Будь на его месте любой другой демон, давно бы занервничал от давящей атмосферы тишины. Но не привыкший к господину первый высший. Тому, как и когда, а главное на что будет реагировать.

Раз так долго тянул, значит точно что-то важное.

В очередной раз заливая с колбы в другую непонятную жидкость, Кибуцуджи глубоко вздохнул, расслабленно начинаю беседу

? — что-то случилось, он уверен. Такое обращение звучало до ужаса редко, но не избавляло от тревожности. Господи начал издалека - ему требуется помощь, не иначе.

Но носподин так мил, вежлив, что не свойственно. Видимо дело касается их обеих. Далеко не с лучшим исходом.

— Доволен жизнью, Господин — кратко, чётко, холодно. Ничего лишнего.

Следом лишь молчание. Вытягиваять с него слова первый высшей не собирается. Не в его стиле, да и уважение не позволит

Король внезапно, резко поворачивается к подчинённому, редко-радостным выражением лица, одаривая то ли насмешливой улыбкой, то ли эмоцией предвкушения.

— Помнишь, что я сказал до твоего обращения — молчит, сложив руки.

Проходит по лицу взглядом, пытаясь вычесть каждую эмоцию. Когда самому Мичикацу буквально плевать. Мужчина забывается в чертогах воспоминаний, пытаясь вспомнить обрывки с прошлого, когда Господин терпеливо ожидает ответа.

Ради него, подождёт. Сделает исключение. Он того стоит.

Где-то там, среди расплывчатых обрывков, появляется два непонятных силуэта, медленно набравшее ближе к людскому очертанию.

Крыша высокого здания. Две мужчины сидят пред друг-другом, одновременно сверля взглядом. Главная беседа совершена, Мичикацу и уговорить не пришлось. Король демонов сразу согласился. Но держит паузу

Будто что-то вспоминает, выжидает как охотник жертву, смотрит на него взглядом полной предвкушения 

— Тебе придется уничтожить его своими руками — гадать не следует, он сразу улавливает суть беседы - Во второй раз 

Мичикацу пытается не заваливать будущего господина вопросами, но выражения лица говорят сами за себя. Ему интересно что он конкретно имеет ввиду, кроме косвенного упоминания брата.

— Увидишь, когда настанет время — серьёзнеет, повиливая идти за ним.

Мудзан получает взгляд подтверждения, желая проверить правдивы ли догадки Цугикуни

— Время уже настало — правдивы. Лицо не меняется на протяжении столетий, буквально говоря то, что произносит не собирается — Он снова в этом мире, Мичикацу. Снова живой  — взгляд темнеет, в унисон медленно нахмуренным бровям — ...снова охотник.

Выражение лица господина моментально меняется на устало-недовольное с примесью скрытой тревоги, когда в сознании проскакивает момент надобности собрания лун.

Но первый уверен, втягивает их в это - огромная ошибка, удар по личной репутации.

Луны сразу же замолкли падая на колени. Даже надоедливый второй высший, не смел произнести ни слова. Пока. А господин, по традиции, снова возвышался над ними, одаривая осуждающим взглядом, глядя будто в нутро. Но кое-что изменилось с последнего собрания.

— Жду отчёт о ваших успехах — последнее слово было выделено интонацией особенно холодно, резко — Все как обычно. — вздох. Нет, он не спрашивает, а констатирует факт.

— Господин — слащавый голос, и противное чувство внутри. Ожидаемый вопрос вот-вот будет произнсён — Извиняюсь за внезапный вопрос — звучит издевательски, хоть и вежливости, да уважения предостаточно — Но видимо, Иошинори-кун, не будет присутствовать на собрании. С ним случились беды? — наигранно, жалостливо. Мудзан не поднимает на него взгляд. Слишком тошно — Прикажете найти, привести сию минуту?

— Заткнись — он еле продавливает всплеск эмоций, усталость от подчинённого, переводя тему — Сегодня в высшие ряды явиться новый. — не обращая на них внимания, до сих пор что-то мешая в колбах. Но чувствует моментальное напряжение, что режет воздух — Накиме — обращается уже к демонице.

Но никто на горизонте не появляется. Свита короля взволнованна, в отличие от самого владыки. Всё именно так, как задумывалось.

