Отвернитесь от меня. Вам будет противно смотреть на меня. Поверьте. Не нужно на меня смотреть. Мне самой противно на себя смотреть после того, что случилось несколько часов назад.

Я сломанная. Я неправильная. Я испорченная. Или так?.. Меня сломали, меня испортили?.. Как точнее?

Я чувствую, что ветер смахивает осторожными движениями с моих щек слезы, гладит по побитой спине и рукам, покрытым синяками. Чувствую.

Ветер жалеет меня. У него нет лица, поэтому он не боится якшаться с такой, как я. Сломанной. Испорченной.

Выкиньте меня на свалку, если не побрезгуете прикоснуться. А лучше пристрелите меня и оставьте умирать в водосточной яме. Мне там самое место…

Я ведь прекрасно знала, что ничего хорошего не выйдет из того, что я пойду к ней на вечеринку. Знала и все равно пошла. Знала, что со мной там не сделают ничего хорошего… Знала?.. Или хотела?.. Если не хотела, но знала, почему тогда пошла? Значит, хотела? Значит, правильнее «Я испорченная. Я сломанная. Я какая-то не такая»

Пожалуйста, отвернитесь от меня. Оставьте меня одну… Выкиньте меня. Я сломанная.

Закрываю глаза и падаю на асфальт. Синяком больше, синяком меньше… Никакого нет до этого дела. Мимо идут прохожие, или мне только так кажется?..

— Девушка?.. Вы в порядке? — кто-то тянет меня за локоть вверх. Жмурюсь от боли… Локоть разбит?.. Или оцарапан?.. — Вам плохо?

— Кошмарно, — хрипло отвечаю я. — Лучше отпустите меня, вам потом от этой грязи неделю не отмыться будет, — равнодушно предупреждаю я, кивая на вымазанную моей же кровью ладонь незнакомца. Незнакомца ли?.. Или я где-то его видела?.. Не знаю.

— Отвести вас в больницу?

— Нет, — поспешно отвечаю я, с испугом. Там обязательно спросят, что случилось.

— Тогда давайте я отведу вас к себе и перевяжу руку, — вздохнул парень, беря меня под здоровый локоть. И ему не противно?.. Дело же не в том, что я вся в своей крови и еще бог знает в чем. Я грязная… Я испорченная. Я сломанная. Выброси меня!..

Но я молчу. Мне все равно.

— Я, кстати, врач, — он пытается завязать со мной диалог?.. — Что с вами случилось?

— Упала, — соврала я, но парень успокаивается, услышав такой ответ. А может, боится узнать правду. Я и сама боюсь ее знать.

Попутно я пытаюсь понять, есть ли среди моих знакомых врачи…

Тем временем он приводит меня к себе и сажает на диван, на кухне. Сам уходит в ванную. Я слышу шум воды, скрип шкафчиков и шорох полотенец, смешанный с приглушенным матом. Он возвращается ко мне уже с мокрым полотенцем в руках и аптечкой. Очень осторожно берет мою левую руку и начинает смывать с нее кровь. Именно за эту руку меня пристегнули к металлической балке, чтобы не сбежала. Простая вода щиплет. Но мне все равно…

Нет эмоций. Закончились. Только слезы все еще сами по себе выкатываются из глаз. Потом он льет мне на руку какую-то дрянь и щиплет еще сильнее, но парень сразу же заматывает мой локоть плотным бинтом, осторожно держа мое запястье другой рукой. Теперь, когда он смыл с руки кровь, он не может не видеть ссадины от наручников. Но он ничего не спрашивает.

Он осторожно вытирает все еще мокрым полотенцем мое лицо и шею, а потом и другую руку. Попеременно, то наклеивая пластыри и смазывая мазью от ушибов, то поливая перекисью и бинтуя мое тело. Так, он обработал мою правую кисть, заявив, что она была вывихнута. Я как-то не обратила внимание. Наверно, когда мне ее вправляли, я уже была без сознания. Потом он поднял меня на руки и отнес в ванную.

Я не была против того, чтобы он снял с меня одежду и смыл остатки грязи и крови. Потом молодой человек, завернув меня в большое полотенце, отнес в комнату и усадил на диван.

