       «Вот, где она прохлаждается…» 

Отдалось недовольное и ворчащее эхо в голове знакомым хрипловатым и сухим сетующим тоном, заставившим оторваться от собственных пустых размышлений о стоявшей плохой погоде.

Услышав приближающийся строй ровных и сдержанных шагов, распространяющих строгий стук каблуков мужских туфель по пустому пространству в коридоре, черноволосая даже не удостоила идущего к ней взглядом. Тухлый взор оттенка серого металла был, как и прежде, направлен в сторону открывавшегося зеленого пейзажа с веранды. Окружавшие высокое здание Магического Совета зеленые поля с вкраплением лесных массивов около горизонта привлекали куда больше занятости бессмысленным время препровождением, чем серьезно подходящий Лахар. С высоты башни веяло приятной прохладой, но в пролетающих порывах ветра чувствовалась колкая не погодная атмосфера, заполненная еле уловимыми кожей электрическими разрядами приближавшейся грозы. Серое, местами заполненное свинцовыми тучами небо, предвещало скорые нападки сильных осадков, от витавшей в воздухе обстановки кончики неровно подстриженных волос по плечи закручивались, повышенная влажность всегда плохо влияла на состояние неказистой прически.

Удерживая и покручивая в длинных пальцах сигарету, через бледные тонкие губы вырвалась струя сизого никотинового дыма. Взгляд все также скучающе следил за ухудшением погоды, как за единственным доступным развлечением в данном месте.

       «Сколько раз ей еще сказать, чтобы не курила на территории башни?»

Снова пронесся сварливый тон в сознании, вызывая смешок у одетой в магическую мантию девушки, часто нарушающей запрет на курение, как и многие другие строгие правила Совета, за что Лахар постоянно гундел негодованием не только в открытую, но и мысленно.

— Офелия, — позвал ее новоприбывший, сурово остановившийся рядом, призывая обернуться к себе сию минуту и вытянуться по стойке смирно перед старшим по званию, отдав честь, принеся на блюдечке запоздалый рапорт последнего задания.

Названная даже не шелохнулась под давлением хмурого Лахара, говорившего одним взглядом, что терпение у него не резиновое и поблажки когда-нибудь закончатся. Глаза мужчины также неприязненно метнулись к табаку, которым Офелия Ран снова непринужденно затянулась.

       «Ни стыда, ни совести…»

Язык Лахара неудовлетворительно цокнул, давая понять, что больше испытывать судьбу не стоит, иначе он выдаст целый ряд тирад, вызывавших головную боль. Отпрянув локтями от перил, Офелия тяжело вздохнула, выпрямляясь и расправила затекшие плечи, неспешно оборачиваясь к вставшему над душой старшему. Одарив его спокойным вялым взором, Лахар внимательно оглядел ее с ног до головы, выявляя явные нарушения в форме и измотанный внешний вид. И без того не укладывающиеся волосы, топорщились во все стороны куда неаккуратней обычного, кожа при естественном освещении казалась еще бледнее, под глазами пролегали выраженные синяки от недосыпа, плащ местами измят в складках, высокие военные сапоги зашнурованы невпопад и перемазаны в грязи. Изысканным членом Совета невыспавшуюся Офелию было не назвать, как, в прочим, и вежливой, ее характер был порядком сухим, никакого энтузиазма, приветливости или банальной заинтересованности в происходящем.

Ран со своим вялым повседневным поведением не тянула на первоклассного командира отряда разведки, скорее, на амебу или глуповатого новобранца, который еще не познал дисциплины. А ведь за столько лет службы, Офелия достигла высокой должности и заимела множество медалей за свою работу, чем удивляла даже Консулов, наслышанных о необычной девушке. Необычной в плане посредственного существования, переходящего в бренное, какое она несла за собой, как только входила в кабинеты, мерно зевая и таща кипу бумаг с кривым отчетом. Окружающие на естественном уровне ощущали спертость воздуха в такие минуты. Вернее, чувствовалась исходящая от нее волнами усталость и безнадега. Такую бы уволить взашей, но были свои причины, по которым никто никогда не препятствовал ей и не начинал разбор полетов, все равно бессмысленно. В голове наверняка ничего путного не отложится, взгляд, как у мертвой рыбы не поменяется, рапорты не станут лучше, а присутствие не перестанет вгонять каждого в тоску.

За красивым именем, как у какой-то сказочной принцессы прятался совершенно противоположный представлениям общественности человек.

       «Десять лет прошло с ее прихода в Совет, а дисциплины никакой…»

Нервно причитал Лахар, поражаясь простейшему состоянию ее души, которая пожелала почесать затылок среди спутанных прядей и не париться с насущным. Лахар фыркнул.

— Где отчет о задании? — сразу перешел к делу мужчина, нетерпеливо и глухо топая ногой, гордо скрестив руки на груди и проницательно сощурился, ожидая четкого ответа.

Потерев смыкающиеся от усталости глаза, Офелия отвела взгляд в сторону, ощущая неявное давление Лахара, а натянутость в мышцах. Не успела толком вернуться с разведки и мирно покурить, как с нее немедля затребовали стопку бумаг, в каких Ран тонула среди других гор документов и лишь мученически стонала в голос, упираясь лбом в деревянную поверхность. Переложить ответственность было не на кого, заместитель от нее сбежал еще в прошлом месяце, уволившись по причине собственной свадьбы, оставив Офелию один на один со всеми рапортами, какие она заполняла с горем пополам.

— Твое недовольство слышно за километр, — недовольно потерла пульсирующие виски Ран, слыша в голове нескончаемый поток ворчания, вгоняющий ее в депрессию и желание спрыгнуть с балкона навстречу земле, закончив страдания. — Удивлена твоей правильности, ни разу не проматерился за столько лет, — переводила тему не на то девушка, хрустя шеей, стараясь не так сильно углубляться в чужие мысли.

       «А с твоим поведением очень хочется это сделать…»

Донесся ответ от Лахара, чьи губы не шевелились, но его тембр прекрасно звучал в сознании, что он делал специально, чтобы доставить еще больший дискомфорт.

— Будет тебе отчет к обеду, — отмахнулась Офелия, желая отсрочить неизбежное, поворачиваясь обратно к перилам, чтобы докурить и настроиться на рассиживание на стуле среди гор бумажной волокиты.

— Уже обед, — напомнил о времени на часах, за которым не следила Ран тот, намекая, что все сроки и так прогорели, от чего он хмурился еще сильнее.

— Тогда к ужину, — попыталась выкрутиться та, потирая лоб.

— Ты до ужина не досиживаешь и уходишь в казармы! — запричитал Лахар и Офелия закатила глаза, удрученно слушая наперебой запал негодования.

Сколько лет она была знакома с Лахаром, а его строгая хватка не менялась, но что не говори, а он часто ее выручал, от чего их связывали доверительные отношения. Поступать на службу в Совет являлось не лучшим выбором профессии в магическом мире, только другого варианта не было. Либо так, либо тюрьма за собственные темные способности, какими их считали Консулы. Никто не любил магов обладающих необычными силами, особенно, когда те могли как принести благо, так и тьму миру.

Чтение мыслей — являлось подобной магией, ведь никто не хотел бы, чтобы его самые потаенные секреты были кем-то узнаны. Офелия же еще обладала способностью к контролю разума, поэтому в шестнадцать, когда ее с потрохами сдали местные жители поселения рыцарям, она и получила незавидную себе судьбу. Ее за глаза называли ведьмой, но данное прозвище точно не вязалось с ее истинной личностью измотанной от чужих мыслей девушки. На постоянной основе слышать голос сердца окружавших людей являлось изматывающим, Офелия давно уже не понимала, где начинаются ее думы и заканчиваются рассуждения других, что вгоняло в тоску. Ни минуты покоя, чтобы побыть наедине с собой в обществе, если только не уйти в какую-нибудь глушь без единой живой души.

Вдоволь наслушавшись Лахара, замолчавшего после нагоняя, она снова тяжело вздохнула и выкинула дотлевшую сигарету вниз с балкона.

— Не мусори! — прикрикнул на нее мужчина, пока та безмолвно следила за падением фильтра от папиросы, что исчез где-то в траве.

— Ну не взорвемся же мы от того, что я не приготовила рапорт и выкинула сигарету, — хмыкнула Офелия, потягиваясь, пока Лахар грозно наблюдал за ней. Ее ладонь поддерживающе потрепала мужчину по плечу, от которого чувствовалась жесткая аура. — Сделаю, Лахар, а ты иди, чая с ромашкой попей и успокойся, — напоследок произнесла та, пытаясь поддеть его, на что он свел брови ниже, глядя на ее кривую улыбку.

       «Невыносимая женщина…»

Это были последние мысли Лахара, которые она услышала в своей жизни.

