Давным-давно, когда горы ещё упирались вершинами в звёздный пояс, а скалы резали даже самые грубые лапы, поселилось в горах кошачье племя. Как и все животные, что в стаи сбиваются да сообща жить начинают, коты эти охраняли свои земли, охотились, растили потомство. И хоть жизнь в горах была нелёгкой, никто не жаловался. Ведь когда рядом есть друзья и родные, любое дело лучше спорится. И вода свежее, и дичь слаще, если с трудом добыты, да с ближним разделены. Так и жили в горах коты, деля на всех и радости, и печали.

И жили бы эти мудрые и добрые коты в спокойствии и достатке, если бы однажды старый предводитель и врачеватель не захворал. Чувствуя скорую кончину и беспокоясь о будущем своих подопечных, этот мудрый кот решил найти себе достойную замену – умного, сильного, смелого и ловкого кота, что мог бы с честью вести всё племя дальше, к счастливой и достойной жизни. И вот, подчиняясь зову предводителя, собрались в главной пещере все коты и кошки, и даже маленькие котята были тут. Все взгляды были устремлены на мрачного кота, величаво восседающего на выступе скалы. Наконец, будто собравшись с силами, предводитель произнёс:

- Срок мой подходит к концу, дорогие мои соплеменники. Но чтобы не оставлять вас, моё горячо любимое племя, на душу скал, я решил, что следующим Камнесказом будет тот, кто исполнит три моих поручения, и докажет, что достоин быть вашим предводителем…

Коты одобрительно зашумели. Всем, конечно, было жалко старого мудрого правителя, но в глубине души, даже самые бескорыстные и честные стражи и охотники желали заполучить это место. «Чем я хуже? Разве мой сосед сможет решить, что нужно делать холодной зимой, когда даже большие птицы редко покидают свои гнёзда?» - Думали многие, не будем их за это винить, ведь каждый из них в первую очередь думал об общем деле, о сохранении жизни клана. Дождавшись, пока шум смолкнет, старый кот продолжил.

- Первое моё поручение будет простое. Нужно всего лишь спуститься в долину за рекой и принести целебные ягоды, что не растут в горах, - произнёс кот и ушёл к себе к пещеру, на ходу подрагивая от тихого кашля.

Посидели коты, подумали, да и решили, что не дело это - всему племени за место предводителя воевать, брату на брата идти, дочери против матери козни плести. Вызвались десять молодых да удалых воинов. Семь котов, да три кошки. Остальные же по своим делам разошлись.

На утро вышли они из-под тени скал да пошли разными путями в долину, где росли чудо-ягоды. По пути не так легко пришлось им, как в самом начале показалось. Два кота поскользнулись на скалах да тела себе попереломали, а одну кошку, ту, чья шёрстка всегда сияла как белоснежный снег на самых высоких вершинах скал, унёс ястреб. Загляделась она на блики речной воды, да не услышала хлопанье крыльев. Погоревала её сестрица, да за другими воинами поскорее побежала.

Прошёл день, прошла ночь, наступило новое утро. Вышли племенные коты из своих пещер и увидели, что идут к ним те, кто в долину спускался. Грязные все, измученные, еле ноги от усталости передвигают. Оглядели их коты, да заметили, что из десяти ушедших вернулись всего шестеро. Пятеро котов да одна кошечка. А сестрица той, что от когтей хищной птицы погибла, тоже не вернулась - решила она передохнуть в тени еловых лап, да в прямиком в лисью пасть угодила.

Погоревали коты о погибших, похоронили тех, что лапы и шеи себе сломали, да разошлись по своим делам. Жизнь в горах не слаще кореньев полыни, нельзя сутками оплакивать погибших, о племени да котятках родившихся заботиться надо, на зиму припасы заготавливать. А те, кто Камнесказом стать твёрдо решил, спали весь день да всю ночь, а на следующее утро помогали племени, думая о том, что ждёт их вечером. Едва солнце стало клониться к закату, избранники пришли в самую большую пещеру, где уже всё племя собралось.

Вышел к ним предводитель, откашлялся да произнёс:

- Второе моё поручение будет посложнее. Каждый, кто желает быть Камнесказом, должен искупаться в ледяной воде Пещеры Остроконечных Камней, что посылают нам предки, и целую ночь в полном молчании сторожить пещеру, где спит племя…

Тут многие коты начали перешёптываться. Ладно, сторожить лагерь, стражи и так это делают, но вот целую ночь на ветру, да ещё и с мокрой шкурой? На такое способен не каждый взрослый и сильный страж, что уж говорить об лёгких и поджарых охотниках?

