Ах, юность! Как же приятно выпорхнуть из дома ранним утречком и скрыться от злобной матушки и слишком заботливых служанок между душистыми фруктовыми деревьями и прелестными цветами в чудесном саду! Бежать босиком в белоснежной ночнушке по нежной траве, усыпанной прохладной росой, вдыхать сладкий, сочный запах этого райского местечка, которое я и батюшка так сильно любим. По утрам он необычайно особенный – каждый росточек, каждая травинка просыпается под звонкое пение ранних пташек. Я останавливаюсь, чтобы вдохнуть свежий, ароматный воздух всей грудью, и с благодарностью смотрю на небо, прикрытое широкими ветвями. Господь, благодарю тебя за эти милые сердцу мгновения! Батюшкин сад подобен святому храму, и будь моя воля – я бы никогда не выходила за его пределы.

Сорвав красное яблочко, я присела под дерево и принялась вкушать вкуснейшие дары моего излюбленного места. Длинные русые волосы с едва заметным золотистым отливом упали мне на плечи и концами коснулись земли. Матушка не любит, когда я вот так убегаю, и не понимает, что же так манит меня в сад. Ей нравится роскошь, рестораны, подарки, и неспроста она вышла замуж за богатого купца. Однако все, кто знаком с нашей семьёй, подмечают большие сходства между батюшкой и мной. Нам нравится беззаботная жизнь, и всё же не это ценится нами больше всего. Истинное счастье, бескорыстная любовь, спокойствие душевное – вот, что мы желаем чувствовать каждый день, и что не получить за деньги.

Камилла. Батюшка дал мне это имя ещё до того, как я родилась. Не знаю откуда, однако ж он знал, что будет дочка у него, и непременно она будет добродушной, милой и нежной. Он всегда описывал меня такими словами, и любви его нет границ. Года идут, однако дочурка его не взрослеет душой. Матушка постоянно упрекает меня в наивности и ребячестве, суровыми орлиными глазами наблюдает за каждым моим шагом и движением, совершенно никаким образом не хвалит, а вот за каждый проступок наказывает. Не кричит, не ругает, а то тонким краем веера стукнет, то корсет перетянет до слёз. Только батюшка вступается за меня. Когда он дома, мне всегда спокойно на душе. Ему я доверяю всем сердцем и ничего никогда не прошу, и всё же счастлива каждому подарку от него, будь то роскошное платье или же простой полевой цветочек.

- Вот ты где, доченька, - подошёл батюшка ко мне и присел рядом. – Чего глазки у тебя печальные?

- Задумалась кое о чём, батюшка.

- О том, встречу ли я на своём жизненном пути того самого, или же придётся мне с нелюбимым жить. Какой он, тот юноша, с кем я разделю свою судьбу? Как выглядит?

- Что ж… - Батюшка почесал затылок в раздумьях. – Это будет самый лучший мужчина в твоей жизни, душа моя. Он полюбит тебя так, как и я, и так же сильно будет дорожить моей Камиллой. Ему не досуг будет унижать тебя и слушать недобрые сплетни, ведь прежде всего для такого человека – доверие и тепло. Он навсегда отдаст их одной тебе.

Я улыбнулась, представив себе такого жениха, но улыбка продержалась на моём лице недолго.

- Я уезжаю на недельки две в другой город – товары надо б распродать. Ты пока не убегай так из дома, слушайся маменьку, а я тебе привезу чего-нибудь.

- Как бы и мне хотелось поехать! – вздох вырвался из моей груди.

- Увы, не могу тебя взять с собой, ромашка моя. Только обещаю постараться вернуться как можно скорей.

И хоть я желала удачной поездки, без происшествий и нападений разбойников, хоть и молилась день и ночь, однако батюшка не вернулся. Время шло. Последние листочки с деревьев и кустов опали на землю, перестали расти прелестные цветы, и я чувствовала, что не одна скучаю по родному человеку. В тот последний день, когда мы попрощались, наш сад цвёл и благоухал для нас, а без батюшки с каждой неделей опускал длинные ветви, меньше приносил плоды, грустнел. Он словно с каждым рассветом смотрел вдаль и, не видя хозяина, всё больше впадал в тревогу и чахнул. Вот уже первые снежинки коснулись его оголённых рук, и перед тем, как разбушуется снегопад, сад вновь посмотрел плачущим взглядом вдаль. И снова не едет его купец домой. Он выжидал хозяина до последнего, вглядывался так далеко, как только может, пока не засыпал снег его кроны.

Я плакала у окна, смотря то на сад, то на дорогу. Казалось, что вот-вот батюшка появится, чтобы со всех ног рвануть к нему навстречу. Но он не приедет – по пути домой его зарезали разбойники, а вырученные богатства разворовали. Однако я упорно не желаю верить в его гибель. Как можно убить человека из-за сокровищ? Да ещё и такого замечательного купца, который старается изо всех сил ради своей семьи! Неужели такие люди действительно ходят по одной и той же земле, что и я, что и батюшка?.. За что они так?