— Так что все-таки случилось?.. — осторожно спросил он, наливая мне чай. — Может, скажешь уже, Китти?

Я вздрогнула, услышав свое прозвище. Откуда?..

— Я знаю, что ты меня не знаешь. Зато я хорошо знаю тебя. Я лучший друг твоего брата.

— Максим, да? — равнодушно уточняю я.

— Да, — по его лицу поползла радостная улыбка. Рад, что я узнала его?.. Лично мне от этого осознания улыбаться не хочется точно. Это же катастрофа… Не дай бог, брат еще узнает, что я, изнасилованная, нагишом сижу в доме его лучшего друга. — Если расскажешь ему, я скажу, что ты меня изнасиловал, — тем же ничего не выражающем тоном предупредила я.

— А что рассказывать? Ты же мне толком ничего и не сказала, — улыбка слетела с его лица, сменившись обидой. — Что с тобой случилось?

— Тебя кто-то избил, кто?

— Я сказала, что это не твое дело.

Я смерила его пустым взглядом.

— Мне уже ничего не поможет, — выдавила я, чувствуя, как новая волна отвращения к самой себе подступает к горлу.

— Тебе станет легче, если расскажешь, — парень осторожно взял в руки мое запястье, замотанное в бинт и слегка растер, чтобы хоть как-то восстановить циркуляцию крови и сбить припухлость. — Ты меня практически не знаешь… Так ведь легче?..

— Зато ты знаешь моего брата, — я закрыла глаза, которые начали щипать.

— Я клянусь, что это останется только между нами. Тебе станет легче, если ты расскажешь!..

Я вздохнула, но руку из его пальцев выдергивать не стала. Какая уже разница, кто прикасается к моему телу?..

— Тебя побили… Сколько их было? — тихо спросил парень, все еще массируя мою кисть.

— Восемь, — еле слышно ответила я. — Пять парней и три девушки.

Макс осторожно перекинул руку через мое плечо и слегка приобнял, утешая. К черту жалость — на свалку меня!

— Как это случилось? — прошептал он, слегка наклонив мою голову так, чтобы она легла ему на плечо. Зачем он меня жалеет?..

— Меня пригласили на вечеринку, — безжизненно и ровно ответила я. — Не надо было туда идти, — я вздрогнула и подавила сильное желание крепко обнять парня, ища у него защиты и поддержки. Тот растерялся сначала, заметив перемену во мне, но все же обнял в ответ. — Вечеринка закончилась еще вчера, в полночь, — продолжила я, не в силах остановиться. Меня будто прорвало.

— Но уже три часа дня… — растерянно ответил Макс, разомкнув объятья и пытаясь заглянуть мне в глаза. — Неужели они били тебя все это время?

Я также внезапно отстранилась от него, как и прильнула. Обхватила колени руками и спрятала в них лицо.

— Кристина?.. — тихо позвал меня Макс, но я только сильнее сжалась. Не надо ему видеть мое лицо. Не надо вообще кому-нибудь меня видеть. Отвернитесь, я ужасна…

— Нет, — спокойно ответила я. — Они еще все вместе изнасиловали меня между побоями, — я высказала это вслух… Теперь, пожалуйста, застрелите меня и выкиньте на свалку… Ненужная сломанная игрушка. Выбросьте меня.

Парень резко втянул воздух и на несколько секунд замер. Правильно, я отвратительна. Отойди от меня, а то испачкаешься… Пожалуйста, отойди…

Но вместо того, чтобы последовать моим внутренним мольбам, парень стиснул меня в объятьях. Я мелко дрожала от ужаса воспоминаний и отвращения к самой себе. Из глаз все еще катились молчаливые слезы. Я хотела рассыпаться на атомы, чтобы только меня никто больше не видел. А лучший друг моего брата прижал мою голову к своей груди, там, где билось его сердце, и зачем-то взял на руки.