- Те, кто сомневаются в своих силах, могут идти отдыхать. Груз предводительства очень тяжёл, а потому лишь немногие способны будут с честью нести его всю жизнь.

Многие коты вздохнули с облегчением, порадовались тому, что решили отступить от места Камнесказа, и подчиняясь приказу, они разошлись по своим делам: кто мурлыкать с другом или подругой, кто старых отца и мать дневной мышью кормить, а кто с котятками поиграть. Вместе с ними ушла и кошечка, что выдержала первое испытание. Не верила она в то, что предки будут благосклонны к ней настолько, что уберегут от злых ветров. Да и котята у неё были. Нельзя их без матери оставлять. Под выступом скалы осталось лишь пять самых упрямых котов, полностью уверенных в своих силах.

Шумно выдохнув, старый кот повёл смельчаков в Пещеру Остроконечных Камней. По очереди, все коты намочили шерсть водой из большой лужи, что располагалась в самом сердце пещеры. Попрощавшись с предводителем и соплеменниками, они покинули родные своды.

Холодный ветер пробирал до костей, да зуб на зуб не попадал, хотя ночь ещё только начиналась – на горы опустились сумерки. Коты молча сидели у входа в пещеру и смотрели на небо, где одна за другой начали загораться звёзды.

Из пятерых смельчаков, трое были братьями – двое умных, ну а третьему как обычно повезло. Вроде и не пещерный страж, и не охотник. Всё его к воде тянуло, бликами заглядывался… Звали его Осколком. Нельзя сказать, что он особо хотел стать Камнесказом, нет, его больше привлекала привычка Сказителей редко выходить из пещеры и часами смотреть на воду. В общем, отличался кот от своих  умных братьев. Сидели коты всю ночь, едва ли льдом не покрылись от холода. Едва первые лучи солнца окрасили горные вершины, братья Осколка встали и ушли, напоследок пожелав младшему братцу удачи – коты решили, что не их это тропа, что больше пользы от них будет в племени. Когда же к замёрзшим котам вышел старый Камнесказ – из троих осталось всего двое. Осколок да ещё один мохнатый одноглазый кот. Третий же не выдержал, за ночь отошёл к предкам.

Третье задание было самым сложным, его старый предводитель сказал лишь когда коты оказались в Пещере Остроконечных Камней. Осколку и одноглазому стражу требовалось подняться по скалам к самым небесам, где по преданию жили птицы, способные даровать мудрость.

Под покровом ночи отправились коты в путь. Несколько раз солнце сменяло луну на небе. Наконец, измученные путники добрались до самой высокой вершины, где в расщелине было гнездо мудрых птиц. Но исполнить последнее поручение оказалось не так легко – птицы отказывались идти с котами и требовали вначале дать им подумать, потом поесть, потом поспать.

Запечалились коты, как выполнить поручение предводителя и избежать острых клювов птиц? Наконец, придумали они хитрость: тайком, ночью уговорили они молодую птицу лететь, пообещали ей за это крылья орла. Охватила птицу жадность, кто откажется от крыльев царя птиц? И вот ночью пробрались они все втроём к краю скалы. Прицепились коты к перьям на шее птицы, и нырнула та со скалы. Сжались коты, от страха сердца не чуют, с миром прощаются. Вдруг птица замедлилась и потребовала мяса. От удивления коты глаза открыли да чуть с птичьей спины не упали. Тут Осколок услышал хриплый голос своего товарища:

- Двоих она не желает нести, да и не унесёт. Видно и мой путь к концу подошёл. Ну, Осколок Камня Что Отражает Блик, прощай, быть тебе новым Камнесказом.

Не успел Осколок возмутиться сим словом, как птица с радостным клёкотом принялась за трапезу. Когда кот смог открыть глаза, одноглазого кота уже не было и лишь пара бурых пятен на перьях мудрой птицы напоминали о его существовании. Заплакал было кот, да тут птица вновь заговорила:

- Ну всё, дальше ты своим ходом… - Оглянулся Осколок и увидел, что замерла птица едва ли не у самого входа в пещеру, у стены бурлящей воды, что текла со скал. Кот мог даже разглядеть удивлённые мордочки соплеменников, которые выглядывали из пещеры, встревоженные хлопаньем крыльев.

