«Какой любопытный экземпляр человеческого помешательства»

 — сквозь бронированное стекло собственной темницы Лектер хорошо видел нового соседа из камеры напротив. Это был молодой человек со взглядом мудрого демона. Чем-то он напомнил доктору его самого, только в молодые годы. Импульсивный, абсолютно непредсказуемый… и хорошо осведомлённый о том, что происходит вокруг, в душах людей и сердцах. Это забавляло и настораживало. Захотелось нарисовать его изуродованное шрамами лицо в обрамлении безжалостно испорченных зелёной краской вьющихся волос —

«Улыбка «Глазго» не портит тебя; верно, ты сам добавил этот штрих. Плоть всегда отражает скрытое безумие»

Новоявленный узник не ходил кругами, как пойманный зверь. Напротив, он был слишком спокоен. Выжидающе. Просто. Сидел на прикрученной к полу застланной белым постельным бельём койке, по-школьному сложив руки на коленях, и смотрел куда-то вперед, но ничего не видел, погрузившись в себя. На нём красовалась такая же оранжевая униформа, как у всех особо опасных заключённых, как у самого Лектера, белая футболка под...

— Что-то подсказывает мне, что Вы здесь ненадолго, — заговорив первым, констатировал Ганнибал, составив первое впечатление о новеньком, имени которого никто не знал, только прозвище — «Джокер».

— Вы тоже, — отозвался сосед, смерив бывшего доктора острым, проницательным взглядом. — Веруя в то, что получат силу убитых ими врагов, древние греки на заре своего становления не чурались каннибализма. Об этом была ваша следующая мысль?

— Приятно пообщаться с интеллигентным человеком, находясь в этих мрачных стенах. Хотя подобного впечатления сразу вы не производите.

— Возможно, — парень пожал плечами. — Некоторое разнообразие, верно? — его голос был весьма интересен. Неприятен. Собеседник мастерски владел им, и Лектеру подумалось, что такой эффект создаётся специально.

— Разнообразие — та самая приправа к жизни, которая придает ей весь аромат.

Пролог

Mr. J.

myfairjoker

Два опасных заключенных находятся в одном заведении для психически нестабильных преступников в Балтиморе.

Молчание ягнят (Ганнибал, Красный Дракон; Ганнибал: Восхождение, Охотник на людей)

Бэтмен (Нолан)

Ганнибал Лектер

Клэрис Старлинг

Фредерик Чилтон

Джокер, Ганнибал Лектер, охрана и пр.

Соседи

Психиатрическая лечебница в Балтиморе была вторым местом после готэмского Аркхема, где особо опасные преступники рассматривались не как завидные претенденты на электрический стул, а как «интересные объекты для исследования». Лектера этот факт весьма веселил, равно как и сам глава лечебницы — доктор Фредерик Чилтон, пришедший в подвал, где содержались самые «живописные» представители из числа маньяков, насильников и убийц, для беседы с Джокером. Но заносчивый фанфарон получил от клоуна лишь кривые ухмылки, в ответ на все вопросы, которыми стремился докопаться до извращенного сознания фрика, а так же встречные вопросы, заданные издевательски-вкрадчивым голосом.

— А что значит влечение для вас, док? Раз уж мы заговорили об этом, — подмигнул Джокер, прильнув к стеклу и оскалив в безобразной улыбочке свои желтые зубы. — От чего вы возбуждаетесь?

— Ты сгниёшь в психушке! — не выдержав, скатился до оскорблений Чилтон, побагровев лицом. — Здесь задаю вопросы я! И только я!

— Где же ваша профессиональная выдержка mon cher ami? — тень пробежала по лицу доктора Лектера, лежавшего на постели и наблюдавшего сию сцену из-под полуприкрытых век. — Вы и раньше казались мне профаном, но ныне это заметно даже невооруженным глазом. Так вы от него ничего не добьетесь.

— Решил помочь, или подыскиваешь себе приятеля, Лектер? — огрызнулся главврач, раздраженно сверкнув глазами в сторону камеры Ганнибала. — Напрасно. Этот извращенец, здесь на передержке! — клоун глухо хихикнул за спиной доктора Чилтона, заставив того вздрогнуть. — Пока в Аркхэме не отстроят крыло для ему подобных. Эта скотина взорвала половину сектора и сбежала. К слову… — взгляд Фредерика стал много красноречивее. — Перед этим он перерезал глотки доброй половине психов. Так что имей в виду, — попытка запугать вышла у эскулапа скверно, — как по мне, так Джокер заслуживает смертной казни, а не того, чтобы бесплатно существовать здесь на деньги порядочных налогоплательщиков!