У меня не было сил удивляться. Тогда он, убедившись, что держит меня достаточно крепко, начал укачивать, прижав к себе. Я закрыла глаза и изо всех сил вцепилась в его шею, пытаясь прижаться еще сильнее. Меня тянуло, как магнитом, к этому чувству защищенности, которое появлялось, когда он прижимал меня к себе. Я, все еще всхлипывая, свернулась в клубок у него на руках и, прижавшись ухом к его сердцу, наконец-то, после столь долгого дня, задремала.

Глава 1

Cinderbird

Молодая девушка, после жестокого изнасилования и издевательств попадает к лучшему другу своего старшего брата. Сможет ли он заставить ее вновь поверить людям и вернуть ей смысл жизни?..

Ориджиналы

Девушка/друг ее брата, брат девушки, возможны и другие.

Сломанная

Странно, но когда я открыла глаза, я увидела только свои спутавшиеся волосы и чьи-то сильные руки, которые все еще держали меня. Сначала я испугалась, вспомнив обрывками события прошлого дня, но потом, когда память ко мне вернулась полностью, я успокоилась.

Макс сидел в кресле и, судя по размеренному дыханию и сердцебиению, дремал. Он все еще держал меня на руках, прижимая к себе. Не ушел. На душе стало радостно и противно одновременно. С одной стороны мне было противно оттого, что кто-то держит столь грязное существо, как я. Меня от самой себя тошнило. Но, с другой стороны, я была безумно счастлива, чувствовать защиту этого доброго парня… Была рада, что он не услышал моих внутренних воплей, и не выкинул меня на улицу, умирать в одиночестве от отвращения к себе.

Противоречивые чувства заставляли сердце болезненно сжиматься, а из глаз бисеринками вытекали слезы. Я снова прижалась к Максу, спрятав лицо у него на груди. Тот, спросонья, сжал меня еще крепче и тут же распахнул глаза. Оказывается, они у него светло-голубые. Я закрыла глаза и сделала вид, что еще сплю. Мне не хотелось видеть, как он смотрит на меня. Я испорченная… Грязная…

Но Макс, сочувственно вздохнув, осторожно провел по, наверняка, багровой скуле кончиками пальцев. Как-то странно болезненно полувсхлипнув, полувздохнув, он так же осторожно убрал с моего лица прядь разметавшихся волос. Кажется, он хотел сделать что-то еще, но я сонно открыла глаза, поднимая голову.

— А?.. Что?.. — тихо пробормотала я, покрутив головой, пока не наткнулась на светло-голубые глаза. — Ах!..

От его взгляда меня снова захлестнула волна отвращения к себе. Стало тошно так, что защемило сердце, и заболела голова. Я свернулась плотнее. Макс осторожно провел по моим волосам и пробормотал:

— Все в порядке, все уже кончилось… — я зажмурилась, и из глаз снова посыпались искры. — Я не дам тебя никому обидеть, все в порядке…

Я на секунду замерла от его слов. В них было столько участия, что мне захотелось плакать еще сильнее. Почему он не испытывает того же отвращения, как я?..

Максим снова начал укачивать меня, что-то нашептывая. Я обняла его за шею. Все-таки как бы я себя ни ненавидела, я не могу отказаться от этого чувства защищенности, которое испытываю рядом с ним. Добрый. Он добрый…

— Никому не дам тебя обидеть, слышишь? — я так хочу ему верить… Но после всего, что я пережила за эти двадцать четыре часа, было непросто вновь поверить в доброту людей. И, кто знает, может он так говорит, потому что не хочет расстраивать сестру своего друга, а на самом деле ему противно меня держать. Мне бы было противно… Я уже сама себе противна, настолько, что тошнит.

— Меня тошнит, — слабо пробормотала я, все еще пряча лицо. Все еще не хочу, чтобы он на меня смотрел. Не надо на меня смотреть…

Макс встал с кресла и пронес меня в ванную, прямо к раковине. Над раковиной висело большое зеркало в серебристой кованой раме.

— Только не к зеркалу, — я сжалась еще сильнее, когда представила, что увижу свое лицо. Макс моментально развернулся и понес меня на кухню. Там тоже есть раковина.