Внезапно, из соседних комнат слышится звук приоткрывающихся сёдзи, тут же прекращаясь.

Перед господином, на одной из платформ появляется фигура с молниеносной скоростью, сев на колени, склонившись.

— Рад видеть вас, господин — он молод, по голосу понятно. Но в остальном луны гадают.

Длинная, тёмно-синяя мантия скрывает его почти полностью, кроме торчащей малиновой макушки.

— Отправься в Кумамото — король не церемониться, смысла нет — Нужно убрать одну выскочку — и находит на себе вопросительный взгляд — Подопечный 

 ёкаев — дав моментальный ответ — Ознакомь его со всем. Ошибётся, твоя заслуга.

— Как скажете, господин. Не волнуйтесь, разве я вас когда-то разочаровывал? — последние слова господина звучат явно не к третьей высшей. А с уст чужого демона, кажется, что слова выражения унизительны по отношению к королю.

Будто общается он с другом, вместо великого Кибудцуджи.

Аказа отводит взгляд, периферическим зрением наблюдая за источником голоса. Мерзкого голоса. Надеясь, что с ним дело всё же иметь не будет. Не думая, что единственной надеждой среди них, окажется он самый. Но блондин будто чует, чувствует чужой взгляд на себе. Поворачиваясь, отвечая тем же. Только добавив милейшую улыбку.

Фальшиво. Лживо. Не искренне. 

Один взгляд, одно движение и Накиме переносит господина в неизвестном направлении, что указывает на окончание собрания.

Эти моменты Доума любит. Хоть и не чувствует полностью вовсе. Разве что мельком что-то ощущая. Видит перед собой низкую фигуру, понимая, что он — будущий источник мимолётных ощущений и кипящей, чистой крови в жилах. Но опасается, всё же переходя границы близости.

— Какая честь приветствовать новенького! Добро пожаловать в наши ряды. Уверен, мы поладим — медленно приближаясь, всё близко и близко, стоя вплотную демону — Я — Доума, Можешь спрашивать о чём угодно. Знай, всегда тебе рад помочь — протягивая кисть к вискам, заправляя непослушную короткую прядь третьей высшей.

С ним что-то не так. Дыхание. Оно становится медленным, томным, низким. Будто блондин наслаждается чем-то. Звучит грязно, похотливо, противно с его стороны. И привыкать к этому юный демон не собирается.

Отталкивает кисть блондина, смотря в презрении. Но совершенно не сумев контролировать силу, отрывает пол руки.

Но второй не злиться. Смотрит с восхищением. Чувствует, внутри цвета, яркые эмоции, что медленно начинают заростать. Точнее, пытается изобразить несуществующее. Улыбается во все клыки, будто произошло что-то радостное.

— Какая сила! Восхищён! Видно, места ты достоин. Да ещё и так молод. Приятно видеть юные таланты — одаривает его взглядом. Безумным, выпучив глаза — Господин имел ввиду, нам стоит пойти на задание вместе. Так уж и быть, научу пару нужным трюкам — не подразумевая, что имеет ввиду второй под «нужным»

Аказе неинтересно. Он пока неинтересен. Демон просто начинает идти, свернув куда-то в глубь крепости, желая уже начать выполнение приказа.

— Таким способом ты отсюда не выйдешь — звучит с сзади, в ответ никчему — Накиме, будь добра — звучат мелодии струн, и вокруг оказываются лишь деревья.

— Где мы? — он растерян. Будто забыл всё в единое время.

 — произносит имя, что никогда раньше и слышать не мог.

Всего лишь второй день. Казалось бы, не так много и прошло. Но Шинобу чувствует, не к добру это.

Сидит возле койки сестры, поникшим взглядом, внутри лишь тревога и лёгкая дрожь.

Она так красива, даже без сознания. Длинные черные волосы блестят под лучами солнца, а глаза прикрыты. Канаэ мило сопит, будто погружена в глубокий сон, но вот-вот проснется, обнимет сестру, снова начнёт ругать за грубость, но без той же грубости, мило улыбаясь. Скажет очередное «будь помягче, так вести себя не следует» поставив руку на плече, теплую.