– Будешь Камнесказом! – прокричала птица и неожиданно бросилась на скалы.

Позади котов раздался полный злобы вой. Это старый предводитель увидел, что птица разбилась о скалы. Только врачеватель знал о том, что последние слова птиц перед смертью – пророческие. Вот и хотел старый кот накормить мудрую птицу волшебными ягодами и попросить её произнести для него слова, что будет он вновь молодым и здоровым и будет долго править племенем. Лишился разума кот, когда увидел, что хитрость его разрушена. Решил Камнесказ погубить Осколка, похоронить в гремящей воде. Выскочил он из-за спин котов да бросился на перепуганного кота - и откуда только силы в этом дряхлом теле взялись?..

Все с ужасом наблюдали за тем, как старый предводитель теснил охотника к гремящей стене воды. И хотели бы они помочь Осколку, да будто оцепенели все от страха. Даже братья охотника с места сдвинуться не могли - коты были почти на краю пропасти - а каким бы глупым братьям ни казался их меньший, а поранить его или, что ещё хуже, столкнуть вниз, они боялись сильнее чем того, что вода может разбить их тела. Помнили братья наказ старой матери заботиться о глупеньком третьем сыне... Но ещё немного, и Осколок будет мёртв – вода буквально впечатает его в скалы. Предводитель издал победный мяв и прыгнул на соперника.

Но видимо, жертвенная птица уже достигла звёздного пояса. Осколок, буквально за несколько мгновений до того, как когти старого кота отправили бы его на верную гибель, встал на мокрый мох и заскользил по скале.

Камнесказ, предсказавший охотнику смерть от воды, принял её сам. Не успев остановиться, старый кот буквально влетел под струи водопада, тут же вдавившие его в скалы. Вопль ужаса пронёсся над головами котов. Такой ужасной гибели они не пожелали бы и врагу…

Осколок же, уже встал на лапы и, понурив голову, шёл к собратьям. Никто не препятствовал коту – все были испуганы смертью Камнесказа. И лишь только крупный, лохматый кот преградил охотнику дорогу.

- Куда ты? – спросил гигант, приходившийся мёртвому предводителю родным братом.

- После того, что я сделал, мне нет места в племени? – то ли спросил, то ли сказал кот. Он, как и все собравшиеся был подавлен случившимся. Да и к тому же, Осколок был более чем уверен, что после этого коты не захотят терпеть его в клане.

- Ты выполнил все поручения Камнесказа и доказал, что достоин быть новым предводителем. Ну, беломордый, теперь ты Сказитель Остроконечных Камней, – уверенно и без всяких обид произнёс пещерный страж. И первым склонил голову перед новым предводителем и врачевателем.

Радостно закричали коты. Кто-то просто радовался, кто-то молча склонял голову, кто-то думал о будущем.

Но никто не заметил, как гибкий полосатый кот поднял сияющие глаза зелёным огнём глаза к своду пещеры и потихоньку, аккуратно, чтобы не поскользнуться, спихнул останки бывшего предводителя со скалы…

Как Осколок Сказителем Остроконечных Камней стал

Nightow

Когда наступает вечер, в палатке старейшин собираются котята, давая своим матерям немного отдохнуть. Туда же идут и оруженосцы, которые помнят, каково быть котятами. И каждый вечер старейшины рассказывают маленьким котятам и оруженосцам сказки...

Хантер Эрин «Коты-Воители»

Сказки старейшин

За высокими горами, за широкими реками жило кошачье племя. И всё у них как у двуногих было – жили в пещерах и норах, как двуногие в избах добротных живут, охотились на дичь всякую, травы целебные собирали, детишек малых растили. Даже торговали между собой: кто рыбу на мышей меняет, кто травы целебные за рыжий беличий хвост для сына больного выменивает.

Вот только самым большим богатством у котов этих каменья были. Да не простые, чародейскими их между собой звали. Были они чуть покрупнее перепелиных яиц и такие же пятнистые, узорчатые. Казалось, что сама кудесница природа так поиграла с ними – посмотришь на свет, а внутри камешка огоньки мерцают, переливается он разными цветами, искрится.