Парень аккуратно поставил меня на ноги и включил воду. Я тут же склонилась над мойкой и меня стошнило. Макс достал откуда-то стакан и набрал в него воды, и, как только я подняла голову над раковиной, заставил меня его выпить, после чего меня стошнило снова, но на этот раз легче. Он набрал еще один стакан, пока меня выворачивало наружу. Боюсь даже говорить, чем меня рвало… Наконец, я сделала один глоток и, прополоскав рот, выплюнула воду в раковину. Голова тут же закружилась, ноги стали ватными, а в ушах привычно загудело. Я и раньше часто падала в обмороки из-за низкого давления, поэтому симптомы узнала сразу. Все звуки, проходящие, словно через вату, болезненно отдавались в голове.

Максим метнулся к аптечке и, прежде чем я вырубилась, мне в нос ударил резкий запах нашатыря, от которого желудок снова свело судорогой — он был уже пустой. Я скривилась и закашлялась, а парень, убрав нашатырь и посадив меня на кухонный диванчик, дал мне стакан воды и полез в холодильник. Я медленно пила воду, приходя в себя после несостоявшегося обморока, как по кухне разнесся запах курицы. Меня снова замутило, и я прижала ко рту ладонь. Желудок снова свело, но там была одна вода.

Тем временем Максим выключил газ и снял с плиты кастрюлю с подогретым (сварить он его за три минуты ну никак бы не смог) куриным супом. Я снова скривилась, стараясь не дышать, но парень все же налил бульон в тарелку и поставил ее передо мной. Я думала, меня начнет тошнить снова… Макс подошел ко мне с ложкой и посадил к себе на колени. Я отвернулась от источника запаха, но парень осторожно повернул мою голову к себе.

— Открой рот, — попросил он, набирая ложкой содержимое тарелки.

Я вздрогнула всем телом. Всего на секунду закрыла глаза и тут же перенеслась в прошлую ночь.

-Открывай рот, тебе сказали! — рявкнул кто-то, а в мою мокрую от слез щеку ткнулось что-то горячее. — Открывай! — на мою скулу обрушилось что-то тяжелое настолько, что искры из глаз полетели.

Я зажмурилась и всхлипнула, отгоняя от себя воспоминания, которые наверняка еще долго будут меня преследовать. Максим заметил перемену и, резко вдохнув и оставив ложку, прижал меня к себе, успокаивая.

— Прости… — виновато забормотал он, качая меня на руках и прижимая к себе одновременно. — Прости… Давай, тебе надо поесть, а то опять в обморок упадешь…

Я приоткрыла глаза и еще раз вздрогнув, повернула голову к тарелке, чтобы Максим смог вылить ложку бульона мне в рот. Жидкость была не горячей, но теплой. Тепло приятно разлилось по пищеводу, и я поняла, что практически целые сутки ничего не ела.

Парень все еще держал меня на руках и кормил с ложки, как маленькую. Я невольно задумалась о разнице в возрасте. Сколько ему? 19? 20? Сколько лет разницы?.. Четыре года? Три?

Я не заметила, как съела все и теперь просто сидела у парня на руках.

Что делать? О чем говорить? Как вообще мне теперь жить дальше? Я определенно не знала. Да, впрочем, какая разница?..

Лежавший на столе мобильник завибрировал, и заиграла какая-то мелодия. Парень даже не глянул на определитель, сразу нажав зеленую кнопку. Было тихо, а я сидела совсем рядом, так что мне было все прекрасно слышно.

— Макс, братишка, у меня сестра пропала! — раздался в трубке беспокойный голос моего старшего брата. Максим скосил глаза на меня. Я безразлично смотрела вниз, сделав вид, что ушла в себя.

— Я уже догадался, — пробормотал он в трубку.

— Что? Ты ее видел? Где она? — брат так за меня беспокоится, хотя мы обычно ругаемся…

— Она у меня, я подобрал ее на улице, — вздохнув, ответил парень. — Она еще спит.

Теперь я глянула на него. Вряд ли брат потребует меня разбудить, только чтобы поговорить. Максим поджал губы.