А младшая Кочо наконец перестанет вспоминать утраченные моменты с ней. Обвинит себя за вредность. Начнёт улыбаться через силу, ведь сестра так любила её милейшую улыбку.

— Кочо — из пучины мыслей выводит женский голос. Неприятно. Просили ведь, не тревожить раненую — Я не к Канаэ, к тебе пришла — будто читает её мысли, Кандрожи. — Она проснется. Не слушай никого. Я в этом уверена. Всё будет как раньше!

Это успокаивает. С её эмпатией лишних слов произносить не нужно. Всё поймет сама, почувствует.

— Спасибо — за всё, она благодарит за всё. Даже за обычное присутствие рядом — Нет. Не знаю — и теряется в мыслях снова.

— Нет, ты веришь. В глубине души! — так ярко улыбается, будто разговор о чём-то хорошем — Просто, вам обеим нужен отдых. Охотничье дело не лёгкое. Она придёт в себя, наберётся сил — вдохновляет одной интонацией, заставляя поверить — И то отдохнёшь, душевно.

Всего на миг, глаза Кочо начинают искрить так, как тогда — в счастливые моменты жизни. И в сердце ощущается то, что и рядом с семьёй. Тепло.

От Мицури исходит тепло. Да, она не просто красивая оболочка, дочка богатея с чистой кровью, завидная невеста или та, которую можно лишь поиметь.

Она само тепло. Сама доброта. Источник счастья. Жизни.

Рядом с ней, притворяться не стоит. И эмоции скрывать, и улыбаться лживо. Хватает одного молчания со стороны Кочо, и тысячи теплых слов, жестов поддержки со стороны Кандрожи.

Словно солнце, что греет луну. 

Чьи-то тяжелые шаги проносятся по дому. Звуки сёдзи, постоянно раскрывающихся. Их ищут.

— Кочо! Ты где? Кагая за тобой отправил, меня там жёны ждут, выходи уже — надоедливый голос желанного «самца» охотничьего корпуса всё никак не прекращается.

— Узуй-сан, мы скоро — благо опережает её Мицури, взамен ядовитым фразам Шинобу, что уже сформировались в голове — Давай, идём. Как собрание закончится, пойдём ко мне — теплые ладони обнимают напряжённые плечи, расслабляя — Родителям ты понравишься, давно с тобой познакомиться хотели — и улыбается глядя в глаза, взглядом успокаивая.

— Ты там на себя руки наложила? Где вас носит? — голос звучит поближе, затем, сёдзи резко приоткрываются — Ну вы где застряли? Да проснется она, выше нос! — улыбается во все зубы. Раздражает знатно. Кивает головой указывая за дверь — Жду вас во дворе.

— Не злись, поддерживает как может. Ну, не совсем получается — Мицури пора перестать искать во всех хорошее, или Кочо сама перебарщивает.

Непонятно. Но видя сжатые кулаки, и сведённые брови подруги, девушка в стороне оставаться не может. Ей однозначно требуется отдых, но понимает что наступит желанное время расслабления не скоро. Хотя о каком расслаблении может идти речь? Следует собраться и начать расследование самому. Желательно до вмешательства Шиназугавы.

Ведь у Оякаты-сама на неё свои планы. Особенно на её мозги и юное тело. Найдёт же повод чем её занять.

Холод. Мята. Едкий запах режущий нос. 

Она почуяла. Наконец, действо масла сработало. Шинобу сбрасывает руки подруги с плеч, подбежав к сестре. Наклоняется обнюхивая её. Но всё без толку. Источник того самого запаха не находит.

— Ты чего? — девушка просто остаётся в ступоре. Кочо, однозначно сходит с ума на её глазах.

Но Шинобу плевать. На всё. В этот самый момент, когда наконец вспомнились слова Канаэ:

«У раненых или мертвых, чьи тела сохранились после нападения о’ни, в первую очередь проверь волосы. Они сохраняют след демона, запах, по которому можно определить убийцу» 

«Убийцу» какого рода, понимает и без лишних слов. Практикуется различать запах чистой крови и не только. Чует. Но почти никогда не встречает подобное. До этого момента.

— Чистая кровь — произносит тихо, но вполне ясно.

