— Проснись, — звал ее голос. — Проснись, дитя.

Аврора с трудом приподняла отяжелевшие веки, но не смогла увидеть ничего дальше собственного носа. Все тело ломило, болело, как будто она, как в детстве, слегла с лихорадкой; даже пошевелить рукой было слишком мучительно. Чья-то теплая ладонь гладила девушку по волосам, так по-матерински заботливо, нежно, но при этом раз за разом задевая длинными ногтями кожу. Аврора поморщилась. Зачем ей просыпаться? Есть ли вообще смысл открывать глаза, если в темноте так тихо и уютно?

— Проснись, — настаивал голос. — Проснись и ответь, кто ты такая и что делала у моего шатра; я приказываю тебе!

Краем уха девушка услышала тихое позвякивание и облегченно выдохнула. Стало быть, часы наконец-то пошли. Нет больше никакого мира одиноких замков и безликих людей, нет воюющих друг с другом принцесс и страшных колдуний, похищающих детей, и нет, нет, нет ужасного демона, бело-рыжего Гиперкуба, обещавшего превратить ее жизнь в кошмар…

Аврора тут же распахнула глаза. Это… Чудовище, да, иначе и не назвать, оно же говорило, что имеет какую-то власть над снами! Ей ни в коем случае нельзя позволить ему вновь затащить ее в ловушку! Девушка попыталась быстро сесть, но в результате лишь зашипела от боли и обессиленно упала на подушки. Ее тело слишком устало. Придется немного подождать, прежде чем вновь подниматься.

Под ее носом оказался бокал с дурно пахнущей зеленоватой жижей; властный женский голос приказал:

— Пей, дитя. Это поможет тебе набраться сил.

Брезгливо скорчив нос, Аврора недоверчиво взяла бокал из рук рослой, крепкой на вид женщины. Пару раз осторожно нюхнув варево, девушка еще раз посмотрела на неизвестную, на ее крайне подозрительные длинные кроваво-красные волосы и злые янтарно-желтые глаза. Ничего в ней не вызывало доверия. Но, поскольку боль вновь дала о себе знать, скрутив спазмом левую ногу, незадачливая путешественница, зажмурившись, запрокинула голову и в один глоток осушила весь бокал.

Вкус у жижи был такой же гадкий, как и цвет, хотя Аврора и никогда не пробовала ничего подобного; она пахла травой, но ощущалась чем-то похожим на протухшее, вымокшее в воде мясо. Однако, к ее удивлению, зелье в самом деле пошло ей на пользу: прошла головная боль, с поясницы словно сняли тяжелый тугой корсет, да и шея стала чувствоваться намного лучше. Помогая себе руками, девушка села на подушках и отдала женщине пустой бокал.

— Стало быть, подействовало, — ласковым, но излишне визгливым голосом заметила та, поглаживая свои красные волосы. — Итак, дитя, ответь: что привело тебя ко мне, Ролейл? Дорогу к моему шатру не так-то просто найти.

Аврора задумалась. Ей никогда раньше не приходилось иметь дела с демонами, особенно созданными единым разумом ее и двух ее друзей. Что теперь ей делать? Гиперкуб скорее жив, чем мертв; может, теперь стоит быть вдвойне осторожнее в чужих мирах? Но чего именно ей избегать — людей, глухих мест, воды, подсолнухов? Джон или Авиана могли бы подсказать. Они оба были такими смышлеными, такими понимающими, куда более разбирающимися в жизни…

Перед глазами возникли образы высокого светловолосого мужчины, улыбающегося ей небесно-голубыми глазами, и суровой на вид рыжей девушки, опять чем-то недовольной, скрестившей худые руки на груди. Девушка тяжко вздохнула. Будь хоть кто-то из них рядом…

И тут ей вспомнился Гиперкуб. Вспомнились его ужасные слова, издевки, живые кошмары, в которые он окунал ее с головой; вспомнилось и то, что в силах демона было исковеркать ее самый глубокий сон, перемешать в нем персонажей других историй, просто чтобы заставить ее страдать. Испуг холодной лапой схватил Аврору за горло. Если он приготовил такое для нее одной, самой слабой из трех «родителей», то что же стало с ее друзьями? В панике прикусывая изнутри щеку, девушка обратилась к Ролейл:

— Мои друзья в серьезной опасности, но я даже не знаю, где они. Их могли поймать в ловушку, как меня, и, если так, я обязана им помочь. Но я абсолютно без понятия, как это сделать; не могли бы вы помочь мне советом?

Женщина нахмурилась, исподлобья глядя на странную гостью с лиловыми самоцветами на переносице и ладонях. Пройдясь пальцами по алым прядям, она задумчиво пробормотала что-то себе под нос, а потом резко подалась вперед и выдернула волос из-под ободка Авроры. Еще до того, как девушка успела вскрикнуть от боли, Ролейл развернулась к котлу за своей спиной и бросила волос в жидкость, тут же вспыхнувшую зеленым пламенем. Глядя в круги на воде, женщина сделала несколько пассов руками и откинулась назад. Глаза ее закатились; все ее тело тряхнуло, словно невидимая рука великана с силой сжала ее за талию. Громко втянув ртом воздухом, она заговорила не своим, но замогильным и гулким голосом:

— Ты падаешь, падаешь все ниже, ниже, ниже, глубже и дальше; моему голосу не дозваться до тебя. Семь ключей на твоих руках, девять дверей нужно открыть. Не стучи по дереву, если не откроется само — оно ждет, пока время изменит тебя. Руки цепенеют, холодеют; гаснет пламя. Любовь твоя уплывает, уплывает в иную сторону от тебя, и ты возносишься в темноту ночи.

Ролейл завизжала, как испуганная летучая мышь; ее руки затряслись так, словно жили отдельно от остального тела. Женщина перекатилась на бок, и Аврора боязливо отползла от нее, продолжавшую мрачно вещать:

— Вижу мужчину и женщину, близких тебе; они ждут за закрытыми дверьми, а у тебя нет ключей, чтобы отпереть их. Демон, демон с рыжими зубами и горящими золотом глазами сторожит их, но не бойся: он навредит лишь одному. Второй же спасется, но вы больше никогда не увидитесь; решай сама, что из двух тебе хуже.

Это нисколько не облегчило тревогу на душе девушки. Выходит, Гиперкубу действительно удалось не только сбежать, но и не потерять власти над Джоном и Авианой! Она не могла простить подобного. Нет, она должна показать этому демону, что способна одолеть его, решительно пообещала себе Аврора. Хватит уже плакать. Пора бороться.

На нетвердых ногах Ролейл поднялась и протянула руку. Девушка недоуменно посмотрела на нее, не понимая, что нужно провидице. Еще один волос?

— Дай мне предмет, перемещающий тебя по мирам, — сказала женщина. Аврора изогнула бровь, но все равно отстегнула часы от пояса и положила ей в ладонь. Теперь-то что? Ролейл схватилась длинными ногтями за цепочку и поднесла волшебную вещь к котлу. — Вижу, ты хотела вернуться в один из миров, но оно противится выполнять это желание. Надо показать ему, кто на самом деле хозяин.

С этими словами женщина опустила часы в котел. В этот же миг что-то оглушительно взорвалось; искры огромными снежинками покрыли серые стены шатра, все маски чудовищ, кувшины и ритуальные орудия. Резко повеяло холодом; понимая, что колдовство вышло из-под контроля, Аврора подбежала и выловила подарок из зеленой, на проверку оказавшейся обжигающе ледяной жидкости. Ее ладонь моментально покрылась синеватой коркой; стрелки часов забегали, как бешеные, и с каждым оборотом лед сковывал ее все больше и больше.