— Нельзя убивать человека, который настолько безумен, что осмеливается говорить правду. Что вы подразумеваете под термином «порядочных», мистер Чилтон? — усмехнулся Лектер, мысли которого о «временном» нахождении соседа, совершенно подтвердились.

— Я вызову санитаров и вас обоих живо успокоят! — заверил главврач, глядя на отвернувшегося от него Ганнибала. Беседы и жалобы психиатра, очевидно, перестали совершенно волновать узника ровно минуту назад. Теперь все мысли Лектера занимал молодой фрик.  

«Хорошая карта выпала вам, Джокер. Нулевая точка отсчёта. Это стоит внимания, ведь в беседе с вами я понял, что ваша внешность способна ввести в заблуждение кого угодно, равно как и ваши саркастические шутки. Вы делаете это для отвода глаз, умело скрывая себя настоящего за маской помешательства… хотя и оно присутствует в вас в изрядной доле…»

День первый

Камеры, где содержались заключенные, находились под постоянным видеонаблюдением. Но дискомфорт от этого, пожалуй, создавался лишь для персонала и охраны, если хорошо спрятанные устройства вдруг были обнаружены заключенными. В целом же… слежка велась не так разнузданно-открыто, пожалуй, деликатнее, нежели в Готэме, создавая для «пациентов» иллюзию «личного пространства», что само собой, было завидным бонусом, для психиатров и следователей. Последние, являясь преимущественно агентами ФБР, захаживали сюда с завидным постоянством, пытаясь допросить того или иного маньяка и позволяя гордости мистера Чилтона расти, как на дрожжах.

— Надо же, я — звезда реалити-шоу! — хохотнул Джокер, едва открыв глаза, вчера, переступив порог своего временного обиталища и заболтавшись о возвышенном с Лектером, он не обратил внимания на скрытую камеру. — Дом 2 forever! — выкрик сопроводился ещё и неприличным жестом.

Позже, приподнявшись в постели на локте, клоун устремил взгляд в дальний угол, откуда всё небольшое помещение прекрасно просматривалось. Маленький объектив, едва выдававший себя отсветом от тусклой лампы на своей поверхности, находился на полтора метра выше зеркала, вернее, его заменителя — отполированного до блеска куска светлого металла, накрепко привинченного к стене. — Ах, как прелестно! — парень скривился. — Я уж было решил, что Чилтон и впрямь такой придурок, каким кажется!

— Не переоценивайте его, — отозвался в свою очередь Ганнибал, наблюдавший за поведением молодого человека.

«Он беззаботно проспал всю ночь, не обращая внимания на крики буйных, будто подобная атмосфера вполне ему привычна, или же он попросту воспользовался положением бездействия, чтобы тривиально отдохнуть? Истинное же его обличье всё ещё затёрто до такой степени, что я не возьмусь с точностью судить о том, кем Джокер был в прошлой жизни… Шулером? Комедиантом? Должно же нынешнее Альтер-эго быть как-то связано с прошлым убийцы или нет? Явно лишь одно… сейчас Джокер представляет собой сжатую пружину. Как можно не замечать этого? Я бы поостерёгся на месте санитаров заходить в его апартаменты» 

— Лектер с наслаждением представил, как клоун перерезает сонную артерию на шее мистера Чилтона, заливая пол ярко-алой кровью.

Из приятных размышлений Ганнибала вывел всё тот же вездесущий Джокер. Вот оно. Долго ждать не пришлось, да было бы и вовсе не вежливо.

Пружина стремительно распрямилась, будто ярмарочная шкатулка-игрушка с выскакивающим из неё чёртиком.

Эльза и Барни — сотрудники психиатрической клиники, разносившие пациентам завтрак, на утреннем обходе в девять стали жертвами нападения фрика.

Дождавшись, пока вооруженная охрана, что обычно первой заходила в камеру перед санитарами, попросит его повернуться лицом к стене и заложить руки за спину, чтобы было проще защёлкнуть на запястьях наручники, клоун исхитрился вывернуться из браслетов. Причём, это случилось в тот миг, когда конвой потерял бдительность, посчитав Джокера не таким опасным, как, скажем Лектер, который прославился в этих стенах тем, что чуть не загрыз медсестру во время планового осмотра. Очень зря...