- Да будет тебе реветь! – проворчала матушка. – Что ни день, что ни час – один вой в доме. Совсем есть перестала, отощала уже. Вон, тебя даже в жёны не хочет никто брать!

- А у тебя всё батюшка да батюшка на уме, - фыркнула она в ответ. – Ты бы лучше подумала, как с долгами решать проблемы. Вот вышла бы за какого-нибудь богатого иностранца, так зажили бы, а слезами-то негде денег взять.

Шмыгнув носом, я решила промолчать, чтобы не наговорить лишнего из-за обиды на столь небрежные стола матушки про её погибшего супруга. Но также я в обиде и за себя. Нет больше ни одного человека, кто поддержал бы меня, кто вспомнил бы со мной с добротой и благодарностью о батюшке. В сердце так же одиноко и холодно, как в саду, который лишился своей летней красоты и теперь покрывается снежным одеялом, чтобы впасть в долгий тоскливый сон.

- Но ничего. Я нашла, где взять деньги. Сегодня к нам домой заявится высоко почитаемый гость. От тебя я требую лишь прихорошиться и вести себя послушно.

- Что за гость? – взволнованно встрепенулась я.

- Так вышло, что, раз не получилось выдать тебя замуж, я пошла в одно место. Там собрались богатые и влиятельные господа, среди которых ценится девичья невинность, и нам как раз хватит одного из них, с самым крупным кошельком.

- Матушка, - от шока и ещё большей боли в сердце на глаза начали наворачиваться новые слёзы. – Неужто ты продала мою невинность на аукционе?

- Ну не себя же продавать, - безразлично отмахнулась та. – Да и нечего мне уже предложить, а вот ты… Наконец-то пригодилась твоя юность и красота.

Матушка всегда завидовала двум этим качествам, которыми не обладала, но которые каждый день видела во мне. А теперь и вовсе загубить желает!

- Однако ведь грех это! – обняла я себя руками.

- Вся наша жизнь – это грех, - тихо, но довольно строго сказала родительница. – И нет ничего постыдней, чем позволить мне, твоей матушке, умирать с голоду и холоду без денег. Не думала, что у меня настолько неблагодарная дочь выросла. Я столько вложила в тебя, всю свою душу, все свои умения, а сейчас пришло время отплатить мне за тяжёлые труды. Разве ты так не думаешь?

Я с грустью и смирением опустила голову, понимая, что, видимо, судьба у меня такая. Не любимому мужу отдать свою невинность придётся, а чужому, совершенно мне не известному господину.

- Я подчиняюсь Вашей воле, матушка. И прошу меня заранее простить за такой ужасный…

- Ну вот и замечательно, - подытожила она, уходя из моих покоев. – А теперь быстро подготовься.

Через часа три в гости явился полный, седеющий и сильно пахнущий одеколоном мужчина в опрятной дорогой одежде. Он расхаживает у нас так непринуждённо, словно у себя дома находится, и гуляет взглядом своих мелких поросячьих глазок то по интерьеру, то по хлопочущей вокруг него матушке, то по мне. Ко мне у него явно особый интерес: глаза-пуговки радуются, играют при каждом бесстыжем разглядывании меня, семнадцатилетней девушки, выглядящей так изящно и прекрасно, будто я дочь не купца, а самого короля. Чтобы не расстраивать матушку, я надела самое лучшее и дорогое платье, какое у меня есть, заплела волосы в чудную причёску, нарумянилась. Любой человек, не зная меня, подумал бы, что перед ним стоит настоящая принцесса.

Если б не причина, по которой пришёл к нам в гости этот господин, у меня был бы интерес к нему, как к необычной мне персоне, однако даже глазом посмотреть в его сторону страшно. Сердце колотится в ожидании моей постыдной участи. Наверное, на небесах батюшка возненавидит меня за то, что со мной сделают, а я даже позволю этому случиться. Мне хочется, пока ещё не поздно, пока над моей честью не надругались, сбежать и без раздумий броситься с моста, утопиться и не достаться никому, но от этого желания становится стыдно. А как же матушка? Она не сможет прожить без денег, заболеет! Это единственный родной мне человек, и, пока она жива, я обязана помогать ей. Должна перебороть свои страхи и… Заняться непростительным делом, взять на себя страшный грех, от которого не смогу отмыться до самой смерти.

- Камилла, проводи нашего благородного гостя в покои.

Мы поднимаемся по роскошной лестнице, оставляя матушку одну. Ноги трясутся от жуткой паники, обхватившей меня с головы и до пят. Стыд мой приумножился, когда я почувствовала, как этот негодяй проводит пухлыми ручищами по моему заду. И лучше было б не смотреть на него: лицо господина перекривила улыбка, отчего блеснули маленькие белые зубки, а глаза и вовсе превратились в узкие щели, скрывшись под крупными вėками.

- Камилла, дорогая, ты такое сокровище в столь неинтересном городе, - растягивает он слова с довольным тоном. – Непременно покажи мне сегодня, что я не зря столько денег отдал твоей матушке на аукционе за тебя. Ты же послушная у неё дочка, вот и мои приказы выполняй очень усердно.

