, удивляться или нет. Что точно, эту информацию можно будет использовать в свою пользу. Считай, неделя здесь, и никаких подвижек; а за стенами туманной тюрьмы — будто другой погоды в Тотспеле не существовало — горящие сроки проектов и квартальные отчеты по налогам. Побоявшись, что промедление будет выглядеть подозрительно, Селена повернула голову в сторону второго письма. Благо неровные буквы на нём действительно могли сойти за оправдание, а оправдываться пришлось.

— Не могу прочитать… — в действительности почерк адресанта разобрать было ой как трудно. Буквы тонкие, скачущие, с острыми линиями, местами расплывшиеся…

— Это от Фредерика Роузена, юриста. — Жозефина буквально вырвала бумагу из пальцев Селены. С задней стороны, прямо на конверте, полусухим пером было нацарапано что-то, чего девушка уже не смогла прочесть. Хозяйка отеля постаралась скрыть вспышку эмоций, возникшую при виде письма, за поправлением рукава, однако, это у неё вряд ли получилось.

«Юриста? Если у юриста такой почерк, то сразу понятно, что с этим городом не так. Это вообще было написано латиницей? Впрочем, образование дают не в Тотспеле, значит, он либо полупаралитик, либо взволнован от всей души. Учитывая реакцию Жозефины, что же, не осуждаю». 

— Вот, отнеси это Лиаму, — женщина протянула служанке пачку писем. Несмотря на то, что пронести сообщения предстояло всего несколько метров, а самих конвертов едва набралось пять, Жозефина перевязала их тонкой бечёвкой. 

«Словно не хочет, чтоб я что-то из этого прочитала. Да как будто я вообще собиралась, это же не подозрительные сообщения от Роба или Роузена. Змея». 

— А потом жду тебя с цветами внизу через полтора часа, пойдём вместе. И не опоздай.

Селена кивнула. В самом деле, если это 

Мэри Браун, о которой она думает, то встреча может стать зацепкой. И даже более удачной, чем камнелицый Роб, что ещё как-то мог обмануть, но вот Мэри несколько лет работала с девушкой бок о бок, пока не стала допускать непростительных ошибок. Селена знала её как облупленную. Нет, не могла назвать любимый цвет или сорт кофе, но оттенки эмоций в общении — вполне. И 

, которое хотелось поймать, было бы видно, как на ладони. Размышляя в этом направлении, она дошла до комнаты Лиама и коротко постучалась. Учитывая утреннее время, ручку девушка опускала медленно; мало ли, спит. Впрочем, отправила бы Жозефина 

к спящему брату? В голове мелькнуло: 

«Какая мне должна быть разница? Меня здесь постоянно будят. Реально стала уж слишком услужлива».

Помещение, в которое шагнула Селена, больше напоминало рабочий кабинет, чем жилую комнату. Стол, несколько полок, занятый какими-то дощечками и тканью подоконник, книги, собранные в коробочку свечные огарки; и только в одном из самых дальних углов ютилась узкая кровать. Застеленная. Лиам не спал.

Молодой человек сидел за столом. Перед ним было несколько открытых тёмных баночек; пахло тушью. Лиам держал перо в правой руке, рукав на которой был заблаговременно подвёрнут выше локтя и, закусив губу, старательно что-то выводил. Брови сошлись над переносицей, а волосы были убраны назад, отчего впервые Селене стали видны его уши, практически прозрачные на фоне окна. С кончика писчего инструмента сорвалась чёрная капля в момент, когда он услышал тихий скрип дверных петель. Клякса расползалась, на что ещё недавно погружённый в процесс Лиам не обратил внимания.

— Доброе утро, милая Лилит. — Улыбнулся. Должно быть, он действительно был рад её видеть, но всё же поспешность, с которой он принялся закручивать крышки чернильниц, говорила и о том, что Селена пришла невовремя. Перо было небрежно протёрто ветошью прежде, чем звякнуть в небольшой коробочке.

