Уилл стоял в холодном прозрачном февральском потоке Вирджинии, глядя в ту же сторону, куда бежала вода. Гора - постоянное, мягкое давление позади его шеи. Иногда Эбигейл была здесь с ним, улыбалась, дышала и возилась с удочкой, в те дни Уилл просыпался с криком и желчью, застрявшей в горле. Но не сегодня. Сегодня был довольно хороший день, который не был наполнен этими взглядами - беспокойство и обвинение в глазах Аланы, недоверие и вина в глазах Джека, самодовольство и любопытство в глазах Чилтона. И мертвые красные глаза Ганнибала. Уилл так устал от них.

От воды поднимался туман. Сегодня Уиллу не нужна была Абигейл, чтобы выплеснуть те уродливые оттенки эмоций, которые ему не принадлежали. Он позволил зимнему солнцу ненадолго проникнуть в лес, туман стал золотистым. Он подумал о том, чтобы поймать красивую радужную форель, и его желудок слегка заурчал. Он открыл глаза и подумал, не может ли он предложить некоторые глубокие прозрения психопатического ума (вымышленного) в обмен на филе форели на обед. В любом случае, как можно заполучить рыбу в больницу для тех, о ком никто не беспокоится?

Было уже далеко за полдень, и он сидел в своей маленькой клетке. На мгновение он задумался, когда же начнется беседа. Чилтон сидел перед ним на своем обычном деревянном стуле, который выглядел крайне неудобным. Казалось, он молчал какое-то время. Его лицо ничего не выражало, а взгляд был прикован к чему-то за левым плечом Уилла.

"Ты сегодня ужасно молчалив, Фредерик".

Это было необычно для Уилла, начать разговор, но тишина была слишком громкой на вкус Уилла. Он удивился, увидев, что Чилтон слегка вздрогнул, а затем быстро провел рукой по галстуку, чтобы успокоиться. Галстук имел уродливый сине-желтый узор.

"Простите, что я не соответствую вашей необузданной болтливости, Мистер Грэм, - произнес он в своей обычной скользкой медлительности и пристально посмотрел на Уилла, - вам понравилось ваше маленькое путешествие туда, где вы были?"

Уилл растянул губы. "Я бы пригласил вас с собой, но сомневаюсь, что ваше телосложение предназначено для ловли нахлыстом." Это было слишком близко к дому, чтобы Уилл мог поделиться этим воспоминанием с кем-либо, но он сомневался, что Чилтон мог сказать, что он не шутит.

Чилтон немного прищурился. Под глазами у него были темные круги. Тишина уже начинала немного раздражать, но прежде чем Уилл потерял интерес и вернулся к своей реке, Чилтон встал и тяжело оперся на трость. - "Увидимся завтра, Уилл."

Уилл понял, что эти три фразы были единственным, что сказал Чилтон во время их четырехчасового сеанса. Сегодня действительно был очень хороший день.

На обед он получил консервированного тунца. Он разразился смехом, который почти яростно запрыгал по его маленькой камере. Это был первый раз, когда он так смеялся с давнего времени.

Кто-то, чтобы выдернуть вас из задумчивости.

eaglesflying

Oh_Martin

Фредерик Чилтон оказался лучшим психиатром, чем кто-либо предполагал. (И у него есть кошка.)

От дней, которые Уилл провел под опекой Чилтона в BSHCI, до дней, когда их роли поменялись местами (после Якимоно).
AU: Ко 2-му сезону, но все же более или менее связанному с ним.

Все названия взяты из книги Сондхейма "Быть живым". Подайте на меня в суд.

Ганнибал

Фредерик Чилтон/Уилл Грэм

Фредерик Чилтон

Уилл Грэм

Абель Гидеон

ганнибал!Мэттью Браун

Джек Кроуфорд

Someone to Sit in Your Chair (Кто-то сидящий на твоем стуле).

ru-someone-to-sit-in-your-chair-kto-to-sidyashchii-na-tvoem-stule-eaglesflying-perevodchik-oh-martin

Он проснулся от лихорадочного сна, дрожа, простыня промокла от пота. Уинстон тихо скулил у кровати. Он оцепенело встал, стянул мокрую рубашку и на автопилоте отправился искать чистую. Но их не было. За окном небо только начало приобретать более светлый оттенок синего, где-то далеко он услышал рычание животного.