Мужчина пропихнул меня в покои шлепком по заднице, закрыл дверь и разделся, оставив на себе только нижнее белое бельё. Он лёг на мою кровать, не сводя с меня взгляд, и, устроившись поудобней, приказал:

- Раздевайся, нечего медлить.

Прости меня, батюшка, родной мой! Прости, Господь, что придётся отдаться тому, с кем даже не в браке! Этот позор пройдёт со мной всю жизнь до гроба, и даже после смерти те, кто меня знает, будут припоминать этот день.

Немного помедлив, я стянула с себя платье дрожащими руками, оставшись в нижнем одеянии, как и господин в моей кровати. Её купил мне батюшка у заморского купца, и на ней же… Ох, какой стыд!

- Я за тебя отдал все свои сбережения не ради того, чтобы ты только платье сняла. Хочу, чтобы передо мной ты была полностью нагой.

Сглотнув, я сняла с себя оставшиеся шёлковые ткани, стараясь не думать о происходящем. Вообще ни о чём не думать. Я обошла кровать и легла рядом с незнакомцем, который старше меня на несколько десятков лет. На таком маленьком расстоянии от него жутко несёт ядрёным запахом одеколона, от чего у меня заболела голова. Он разглядывает мою фигуру и самые интимные места, принимаясь их лапать. Приподнявшись, негодяй прильнул к моей груди губами, чмокая и вылизывая девичьи прелести. Я поморщила носик, видя, что он со мной делает, и отвернулась с огромным нежеланием наблюдать за этими омерзительными действиями. Его пальцы скользнули вниз и прошлись у меня между ног, поглаживая в том месте. Страх сковал меня, отчего я почти перестала дышать и двигаться. Мужские ласки не доставляют мне никакого удовольствия, а только всё больше и больше вызывают желание провалиться под землю. Один палец господина с трудом проник в меня снизу, задвигался там, то выходя, то снова входя в юное тело. Я отчётливо чувствую, как сжимаю его, как он скребёт ногтём по мягким тканям внутри меня.

- Хорошая девочка, - будто лениво его владелец проговорил, не прекращая везде ласкать меня. – Ты боишься?

Не знаю, что сказать. Если скажу правду, что боюсь, то могу и обидеть гостя, однако если скажу, что мне не страшно… Какого же ответа он ждёт?

- Вижу, что боишься, - с улыбкой сказал старый господин. – Люблю, когда девушкам в постели страшно из-за меня. Я покупал самых дорогих проституток, но все они вместе взятые не сравнятся с невинной свободной девочкой, причём настолько обаятельной. Давно у меня ничего не было с такими, как ты. Наверное, ещё с молодости. А я так соскучился по тому, как страстно вы умеете ублажать. Так что не будем более ждать.

Он легко перевернул меня на живот и навалился сверху, придавив мне ноги своими ногами. Пошерудив сзади своей одеждой, руками придавил мои запястья. Между ног я почувствовала что-то горячее и твёрдое, и моя паника достигла своего пика. Всем телом я зашевелилась под толстой тушей в попытках выбраться, но не смогла этого сделать.

- Не надо, прошу Вас! – началась у меня истерика.

Но преступник и не подумал отступить. От резкого вторжения в нежное лоно пробежала снизу вверх мощная дрожь, а от последующих толчков я почувствовала нестерпимую, адскую боль, приносимую половым органом негодяя. Ужасный крик мучений вырвался из моего горла. Попытки ударить навалившуюся на меня тушу ногами провалились – невозможно двигаться! Первая слеза скатилась по щеке и упала мокрым пятнышком на постель. Всё моё тело вжато в скрипящую кровать, и я не могу не только двигаться, но и нормально дышать. Воздух, попадающий мне в лёгкие при каждом вдохе, тут же выталкивается пронзительным звуком, оглушая меня и насаживающего хрупкое тело на себя мужчину.

- Умоляю, не надо! – громко всхлипывая, рвано обращаюсь я к нему, не узнавая свой голос.

- Да, да! – ахает тот, перекрикивая меня. - Скажи ещё что-нибудь! Только с уважением! Я твой господин!

Я рыдаю, не в силах больше выдавить из себя ни слова. От боли всё внизу немеет, а каждый грубый толчок похож на самые мучительные пытки.

- Говори! – проорал мерзавец.

- Мой господин, прошу Вас! Перестаньте!

В эту же секунду прямо внутри меня разлился обжигающий кипяток, там же чувствую, как дрожит половой орган мужчины. Он охает, отпускает мои руки и нащупывает грудь, до боли сжимая её. Теперь я не кричу, только хныкаю, судорожно хватая ртом воздух. Кажется, будто я умираю, и хочется либо немедленно испустить последний вздох, либо чтобы поскорее этот мерзкий незнакомец убрался вон из этого дома, а сильная боль прошла.

- Какая хорошенькая девочка! – прохрипел преступник надо мной. – Все мои сомнения насчёт тебя оказались напрасны – ты стоишь всех вложенных денег до последней монеты.