Колокол, нужен колокол, отчаянно подумала она, чувствуя, как мороз уже подобрался к губам. Почему же он не забирает меня? Чего он ждет?

Но колокол перестал звонить. Часы тоже умели кое-что не прощать.

Сборник из десяти историй, в каждой из которых персонажи канона встречаются с Авророй, якобы путешественницей по чужим мирам, вносящей сумятицу в их обыденную жизнь своими поступками и разговорами. Девушка всего лишь хочет вернуться домой, но в каждом новом месте лед все сильнее сковывает ее сердце... Сможет ли она спастись от холодного яда?

Путешествие Авроры в другие миры: Путь через снега

Глава 1. Огонь и лед 

— Неуважительно так поступать с часами, — цыкает языком Гиперкуб, расставляя перед Авророй золотые блюда с одинаково черной едой. — Они, между прочим, о тебе заботились.

Демон уходит на другой конец бесконечно длинного, но при этом — практически пустого стола, снимает цилиндр и присаживается на возникшее из воздуха молочно-огненное кресло — такое же, как он сам. Аврора почти что удивленно колыхает черную жидкость в бокале, но по большей части ничего не чувствует — ни капли страха или паники, ни намека на гнев и боль. Просто ничего. Даже мыслей.

Гиперкуб пододвигает себе блюдо с живым голубем, который совершенно не противится тому, что демон отрезает ему крылья. Девушке кажется это странным, но в общем-то смешным.

— Ты и раньше плохо с ними обошлась, — говорит порождение трех разумов, сверкая красно-желтыми глазами. — Тогда появился я. Неужели целого меня было мало, чтобы ты просекла, что часы не стоит давать кому попало?

Аврора безучастно водит пальцем по блюду, на котором звенят ключи — семь штук, как и было предсказано. Она находит забавным, что под тарелкой лежит еще один, видимый через условно-прозрачное дно, но достать его невозможно: теперь все предметы намертво прилипли к столу.

— Но я мог бы тебе помочь, — неожиданно ласково говорит Гиперкуб, сцепляя пальцы. — Скажем, провести через первую дверь. Что бы ты хотела за ней найти?

Девушка заторможенно поднимает на него взгляд, словно слово за словом осознавая вопрос. Она расцепляет сухие, соленые губы и шепчет:

— Протея, — говорить вдруг ужасно больно, и вместо имени выходить какое-то шуршание. Аврора кашляет и повторяет: — Протея… Он бы придумал, как мне помочь.

Гиперкуб расплывается в злорадной улыбке.

— Другого я и не ждал, — он подходит к ней, весьма резво преодолевая бесконечную длину стола, и кладет один из ключей себе в карман. — Но Протей — это еще не весь мир. Хотя, — демон ерошит ей волосы на затылке, — кому как, что называется.

Он дает Авроре в руки бокал с черной жидкостью, окунает в нее палец и мажет девушке по глазам.

— Дай больше деталей, милая, — говорит он, дыша ей в ухо, но девушку это не трогает. — Что ты помнишь о вашей первой встрече?

— Воду, — медленно шепчет она. — Много… Воды. Корабль. Большой и… Я тону. Совсем одна. Никто не поможет, — она всматривается в черную бездну бокала и понимает, что тьма становится все больше и выше, раскидываясь во все стороны и поглощая ее с головой. Гиперкуб вновь опускает палец в жидкость и поднимает вместе с ним плоский фрегат, раскрашенный лишь с одной стороны. Тьма сгущается; волны в бокале бьются о стенки, силясь оставить хоть трещину в толстом стекле, и демон издевательски улыбается, наблюдая за их безуспешными попытками. Его зубы сверкают в темноте рыжими молниями; корабль разворачивается вдвое и вчетверо, обретая объем и размеры, и Авроре кажется, что она видит людей на борту, маленьких, похожих на испуганных муравьев, пассажиров, погребаемых под черными волнами.

Внезапно ей чудится, что в темноте есть и небо, сокрытое за грозовыми тучами, и горизонт, больше походящий на горную гряду из-за кошмарно беспокойного моря, и даже отчаянные крики тонущих людей. Штормовые ветра бьют ее по ушам, отрезая все звуки мира, кроме шума волн, но крики, эти крики… Они возвращаются к ней снова и снова, плетью ударяя по памяти, призывая ее сделать, сделать хоть что-нибудь, потому что иначе — а что именно «иначе»? Ледяная вода касается ее стоп, и девушка замечает, как призывно сияет один из самоцветов на ее теле. Почему? Что она должна сделать? Мороз успевает добраться до щиколоток, прежде чем Аврора осознает одну простую истину.

— Аист, слияние! — кричит она, пытаясь пробиться сквозь бурю, и тут же чувствует, как руки сами собой раскидываются в сторону, обрастая белыми перьями. Она взмахивает ими, снова и снова, снова и снова, пока крылья не вырывают ее из холодного плена.

Аврора летит над волнами, пытаясь добраться до фрегата, но уже слишком поздно: он резко кренится вниз и исчезает в немилосердной пучине. Вскрикнув от ужаса, девушка жмурится и отворачивается, закрывая руками-крыльями лицо. Почему она не очнулась быстрее? Почему так медлила, видя чужую беду? Ей становится так тошно и стыдно за саму себя, что никакие увещевания Аиста в том, что выжить в такой шторм практически невозможно, не помогают ей хоть на каплю почувствовать себя лучше. Слезы боли и злости сами наворачиваются ей на глаза. Она опять всех подвела. Она не может ничего сделать правильно.

Надрывные крики «Идуна! Идуна!» доносятся до нее не сразу, но, услышав их, Аврора опускает голову и видит захлебывающегося мужчину, пытающегося держаться за оторвавшуюся доску. Резко выдохнув, девушка бросается к нему и хватает за руку, но вытащить его из воды не получается — он слишком тяжел, а у нее не хватает сил.

— Медленно умирать — вот что значит быть одним, — кристально-чистым женским голосом поет Гиперкуб через бурю, но Аврора не оставляет попыток спасти этого человека. Пусть хоть одного, но ей надо ему помочь!

Мужчина хватает ее за предплечье и хрипит, отхаркивая воду:

— Спаси дочь… Она важнее, — девушка вертит головой по сторонам, но видит вокруг лишь обломки и темные волны. — Убежала к горе Эботт. Ей нельзя… Слишком опасно! — он вновь заходится в кашле, и Аврора чувствует, что скоро холод убьет его. — Монстры… Барьер. Ей не выйти из Подземелий, ее надо спасти!.. — он умоляюще смотрит на девушку, и она, едва не плача, кричит:

— Гиперкуб! Пожалуйста, помоги!

Рыжий демон вприпрыжку спускается по лестнице с неба и нависает над ними, расшаркиваясь и изящно скатывая по руке с головы цилиндр.

— Почему же ты не заберешь его с собой, милая? — спрашивает он, танцуя по волнам. — Раньше ты всегда именно так и делала.

— Он нужен здесь, в этом мире! — Аврора шмыгает носом и просит его: — Неужели тебе так сложно его спасти?

Порождение трех разумов хмыкает, рассматривая утопающего, и бормочет себе под нос какую-то чепуху. Девушка пытается прислушаться, но ничего, кроме слов о золотом скате, понять не может. После мучительно долгой минуты раздумий демон щелкает пальцами и кивает.

— Я знаю, как это сделать, — выдает Гиперкуб, вытаскивая из кармана ключ. — В обмен на это.

— Бери, что угодно! — в отчаянии кричит Аврора, стараясь удержать мужчину на плаву. — Только скорее!