Уилл стоял перед разрушенным камином, голый, пылающий. Кирпичи начали выпадать из стен, из дырки, которую он вырыл давным-давно, черный рог пронзил ее насквозь, рос, рос и рос, пока не заполнил всю гостиную. Уилл почувствовал, как кипящая кровь коснулась его ног, он посмотрел вниз и увидел Уинстона, мертвого, разрезанного. Из его живота выпало ухо. Кто-то кричал.

Уилл открыл глаза и впервые с тех пор, как попал сюда, был искренне рад проснуться в своей маленькой серой камере. Серый - это хорошо, серый - скучно. Он пристально вглядывался в бескрайнюю серость, которая является его призванием, и пытался контролировать свое дыхание. Краем глаза он заметил, что перед стеклянной стеной стоит Чилтон. (Чилтон хороший, Чилтон скучный).

Через десять минут Уилл почувствовал себя гораздо более похожим на самого себя (в наши дни он был не так уж и похож), но Чилтон все еще был там. Уилл был раздражен. Он хотел сказать что-нибудь умное и обидное, но, открыв рот, почувствовал, как что-то застряло у него в горле (может быть, ухо?). Вырвался уродливый всхлип.

Еще десять минут Уилл просто лежал на своей серой койке, уставившись в потолок, пока глаза его не загорелись, и он определенно не смотрел на Чилтона, пока тот переживал свой небольшой припадок. Он не заметил, когда это началось, но в какой-то момент услышал, что Чилтон что-то бормочет. Кровь стучала у него в ушах так громко, что он не мог разобрать ни слова. В любом случае это не могло быть чем-то важным. А потом слова начали медленно просачиваться сквозь оглушительный рев его сердца.

"... Я никогда не придавал этому особого значения, но эти специи, то, что мама описала бы как se me hace agua la boca, на самом деле довольно грубый термин. Она была довольно приличной кухаркой, когда мы жили в Тринидаде. Это был самый уродливый остров, пахнущий углем и дохлой рыбой. Солнце прожигает дыру на этих голых коричневых сундуках, повсюду Красная грязь, иногда даже в твоем рисе. Его действительно следовало бы назвать indios y cristianos, а не moros y cristianos, учитывая цвет. Сказать, что это приобретенный вкус, было бы высшим комплиментом, но ей удалось сохранить его с оттенком comino и ajo…"

Чилтон был по-прежнему таким же, как обычно, гнусавым и высокомерным, но тон его был каким-то более легким, менее обдуманным, он бессознательно переключался с испанского на английский. Уилл находил почти привлекательным позволить себе погрузиться в этот ровный поток голоса и этот кубинский остров с его красной грязью и палящим солнцем. Через некоторое время он почувствовал жар на своих руках, смывая холод кошмара; он почти чувствовал вкус тмина и чеснока на кончике языка вместо гнилой крови и горького пепла. Воздух липкий, а ветер соленый. Он не заметил, что закрыл глаза.

Пауза в речи Чилтона мягко вернула Уилла к действительности. Он спросил полусонным хриплым шепотом.

"Почему вы покинули Кубу?"

Вопрос, казалось, заставил Чилтона внезапно вздохнуть. Уилл открыл глаза и увидел, как он комично поднял брови. В какой-то момент Чилтон, должно быть, сел на синий пластиковый стул для охранников, рядом с ним на земле стояла отделанная серебром чайная чашка с таким же блюдцем. Весь сценарий был смехотворен. Уилл усмехнулся.

"Ты ужасный психиатр, Фредерик. Перестань так стараться."

"Это сработало, не так ли?"

"Вы не ответили на мой вопрос."

"Однако я сомневаюсь, что стратегия взаимного обмена, создающая иллюзию равноправия, может считаться успешной, когда пациент задает слишком много вопросов."

Почему-то Уилл не верил, что причина, по которой Чилтон выболтал свою детскую жизнь, охваченному паникой, предполагаемому убийце, в течение почти часа посреди ночи, была чисто стратегической (неважно, что это был явно односторонний разговор, как почти все разговоры, которые у них были).