Скорбь неприятными когтями скоблила по легким, делая привкус табака более горчащим, чем тот был на самом деле. Голова до сих пор болела после ранения, как, в целом, и тело с душой. Офелия плохо чувствовала перебитую загипсованную левую ногу, заштопанный шрам на щеке от отскочившего осколка пульсировал, она обреченно и тускло смотрела на возвышающееся строение «Лика», выросшего посреди города. Сердце ныло и рвалось на клочья лишь в первые дни, когда та узнала, что из-за подрыва башни Совета Лахар погиб, теперь же девушка медленно смирялась со всеми навалившимися на королевство бедами. Старого товарища уже не вернуть, Офелия отнеслась к этому факту смиренно, сетуя лишь на то, что последний их разговор снова был об отчетах. Они ведь за столько лет ни разу не выпили вместе, чтобы спокойно поговорить по душам, хотя, Ран была в курсе того, что лежало на сердце мужчины.

Кошмар что принес за собой «Тартар» поглощал человеческие умы, вызывая панические крики отовсюду, от чего рассудок Ран рвался на куски из-за потока хлынувших мыслей.

       «Я не хочу умирать!»

Неистово кричали души снующих повсюду людей, истошно носящихся по пространству покалеченного города в попытках скрыться от вездесущих поднебесных колон, что должны были с минуту на минуту лишить магии все и вся. А лишение магии этот мир сродни апокалипсису, ведь волшебный эфир наполнял собой все вокруг, им дышал каждый человек и вещь. Перебой голосов отдающих по ушной раковине и в мозгу создавали целую кашу мракобесной беды, обрушившейся на голову Офелии. Сколь бы не были отвратительны данные обстоятельства с вездесущим чтением мыслей, от которых лопались капилляры в глазу от перенапряжения, наливая белок болезненной краснотой, но она стойко справлялась с этим. Вернее, Ран совершенно ничего не предпринимала, стоя на месте около спуска каменной лестницы на нижний ярус улицы, уныло наблюдая за разрастающейся истерией.

Офелия уже не хотела сражаться, у нее не было желания этого делать и не было возможностей с переломанной ногой и костылями под мышками, она никогда не рвалась делать сверх меры своих способностей. Офелия всего лишь тайный агент из разведки, чьей основной работой была слежка, выуживание информации и докладывание ее вышестоящим лицам. Драться она умела, но не так, как специальные защитные подразделения или волшебники из известных гильдий, самооборона да и только, если вдруг не повезет загреметь в засаду врагов. Ни кисейная барышня, ни аристократка, ни женственная, ни боец, ни сильный маг, а просто человек, который знает все о человеческих душах и их скрытых мотивах или чувствах. Управление чужим сознанием, как секретный козырь борьбы против неприятелей, Ран применяла редко, не в ее принципах крутить народом вокруг собственного пальца.

В любом случае, у Офелии не было рядом того, с кем она могла бы противостоять махинам или хотя бы что-то усердно придумать на счет их уничтожений, Лахар — в могиле. Девушке неимоверно повезло, что в момент взрыва той приспичило втихомолку выйти за пределы здания, чтобы оградить себя среди листвы близ растущих деревьев тишиной, где чужие думы ее бы не достали. Ее завалило обломками каменного строения, откуда через сутки вытащили в беспамятстве и раненую прибывшие волшебники. Все, кто находился внутри — погибли незавидной смертью, Офелия простилась с ними на братской могиле несколько дней назад, последний раз отдав честь, как подобает верному солдату. С должности командира подразделения разведки Ран вычеркнули из списка, оставив за ее именем громкое звание, награды и прочее, что кануло в забытье прошлого. Левую ногу буквально расщепило в кости, даже если та срастется, то Офелия никогда уже не сможет ходить, как прежде, только с тростью. Теперь она калека, темная магичка, безнадежно наблюдающая со стороны за концом света.

Прикладываясь губами к откупоренной бутылке пряной крепкой выпивки, Офелия сделала глоток, опаливший горло горечью, ощущая после нее расслабляющий эффект, помогающий в пьянстве примириться с судьбой. Пусть волшебники со всего континента сейчас активно сражались за светлое будущее королевства, давая отпор грязному замыслу «Тартара», но Ран смотрела на все довольно сухо. Умрет она или выживет — уже не так важно, у Офелии не так много амбиций и энтузиазма, чтобы прорезать назло злому року себе путь вперед. Ей хочется мирного спокойствия и ничего более.

Небо над головой окрашивалось в темные оттенки отчаяния, тучи нависали плотным черным свинцом, сквозь которые изо всех сил пыталось прорваться красное закатное солнце. Вспышки алого размазывались грязными пятнами, атмосферное давление будто падало, не позволяя дышать полной грудью, в легких оседала пыль и затхлость. Порывы ветра были не сбалансированы, то начинали сметать теплыми потоками песок с дороги, поднимая его в воздух, от чего тот хрустел на зубах, то затихал, нагоняя духоту. От неоднозначности погоды, куда вмешивались аномалия извне, было жарковато, на коже скапливался липкий пот, ткань посеревшей некогда белой рубашки прилегала к спине. Из-за теплового фронта воротник был распахнут на несколько пуговиц, Офелии было далеко все равно, что таким образом открывалось широкое декольте на ее грудь, что блестела от естественной влаги. В этот раз хотелось. чтобы с небес обрушился освежающий ливень и прибил собой все тяготы и бесовщину.

Зачесав пальцами слегка жесткие и тяжелые волосы назад, Ран снова приложилась к бутылке, стоя напротив столба «Лика» неподалеку, что внушал окружающим первобытный страх. Земля под ногами внезапно сотряслась от толчка, выбивая из колеи, изменение ландшафта из-за примененного оружия шло к конечной стадии. На полусломанных ногах было трудно устоять, послышались вскрики и скрежет каменного плаца, из ладони выпала выпивка, что звонко разбилась на осколки, окропляя остатками жидкости плиты, а Ран вцепилась руками в костыли, чтобы не упасть. Когда землетрясение утихло и спектр эмоций местных жителей паникой подсказал им разбегаться во все стороны, стало заметно тише в рассудке, Офелия негодующе и печально посмотрела на разбитую бутыль под ногами. Тяжелый вздох вырвался из груди.

— И не бухнешь перед смертью, — неутешительно хмыкнула Ран, отмахиваясь от неудавшейся попытки напиться, если это станет ее последним днем жизни.

Подумала про себя девушка четче различив собственный голос разума в возникшем безмолвии, пока народ передвигался все дальше от столбов.

Оценочно подняв взор на крутую и длинную лестницу, Офелия повторно вздохнула, закатывая глаза. Назад идти было бессмысленно, она бы вернулась на самый пик возвышения небольшого склона, с которого и так еле сошла, подниматься было бы куда сложнее в ее положении. Никого вокруг не находилось, живые души давно сбежали к низине, на данном ярусе Офелия осталась совершенно одна, хотя, навряд ли ей кто-нибудь помог в такой спешке, каждый сам за себя, обычно этим руководствуются люди в критический момент.

Руки и плечи гудели от усилий держать себя прямо, быстрое передвижение было бы совершенно невозможно, а спуск перед ней казался неподвластным. Еще один сильный подземный толчок и она сиюминутно свалится и покатится вниз, разбивать голову о ступени.

       «Черт! Гражданский!» 

Ударился в уме чей-то стройный мужской и сильный тон, которому Офелия не предала особого значения, внимательно обдумывая, как ей попасть вниз. Парочка торопливых топотов также были проигнорированы за спиной, ей не было дела за теми, что несся на всех парах в эту сторону, но надежда на то, что кто-то отважится поддержать ее все же была.

Слышался более холодный отголосок тембра, чем предыдущий. Казалось, что чем-то оттенки голосов имеют в себе полную друг от друга противоположность, один — загадочный, темный, рассудительный и взвешенный, а другой — светлый, юный, пышущий оживлением.

       «Совсем сумасшедшая оставаться одна в такое время!»

Порицал ее светлый тон за одиночную вылазку во время всемирного апокалипсиса, на что Офелия закатила глаза и фыркнула. После такого не хочется, чтобы данный индивид помогал ей спуститься, лучше она сама это сделает и переломает вторую ногу, чем примет руку помощи от того, кто назвал ее сумасшедшей.

Только Ран поставила один из костылей на ступень, собираясь пройти лестницу, как внезапно скорое приближение застыло прямо у нее за спиной сильным присутствием. Не успела она толком обернуться или сообразить, как чьи-то мужские крепкие руки подхватили опешившую Офелию под талию и колени, словно пушинку, водружая на себя. Замешкавшись и потеряв дар речи, выпучив в изумлении глаза, Ран опешила, ощущая себя в воздухе и прижатой боком к мощной грудной комплекции, которая, словно каменная перекатывалась мышцами под одеждой. Мех от воротника попал ей ворсинками в рот и Офелию слегка потрясывало от чужого бега, но держали ее надежно, чтобы не дать упасть, пока пальцы мертвенно вцепились в костыли.

       «Нужно поскорее разобраться с ней!»