Он поднялся, наконец-то отпустив моё размякшее тело. Голова рухнула на мокрую от слёз постель, и на это влажное место попадают новые капельки из моих глаз. Не хочется больше никогда открывать их. Мне так стыдно смотреть людям в глаза, смотреть на всё, что связано с батюшкой. Мой грех никто не простит, только и остаётся, что пойти получать жёлтый билет.

- Ты должна быть мне благодарна, - послышалось где-то в комнате. – Вырученных за услугу денег вполне хватит вам с твоей матушкой на год, а может и дольше, если будете экономить. Многие девушки твоего возраста в жизни не смогут столько заработать своим трудом, как ты сейчас за один раз.

«Просто молча уйдите вон отсюда!» - так и хочется мне прокричать, однако страшно от одной только мысли, что он может забрать деньги из-за моей выходки и всё будет напрасно, поэтому я с большим усилием сглотнула свой гнев.

- Уверен, что, как только у вас закончатся деньги, матушка-то твоя вновь прискочит на аукцион. Мне нет интереса снова выигрывать тебя, но я буду там и посмотрю, как щедро эта женщина отдаёт в чужие руки свою прелестную дочь.

После убийства богатого купца его семья начинает беднеть без доходов. Чтобы уплатить долги, супруга решает нажиться на хрупкой, нежной семнадцатилетней дочери, продав невинность девушки на аукционе. Но женщина не останавливается на этом.

Ромашка моя

Глава l. Предательство матушки. 

Жизнь без батюшки превратилась в сущий ад: матушка, особенно после того, как продала мою невинность на аукционе, начала с ещё большим призрением относиться ко мне. Невозможно находиться с ней в одном помещении из-за предчувствия, что вот-вот, и она опять наговорит всяческих гадостей в мою сторону. Она решила меня сильнее унизить тем, что говорит обо мне недобрым словом со служанками, никогда при этом не смотря в мою сторону. Это происходит как в моём присутствии, так и когда меня нет поблизости. Иногда я случайно могу услышать, спускаясь по лестнице, как матушка ведёт унижающий меня диалог с работницами, и каждый раз мне от этого больно и обидно. Она сама ведь продала меня, сама загубила моё достоинство перед другими, а теперь так несправедливо поступает!

Вот был бы батюшка жив, тотчас забрал бы меня отсюда. Купили б домик в далёких краях, где нас даже не знает никто, и начали бы новую жизнь с чистого листа. А без батюшки не выбраться мне никуда, да и какой уважаемый себя господин в жёны меня возьмёт-то после столь неслыханного позора, который весь город рьяно обсуждает. Слухи, что невинность дочери погибшего богатого купца разыграли на аукционе, разнеслись моментально, и матушка решила более не обедать в ресторанах. Однако ж довольно колоссальные траты приносит её неугомонное желание жить в роскоши и комфорте, как и при живом супруге, отчего она ни в чём себе не отказывает. Разумеется, кроме частых поездок в город и обедов в соответствующих заведениях. Меня никуда не берёт, чему я всегда рада, ведь наконец могу хоть немного расслабиться и даже выйти из дома в сад. Пока матушки нет дома, добрые служанки прибегают по мне и утешают. Они сказали, что батюшка не злится на меня, ведь знает он, что у супруги его не лучший характер, а дочку свою очень любит и всё ей прощает. Их слова звучали весьма убедительно, чтобы хоть как-то облегчить душевные терзания в груди. И мне радостно, когда матушка уезжает по делам, а служанки приходят ко мне и лелеют меня: нежно расчёсывают волосы, гладят по голове, разговаривают со мной про свои дела, спрашивают обо мне. Когда же с кем-нибудь из них матушка заводит злой разговор про меня, я прощаю каждый их кивок, каждое слово согласия, ведь понимаю, что некуда им идти. Если хозяйке дома что-то не понравится, они могут лишиться крыши над головой и пищи, поэтому нет ничего страшного в том, чтобы лишний раз согласиться с несправедливостью. Их дружба мне ценна, ведь именно со мной наедине они показывают своё настоящее мнение.

Весна теплотой смахнула снег с крыши дома и с крон деревьев в саду, превратив холод в лужи. Я проходила по излюбленным тропинкам, пачкая туфли и подол платья в грязи, с любовью обнимала стволы просыпающихся деревьев, ласково разговаривая с ними. Так грустно саду, так больно без хозяина! Я обязана быть рядом с ним в настолько тяжёлые времена. Мне и самой очень хочется не дать саду грустить, ради этого подарив всю себя. Летом посажу вместе со служанками самые дивные и славные цветочки, чтобы над ними сотни бабочек с красочными крылышками порхали, и чтобы сад вновь повеселел и запел вместе с птичками, нежась в лучиках солнца.