Демон улыбается и хлопает в ладоши, и, спустя мгновение, его улыбка превращается в кровожадный оскал.

— Как же приятно иметь с тобой дело, милая, — говорит он, и с очередным хлопком Аврора исчезает из этого мира.

Глава 2. Холодное сердце х (Undertale)

Аврора обнаружила себя по колено в снегу где-то посреди елок и у озера, покрытого тонким льдом. Ей казалось, что, наверное, стоило бы удивиться такой резкой смене погоды, но что-то внутри говорило ей, что, со столькими мирами за плечами, она должна уже привыкнуть к подобным причудам. Тепла ради слившись с Леди, девушка обнаружила себя в теплом платье, пальто и пушистой шапке, а также почему-то шатенкой — подойдя к озеру, она лишь сильнее в этом убедилась. Темные волосы показались ей достаточно неприятным явлением — кожа от них стала выглядеть какой-то болезненно-розоватой, да и черты лица как-то заострились. На ум почему-то пришла Малефисента, но девушка не могла понять, что именно напомнило ей о злой фее.

— Маргарет! — донеслось из-за спины. — Маргарет, зачем же вы ушли в такую глушь? Вы же простудитесь!

Аврора развернулась и столкнулась носом к носу с невысоким пареньком с очаровательно-вздернутым рыжим чубчиком. Это, как и наспех накинутая куртка и болтающийся на плече полосатый шарф, выглядело так забавно, что она рассмеялась, прикрывая ладонями рот. Смешной субъект смущенно улыбнулся ей и покачал головой.

— Ну и шутки же у вас, мадемуазель, — сказал он, протягивая ей руку. — Пойдемте, нам с капитаном только-только удалось утихомирить гостей. Нужно разобраться с этим делом.

— Каким делом? — полюбопытствовала Аврора, подавая ему ладонь и подбирая полы платья, чтобы выбраться из снега.

Рыжий паренек по-детски нахмурился и цыкнул языком.

— Маргарет, не перестаю вам удивляться — вы опять все забыли! — он выглядел сердитым, но в тоне его проскальзывал смех. — Кто-то задумал похитить Рождество. На счастье, всех подозреваемых заперло в Муленсаре метелью. Уверен, разгадка уже танцует на кончике моего носа.

Девушка хихикнула и коснулась пальцем его носа. Паренек нерешительно улыбнулся ей, следя за Авророй краем глаза, но, когда они добрались до широких ступеней большого старинного поместья, уже бойко шутил и порой упоминал каких-то упакованных моллюсков, что неизменно смешило путешественницу. Почему все, что он делает, кажется ей таким забавным?

Раздевшись в прихожей и отряхнувшись от налипшего на них снега, они вошли в просторную гостиную, где их встретили недовольными — кто более, кто менее — взглядами несколько странных существ в практически одинаковых красно-белых костюмах: нечто зеленое и пушистое с еще более забавным зеленым хохолком, от чего Авроре сначала показалось, что это какая-то помесь котенка с цыпленком, два скелета, девушка с волосами, похожими на спирали, и что-то очень сильно небритое и так же сильно пьяное, но вроде как человекоподобное. Судя по якорю на свитере последнего, путешественница пришла к выводу, что это — тот самый Капитан, о котором говорил ее новый спутник.

Как назло, именно этот крайне подозрительный экземпляр решил отделиться от стены и подойти к вошедшим. Склонившись и заглянув в лицо девушке — а заодно дыхнув перегаром — Капитан изогнул мохнатую бровь и обратился к рыжему пареньку:

— Тинтин, — пробасил он. — Меня подводят глаза, или это и правда не твоя забывчивая гостья?

— О чем ты, друг мой? — удивился смешной юноша. — Это же та же мадемуазель Маргарет, как и за полчаса до этого.

Неожиданно один из скелетов — тот, что был с более страшным и вытянутым черепом, — сверкнул синими огоньками внутри своих пустых глазниц. Осмотрев Аврору с головы до ног, он хмыкнул и задумчиво постучал голой фалангой указательного пальца по подбородку.

— ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДРУГАЯ ДЕВУШКА, — гулким замогильным голосом заметил он, не размыкая челюстей, и девушку мгновенно пробрала дрожь. — ОТ НЕЕ ТЯНЕТ ДРУГИМ МИРОМ. И ДВЕРЬМИ. ВЕСЬМА КОНВЕНИАЛЬНЫЙ СПОСОБ ПУТЕШЕСТВИЙ.

— Дверьми? — тут же оживился второй скелет с головешкой круглой, как тыква. — Не теми, что похожи по форме на елку, сердце, птицу и крашеное яйцо?

Аврора сконфузилась и потупила взгляд.

— Нет, таких я не припоминаю, — тихо заметила она. — И вы все правы: я не Маргарет, а Аврора.

— Погоди, это я Аврора! — взвизгнула девушка с волосами-спиралями. Фиолетовые молнии, нарисованные на ее глазах, изогнулись, когда она нахмурила брови. — Претендуешь на мое место? А льдышкой стать не хочешь?

Она уже направила ей в грудь зонтик, как между ними встрял Тинтин.

— Успокойтесь все! — крикнул он. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь наглым хрустом зеленого существа, поедающего елочные игрушки. — Господа, я попросил бы всех рассесться по местам.

Фиолетовая девушка недовольно фыркнула, но все же опустила зонтик и послушно присела на диван рядом с Капитаном. Остальные разобрались по креслам; Аврора, не зная, куда деться, осталась стоять рядом с Тинтином.

Паренек откашлялся и, напустив на себя строгий вид, начал размеренно говорить:

— Итак, повторим, что мы знаем. Мсье Гринч утверждает, что именно он украл Рождество, похитив все подарки и праздничные украшения. Мсье Джек, наоборот, заявляет, что он со своими друзьями намеревался принести всем людям на земле Рождество и подарки. Мадемуазель Аврора говорит, что просто намеревалась из обиды заморозить Париж и к Рождеству никакого отношения не имеет. А мсье… — он запнулся и сглотнул, глядя в пустые глазницы скелета. — С-смерть… Если я правильно понял, он заменяет некий аналог Санта-Клауса по имени Санта-Хрякус и как раз ответственнен за то, чтобы Рождество — или Страждество, как он выражается, — наступило вовремя. Трое из присутствующих здесь связаны самим праздником и, по сути, уравновешивают друг друга. Появление же мадемуазель Авроры не вписывается в эту картину. Ей было нечего уравновешивать, пока с нами была мадемуазель Маргарет. Скорее всего, именно это провоцировало ее внезапные исчезновения. Рождество тоже не могло наступить. Но теперь, когда появилась ее тезка, я полагаю, что праздник можно считать спасенным.

— Я БЫ НЕ СПЕШИЛ С ВЫВОДАМИ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, — гулко заявил со своего кресла Смерть.

Все удивленно повернулись к скелету, поглаживающему потрепанную накладную бороду.

— Я ВСЕ ДУМАЛ, ЧЕМ ВЫЗВАН ПОДОБНЫЙ КОЛЛАПС МИРОВ, — продолжил он, пристально глядя на Аврору. — МИСС МАРГАРЕТ ИСЧЕЗАЛА ПО СОБСТВЕННЫМ ПРИЧИНАМ И ЛИШНЕЙ НЕ БЫЛА. ВИНОЙ ЗАДЕРЖКИ РОЖДЕСТВА БЫЛА ВТОРАЯ АВРОРА. ВЕРНЕЕ, ЕЕ ЧАСЫ.

— Мои часы? — девушка удивленно достала их из кармана и посмотрела на циферблат: обе стрелки упали на шесть часов, чего раньше не было.