Недоуменно подняв взгляд на своего спасителя, Офелия моргнула, пораженно вытянув лицо при виде знакомых черт известного мага этого города. Нынешний Мастер «Саблезубого Тигра» — Стинг Эвклиф вблизи выглядел точно также впечатляюще и красиво, как на обложке «Волшебника», а вместе с ним и загадочный хмурый Роуг Чени, шествовавший следом по лестнице. Проглотив язык, Офелия быстро осмотрела Стинга, что не обратил на нее должного внимания, целенаправленно уставившись вперед. Ран помнила Эвклифа, все же, он популярная фигура среди магов.

Впервые она увидела его еще лет так семь назад, когда «Саблезуб» громко заявил о себе на первых «Магических Играх» и парню было всего ничего — тринадцать лет. Способный в колдовстве мальчишка произвел настоящий фурор в тот год, Офелия, как охрана от Совета присутствовала на тех соревнованиях, также, как и на последних, куда ее притащил Лахар.

За развитием магических гильдий Офелия следила постольку поскольку, если этого требовал рапорт и распоряжение Консулов, поэтому Ран не сильно вдавалась в подробности жизни Стинга или кого другого. С того первого раза, когда она видела Эвклифа с мониторов на арене, прошло достаточно лет, несколько месяцев назад, ей снова довелось побывать на «Играх» и с вялым интересом просмотреть бои. Офелия считала Стинга мелким зазвездившимся засранцем. Такой молодой нарцисс, с эгоистичными наклонностями, раздутым эго и самомнением, которому популярность и собственная непобедимость ударила в голову стояком. Как по ней, так Эвклиф — самоуверенный сосунок, которому собственная значимость вскружила разум, всего единожды столкнувшись с ним мимоходом в коридоре и неосознанно услышав его мысли, Офелия была уверена, что так и есть. Маленький говнюк, требующий к себе особого почета и внимания, такие кадры попеременно встречались в мире.

Ран не рассчитывала, что за прошедшее время после поражения от Нацу Драгнила у Стинга что-то екнет в мозгу, поэтому скептично отнеслась к его порывистой помощи, не грея завышенных высот. Она просто посредственно сидела, ожидая, когда ее спустят, не заостряя на его сложной личности внимания, хотя и поразительно то, что такой говнюк решил ей подсобить. На фоне своих двадцати шести лет Офелия смотрела на Эвклифа, как на мальчишку-плохиша.

       «Ощущение, будто труп несу…»

Проскочило в уме Стинга, что прекрасно было разобрано Ран, вызывав в ней негодование. На мгновение Эвклиф опустил глаза вниз, чтобы осмотреть ту, кого нес, столкнувшись своей небесной чистой синевой глаз с блеском металла Офелии, чье лицо выражало кислые эмоции. Бровь Стинга недоуменно изогнулась.

Не особо впечатлился потасканной и бледной внешности перемотанной бинтами и награжденной шрамом на щеке Офелии тот, явно озадачившись на секунду. То, что Ран похожа на труп, та не поспорит, после стольких лет работы в Совете, недосыпов и того чертового взрыва, образ умирающей — малая часть всех бед.

— Вы в порядке? — из вежливости поинтересовался Стинг у нее, спускаясь к основанию лестницы и останавливаясь, чтобы понять, оставить ему Офелию как есть или отнести в какую-нибудь ближайшую больницу.

       «Ее одним землетрясением прибьет…»

Размышлял все Эвклиф, вызывая у Ран чувство раздражения. Прежде, чем Стинг успел подумать еще хоть что-то о ее худощавой немощной внешности, девушка протестующе уперлась ладонями ему в грудь, надавливая, чтобы опустил на землю. Не сопротивляясь, Эвклиф, поняв все из простого намека, приземлил ту, поддерживая за локоть, пока Офелия надежно вставала на костыли. Роуг молчаливо следил со стороны, занятый мыслями о пути к «Хвостатым».

— В полном, — сухо отозвалась девушка, контрольно оглядев высокого и широкоплечего Стинга, что был куда крупнее нее. — Дальше я сама, — как отрезала Офелия, пытаясь сохранить видимую гордость, не подавая вида, что мысли парня ее задели.

Не теряя времени, Ран отвернулась, заклацав костылями по каменным плитам и медленно побрела вперед, оставляя позади неожиданную встречу с волшебниками, не преисполнившись восхищенными чувствами. Позависав на месте пару секунду и бросив в спину Офелии абсурдный взор, глядя на ее кривую хромающую походку, с какой ту обгонит даже черепаха, Эвклиф отмахнулся точно также.

       «Грубая… Точно сумасшедшая…» 

Ударилось о затылок его мыслями, от которых Офелия ворчливо цокнула языком и бросила через плечо злой сощуренный взор. К тому моменту, Стинг уже бежал вместе с Роугом, поэтому не ощутил на себе неприязнь.

Фыркнув, Офелия сетующе покачала головой, вздохнула, переваривая встречу и придя в норму, побрела по опустевшей улице, ожидая конца света.

Второй раз Офелия встретила Стинга уже после окончания битвы с «Тартаром» спустя несколько месяцев, когда снова настало мирное время и города приходили в чувства. Перелом сросся, лишив необходимости передвигаться на костылях, но из-за сильного повреждения кость деформировалась и походка Ран стала корявой и хромающей. Чтобы удерживаться и передвигаться, она носила с собой трость, мерно перебирая ею по плитам, продвигаясь по улице. Как бывшему командиру из Совета, в знак уважения король выписал ей небольшую награду за долгую службу — квартиру в городе, куда ее доставили после покушения. Офелия была благодарна за предоставленную благосклонность, ведь своего дома у нее не было, из деревни ее выперли местные в руки рыцарей, а затем она «наслаждалась» жизнью в солдатских казармах. Иметь собственную жилплощадь оказалось непривычно, под ухом никто не храпел целой ротой, подъем не начинался с восходом солнца, никакой толкотни в ванной и прочих неприятностей армейской жизни. Девушка жила сама по себе и лишь для себя самой, наверстывая упущенные из-за службы возможности с помощью ежемесячного королевского пенсионного пособия. Не требовалось даже усердно работать, как прежде, но такие предоставленные на блюдечке блага, будто намекали, что за Офелией все еще присматривают со стороны, как за темным магом. Зачем бы тогда ей предоставлять все условия для жизни под боком у одной из сильнейшей гильдий Фиора, если не для контроля.

В принципе, Ран было глубоко начхать на это. Выйдя на улицу ради покупки новой кофты с высоким воротом, так как предыдущая завещала долго жить, Офелия пустилась по магазинам в неспешной прогулке. В тот момент девушка проходила мимо гильдии «Саблезубого Тигра», откуда доносилось оживление, какое заволакивало собой всю улицу и прохожих. Не обращая на это внимание, Офелия шла, раскуривая в зубах сигарету, бросив мимолетный взор на распахнутые двери здания, где наблюдались волшебники. Среди них Ран приметила Джейсона из «Волшебника», что закончил брать интервью, а также улыбавшегося Стинга с еще несколькими своими товарищами.

— Это будет один из крутейших материалов! — восхищенно и громко восклицал счастливый журналист, неудержимо тряся в руках блокнот, чуть ли не прыгая на месте от распирающего его восторга.

Привлекая к себе порядком много вниманием ором и разрывающими голову Офелии спутанными радостными мыслями, она не смогла проигнорировать присутствие Джейсона. Его тон отдавался в ушах звоном, проносясь эхом в сознании, заставив даже дезориентироваться в пространстве и замереть. Мысли журналиста укачивали, их было так много, что хватило бы поделиться с сотней человек, данная нагрузка вызвала раздражение, Офелия потерла виски, прикрывая глаза, чтобы свыкнуться.

       «Вставлю статью о Стинге на первую страницу. Минерве уделю особое внимание. Роуг пойдет сразу после нее, а еще…» 

Наперебой рассуждал об оформлении в «Волшебнике» тот и Ран неосознанно закатила глаза, тускло простонав себе под нос.

— Какой ты нахрен шумный… — сварливо прогундосила Офелия шепотом, чтобы ее никто не услышал, но забыла о чувствительном слухе Убийц Драконов, которые четко распознали ее слова.

Оторвав снисходительный взор от Джейсона, который и им порядком поднадоел, Стинг и Роуг подняли взор на Ран, что хмуро сдвинула брови к переносице, случайно встречаясь с ними взглядами.

       «Чертовски согласен с ней…» 

Подумал Эвклиф, невесомо хмыкнув, приглядываясь к Офелии, будто нашел собрата по несчастью, хотя их положения различались тем, что девушка страдала от журналиста в двойном размере. Они задержались друг на друге, словно выясняли, кто кого переглядит — мертвый рыбий взгляд Ран или блеск голубого неба у Стинга, совершенно забыв о том, что не одни.

— Офелия Ран! — внезапно вскричал в восторге и изумлении Джейсон, отвлекая от рассуждения и приводя названную в чувства, тут же заставив опасливо дернуться.

