Рано или поздно... все мы умираем.

Да, да, понимаю - странноватое начало для истории. Даже жуткое. Но оно важное. Для меня. Потому что многие истории обычно заканчиваются со смертью главного героя...

Моя история началась так же, как и многие другие, и до, и после нее. С неожиданного поворота судьбы, который словно бы сбил некий "стоп-кран", после чего вся спокойная, выверенная, вялотекущая жизнь моя полетела вниз по склону, к разлившейся черной реке.

Конечно, я могла бы всего этого избежать.

Если бы однажды вспомнила об осторожности.

Если бы однажды побоялась идти дальше.

Если бы однажды струсила и бросила того, кто нуждался в моей помощи, умирать в одиночестве.

Но я сделала то, что сделала. Порой творила невозможные глупости. Порой заставляла других поступать безумно. Порой мне казалось, что все это - какая-то нескончаемая шутка, и рано или поздно она подойдет к концу.

К весьма логическому концу.

Рано или поздно... любая история заканчивается.

Пролог

Аннаэйра

Дневники обычного ученого, приглашенного на Пандору и получившего в пользование трехметрового аватара.
События происходят до начала описанных в фильме, незадолго до окончания произошедших в игре "James Cameron's Avatar: The Game" (упоминаются лишь некоторые участники - доктор Монро, командир Фалко, доктор Харпер).

Аватар

Грейс Огустин

Мо'ат

Прогулки по Пандоре

Сегодня утром меня опять разбудил шорох у дверей, а когда я, зевая и потягиваясь, вышла наружу, то сразу увидела своего неизменного посетителя — молодого змееволчонка, деловито облизывающего надорванный пакетик, оставшийся после ужина. Да, видимо, аватарам и впрямь достается не самая худшая еда — во всяком случае, солдатские галеты мой Привереда не оценил, а вот картофельный супчик с тушенкой — пожалуйста, вычищает до блеска. На меня нахальная животина даже не покосилась, очевидно, привыкнув к законной обитательнице древесного дома точно так же, как привык к самому дому, уютно расположившемуся в развилке между двух деревьев, метрах в двадцати пяти от земли.

Высоковато, и, случись что, падать будет больно, но зато в таком положении я могла не опасаться внезапных визитов танатора (жил тут поодаль один престарелый, с чертовски неприятным характером), а также внимания многих обитателей лесной подстилки, так что, по крайней мере, в кровать можно было ложиться без опаски, что тем самым я спровоцирую нападения какого-нибудь арахноида или другой ядовитой тварюшки. Единственными моими посетителями оставались птицы, небольшие зверьки и Привереда, что оказался чересчур сообразителен и высмотрел-таки в толстом, как бочка, стволе зацепки для своих лап, по которым каждое утро поднимался на завтрак. Сначала я возражала, ибо облизанные пакеты, раскиданные тарелки и отчетливые следы зубов на ножке стола не радовали — учитывая с каким трудом я все это добро сюда затащила! — однако со временем как-то привыкла, и даже начинала скучать, если Привереда, по каким-то своим змееволчьим причинам, пропускал денек-другой.

— Доброе утро, — оптимистично поздоровалась я, и зверюшка, подняв морду, быстренько на меня покосилась, после чего вернулась к процессу вылизывания, невольно урча от удовольствия. Не могу сказать, чем так уж объяснялся его интерес к инопланетной пище (судя по пухлым бокам, мой знакомый отнюдь не голодал, и вполне мог прожить без этих визитов), однако и вреда от нее, кажется, не было, так что, оставив змееволка с его тараканами в голове, я пошла умываться.

Ручья на дереве, конечно, не было, а спускаться вниз не хотелось (босиком по росистой траве... бр-р!), однако сведущий в секретах Пандоры ученый всегда найдет выход из положения... а именно — посаженный с краю площадки крупный колючий кнутовник, внутри которого всегда плескалось несколько литров отличной дождевой воды. Еще несколько кадок с небольшими кувшинниками отпугивали летающих насекомых, роскошный чидл я использовала в качестве полотенца, а широкие листья папоротника обеспечивали приятную тень даже в самый жаркий полдень.

Естественно, все эти растения были затащены сюда исключительно в целях изучения на благо RDA, однако, по-моему, начальству пока вполне хватало и моих замечаний по мониторингу активности змееволков и способах пассивного отпугивания этих хищников от жилищ людей (глядя на Привереду, все еще сочно чавкающего над своим паем, я только улыбнулась), а также отчетов о моей тайной страсти и самом великолепном из созданий этой планеты — великом леоноптериксе. Как ни прискорбно признавать, пока что именно этот исполинский хищник, величиной с самолет, был одним из наименее изученных в экосистеме Пандоры, а поскольку случайные встречи с ним едва ли можно было называть информативными (не говоря уж о том, что чаще всего они заканчивались крушением винтокрыла!), руководству пришлось озаботиться проблемой в особом порядке, и в конце концов меня все-таки назначили на заветную должность — стать первым в истории специалистом по леоноптериксам!

Или торукам, как их, по словам доктора Огустин, называли На’ви. Сами туземцы рассказывали о предмете моего интереса крайне неохотно — кажется, леоноптерикс был важной частью их культуры, которой не было принято делиться с первым встречным, однако даже из их уклончивых ответов было ясно, что «Последняя Тень» — это настоящая акула поднебесья, не привыкшая никого бояться и способная без труда сокрушить любого противника, попавшегося ей на глаза. Если это, конечно, будет не другой леоноптерикс... Эх, жаль, что банши, на которых летают местные охотники, не занимаются частным извозом! От одного предложения проследить за «малиновым монстром» у Дерека, моего пилота, просто глаза на лоб полезли, и хотя он продолжал исправно завозить мне провиант и оборудование, все попытки уговорить его рискнуть своей железякой ради Большого Дела провалились.

Что ж, увы — не всем из нас дан ученый азарт и способность идти на жертвы, так что пришлось припрячь трусишку к другой задаче по сооружению еще одного «насеста» в кронах деревьев, на котором я и устроила себе приличную смотровую площадку. Правда, добираться до нее было той еще задачкой, но, доедая свою порцию жареного мяса шестинога, я лишь философски пожала плечами: на что только не пойдешь во благо науки! И если я собираюсь попасть туда до полудня, то самое время отправляться.

— Приятного аппетита, — пожелала я Привереде, ставя рядом с ним не вполне добросовестно очищенный пакет из-под завтрака, после чего, подхватив старый рюкзак, пинком отправила вниз свернутую веревочную лестницу и начала проворно спускаться во влажный гомон просыпающегося леса...

«Если б мишки были пчелами...» — пришла в голову несколько дурная мысль, датированная каким-то эпизодом из полузабытого детства, и мне пришлось ненадолго прервать свое восхождение, дабы отсмеяться — ставить под угрозу сохранность этой синей шкурки и лезть дальше, сотрясаясь от хохота, было бы... э-э... необдуманно, и вряд ли доктор Огустин за это погладила бы меня по головке.

Нет, ну ситуация, конечно, хлеще некуда: подо мной — пятьдесят метров, надо мной — еще двадцать, а я вишу... висю... повисла на натянутом канате, точно попавший в силок кролик, и зубоскалю!

Очаровательно, конечно, ничего не скажешь.

Но смейся, не смейся, а лезть все-таки надо, так что, подув на воспаленные ладони, я запыхтела и начала карабкаться дальше. Двадцать метров, фе... Во мне самой — почти три! А двадцать к трем... ну, будем считать, что один к семи. Семь метров — один жираф. Никогда не видела жирафа, но представляю себе, что это такое. Это невысоко. Совсем невысоко. Спрыгнуть можно... наверное. А до земли — пятьдесят. Один к семнадцати. Больно, однако. И пусть кто-нибудь другой расскажет про мои жуть как крепкие кости — синяки, я проверяла, все равно будут. Или... эти... лиловики, поскольку синее на синем — нонсенс. И хотя На’ви, говорят, переживают даже падения со своих банши — что ж, флаг им в руки. А я вот ни разу не На’ви. Я по деревьям не бегаю — я ползаю. И пусть вместе с другими аватарами (ровным счетом четырьмя) тренировалась в лагере еще на базе — ни разу не спортсменка. Даже не разрядница. Я ученый. Я мозгами привыкла пользоваться. Именно мозги, кстати, подсказали мне гениальную мысль, что следует разжиться альпинистским оборудованием в «Адских Вратах», но, как это часто бывает, забыли сделать пометку на полях, что за штурвалом винтокрыла ты еще не пилот, а вообразившая себя скалолазкой аватарка с повышенным самомнением — ни разу не чемпионка Пандоры!

Раз, два, девять... а? Я стингбатов считаю. Вон тех. У меня перерыв. Видите во-он ту вилку-ветку? На нее я наступлю, когда доберусь. После уже останется метров семь, чуть больше... Теперь сообразили, почему, при расстоянии до обзорного пункта в двадцать минут прогулочного шага, я трачу на всю дорогу не меньше двух часов? Угу. Хорошо еще, что успела затащить на эту верхотуру свой рюкзак, когда Дерек еще соглашался меня туда возить, поскольку с десятикилограммовым мешком за спиной точно бы куда-нибудь сверзилась!