— ДА, — ответил Смерть. — ОНИ СБИВАЮТ ВРЕМЯ С ТОЛКУ. ВРЕМЯ САМО ПО СЕБЕ НЕСПОКОЙНО, А ТЫ ЕГО ЗАМЕДЛЯЕШЬ. Я БЫ ПОСОВЕТОВАЛ ИХ ПОДКРУТИТЬ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ОСТАВИТЬ ВСЕМ ПРАЗДНИК.

Аврора нерешительно покрутила маленькое колесико рядом с цифрой три. Стрелки дрогнули, как будто не желая слушаться, но потом быстро полетели влево, минуя все часы до двенадцати.

— КАК ДАВНО ТЕБЕ ШЕСТНАДЦАТЬ, ДЕВОЧКА?

Девушка вскинула голову и хотела было спросить, о чем он говорит, но стрелки завершили полный оборот и унесли ее из этого мира до того, как она успела открыть рот.

Глава 3. Приключения Тинтина х (Как Гринч украл Рождество; Кошмар перед Рождеством.

На миг Авроре почудилось, что ей удалось вернуться в мир, в котором она встретила Риту, — девушка вновь обнаружила на себе плотную вязаную кофту, чей высокий ворот мягко прикрывал ей подбородок. Под тихое постукивание тонких каблучков по дорожке из самоцвета со вспышкой выпрыгнула салюки и радостно завиляла пушистым хвостом, но, принюхавшись, прищурилась и повернулась к хозяйке.

— Не наш район, систер, — сказала собака, краем глаза косясь влево. — Двигали бы мы отседа, запашок здесь не крутецкий.

— Остынь, Рита, — на землю спрыгнул Балто и прошелся перед другим ключом. — Я тоже чую собак. Не стоит думать, что должны обязательно напасть на нас.

Бродяжка фыркнула и смерила полуволка взглядом.

— Чувак, принюхайся! — звонко протянула она, но Аврора могла поклясться, что слышит в ее голосе угрозу. — Их тут море! Ты, что же, хочешь оставить нашу систер местным фраеркам?

Серый пес нахмурился и, не спуская взгляда с салюки, бочком отпихнул хозяйку к ближайшей скамейке. Тихо вздохнув, девушка села, подперев руками острый подбородок и грустно посмотрела себе под ноги. Эти туфли ей совсем не нравились. В ботинках, которые покупала ей Авиана на Новалуне, было намного удобнее.

От воспоминаний о том странном, но веселом времени, когда оба друга были вместе с ней, а Гиперкуба и вовсе не существовало, стало так дико тошно, что Авроре подумалось, что ее в самом деле вырвет. Что в ней такого особенного, что демон так настойчиво преследует именно ее? Когда в жизни она успела так нагрешить, раз заслужила подобное наказание?

Она посмотрела на темные пятна самоцветов на ладонях. Может, в этом все дело? Ей вспомнился бесконечный стол и нахальное предложение порождения ее разума в том числе. Гиперкуб попросил отдать ему один из ключей за спасение тонущего мужчины — но зачем? Чеширский кот никогда особенно не распространялся, на что способны звери, которые не те, кем кажутся. Опытным путем девушка поняла, что может сливаться с ними и от этого как-то изменять себя: Берлиоз помогал видеть в темноте, но заставлял бояться собак, Аист превращал ей руки в крылья, Леди дарила тепло и изменяла внешность, а Ронно наполнял яростью и отвагой. Как ни пыталась, Аврора не смогла точно вспомнить свои ощущения от слияния со львом, но ей казалось, будто бы Кову придавал ей уверенности и спокойствия.

Кого из них решил забрать демон? Она прислушивалась к ключам, выискивая пропажу, но ни один из самоцветов не был пуст — стало быть, он придет за платой позднее. Подобная перспектива ее ничуть не радовала.

Внезапно девушка задумалась, кого из говорящих зверей ей будет больнее всего потерять. Путешественница по мирам не могла назвать ключи как своими друзьями, так и питомцами — они больше становились частью ее, вроде дополнительной руки или ноги. Что она почувствует, когда демон разрубит и отсечет одну из них? Она не знала. Будут ли помогать ей после остальные, как прежде? Она не знала тем более. Аврора даже не была уверена, что все звери относятся к ней хорошо.

Балто задрал голову и потянул носом воздух. Девушка склонила голову на бок и без особого интереса смотрела, как спорят две из имеющихся при ней собаки. Третья, Леди зажалась где-то глубоко внутри самоцвета и молила не выпускать ее к крикунам. Вынув из кармана часы, девушка от скуки решила подсчитать, сколько времени им осталось в этом холодном мире.

— У вас сильно отстают часы, — невежливо заметил вежливый женский голос.

За размышлениями Аврора даже не заметила, как на скамейку рядом с ней присела молодая женщина. Волосы ее были скрыты под фетровой шляпой; темное пальто подчеркивало весьма худую на взгляд девушки фигуру. Взгляд незнакомки был сильно устал и даже печален, но она старалась сохранять маску спокойствия на своем лице. Поняв, что произнесенная реплика требует какого-то отклика, путешественница пару раз моргнула и неуверенно произнесла:

— Вроде бы я их недавно заводила…

— Да, но вы не перевели стрелки, — заметила женщина, и, когда она пододвинулась, Аврора заметила, что у нее довольно добрые, симпатичные глаза. Незнакомка в плаще уверенно взяла из ее рук часы и указала на колесико сбоку. — Смотрите, просто отодвиньте его и крутите, пока не дойдете до нужного, — стрелки беззвучно закружились, и у девушки начало мутить перед глазами. Живой говор собеседницы с каждым словом доносился словно из-под воды, и девушка протерла глаза, но безрезультатно — все плыло лишь сильнее. До нее доносилось тихое: — Сейчас около десяти вечера — вернетесь домой, настройте точнее.

Внезапно Аврора обнаружила, что сидит на каком-то пыльном и захламленном чердаке. Крыша его сходилась треугольником, и под единственным крошечным окошком висели шесть мониторов, мерцающим болезненно-белым. Девушка не видела, что на них, но понимала, что что-то разное — большего ей разглядеть не удалось: из-за ее спины на стул перед мониторами сел взрослый, неприятный на вид мужчина в фиолетовом костюме, похожий лицом на сухую, старую змею. В руках он держал маленькую тарелку с куском торта, что совершенно не вписывалось в его жуткий образ. За ним на свет вышла незнакомка из парка, но уже без плаща и шляпы и куда более худая, и — что удивительно — улыбалась этому мужчине, протягивая ему что-то круглое и оранжевое.

— Надо сказать, что вам стоит отнести их к часовщику, — раздался ее тихий голос сверху. Чердак сменился чуть менее захламленной комнатой, в которой на узкой кровати лежала эта же женщина, а мужчина с сухим лицом сидел рядом, с заботой держа ее за руку. Едва слышимый голос добавил: — Стрелки ужасно медленно движутся.

Комната рассыпалась в пыль, и девушка неожиданно обнаружила себя вновь в парке, на скамейке, а незнакомка вернулась обратно в свое усталое спокойствие, протягивая ей часы.

— Спасибо, — робко поблагодарила ее путешественница, пытаясь осмыслить, что только что видела.

— Пожалуйста, — пожала плечами собеседница и посмотрела на подбежавших Риту и Балто. — Ваши? -спросила она, и Аврора кивнула. — Присматривайте за ними, — вздохнула неизвестная и поднялась со скамьи. — Собаки в последнее время почему-то сбегают.

Она ушла в темноту деревьев, понуро засунув руки в карманы плаща, и девушка с ключами могли лишь гадать, что же так опечалило это странную женщину.