Самая забава деткам малым у родителя камушек такой выпросить коли есть. Играют котятки, и так ворочают, и сяк, радуются искоркам и огонёчкам. А взрослым другое дело – коли кто на битву, так на шею камушек такой повесить надобно – от беды оградит, от смерти избавит. А если торгует кот да в леса чужие собирается – с собой камень обязательно берёт, как сокровище хранит. А камень его от беды избавляет, разбойников отводит.

Жил да был в тех краях колдун. Знатный старец был, природу ведал, звёзды читал. И были в услужении у него гады всякие: и змеи, и крысы, и жабы бородавчатые, и рыбы острозубые, и птицы уродливые, и даже черви земельные. Все подчинялись ему, приказа ослушаться не смели.

Хоть и боялись его коты как огня, а всё-таки ходили. Кому хворь-тоску смертную свести надобно, кому дитя со звёздного порога забрать, кому рыбу в реку вернуть, а кому заговор на неверного возлюбленного навести. А чаще всего приходили к старику за каменьями чародейскими. Крепко коты верили в то, что камушки эти от всех бед их охранят. Не серчал старый колдун даже на самые глупые просьбы, дело своё он хорошо знал, помогал, кому мог. А потому скопил за свою жизнь богатства несметные, которые сторожили крысы огромные.

Но больше всех богатств, любил старик сыновей своих. Сызмальства растил он их, как мать котят в звёздные угодья отошла, так взял он на себя все заботы о сыновьях. Оставлял их со старой кошкой-служанкой, которая ещё у его жены кормилицей была, лишь тогда, когда в гиблые места, на топи ходил.

Росли сыновья и горя не знали: день на охоте пропадают, ночью в постелях тёплых спят. А как минутка дел молодецких выдастся – на солнышке лежат, бока свои греют, жмурятся лениво. Всем хороши сыновья колдуна были: и умные, и красивые, и силой их природа не обделила, и глазами, что как звёзды лучистые, в мать они уродились. Смотрит на них отец да не нарадуется, греет сердце своё старческое – есть, кому богатства несметные оставить.

Только слепы глаза отцовские были – не было в сыновьях его любви ко всему живому да сострадания к бедам кошачьим. В радость им было зайчишку махонького в речку загнать, да наблюдать, как тот от страха дрожит, едва живой в воде ледяной стоит. Или бывало, поймают галчонка, глаза ему выколют, а пустят по поляне открытой бегать – пищит галчонок, крылышками беспомощно машет, мать-отца кличет, а коты молодые стоят, от смеха в усы фырчат.

Наконец настал час, звёздные угодья к себе старика-колдуна поманили. Делать нечего – плачь не плачь, а рано или поздно всех смерть к себе зовёт. Да и не жалел колдун о жизни своей совсем. И зло делал, и добро, такова его доля на земле этой была. И сыновья у него уже совсем взрослые были – найдут себе подруг по сердцу, остепенятся, управятся с богатствами да знаниями отца как-нибудь.

Вот пришёл срок, лежит колдун на подстилке травяной, дышит едва. Позвал старик сыновей своих, рассказал им обо всех богатствах несметных, за жизнь накопленных. Рассказал как слуг колдовских, гадов всяких, вызывать. Видит он – сыновья каждому слову внимают, небом клянутся честно жить, не обижать котов добрых, хранить знания да сокровища отцовские, меж собой в ладу жить.

Откашлялся старый кот, несколько кровавых капель на листья подстилки выплюнул да произнёс:

- Есть тайна у меня, что за валуном большим в чаще леса у болота гиблого под елью гнилой схоронена. У корней ели, за камнем большим чаша есть. От отца моего осталась, а тому дед её отдал. Чаша эта не простая, стоит в неё жёлудь молодой али старый положить, как он тут же камнем чародейским обернётся. Принесёт эта чаша вам богатство да славу великую, только смотрите, разум свой не потеряйте, друг на друга лапу не поднимайте.

Кивают сыновья головами, обещают отцу наказы его помнить.

- Только вы, сыновья мои милые, в мире живите. Коли услышу я, что раздор меж вами – из могилы встану, чтобы помирить вас, – произнёс колдун, да и испустил дух.

Похоронили коты отца под корнями осинки старой, погоревали малость, да к делам своим вернулись. Живут, в ус не дуют, только успевают на полёвок охотиться да на солнышке греться. А тех, кто приходит к ним за помощью да советом, гнали в шею.