А так... стингбаты пересчитаны на три раза, можно ползти дальше. Не забывая, впрочем, приглядывать за зловредными летунами — пару раз уже случалось видеть, как они пытаются перегрызть мой канат. За капроновое волокно, конечно, переживать не стоит, но меня глодало смутное подозрение, что в какой-то момент они могут заинтересоваться и мной, а драться с целой стаей свирепых хищников, не имея под руками и ногами надежной опоры — пожалуй, еще более безумная мысль, чем попытка управлять УМП, стоя в нем задом наперед! И на этот раз едва ли обойдется вывихнутыми суставами и выговором от начальства — привет-привет, родимая земля... в смысле, Пандора. И даже если я умудрюсь не переломать себе кости, сверзившись с высоты многоэтажного дома, существование моего аватара все равно останется под вопросом, ибо забраться в мой древесный дом — задача не из легких, а рискнувший переждать ночь на земле очень даже может встретить очередной рассвет в желудке у танатора. Или разорванным стаей змееволков — и не спасет мою синюю тушку знакомство с Привередой! Так что, рискуя заработать косоглазие, я все же преодолела опасный участок ствола (стингбаты продолжали сонно курлыкать, провожая меня взглядами), после чего, вздохнув с облегчением, уцепилась за знакомую вилку.

Во-о-от так. Хвост попытался инстинктивно обвиться вокруг ноги, но легким пинком я отправила его за спину... так... вот оно, заветное дуплецо, из которого давным-давно сбежала какая-то мелкая живность, оставив жуть как удобную дырочку для того, чтобы зацепиться за нее пальцами... при-се-ли на су-чок... оп-ля! Знакомые перильца!

Ну, по крайней мере, со вчерашнего дня мало что изменилось — видно, ветер ночью дул в пределах допустимого, так что даже уютное матерчатое кресло лишь слегка съехало к краю деревянного настила. Широким жестом вытерев честный труженический пот, я ногой вернула свою сидушку на место и плюхнулась в нее, снимая с сука висящий на нем бинокль. Посмотрим, что тут у нас.

Угум. Все как обычно — красота-а-а. Нет, правда. Лучше, конечно, без бинокля смотреть — на эту бескрайнюю голубовато-зеленую лужайку, над которой кое-где возвышались раскормленные «мухоморы» — деревья-дома... нет, ну каким баобабом нужно быть, чтобы нарастить этакую биомассу?.. Правда, разглядывать их, скорее всего, не стоит — хотя эти гиганты и достаточно велики, чтобы выдержать даже великого леоноптерикса, насколько я поняла, эти хищники предпочитали облетать «зонтики» по широкой дуге, видно, не желая выдирать крылья из плотного переплетения ветвей. Тем паче, наступает самое время для охоты — жаркий полдень — а хоть в кронах некоторых деревьев-домов и живут прирученные На’ви банши, едва ли король небес Пандоры настолько мелочен, чтобы гоняться за ними!

Уж скорее он выберет себе какого-нибудь дикого... возможно, даже лесного — следовательно, нужно вовсю глазеть за небом над кронами деревьев, и стараться не пропустить красно-желтые крылья... Смеетесь, да? Дескать, как можно не заметить такую громадину? Хи-хи и ха-ха, мои дорогие — еще как можно! Уж мне ли знать... Дня два назад, например, успела приметить заветную «добычу» только когда та уже летела прочь с каким-то незадачливым банши в когтях! А до этого часов шесть просидела на солнцепеке и, точно круглая дура, пялилась на небо. Вот было весело, да...

Так что не отвертишься, леоноптерикс — сегодня я тебя точно понаблюдаю!

Еще бы только солнце не так сильно пекло мне макушку...

Однако, как здорово лежать в шезлонге на борту яхты и ме-е-едленно плыть по сияющему морю, под теплым летним солнышком. Палуба мерно покачивается, будто баюкая, вокруг шумят волны, а я лежу, закрыв глаза, и погружаюсь в сладостную негу...

Все-таки, как ни крути, а папочка, при всей своей деловой мерзости, умеет жить красиво. Конечно, после моего «выкидыша» с университетом он вряд ли будет гордиться одаренной дочкой, да и мама наверняка устроит не одну истерику с заламыванием рук и причитаниями у дверей, но я ни о чем не жалею. Извините, но оставьте свой менеджмент где взяли. Что, вся молодежь с мозгами по определению должна получать образование юристов, экономистов и прочих «истов», а потом драться насмерть за офисные должности и горбатиться до пенсии, гоняясь за капиталом?

И пусть зарплаты научного сотрудника лунного университета Кассини едва хватает, чтобы не протянуть ноги с голоду, по крайней мере, я могу идти на работу с удовольствием, а не чувствовать себя хомячком в колесе, гоняющимся за подвешенным сухариком. Так что... все, отбрасываем негативные мысли в сторону и наслаждаемся. Паруса хлопают, отвечая ветру, солнечные пятна играют на закрытых веках, а я вдыхаю полной грудью влажный воздух, отпуская сознание в сон...

...прежде чем корабль подо мной, будто взбесившийся конь, резко подпрыгивает, и я опомниться не успеваю, как уже лечу вверх тормашками. Море, солнце, родная Земля — все исчезает в круговерти зелено-красно-желтого цвета, и вот уже — твердые доски настила, о которые меня солидно прихлопывает пусть и невысокая, но ощутимая пандорская гравитация.

А потом — шмяк! Ибо мое любимое кресло, по каким-то неведомым причинам, отправилось прямиком за мной, так что стоит поблагодарить Корпорацию, заказавшую почти всю мебель из прочного, но легкого пластика!.. «Шмяк» и без того получился довольно жестоким, заставив меня, скрючившись от боли, начать освежать свой изрядно пополненный в процессе обучения словарь ненормативной лексики. И я едва ли добралась до середины списка на букву «А», когда в голову, малость затуманенную после здорового сна на открытом воздухе, постучалась довольно здравая мысль: а что же, собственно произошло?

Ибо обычно кресла не летают, разве что если их анобтанием начинить. Но на такие затраты RDA не пойдет даже под страхом смертной казни. Это раз.

Вдобавок, никакой ветер не заставит крепкий и надежный настил, намертво присобаченный к семидесятиметровому древесному гиганту, плясать неистовый канкан. Это два.

И, под конец — уж что-то я не припомню, чтобы заказывала обед из свежего мяса, а если меня не подводил нос, то именно свежим, еще теплым мясом здесь и пахло! Это три.

Не говоря уж о подозрительных звуках, напоминающих сдержанное урчание кошки, размером со слона, и этот непрерывный треск, по происхождению очень уж напоминающий ломаемые кости... Это четыре, и пять, и все остальное.

Я вам говорила, что я ученый? Что мозгами привыкла работать? Так вот — мозгами я все сразу сообразила. Но, как это часто бывает в критических ситуациях, точно маленькая девочка питала глупую надежду, что все это неправда, что это всего лишь дурной сон... и только приподнявшись на локтях и осторожно убрав с лица матерчатый подлокотник развалившегося на мне кресла (поменялись, однако, местами), осознала, что надежды тщетны.

«Однако, вблизи он выглядит еще больше», — как-то отстраненно подумала я, разглядывая нависшую надо мной тушу, попирающую настил двумя мощными трехпалыми лапами. Всего в двух локтях от меня лежал один из синих хвостовых отростков, а сам костистый зад вознесся почти на три метра от земли, продолжаясь к сложенным задним крыльям, широкой ребристой груди... и — я сглотнула — длинной шее, которую венчала кошмарная голова с двумя похожими на лезвия топора синими гребнями... вернее, скорее голубыми. И, насколько я могла судить со своей точки зрения, едва ли их передний край образовывал почти идеальную прямую линию — скорее уж острый угол, так что, в придачу к солидным габаритам, можно с уверенностью утверждать: надо мной — самка великого леоноптерикса. Половозрелая особь своего вида, только что поймавшая неосторожного... кто там? А, ну вот — лесного банши и теперь с удовольствием разрывающая последнего на части. Огромные, похожие на лезвия ножей зубы без труда отдирали все мало-мальские мясистые куски от скелета, и, если отбросить в сторону колоссальные габариты, то создавалось ощущение, что я смотрю на сову, расправляющуюся с летучей мышью.

На сову с четырьмя кожистыми крыльями, когтями с не про всякий кинжал и пастью, в которой легко поместился бы человек, с дерзкой красно-желто-черной раскраской (хотя у этой самки черного было совсем немного) и глазами, одного взгляда которых было достаточно, чтобы заставить любого жителя Пандоры содрогнуться от ужаса!

Она была чудовищна, я вам честно говорю, просто чудовищна, ужасна, кошмарна! — но, небо, как она была прекрасна! И, пожалуй, если бы я была художницей, и отправилась по всему космосу в поисках существа, наиболее точно подходящего для воплощения дикой непокорной ярости, то я не нашла лучшей модели, чем это великолепное создание...