Глава 4. Сто один далматинец х (Цена Свободы)

Ей не нравилось то, что каждый новый мир становился все холоднее. Предыдущий в этом плане был еще терпим, но сейчас, сидя на ступенях простирающегося в небеса башнями собора, девушке казалось, будто бы еще чуть-чуть — и она окоченеет до костей. Изменение одежды и слияние с Леди было лишь каплей в ледяном море метели, скрывшей за собой безжизненную площадь перед кошмарно огромным зданием. Аврора бы подошла к высоким вратам и постучала, но ей было так холодно, что она не смела сделать и шага.

Она слилась заодно и с Балто, припоминая, что такое возможно, и немного оттаяла. Ноги ее примерзли к ступеням, но девушка надеялась, что еще скоро — и уже можно будет потихоньку продвигаться к собору.

Пока она была вынужденно прикована к месту, Аврора задалась вопросом — а что же, собственно, ей привиделось, когда та добрая женщина в плаще начала крутить стрелки часов? Прошлое или будущее? Был ли тот сухой мужчина ее мужем — или другом, которого ей еще предстоит встретить? Во втором видении он казался таким заботливым…

Путешественница по мирам задумчиво вытащила из кармана серой меховой шубы часы и посмотрела на мигом помутневший на холоде циферблат. Стрелки раскинулись крыльями парящей чайки, и не было понятно — то ли девушке остались здесь считанные минуты, то ли несколько месяцев. Подкрутить колесико в перчатках оказалось чрезвычайно затруднительно, но, даже полностью изменив время, Аврора не заметила никаких разительных отличий в окружении. Все та же метель, все тот же мороз. Или в этом мире не существует ничего другого? Девушка впервые задумалась о том, что еще ни разу с начала своего путешествия не видела, как сменяются сезоны в чужом для нее месте. Может, на самом деле многие из них были сродни Стране Чудес: кто сказал, что не может существовать мира вечной зимы или бесконечного лета? Гиперкуб упоминал, что ее некое «сонное место» для него не больше наперстка — так не могут ли некоторые быть такими же крохотными? Состоять из одной поляны или, быть может, города? Сейчас подобные мысли казались ей жутко логичными, и, раз ключи не возражали, она решила попытать удачу еще раз.

Но ничего не происходило. Аврора знала, что ей не стоит плакать — еще с детства она крепко для себя уяснила, что плакать на морозе — это крайне дурная затея — но подавить жалость к себе так и не могла. Почему-то все у нее, как назло, не получалось. Кто лучше всех соображал в опасных ситуациях? Джон Смит. Кто разгадал, как работают часы? Маленькая Алиса и сущие незнакомцы. Кто додумался исследовать явление ее перемещений по мирам? Авиана. Да даже в кошмаре Гиперкуба всегда спасали ее, а не она сама.

В памяти ярко вспыхнул образ Артура, лежащего на погребальной ложе, и девушке резко стало еще хуже.

Чья-то теплая рука легла ей на плечо. Вздрогнув от неожиданности, Аврора повернула голову и обнаружила рядом с собой юношу, чем-то похожего на ее спутника-англичанина, только более небритого. Несмотря на метель, в петлицу плаща незнакомца была продета алая роза, выглядящая одновременно жалко и нелепо — и так романтично, что у девушки захватило дух.

— Ты не француженка, дорогая моя, — нежно сказал он, обнимая и притягивая ее к себе. — Что занесло такое очаровательное дитя к собору в сей ненастный час?

Аврора молча показала ему часы, и незнакомец, хмыкнув, попытался что-то с ними сделать. Едва он коснулся колесика завода, как что-то в белоснежной тьме заискрилось, залетало и закружилось, образовывая силуэты трех мужчин, идущих из пустоты к ним навстречу. Каждый из них лучился светом, идущим из одной яркой точки на их фигурах, и, приглядевшись, девушка поняла, что ими были самоцветы. Яркие, крупные, нашедшие лучами все восемь ключей на ее теле, они словно вошли с ними в резонанс, и среди серебристого звона Аврора слышала лишь три слова:

Она не понимала, к чему силуэты говорят это ей, но вскоре сияние исчезло, как и шум в ушах, оставив ее и романтичного юношу вновь проводить время на ступенях перед собором.

— Выходит, поверье не врало, — хмыкнул незнакомец, почесывая короткую бородку.

Аврора, еще не оправившись от ощущения странного тепла, вибрирующего во всем ее теле, обернулась и вопросительно посмотрела на него. Он лишь беспечно пожал плечами.

— Говорят, пятого января — ночь Трех Колдунов, — пояснил юноша. — Время волшебства. Может, они хотели помочь тебе?

Он отдал ей часы и подмигнул на прощание, видя, как девушка медленно исчезает в метели.

Глава 5. Горбун из Норт-Дама х (Хеталия; Город колдунов)

Первым, что она увидела, оказавшись в зимнем лесу, был бегущий со всех ног черный жеребец. Испуганно отпрянув в сторону, Авроре потребовалось еще пара минут, чтобы осознать, что конь был далеко не обычным — на шее его даже издалека виднелся кроваво-красный повязанный шарф, да и роста он казался значительно ниже виденных девушкой до этого лошадей. Что любимый Протеем гнедой Инцитат с высоко поднятым черным хвостом, что даже бурый Ронно с ветвистыми рогами — все они были куда крупнее беглеца. У нее промелькнула мысль, что это мог быть жеребенок, но она быстро отказалась от подобной: слишком уж массивным выглядело его туловище и мощными ноги для простого детеныша.

К тому же, Аврора и не думала, что на свете бывают настолько черные лошади. Она помнила вороных в королевских конюшнях Сиракуз, но они меркли на фоне иссиня-черной шерсти увиденного ей жеребца. Заинтересовавшись, она глянула по сторонам и пошла по следам подков, четко отпечатавшихся на тонком слое снега.

Неожиданно за спиной послышался новый топот копыт, и девушка испуганно отпрянула, живо вспомнив свой ужас, когда Инцитат впервые встал над ней на дыбы. Тогда его длинные ноги едва не касались ее носа и, не схвати Протей ее за талию, Аврора бы, пожалуй, осталась без головы. Отбежав за ближайший куст, разросшийся у подножья чего-то, похожего на серовато-черный кристалл, девушка с замиранием сердца и резким вдохом увидела, как в том же направлении бежит маленькая кобылка, еще более странная, чем жеребец. У путешественницы не складывалось в голове, как может быть такое, чтобы живое существо было покрыто нежно-голубой шерстью, но грива и хвост при этом оказывались сиреневыми, темнеющими к концам. Разве такое бывает? Ни разу в жизни она не встречала подобной глупости. Может, это краска? Но какой безумец прикажет красить собственную кобылку? Аврора моргнула и вгляделась в устало дышащее животное. На боку ее виднелся странный знак — то ли колосок, то ли лист цвета охры, смотрящийся абсолютно неуместным на и так абсурдной лошадке. Передохнув, она побежала дальше, и девушка решила, что на сей раз ей точно нужно узнать, в чем тут дело.

Пошел снег, но она этого не чувствовала, как не замечала и черных кристаллов, все чаще встречавшихся на пути. Кусты и высокие сосны поредели, уступив место снежным курганам и льдистым глыбам, но пара странных маленьких лошадей все никак не встречалась, хотя Аврора бежала со всех ног. Мимо проносились призраки и фризовые ведьмы, удивленно смотрящие на девушку, не похожую ни на данмера, ни на норда, и воем спрашивали друг у друга, к чему живой бежать к замерзшему озеру Фьялдинг. Ветер усиливался; туман плотным одеялом скрыл за собой солнце, когда она, наконец, догнала беглецов.