Он еще немного понаблюдал за Чилтоном краем глаза, с его нелепой тростью, чайной чашкой и синим пластиковым стулом. Он задавался вопросом, может ли Чилтон быть психиатром лучше, лучше врачом, чем кто-либо из них думал (хотя это не имело значения). Он устало закрыл глаза.

"Возвращайся в постель, Фредерик. Это неортодоксально даже для вас - нарушать сон вашего пациента."

Он услышал, как трость ударилась о землю, но еще не отошла.

"Мы уехали, потому что она умерла. Спокойной ночи, Мистер Грэм."

Часть 2: И разрушить ваш сон

Уилл все еще чувствовал, как амитал натрия течет по его венам, а воспоминания о лечении Ганнибала свежи за веками. Одно дело - знать дьявола, и совсем другое - увидеть его собственными глазами. Чувствовать, как пластиковая трубка опускается ему в горло, смотреть, как Ганнибал сбрасывает человеческую кожу в своей кобальтово-голубой столовой, перед лебедем Ледой и Абелем Гидеоном. Его тошнило, язык распух и горел, в любую секунду он может задохнуться. Он сильно укусил его и почувствовал вкус крови. Значит, это всего лишь иллюзия.

Чилтон молчал с того момента, как Уилл рассказал ему о мигающих огнях и искаженных часах. Он стоял в углу процедурного кабинета, лицо его было пепельно-серым, губы сжаты в тонкую линию, способную резать плоть. Уилл с некоторой отстраненностью наблюдал, как глаза Чилтона бесцельно, как во сне, двигались вокруг, вспоминая, переосмысливая. Он увидел момент, когда в голове Чилтона все щелкнуло.

Мужчина судорожно вздохнул, держа перед собой трость, словно меч (или соломинку?).

Уилл понял, что не может удержаться, чтобы не встретиться взглядом с Чилтоном, он чувствовал себя оголенным и беззащитным, нервы были вскрыты тростью с серебряным набалдашником. Он не мог остановить себя от всего, что сделает сейчас. Наркотик в нем будет проникать все глубже и глубже и вытягивать каждый кусочек его органов, костей и секретов. Внезапно Ганнибал перестает казаться таким уж важным.

"Пожалуйста, отведите его обратно в камеру. Никому не разрешается разговаривать с мистером Грэмом в течение следующих четырех часов."

Уилл издал уродливый смешок. "Разве вы не воспользуетесь этим шансом, чтобы препарировать мой мозг, доктор Чилтон?"

Чилтон встретился с ним взглядом и ответил почти шепотом:

"Что бы ни думали другие, я предпочитаю препарировать больной мозг убийцы. Ты не один из них, Уилл."

Когда он наконец оказался один в своей камере, Уилл понял, что Чилтон был первым человеком, который поверил, что он не убийца. Это должно что-то значить, потому что сейчас даже он сам в это не верил, а они еще не нашли остальную Эбигейл.

Он решил, что на сегодня достаточно честности, и закрыл глаза.

Утром Чилтон вернулся бледнее, чем накануне. Даже с пульсирующей головной болью Уилл сразу понял, что он обедал с Ганнибалом. Смрад страха и паранойи накатывал на него волнами.

"Надеюсь, Фредерик, у тебя не было ничего похожего на говядину."

"Единственный раз, когда я по-настоящему благодарен Абелю Гидеону, - Чилтон одарил его призрачной улыбкой, - мое тело больше не может перерабатывать животный белок. Сомневаюсь, что даже Ганнибал смог бы заставить человеческое мясо сойти за свеклу и спаржу."

Уилл фыркнул. "Должно быть, это разбило ему сердце, раз он приготовил обед без мяса."

"Только если есть сердце, которое можно разбить. Я всегда знал, что Ганнибал исключительно терпим к неортодоксальным методам лечения, но каннибализм - это такой новый минимум."

"По крайней мере, хоть кто-то не утратил сарказма", - подумал Уилл. Это был также первый раз, когда он услышал это слово, произнесенное вслух по отношению к Ганнибалу. Каким-то образом это сделало все немного лучше, потому что вещи, которые можно определить и выразить словами, принципиально менее страшны, чем невысказанное, невыразимое. Что такое каннибализм, как не акт доминирования, который повторяли многие? И как только тишина ужаса была нарушена, они уже не могли остановиться. Поэтому они говорили о Ганнибале мрачным тоном, отпускали несмешные шутки и ужасные каламбуры. В конце концов, все действительно стало немного лучше. И Уилл подумал, что, возможно, нашел что-то близкое к союзнику в человеке, который провел его через ад, который должен был стать его пешкой.