Вспомнили, наконец, они о словах отцовских, о чаше колдовской. Быстро в путь снарядились да к исходу следующего дня уже назад воротились, слуг за желудями послали. С тех пор забота у котов одна была – жёлуди в каменья чародейские обращать. День сидят, ночь сидят, а камни всё ровно между собой делят.

Долго ли, коротко ли, а не поделили сыновья колдуна между собой чашу. Сцепились, кричат, шкуры друг другу дерут. Забегала крыса облезлая по могиле старика, пищит, лапами землю роет. Тут загремел гром, засверкала молния, зашевелилась земля. Испугались братья, повалились на землю, просят у отца прощения, клянутся лап друг на друга больше не поднимать, в мире жить.

Может, и жили бы братья в мире, да только чаша колдовской неспроста зовётся. Сильно она разум мутит, взор блеском каменьев слепит. Потому-то и убрал её старик от греха подальше, сокрыл у болота в еловых корнях, боялся он, что чаша его разума лишит, глаза ослепит, сыновей забыть заставит да в могилу сведёт. Только не предугадал колдун, что сыновья его не столь стойкими как отец окажутся.

И чем больше становилось богатство братьев, тем реже в головах их голос отца звучал, тем реже они вспоминали о заветах отцовских. Каждому казалось, что брат его погубить задумал, а чашу себе присвоить.

Горячи молодые сердца. Легко в них гнев вскипает. Вновь уже братья меж собой враждуют, кричат, когтями землю рвут да во лжи друг друга уличить пытаются. Не выдержал младший брат, кинулся на старшего и завязался бой. Кровь в ушах звенит, глаза пеленой застилает, остатков разума лишает. Катаются коты по земле, визжат, шкуры друг другу полосуют. Да так, что клочки в разные стороны летят.

А крыса облезлая, что в любимицах и помощницах у колдуна ходила, забегала, засуетилась. Пищит, роет лапами землю на могиле, стучит хвостом, будит старика.

Собрались тучи над лесом, загремел гром, засверкала молния. Земля на могиле зашевелилась.

Разверзлась земля, показался на свет колдун мёртвый. Сквозь шкуру сгнившую кости виднеются, идёт он к дому родному, желает сыновей мирить, а крыса за ним торопится, лапами короткими перебирает, хвостом облезлым по бокам себя бьёт.

Да только пусто всё – не на жизнь, а насмерть сцепились братья. Всё в горло друг другу метят, ничего вокруг не замечают, ничего не слышат. Совсем от жадности своей да злости обезумели. Началась гроза, застучали большие капли по земле, вымокли коты насквозь, да и расцепились. Дышат едва, а глаза огнём пылают, пасти оскалены в гневе. Сверкнула молния, осветила старшего брата. Дрогнул тут младший сын, наутёк пустился. Хромает он, сочится кровь из его ран, но упрямо бежит он, страха пелена глаза застилает. Брат старший за ним неотступно следует, всё хвост оборвать грозится.

А вокруг гроза бушует, гром гремит, молния сверкает. Вот уже загорелось дерево старое, которое сотню лет у пещеры колдуна росло. А братья всё бегут, гонится старший за младшим, вот-вот настигнет. Скользят лапы кошачьи, стучит кровь в ушах, а только поздно отступать. Если бы и захотели они битву прекратить, то не сумели бы. Сгорели сердца их в огне жадности, свела их чаша волшебная с ума. Вот уже и пещера родная виднеется, а в ней и спасение младшего сына.

Да только небеса братьев иначе рассудили. Загнал кот младшего своего брата в угол, глазами сверкает, ощерился недобро, когтями по траве мокрой скребёт. И смерть младшему пришла бы в ту минуту, да только дерево столетнее не выдержало, упало оно, да ветвями своими горящими братьев накрыло. Визжат они, кричат, горят их шкуры. Пытаются они ветви раздвинуть и выбраться, отталкивают друг друга, рвут листву, обжигают лапы и морды, да только без толку. Дым отравляет, лёгкие рвёт, кровь из ран хлещет, шкура горящая смердит. Как не старались братья спастись, а так и сгорели они до тла.

А колдун ходит, и плачет в чаще лесной, и зовёт сыновей, и нет ему покою. А крыса с хвостом ободранным за ним кругами ходит, нюхает землю, лапами передними роется, по-своему сыновей хозяйских ищет. Только не услышат сыновья колдуна отца, не выйдут на зов. Вечно будет мёртвый старик в чаще стонать да сыновей искать.