— С ней все в порядке? — напряженно спросил в трубку мой брат. Видимо, Макс уловил в этом нечто иное, поэтому слегка порозовев, ответил:

— Все нормально. Несколько синяков, один из них на лице, кисть была вывихнута, — теперь я действительно видела в нем медика. — Я думаю, тебе лучше самому заехать, мне не хочется ее будить.

— Хорошо, я заеду в магазин и сразу к тебе, — в трубке послышались короткие гудки.

Я, молча, смотрела на Максима, который по-прежнему держал меня на руках.

— Где твой телефон? — вдруг спросил он.

— Я… я не знаю… — я нахмурилась, силясь вспомнить, выронила я его сама, или у меня его отобрали.

— Значит, скажем, что у тебя отняли телефон, когда ты шла домой, — предложил парень, глядя на меня своими светло-голубыми глазами.

— Х…хорошо… — ответила я пораженно. Я и не думала, что он правда станет прикрывать меня перед братом. Неожиданно.

— Я же обещал, что никому ничего не скажу, — пробормотал он, прижимая меня к себе.

Я облегченно выдохнула и обняла парня за шею. Тот обнял меня в ответ и ссадил меня на диван, встав, чтобы налить в тарелку еще супа. Пока я разглядывала узоры, которыми она была украшена, Максим вымыл раковину. В тот момент, когда я занесла ложку с бульоном, чтобы отправить ее в рот, раздался звонок в дверь. Макс, вытерев руки, пошел открывать дверь, а я сжалась, в ожидании прихода своего брата.

Глава 2

Мой брат был очень серьезным человеком и очень ответственным. Он был отличником в школе и университете, поэтому мне всегда ставили его в пример. Из-за чего мы неоднократно ругались. А теперь я внезапно поняла, как сильно он меня любит…

— Где она? — беспокойно спросил он, едва войдя в дверь.

— На кухне, я ее бульоном отпаиваю, — ответил Максим из прихожей. На кухню тут же влетел мой брат, Кирилл и, обведя ее обеспокоенным взглядом, нашел меня на моем месте.

— Кристина!.. — облегченно выдохнул он, подходя ко мне. Я думала, он меня сразу отчитает. Вместо этого он, прямо в обуви и верхней одежде подошел ко мне и обнял меня осторожно. Потом аккуратно взял меня за подбородок и чуть повернул левой стороной к себе. — Вот же ублюдки! Руки бы им повырывать! Вот сейчас поедем в больницу и зафиксируем все, а потом в милицию.

— Не надо в милицию… — с ужасом прошептала я, вспомнив, что мне грозило, если я хоть кому-нибудь расскажу о том, что случилось после вечеринки.

— Ну, заключение тебе и я могу написать, — в кухню, с пакетом в руках, вошел Максим. — А вот стоит ли ее прямо сейчас тащить в милицию…

В глазах уже стояли слезы от воспоминаний той ночи.

— Они всего-то телефон отобрали… — всхлипнула я.

Кирилл вздохнул и снова обнял меня.

— Я все равно не видела, кто это был, — пробормотала я, стараясь успокоиться и не показать, что все куда серьезнее телефона.

— Горе ты мое луковое, — вздохнул брат, прижимая меня к себе. — И чего тебя только туда понесло-то…

— Ты себя в ее возрасте не помнишь? — усмехнулся Максим, уводя Кирилла от темы.

— Эх, — снова вздохнул он, выпуская меня из объятий. — Нет, ну ладно я, а вот мама тебя с таким «макияжем» точно потащит и в милицию и больницу и в женский кабинет еще затащит, — пробормотал он. Хорошо, что он не видел, как расширись от ужаса мои глаза. Зато это увидел Максим.

— Ну, так и пусть у меня живет, — предложил парень. — Пока синяки не сойдут.

— Максим, мировой человечище! — Кирилл пожал другу руку и принялся разбирать пакет. — Она тебе не помешает?

— Чем она может мне помешать, если я целыми днями то на работе, то в библиотеке? — ответил он.

— Ну, тогда сейчас перекусим, и я смотаюсь тебе за одеждой, — кивнул мне мой брат, и тут-то я вспомнила, что до сих пор в одном пушистом белом полотенце. — И заодно заберу старую…

— Да ее можно сразу на выброс, — ответил вместо меня Максим.