Часть 3: Что бы вытащить тебя из ада

"Честно говоря, мистер Грэм, приятно снова оказаться в этой милой клетке."

Абель Гидеон протянул запястья назад сквозь железные прутья, позволив медбрату снять наручники. Это был тот самый тощий, странного вида медбрат, который всегда вызывал у Уилла жуткое чувство, Мэтью-что-то-там. Однажды Уилл застал его стоящим возле камеры какого-то заключенного с закрытыми глазами и безмятежной улыбкой на лице. Тот заключенный кричал всю ночь напролет.

Мэтью-что-то-там крепко встряхнул большой замок на клетке и ушел с зубастой ухмылкой. У Уилла возникло ощущение, что улыбка предназначалась ему. Он услышал, как щелкнули электронные двери. Теперь их было только двое, одетых в одинаковые серые костюмы, сидящих в одинаковых маленьких клетках, бок о бок, как два экземпляра в зоопарке.

Гидеон слегка повел плечами, его кости заскрипели.

"Я даже не могу описать, насколько скучны и безвкусны эти врачи в тюрьме штата Мэриленд. По крайней мере, с Фредериком было весело, особенно под конец, если вы понимаете, что я имею в виду."

Они оба прекрасно понимали, что Чилтон наблюдает за их разговором с монитора, как ястреб. За весь процесс перевода Гидеона в больницу, он ни разу не показался. Уилл не может сказать, что винит его.

"Таково представление Фредерика о наказании? Групповая терапия с человеком, который пытался меня убить."

" Я надеялся, что мы сможем оставить все это позади, Абель. Я хотел бы поговорить с вами о Чесапикском Потрошителе."

"Думал, что я Чесапикский Потрошитель."

"Нет, ты всего лишь претендент на трон,- Уилл наклонился к клетке Гидеона, упершись руками в холодный металл. - Я помню тот вечер у доктора Лектера, тот вечер, когда я привел тебя туда."

Гидеон на мгновение замолчал, затем его губы растянулись в сладкой улыбке, а в голубых глазах вспыхнуло волнение.

"Почему бы тебе не позвать сюда Фредерика, я уверен, что он будет рад быть тем, кто наконец поймает Потрошителя. А потом я тебе все расскажу. - Он повернул голову в темный угол на высоком потолке, где в тени была спрятана камера, и подмигнул. - Разве ты не любишь хороший секс втроем?"

Чилтон превратился в комок нервов. Он неуклюже сел в десяти футах от клеток, спиной к стене. Жуткий медбрат принес деревянный стул для него, передвигая его, пока Чилтон не был удовлетворен. Казалось, все это его забавляло. Лицо Чилтона было непроницаемо, костяшки пальцев, сжимавшие трость, побелели.

"Так что, похоже, все королевские кони и все королевские люди действительно смогли собрать Шалтая вместе. Все ли вернулось туда, где начал это?"

"За одним-двумя исключениями." Чилтон наклонил голову с притворной небрежностью. Уиллу захотелось поаплодировать его храбрости. - Что случилось той ночью у доктора Лектера?"

"Ничего, меня там никогда не было."

Лицо Чилтона на мгновение покраснело, Уилл почувствовал раздражение.

"Какой смысл защищать Потрошителя, Абель, ты же знаешь, что он на самом деле не заботится о тебе."

Гидеон полностью проигнорировал Уилла. Он вдруг наклонился вперед, руки высунулись из клетки, сжавшись в расслабленную хватку. Его глаза все время были прикованы к Чилтону.

"Скажи мне, Фредерик, я все еще вызываю у тебя внутренний холодок? Точнее то, что от тебя осталось."

Чилтон глубоко нахмурился и вдруг встал, голос его был высоким и тихим.

"Что это у тебя в руках?"

Уилл повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть маленькую булавку, выскользнувшую из пальцев Гидеона.

Замок щелкнул, и эхо разнеслось по комнате.