Они стояли в паре шагов и обменивались грустными взглядами, словно общаясь без слов. Приглядевшись, Аврора чуть не вскрикнула от шока. Мало того, что изо лба жеребца рос небольшой черный рог, так он еще и сиял красными пузырьками! Алый шарф от вспышки внезапно оказался повязан на шее у кобылки, и лошади, обнявшись, разминулись: черный единорог отправился на замерзшее озеро, а его, по всей видимости, знакомая, сделала пару шагов в обратную сторону, но затем развернулась и пошла следом, тихо всхлипывая и прикрывая мордочку плотной тканью шарфа.

Она не заметила, как пораженная увиденным Аврора осторожно подобралась к ней вплотную и со смесью страха и удивления смотрела на битву двух одинаковых черных жеребцов. Поначалу девушка не могла их различить, но, вглядевшись, поняла, что у другого, не того, что она видела раньше, единорога рог более длинный, красный и изогнутый, и магия его страшная, черная с зелеными отсветами, тогда как первый сражался больше красными кристаллами.

Внезапно что-то пошло не так — Аврора поняла это по испуганному писку кобылки. Оба жеребца разом провалились под воду, но никто не всплыл. Время шло; ветер развевал фиолетовые штандарты в копытах заснеженных лошадей в доспехах, и все было тихо. Подозрительно тихо. Скосив глаза на голубую кобылку, девушка заметила, как ее синие глаза блестят от слез. Хныкнув, она прошептала человеческим языком:

Не успела Аврора удивиться этому, как ее за руки взяли маленькие синекожие человечки, остроухие и желтоглазые, с крупными верхними клыками, и повели за собой в метель. От их прикосновений ей стало резко холодно и все равно; отсветами на снегу виднелось зеленое сияние, идущее со стороны озера, но она даже не обернулась, чтобы проверить, что это. Она шла, ведомая ими, все глубже и дальше проваливаясь в сугробы, пока морозная белизна не унесла ее прочь из этих мест.

Глава 6. My Little Pony x (Bloodmoon)

Падал снег, безмятежный и бесконечный, слепяще-белый и размывающий все вокруг в грязновато-серую пуховую перину, вытряхиваемую пасмурным утром. Холода от него не чувствовалось — возможно, потому что она сама уже давно замерзла — как не ощущалось и ничего другого: лишь снег, снег, море снега, засыпающего ее с головой. Балто говорит что-то в ее голове, что-то про то, что надо двигаться, иначе окоченеешь, но мороз и стужа охватили ее плотными тисками, запрещая любые мысли.

Эхо сказанных слов и увиденных чудес пыталось воскресить в ней хоть малую толику чувств, но четкой картины не складывалось. Она стояла по колено в снегу и не хотела абсолютно ничего в этом мире.

Неподалеку шумела речка, на удивление не скованная льдом, и вода в ней была такая синяя-синяя, такая разительно отличная от остальной белизны, что напомнила ей о чем-то. Где же она это видела, где? Синие тени по синей воде, корабль с синими парусами — и синие глаза, в которых отражается синее небо. Двое мужчин в синем слились в ее голове в одного, и Аврора не знала, к которому ее тянет больше.

Из-за снега к ней выступила черная фигура, больше похожая на зверя, нежели на человека. Ветви, рогами растущие из его каплеподобной головы, тихо шуршали на каждом его шаге, но ни единой снежинки не оставалось на голом темном дереве. Или чем это было? Зверь был нем; его огромные глаза светились неестественно-ярко, и девушка видела в его облике странное сходство, но не могла понять, с кем.

Он остановился у речки, смотря, как течение уносит в размытые дали странные рогатые шлемы, напоминающие козьи головы, черепки и фляги, поломанные клинки и что-то мелкое, изредка звездами поблескивающее из воды, прежде чем окончательно залечь на дне. Зверь медленно опустился, шурша длинной черной шерстью, и склонил голову, впиваясь неморгающим взглядом в замерзшую гостью в этих краях. Аврора продолжала стоять на месте, теперь вспоминая рыжую женщину, надевающую доспехи на белое платье. Где же она ее видела, где?

Тонкой рукой потревожив снег, зверь достал из воды кольцо и, неожиданно удлинившись, положил его в ладонь девушки. Что-то мешало ему перешагнуть воду, и он съежился обратно, продолжая наблюдать.

Аврора через силу подняла белую, почти что голубоватую от мороза руку и нехотя расцепила пальцы. Розовый камень в тяжелом кольце камнем давил ее ладонь вниз, но у нее совсем не осталось сил, чтобы надеть его и узнать, что будет дальше. Зверь на мгновение вспыхнул, обратившись недовольным Гиперкубом, но видение быстро исчезло за внезапно начавшейся вьюгой. Сквозь завывание ветра ей слышалось, как разносится гулкое эхо,

(Надень его. Надень! Надень, подчинись мне!)

но Аврора лишь вглядывалась в розовый камень, не понимая, почему он не светится зеленым. Она помнила зеленый огонек. Она шла за ним. Тогда ей тоже приказывал голос, и она послушалась его — но как же ей вспомнить, что было в конце? Синие тени, желтые глаза в погасшем очаге — где же она их видела, где? Тогда ей слышались знакомые голоса, запрещающие что-либо трогать, но она не послушалась. А должна была?

Ощущение резкого укола неприятно резануло палец, и девушка, скривившись от отвращения, дернула рукой, сбрасывая кольцо в снег. Нет. Она не станет повторять прошлых ошибок. Она не подчинится демону!

Под сильными ветрами река взбунтовалась, вышла из берегов, и зверь в ужасе взревел, разбиваясь на тысячи осколков. Бурные воды и снег подхватили его останки и размололи их в пепел и пену, унося прочь, подальше с ее глаз. Вздрогнув от неожиданного ощущения тепла в груди, Аврора опустила взгляд и увидела, что кольца больше нет, как и глубокого снега — а стоит она на ступенях, за ее спиной простирающихся далеко вверх, меж высоких заснеженных пиков.

Глава 7. По ту сторону изгороди х (Skyrim)

Где-то вдалеке грустно запел соловей, словно в последний раз; ночь медленно поглощала исчезающий день. Аврора подняла взгляд к пустым небесам: снег больше не шел. Ступени под ее ногами уходили далеко ввысь, теряясь среди гор и их белых морозных шапок; они манили ее, зазывали подняться и узнать, что ждет на вершине.

Хрустальным перезвоном, ледяной тенью на крыльях холодных потоков к потерянной путешественнице спустился молодой олень, прекраснее и изящнее которого девушке не приходилось видеть. Он был престранно сиз и сер; короткие рога его сверкали золотом, а правое копытце отливало чем-то белым, словно серебром. Топнув им по ступени, зверь пригнул голову, будто приглашая, и Аврора, поколебавшись слегка, без страха залезла на его узкую спину. Вновь стукнув по темному камню, олень высоко подпрыгнул и понесся вверх вместе с зимними ветрами.

Девушка обнимала обоим руками его за шею, замерзая от холода и мечтая о весне. Она чувствовала лед на своих губах, чувствовала, как одеревеневшие ногти давят на пальцы, чувствовала что-то, похожее на жалость к себе, но не знала, что с этим делать. Позволить просто вести себя было так легко, так привычно…

…но она делала это всю свою жизнь.

Разве мне не хочется вырваться из этого порочного круга? Не я ли так боролась, чтобы вырваться из ловушки близких миров? Почему я вновь опускаю руки? Она внезапно вспомнила, что уже целую вечность не улыбалась. Были бы рады этому Авиана и Джон, Ронно и Леди? Понравилось бы им видеть, как она вновь бесцельно шатается по мирам, потеряв любой интерес к происходящему — и самой себе? Она не сомневалась, что нет. Они всегда были сильнее ее.