«Фотоаппарат», — мелькнуло у меня в голове, едва не заставив подпрыгнуть. Точно! Когда еще мне представится возможность запечатлеть леоноптерикса так близко? Да за такую фотографию!.. Окончание мысли я задавила — проклятые папочкины гены! — но само предложение было дельным, так что, старясь не делать резких движений, я осмотрелась по сторонам и, выглядев свой рюкзак все так же болтающимся на суку, поползла в его сторону. Леоноптерикс, конечно, на меня даже не косилась, и продолжала свою кровавую трапезу, однако рисковать не стоило — не хватало вспугнуть ее в самый последний момент! Вот так, потихонечку... фотоаппаратик, давай! Где же ты там завалялся?! Говорили мне, что самое важное всегда должно лежать в рюкзаке сверху, так нет же, по привычке сваливаю как попало... О, ремешок! Тянем-потянем, не оборвись, родимый! Ну дава-а-а-ай! Как там наша самочка — на месте? Угу, банши слопан, а мы чистим клюв. Хорошо, мне немного осталось... зацепился, собака! Ну давай, вылезай, вылезай, вылезай! Вылезай, тебе говорят! Оп! Молодца, вылез! Работает! Сейчас... сейчас настрою... Вот только самочка...

— Э-э-э? Ты куда? СТОЙ! — и, будто ополоумев (почему «будто»?..) я бросилась к леоноптериксу, что уже присела на задние лапы, готовясь взлетать.

О чем я тогда, интересно думала?..

А, не помню. Но точно не об умном, поскольку только непроходимая идиотка, завидев улетающего хищника, размером с самолет, вместо того, чтобы возрадоваться, что цела осталась, бросится за ним и, как клещ, вцепится в одну из задних лап!

Нет, ну вы это себе представить можете?!

1. Неожиданные полеты

Вве-е-ерх-вниз, вве-е-ерх-вниз, мамочка, роди меня обратно...

Все, мой желудок себя исчерпал, буду плеваться желчью.

У меня же морская болезнь, ну что ж вы делаете?!

Ик! Ой, мама, сползаю... держаться! Держаться во что бы то ни стало! До земли уже километров пять, так что, решив падать, сначала нужно достать портативный комп и набить завещание. А лучше сразу два, и на разные сервера... Ой, мой животик. Нет, я не буду писать! Я еще жить хочу! Хочу войти в... ик! — историю!

Стать первым — ик! — ученым, прокатившимся на великом леоноптериксе — и рассказавшем об этом!

Так что кыш, мысли паникерши — будем думать оптимистично. Я ж еще жива, верно? И эта синяя тушка, видно, все же не настолько тяжелая, чтобы как-то сильно беспокоить могучую самку... ха, да что там ей мои сто с лишним килограммов? Так, на один зубок. Ничего, выберемся. Леоноптерикс, не леоноптерикс, а приземляться все равно придется. Правда, через сколько и где — вопрос другой, но тут уж моя логика не властна — надо подождать, пока хищнице наскучит небесный простор и захочется чего-нибудь теплого и земного... Ик! Остается надеяться, что этот сладостный миг наступит до того, как я закоченею и решу свалиться вниз.

Вверх-вниз, вве-е-ерх, а-а-а...

Интересно, как далеко она меня утащит? С какой скоростью летают леоноптериксы? Винтокрылы от них точно не уходят, но ведь винтокрылы они нагоняют в пикировании, да? А тот пилот, ну, тот... Диккенс говорил, что, если успеешь вывернуться из-под удара когтей — значит, есть шанс спастись. Главное — газу, газу... Выходит, всяко меньше ста сорока миль в час? Да меньше, конечно же... он ж не машина! Он огромный, неторопливый... километров шестьдесят, не больше. Но как далеко?

В пандорских джунглях шестьдесят километров — это ведь ого-го, ножками пройти будет непросто! И как потом искать мою стоянку? Я ж в лесу ориентируюсь на уровне новичка-скаута, где какие стороны... Вот куда, спрашивается, мы сейчас летим? На север? Юг? Восток? А бес его знает! Потому что как тут посмотришь, где солнце, где мох на деревьях, если тебя постоянно — вверх-вниз, вверх-вниз?! Да еще ветер... Ветер, ветер, какой же он тут сильный! Однако, большие кошачьи глаза — не лучшее приобретение, если решишь прокатиться без шлема, так что даже и не посмотришь, куда мы летим — остается пялиться вниз, надеясь высмотреть в однообразном зеленом полотне хоть что-нибудь примечательное. Дерево, дерево... дерево с вилкой на верхушке... дерево с двумя верхушками... гнездо. Не наше. Дерево, дерево. Дерево! Много деревьев. Слишком много деревьев!

Слишком! Много! Деревьев!

Спокойно, тебе сказано! Без паники — потом напаникуешься!

Ну, вот, например, сейчас!

— А-а-а! — заорала я уже вслух и в полный голос, когда моя «извозчица» внезапно начала стремительно набирать высоту, так яростно колотя крыльями, что лишь каким-то чудом эти перепончатые «перья» не задевали меня! Плавное «вверх-вниз» тут же сменилось яростной болтанкой, как на самом поганом доисторическом автомобиле, выпущенном на сельскую дорогу. Казалось, что все огромное тело леоноптерикса извивается змеей, крутится винтом и изображает самую громадную в мире юлу... а на самом деле самка всего лишь спиралью поднималась вокруг особо массивной парящей скалы, пользуясь обтекающими ее воздушными потоками. Выше, выше, выше... Под конец мне уже казалось, что черт с ней, с землей, не так уж до нее и высоко... но прежде, чем я успела разжать руки и предаться свободному падению, леоноптерикс села — очень, надо сказать, изящно для своих размеров, но мне-то показалось, что от удара у меня сейчас зубы выкрошатся!..

Земля. Подо мной... твердая... ЗЕМЛЯ! Признаться честно, разжать руки, все еще мертвой хваткой сжимающие лапу, было непросто, но в конце концов пальцы все же подчинились, и, в тот же миг потеряв опору, я, пролетев не меньше пяти метров, шмякнулась об камень. От боли в глазах помутилось, но, по крайней мере, я успела зажать руками рот — еще не хватало привлечь ненужное внимание моей «соседки»! Она, конечно, сытая (наверное...), но все же вряд ли одобрит тот факт, что рядом с ее... э, гнездом, я полагаю, устроили такой кавардак.

Мамочка... икать тебе сегодня придется долго.

«Ничего себе», — промелькнуло в голове, пока я потрясенно рассматривала всю чудовищную конструкцию, больше похожую на кучу кое-как сваленных ветвей, толщиной с мою талию. Видно, в отличие от банши, леоноптериксы не утратили навыков своих предков, и вовсю пользовались тем преимуществом, что давали им сохранившиеся задние лапы — и добычу сцапать, и на ветку присесть, и вот, пожалуйста — гнездо построить. Самое, ешкин хвост, колоссальное гнездо во всей Галактике! Я с трудом могла даже толком его осмотреть — кажется, в диаметре оно составляло метров пятнадцать, если не больше, и, судя по всему, было еще и довольно новым... Господи Боже, какой же размер у старых гнезд?..

«Я забыла зарядное устройство, — как-то несколько равнодушно подумала я, нащупывая фотоаппарат — и не разбился же, старичок! — Мне не хватит места на карте... А флешки нет. А солнце скоро сядет... Ну и не дура ли я после этого?!»

Но попробую-ка для начала найти удачный ракурс...

«Вот правильно древние говорили, что горе от ума, — сокрушенно раздумывала я, сидя, свесив ноги, на краю скалы и разглядывая проплывающие внизу клочья облаков, — От ума и от дурости. Что почти одно и то же», — после чего, тяжело вздохнув, поднялась на ноги и вновь пошла в обход «своего» острова, будто надеясь, что за ночь на нем что-но новое появилось.

А вот и нет, все то же самое: сорок пять шагов в длину, еще с три десятка поперек — вот и вся моя обитель, Остров Невезения, на котором меня злобно-нехорошо бросила улетевшая куда-то по своим делам самка. Я-то, наивная, думала, что она еще вернется к своему гнездышку... это потом мне достало ума проверить гнездо повнимательнее и убедиться, что, как ни скромны были мои познания в строительном искусстве леоноптериксов, а все же на этакой куче веток высиживать яйцо или там растить малышей взялась бы разве что самая безответственная мамаша! Ждать, что гордая и свободная королева местного поднебесья будет каждый день наведываться в какое-то там второстепенное гнездо, предназначенное исключительно для того, чтобы скоротать ночку не на голых камнях?.. Ха. И еще раз — ха!