— Ну и ладно, тряпки — это приходящее, главное — сама живая и более-менее здоровая, — улыбнулся мне ободряюще брат. Я попробовала улыбнуться в ответ, но вряд ли вышло что-то приемлемое…

Итак, мы перекусили… Лично я ограничилась одним апельсином, съедая по одной дольке. После визита брата, мне стало и легче, и паршивее одновременно. А еще очень неудобно перед Максимом. Брат мой только что вышел, Макс закрыл за ним дверь и вернулся на кухню.

— Спасибо, — тихо сказала я в наступившей тишине.

— Я же обещал, — серьезно ответил он, подходя ко мне. — А еще обещал тебя не давать никому в обиду.

Я обняла его за шею и прижалась к Максу. Какой он все-таки добрый…

— Никому не дам в обиду, — пробормотал он, обнимая меня за плечи.

— Я тебе верю, — тихо ответила я парню, прикрывая глаза.

Кирилл вернулся быстро, с сумкой моих вещей на плече. Было неприятно думать, что он шнырял у меня по шкафам, но все равно я была ему благодарна. Тут же схватив сумку, я помчалась переодеваться из рубашки Макса, которую он мне дал, боясь, что я замерзну в полотенце. Дверь в ванную закрывалась на щеколду, я открыла сумку и стала рассматривать, а что же, собственно привез мне брат.

Футболки, джинсы, бриджи, кофта и… белье, конечно же. Я порозовела, представив, как он укладывает все это в сумку… Странное дело — такое грязное и испорченное существо, как я, может еще чему-то смущаться. Я все еще старательно избегала зеркала, боясь увидеть там себя. Внутри-то все ужасно, не хватало мне еще и снаружи себя лицезреть…

Одевшись в серую футболку и серые же джинсы, и кое-как причесавшись без зеркала, я вышла из ванной, волоча сумку за собой.

Пока я была в ванной, на кухне два друга что-то горячо обсуждали. Я не прислушивалась, да и если бы прислушалась, вряд ли бы услышала — они говорили тихо, а звуки отражались от плиточного пола и стен и искажались. Но вот мой брат буркнул что-то, а Максим не нашелся, что ему ответить.

— Как ты можешь так думать?.. — наконец выдавил он, слегка обиженно. Брат поджал губы, и в этот момент я вошла в кухню.

— Куда можно положить? — тихо спросила я. Говорить громче я боялась — голос все еще дрожал.

— Пойдем, я покажу, — отозвался Максим, все еще глядя на Кирилла. Наконец, мой брат кивнул.

— Ладно, пойду я. Мне тебя еще перед мамой прикрывать, — вздохнул он, обнимая меня на прощание. — Смотри, не действуй ему особо на нервы, он чуть ли не докторскую пишет, — ухмыльнулся он мне на прощание и ушел.

Макс рассеянно смотрел ему вслед и, закрыв дверь, снова заговорил:

— Пойдем, покажу, где ты пока будешь жить.

Я кивнула, а парень забрал у меня сумку и повел в ту комнату, где я провела ночь.

— Ты спишь на диване, — он махнул на диван рукой и наклонился над одной из тумбочек, стоявших по бокам дивана. Вынул оттуда стопку одежды и наволочек и кивнул на нее головой.

— Вещи можешь сложить сюда, если не хватит, я и вторую могу освободить.

— Да нет, спасибо, — ответила я. Макс поставил сумку на пол. — А ты сам, где будешь спать?

— На кухне, — ухмыльнулся он. — Поближе к холодильнику.

— А может лучше я… — начала, было, я, но парень покачал головой.

— Ты себе хочешь новых синяков заработать? — добродушно усмехнулся он. — Не спорь.

— Хорошо, — сдалась я, и устало опустилась на диван.

— Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? — обеспокоенно, совсем как мой брат спросил он, присаживаясь рядом.

— Нет, — я покачала головой. Ну, я немного кривила душой. У меня болела кисть, которая была вывихнута. Но я, грязное и сломанное существо, и так уже доставило этому доброму человеку хлопот…

Максим обнял меня за плечи и прижал к себе.