Фрик, ловкий как обезьяна, вначале выхватил у молчаливого Барни шприц с лошадиной дозой успокоительного, который санитар достал, чтобы устаканить нерадивого пациента, осыпавшего вошедших гадкими шуточками, а секундой позже Джокер уже всадил всю дозу лекарства в ногу одному из охранников, до исступления напугав Эльзу наставленной на неё винтовкой, отнятой, соответственно, у "успокоенного" конвоира.

Довести дело до конца клоуну, естественно, не дали другие охранники, оглушив по затылку прикладом, зато в последнюю минуту фрику удалось разнести «случайным» выстрелом объектив камеры.

Со стороны это казалось нелепостью, оружие будто выстрелило само... Лектер мог побиться об заклад, что клоун даже не смотрел в том направлении! Но факт остался фактом, и весь остаток дня, до самой глубокой ночи, сидя в карцере, связанный по рукам и ногам Джокер горланил портовые песни о разнузданных девицах и бывалых моряках, которые после сменились «Сонетами» бессмертного Шекспира, которого Ганнибал не любил за поэтические штампы.

«Какая жалость, что они не догадались заткнуть ему рот. Догадлив…»

 — устало подумал Ганнибал, потерев переносицу — 

«Специфично, но парень добился своего»

 — «Цирковое» происхождение Джокера посыпалось в сознании Лектера прахом. Доктор видел, как двигался во время нападения псих — 

«Так двигаются военные профессионалы, охватывающие взглядом всё пространство и всех противников разом, а не акцентирующие внимание на чём-то одном новички».

День второй

Джокера выпустили из карцера в первой половине следующего дня. Как ни странно, псих вёл себя крайне спокойно и даже соизволил «ответить» на вопросы теста, присланного в конверте доктором Чилтоном через вежливого Барни. В общем, фрик старательно усыплял внимание больничного персонала, с ехидным видом сунув сложенные пополам тестовые листки обратно в конверт, а после в ящик для передачи предметов. Барни же, вздохнув, забрал бумажки и очень скоро удалился прочь, хлопнув стальной решёткой в конце коридора. Видеонаблюдение так и не возобновили в камере буйного убийцы. По вполне объективным причинам... Так что тот мог спокойно проводить свой досуг, почитывая газетёнки вроде «Тетлер», что считаются уличными таблоидами, где правды едва ли не вполовину меньше, чем бесплатных объявлений.

— Я считал, что утренняя пресса вызывает у вас любопытство, — хохотнул Джокер, обращаясь к Ганнибалу. — Я могу попросить Эльзу принести и вам подобное чтиво.

— Не горю желанием читать издание, не несущее никакой смысловой нагрузки… — 

«Весьма не случайно...»

 — думал наблюдавший за клоуном Лектер, с которым Джокер более не обмолвился ни словом — 

«В отношении этого человека все случайности не случайны. Откуда он узнал про «Тетлер»?»

 — Ганнибал отметил последнее с некоторым удовольствием, вспомнив, что подобное применимо и к нему самому в равной степени. Как профессионал своего дела, доктор Лектер в скором времени так же поймал себя на забавной мысли — что смотрит на Джокера и пытается поставить тому диагноз наравне со своими менее проницательными коллегами из Аркхэма и вышеозначенным мистером Чилтоном, который, впрочем, тоже не замедлил явиться в окружении санитаров, с перекошенным от злости лицом:

— Как ты смеешь, сукин сын! — сверкая глазами, он подскочил к обиталищу Джокера, но так и не решился прикоснуться к бронированному стеклу, за которым скалился фрик. — Тебе было мало карцера? Так получишь ещё! Мне не жалко. — В сердцах Фредерик бросил тестовые листки, которые прежде приносил клоуну Барни, на пол. Лектер с трудом, но всё же смог рассмотреть, что вместо ответов на вопросы, острым мелким почерком "жизнерадостный" сосед написал следующее, ровно поперёк всего листа: «О чём вы беспокоитесь милейший? Уж не о вашей ли подружке, чьё пухлое личико мелькает среди персонала этого скромного заведения? Мир не был бы сотворен, если б его творец думал, как бы не причинить какого-либо беспокойства. Творить жизнь и значит творить беспокойства. Есть только один способ избежать беспокойства: убивать. Хотите, я избавлю вас от ваших проблем?»