Много лет с тех пор прошло, много воды утекло. А всё ещё можно за вечерним мяуканьем услышать от странников рассказы о тёмных лесных чащах, где жалобные стоны слышатся, да чудится котам полуистлевшая крыса, визгом своим всё живое, что ещё осталось, пугающая…

Дети колдуна

Знаешь ли ты о том, пушистые лапки, откуда повелось название твоего любимого цветка? Того самого, что так смешит тебя своими тёмными пятнышками на зелёных листьях? Позволь же мне, старику, рассказать тебе эту историю…

Далеко-далеко есть чудесная долина. Там горы такие высокие, что касаются своими вершинами звёздного пути, травы мягкие, словно самый нежный утиный пушок, вода свежа и сладка, а мыши и птицы водятся в таком изобилии, что не поймает их лишь ленивый кот.

Но даже в таких чудесных, почти волшебных местах бывают изъяны. Вот и в той  прекрасной долине случился злой год. И сезон голых деревьев был жестоким, что свирепые мороз да вьюга не щадили ни старого, ни малого, и юные листья запоздали, позволив сварливой белой старухе вволю погулять на плодородных землях, и зелёные листья наступили совсем не так, как приходили раньше. Дичи стало меньше, да и пугливее она стала – просто так ни к мышке не подберёшься, ни к птичке, ни к рыбке. Да и найти их ещё надо – попрятались все от чудачеств матушки природы.

Жили в ту пору в долине коты, не ушли они ещё за горы высокие, за реки широкие, за степи вересковые. И были эти коты всем хороши: и сильные, и смелые, и умные, и добрые. Одно жаль только – каждые своими семьями жили, не объединялись в племена подобно другим котам.

И среди них было одно семейство. Глава его, большой полосатый кот, ещё весной в лисьи лапы угодил, оставив свою жену вдовою, а детишек малых сиротками. Но сидеть и горевать некогда – кто ж будет дичь ловить, за малышами следить, гнёздышко тёплое обустраивать? Вот и пришлось кошке всё на себе нести. И не пожалуешься никому – дети чай своя кровинушка, не бросишь их, да и с места насиженного уходить жалко.

И вот однажды совсем туго с дичью стало. Ветра выли вильные, молнии сверкали страшные, шорохи слышались злые. Весь день и всю ночь Метелица просидела в пещерке вместе с котятками. Уже и живот от голода сводить начало – а разве покинешь тёплое укрытие в такую непогоду? А котятки нарезвились, да так устали, что сразу спать улеглись под тёплым маминым бочком.

Наступило утро. С первыми лучами солнца встала и кошка. Огляделась она вокруг, запечалилась, да принялась котяток будить. А Торопыжка с Кукушечкой неохотно встают, хотят ещё погреться да понежиться.

- Милые мои, родные мои, - тихо произнесла кошка, приглаживая шёрстку Торопыжки между ушками. - Пойду я на другой берег реки. Авось там улыбнётся мне звёздная кошка, и поймаю я вам птичку, мышку или рыбку.

Смотрят котята на мать, а глазки у них большие-большие, доверчивые-доверчивые, грустные-грустные. Не хотят они надолго с матерью расставаться, боятся, что не вернётся она, как ушёл и не вернулся отец, который тоже всегда улыбался и шутил.

Но голод, как известно, не тётка. И даже не дядька. Это жуткий зверь с острыми зубами, которому только дай повод в мягкие животы вцепиться. А уж мягонькие животики котяток – чем не лакомый кусочек?

Попрощалась Метелица с котятами, наказала Торопыжке приглядывать за сестрёнкой, а Кукушечке заботиться о брате, да и ушла на охоту. Верила кошка, что звёздные предки не дадут ей и её деткам так рано на звёздный путь подняться.

Весь день и всю ночь ждали котята возвращения матери. Но ни утром, ни вечером не зашелестела трава у пещерки, не сверкнули в полумраке глаза, не раздалось тихое и такое успокаивающее мурчание матери-кошки. Изголодавшиеся малыши облазили всю свою маленькую пещерку, которая служила им надёжным укрытием вот уже несколько лун, но лишь в самом дальнем углу под прелой листвой нашли они какие-то маленькие, сморщенные ягодки. Недолго думая, Кукушечка и Торопыжка поделили между собой эти крохи, но сухие ягоды лишь раззадорили голод.