Однако не сбудутся мои мечты никогда. Не прошло и года, как деньги с аукциона закончились. Траты матушки слишком быстро дали о себе знать, но она не стала вешать нос, ведь знает, куда в таком случае надо идти. Вскоре я узнала от служанок, что теперь она будет разыгрывать на аукционе меня. Всю меня, и не быть мне больше в своём же доме хозяйкой, а только чьей-либо игрушкой. Мне хотелось сбежать в тот же день, утопиться и не стать кого бы то ни было рабой, что не удалось сделать. Матушка была дома, а через несколько часов мы приехали в карете на нужный адрес. Ставки увеличивались до тех пор, пока неизвестная мне леди не предложила самую крупную сумму. Свой выигрыш она сразу забрала с собой. Взглянув на матушку в последний раз глазами, полными печали от её безразличия ко мне, я села в чужую карету и уехала далеко вместе с леди.

Это оказалась весьма очаровательная грациозная женщина примерно того же возраста, что и матушка, но в отличие от неё мадам Мишель довольно красива. Лицо её имеет обворожительные черты, брови тянутся изящной дугой и под конец сламываются в домик, глаза манят и не отпускают восторженный взгляд смотрящего в них. Ноги её ступают так легко, словно она парит, руки нежны и будто невесомы. Тёмные, как смоль, волосы убраны в высокую причёску и блестят от своей гладкости. А фигура! Мужчины любуются её гибкостью и пышностью в нужных местах, которые мадам Мишель со вкусом подчёркивает, а её великолепное декольте и вовсе окончательно сводит многих с ума. Не женщина, а будто сошедший образ из стихов мечтателей. На её фоне я кажусь напуганной, загнанной овечкой, что смотрит зачарованно на мадам.

Я ожидала, что меня снова выкупит какой-нибудь богатый господин, и удивлению моему нет предела. Скорее всего, буду служанкой в особняке столь важной персоны, только вот не умею ничего.

- А ты и не обязана ничего уметь делать, - как раз говорим мы с ней насчёт этого, проезжая вдоль незнакомой мне улицы. – Твоя красота всё за тебя сделает, тебе лишь останется быть послушной, аккуратной и местами весёлой. Уверена: столько кавалеров с ума от тебя посходят, что отбоя не будет. В шелках и драгоценностях разгуливать будешь, жить ещё беззаботней, чем раньше. Вот увидишь.

- А куда же мы направляемся?

- Есть у меня заведение – ресторан, а в нём я хозяйка. Для таких красавиц у меня всегда работа есть – доставлять гостям веселье. Будешь помогать разносить напитки и блюда, а если вдруг приглянёшься какому-нибудь джентльмену, то отведи его по коридору к себе в комнату. Но прежде проси плату, а после дела три четвёртых от своего дохода отдавай мне. Остальная доля – твоя.

- Публичный дом, - догадалась я, закрыв себя руками и вжавшись пальцами в хрупкие плечи.

- Я тебя выкупила, так что ничего не поделать. Ты у меня в серьёзном долгу, и не только финансово. А что, если тебя какой-нибудь негодник выиграл бы? Ты даже не представляешь, как некоторые господа могут загубить такое сокровище: рабой своей делают, по самым грязным работам таскают…

- То есть, по Вашему мнению, работа в борделе – не грязная работа?

Мадам Мишель насупилась.

- Вот дурочка! Это лишь поспешные выводы, а поработаешь год, два, и поймёшь, в какой любви и богатстве можно купаться, пользуясь своими природными дарами. Ты главное не убегай: по городу тьма недоброжелателей разгуливает. Да и как ты, без еды и крыши над головой, выживешь?

Сердце заболело от осознания, в какой же безнадёжной жизненной ситуации я очутилась. Никогда бы не подумала, что буду работать в борделе. Служанкой, нянькой – может быть, но в борделе?.. Ах, если бы чудовища-разбойники не убили б тогда в роковую ночь батюшку! Возможно, я б уже вышла замуж за того юношу, которого описывал мне батюшка, влюбилась бы, подыскала самые красивые сорта цветов!..

Почему жизнь так несправедлива?

- Не переживай ты так. – Мадам Мишель положила мне на колено свою тонкую руку. – Только от тебя зависит, сможешь ли ты выплатить мне долги. А дальше подкопи хорошую сумму на первое время и езжай себе на все четыре стороны – удерживать не посмею. На аукционе тебя могли выкупить те, кто хотел жениться на красавице, однако ж не факт, что этот жених тебе понравился бы. А ты после уплаты долгов сможешь найти себе мужчину лучше, так запомни это.

- Что Вы, мадам Мишель, - вздохнула я. – Кому же захочется жениться на проститутке?

Та усмехнулась бархатным голосом со звонкими нотками.

- Ох, дорогая моя! Я хоть и молода, но знаю, о чём говорю. Стóит только мужчине вскружить голову, как он даже на кикиморе болотной поженится! Главное – найти в себе особенность, которая сделает тебя среди простых камней брильянтом.