Глаза журналиста при виде нее засветились, как две звезды, будто отыскали интереснейшую жертву для еще одной статьи, от чего та сглотнула. Волшебники уставились на нее с интересом, явно впервые услышав о бывшем командире Совета. Удивительно, что Джейсон ее знал, словно какую-то местную диву, хотя Офелия не часто светилась перед ним в Совете или где-то еще. Был раз, когда он брал у нее интервью, но Ран надеялась, что это была их первая и последняя встреча. Вероятно, тот факт, что Ран осталась единственной выжившей в том случае со взрывом и была награждена королем за заслуги, возвел ее чуть выше пьедесталом и на нее нацелилась пресса, желая получить великолепный материал. Везло с тем, что до этого никто не искал девушку по причине терок с «Тартаром» и восстановления городов, но, как выяснилось, не долго продержалось затишье. Ран многострадально потерла лоб, понимая, что попала в ловушку, ведь теперь цепкий репортер ее не отпустит без кипы вопросов.

Пока Офелию осматривали маги, Джейсон за мгновение сократил расстояние, подлетев чуть ли не в плотную, от чего та отшатнулась, желая соблюсти хотя бы какую-нибудь дистанцию. Мужчина над ней навис, придавливая своим присутствием.

— Позвольте взять интервью! Это будет огромная честь для меня написать о бывшем командире разведывательного отряда Совета! Вы ведь были в тот день при взрыве, что произошло тогда, вы помните?! Можете рассказать о себе?! — заваливал речным сильным потоком речи тот, выбивая Ран из колеи, от чего голова закружилась, в висках запульсировало.

Находиться рядом с таким источником шума и его мыслями казалось невыносимой пыткой, какую никому не пожелаешь. Журналист насел на нее так плотно, что Офелия не выдержала и сурово сжала челюсть, пребывая в холодной ярости. Можно было использовать на нем контроль разума и заставить уйти, но Ран было запрещено применять из-за опасности темной магии, поэтому пришлось сжать челюсть, приспуская порыв воспользоваться силой. Терпение было не резиновым, плечи затряслись от раздражения и не проконтролировав характер из-за накала страстей, Ран вспыхнула, сурово поджав губы и испепеляюще глянув в глаза репортеру.

— Заткнись! — грозно вскрикнула на всю улицу Офелия, исказившись в злости, нервно дыша, от чего вздымалась грудь, а Джейсон ошарашенно замолк, вытянув лицо, глупо хлопнув глазами.

       «Она и сама громкая…»

Неприятно потер ухо Стинг, скривившись от пролетевшего в воздухе тона.

       «Но впечатляюще осадила его…» 

Восхитился Эвклиф, чьи мысли слышались достаточно четко для нее. Джейсон, поняв свою ошибку, покорно отступил, давая ей воздуха, предприимчиво замолчав, но не ушел, решая попытать счастье еще раз, зайдя с другой стороны. Через секунду сообразив, что сорвалась, Офелия шумно втянула носом кислород, перевела дыхание, посетовав на свою вспыхнувшую эмоцию и тяжело безысходно выдохнула. Черты приняли прежнее отстраненное выражение, она достала новую сигарету, чтобы успокоить нервы.

       «Никотином несет…»

Снова покривился Эвклиф, на которого та скосила острый взор, когда подожгла табак и сделала затяжку

— Простите, я был груб и невежлив, — попросил прощения репортер, качнув головой, отвлекая ее от созерцания Стинга. — Могу попросить немного вашего времени, пожалуйста? — с надеждой уставился Джейсон, не отступая.

Взвесив обстоятельства, зная, каким настырным может быть этот мужчина, Офелия вздохнула в энный раз, возведя глаза к небу. Было только два варианта в таком случае: отказаться и тогда журналист будет постоянно ее преследовать, не давая покоя во имя своей газетенки, либо же согласиться, чтобы отмучаться и послать затем. Длительное спокойствие было куда заманчивей мимолетного, как посчитала Ран, наступая на горло себе самой.

— Одно интервью и вы от меня отстанете навсегда, — предупредила та, красноречиво щуря взор, намекая, чтобы после этого к ней не липли, как банный лист к жопе.

Воспряв духом, Джейсон активно закивал головой, словно игрушечный болванчик, оживленно встрепенувшись. Оглядевшись по сторонам на просторную площадь в поисках скамейки. куда можно сесть, чтобы дать ногам отдохнуть, Ран не обнаружила ни одной, а идти далеко было нежелательно. Ее травма давала о себе знать неприятным покалыванием.

— Вам нужно присесть? — заботливо приметил репортер, правильно растолковав ее поведение, на что Офелия кивнула, опустив взгляд на трость в ладони. Гениальная идея моментально возникла в голове мужчины, он обернулся в сторону волшебников, широко улыбаясь. — Стинг, не позволите нам посидеть внутри некоторое время? — спросил тот, от чего Офелия изумленно закашлялась никотином, вскинув брови и перевела взгляд на названного.

Часть 1.

Bloody_Dark_Prince

В магическом мире таилось настолько огромное количество необычных событий, что уже нечему было удивляться. Но судьба, как всегда бывало, совершенно с этим не согласна. Сталкиваясь с форменным засранцем, чьи мысли бегут впереди планеты всей, переполняя чужую голову постоянными подстегивающими комментариями, еще на изначальном этапе следовало вышибить мозги. Себе или же ему - вопрос актуальный, который и предстояло выяснить, пока все не зашло слишком далеко. А, может, уже и поздно...

Fairy Tail

Стинг Эвклиф/ОЖП

Роуг Чени

Минерва Орланд

Леви МакГарден

Гажил Редфокс

Руфус Лор

Скрытые мысли

День города — тот праздник, когда вся округа, будто сходит с ума в порыве торжества. Наводит марафет на улицах, украшая колонны благоухающими цветами, завешивает фонарные столбы сверкающими гирляндами, отбрасывающими разноцветный блеск, приклеивает к стенам зданий бутафорию, чтобы каменные кладки бульваров выглядели пышно и красочно, не идя ни в какое сравнение с повседневностью. Повсюду лилась музыка, множество музыкантов играли в каждом уголке, наполняя пространство мелодиями и ажиотажем. Люди наряжались в красивые одежды, юбки девушек шелестели под ногами, стучали каблуки, на мужчинах красовались выглаженные рубашки. Днем город жил в полнейшей беготне и предвкушении вечернего своеобразного концерта и уличного бала. И как только яркое теплое солнце принялось закатываться за горизонт, испещряя голубое небо акварельными алыми и оранжевыми красками, разливающимися над головой, вдвое больше местных жителей высыпалось на улицы, принимаясь за восторженное празднество.

В такой громкий день, ради перестраховки, чтобы не произошло никаких эксцессов и народ гулял в полнейшей безопасности, к Офелии обратилась верхушка организационного комитета. Так как Совет только-только восстанавливался и солдат для охраны не хватало, Ран, как бывшего командира на время попросили присмотреть за рыцарями и новобранцами, а затем, пообещали отпустить ее проводить ночь на свое усмотрение, давая полную свободу. Чтобы все не выглядело, как обычное служебное поручение, Офелии выделили, помимо высоких полномочий еще и особое место в торжестве, как важному специальному гостю. Как бы Ран не хотела провести вечер подальше от обязанностей куратора, а против извещения из главного дома города и письма от Совета, подтверждающего свое разрешение нанять ее, пойти против не могла. Положение командира уже давно перестало быть действующим, но отголоски из прошлого, полного достижений и наград делало из нее прожженного ветерана, к которому всегда можно было обратиться лишь в плане руководства и слежения за атмосферой. Никакой поимки преступников, если те объявятся, никаких других действий, а лишь надсмотр за дисциплиной и учение бойцов охране населения. Остальную работу, помимо неумелых рыцарей, взятых на свое первое задание, было возложено на плечи местных магов из «Саблезубого Тигра», которые вечером также числились в одном с ней списке высокопоставленных гостей.

Офелии было все равно на ответственное поручение, на многоуважаемое приглашение в первые ряды на празднике, ей хотелось только провести ночь в спокойствие, а не среди нагромождения чужих мыслей, чьи нападки усилились вдвое из-за феерии происходящего и обильного скопления народа. На ментальном уровне девушка ощущала, как откуда-то с небес Лахар настойчиво говорит о благородности цели и огромной чести доверенного ей задания, ведь Совет должен помогать всегда и везде, не важно в чем, если в ней нуждались, то требовалось принять предложение. Офелия смирилась с обстоятельствами и согласилась, но лишь для того, чтобы хоть как-то показательно выказать благодарность за все предоставленные ей удобства, на деле, Ран пошла бы на такое только, если бы Лахар ее самолично и силком потащил в эпицентр торжества, поставив часовым. Местом назначения для девушки — главная площадь, самая загруженная и оживленная часть города, где и проходило основное гуляние.

Стоял шум и музыка оркестра, люди мелькали перед глазами яркими всполохами, улыбались, смеялись, наслаждались обстановкой, выпивали и проводили ночь в восторженном веселье. Скосив недовольный взор в сторону, она наткнулась на рядом находившегося новобранца, чей вид не вселял уверенности, достоит ли он до конца разгула. Лицо выглядело слишком молодо, будто его только-только вытащили из родного дома, дали в руки меч и сразу отправили на первое же задание, ничего толком не объяснив. Спина сутулая, взгляд полный неуверенности, часто сглатывал, плечи напряжены, а мундир ему велик из-за щуплой комплекции. Неловко и как можно незаметней переступив с ноги на ногу, новобранец запнулся о свой же ботинок и опасливо дернулся, стараясь найти опору. Неуклюже покачавшись на пятках, как маятник, он поймал равновесие и устоял, облегченно выдыхая.