— Все будет хорошо, — улыбнулся он мне. — Веришь мне?

— Я тебе верю, — повторила я уже сказанное и, прикрыв глаза, позволила вновь взять себя на руки и убаюкать.

Максим по большей части просто молчал, бережно держа меня на руках и прижимая к себе. Я задремала не сразу. Было ведь еще около трех-четырех часов — для сна слишком рано. К тому же я боялась закрыть глаза и вновь увидеть какую-нибудь из картин той страшной ночи. Не понимаю, почему Максим не отдал меня брату. Почему не рассказал ему все, как есть. Почему до сих пор возится со сломанной и испорченной мной? Да… Он очень хороший, добрый и честный… Но все-таки. Почему?

Голова начала слегка болеть от обилия мыслей. Не помню, прикладывалась ли я головой тогда к чему-нибудь тяжелому или нет… Поэтому я просто расслабилась и снова отдалась этому чувству защищенности и надежности.

Глава 3

Мне страшно. Ото всех сторон на меня смотрят не лица. Маски. Ото всех сторон ко мне тянутся руки. Они тянут меня во все стороны, рвут одежду, оставляют синяки, выламывают кости… Больно. Мне больно… Руки выдирают под смех Масок мне волосы, ломают руки и ноги, царапают до крови кожу. Я кричу, но меня никто не слышит. И я себя не слышу. Я слышу только их смех… Их безумный смех… Кто-то хватает меня за руку и тянет в свою сторону, кто-то за другую руку в другую сторону. Ломают и без того сломанную меня, заставляют быть еще более грязной и отвратительной. А я понимаю, что кричать нет никакого смысла, поэтому просто тихо плачу, позволяя рвать себя на части. Я не могу себя защитить, и остается только сдаться…

— Кристина!.. — кто-то трясет меня за плечо, заставляя вырваться из этого кошмара.

Я вздрагиваю и пытаюсь понять, где я. Чьи-то руки крепко держат меня, прижимая к широкой груди… Максим… По щекам все еще текут слезы, но падают они не на мои руки, а на футболку парня, где и исчезают.

— Тише-тише, — шепчет он мне на ухо, укачивая. — Я здесь, с тобой. Я никому не дам больше тебя обижать, слышишь? Никому! Ну, тише-тише…

Я утыкаюсь носом в его шею и обнимаю его так крепко, как только могу. Всхлипываю, пытаясь отгородиться от кошмара, который мне снился и который со мной произошел. Макс все еще что-то шепчет мне, силясь успокоить. Странно но, хоть и не сразу, я успокаиваюсь. Перестаю трястись, слезы перестают течь из глаз…

— Плохой сон?.. — тихо спросил парень, не переставая меня слегка укачивать.

— Ага, — выдохнула я, склоняя голову, чтобы свернуться в комочек.

— Всего лишь сон, — заверил он меня, сажая меня обратно на постель.

— Да… Сон, — соглашаюсь я, наблюдая, как он накрывает меня одеялом и поправляет мои волосы на подушке. В последний раз осторожно проводит по моей щеке и уже собирается уходить, как я неожиданно для него и себя ловлю его запястье.

— Что?.. — удивляется он.

— Пожалуйста… Ты не можешь побыть здесь?.. Пока я не усну… — попросила тихо я.

Я точно знаю, что как только он уйдет — кошмары вернутся. Но, с другой стороны я пойму его, если он откажется… Я бы отказалась. Ведь девушка перед ним — испорченная, грязная и сломанная…

— Хорошо, я останусь, — кивает он мне, садясь на край постели.

Я, уже закрывая глаза, пытаюсь улыбнуться… но снова у меня выходит что-то мало на нее похожее… Я чувствовала, как он держит меня за руку. Его теплые пальцы обхватывают мое запястье левой руки, мои пальцы обхватывают его запястье. Так я и задремала, держа его за руку. Так мне не страшно.