После получения моего жёлтого билета мадам Мишель купила мне платья, белила, румяна, красную помаду и духи со сладким запахом, приказав подготовиться и выйти к гостям. Я стою в старенькой комнатушке, в которой стены заклеены пёстрыми обоями, перед деревянным туалетным столиком в новом светлом платье с открытым глубоким декольте, распуская вьющиеся длинные волосы. Так я смотрюсь намного красивей. Решив, что переборщила с помадой, аккуратно вытираю бóльшую её часть платочком, и теперь кажется, словно у меня от природы такие прелестные яркие губы. Перед глазами промелькнуло моё прошлое отражение: там я была бледна на лицо, а вот причёска и славный наряд создавали образ особы из светского общества. Сейчас же в зеркале видно девушку, до сего момента мне не известную, в обычном платье, подчёркивающем довольно удачно, отчего и развратно, все красоты тела, с ещё более прекрасным лицом, чем раньше.

Мадам Мишель права. Возможно, она спасла меня от нежелательного брака, или же от участи рабыни в лапах коварного злодея. Буду работать усердно, чтобы суметь выбраться отсюда к тридцати годам, а после и для себя поживу: куплю домик, далеко-далеко отсюда, посажу сад, какой был у батюшки, а в старости продолжу сидеть под деревьями и вкушать дивные дары ещё одного райского местечка на этой грешной земле. Если же не удастся повстречать любимого, то заведу себе питомца и буду заботиться о нём, как о своём ребёночке. Терпение, Камилла, и всё придёт.

Ах да, как бы так при гостях не забыться. Отныне я более не Камилла. Хозяйка назвала меня Миллой, объяснив это тем, что ни одна девушка из её ресторана не называет себя настоящим именем по определённым причинам. Но я не буду просто девушкой лёгкого поведения, как работницы мадам Мишель. Кажется, я знаю, как завоевать внимание господ, не уходя далеко от своей истинной скромной сущности.

Как-то раз, когда матушки не было дома, служанки поведали мне, как именно она смогла завоевать любовь своего богатого супруга. В те времена она была не только юна и грациозна, но также невероятно умна, и это качество проявлялось каждый раз, когда матушка моя подмечала для себя через диалог с кавалерами самые глубины их характера, а позже, проанализировав, понимала, как себя вести, чтобы те влюбились в неё до беспамятства. Так она околдовала батюшку, только через долгие года показав, какой является на самом деле, эгоистичной и меркантильной. Она никогда не рассказывала мне о своём прошлом. У нас не было до самой последней встречи ни одного разговора по душам, поэтому я даже не догадываюсь, что у неё на уме, раз она готова даже родную дочь продать для своего комфорта. Может, дело во мне? Может, я была недостаточно послушной? Неужели она ненавидит меня только из-за моей красоты?

Столько вопросов, на которых ответа у меня не будет никогда.

Я вышла из комнаты и иду по коридору, робко оглядываясь вокруг. Позади меня в конце огромное окно, от которого тянутся длинные стены с кучей комнат: в одних тихо, а в других слышен смех, бурные разговоры и даже… От звука ритмично скрипящей кровати и чьих-то стонов меня передёрнуло. Память выдала мне воспоминание, что со мной сделал богатый господин в моей же спальне. Мне всегда будет так больно, как тогда?

Шаг замедлился. До зала с гостями, закрытого бордовой шторой, осталось совсем немного.

Не могу. Не могу я пересилить свои страхи! От одного только воспоминания, что когда-то я жила в роскошном доме, не знала забот, убегала от матушки и служанок, становится больно. Теперь судьба занесла меня в эти неизведанные ранее земли, в бордель, прикрытый рестораном, а от чести моей не осталось и следа. Страшно выйти в таком сраме, в столь откровенном виде к людям.

Я остановилась прямо перед шторой, рвано дыша в неё. В зале слышен звон посуды, шаги, негромкие разговоры, среди которых различаю голос мадам Мишель. Знаю, у меня нет выбора. Остаётся только выйти к гостям, да вот ноги не хотят даже на шаг сдвинуться.

Неожиданно сзади дверь одной из комнат с шумом открылась, заставив меня сильно вздрогнуть и обернуться. Слегка полноватый господин, поправляя пиджак и с довольной ухмылкой смотря туда, откуда вышел, отпустил развратную шутку, которую я не с первого раза поняла. Из комнаты вылетела ему навстречу женщина, разодетая в тёмные меха и блистая украшениями. Закрыв дверь, они направились под ручку в зал, воркуя и посмеиваясь, обратив внимание на меня только тогда, когда подошли вплотную.

- Ну что встала! – небрежно бросила мне в лицо пропахшая спиртом проститутка и окинула меня взглядом, хрюкнув от смешка. – Ты что, мышь какая? Это ж не одежда, а сплошная половая тряпка!

В сию же секунду штора приоткрылась и показалась мадам Мишель, строго обратившись к своей работнице:

- Которую, между прочим, покупала я. Или ты подзабыла, Катрин, что начинала с таких же лохмотьев? Тебя что-то не устраивает?

- О нет, мадам, - сменила тон женщина, с уважением глядя на хозяйку. – Я только провожу гостя и не более.

- Вы уж извините моих девушек, - нежным тоном и с улыбкой обратилась мадам Мишель к господину, которому явно неловко от этих разбирательств. – Такое в нашем заведении – редкость. А Вы уже уходите?