       «Как это тяжело…»

Захныкал рыцарь, сталкиваясь лицом к лицу с первыми трудностями и почувствовав на себе настойчивый взгляд, оглянулся на Офелию. Заметив ее проницательный сощуренный взор, парень испуганно вздернулся и выпрямился, натянувшись, как струна, задрал голову, пытаясь не схлопотать выговор. Девушка мученически закатила глаза, тяжело вздохнув, мысленно взмолившись к Лахару, принимая его за своеобразного ангела-хранителя. Лахар явно не стремился спасти ее от кучки зеленых солдат, таких, как этот новенький у нее в распоряжении был целый отряд и каждый был краше предыдущего. Их всех, как поняла Офелия, понабрали без разбора и скинули наглядно разучивать дисциплину на шее у нее. Когда она только узрела предоставленную в управление гвардию, то пожелала развернуться и уйти прочь, чем обрекать себя на нервную возню с полчищем неказистых мальчишек, чьи размышления отдавали откровенным нытьем.

В связи с командованием и праздником, Ран попросили надеть парадную форму, поэтому в такой торжественный день ей приходилось носить выглаженную мантию, мундир и ордена с медалями, что отблескивали на ее груди, завешивая, словно кольчуга. Так выпендриваться Офелия не любила, но раз по словам нового Совета такой влиятельный образ должен был подействовать восхищением на отряд, ей пришлось пойти на уступку. Правда, что стоило Ран появиться и представиться новобранцам при полном параде, — обычно девушка выглядела неухоженной и уставшей, будто ее каретой переехало, — во всем величии своих достижений, как они пораженно застыли, внимательно осматривая боевой образ. Особое внимание рыцари уделили нескольким вещам: медалям — никогда прежде не видя, чтобы у человека было их настолько много, — у Лахара орденов имелось с десяток раз больше, если говорить об этом, — шраму на щеке и трости, с которой та поддерживала себя, намекая мальчишкам, что те были получены на службе и поражались тому, что Офелия — женщина, занимавшая пост командира.

Со своими бывшими подчиненными у Ран были особые отношения, поэтому никто не предавал значения ее повседневной вялости или лени ко всему. Они были подготовленными и наученными людьми, которые сами понимали, что от них требуется делать, а здесь… Кучка зеленых головастиков, тонувших в собственной форме и витающие в облаках. Приходилось проявлять сухость, строгость и лидерскую хватку, которые Ран изматывали куда быстрее, чем хотелось бы. Еще и людские мысли вокруг заполняли ее больную голову, будто присмотра за рыцарями было мало.

Отмахнувшись от неуклюжего новобранца, опасающегося Офелию, она отошла на несколько шагов в сторону и удрученно потерла лоб, снова вздыхая.

Подняв глаза на площадь и осмотрев толпу, Ран завистливо поджала губы, игнорируя скользящие по ней украдкой взоры. Ее мантия и правда привлекала много внимания, хотелось переодеться и плюнув на все, пойти выпить, чтобы заглушить пережитые кислые чувства и алкоголь ударил расслабляющим эффектом.

Хуже всего прочего неутешительного положения стал факт наличия занозы в заднице вблизи ее нервной системы, готовой взорваться и самоуничтожиться. Челюсть уже на автомате сжималась каждый раз, как она слышала этот лихой тон в своем сознании.

       «Мисс Мне-Нравятся-Глаза-Стинга-Эвклифа…»

Подтрунивал в издевке голос, намеренно пытавшийся сбить ее душевное равновесие и вывести из себя, укалывая своими комментариями в виски. Зубы Офелии скрипнули друг о друга, на лбу забилась раздраженная жилка и тело само собой рефлекторно отреагировало на услышанное, от чего девушку неприязненно передернуло. Знакомое до дрожи присутствие усилилось и полностью захватило собой Ран, когда позади нее призывно замерли, будто глумились. Всеми фибрами души, она ощущала настойчивость, от которого содрогались границы личного пространства, в него нахально и дерзко внедрялись, чтобы потешить свое самолюбие и надавить на душевное равновесие Офелии. Спиной она чувствовала нехватку дистанции, всеми силами сдерживая желание пнуть тростью ожидающе застывшего Стинга и погнать его к черту от нее.

Как Мастер гильдии, он должен присутствовать на главной площади, куда закрепили позицию Ран и это было самое худшее соседство и встреча за все время.

— Я не говорила, что они мне нравятся! — вскинулась негодованием Офелия, проклиная тот день, когда не уследила за собственной магией и позволила этому засранцу застукать себя за мимолетной мыслью о его великолепной внешности, какую было невозможно проигнорировать.

Стинг — красивый, никто не спорит, у девушек во рту пересыхает и они теряют сознания при виде его смазливого личика. Ран мечтала не вспоминать о тех размышлениях, за которыми уличала его фанаток, когда они пялились, пожирая Эвклифа взглядом. Даже сейчас у Офелии стоял в ушах тонкий возбужденный визг, словно белый шум, посылаемый от неподалеку круживших барышень, заглядывающихся на завидного жениха-волшебника. Пиком личного позора и падения собственного достоинства являлось неаккуратно брошенное рассуждение о Стинге, Ран не должна была щекотать распущенное эго заявлением, что считает его красавчиком. Теперь Стинг, найдя изъян в броне раздражительной Офелии, из кожи вон лез, чтобы поиздеваться над ней и преисполнить свою надутую самоуверенность за ее счет.

Офелия стойко сопротивлялась его присутствию, сцепляя пальцы на трости и гордо расправив плечи, загипнотизированно смотрела вперед на народ. Видя, что Ран не подает никаких признаков внимания, стараясь держать марку, Стинг раззадорился куда сильнее и шутливо склонился, подобравшись к ее лицу повернутому строго в профиль. Брови Офелии нахмурились. Неизвестно почему, но после того случая с обоюдной передачей мыслей, Эвклифа захлестнуло любопытство, о чем может думать телепат, когда на постоянной основе знает все о других. Вывести ее на рандеву чтения мыслей друг друга являлось занятной идеей, его губы расплылись в широкой наивной, но хитрой улыбке.

       «Ми-и-и-сс… Не хотите взглянуть в парочку выразительных глаз?»

Подначивал ту Эвклиф, забавляясь атмосфере, замечая остротой зрения, как мрачнеет от неудовлетворения ее выражение.

— Заткнись, Эвклиф, — сквозь зубы тихо процедила Ран, не оборачиваясь на него.

       «Твоя парадная форма так и говорит об ответственности. В обычное время же ты выглядишь не так роскошно.»

Задел Стинг, приплетая еще и ее повседневный вялый образ с растрепанными волосами, которые она с таким трудом худо бедно пригладила сегодня, хотя некоторые пряди продолжали торчать в стороны, будто львиная грива. На этот раз, Офелия оскалилась и повернулась к хлопающему глазами Стингу, растянувшему уста еще шире, будто резиновые.

— Тебе бы самому поучиться ответственности, мелкий засранец, — рыкнула Ран и резко отвернулась, медленно заковыляв подальше от него, но блондин не отставал, мерно вышагивая следом, словно хвостик.

       «Какая ты грубая…»

С наигранной обидой донеслось от Стинга, на что та дернула плечом и неприятельски оглянулась через него, прожигая острым платиновым взором.

— Чего ты от меня хочешь, Эвклиф? — напрямую спросила Офелия, чтобы знать какие мотивы он преследует, наседая ей на разум своими комментариями.

Стинг, схватывая налету открывшиеся перспективы общения с помощью ментальной связи, принялся общаться с ней лишь телепатией, нагружая и без того уставший от болтовни окружающих мозг. Тот вновь улыбнулся, непринужденно закачавшись на пятках.

       «Прекрати называть меня «засранцем»."

Офелия издевательски усмехнулась.

— В следующей жизни! — горло ответила Ран, вскинув подбородок и продолжила путь, вышагивая более легче, чем прежде, как только поняла, о замысле Стинга.

Ему не нравилось, что она портит его созданный имидж, после того, как общественность поменяла о нем свое мнение, якобы Мастер «Саблезубого Тигра» стал совершенно другим человеком, теперь оправданно получая восхищение народа. Офелия же разрушала данное заблуждение одним своим проницательным существованием, подрывая его собственное спокойствие. Хотя Эвклиф и вел себя по-другому, проникнувшись товариществом, соблюдая внимательность к каждому, но за своими переменами он скрывал темный факт. Мысли у него кишели тем самым самодурством, дерзостью и задранной высокой планкой самолюбия. Офелия видела его насквозь, от нее было не утаить ни одной грязной тайны, враждебного рассуждения или истеричного крика сердца, видимо, именно это и колебало уверенность Стинга. Кто-то имел настоящее представление о нем и Эвклиф был этим недоволен.