- Оставайся тут, а я пойду маму искать! – произнёс котик, переступая с лапки на лапку. Пусть и храбрился он, страха перед сестрёнкой не показывал, а в душе так и скреблись мыши, пища что-то про лис с острыми зубами да соколов с кривыми когтями.

- Не уходи, Торопыжка, не уходи, братик! – заплакала маленькая Кукушечка. Пусть и родилась она вместе с братом в одну ночь, а всё равно младшей меж них была. Да и помнила она наказ материнский – заботиться о брате, пусть и старшим он был, но, очень часто не подумав делал.

Но ни слёзы, ни уговоры на Торопыжку не действовали. Гнал его голод из-под сводов родной пещерки. Да и надеялся котик маму найти. Вдруг она где-то в тени кустов лежит после схватки с лисицей? Вдруг помощь ей нужна и она ждёт сына своего? Так и ушёл полосатый котёнок, велев сестрице на прощание не плакать.

Солнце вновь пробежало полный круг по небу. А Кукушечка сидит одна под корнями ели – ни жива, ни мертва от страха. Нашла какие-то корешки, да разве утолить ими голод? Лишь сильнее поёт животик, сил нет больше в темноте сидеть.

Выбралась малышка на свет, огляделась, да заплакала. Птицы в густой листве щебечут, где-то вдалеке ручеёк звонко поёт, а маму и братца неугомонного не видать. Совсем одна кошечка осталась.

Зовёт Кукушечка маму свою да брата, но никто не спешит на её зов. И лишь слезинки по пушистым щёчкам катятся, да на траве тёмными пятнышками застывают. А кошечка всё плачет и плачет, остановить слёзки не может. Да так горько плакала малышка, что не выдержала хозяйка полей и лугов тётушка Шалфеица, сжалилась над маленькой кошечкой, да и превратила её в птичку.

Сидит на камушке птичка маленькая, смотрится в ручеек, который звонко свою печенку поёт, да не узнаёт себя. И разве ж узнаешь в этой странной птичке прежнюю кошечку? Разве что пятна на память остались…

Погоревала Кукушечка, да делать нечего. На месте сидеть – позарится кто-нибудь на такую лёгкую добычу. А если лететь, куда глаза глядят, то, может быть, и получится маму с братом найти. А раз так, то чего на месте сидеть? Полетела пёстрая птичка куда глаза глядят…

Долго пришлось лететь заколдованной кошечке. Много раз останавливалась она для того, чтобы червячка найти или зёрнышки склевать. А если темнеть начинало, то находила она старые дупла, где уже давно никто не жил, или среди листвы от птиц ночных таилась.

Прошёл один день, за ним второй. Сколько пролетела маленькая Кукушечка, сколько всего посмотреть успела, со сколькими птицами случайно познакомилась? Постепенно стала она забывать о том, что когда-то была кошечкой. Казалось Кукушечке, что приснилось ей это всё. И уютная пещерка под корнями старой ели, и мама-кошка, и братик Торопыжка, подобно родителям на охоту ушедший, да не вернувшийся…

И летит она вперёд, не думает уже о поисках совсем, но и остановиться не может. Не пускает её что-то гнёздышко себе свить, да совсем птичьей жизнью зажить. Какая-то грусть затаилась в душе, не отпускает, висит змейкой кусачей, да вперёд всё гонит.

Но вот однажды утром проснулась малышка от шума. Слышит – крицы кричат, да тревожно так, заходятся, будто плачут по кому-то, да о беде предупреждают кого-то. Сон как крылом сняло, быстро Кукушечка ягодки склевала, да на крик птичий полетела.

Долго ли летела птичка, коротко ли – сильно ли в полёте за временем уследишь, если сердце как бешеное колотится, будто чует что-то? Да и змейка в душе как глоток воды получила – вертится, не даёт остановиться, дыхание перевести не даёт. Летит Кукушечка сама не своя – торопится, опоздать почему-то боится.

Вскоре и кружащие птицы показались. Свиристелей напугало что-то, кричат они, угомониться всё не могут. Без толку летала между ними Кукушечка, так и не узнала она причину крика раннего, да шороху странного.