У-а-а-а... Спать хочется. А страшно. Интересно, Дерек уже побывал у меня? И что застал? Привереду, сопящего под столом? Обзорный пункт с клочьями разорванной шкуры и наверняка — потеками крови? Оставленный разворошенным рюкзак?.. Мамочка, что же он подумает? Что меня украли На’ви? Сожрали змееволки? Утащил... а, ну это, по крайней мере, недалеко от истины. А что мне грозит в итоге? Правильно, в лучшем случае — выговор от начальства. Очень, очень пристрастный. Хорошо еще, что доктор Харпер куда-то пропал... ну, не хорошо, конечно, но для меня — очень кстати. Я с ним почти не виделась, знала только, что для нас, аватаров, он отец, царь и бог, однако, если верить товарищам по команде, сей господин был еще суровее доктора Огустин, а уж она-то никак не могла похвастать ангельским характером! Ой, беда-беда-беда...

А если в худшем? Если меня вообще решат не допускать к полевой практике и запрут в четырех стенах? Да я ж в первую же неделю повешусь!.. И так командир Фалко лютует, будто получил несостыковку в бухгалтерии, отчет о крушении и указ об увольнении разом! С чего он, правда, так взбесился — никто из нас, рядовых, не знает, но поговаривают, что в высших кругах общ-щ-щества назревает нешуточный раскол, а посему бедным ученым лучше сидеть тише воды и ниже травы, если хотим продлить временную прописку на Пандоре, а не упокоиться в безымянном космосе на веки вечные.

Нет, ну а что тут такого? При подписании контракта с Корпорацией все было черным по белому написано, так что, случись большая заварушка, и за наши жизни не дадут даже просроченной кредитки. Мы-то, операторы, может, и выкарабкаемся — хорошо, однако, быть намертво привязанным к умопомрачительно ценному гуманоиду, вдобавок, способному без труда вышибить из человека дух! — а вот другим явно придется несладко. Да и кто знает, может, все эти разговоры про «билет в один конец» и правда? До Земли не докричишься, обычная почта тоже не работает — кто знает, долетают ли до родины получившие отпуск контрактники, или же их кости уже давно сгнили где-нибудь в карьере, а освобожденное место на корабле заняли пакеты с очищенным анобтанием?..

Бр-р. Что-то я опять в пессимизм ударилась. Мне-то до отпуска еще как до Полифема пешком, положенные... э-э, сколько-то там лет не отработаны... да и, честно говоря, не уверена, что он вообще будет, этот отпуск. Ну кто в здравом уме отпустит оператора аватара? Другого ведь человека не подключишь, следовательно, синяя тушка будет овощем валяться где-нибудь в лаборатории, пока ей не откажут в искусственном питании, после чего благополучно скончается. Что это значит? Правильно, лишние расходы. Кому они нужны? Никому. Поэтому признаемся сами себе, что мы здесь всерьез и надолго.

А кого в том винить? Именно — себя. Ибо когда к тебе приходят сотрудники RDA и начинают распевать песни о том, что твоя генетическая модель идеально подходит для создания аватара, а значит, тебе, одной из тысячи, предоставляется шанс отправиться на чудесную Пандору — нужно не уши распускать, а гнать этих словоплетов в шею! Не прогнала? Ну и радуйся, вот тебе награда — каменный булыжник, зависший над землей и явно не собирающийся спускаться вниз. Правда, с нижней его части вроде как свешиваются какие-то лианы, похожие на щупальца гигантской медузы, но даже с моим убогим глазомером ясно, что особой погоды эти «отростки» не сделают — разве что вдруг зацепятся за что-нибудь... а это, учитывая отсутствие движения в какую-либо сторону, оч-чень маловероятно.

— Ну, хоть от жажды не помру, — осталось лишь пожать плечами, наблюдая за целыми потоками воды, стекающими с соседней, куда более крупной скалы. Мой камушек, к слову, тоже не напоминал пустыню, и ночью я чуть не замерзла, пытаясь согреться в наползшем на меня облаке, а у дальней скалы сиротливо приютились несколько пузырчатых полипов, что, как я знала, по вкусу напоминают соленые огурцы. Пробовать, правда, пока не решилась, решив сохранить НЗ на крайний случай, однако само наличие провианта и радовало, и повергало в уныние — если уж я начала заглядываться на какие-то там полипы...

— Ничего, — я решительно тряхнула головой, — Подумаешь, застряла... И не в таких передрягах бывали! Вот дайте мне только малость мозгами порас...

— ...совсем спятил, со своими «проектами», — донеслось до ушей, едва я открыла глаза и увидела над собой знакомую до мелочей «изнанку» блока связи, — Носится с ними, как с отчетами по добыче — ни дня, ни ночи от него покоя нет!

— На то он и старший научный сотрудник, — а этот вздох раздался уже над моей «скорлупкой», — Для него что человек, что аватар — всего лишь винтики в системе, подопытные кролики. Ты очень расстраиваешься, если эти самые кролики внезапно помирают от истощения?

— Да уж, особенно аватары, — хмыкнул первый голос... Тедди, ты? — Я слышал, когда-то он и сам проходил тесты, чтобы стать оператором...

— Угу, но не срослось, — судя по тону, Ванесса сегодня в очередной раз страдала от простуды, — Шестьдесят с чем-то процентов, вместо положенных девяноста. Естественно, после этого он других «счастливчиков» терпеть не может... Ну, просыпайся, солнышко, — она постучала по крышке, — Тук-тук, есть кто дома?

— Ванесса, — хрипло откликнулась я, не узнав своего голоса.

— О, пробудилась, спящая красавица, — с облегчением вздохнула та, — Берегись, я открываю, — после чего раздалось тихое шипение, и крышка «гроба» поднялась вверх, заставив меня недовольно заморгать — после уютного полумрака блока даже рассеянный свет в лаборатории казался ослепительно ярким.

И лишь приглядевшись внимательнее, я сообразила, что что-то тут не так.

— Э-э... мы что, опять вылезли за лимит по энергозатратам?

— Ничего подобного, еще шесть часов полнозатратной работы оставалось, — недовольно откликнулся Тедди, пытавшийся что-то наколдовать с ближайшим микроскопом, — Но тут с нами связался наш дражайший мистер Монро и приказал отрубить тебя от связи — видите ли, ему позарез нужна вся энергия в аккумуляторах, и он не намерен тратить ее на... гм...

— Глупые игры впавших в детство студентов, — вздохнула Ванесса, — Если дословно. Так что извини, дорогая, какое-то время придется посидеть тут.

— Ничего страшного, — я постаралась, чтобы голос прозвучал легкомысленно, — Все равно особой работы нет... главное, чтобы никто до моего аватара не добрался!

— Ну, уж понадеемся, что пронесет, — вздохнула девушка, — Я б тебя отправила назад, чтобы, по крайней мере, дверь в твое «птичье гнездышко» прикрыть, но тогда Монстро уж точно с меня шкуру спустит. Да и тебе, кстати, не помешает отдохнуть, — она ткнула меня в изрядно замызганную футболку, — выглядишь так, будто все это время в шахте работала!

— Это вряд ли, — пробормотала я себе под нос, покорно вытаскивая изнуренную тушку из блока. Ноги тряслись немилосердно, но я мужественно отказалась от костыля и потопала в жилой блок — мыться. Мыться-мыться-мыться. Правда, вода, как обычно, текла с перерывами, будто мы находились не на обитаемой планете, наполовину покрытой океанами, а в космосе, но, как говорится, выбирать не из чего, а, смыв с себя пот и натянув свежие обноски, я почувствовала себя почти человеком. Осталось лишь доплестись до столовой, дабы «заморить червячка», ибо аватары аватарами, а питаться следовало регулярно.

К счастью, сейчас как раз было время... ужина, я полагаю? — в обширном помещении было полно народу, а значит, не придется в очередной раз пинать поваров, которые уже изрядно недолюбливали «лунатиков», отвлекающих их от жуть-как-важного отдыха в перерывах между едой. Правда, в очереди за своим паем пришлось стоять между двумя солдатами службы безопасности, а эти кобели не упускали случая прижаться поближе, после чего на редкость бестолково извиняться, лыбясь во все свои небритые морды. Право, иногда я жалела, что не могу разгуливать в обличье аватара и здесь — попробовали бы они так поступить, будь во мне неполные три метра роста! А так, увы — пришлось терпеть (ибо моих кулаков не боялись даже коллеги, не говоря уж о таких кабанах), пока, наконец, скучающая повариха не выдала мне мой поднос, после чего, вывернувшись из-под тянущейся навстречу руки, я стремительно направилась к дальнему столу, провожаемая гнусавым гоготом.

А вот и «наши». По негласному правилу операторам аватаров внутри зоны, занимаемой учеными, отводился свой угол, и обычно их было легко узнать по всклокоченной шевелюре и неопрятному виду, но сейчас они почти не отличались от других посетителей столовой — верный признак того, что их уже давно не выпускали «погулять».

— О, привет, — грустный Питер, чем-то похожий на бассет-хаунда (наверное, вечно красными глазами и складками кожи на щеках), — Только что?..

— Угу, — и не требовалось переспрашивать, что он имеет в виду. Питер был одним из фанатиков программы «Аватар», и, будь его воля, не вылезал бы из блока двадцать четыре часа в сутки, но правила безопасности держали его на коротком поводке, и приставленная к нему девушка-лаборантка, Соня, порой прилагала нечеловеческие усилия, чтобы вытащить хнычущего подопечного из родного блока.