— Упражняешься в каллиграфии? — девушка попыталась вернуть улыбку, но заметила, что Лиам дёрнул уголком рта, отчего гримаса на мгновение вышла грустной. Он быстро сбросил это выражение с лица и спокойно ответил:

— Вроде того. Что-то случилось? — тушь и перья нашли своё место в верхнем ящике стола. Селена обратила внимание, что после этого молодой человек закрыл его специальным ключиком с таким видом, будто бы Селена — вернее, 

— Жозефина велела передать, — девушка протянула письма Лиаму. Немного рассеянно поблагодарив служанку кивком головы, он встал и, прислонившись бедром к краю стола, попытался развязать узелок на корреспонденции. Селена заметила, что руки его слегка подрагивали с того момента, как она вошла. Издав глубокий вздох, Лиам потянулся, видимо, нашаривая взглядом нож для писем, и, не найдя, уставился на трясущиеся пальцы. У служанки как-то само собой вырвалось, — Я помогу?

Селена осторожно взяла письма в руки. Легко потянула один из кончиков завязанного на бантик шпагата. Вернула конверты обратно юноше, стараясь не задевать ладоней. Почему-то сейчас Лиам выглядел отстранённо, так, будто вспомнил что-то. Огонёк в глазах, обычно появлявшийся при виде Селены, потух, а под ними залегли привычные тёмные круги. С трудом отрываясь от мысли, Лиам сказал.

— Спасибо ещё раз, милая Лилит.

— Пожалуйста, — письма быстро нашли своё место на столе. Будто очнувшись, молодой человек принялся разворачивать правый рукав, немного замявшийся после практики с пером. Еле успев поймать собравшуюся уходить служанку за руку, Лиам прошептал так, будто боялся быть услышанным.

— Между нами некогда уже была такая договорённость, но я верю в твоё беспамятство, и потому хочу попросить ещё раз. Пожалуйста, не говори Жозефине о том, что здесь увидела.

— Просто не говори. Я буду очень тебе благодарен.

Пальцы, недавно сдерживающие, а теперь невесомо лежавшие на предплечье, на первый взгляд, отрывисто гладили кожу; не сразу Селена поняла, что так в чужих руках до сих пор проявлялась нервная дрожь. Она остановилась боком к нему, а потому смогла обернуться и посмотреть. Лиам поднял опущенную до того голову, пару раз моргнул. Убрал руку. После этого они молча покинули комнату.

«То есть личные письма он оставляет на столе, а в запирающийся ящик кладет тушь и перья? После того, что я увидела на конвертах. Послание Роба однофамилице — сестре или жене? Матери? В любом случае, письмо затерявшееся, если сам Роб прибыл сюда быстрее него. Жалко, не развернуть, можно было бы посмотреть на дату отправки и прочитать. Ещё Роузен. Надо запомнить, Ро-у-зен. Ф-Ф-Ф, как же? Разберусь, фамилия есть — уже хорошо». 

Путь до сада также прошёл в молчании. Лиам ушёл куда-то дальше, за деревья, Селена же остановилась напротив цветника. Через час времени и одну Приму, отказавшуюся внятно отвечать на вопросы, букет был готов.

— Пойдёшь переодеваться, отнеси господину Штицхену это, — снова с порога начала Жозефина, забирая цветы и передавая вместо них пахнущие чистотой полотенца. — Не забудь переодеться, — проследив за взглядом женщины, Селена увидела несколько пятен от травы и земли. Подол вообще нашёл на себе отпечаток детской ноги. 

«Прима, будь ты неладна».

Выбор траурных платьев был богат, как никакой иной. Белые полотенца резко контрастировали на фоне чёрного кружева, а потому переложить их на светлые простыни в комнате Роба было даже приятно. Подобно Лиаму, он не ответил на стук в дверь; в смежной с номером ванной звучала вода. Ящик тумбочки был закрыт неплотно, постельное бельё сбито, будто постоялец бесполезно ворочался. Ненужные детали; что было интересно лежало сверху. Бумаги, исписанные вдоль и поперёк, с пометами, стрелками, схемами и крупной надписью «Лилит замешана в этом?». 

«В чём, в конце концов? Ищейка. Та женщина, кому он писал, пропала? Неужели при этом замешан…».

— Лилит? — вопросительный взгляд застыл на тёмной фигуре. Влажные волосы мужчины поблёскивали в полумраке, но едва ли отражение света от них по яркости могло соперничать с расширенными зрачками Роба, застывшими на Селене. Оправдываться было бессмысленно, если ты стоишь, согнувшись над чужими записями, потому служанка спокойно выпрямилась, гордо вскидывая подбородок.

— Стоять. — Уже вторую за сегодня попытку покинуть чужую комнату прерывали. Селена вновь обернулась на голос, упрямо смотря в глаза.