Либо же был еще один вариант повышенной прилипчивости блондина, какой Офелия тоже рассматривала — мальчишка увидел занимательный редкий магический феномен и не может перестать играться с ним. Возможно, Эвклиф также был идиотом, не понимающим слов: «пошел нахуй», может, он вообще мазохист, которому в кайф, когда на него орут, но это попахивало уже извращением. Предполагать и выдвигать теории можно бесконечно, даже понимая, что у него на уме, некоторое поведение Стинга являлось нечитаемым.

— Сэр Эвклиф! — пронесся в воздухе сквозь царивший гомон музыки и смеха, чей-то призывный тоненький звонкий голос, привлекший внимание названного.

Отвлекшись от преследования Офелии, Эвклиф посмотрел в направлении источника шума, Ран же резко затормозила, кривя губы от дискомфорта, в голове у нее на повышенных тонах трезвонило восторженное женское щебетание. К блондину на всех парах летела молодая длинноволосая брюнетка, сокращая расстояние на своих высоких каблуках с изумляющим мастерством ходьбы на ходулях. Локоны пышно развивались волнами, изысканные черты лица счастливо блестели, темные глубокие карие глаза искрились, элегантное платье шелестело юбкой. Она так и описывала определение женственности, совершенно молодая девочка достигшая совершеннолетия, спешила к своему кумиру, как к принцу на белом коне. Любой мужчина обомлел бы от ее красоты, Офелия сомнительно сощурилась при лицезрении незнакомки, вставшей напротив Стинга, разглядывая его вблизи.

От одного запаха сладко-цветочных духов стало дурно, а от верещавых дум так еще и тошно, будто Ран находилась рядом с сиреной общего оповещения. Даже не разобрать, что незнакомка лепетала, лишь распространяла ультразвук, представляя из себя тугую малолетнюю дуру. Может, со стороны Офелии было крайне грубо думать так об этом подростке, но Ран априори недолюбливала всех людей вокруг, а как только слышала их мысли, то составляла полную картину о человеке, кого-то еще было возможно вытерпеть, а кого-то совершенно точно нет и следовало избегать. Лишь Лахар являлся единственным исключением, они не были друзьями, скорее, товарищами по оружию, какие терпели друг друга из-за рабочих моментов, а с годами притерлись в доверии. И, все же, стоило наладить отношения и продвинуть их к дружеским раньше, чем мужчина погиб, Офелия слегка жалела об этом, но осознавала, что ничего уже не поменяешь.

Брюнетка закрутилась вокруг Стинга, который при виде нее приветливо, широко и обворожительно улыбнулся, заставляя незнакомку тут же зардеться.

       «Её духи до омерзения приторные…»

Впечатление этой пары были полностью противоположны, пока девушка обволакивала каждую черточку его лица влюбленным взором, Эвклиф вел фальшивую двойную игру. Снаружи он приятно располагал к себе светлой улыбкой, а внутри костерил забившийся в носовые пазухи щекотливый аромат, каким веяла брюнетка. Держась изо всех сил, чтобы не сбледнуть оттенком, не задохнуться и с одолевшим головокружением из-за резкого перепада давления в воздухе, не грохнуться плашмя в обморок, Стинг лицемерил на благо себя самого, чтобы не ударить в грязь и не оскорбить фанатку.

В этот раз специально вслушиваясь в поток обреченных мыслей Эвклифа, Офелия злорадно усмехнулась, с садистским наслаждением наблюдая за его мучениями. Пока брюнетка что-то щебетала, словно соловей, Стинг делал вид, что ему 

 внимательно следить за ее монологом, кивая и лыбясь, как дурной. На его лбу блекло накрапывали капельки пота от усердия сдержать чихание, бровь нервно попеременно подергивалась, блондин явно не знал, как отвязаться от девушки. Лицезрея всегда высокомерного Эвклифа припертым в угол публикой, Ран внутренне удовлетворенно ликовала, она прыснула, тихо упиваясь хохотом.

       «Прекрати смеяться!»

Офелия не остановилась, прикрывшись ладонью и продолжив мерно еле различимо хохотать над ним, плечи у нее дрожали, она чуть согнулась, прикрываясь рукавом мундира. Взгляд Стинга незаметно осуждающе и злостно скосился на нее, Ран же насмешливо изогнула бровь, ярко выражая накопленные чувства.

— Удачи, «идеальный Стинг Эвклиф», — с явным сарказмом произнесла шепотом та, зная, что Эвклиф ее прекрасно услышит и не прогадала, лицо парня тут же раздраженно нахмурилось и она гордо отвернулась.

Оставив Стинга самого разбираться с девчонкой уповающей на него, Офелия неспешно обошла площадь, проверив новобранцев, посетовав на их нулевую подготовленность, замечая, как солдаты порядком устали от всего происходящего. Вскоре подоспел старшина, отдал Ран честь и та с облегчением передала дальнейшие полномочия ему. На этом работа Офелии закончилась, она устало вздохнула и отдернула пуговицы мундира, распахивая полы мантии, в какой успела вспреть. Не смущаясь, она расстегнула воротник обтягивающей рубашки, сдвинула узел галстука, напоминавшего удавку вниз и растрепав волосы пятерней, оглянула территорию. Взор сам собой зацепился за лавку с алкоголем, к которой та направилась и приобрела бутылку выдержанной выпивки. Откупорив и с наслаждением сделав несколько глотков, приятно покатившихся по глотке, всмотрелась в темноте небо. Гуляния будут продолжаться до рассвета, выспаться из-за музыки дома точно не выйдет.

Задержавшись в гулком месте, Офелия мирно вслушивалась в текущую задорную мелодию музыкантов, наблюдая за их виртуозной игрой на инструментах. Пальцы неосознанно застучали в такт песне, с каждым глотком выпивки сутки становились краше, пока Ран окончательно не расслабилась. Взгляд металла блуждал по округе, высматривая что-нибудь интригующее. Смотря на круживших в танцах местных, глаза опустились на трость в ладони и хромую ногу. Она не завидовала, но собственные недостатки вызывали легкий дискомфорт, подбрасывая раздумья, что данное развлечение не для нее.

Проскочила мысль голосом Стинга в голове и Офелия безынтересно посмотрела в сторону. Отделавшись от фанатки, Эвклиф лавируя между столпотворением жутко недовольно продвигался к ней, от чего Ран закатила глаза, порицая его дотошность. Он был хмур, словно туча, сдерживая фырчание, уголки губ дрожали в негодующем оскале.

       «Стой! Я все тебе выскажу, ненормальная женщина!»

Делал ощутимые посылы не только испепеляющим недобросовестным взором, но и мысленно тот, пыхтя праведной злобой.

— А что я не так сделала, Мистер-Идеальный-Лицемер? — спросила с издевкой Офелия, отводя не впечатленный взгляд, абсурдно качая головой, не напрягаясь в адекватной беседе, а разговаривая на расстоянии.

Чуткий драконий слух улавливал все до единой насмешки в ее голосе.

       «Ты оставила меня с той девчонкой! Она мне все уши прожужжала своим трепом!»

Странное общение завязалось между парочкой недоприятелей, недосоперников, недоврагов — для их связи не имелось конкретного определения, они просто нервировало друг друга, подстегивали и влипали в абсурдные ситуации. Привыкнув к способностям Офелии, Стинг нашел в них прок, разговаривая с ней телепатически, он мог не волноваться о том, что его остроты или резкие замечания услышит кто-нибудь посторонний, кому не следовало бы о них быть в курсе. А Ран в свою очередь могла не напрягаться и вдоволь бормотать себе под нос, вещая шепотом, экономя силы в голосовых связках. Со стороны это выглядело до комичного странно, но этих двоих такое развитие событий будто устраивало.

— С чего это я должна была тебя выручать? — резонно подметила Офелия, неспешно шагая мимо прохожих, отпивая алкоголь, ведя себя настолько непринужденно и беззаморочно, словно факт преследования был сущей мелочью.

Стинг же спешил догнать ее, несмотря на хромоту Ран, в толпе догнать ту было сложнее, кто-то все время в поворотах танца натыкался на Эвклифа, замедляя его. Никакая ловкость ему уже не помогала в давке, а вот Офелия, к его удивлению, со своими физическими данными отлично справлялась, минуя каждого в легких движениях. Словно ее вела сама лень, заставляя отступать туда, где нет людей, спасая от столкновений.

       «Я выручил тебя с журналистами. Где ответная помощь?!»

Недоумевал блондин, закатив глаза и всплеснул руками, проявляя эмоциональную мимику, если бы вел нормальную беседу лицом к лицу.

— Сам называл меня грубой, неблагодарной сумасшедшей, — подметила его давние замечания та, испытывая некое довольство от происходящего, капля неизвестного до этого азарта уколола под лопатки.

Пришло время и Офелии отыграться на Стинге, что вызывало темную радость и нахальную усмешку.

       «Я не называл тебя «неблагодарной»! Но теперь, видимо, буду!»