- Не кружись, милая, не летай. Эти пустосвели ничего тебе не скажут, то ли глупы, то ли напуганы так, что разум потеряли, - раздалось хриплое карканье. Это Старый Ворон заметил заколдованную кошечку, и помочь ей решил. Всё знал Старый Ворон, недаром был он юнцом тогда, когда этот лес только подниматься начал. С тех пор и зовут его все старым и мудрым – лет-то ему, почитай, столько же, сколько и самой старой ели.

Подлетела пёстрая птичка к старику, склонила головку почтительно. Кивнул Ворон, указал крылом на ветку ближнюю. Села Кукушечка, смотрит на мудрую птицу, и всё сердца унять не может, ждёт пока мудрый первым заговорит да расскажет, что в лесу в такую рань случилось.

- Знаешь ли ты о том, что цветы на этой поляне волшебные? – Ворон по-старчески закряхтел, да указал крылом на яркие пятнышки, которые внизу причудливый узор образовывали. – Только злое у них волшебство, плохое. За то и не любит их тётушка Шалфеица. Усыпляют они всех странников своим ароматом чудесным, не дают свою поляну перейти. Ну а если не удержался путник, сомкнул глаза, то всё – не проснётся уже.

Замолчал Старый Ворон, закрыл глаза. А Кукушечка всё смотрит на цветы и кажется ей, что виднеется на ярком ковре пятнышко белое. Словно шёрстка чья-то… И так грустно на душе, тоскливо так. А ворон рядом будто ожил, закашлялся, закряхтел.

- Кошка на поляне лежит. Совсем немного сил её не хватило, нескольких хвостов лисьих не дошла она до конца поляны. А недавно ещё и котик сюда забрел… Жалко их, вот птицы и плачут. А помочь боятся – каждому своё гнездо кормить. – И вновь замолчала мудрая птица.

А Кукушечка чуть с ветки не упала. Вспомнила она всё: и кем была, и кем стала, и Метелицу с Торопыжкой вспомнила. Мама! Братец! Сердце сильно-сильно стучит, вот-вот из груди выпрыгнет! Машет крылышками малышка, вне себя от счастья, нашла она родных! Вот только как помочь им, как чар цветочных избежать? И тут помог ей старый Ворон. Рассказал о том, что совсем близко есть ручеёк неприметный, бежит в нём ледяная водица, волшебная. Может она колдовство цветочное снять. Обрадовалась кошечка, забыв всё на свете от счастья, полетела она к белому пятнышку на ярком узоре поляны.

Лежит среди трав и цветов кошка, белеет её шёрстка словно снег. Не слышит она, как дочка рядом плачет, как зовёт её. Почти начала она свой путь к звёздному поясу. А совсем близко и второй котёнок лежит. Спит самым крепким сном, не отзывается на голос сестрицы своей.

Погубили бы их колдовские цветы, очаровали бы, усыпили. Да и тут Ворон старый на помощь маленькой Кукушечке пришёл. Позвал он весёлых птиц, что на соседней сосне сидели, да жуков из-под коры доставали. Сразу же прилетели братья-дятлы, разве могут они кого-то в беде оставить?

С трудом, но вытащили большие птицы Метелицу. А Торопыжку Кукушечка и сама тихонько вынесла, совсем лёгким братец оказался, видно, не ел долго. Дятлы попрощались и улетели, смутились они от того, что Кукушечка с жаром благодарить их принялась. Рабочие они птицы, весёлые, непривычно им такие длинные речи за помощь свою слушать.

Только скрылись птицы в листве, сказал Ворон кошечке смочить мох в воде да положить спящим на губы, чтобы снять дурман-сон с них. Торопится заколдованная кошечка, слова старика в точности исполняет. И точно – зашевелился уже котик, лапкой задёргал. Чуть погодя и кошка в себя пришла.

Радуются все, благодарят Кукушечку, которой волшебный ручеёк прежний облик вернул, и старого мудрого Ворона, который подсказал, как беду одолеть…

И живут с тех пор они под корнями той самой ели, на которой Ворон живёт. И ничуть не хуже у них норка, чем раньше была. И на охоту они вместе ходят, и любую беду вместе встречают. А Старый Ворон лишь посмеивается, да вторит ему тётушка Шалфеица, что над всеми полями да лугами властна.

А пятнышки, следы горя Кукушечки, так и остались на листьях, пушистые лапки. Вот так-то.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/1028153

Сказки старейшин

Содержание

Как Осколок Сказителем Остроконечных Камней стал

Дети колдуна

Кукушкины слёзы

Комментарии (0)