— Надеюсь, это не продлится долго, — тоскливо вздохнул мужчина, — Сегодня я опять проснулся... долго не мог понять, почему не чувствую хвоста.

— Да, хвост — это большая потеря, — кивнула я с серьезным видом, стараясь не засмеяться, и, кажется, Пит не заметил подвоха — лишь вновь уткнулся в свою еду, которую жевал с таким видом, будто ему подали помои. Нет, ну я не спорю, меню в столовой не отличалось изысканностью, однако, в мою бытность старшим лаборантом на Луне, мне доводилось жевать и не такую гадость, так что, оставив безутешного «торчка» вздыхать и дальше, я принялась методично жевать свои белки, жиры и углеводы. Мням-ням-ням.

— С возвращением, Энни, — рядом, тяжело плюхнувшись на стул, приземлился Тодд... о боже, опять он, — Как твой проект?

— Все пучком, — ответила я как можно спокойнее, только жевать пришлось в ускоренном режиме. Нет, вы не поняли — Тодд был отличным парнем, и большинство девушек находили его весьма привлекательным, но... как бы вам сказать... в общем, он был не в моем вкусе. А учитывая, что долгие годы ни одна юная половозрелая особь 

 не давала ему от ворот поворот, теперь до него просто не мог достучаться тот факт, что мне он не нравится, — Надеюсь, что этот застой не продлится долго.

— Я тоже, — кивнул он, — Но, раз уж мы на какое-то время застряли здесь...

— Прости, Тодд, не сейчас, — надеюсь, мой голос прозвучал достаточно твердо, — Я напахала почти двое суток без сна, и теперь все, чего я хочу — это добраться до кровати и отрубиться.

— Так в чем проблема? — вот же туп... нехороший человек! — Прогуляемся, поспим вместе... я тебе койку согрею!

— Спасибо, я как-нибудь сама, — с немалым раздражением откликнулась я, — Так что, если не возражаешь... — после чего, решительно схватив поднос с недогрызенной едой (весь ужин испортил, гад!), направилась на выход. Ух, попадись мне сейчас та солдатня — разорвала бы в клочья! Но, увы, они уже сидят за своим столом, вне досягаемости рассвирепевшего оператора аватара, так что, свалив посуду в бак, я мысленно плюнула на все окружение разом и, сунув руки в карманы шорт, быстрым шагом вернулась в жилой блок, пинком распахнув дверь своей комнатенки (вообще-то нашей с Ванессой, но Несси просиживала в лаборатории допоздна) и плюхнувшись на кровать. Гидроматрас, к счастью, переносил и не такое обращение, так что не прошло и пары минут, как я уже погрузилась в крепкий и здоровый сон.

Собственно, дальше-то и рассказывать нечего. Монстро оказался на проверку тем еще монстром, и поскольку наши аватарские «погулянки» в его системе ценностей стояли где-то между йогой и маникюром (любой, кто увидит его погрызенные и растрескавшиеся ногти, поймет, о чем я), то еще четыре чертовых дня мне пришлось сидеть на базе, прилагая все усилия, чтобы не начать биться головой об стену. Руководству на все было, говоря прямым языком, на... плевать, поэтому мы были предоставлены сами себе, и слонялись по научному блоку неприкаянными душами, так что под конец даже самые терпеливые сотрудники начали коситься на нас как на тараканов!

Особенно тяжело приходилось Питеру — социопат и порядочный нюня, он безвылазно сидел в своей комнате, время от времени устраивая безобразные истерики, и бедная Соня едва не заработала нервный срыв, в очередной раз укладывая его в кровать. Господи, не будь он, в придачу ко всему этому, гениальным генетиком, руководство уже давно бы вышвырнуло его куда подальше! А пока что нам приходилось терпеть, затыкая уши и молясь, чтобы «проект», о котором без конца талдычили нам энергетики (что, интересно, задумало начальство, если им потребовалась такая уйма электричества?..), завершился прежде чем поднимется восстание.

Многие и так уже были на пределе — как ни крути, а пребывать в двух телах непросто! — и лично я, сидя в своей комнатушке и без устали читая последнюю книгу доктора Огустин (в упор не помню, как называется, но что-то по ботанике), едва не заорала в голос от радости, когда по громкой связи всем операторам предложили вернуться к нормальному режиму работы. У остальных реакция оказалась еще более бурной, и, выглянув в коридор, я едва не осталась без головы, когда мимо товарным поездом пронесся Питер, кажется, даже забывший... о, боги. Ну что ж, по крайней мере, трусы были все еще на нем.

— ...наконец-то закончили, — Ванесса, как обычно, весело трещала, подготавливая блок к работе, — Я слышала, наш Монстро куда-то уехал, вроде как насовсем, так что теперь доктор Огустин возглавит ученый блок!

— Ну и здорово, — кивнул Тедди, — Не думаю, что я вытерпел бы дольше и не пошел бы бить этому йоханнесбуржцу морду. Счастливого полета! — и, демонстративно помахав явно улетевшему обратно на Землю начальнику, он уткнулся в данные компьютера, — Все, проверил. Работает как часы!

— Спасибо, — кивнула та, — О, Энн, рада тебя видеть. Готова возвращаться к работе?

— Всегда готова, — патетически ответила я, для виду разминая пальцы, — Что, Монстро наконец-то избавил нас от своего присутствия?

— Угу, вместе с командиром Фалко. Готова поклясться, кто-то из руководства корпорацией дознался об их операциях, и решил, что им такие кадры ни к чему.

— И скатертью дорога, — облегченно вздохнула я, — Запускай, Нес, — после чего, знакомым движением забросив свою тушку в блок и закрыв крышку, приготовилась к погружению в тело своего аватара...

...как-то напрочь при этом забыв, что оставила его в не самом удачном месте на Пандоре!

2. Горе от ума

Однако, порой операторам аватаров достается столько «ощущений», что не всякому пьянице доступны — пересохшее до рези горло, забитый нос и ноющее тело кого угодно заставят взвыть в голос! — но на этот раз, как ни странно, все это чудесным образом прошло мимо, ибо, едва распахнув глаза...

— А-а-а! — завопила я во все горло, и не ожидавший такого подвоха огромадный пестрый банши, негодующе курлыкнув, отпрыгнул в сторону, размахивая крыльями. Товарищи бесперого бандита, которых набралось целых два, оказались более пугливы и тут же взлетели, но далеко не убрались, кружа где-то над головой... ждут, гады. Устали от обычного меню и захотелось чего-нибудь экзотичного? Шиш вам! С маслом!

— Пош-шли вон! — голос еще хриплый, ну да ничего, — Кыш! Кыш, прочь! Прочь! — и, приподнявшись, я замахала руками, точно ветряная мельница. Угу, конечно. Отпугнешь таких. Их даже гнездо на заднем плане не смутило (хотя, наверное, они не хуже моего разбираются в том, постоянное это место жительства их злейшего врага или так — шалашик под деревом), чего уж тут говорить про сто пятьдесят кило недобитого аватара!

Особенно настырным оказался самый первый, тот, что меня едва не тяпнул — крупный такой, откормленный... индюк пандорский! Будто понимая, что моя внезапно возросшая активность на девяносто процентов состоит из блефа (на оставшиеся десять — из отчаяния), он не спускал с меня взгляда, разевая пасть и демонстрируя сложенные, как ножи в коробочку, зубы — дай срок, и ведь развернутся двумя пилами, способными в мгновение ока оставить человека без руки! Я, конечно, не совсем человек, и в данный момент покрупнее буду, но, по слухам, даже На’ви, бывает, погибают в стычках с дикими банши... На’ви, которые в этом сумасшедшем мире уже столько времени живут! А я?

Ученая-недоделка, неполный год топчущая земли полифемской луны.

Вообразившая себя великой исследовательницей, а на самом деле...

Нет, ну какая наглость — пытаться отхватить половину хвоста на глазах у владельца?!

Пришлось срочно переворачиваться на живот и пытаться подняться на ноги... ауч. Неудачная попытка. Второй заход! Кыш, кыш! Шипишь? Я тоже шипеть умею, и ничуть не хуже тебя! И пусть у меня от роду не было таких зубов, когтей и крыльев — зато я выше тебя ростом! И ловчее! И умнее! В десять раз! Так что сунься, сунься ко мне... Я не это имела в виду! А ну брысь!

— Уо-о-ор! — раздув шею, баньши испустил еще пронзительный вопль, от которого у меня заломило в висках, а на языке появился отчетливый привкус тухлой рыбы, — Уо... хьяк! — и, возмущенно замотав головой, он отпрыгнул в сторону, когда ему в морду, с приветом от меня, прилетел небольшой камень. В глаз, увы, не попала, меткость не та, но по подбородочному гребню камушек стукнул крепко, и, оскалив зубы, я тут же схватила следующий осколок породы, размером с полкулака. Не нравится? А мне, думаешь, нравится, когда на меня вот так покушаются?!