Ран высокомерно фыркнула, в голове у нее звучал лишь раздраженный голос Стинга, посторонние тональности исчезли, давая немного покоя, сбавляя шум. Из-за силы влияния Эвклифа, он поглощал собой весь гам, терпеть требовалось только его и Ран казалось, что в данных обстоятельствах слушать этого болвана лучше, чем несколько сотен местных жителей. В сознании приятно пустело раздувавшимся вакуумом, выпивка и правда благосклонно влияла на девушку, мышцы уже не так сильно болели, как казалось раньше, а недовольство по поводу всей посаженной ей на шею работы с новобранцами отступило. В серых глазах мелькали хмельные искры, Офелии казалось, что она неким образом входит в ритм собственного танца, при этом размеренно следуя стуку трости, ничего не замечая.

 людей — не существует, Эвклиф, — мудро высказалась Ран, делая глоток с чувством победы, будто одной фразой смогла утереть нос крутящемуся под ногами мальчишке-плохишу. — Ты не сможешь вечно выставлять себя в лучшем свете, — хмыкнула та, потряся рукой, проверяя, сколько горячительного высокоградусного напитка осталось в темной бутыле.

Замечание неприятно пронзило Стинга, он злостно зашипел, кривясь в чертах и грубо сощурился, всматриваясь ей в спину. Ему не желалось признавать, что Офелия права, так как он и сам понимал, что его темперамент рано или поздно покажется наружу, но пока был шанс его остужать, он не хотел прощаться с снисходительной ко всем маской.

       «Ты, как вижу, даже не пытаешься казаться лучше…»

— Именно! — внезапно притормозила и круто развернулась Ран, блаженно улыбнувшись, как некий гений, познавший истину, от чего блондин замер на дистанции нескольких метров, прекратив сближение и кропотливо всмотрелся в нее, впервые видя на ней такое выражение.

Непонятное, весьма непонятное выражение, вызвавшее недоумение, но от одного виды такой непривычной Офелии, Стинг опешил, чувствуя, как сердце отчего-то несвойственно себе екнуло. Щеки девушки отдавали жаром и румяной от алкоголя, а также наличие неприятного ей человека заставляло проявлять свой беспрецедентный характер, развязали ей язык. Хотя Офелия и выглядела, как блеклая обреченная и вечно задолбавшаяся от всего женщина, не стремившаяся к каким-то высоким идеалам или амбициям, от чего создавалось впечатление, что ей глубоко плевать на все и нрав у нее безынтересный, но существовало одна мелкая деталь. Офелия, на самом деле, являлась раздражительной и едкой личностью, что почувствовав свободу — не промолчит и успеет подстегнуть. Настоящая тихарившаяся стерва, если быть точнее и Эвклифу не повезло нарваться на такую сомнительную барышню.

По ней было заметно, что людей выставляющих себя идеальными, та не переваривала, а блондинки, как раз таки, входил в их число, от чего ей было не грех поглумиться, как над заблуждавшейся неучью. Алкоголь также играл особую роль, как он уже понял, в обычное время, Офелия уже давно гневалась и послала бы его куда подальше, но сейчас желала поставить на место, ткнув мордой в собственных ошибки.

Ее ресницы плавно мазнули друг о друга, гипнотизируя платиной радужки, уста сладко растягивались шире, весь ее образ кричал о преисполнившимся сознание, отыскавшим правду вселенной, какая даже не пришла бы на ум Стингу, по мнению Ран. Издевательский, раскрепощенные, в чем-то злодейский силуэт Офелии светился завораживающим блеском в свете разноцветных переливающихся огней, фигура уже не выглядела загнанной или незначительной на фоне других, также не пыхтело натужной ответственность об окружающих, на каких та плевать хотела в данную секунду. Из-за служебной привычки, выработанной за столько лет работы в Совете, она сдерживала себя, даже притащилась на праздник, какой ей был по боку, лишь бы только поскорее закончить с делами и влиться в обыденное течение, по которому Ран расслабленно переплавлялась. Высшая степень эгоистичности, которая не шла ни в какое сравнение с самолюбием Стинга.

— Я не стараюсь выглядеть лучше, чем есть, потому что в курсе, насколько ужасны мои недостатки и мне на все это откровенно по-е-бать, — изрекла Офелия, делая акцент на последнем слове, произнося его томным тембром с придыханием и по слогам, не стесняясь откровенной ругани, получая особое блаженство от того, что ведет себя совершенно отлично от общепринятой морали.

Не в первый раз Стинг слышал, как она грязно выражается, но сейчас это звучало, как какое-то своеобразное искушение, будто Ран демонстрировала, как можно жить без мороки, вдали от мнения людей. Она веселилась от своего же заявления, подвыпившая, растрепанная с распахнутой строгой служебной формой и никакая дисциплина не сдерживала, не имея и грамма значения сейчас. Эвклиф бездумно, удивленно смотрел на нее, словно заново знакомясь. Если каждый человек имел свои скрытые от других мысли, какие хранил в тайне ото всех, то у Офелии была целая загадка из неопределенной личности.

— Научись жить себе в удовольствие, а не втискиваться в общественные рамки, — напоследок произнесла она, подкидывая пищу для размышлений.

Звучало не как совет, который стоило взять во внимание и переосмыслить, а намек на более откровенное существование, разбивающее вдребезги идеальную маску Эвклифа. Он так и пялился, будто очарованный, молчаливо сглатывая, ловя каждый лукавый взор металла и плавные умаянные от выпивки движения, от которых локоны качались по сторонам. Офелия хихикнула, наблюдая за сбитым с толку Стингом и развернулась в такт играющей музыки, взметнув полы мантии. Медленно она шагнула дальше, оставляя позади блондина, провожавшего ее взглядом, как было всегда, когда они ставили окончательную точку во встречи.

Внезапно донеслись переданные ею мысли в голове у Стинга, заставив его повторно удивиться, как будто такое происходило в первый раз. Только сегодня Офелия сделала это осознанно и специально, дав ему, наконец, узнать то, за чем он гонялся за ней весь вечер, погружая в ошарашенное наваждение. Почему-то сейчас данная новость являлась не раздражающей, а какой-то личной связующей, от чего пальцы дернулись и в груди повторно екнуло, словно в его душу успешно пробрались. Стинг задохнулся от комка странных эмоций, показалось, что на улице стало нестерпимо жарко.

За солнечными беспечными днями следовали и прохладные дождливые сутки. Облака, застелившие полотном небо отдавали темной серостью, влажность воздуха до начала ливня скручивала кончики волос в лихие кудри, а как только обрушились крупные капли, то прибили весь созданный на голове бардак. Локоны осунулись, намокли и повисли липкими сосульками, по лицу сбегал град воды, одежда налипала к телу вторым слоем кожи, в высоких военных сапогах, какие Офелия привыкла носить со времен службы, хлюпало, от луж вязко отскакивали собственные шаги, разбрызгивая мутные грязные капли.

Не уследив за изменениями погоды, которые с самого утра так и кричали о падающем давлении воздуха, нагоняя духоту, Ран, в привычку которой входило частое бессмысленное наблюдение за небом в попытках отвлечься от окружения, — а, возможно, она таким способом постигала собственный дзен, кто его знает, — попала в самый разгар проливного дождя. Промокнув до нитки, словно облезлый кот, чему не предала никакого внимания, она пусто всматривалась вверх, замерев посреди безлюдной дороги. На улице в такую скверную обстановку никого, кроме нее не находилось, местные жители предприимчиво засели под крышами в домах или других заведениях, скрываясь от ливневой участи. Лишь редкие запоздалые прохожие проносились где-то в отделении, спеша зайти в сухое и теплое место.

Ран совершенно никуда не торопилась, тем более с ее то ногой бесполезно даже напрягаться, от чего она не думала предпринимать никаких попыток. Она уже мокрая с головы до ног, с этим ничего не сделаешь, а в опасность подхватить простуду из-за вероятности застудить слабые стратегически важные точки, Офелия не верила, предпочитая думать, что подобную чушь выдумали те, у кого просто слабое здоровье. Не сказать, что Ран здорова, как бык, — смотря на нее, кажется, что та издохнет от любого неаккуратного дуновения ветра, — но болела крайне редко, от чего, чтобы отмазываться от кипы работы, притворялась немощной с высокой температурой, готовой помереть прямо в ногах у скептичного Лахара. Мужчина, к слову, никогда не верил наигранным припадкам, зная, что в Ран заведует обычная лень и не давал внеплановых отгулов.

Не то, чтобы девушка обожала промозглую погоду, приносившую свежесть и прибивающую летнюю пыль, но относилась к ливням нейтрально, будто есть дождь и есть с природными явлениями ничего не поделаешь. Раскуриваемая до этого сигарета, не дойдя до фильтра, отсырела и потухла, Офелия бесцельно перекатывала ее во рту, покусывая зубами, вкус мокрого табака был отвратным, мягким, словно горькая каша. Шла перезагрузка мозга, откат всего сущего и возобновление мыслительного процесса, как с контрольной точки, когда Ран могла выдохнуть, перевести дыхание и продолжить тонуть в чужих размышлениях, которые на сей раз были абсолютно идентичны друг другу.