Когда я проснулась снова, темнота уже отступила, давая место солнцу. Его лучи скользили нежно по моему лицу и рукам, совсем как ветер недавно гладил меня. Рефлекторно пошевелив пальцами рук, разминая их, я почувствовала, что моя левая рука все еще держит руку Макса. На этот раз он проснулся первым, потому что я, открыв глаза, увидела первым делом его лицо. Видимо он, побоявшись оставлять меня одну, так и уснул рядом…

— Как спалось?.. — тихо спросил он.

— Хорошо, — ответила я, жмурясь от солнца. — Спасибо, что остался.

— Ты так тихо спала, даже не шевелилась, — усмехнулся он.

— Мне ничего не снилось, — призналась я.

Максим полуулыбнулся мне и, потянувшись, встал.

— Тебе, наверное, в ванную надо? Я пока на кухню пойду…

— Там зеркало, — пробормотала я, отведя глаза.

— Хорошо, — парень легко поднял меня на руки и понес на кухню. — Здесь тоже есть раковина.

Пока я умывалась и чистила зубы, Максим возился с завтраком. Почему на троих?..

Стоило мне только вытереть лицо и отложить полотенце, как в дверь раздался звонок. Макс, глянув на белые настенные часы, пробормотал:

— Точен, как часы… — и пошел открывать дверь.

Как оказалось, пришел мой брат, выяснить, как у меня дела.

— Что на завтрак? — бодро спросил он, поздоровавшись.

— Овсянка, сэр, — ответил Максим, накладывая кашу в последнюю, третью, тарелку.

— Как самочувствие? — спросил Кирилл, подсаживаясь ко мне на диванчик.

Макс же дипломатично устроился на стуле напротив нас.

— Лучше, — все так же без эмоций ответила я.

— Не скучно? — вздохнул мой брат.

— Нет, — так же ответила я, запихивая в себя ложку каши.

— А мне вот скучно, — лениво пожаловался Кирилл, глянув на лучшего друга. — И знаете, я совершенно точно уверен, что это сделали ребята с той вечеринки, — он указал на мой синяк на всю скулу.

— С… с чего ты взял? — подала я голос.

— Ну, а кто еще? К тому же так грубо побить беззащитную девушку могут только твои ровесники, — снисходительно фыркнул он. — А тебе не скучно, Макс?

— А что? — заинтересованно спросил он.

Я совершенно не хочу знать, о чем этот разговор. Абсолютно точно не хочу.

— Да подумывал разукрасить пару наглых морд.

Макс глянул на меня. Я вцепилась в ложку, пытаясь проглотить то, что только что сунула себе в рот.

— Может, в другой раз? — спросил парень, кивнув на меня.

— В другой раз? — почему мой брат так разозлился?

— Да, в другой раз, — уверенно ответил Макс.

— Мне страшно оставаться одной, — подала подавленно я голос.

— Ты разве не хочешь, чтобы мы с ними разобрались? — удивился Кирилл, повернувшись ко мне. — Да им руки выдернуть мало за это!

На что я, собственно, надеялась, пытаясь скрыть?.. Я же все равно сломанная и оттого, что никому об этом не скажу, целее не стану… Но я совсем не хочу, чтобы об этом кто-то из моих родных узнал… Совсем не хочу!..

— Ну да, наверное, ты прав, — нехотя согласился брат, зачерпывая ложкой овсянку.

— Если только ты, конечно, не останешься здесь, — внезапно добавил Максим.

— Почему это я? — подозрительно спросил Кирилл.

— Потому что ты мне потом всю жизнь будешь говорить, что я струсил, — усмехнулся парень. А у меня почему-то похолодели руки. — А что? Посидишь с сестрой и всего делов.

— Ну, уж нет, крушить — так вместе.

— Оставишь ее одну?.. — продолжал настаивать Макс.

Почему-то, с каждым его словом, мне становилось все страшнее и страшнее. Аппетит пропал вовсе. Руки стали просто ледяными, а дар речи пропал бесследно. Я не хочу, чтобы Максим с ними связывался… Не хочу!..

Я и сама не заметила, как из глаз начали капать слезы. И ладно, все равно каша была недосоленная…

Сломанная

Содержание

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Комментарии (0)