— Кыш! — на этот раз камень полетел в никуда — видно, банши уже сообразил, что это неприятно, и успел увернуться... ну да ничего, камней у меня много! Вот тебе! И еще! И... где тут они... а, вот, и еще! Боезапас подошел к концу, передислоцируемся — поближе к гнезду! Там, помнится, такие отменные ветки были... ну, например, вот эта. Пялишься, да? Ну попробуй, попробуй, сунься... Во! Н-на тебе!

— Уо-о-о-ор! — и, рывком вырвав палку у меня из рук, баньши затряс башкой, точно терьер, словивший крысу, а я, пользуясь моментом, шмыгнула за гнездо, надеясь спрятаться где-нибудь... ага, как же. Про товарищей-то моего крылатого друга я как-то напрочь забыла, а вот они про меня — нет, и, стоило им осознать, что намеченная дичь хочет смотать удочки, как сразу две туши перекрыли мне дорогу, вытягивая шеи и громогласно вопя. Да, дело начинает пахнуть жареным!

— Пошли прочь! — умом-то я, конечно, понимала, что этих поганцев одними криками не разгонишь, ибо по складу характера они уж очень напоминали земных чаек, способных прямо из рук выхватить сверток с бутербродом! То бишь не боялись ничего, кроме ружья и, пожалуй, орлов... но где же местный орел, когда он так нужен?!

«Вот и закончилась история незадачливого аватара, — мелькнуло в голове, — Плакала моя работа, здравствуйте, „Адские Врата“. Приставят лаборанткой к какому-нибудь товарищу вроде Питера, заставят ему сопли вытирать и брить по утрам заросшую морду... Ой, мама-мамочка! Не хочу!» — и, отчаянно заорав во всю глотку, я бросилась вперед, наклонив (чтобы не видеть, к кому в пасть направляюсь, ага) голову и отплясывая какой-то дикий танец из разряда «мумба-юмба». «Мой» банши, что самым первым решил отпробовать запретной аватаринки, встретил сей маневр без восторга, явно не привыкший к тому, что дичь пытается лезть на него с кулаками, и неуклюже отпрыгнул назад — а я, вдохновленная успехом, вышла «на бис», прыгая резиновым мячиком и дрыгая ногами.

— Не нравится? Не нравится? — повторяла я как заведенная, напрыгивая на банши и заставляя смущенного бедолагу пятиться назад, — А мне, думаешь, нравилось? А я еще и так умею! И вот так! — и, оскалив зубы, полоснула воздух рукой, точно дикая кошка. Со мной и правда творилось что-то странное — не иначе, последствия четырехдневного застоя на базе и мощной адреналиновой встряски по пробуждении. Нет, ну в самом деле — не каждый же день меня банши собираются сожрать! Так что в голове царил теплый душный туман, окружающая действительность приобрела какой-то оттенок невозможности... и я почти не удивилась, что, когда мой несостоявшийся поедатель повернулся ко мне боком, мне показалось совершенно естественным броситься на него и вцепиться в нервные щупальца!

Это я уже потом поняла, какую дурость совершила.

А в тот момент... тогда мне было весело! Банши, естественно, не ожидавший такой подляны, завопил резаным поросенком, тут же устроив мне бесплатное родео, а я только смеялась, обхватив его ногами и мертвой хваткой повиснув на щупальцах. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз! Крылатое чудище скакало не хуже лягушки, хлопая крыльями и стуча когтями по твердому камню, тщетно пытаясь вывернуть голову и отхватить мне пол-ляжки — врешь, не получится! И снова — вверх, вниз, в сторону, на дыбы... оп-ля, хочешь меня придавить? Не получится, крылатик, не на ту напал! Пусть ты и на мне, но я все еще на тебе... хе-хе, какой каламбур. Такой что можешь биться и извиваться сколько влезет, но я от тебя не отстану! Я тебе...

И словно раскаленным прутом по позвоночнику!

...у меня крылья? У меня что, реально отросли крылья?! О боже. Это не мои. Но мои. Мои! И хвост! Хвосты! У меня два хвоста!

Мамочка, что тут творится?..

Ой, беда-беда... Беда-беда-беда!

Так! Нужно успокоиться. Вдох... выдох. В два легких, ага. Уф-ф-ф... ф-ф-ф-фы. Нирвана, мисс, нирвана — ничего же страшного не случилось? Ну, подумаешь, рядом с тобой пыхтит огромное чудовище с замашками дракона, с которым ты образовала связь, над загадками которой до сих пор бьются все нейрофизиологи мира, а в двух шагах начинается многокилометровая воздушная бездна... мелочи жизни.

Мамочка, роди меня обратно!

Ну все, довольно. Спокойно! Развела тут соплей. Давай, утрись и вставай... Встань. Вста-а-ань, я сказала. Вот, молодец. Ай! А нечего мое крыло мне под ноги совать! Вернее, твое. Мое. Наше! Все равно убери! Сложи. И отодвинься, морда зубастая! Ты меня нервируешь. Почему, почему... по хвосту! Твоему, мне свой жалко. Дай подумать...

Мой руководитель, профессор Дангворт, говорил, что в любой, даже самой ужасающей ситуации — неправильно высчитала дозу реактива, запачкала образец, разбила холодильник (!) — важнее всего сохранить спокойствие и подумать, как накосяченное... ну, если не исправить, то, по крайней мере, максимально уменьшить нанесенный урон. Спокойствие я, вроде как, храню... пытаюсь... очень-очень пытаюсь! А вот как исправить — это уже совсем другой вопрос. Потому что... ну, начнем с того, что я попросту не знаю, что же конкретно натворила!

Да, я... приконнектилась к банши. Наверное, первым из всех аватаров на Пандоре, причем сделала это совершенно ненормальным, если не сказать — диким способом. Думается, На’ви, узнай они о подобном финте ушами, потеряли бы дар речи... я вот тоже потеряла. И сижу, как пришибленная, пока рядом со мной медленно разевает пасть и моргает круглыми глазищами чудовище, весом с корову! Или с пять аватаров. Шесть. С половинкой. И, по-хорошему, мне радоваться надо, что жива осталась, а я смотрю на эту тушу, как на новый выпуск «Тайн канализации», и думаю, то ли смеяться, то ли всерьез озаботиться собственным душевным здоровьем. Туша сидит смирно, шипеть больше не пытается. Только пялится как-то уж больно... недоуменно, будто внезапно очнулась после до-о-олгой отключки и теперь силится сообразить, где оказалась. Отвернись... Отвернись, я сказала!

Умница. И никакой дрессуры!

Всего-то несколько тысяч нервных клеток, скатанных в колбаску и запакованных в тоненький слой кожи и заплетенные в косичку волосы. Этакий отросток в привычной картине мозга, непонятный аппендикс, который до самого XX-го века считали бесполезным придатком кишечника... нет, На’вийские косы бесполезными считал разве что законченный придурок, знающий об инопланетянах разве что по гуляющим в Сети сказочкам, но все же точное их назначение по-прежнему оставалось предметом оживленных дискуссий.

Даже операторы аватаров, которые могли прикоснуться к этому вопросу, в прямом смысле, собственными руками разделились на несколько «лагерей», от тех, что готовы были сутками изучать свои косы, мало что не улавливая в шевелении «щупиков» тайные послания, до таких, что, как я, раздраженно отбрасывали тяжеленные и довольно неудобные косищи за спину, когда те в очередной раз сваливались через плечо или цеплялись за сучья...

М-да. Видимо, сегодня моя коса может с ехидцей мне заметить, что не зря я носилась с ней, как с писаной торбой, не зря прятала под платком и вытаскивала из колючек, когда в очередной раз взбиралась по древесному стволу в свое «птичье гнездышко»!..

— Ну? — отбросив явно попахивающие шизофренией мысли куда подальше, хрипловато спросила я, толкнув «своего» банши в бок, — Кушать меня больше не хочется?

— Кш-ш-ш, — по пестрой, странного зеленовато-синего оттенка шкуре прошла волна дрожи, и банши повернул ко мне свою костистую башку, ничуть не напоминающую голову леоноптерикса — с вытянутыми челюстями, узким лбом и приличных размеров гребнем на подбородке, окрашенном в ровный лиловатый цвет...

Стоп! Лиловатый? На всякий случай я протянула руку и, ухватив зверюгу за челюсть (не возражала... Зверюга, не челюсть), заставила банши повернуться боком. Угу, лиловый. Ни намеков на классический красный цвет. Вывод? Не удивлюсь, если старина Привереда тоже окажется... кхе-кхе, Привередой-девочкой. Ибо одна самка — случайность, а две — совпадение, но даже в этом случае проглядываются намеки на тенденцию!

— И что теперь, горластая? — отпустив челюсть, я невольно почесала банши... банши-девочке уголки пасти, — Дружить будем?

— Кр-р-р, — издала она странный булькающий звук, подняв голову и невольно потянув за собой левое щупальце, к которому оказалась крепко прикручена моя коса, — Кья-а-а! — и, встав на задние когти (я аж отшатнулась), несколько раз взмахнула крыльями, прогоняя над скалой ветер, после чего вновь опустилась на четвереньки. Да-а-а, крылья у нее, конечно, потрясающие...