- К сожалению, да, - отозвался тот, снова поправив одежду. – Дела зовут.

Крутясь перед мужчиной с ласковыми словами и прикосновениями, хозяйка вместе с работницей сопроводила гостя в зал. Вскоре мадам вновь очутилась в коридоре рядом со мной, не выпуская штору из руки.

- Милла, солнышко, не будь такой букой. Гости будут рады увидеть тебя.

От страха я застыла на месте, смотря то на штору, то на красивую хозяйку. Та, видя мою зажатость, подошла и прикоснулась ладонями к юным маленьким плечам.

- Не могу, мадам Мишель, - почти что шёпотом сказала я, опустив голову. – Я всю жизнь опасалась совершать столь непростительные грехи. Да и что, если я не понравлюсь господам?

- А ты не слушай никого, особенно Катрин. Наговорит всякое спьяну, да потом от неё извинений не слыхать. Вон, какая ты: молода, хороша, стройна! Мужчины с ума сойдут от твоего ангельского вида и голоска. Бери всё, что предложат, все подарки, но сначала покажи их мне прежде, чем пользоваться. Знаю я всяких негодяев, да не позволю им загубить мою девочку. У меня связи в полицейском участке, так что ни один преступник не отвертится от наказания. Работай хорошо, а через время сможешь уйти отсюда, если захочешь. Вон, глянь.

Она приоткрыла штору и указала на красивого гостя средних лет, ухоженный вид и дорогая одежда которого выдают в нём высокопочитаемую особу. Он сидит за столом с другими мужчинами и о чём-то с ними беседует, лёгким взмахом одной лишь кистью руки подзывая официанта.

- Я представлю тебя гостям, а ты этого красавца проведи к себе. А теперь пойдём, пока другая девушка не прицепилась к нему.

Мадам Мишель со всей грацией шагнула в зал ресторана, многозначительно взглянув на меня. Прочистив горло, я иду за ней между столиками, стараясь не выдавать свой дикий испуг. Сердце колотится, заглушая все окружающие меня звуки. Некоторые гости обратили на меня внимание, и мой взгляд столкнулся с их глазами, разглядывающими меня с любопытством. Я выдавила из себя смущённую улыбку, опустив взгляд и смотря себе под ноги, чтобы не запнуться.

- Джентльмены, уважаемые, - обратилась мадам Мишель ко всем, кто сидит за столом, к которому мы и шли. – Позвольте представить вам эту очаровательную девушку. Милла, подойди ближе.

Я неспешно встала рядом, стараясь улыбаться обратившим, наконец, на меня внимание гостям.

- Ого, мадам Мишель! – восторженно проговорил один из них. – Где ж ты ухватила эту милую девицу?

- Я слышал, что ты выиграла её на аукционе, - вторгнулся в разговор суровый старик, резко мне не понравившийся.

- Да, всё так, - кивнула она, скрыв под маской дружелюбности мелькнувшее только на миг раздражение, вызванное неделикатной прямотой гостя. – Как же не ухватить такой ценный брильянт, не так ли? Не желаете ли побыть в обществе моей дивной красавицы?

- Если и Вы будете с нами, мадам Мишель, - предложил сидящий рядом со старым господином другой гость.

- Мне очень жаль, но я не смею. Дела всё никак не отпускают, вы же понимаете. Как-нибудь в другой раз. – Хозяйка нежно коснулась моей спины. – Присядь с нашими почтенными гостями, составь компанию.

Как только я опустилась на стул рядом с красивым господином, мадам Мишель упорхнула куда-то, оставив меня наедине с мужчинами. Завязалась беседа, в которой я старалась отвечать ненавязчиво и с теплотой. Старый грубиян не раз пытался задеть меня моим прошлым и тем, как я, дочь богатого купца, скатилась до уровня работницы публичного дома, однако я не отвечала ему оскорблениями, переводя тему в наиболее нейтральное русло. Вскоре он отстал от меня, раздражённо попивая шампанское из бокала. Привлекательный же мужчина поначалу практически не смотрел в мою сторону, и только он вместе со стариком молчали, пока другие за столом любезничали со мной. Но с каждой минутой интерес ко мне у красавца рос. Я мило улыбалась, тихо хихикала, словно маленькая птичка, общаясь с гостями, и в одно мгновение поняла, что мой симпатичный незнакомец уже и не сводит с меня глаз. Вот и он принялся разговаривать со мной, улыбаться. Я каждый раз, когда смеялась, стреляла глазками, отчего господин перестал смотреть на других собеседников, а улыбка не сходила с его чарующего лица. Старик, чувствуя себя брошенным, вышел из ресторана под предлогом, что ему нужно спешить по делам, и за столом стало более комфортно. Допив шампанское, гости поднялись и ушли, пообещав мне вернуться. Только красавец остался со мной, одной рукой бережно приобняв меня за талию.

- Милла, Вы настоящая драгоценность в этом… заведении, - тихим басом сказал он, решив не выражаться. - Так приятно провести время в обществе прекрасной скромницы.

- Вы уже уходите? – с печалью взглянула я ему в глаза.