Громкий стук, с которым распахнулась дверь клетки, наконец заставил Чилтона действовать. Он бросился в другой конец комнаты и заколотил в дверь. В маленькое зеленоватое окошко снаружи заглядывало ухмыляющееся лицо - это был тот самый медбрат. Это он дал Гидеону булавку, понял Уилл, стиснув зубы.

Похоже, Чилтон пришел к тому же выводу, потому что внезапно он перестал двигаться, просто стоял лицом к запертой двери и ухмыляющемуся лунатику (он помахал ему пальцами), не дыша, неподвижно, в то время как Гидеон лениво шагал к нему сзади, как будто прогуливался в парке в солнечный день.

Уилл отвел глаза и лихорадочно огляделся. Через некоторое время он наконец увидел маленькую булавку, лежащую на земле между двумя клетками. Он схватил его одним махом и потянулся к замку. Его руки стали потными.

Он попытался отгородиться от звуков.

Когда он наконец вышел, Гидеон прижал Чилтона к стене и что-то шептал ему на ухо. Уилл схватил Гидеона за воротник и резко дернул. Чилтон стоял неподвижно, уткнувшись лицом в стену и закрыв глаза.

Уилл подобрал упавшую трость и встал между Чилтоном и Гидеоном с широко раскрытыми глазами - трость оказалась тяжелее, чем он думал.

"О, вы только посмотрите. Какое вам дело защищать его, мистер Грэм? Разве он недостаточно изучил тебя? Ну, ты же знаешь, что не можешь меня остановить."

Уилл мрачно усмехнулся и сладко сказал: "Дело в том, Абель, что ты не можешь прикоснуться ко мне. Вы когда-нибудь задумывались о том, что сделает Потрошитель, если узнает, что вы навредили его любимому питомцу-проекту?"

Лицо Гидеона посерьезнело. "Тогда не могли бы вы немного отойти влево? У меня есть незаконченное дело к доктору Чилтону."

"Вообще-то я возражаю. Он нужен мне живым."

Гидеон раздраженно выдохнул. Они стояли в молчаливом противостоянии около двух минут, а потом дверь открылась, и Мэтью-что-то-там просунул голову.

"Ты не мог бы просто поторопиться? Охранники прибудут с минуты на минуту."

Гидеон на мгновение закрыл глаза. В конце концов он вздохнул, бросил последний тоскливый взгляд через плечо Уилла и вышел через дверь, которую медбрат открыл для него.

Дверь снова захлопнулась.

Уилл обернулся. Теперь Чилтон сидел на земле, прижавшись спиной к стене и обхватив руками ноги. Уилл наклонился и коснулся его плеча. Мужчина вздрогнул так сильно, что Уиллу пришлось сделать шаг назад.

"Ладно, ладно.…" Уилл медленно опустился на землю и сел рядом с Чилтоном, он заметил кровь на стене и на лице Чилтона. Его глаза были пустыми и невидящими. Уилл почувствовал, как внутри у него все сжалось.

На мгновение Уилл растерялся. Он подумал, что Чилтон знает, что делать в таких обстоятельствах (Ганнибал тоже знает), и решил начать разговор. Он понятия не имел, что говорит, возможно, что-то о корабельных двигателях и моторных маслах, но это помогало ему в прошлом, когда они менялись ролями, поэтому он продолжал. Через некоторое время он увидел, что руки Чилтона перестали дрожать, вместо этого они теперь делали странные маленькие движения, пальцы терлись о ладонь снова и снова, поэтому он взял трость и осторожно передал ее. Чилтон тут же ухватился за нее, прижав обе руки к груди. Именно тогда Уилл заметил маленькие царапины вокруг нижней половины трости. Они были тонкие и неровные, всегда по два-три параллельно друг другу. Уилл вдруг вспомнил мокрые носы и мягкие лапы, скребущие по дереву.

"У тебя есть домашнее животное, Фредерик?"

После долгой, очень долгой паузы, Чилтону удалось слегка кивнуть ему, и Уилл удивился, что он оказался достаточно осознанным, чтобы сделать это.