— Обратно в небо хочется? — поинтересовалась я, — Верю, хочется. А мне, знаешь ли, домой хочется, — и, стараясь отогнать глупейшую мысль о том, что я разговариваю с БАНШИ (!!!), добавила, — Может, договоримся? Ты отнесешь меня вниз, а я отпущу тебя на волю.

— Ку-у-у-ур, — на меня вновь уставились два круглых желтых глаза, один побольше, другой поменьше, — Куар-р, — после чего тушка, тяжело потоптавшись когтями по скале, медленно повернулась ко мне боком. Решив, что это, вероятно, приглашение забраться, я, пожав плечами (может, я и спятила, но это мой единственный шанс спуститься обратно в лес, не привлекая внимания руководства базы и болтушки-Дерека), не без труда приподнялась на колени и кое-как да через собственный хвост всползла на мускулистую треугольную спину, на которой я уместилась не хуже, чем в гамаке — можно было даже не пытаться, подобно На’ви, раскорячиваться на шее банши, а так и лететь, в удобной ложбинке вдоль позвоночника.

— Ты как думаешь? — поинтересовалась я, устраиваясь поудобнее и крепко держась за оба щупальца — увы, седла тут не найдется, ограничимся уздечкой, — Может, так и надо? — после чего, оглянувшись через плечо, с сомнением осмотрела свои ноги, которые мне положительно некуда было пристроить... нет, на корточках все равно не поеду — свалюсь, вот стопудово свалюсь! — Я ж, понимаешь ли, не очень хорошо переношу высо-о-оту-у-у-у!

— Ву-а-а-а! У-у-у! У-у-у-уо-о-оу-у-у! — выпевала я на разных частотах, изо всех сил прижавшись к шее банши и обхватив его всем, чем можно — руками, ногами, хвостом! — пока огромная зверюга металась, как уж на сковородке, заваливаясь то вправо, то влево и явно желая сбросить меня со своей спины!

Это уже потом я невольно выяснила, что в неспокойном воздухе гор Аллилуйя банши вообще редко летают ровно, следуя за рваным рисунком ветра, у каждой скалы выпендривающегося по-своему, однако в тот момент опытной всадницей меня назвать никак было нельзя, так что я орала по-страшному, в любой момент готовясь распрощаться с гладкой кожистой спиной и разбиться в лепешку о так долго — почти пять дней! — поджидавшую меня землю!

Ой, мама-мамочка, хорошо, что мне попалась взрослая и опытная банши, а не какая-нибудь желторотая, которую мое присутствие настолько бы сбило с толку, что «крушение» бы потерпели оба... А так, когда мне наконец наскучило состязаться в громкости с набегающим ветром, я вдруг осознала, что уже довольно долго лечу, никак не собираясь упасть, что синяя тушка вполне себе надежно закрепилась на спине у банши (руки на щупальцах, лицо прижато к загривку, ноги где-то сзади болтаются), да и вообще — ну как-то не тянет вся эта ситуация на воплощение моего самого жуткого кошмара, того самого, где я бесконечно долго падала куда-то сквозь черную толщу... а, ну ладно, забудьте.

В общем, в конце концов я даже рискнула приоткрыть глаза, а там и решила сменить приевшуюся картинку пестрой шкуры (там, правда, было забавное пятнышко в виде перекошенного сердечка...) на открывающийся с высоты вид полуденного леса и нависших над ним скал, оплетенных лианами. Честно признать, их вид живо напомнил мне одну голоигрушку (да, я играла в игрушки! Даже в такие...), ну, ту, где еще играешь за киборга, и есть миссия «Ущелье горных духов», когда нужно за время пройти довольно извилистый горный путь, то взлетая в форме дракона, то опускаясь на землю какой-то кошкоподобной тварью, и еще отбиваться от атакующих роботов противника...

«ТННУ», во! Ну вы точно про нее слышали, зуб даю! У меня на курсе почти все мальчишки в нее играли... старенькая, конечно, игрушка, но графика ничего, да и сюжет, как ни странно, проглядывался. Потом выпустили вторую часть, что запорола все идеи первой, и так как рекламная кампания была — ого-го! — то, естественно, разочаровавшись в этом продукте, половина фанатской базы помахала ручкой... Эх, жаль. Теперь-то поиграть явно не выйдет, на базе каждый ватт на счету, а при всей своей древности даже обыкновенный «Кризис разума» жрет как стадо слонов! Прознает начальство, и устроит нам веселую жизнь, когда некогда будет такими глупостями заниматься...

Может, все-таки попробовать полететь там? Роботов, конечно, не предвидится, но зато воздушных маневров...

Ох! Все, поняла, лучше не надо. Шутки шутками, а здесь последнее сохранение меня не выручит, выбросит к началу миссии, а потом окажется, что сейв ломаный, и все-е-е... Так что тихо-мирно спускаемся вниз, пока еще какой соблазн не возник. Потом, потом! Когда достану очки. И веревку. Ну, или придумаю какую-нибудь седельную конструкцию, чтобы в следующий раз!..

Э-э... какой-такой следующий, интересно?

— Совсем сдурела, — пробормотала я себе под нос, — Мечтательница, хвост тебе узлом... О, вон туда! — и, аж приподнявшись во время очередной пологой дуги, которую выписывала банши, я изо всех сил вывернула шею, чтобы не упустить из виду выхваченную взглядом знакомую площадку посреди леса — нет, ну все-таки Дерек молодец, что, явно желая меня позлить, приволок с базы это дурацкое кресло с кислотно-розового цвета сидушкой! Выглядело кошмарно, но вот мой зад как-то не жаловался, а теперь, так и брошенное в перевернутом виде, кресло служило отличным маяком на темно-зеленом фоне деревьев.

— Туда! Туда! — я дернула щупальца, стараясь привлечь внимание банши, — Вон туда давай! Вон туда-а-а! — и, вжавшись ей в спину, снова огласила небо громким воплем, когда самочка, видно, чересчур буквально восприняв мое пожелание, сложила крылья и спикировала вниз. Уа-а-а-а! А потом — ву-у-ух! — когда широкие крылья распахнулись парусами, и моя красавица стремительно заскользила над деревьями. На этот раз я пришла в себя уже быстрее, и аж подпрыгивала (в переносном смысле) от нетерпения, готовясь наконец-то поставить изящную точку в этой истории...

Я вам не говорила, но порой мне кажется, что у моего ангела-хранителя какое-то дурацкое чувство юмора! Ибо когда до родненького «гнездышка», бинокля и Привереды оставалось ВСЕГО НИЧЕГО, мне достало ума, ностальгируя (ведь неплохое же вышло приключение!..) посмотреть наверх — и как думаете, что я там увидела?

Крылья крестиком, лапы и зубы. Очень много зубов. Угадайте, чьих?..

Однако, как ни крути, но все познается в сравнении, и то, что еще двадцать минут назад казалось невообразимой пыткой, на деле оказывается... да сущей мелочью! Развлечением на ночь, камушком на тропинке, лающей вслед моськой с бантиком на шее...

О чем это я? Да вот о том, что кто не летал на девятиметровом недоящере без седла и уздечки, пока этот самый ящер перепуганным зайцем петлял между растущими куда попало сучьями — воистину счастливчик! И вашей покорной слуге, уже тридцать три раза порадовавшейся пустому желудку, оставалось лишь закрыть глаза и всеми силами вцепиться в гладкую и скользкую как тюлень банши, дабы во время очередного кувырка через какое-то там крыло не познакомиться поближе с ближайшим древесным стволом! Полагаю, стингбаты бы оценили «фреску» в виде разамазавшейся по коре меня, но лично я никогда не замечала за собой особой любви к этим стервятникам, так что делала все возможное, чтобы этим вечером не стать для них главной закусью. И потому... ву-у-а-а-а!

— Ты куда?! — наверное, глаза у меня в этот момент были по плошке, и я даже попыталась лихим всадником натянуть «поводья», чтобы заставить «кобылу» свернуть в сторону... ага, как же. Норовистому средству передвижения мои страхи были глубоко побоку, так что «всаднице», то бишь мне, осталось лишь пригнуться, когда, сложив крылья и вытянув шею, банши рыбкой вписалась в крошечную (по ее-то меркам!) «норку» между плотно сплетенными стволами, явно надеясь оторваться от преследователя... ага, щаз.

Может, леоноптерикс была и массивнее, но точно не глупее, и, как только желанная добыча надумала вильнуть хвостом, тут же набрала высоту, облетая препятствие сверху. Маневр дал нам немного времени, но спустя всего с полминуты ужасающий треск за спиной возвестили о возвращении главной страшилки на здешнем Хэллоуине, и, оглянувшись через плечо, я не без содрогания увидела близко — слишком близко! — сверкающие желтые глаза и острые синие гребни, только что без труда избавившиеся от растущей на пути лианы. Да-а, все же природа не прогадала — менее удобная форма гребня у самок леоноптерикса компенсировалась чудовищным весом, так что, по-хорошему, своей башкой она могла срубать даже молодые деревья... но едва ли стоит надеяться, что вышедшая на охоту хищница будет развлекаться подобным образом! Скорее уж она попытается еще раз отхватить кусок мяса от излишне резвой дичи...