Пока смеющегося клоуна упаковывали в смирительную рубашку для нового путешествия в комнату с мягкими стенами, Чилтон, переведя дух, и удовлетворившись своими манипуляциями, повернулся к Лектеру.

— Я хочу, чтобы ты знал, что на неделе сюда явится сотрудница ФБР, мисс Старлинг. Она хотела бы с тобой переговорить. Возможно, ты поможешь ей в деле о Баффало Билле.

— К чему все эти пустые беседы? ФБР скоро штаны не сможет надеть без моих подсказок. Посылать сюда женщину глупо и безответственно, — жестко, но вместе с тем флегматично заметил Ганнибал, усаживаясь за письменный стол, стоящий в левом углу камеры. — Почему вы так несправедливы к Джокеру? — доктор Лектер решился непременно нарисовать клоуна. — Он ведь сказал вам чистую правду, не так ли? S'il m'est facile de tuer, c'est qu'il ne m'est pas difficile de mourir*.

— Как мне надоели твои высокопарные фразочки! Ты заодно с этим шизофреником, — скривился психиатр, чувствуя, как подкатывает новый порыв ненависти, который он всеми правдами и неправдами постарался сдержать. — Не можешь обойтись без того, чтобы не показать другому человеку своё мнимое превосходство. Попахивает манией величия.

— О нет… — спрятав раздражение, которое вызывал у него Чилтон, за лёгкой усмешкой, Лектер склонил голову набок, прикидывая, как лучше построить композицию будущего рисунка. — Шизофрения вещь любопытная...

*S'il m'est facile de tuer, c'est qu'il ne m'est pas difficile de mourir — Если мне легко убивать, то потому, что мне и умереть нетрудно.

День третий

Ознакомившись с опытом Аркхэмских коллег, балтиморские психиатры посчитали себя более квалифицированными и всё же попытались на свой манер составить психологический портрет Джокера, искренне считая, что это было бы полезно в раскрытии многих дел, где фигурируют похожие маньяки. Хотя, о похожести тоже говорить не приходилось...

Чилтон окопался в больничном архиве, дабы выявить случаи аналогичного поведения пациентов в прошлом, но кроме дела Лектера, к сожалению, ничего не обнаружил: и тот и другой, получали удовольствие, убивая. Только Лектер своих жертв ещё и ел, ну а Джокер… тот уродовал лица, вырезая жуткие «улыбки».

— Отвратно, — Чилтон передёрнул плечом, отгоняя от себя обезображенные образы жертв, что красовались на фото в делах. — И тот, и другой весьма умны и изобретательны. — Фред вспомнил разгромные критические статьи Лектера, что тот публиковал в журнале по психологии, в ответ на все его исследования. — Но чёрт с ним! — от неприятных восспоминаний было не так просто отмахнуться. — Вернёмся к нашим баранам. Вернее к Джокеру.

Сам же Джокер, которому уделялось в этот день большое, даже центральное внимание, был просто в восторге. Давненько к нему не наведывались почтенные эскулапы для проведения различного вида мозговых штурмов — от глупых тестов до доверительных бесед.

— Я уж было размечта-ался, что вы отчаялись и сдали позиции, — радостно промурлыкал клоун, растягивая слова, когда Николас Стредж, ведущий специалист балтиморской лечебницы, опустился на стул, учтиво поставленный Барни, перед камерой Джокера.

Нетрудно догадаться, как клоун реагировал на все психологические уловки Стрежда — насмешки, ложные версии своего собственного происхождения… причём все они казались настолько правдивыми и реальными, что в какой то момент фрик сам начинал в них свято верить и вести себя так, как бы повёл себя человек, столкнувшийся с такими жизненными трагедиями, как, скажем, несчастная любовь в своей крайней стадии и далее по списку — от ненависти ко всем и вся, до мании преследования и психоза, пополам с паранойей. Весьма разносторонне.