- Не уйду, если желаешь, чтобы я остался с тобой.

Я радостно улыбнулась, уронив взгляд на пол. Нежно взяв мужчину за руку, я указала ему глазами в сторону коридора, заметив, что за нами наблюдает мадам Мишель, стоящая около окна с гостями и бокалом в руках. Она улыбнулась мне и одобрительно кивнула.

Заплатив прежде и быстро сняв с себя одежду, оставшись лишь в нижнем белье, красавец повалил меня на простенькую кровать и принялся усыпать горячими поцелуями, сдавливая грудь, скрытую платьем. Желая большего, он расстегнул пуговицы и стянул мешающую ткань с моих припухлостей, прильнув страстно губами к шее и опустив руки на голую девичью грудь. По всей комнате разносится наше громкое дыхание. Перестав мять мою грудь, господин слился со мной в одурманивающем поцелуе, а его пальцы запутались в моих длинных волосах. Я ласкаю его тело пальцами, проникаю под бельё и обхватываю твёрдое мужское достоинство, отчего гость прекращает целоваться и спешно снимает с меня лишнее, задирая светлую юбку и поднимая мои согнутые ноги. Он нежно проник в меня, протяжно рыча, и быстро задвигался в гладком, желанном лоне. Боли нет, а только новое чувство прошло по груди, тревожное и сладкое, от которого я мило простонала неожиданно для себя, выгибаясь под мужчиной, словно кошка. Руки нащупали сверху один из прутов кровати и схватились за него. Мужская большая ладонь гладит подскакивающие от толчков припухлости, а её владелец от наслаждения закатывает глаза. Ему тоже безумно хорошо со мной. Пьяными глазами то ли от шампанского, то ли от меня, господин любуется юным телом под ним, совершая ещё более грубые толчки.

- Ты так прекрасна, - с трудом прошептал он, задыхаясь от бури эмоций и ощущений.

А мне не верится, что я вот так легко могу отдаться малознакомому мне человеку и без единого стыда нежится под ним. Простите меня, Всевышний и батюшка!

Надо закрыть на это глаза. Да и, если всё не настолько уж плохо, как представлялось, мне будет проще выплатить долг и уехать в тот домик, о котором я мечтаю.

- Да, господин, - с придыханием промолвила я.

Он ощущается внутри меня инородно, тяжело и до мурашек приятно. Тоненькие стоны ласкают слух гостя заведения, тело подпрыгивает так же сильно, как незнакомец вбивается в лоно. Глубоко, грубо, властно он имеет меня, обнимает, целует лицо, тонкую шею, изящные ключицы и мягкую грудь. Волшебное чувство внизу прибавляется, умножается, стоны становятся громче, из-за чего садится юный голосок. Больше нет никаких мыслей в голове, а лишь сплошная путаница, сменяющаяся на расслабляющую пустоту. От пика нашей страсти тело затрясло, а я вжалась в крепкое туловище красавца, который продолжает колошматить меня внутри. Вскоре он остановился, громко вскрикнув басом, через пару секунд ещё немного подвигавшись во мне и застыв окончательно.

- Ах, моя прелестная, - только и проговорил он, удовлетворённо улыбаясь.

Гость, скрыв своё достоинство под бельём, лёг рядом и устало вздохнул. Мы немного полежали молча, а потом мужчина начал диалог. Он рассказал о своей жизни, о том, что так и не может найти ту самую, свою милую спутницу жизни, невинную и домашнюю. И, если б я не работала в публичном доме, побожился, что мигом бы повёл меня под венец, однако меня смутило, что гость даже не удосужился бы спросить у меня, хочу ли я за него замуж.

- Какой я у тебя по счёту?

- А-а, то-то было так тесно. Жаль, что столь узкой ты будешь недолго, но я уверен: это не остановит господ, и они будут часто к тебе наведываться.

- А Вы не будете более? – расстроено спросила я.

- Честно признаться, не знаю, моя Милла. Столько денег, сколько просит твоя мадам, не всегда у меня есть в кармане, да и ехать мне надо далеко. Мы можем и не увидеться больше никогда.

Ну конечно. Как я глупа, раз придумала, что он будет ко мне приходить всегда. И что влюбится, а потом и в жёны возьмёт. Пора прекращать мечтать о том, чего не получить, ведь Господь вряд ли мне пошлёт суженного после моих многочисленных грехов.

- Ты не обижайся на моего приятеля и не думай со злобой о его словах, - попросил красавец за старого грубияна, с которым мы сидели. – Он не выиграл тебя на аукционе, вот и кусает нынче локти.

- Хорошо, что не выиграл, - без эмоций спокойно сказала я, смотря куда-то в пустоту, и, не задумываясь над словами, ляпнула: - А то от одной вечно недовольной женщины ушла, да тут же к другой попала бы.

Мужчина рассмеялся, переведя улыбающиеся глаза с меня на потолок.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/9724738?ysclid=lwhtgw3wys883746237

Ромашка моя

Содержание

Глава l. Предательство матушки.

Глава ll. Заведение мадам Мишель.

Комментарии (1)