"Собака или кошка?" Уилл улыбнулся про себя: "О, подожди, держу пари, это кошка, верно? Ты похож на кошатника, и под этим я подразумеваю настоящего ублюдка. Однажды я нашел кошку, вернее, она нашла меня. Это было во время большой бури в прошлом году, она просто пришла ко мне на крыльцо, мокрая насквозь, мяукая так громко, что вся банда сошла с ума. Я беспокоился, что они случайно причинят боль бедняжке, но она вошла и стала править домом, пила из миски Бастера и обнюхивала Уинстона. Я думаю, они все немного боялись ее."

Уилл обернулся и увидел зеленые глаза, уставшие, но ясные. Он почувствовал облегчение.

"Через три дня буря кончилась, и она ушла. Больше я ее никогда не видел."

Уилл наблюдал, как Фредерик медленно поднялся, прислонившись к стене, чтобы не упасть. Порез над бровью перестал кровоточить. Он поправил галстук и провел рукой по волосам. Они оба услышали, как кто-то в коридоре приближается к двери.

Фредерик снова встретился взглядом с Уиллом и тихо прошептал: "Может быть, тебе лучше вернуться в клетку, Уилл, они тебя тазером ткнут, если увидят здесь."

Уилл молча кивнул, встал и вернулся в клетку.

Часть 4: Кто-то кто заставит тебя заботиться

Фредерик отменил их ежедневные занятия на следующие три дня. Уилл подумал, что ему, вероятно, трудно вернуться в ту комнату так скоро после того, что произошло.

Он никогда не обращал внимания на то, насколько их сеанс заполнял большую часть дня (не потому, что это было так долго, а потому, что это всегда давало Уиллу что-то, о чем он думал после). Теперь, когда этого не было, Уилл был полностью изолирован. Никакого человеческого общения, кроме случайных слов с медсестрами, когда они приносят ему еду. Ему было скучно до безумия, а также немного тревожно (в эти дни он постоянно беспокоился обо всем и ни о чем, поэтому старался не зацикливаться на конкретных причинах).

На четвертый день медсестра привела Уилла обратно в клетку. Джек уже ждал его. Уилл заметил, что на клетках установлены новые засовы.

"Я здесь, чтобы выслушать ваше заявление об инциденте, который привел к побегу Гидеона," - сказал Джек вместо приветствия холодным официальным тоном.

Уилл слегка кивнул и сел, наблюдая, как засов с громким щелчком встал на место.

"Мэтью Браун выключил камеру наблюдения, когда доктор Чилтон спустился сюда, так что мне нужно, чтобы вы рассказали мне обо всем, что произошло." - Голос Джека звучал устало и немного равнодушно.

"Ничего особенного не произошло. Гидеону удалось выбраться с помощью булавки. Он угрожал Чилтону физической расправой и ушел."

Джек скептически посмотрел на Уилла. "Значит, ты хочешь сказать, что Гидеон всего лишь немного поколотил его, а потом просто вышел отсюда средь бела дня."

"Что ты хочешь от меня услышать, Джек?"

"Ты понимаешь, что Гидеон уже второй раз ускользает от доктора Чилтона? Это выглядит не очень правдоподобно."

"И мы оба знаем, как Чилтон расплатился после первого раза, не так ли?"

Лицо Джека помрачнело. Это все еще казалось больным местом для него, напоминанием о его небрежности (и его безразличии). Некоторое время он молчал, меняя тактику.

"Почему Гидеона вообще перевели сюда?"

Уилл слегка повернул шею, слова Гидеона свернулись у него на языке, как ядовитая змея.

"Доктор Чилтон решил, что нам обоим будет полезно пройти групповую терапию. Однажды я пытался убить Гидеона, если ты еще помнишь, Джек."

Когда Джек ушел с меньшим количеством информации и гораздо большим разочарованием, чем он ожидал, Уилл остался один в клетке на некоторое время. Он размышлял обо всем, что произошло с того дня, когда он впервые ясно увидел Ганнибала. Уиллу показалось забавным, что каким-то образом именно Ганнибал изменил его отношения со всеми окружающими. Когда его глаза наконец открылись и он узнал правду Ганнибала, они также были открылись и для правды о других людях (хороших и плохих). Он задавался вопросом, остался ли еще кто-то, кого он мог бы назвать другом, был ли еще кто-то, кого он мог бы уважать (и любить).