       «Льет, как из ведра…»

       «Когда же этот дождь закончится…»

Слышались тусклые отдаленные и неутешительные думы из домов в округе. Все также стоя на одном месте, Офелия выплюнула опротивевшую сигарету прямо в лужу, в которой изделие окончательно расплылось.

Посчитала Офелия и устало вздохнув, похромала дальше, не предавая внимания непогоде. Из-за проливных капель в воздух поднялась легкая туманная дымка, застилая обзор, образы бульвара размывались. В шуме плохо различалось человеческое присутствие, если только не цепляться за чужие рассуждения.

Промелькнул в сознании тихий вкрадчивый тембр, который Офелия уличала не так часто, как того же Стинга. Вспомнив об Эвклифе из-за приближения его напарника, Ран неприятно передернула плечами. Если так задумываться, то для нее единственной удивляющей вещью, — с другими аспектами, она покорно смирилась, — каждый раз вызывающий недоумение, являлась манера обращения магов. Ее называли «мисс», подкрепляя вежливость и факт старшинства, на этой почве, Стинг часто использовал этот способ ради насмешки. В гарнизоне к Офелии часто вообще обращались «мэм», особенно странно было слышать это от новобранцев, вроде и приятно проявляемое уважение, а вроде… Мэм… Мисс… Ей же не за пятьдесят в конце концов.

Торопившийся Роуг прошлепал по лужам и поравнявшись с Офелией, остановился, встретившись с ней идентично спокойными взорами, говорившим сам за себя. На Чени был накинут капюшон длинного черного плаща из-под которого блестела пара алых глаз, способных запасть в душу и поглотить своей тенью. Тщательно осмотрев осунувшуюся от сырости Офелию, не проявляющую негативных эмоций из-за данных обстоятельств, Роуг украдкой глянул вперед.

— Вам далеко? — поинтересовался он с такой простотой, будто Ран являлась его хорошей знакомой, при этом соблюдая вежливый этикет.

Чем ей нравился Чени — что сам по себе молчалив и загадочен, что мысли у него в голове звучат очень тихо, практически незаметно, от чего Офелия не часто признавала его присутствие. Особенно, когда рядом находился Стинг, орущий что у себя в разуме, что наяву. Не признав сперва смысл вопроса, Ран все же поняла, к чему тот клонит и анализируя, оглянула бульвар. До дома ей и правда было далековато, тем более при такой скорости.

— Порядком, — согласно кивнула Офелия, не предполагая, что собирается с данной информацией делать Чени.

Когда он принялся расстегивать пуговицы на воротнике, та осознала, что затеял Роуг. Взмахнув полами ткани, Чени без лишних слов накинул ей на голову свой плащ, прикрывая от бьющих по макушке капель. Чени намок буквально за несколько мгновений, аккуратная укладка осела в объеме, по чертам сбегали ручейки, а он выглядел абсолютно размеренно и безынтересно. Изумившись благородству мага, Офелия хлопнула глазами, а он уверяюще кивнув, развернулся и поспешил дальше. Наблюдая за его отдалявшимся силуэтом терявшемся в водной завесе, Ран подумала лишь о том, что ее мокрый вид вызвал уж слишком много жалости. Либо же, Чени отличался куда более человечными качествами, позволяющими отдать последнюю верхнюю одежду нуждающемуся. Офелия решила сильно не рассуждать на этот счет, пожала сама себе плечами и непринужденно поковыляла к себе.

Через пару дней, как только дождевые нападки прошли и вышедшее из-за туч яркое теплое солнце принялось осушать оставленные на асфальте лужи, Офелия выбралась обратно на улицы. Подойдя к все такой же оживленной гильдии «Саблезубого Тигра», Ран с какой-то обыденностью смотрела на встретившегося с ней в дверях Руфуса.

       «Давно не видел леди Ран…»

Также, как и в прошлый раз приветливо, лукаво и изысканно улыбался Лор, довольствуясь повторной встречи, как если бы только и ждал появления девушки. Взгляд сам собой скосился на украдкой подобравшуюся Минерву, чьи губы велись уголками высоко вверх, она так и пестрела понятными намерениями понаблюдать и подслушать. Ран непреднамеренно стала главным объектом какого-то интригующего шоу для общественности, вероятно, не каждая девушка способна вылить на Эвклифа заряд нецензурных слов. Неудивительно, если для согильдийцев блондина считается нормой, когда его фанатки визжат от восторга, превознося его, как Бога. Куда более занимательно, что какая-то женщина даже не прониклась его величием и смотрит, как на абсурдное нечто.

Офелия сделала вид, что не замечает давящего на нее повышенного интереса, прикинувшись великой и слепой.

— К сожалению, Стинг немного занят в данный момент, — толком не услышав просьбы, сразу предупредил Руфус, подумав, что Ран необходим именно он, чтобы в очередной раз поцапаться.

       «Изо всех сил страдает над документами…»

Ехидно пронесся дополнительный комментарий, заставивший Офелию украдкой бросить цепкий взор на одну из дверей второго этажа, где совершенно точно располагался кабинет Мастера, откуда и доносились многострадальные стоны. Внутри Ран разливалось злорадное ликование от догадок, что безответственный Стинг вынужден корпеть над кипой присланных бумаг, от которых, как главе гильдии, ему не отвертеться. Вспомнив, что значит слово «отсчет», Офелия чуть не расплылась в издевательской усмешке, довольствуясь мучениями Эвклифа, какие он был обязан познать. Не все же ему быть лидером лишь на словах, пусть докажет это долгим и упорным заседательным делом над объяснительными.

Часть 2.

Офелия никогда не знала мирного и спокойного времяпрепровождения, привыкнув жить в бесконечном шуме людских мыслей. Даже в уютно обставленной небольшой квартире не присутствовало того нужного ее рассудку покоя, пока город продолжал жить в своем ритме. Рассуждения прохожих под ее окнами или живущих этажами ниже соседей прекрасно доходили до ее сознания, будь то день или же ночь, но, как считала девушка, даже такое незавидное положение было намного лучше старых добрых казарм с сожителями в численности несколько сотен человек. Теперь у нее хотя бы имелся свой собственный личный угол, вернее, целая жилплощадь и никто не ютился под боком, как селедки в бочке. Предоставленная королевством квартира пришлась ей по вкусу, Офелия являлась не из тех людей, требующих роскоши и огромного свободного пространства для полета фантазии в обставлении квартиры. Все внутри было до боли просто, но с какой-то изюминкой, намеком на то, что в данном месте проживала женщина, а не мужчина или целая гурьба сожителей, а может и семья. Намеком совершенно точно можно было считать развешенное на сушилке нижнее белье, в принципе, и все.

Будучи донельзя ленивой, Ран, даже несмотря на вдалбливаемую ей дисциплину не особо следила за расположением вещей, какие-то части небольшого гардероба могли валяться в любой точки ограниченной территории. Были красивые рюшчатые легкие занавески на окнах, но и бардак тоже, точно такой же, как и в голове вялой хозяйки, не знакомой с правилами облагораживания и хранения домашнего очага. Ни раз Офелия понимала, что со своим простейшим характером к вещам, в будущем станет просто отвратительной женой, умеющей, разве что, худо бедно готовить и застирывать одежду. Оглядывать раскуроченную и незаправленную после сна кровать, залежи испачканных в кофе чашек на столе и горы немытой посуды не стоило точно также, как и распахнутый платяной шкаф, из которого выглядывали неровно повешенные на вешалки мундир и парочка другая верхней непримечательной одежды. Бесцельно развалившись в кресле возле открытого окна, откуда дул освежающий ветер, колыхавший потоками воздуха шторы, Ран бездумно пилила взором махровый ковер под ногами, наглядно замечая, как тот посерел от осевшей пыли. Но Офелия лишь только глубже утонула на мягкой обивке, закинув ноги на ручку и подперев щеку, продолжила пялиться на развалы.

Она была уверена, что увидь Лахар в каком состоянии находится ее квартира, то вдарил бы мокрой тряпкой по шее, заставив надраить все до блеска, пока в параллель читал лекцию о важности чистоты и организации личного пространства. А то, что старый товарищ на самом деле все видел с небес, подсказывали частые падения книг с полки ей на макушку. Хмуро потерев голову, подушечки пальцев натолкнулись на свежую выпуклость шишки, что Офелия получила буквально пару минут назад от лежавшего на подоконнике чтива, рядом с которым дымилась кружка свежесваренного кофе. Только даже некое небесное наказание не помогло ей набраться сил ради цели уборки. Взор проницательно упал на стоявшую на комоде фоторамку, откуда на нее смотрел серьезный взор Лахара с общего с ней снимка, так и намекающий поднять задницу с кресла.

— Не сегодня, — отмахнулась Ран, пожимая плечами, говоря с немой фотокарточкой.

Скрытые мысли

Содержание

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Комментарии (0)