— Что-то ещё? — издёвку в голосе даже не было шанса скрыть.

— Назови мне хоть одну причину, чтобы я прямо сейчас не отвёл тебя за ухо к миссис Солсбери и не заставил высечь на моих глазах за то, что рылась в чужих вещах.

— К мисс, это первое. И второе, — девушка шагнула на своего собеседника, понижая голос, — терять союзника — крайне глупая идея. — Следя за вальсом удивления на лице Роба Селена впервые за всё время здесь ощутила что-то похожее на вкус победы. — Я не знаю, что конкретно тут происходит, но мне не нравится ни этот дом, ни этот город, ни люди, в нём обитающие. Хотите в чём-то разобраться — я к вашим услугам, но помните, что меня здесь знают, а вас — нет, и без меня здесь ничего разнюхать не получится.

Блеф был не настолько очевиден, чтобы его заметить. 

«Лилит действительно знают, только я не знаю никого, кроме этих троих, а что ещё хуже, так я не знаю, 

все знают ту, кто была на моём месте. Пока у Роба нет никакого представления о Лилит, следует создать своё».

Не дожидаясь ответа, Селена вышла, стараясь не выдать поспешности в движениях. Жозефина так и ждала её внизу, пожалуй, пребывая в хорошем расположении духа, раз не осведомилась о том, где её служанка так долго пропадала. Впрочем, долго ли? Иногда казалось, что время в Тотспеле течёт неравномерно, особенно во время дождей. Сегодняшний день же радовал солнцем, а потому прогулка к дому Браунов даже удостоилась чести назваться «приятной».

Не выглядящая скорбящей вдова встретила собранный Селеной букет с приветливой и даже кокетливой улыбкой. Наполнявшие гостиную люди также ходили и разговаривали так, будто в центре на двух стульях не стоял гроб с покойником. Пара невнимательных гостей даже едва не поставила свои напитки на крышку. Мэри — фигура из воспоминаний совпала с реальной, но встреча никаких иных эмоций, помимо уже отмеченных не вызвала — порхала между группками людей, сдержанно реагируя на соболезнования и куда более охотно ухмыляясь в ответ проскальзывающие шутки. Селена избегала смотреть на мертвеца, сосредоточив внимание на живых. Вот служанка хозяев краснела, подавая Жозефине бокал; вот Амели шипела на девушку подле себя. 

«Сборище лицемеров. Даже для меня слишком». 

Пожилая уборщица в приюте несколько раз говорила — надо было додуматься вообще сказать это при сиротах — что со временем похороны становятся очередным поводом встретиться с теми, кого давно не видел. Потерявшая родителей подростком Селена даже не пыталась понять её мотивы, равно как и тех, кто игнорировал последние часы незнакомца над поверхностью земли. Словно его тут и не было. Что также не ускользало, так это факт избегания Лилит со стороны собравшихся. В отличие от покойного мистера Брауна, Селена ловила на себе взгляды, но стоило на них ответить, как смотревший отворачивался. Не с брезгливостью, но опаской. Будто один её вид мог вызвать неприятные последствия. Единственным исключением, как ни странно, стала Мэри.

— Здесь душно. Не составишь мне компанию?

Стоило двум дамам выйти в сад, как за дверью раздался более смелый смех. 

«Хотя бы присутствие вдовы их как-то останавливало». 

В действительности только Жозефина с минуту подавленно посмотрела на почившего хозяина и помолилась о его душе. Даже приложила пальцы к лежавшему в мёртвых руках обвитому змеёй распятию.

— Итак, — Мэри села на садовое кресло, без стеснения закинув ногу на ногу. Веер в её руках покачивался у самого лица, мешая разглядеть выражение на нём. — Мне сказали, что ты ничего не помнишь.

— Брось. — Мэри махнула рукой. — Мы всегда были с тобой «на ты». А соболезнований я уже наслушалась. Лучше поговорим о тебе. Помнишь, как головой ударялась или что-то такое? — в проявленном сопереживании не было ни капельки сочувствия. Вдова вглядывалась в гостью, стремясь разгадать её замысел, которого, как поняла Селена, у Лилит не могло не быть.

Призрак леди Солсбери

Содержание

Не пытайтесь покинуть Тотспел

Упокой Всевышний душу твою

Тёмная лошадка

Семья

Орфей

Комментарии (0)