Дверь открылась, и Уилл ожидал увидеть вошедшую медсестру, чтобы отвести его обратно в камеру. Вместо этого он увидел Фредерика, стоящего в своем обычном безупречном костюме-тройке, с тростью в руке.

Другой рукой он прижимал к груди маленький комочек черного меха.

Выражение лица Уилла, должно быть, было довольно диким, потому что Фредерик фыркнул от смеха, когда подошел ближе к клетке.

"Нинья, познакомься с Уиллом. Уилл, это Нинья."

Фредерик осторожно опустил на землю пушистый комочек, который развернулся и превратился в маленького черного котенка. Котенок тут же подошел к клетке и с любопытством обнюхал протянутую через прутья руку Уилла. Он почувствовал, как ее мокрый нос и мягкие усы щекочут его ладонь.

Уилл посмотрел на него с такой широкой улыбкой, что, казалось, она может расколоть его лицо надвое. Уши Фредерика слегка порозовели.

"Ты, должно быть, скучаешь по своим собакам, и в прошлый раз, когда ты рассказывал мне о своей кошке, я подумала, что она могла бы ..., хм, …"

Уилл впервые видел, как он подбирает слова. Его улыбка стала еще шире.

Фредерик одарил его зеркальной улыбкой и пошел за котенком, который теперь пытался взобраться на клетку Уилла. Вблизи Уилл увидел, что синяк на его лице приобрел уродливый зеленый оттенок, а порез почти зажил.

Не дожидаясь ответа, Фредерик уже пропустил котенка через щель между двумя прутьями. Уилл почувствовал, как на его бедро легла теплая тяжесть. Ее мех действительно был таким мягким, каким казался.

"Восемь месяцев. Моя сестра навязала ее мне после моего пребывания в больнице в прошлом году, она сказала, что если мне будет о ком заботиться, то, может быть, я наконец научусь заботиться о себе. Ее кошка только родила шестерых котят, и Нинья была самой слабой. Я был не в том состоянии, чтобы хорошо заботиться о ней, и иногда я так волновался, что она просто умрет. К счастью, она достаточно умна, чтобы пережить меня."

Уилл снова и снова проводил рукой по меху Ниньи. Он почти забыл, как приятно прикасаться к другому живому существу, чувствовать его тепло, чувствовать его мурлыканье.

"Я думаю, ты ей действительно нравишься, несмотря на запах семи собак."

Уилл рассмеялся и, подняв глаза, увидел, что Фредерик смотрит на Нинью с мягким выражением на лице.

И на данный момент этого было достаточно.

Часть 5: Кто-то кто знает тебя достаточно хорошо

В конце концов, вся эта затея с Уиллом-Грэмом-психопатом закончилась весьма плачевно. Но Уилл знал, что представление еще не закончилось, они были только в конце ВТОРОГО акта.

Ганнибал хотел, чтобы он вышел, поэтому он вышел, чтобы его использовали и передвигали для последнего убийства, как шахматную фигуру. Он вспомнил триптих*, который когда-то видел в Вашингтоне, "Сад земных наслаждений" Иеронима Босха. На одной из трех панелей был изображен пейзаж из ада. На гигантской арфе висел человек, струны которого одна за другой аккуратно протыкали его обнаженное тело, ожидая, когда их сорвет дьявол. Уилл вроде как знал, что чувствует этот парень.

Фредерик был там, когда Уилл вышел из своей серой камеры (надеюсь) в последний раз, один, в своей собственной одежде. Какое-то время они смотрели друг на друга (вернее, Фредерик смотрел на Уилла, а Уилл - на его правое плечо), и ни один из них не хотел нарушать это хрупкое и драгоценное молчание. В конце концов правая рука Фредерика слегка дернулась, а затем поднялась с нервной уверенностью. Взгляд Уилла оторвался от протянутой руки и упал в лужицу полупрозрачной зелени.

Когда его рука крепко сжала руку Фредерика, они оба одновременно вздохнули.

(Его рука была прохладной на ощупь. Это успокаивало.)

"Как бы я ни был счастлив, что твоя невиновность доказана, я не могу не думать, что ты идёшь прямо навстречу опасности," - сказал Фредерик приглушенным голосом, отпустив руку Уилла.