Верно, согласился женский голос за ее плечом. Ты же из тех, кто сдается на старте и садится плакать. Жалкая и бесхребетная, привыкшая, что все падает тебе в руки. Конечно, любые трудности пугают тебя. И ты всегда будешь закрывать глаза, вместо того, чтобы бороться.

Холодные пальцы рваным кольцом легли на ее шею. Голос снизошел на шепот, сухой и едкий, хрипящий у самого уха.

Сдайся, призывал он. Сдайся, как сдавалась всегда. Пусть сильные бегут к тебе на помощь, пусть делают все за тебя — ты же можешь лишь лежать и ждать прекрасного принца, готового решить все проблемы. Сдайся. Ты не заслужила ничего, что стоит терять.

Авроре ужасно хотелось согласиться, задохнуться в этом холоде и больше ничего не знать. Но слабая искра в ее разуме не желала успокаиваться. Разве шепот говорил правду? Не она ли прошла столько миров и умудрилась выжить? Не она ли бросилась спасать Алису и Золушку, прыгнула в мутную воду, чтобы вытащить тогда еще незнакомого Джона Смита — даже несмотря на то, что ключи отговаривали ее это делать? Она множество раз посещала будущее — кто может похвастаться подобным? И после всего этого ей предлагают сдаться?

Девушка крепче обхватила шею оленя и влетела вместе с ним в широкую залу из чистого льда. Высокая белая дама в массивной короне удивленно моргнула, увидев их, но тут же сузила глаза и взяла длинный ледяной посох, стоящий у трона. Она шла угрожающе медленно, не скользя и шурша широким плащом на каждом шаге. Олень внезапно пропал из-под Авроры, и путешественница со вскриком упала на обжигающе холодный пол.

Дама нахмурилась и занесла посох, к концу острый, как копье. Девушка испуганно зажмурилась и прикрыла лицо руками.

Лед возился ей в самое сердце.

Что-то хрустнуло, и Аврора неожиданно поняла, что не чувствует ни пальцев на шее, ни сковывающего ее мороза. Воспоминания бурным потоком вновь хлынули в ее разум, как река, снесшая плотину на своем пути. Дама в белом протянула ей руку и помогла подняться. Непонимающе глядя в ее темно-синие суровые глаза, девушка и не заметила, как они подошли к большому напольному зеркалу.

— Тебе не место здесь, дитя с ледяным сердцем, — гулко сказала дама и отвела волосы, упавшие Авроре на лицо. — Покажи мир, в которой ты хотела попасть.

— Там много воды и корабль, — тихо сказала путешественница, понимая, что слышит, как колышатся на ветру паруса. В зеркале все стало синим, мерцающим, точно как волны на свету. И звон колокола… — Прямо как здесь…

Она коснулась зеркала, и осознала, что под рукой ее вода. Аврора обернулась спросить у дамы, как такое возможно, но она уже растворилась в утреннем тумане.

Глава 8. Снежная королева х (Skyrim; Серебряное копытце)

— Аврора? — раздался из-за спины до боли знакомый голос. Голос, к которому она стремилась столько миров, умиротворяюще-спокойный, вежливый, понимающий…

Обернувшись, девушка улыбнулась и с радостным взвизгом бросилась на шею Протею. Сиракузский принц поначалу опешил, но ему потребовался всего миг, чтобы обнять ее в ответ и прижать к себе.

Весь мир потерял для нее свои краски; существовали лишь его руки, сжимающие и гладящие ее волосы, его теплая спина под ее ладонями, и его дыхание, такое родное, близкое и приятное на коже. Протей, Протей, он снова был рядом, она вернулась к нему, ей больше не нужно скитаться и надеяться когда-нибудь найти его… Принц что-то заботливо спрашивал у нее — кажется, поинтересовался, где же она так долго пропадала, — но она тонула в звуках его милого, доброго голоса и не хотела знать ничего, кроме этой любви и обожания, возникшего в сердце в тот же миг, как она увидела юношу с печальными темными глазами.

Внезапно впереди раздался громкий треск, и буря из огня, криков и адского грохота накрыла их с головой. Солнце занавесило дымом, и из него образовалась черная тень, похожая на гору, неожиданно возникшую в море. Что-то ярко вспыхнуло в ее глубине; в следующий же миг кливер насквозь пробил шар, объятый пламенем. Девушка с ужасом подняла взгляд к все темнеющему небу: отсветы молний описывали силуэт чего-то могучего, несимметричного и пугающего своими размерами. Мужчины забегали по палубе, хватаясь за оружие; кто-то схватил принца за плечо и оттащил от кормы вместе с девушкой. Путешественница видела перед собой лишь распахнутую пасть дракона, которая все приближалась, приближалась, она зависла прямо над ней, почему она опускается, почему сейчас…

Невероятно огромная, поистине устрашающая ладья с пятью разными парусами подняла над ними железный таран и со страшным, низким скрипом обрушила его на палубу. Весь корабль сотрясло; Протей, схватив Аврору, отпрыгнул к вантам и крикнул:

— Спрячься в моей каюте! Здесь слишком опасно!

Она испуганно кивнула и бросилась к двери, но горящая стрела отрезала ей путь. Грязный, орущий мужчина в темной коже целился из лука прямо ей в голову, и девушка, громко пискнув, слилась с Чеширом, мгновенно исчезнув с его глаз. Злобно рыкнув, он пошел на то место, где еще только что стояла Аврора, не замечая, как над его головой проявляются то ее корсет, то волосы, кружащиеся нелепыми спиралями. Сплюнув и выдернув из дерева стрелу, мужчина прицелился в одного из королевских солдат, но другой успел первее перерезать ему горло.

Кровь попала на невидимое платье девушки, и она, окоченев, упала на палубу, вновь попав во что-то красное и еще теплое. Заверещав от страха, она, скользя по крови, бросилась, куда глаза глядят, врезаясь в сражающихся мужчин и разлетаясь лилово-серыми лентами при каждом столкновении. Аврора даже не успевала думать, как, наверное, странное она сейчас выглядит — наполовину невидимая, наполовину перекрученная — вокруг было столько шума, огня и криков, что она позабыла все, чему ее учили.

Она падала, ползла, поднималась и вновь начинала бежать — ровно до тех пор, пока ладья с черными парусами не начинала вновь таранить их корабль. Безумец, стоящий на голове железного дракона, рубил всех без разбору и словно упивался творящимся кошмаром. Пламя танцевало на темном панцире на его груди; легко перекидывая топор из руки в руку, мужчина громко хохотал и прыгал на очередного солдата, попавшегося ему под ноги. В какой-то момент ему случайно удалось схватить ее за голову, когда он замахивался для нового удара, и Авроре казалось, что в тот момент она задохнется от вони соли, пота и смерти, исходящей от этого убийцы.

Путешественнице стало жаль, что при ней нет чудесного оружия Авианы, способного поражать людей с расстояния. Да, она пользовалась им лишь единожды, в самом глубоком сне и не осознавая, что делает, но сейчас — она было точно в этом уверена! — это бы могло спасти их всех. Обернувшись (видимыми стали ее глаза и закрученный спиралью подол платья), она заметила то, что заставило кровь застыть у нее в жилах.

Безумец с топором направлялся к дерущемуся с кем-то Протею.

Ноги сами понесли ее за ним; волшебные силы Чеширского кота наконец-то немного подчинились ей, и Аврора, полностью невидимая и легко огибающая по воздуху грот-мачту, успела положить обе руки принцу на плечи и резко потянуть его вниз. Юноша упал на спину, изумленно глядя на нападавшего, рубанувшего топором по тому месту, где только что был его затылок.