Лектер, наблюдавший как Стредж бьется, словно рыба об лёд, в попытках докопаться до больных точек джокеровского сознания, заходя то с одной, то с другой стороны, молчал, делая вид, что томик Горация его интересует больше реальности. Тем не менее, Ганнибалу доставляли удовольствие издевательства фрика над персоналом. Внутренне он ухмылялся всякий раз, когда кто-то из докторов, вздыхая, возводил глаза к потолку, страдая от бессилия. Плюс, всё это действительно было забавно.

Ника, например, Джокер периодически подлавливал на непрофессионализме, хотя Стредж во всю старался соответствовать занимаемой должности, но увы, Николас — обычный человек, со свойственными ему слабостями и потому получалось так, что не пациент рассказывал врачу о своих заморочках, а совсем наоборот… Доктор чисто случайно сболтнул лишнего, а клоун этим воспользовался, легко размотав весь клубок личностных самокопаний и переживаний психиатра на семейной почве.

— Я бы всерьёз озаботился, док, — расположившийся за столом, возле самого стекла, Джокер кивнул, состороив доверительную мину из серии "бровки домиком". — Вдруг у вашей прелестной женушки в шкафу имеются скелеты, м?

— Вы всё ещё пытаетесь вывести меня из себя? — Стредж проглотил шпильку, заглянув качающемуся на стуле клоуну в глаза. Трудно было вынести этот изучающий, холодный и вместе с тем давящий взгляд, но Николас сделал достойную попытку, парировав: — Я доверяю своей жене, если это настолько вас интересует.

— Хах, — клоун перестал раскачиваться, наклонившись вперёд, очевидно для пущего эффекта. — Знаете, откуда у меня эти шрамы?

— Нет, — Николасу не нравилась эта противная манера фрика всё время облизываться, — но хочу узнать. — Стредж был наслышан о любви Джокера к красивым сказкам. Но лучше что-то, чем постоянные подколы.

— Отлично! — Джокер оценивающе окинул врача взглядом, будто выбирал, какую из своих страшных историй поведать слушателю. — Я тоже вёлся на доверие! Когда мне было лет восемь… а может быть семь… — начал клоун, — у меня была старшая сестрёнка. Её звали Элис. Наша семья была бедной, но мы были счастливы, пока в наш дом не ворвались каке-то люди. Они требовали с отца долг… В своё время он поклялся Джине — своей жене и моей матушке, что завяжет с покером, но... Вот вам и подорванное доверие! Он проигрался в карты в пух и прах, в надежде сорвать лёгкий куш! — поразительно, но фрик был так убедителен, что вначале рассеянно слушавший Ник постепенно начал записывать кое-какие моменты джокеровской истории в свой блокнот, поверив. — В итоге, незнакомцы убили моего отца, — этот голос легко уводил за собой слушателя. — Мать конечно тоже, только в начале изнасиловали. Мы с сестрой хотели спрятаться, но и нас нашли…

Лектер, аналогично, заинтересованный небылицей клоуна, на секунду оторвался от книги, сопоставив вымысел и свою собственную жизнь. Как ложь ловко сплелась с горькой правдой о Мише... Этого было достаточно, чтобы Джокер мгновенно сделал свои выводы, подведя черту:

— Потом с сестрой случилось то же самое, что и с моей мамочкой, но лишь с той разницей, что незнакомцы, заставлявшие меня смотреть на всё это, предложили поучаствовать, приставив пистолет к виску. Им это показалось хорошей идеей, — Джокер зло рассмеялся, глядя сквозь Стреджа, в сторону камеры Ганнибала. Где Лектер уже не изображал интереса к литературе. — Держу пари, если бы не ЭТО, то я не стал бы таким милашкой как сейчас, ведь ребята, нарушившие покой нашей бедной лачуги, решили также развеселить меня после содеянного... и нарисовали мне эту улыбку, чтобы я не был таким грустным! — как бы в доказательство своих слов, клоун повертел перед Ником головой, демонстрируя уродливые шрамы. — Нравится вам, док, моя улыбка?

— Каждое ваше слово, как и ваши действия противоестественны и омерзительны, — Стредж дрогнул, когда за его спиной, заговорил Лектер, — но вы зрите в суть вещей. Завидный дар, — Нику, отскочившему в сторону, показалось, что Ганнибал в ярости и сейчас тихо кипит, — и он же, погубит вас, не сомневайтесь.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/454831

Соседи

Содержание

Пролог

День первый

День второй

День третий

День четвёртый

Комментарии (0)