"На данный момент нигде не безопасно," - Уилл все еще не разорвал зрительный контакт, он понятия не имел почему.

Фредерик решительно втянул в себя воздух: "Чем я могу помочь?"

Уилл нахмурился. Он думал, что никто лучше Фредерика не знает, что храбрость равняется глупости.

"Ты не можешь. Держись как можно дальше от всего этого, как будто от этого зависит ваша жизнь. Не разговаривай с Ганнибалом. Даже не разговаривай с Джеком, он ничему не поверит, пока я не докажу. А я докажу это."

Уилл растянул губы в подобии улыбки. "Ловлю нахлыстом, доктор Чилтон. Я очень хороший рыбак."

Три дня спустя, когда Фредерик появился на пороге его дома весь в крови, дрожа, как перышко на рыболовной приманке, которую вот-вот раздуют черные волны, Уилл вдруг подумал, что, поймав Ганнибала, ему придется стать капитаном Ахавом из "Моби Дика". Он подумал о затратах и потерях и впустил этого человека.

Фредерик шел сквозь толпу собак, сильно хромая, но Уилл решил, что ему не понравится физический контакт, судя по состоянию его одежды, поэтому он не протянул руки. Фредерик бросил дорожную сумку перед камином, и все силы покинули его в один миг. Казалось, он вот-вот упадет лицом на пол.

"Не хотите ли присесть?" Уилл действительно не хотел, чтобы он лежал лицом вниз на полу.

"Я бы предпочел не запачкать кровью твой диван..."

Голос Фредерика дрогнул, и он вдруг начал расстегивать рубашку. Уилл испугался, что сейчас разденется прямо посреди гостиной, но тут заметил небольшой бугорок на груди Фредерика. Через две пуговицы вниз торчала маленькая головка. Уилл вытаращил глаза.

Рука Фредерика так сильно дрожала, когда он пытался поставить ее на пол, котенок вырывался и царапал его, громко шипя. Она была не права.

"Он пнул ее, когда был, когда я..." - Фредерик замолчал. Они оба смотрели, как Нинья убежала в угол комнаты, её спина напряжена, как лук, хвост опущен.

"Ты присмотришь за ней?"

Уилл удивленно повернулся к Фредерику.

"Европа или тюрьма. Это действительно зависит от того, как все обернется. Но для начала, могу я воспользоваться вашим душем?"

Когда Фредерик поднялся наверх в душ, Уилл приготовил чай и проверил Нинью и собак. Они, казалось, были одинаково любопытны и напуганы при виде ее, крошечного пушистого комочка гнева. Уилл налил немного молока в миску и оставил ее на кухонном полу. Он также налил немного молока в чай Фредерика.

После душа, чая и некоторых объяснений Фредерик, наконец, напряженно сел на диван. Они долго молчали, глубоко задумавшись.

"Ты собираешься позвонить Джеку?" - спросил вдруг Фредерик, очень нейтральным голосом.

Уилл поискал в его глазах мольбу, но не нашел, он немного подумал.

Фредерик вздохнул и отвел взгляд: "Я думал, где-нибудь в Испании, может быть, в Барселоне."

"В бегах ты долго не протянешь."

"А разве у меня есть выбор?" - Фредерик неожиданно встретился с ним взглядом, его голос был злым и высоким.

Слова слетели с его губ еще до того, как мысль обрела форму. Но Уилл не отвел взгляда.

Фредерик с минуту молча смотрел на него. Потом медленно откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза.

Когда Уилл встал, чтобы заварить еще чаю, он услышал шепот: "Спасибо."

На кухне Уилл увидел, как Нинья каким-то образом нашла подушку Уинстона и свернулась на ней калачиком. Овчарка лежала перед ней, положив голову на лапы.

Может быть, только может быть, в конце концов всё будет хорошо.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/10314088

Someone to Sit in Your Chair (Кто-то сидящий на твоем стуле).

Содержание

Кто-то, чтобы выдернуть вас из задумчивости.

Часть 2: И разрушить ваш сон

Часть 3: Что бы вытащить тебя из ада

Часть 4: Кто-то кто заставит тебя заботиться

Часть 5: Кто-то кто знает тебя достаточно хорошо

Часть 6: Кто-то, кто заставит тебя пройти через это

Комментарии (0)