Девушка радостно выдохнула и попыталась улыбнуться, как вдруг поняла, что ей нечем дышать.

Что-то неожиданно запылало чуть повыше самоцвета, лежащего между ключиц. Коснувшись пальцами влажной (это же пот, да?) кожи, она поднесла руки к лицу. Пальцы ее дрожали, такие красные, покрытые темными пятнами, блестящими от пылающего отовсюду огня. Девушку затошнило от осознания того, что она смотрит на кровь на своей ладони. Ее кровь. Из ее шеи.

Как только она бессильно упала сначала на колени, а после и вовсе на бок, весь ужас исчез, рассыпался пеплом и улетел — и безумец с топором, и его страшный корабль, украшенный золотыми змеями, сплетенными в клубок, и все остальные убийцы с него, как живые, так и мертвые. Дым растворился, забирая с собой кровь и огонь, развеялся по ветру, словно и не приносил ничего — но смертельную рану Авроры забрать с собой не смог. Чувствуя, как намокает ворот платья, девушка прижала пальцы к шее и попыталась перекрыть ее, но все было тщетно.

Протей, еще не до конца осознавший, куда подевалась вражеская ладья, не сразу заметил ее, скрючившуюся на высохших досках палубы. Невидимость ее пропала; сама путешественница заходилась кашлем, раз за разом отхаркивая в ладонь кровь. Дрожащими руками принц, склонившись, как мог бережно перевернул ее на спину, обнял за плечо и приподнял, прижимая к себе.

— Все будет хорошо, обещаю, — тихо говорил он; в его голосе слышались слезы и боль. — Ты обязательно будешь жить. Не зря же ты нашла способ вернуться ко мне? — он рассмеялся, но в его улыбке была лишь горечь. Коснувшись лбом ее лба, Протей закрыл глаза и прошептал: — Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. Не покидай меня снова, прошу, я не выдержу этого, — он подался ближе и нежно коснулся губами ее глаз. — Прошу.

«И когда приходит пора прощаться, он заключает меня в объятья», вспомнился ей давний, очень давний сон. Не часто ли в последнее время она слышит это слово? Но как может быть сон связан с тем, что с ней происходит? Что же такое важное она постоянно упускала из виду?

Юноша притянул ее к себе и поцеловал окровавленные губы. Неожиданно гулко забил колокол; перед глазами закрутилось черное колесо веретена, объятое зеленым свечением. Чей-то голос хохотал; сквозь удары огромных часов она слышала голос Малефисенты: «Вот, что стало с вашей драгоценной принцессой!» — и голоса тетушек, до сих пор зовущих ее Розой, словно она никогда и не была Авророй. Что-то шуршало и искрилось; ей пришлось зажмуриться, потому что ужасный холод обхватил ее за ноги. Это смерть? Она умерла?

Небо над ней начало темнеть, она перестала различать черты лица Протея. Все словно пошло волнами, странными волнами, стоящими на месте, а по ним летели змеи, золотые змеи, сплетенные в клубки. Веки ее отяжелели; девушке казалось, что где-то далеко от нее виднеется ночное небо — спокойное, безоблачное, синее, как глаза ее любимого принца. Почему все опять сменилось?

Глава 9.  Синдбад: Легенда семи морей х (Игра Престолов)

Моргнув, она поняла, что лежит. В темном помещении стоял неприятный морозец, от которого кожа на ее неожиданно оголенных плечах покрылась мурашками, и Аврора поежилась, сбрасывая с ног тяжелое покрывало. Где она? Что все это значит?

Безумец с топором. Не может дышать. Больно, все плывет, она падает, падает…

Охнув, она вспомнила о крови на своих руках. Тут же прижав пальцы к горлу, девушка с удивлением для себя отметила, что шея ее целая и даже не влажная, и красного совсем-совсем нигде не видать. Напротив — все охватывал синий цвет: стены, полог, жесткую кровать, ее платье… Что?

Все чудилось как никогда реальным. Поразмыслив, она поняла, что ощущение волшебной неизвестности, сказочного иномирья покинуло ее — во многом по вине этого ужасного наряда, ставшего символом краха привычного ей мира. Синий цвет, так отлично шедший Протею и Джону, на ней казался просто отвратительным. Слишком узкие длинные рукава, голые плечи — во всем этом она чувствовала себя неожиданно беззащитной. Зря тетушки решили сделать ей такой подарок.

Осторожно спустившись с кровати, девушка тихонько осмотрелась. На балконе за закрытым пологом виднелись три размытых фигуры; в противоположном углу темной дырой уходила лестница вниз. Стараясь не стучать маленькими каблучками по каменному полу, Аврора подобралась к неизвестной троице и прислушалась к их разговору.

— Бедная Роза, — сказал грустный женский голос, невероятно похожий на тетушку Фауну. — Что же мы скажем королю Стефану?

Отодвинув полог, девушка резко выдохнула. Три феи, воспитавшие ее! Как же давно она их не видела! В груди закололо. Значит, она наконец-то вернулась домой! Смахнув невольно выступившие слезы, Аврора собиралась выйти к ним, но вдруг одернула себя. Если она откроется им, то этим же вечером ее объявят принцессой, а утром выдадут замуж за какого-то там принца, которого она в жизни не видела. Такая судьба ее совсем не устраивала. К чему ей неизвестный принц, когда она любит очень даже знакомого ей Протея? Путешественница похлопала себя по бокам в поисках часов. Может, еще есть способ вернуться обратно в Сиракузы?

— Ему не нужно ничего знать, — между тем твердо заявила Флора. — Мы усыпим их. Всех. До тех пор, пока принцесса не проснется.

Аврора остановилась и изогнула бровь. В каком плане «проснется»? Разве она засыпала? Нет, она странствовала по многим мирам, сначала пытаясь вырваться из ловушки, а потом вернуть себя, свои воспоминания и Протея…

В памяти всплыло проклятье Малефисенты. «Уколет палец об острый конец прялки и умрет» — значит, все пережитое было лишь предсмертным видением? Но почему таким долгим и странным? И, главное, как она тогда смогла очнуться?

Ей нужны были ответы на вопросы. И она предполагала, кто их сможет дать. Как можно тише и незаметней девушка добралась до лестницы и побежала вниз.

Она крайне плохо ориентировалась во всех этих боковых коридорах и смежных лестницах — замок принца Чарминга был и то понятнее — да еще ко всему не помнила, каким путем вели ее тетушки. Ведь это было так давно! Она предполагала, что рано или поздно ступеньки кончатся, и тогда она сможет понять, как сбежать отсюда, но башне словно не было конца.

В какой-то момент она заметила, что света прибавилось, а вдалеке стали слышны голоса. Где люди, там и выход! Понадеявшись, что ей удастся проскользнуть у всех за спинами, Аврора подобрала длинный подол и прибавила ходу.

К несчастью, на нее обратили внимание буквально все.

— Аврора? — спросил добрый мужской голос из-за спины. — Это ты? Это правда ты?

Путешественница медленно развернулась и посмотрела на человека, который должен был называться ее отцом. Видя его во второй раз в жизни, она не могла не признать, что именно таким его себе и представляла — высоким, благородным и с теплым блеском в глазах. Никто из встреченных ею в других мирах мужчин не походил на него. Но… Сейчас ей нужно было узнать, что с ней произошло, причем как можно скорее — на случай, если и здесь ее время ограничено. И король, к сожалению, в этом ей никак не поможет.

Путешествие Авроры в другие миры: Путь через снега

Содержание