— Берегись! — заорала я, когда мощная голова леоноптерикса оказалась в опасной близости от хвоста банши, и та, кажется, поняла — во всяком случае, вполне резво вильнула в сторону, заставив меня завалиться на бок, так, что какая-то штука в боковом кармане... ай, больно же!

 — ...может, пригодится, — с усмешкой заметил Тодд, кидая мне полупрозрачный пакетик с какой-то зеленоватой дрянью, — Да не переживай, это не феромоны. Просто репеллент. Обычно на насекомых не сильно обращаешь внимание, но ночью эти паршивцы изрядно достают! Или предпочитаешь запариваться под противомоскитной сеткой?..

...И, с трудом оторвав руку от одного из щупалец, я сунула руку в карман, рывком выхватив «подарочек». Тодди любезно объяснил, что одной такой финтифлюшки должно хватит на месяц работы — нужно только снять предохранитель... черт, кто же придумал делать эти тонюсенькие крышечки? Только не дернись, только не сейчас!

— Есть! — ликующе вскрикнула я и оглянулась, сжимая «снаряд» в ладони. Ну, где там очередные охотники до синекожей добычи? Я-те дам аватаринки — на всю жизнь запомни...

Нет, ну правда — я тут старалась, от страха чуть не облысела, а леоноптерикс не нашла лучшего времени, чтобы свалить?!

А потом — как в замедленной съемке.

Кадр первый — разрывающая листва, ломаемые сучья и красно-желтые крылья, раскрывающиеся прямо перед мордой несчастной банши.

Кадр второй — мы с этой самой банши, как на стену напоровшись, сбиваемся с полета и, неуклюже размахивая крыльями, начинаем падать вниз.

И, наконец, третий кадр — это когда я смотрю вверх и вижу приближающуюся пасть, в которой блестят черные, как обсидиан зубы, отчетливо заметные на бледных деснах. Когда я ме-е-едленно замахиваюсь, и пакетик, вращаясь, срывается с моей ладони, улетая навстречу пикирующему дракону.

Крошечный, неизмеримо маленький — господи, на что я надеялась, когда вручила свою жизнь этой фиговине?!

Впрочем, как оказалось — вручила отнюдь не напрасно.

И знаете что? Я готова поспорить, что вы никогда в жизни не видели смущенного леоноптерикса. Вот правда.

Я видела леоноптерикса, плюющегося почище всякой кобры, плящущего на земле непонятную джигу и валяющегося на спине кверху лапами, пока когтями крыльев она пыталась соскрести с одного из зубов налипший на него комочек пластика. И уж не знаю, какова была на вкус эта вонялка для москитов, но точно вам скажу, что лучшего средства от самых страшных хищников Пандоры еще не выдумали!

Ибо эта самочка... да вон она, летает у себя в небе, высматривает, кого бы сцапать. И нет — я совершенно не переживаю. Отчаянная — так я назвала свою банши — конечно, все еще побаивается этакой туши, но вот Ее Величество пережитого унижения, очевидно, не забыла, и мою любимицу (да и меня саму) игнорирует, ровно мы — пустое место. Впрочем, не думаю, что из-за этого нам есть смысл расстраиваться — будем просто радоваться, что живы остались. Что нашли друг друга. Что теперь я добираюсь до обзорного пункта за десять минут, а Дерек, к счастью, отделался лишь непродолжиттельным обмороком, когда кое-чья пестрая морда сунулась в окно, учуяв запах привезенного им мяса. По счастью, до того, как он очнулся, удалось заставить Отчаянную убраться, так что теперь визиты пилота происходят реже, но зато я могу с чистой душой учиться летать на банши — сперва просто вокруг дома, но с каждым днем мы забираемся все дальше, и я думаю...

О, привет, Королева! Что, снова на охоту?

А аватаринки — хе-хе... — часом, не хочешь?..

3. Из огня да в чью-то пасть

«Подкину арахноида в кровать, — лениво раздумывала я, заложив руки за голову и философски уставившись в нависшие надо мной ветки деревьев, сквозь которые уже подмигивали первые звезды, — А лучше двух, и пусть размножаются. Или, может, огненных ос привлечь? От них волдыри еще долго сходить будут, а коли и аллергия разовьется на инопланетный-то яд... м-м-м! Но тогда оптимальнее всего его сразу в кувшинник запихнуть — пусть омолаживается в пищеварительных соках! Вылезет гладенький, как попка младенца, а тут его насекомусы и приветят...» — после чего, довольно замурлыкав, свесила ногу и принялась болтать ею из стороны в сторону, при этом старательно не забывая, что за каждым движением голой синей пятки наверняка следит пара горящих как лампочки глаз.

На дереве. Не видно, что ли?

И как, позвольте, я оказалась в настолько затруднительном положении?

Ну, это совсем уж грустная история...

Но короткая. И если быстро-быстро: Тодди, устав от моих отмазок, решил пойти ва-банк, и так как этот недоделанный биохимик занимался изучением натуральных аттрактантов... Э-э, для тех, кто в чайнике: веществ, чей запах приманивает... ну, кого-нибудь. В данном случае — танатора, однако мой поклонник решил, что на представителях двуногих синехвостых эта штука тоже сработает, так что, пока я мыла свой верный аватар в душе, этот... гм, гм... нехороший человек опрыскал все мои вещи своей дрянью, после чего, едва я вышла и оделась, затащил на веранду и попытался соблазнить.

Нет, ну я, конечно, понимаю, что обычные девушки с операторами не связываются, а этого самого хочется, но, ешкин-матрешкин, он совсем офонарел?! В общем, фингал я ему поставила здоровский, на пол-лица, после чего, гордо задрав хвост, смоталась с базы куда подальше, вернувшись к своим лесным исследованиям и порешив, что в ближайшие две недели в «Адских Вратах» меня не увидят. Буду сидеть тут безвылазно, пока доктор Огустин этому озабоченному внушение не сделает! Достал уже...

Запаха, к слову, даже не почувствовала (ну, подумаешь, очередной кондиционер решили использовать — нашли, наверняка, тот, что еще дешевле!), и, в общем-то, история мирно подошла бы к концу, если бы, в очередной раз спустившись в лес для того, чтобы набрать грибов и выкопать пару-тройку съедобных корнеплодов (я решила из остатков тушенки сварганить себе настоящий супчик), я не стала предметом... э-э, домогательства шестиметрового танатора!

Угу, вам смешно. А я на дереве.

И вообще — грустно жить на белом свете, если даже проверенное средство — пакетик с репеллентом не сработал! Я ж, как от Королевы отбилась, стала носить с собой эту штуку, и сегодня, едва то, что внизу зубами щелкает, загнало меня «на насест», тут же швырнула ему подарочек, надеясь, что и на дубль два все сработает... Как же. Видимо, на этот раз Фортуна решила повернуться ко мне филейной частью, так что пакетик пролетел сквозь пасть зверюги, не задержавшись, и, полагаю, через пару дней танатор просто выведет неповрежденный пластик... э-э, естественным способом.

Других методов защиты от назойливых и озабоченных у меня не нашлось, поэтому уже клятые полдня и четверть ночи я изображала попугая. Ну, разве что «капнуть» кое-кому на голову не могла, ибо по дурости выбрала обычное дерево, а не плодоносящее (впрочем, когда бежишь сломя голову от трехтонного монстра — как-то не до разборчивости...), и теперь мы с притаившимся внизу кошаком на пару распевали «Песню голодного желудка»... Да замолчи ты, окаянный!

Звездочки, звездочки... Жаль, Отчаянная куда-то запропастилась. Впрочем, я подозреваю, куда — несколько дней назад видела ее вместе с каким-то самцом, нежно курлыкавшими на моем обзорном пункте. Естественно, пришлось согнать — если свою ненаглядную я еще переваривала, то совершенно незнакомый дикий банши изрядно нервировал, так что на следующий день Отчаянная как под землю провалилась — видно, нашла со своим хахалем уютное гнездышко, дабы заняться тем самым, чего Тодду так не хватало! У-у, негодяй... Все, как на базе появлюсь — выловлю эту скотину и... и... я не знаю, что с ним сделаю! Правда! Но, клянусь, после этого он даже заикаться при мне о сексе побоится, иначе, ей-богу, достану на кухне нож и устрою ему обрезание!

Прогулки по Пандоре

Содержание

Пролог

1. Неожиданные полеты

2. Горе от ума

3. Из огня да в чью-то пасть

4. А я на дереве...

5. Уроки невзначай

6. Цена пепла

7. Перерыв на обед

8. Снова на дереве

9. Страшный сон танатора

10. И заверте...

11. Вся на волосок от паденья и полета...

12. По ту сторону

13. Возвращение в сон

Эпилог

Комментарии (0)