— Думаешь это был один из лун? — Мицури обречённо сверлит взглядом спину девушки, сверкая глазками — Тогда почему не убил её? Почему не съел? — мыслит в правильном направлении.

— Не знаю. Возможно. Нет! Неуверенна что так. — снова путается.

— Проверь ещё раз — подходит со спины, обнимая слегка — Может показалось, и это просто обычный демон. Потом же пришёл Ренгоку на место битвы. Спугнул наверное.

Звучит правдоподобно. Кочо клониться слегка, взяв в руки пряди, медленно, тонко принюхиваясь. И понимает. Они обе были правы.

— Нет. Это чистая кровь — уверенно — И ещё одна. — прикрывает глаза, сосредоточившись — Полукровка!

Кандрожи мерещится? Полукровный? 

Уверена, Шинобу просто путает слова.

— Может, грязно кровный? Низший, да?

— Нет. — от слов не отказывается, ведь знает точно — У него не совсем чистая кровь.

— Шинобу — наклоняется с ней же — Так не бывает. Это демон, не другой какой-нибудь там ёкай. Это же о’ни! Людей они едят! Ты чего забыла то? — не сдержав удивление, эмоции вспыхивает — Ты вообще меня слушаешь?

— Это полукровка. Не знаю откуда, или как. Это не чистокровный демон. Точнее, один из них. Там двое, точно.

— Так ведь зачем луне работать в паре. Он и так сильный?

— Пойдём уже, на собрание опаздываем — внезапно вскакивает с места, торопясь выйти из комнаты, на собрание, что определённо избегала.

С таким взглядом, будто идёт встретиться с самой смертью — 

Его не достало. Нет. Кибудцуджи приятно слышать этот сладкий звон цепей, хруст костей Тамаё — беглянки, что снова была поймана. Ведь за глупость наказывать стоит. Определенно.

Но иногда, в груди что-то щёлкает. Будто протыкают тысячи игол, сменяясь мимолётной теплотой при взгляде на неё. А в мозгах, из пустоты появляется вопрос:

«Правильно ли я поступаю?»

Но он быстро отгоняет мысли, полакомившись парой десятка людей. Это помогает, до определенного времени. Затем, начинаются навязчивые мысли. И начинает их, как правило, сама Тамаё. О ней самой же. Мысли, что озвучивать грех, особенно с уст демона. Мысли, что лишь в одиночестве становятся гораздо ярче, собираясь в образы перед глазами.

— Ты никогда не будешь лучше его. Не утруждайся — произносит так тихо, спокойно, одновременно ядовито. Бесцеремонно ударяя по самооценке короля — Даже подола его кимоно не стоишь.

Он не сдерживается, взяв в руки длинную колбу. Резко обернувшись, выливает содержимое — кислоту из глицинии прямо на Тамаё. В большей части на лицо.

И радуется, видя как разрушается её красота, сгорая от яда. Понимая, что заживать это будет долго.

А комнату наполняют лишь дикие вопли женщины. Будто внутри кто-то сгорает заживо. Кожу заедает яд, она сыпеться как рваный кусок бумаги, падая на пол, разделяясь на куски плоти, что и глазницы, вытекшие, разливая кровью комнату. Кричит от боли на руках, где уже видны жилы и кипящая кровь.

Arc I: Lost sun. Chap I: Сокрытие и вопросы

Lacrissa Stellata

ЛюбительШиповника

Проживая жизнь с золотой ложкой во рту, возвысившись силой до вершин, не предугадать миг сгущающихся туч над головой. Будь то ёкай или человек.

Kimetsu no Yaiba

Аказа/Шинобу Кочо

Канаэ Кочо/Санеми Шиназугава

Stealth

ru-stealth-lacrissa-stellata-beta-lubitelshipovnika

Нету. Нигде. Ни одной зацепки. Разве всё это напрасно?

Скольких бы не спрашивал, сколько бы не искал, ничего плодов не давало. Даже количество убитых демонов не отражали ни капельки той энергии, хотя бы крохотный след чистой крови убийцы возлюбленной. Будто он исчез. Или она. Никто даже не видел с кем билась Канаэ. Точнее, так говорили местные. Но Шиназугава в это верить отказывался. Либо свидетелей не было в живых, либо держали молчание. Кто ведь в здравом уме выдаст верховного демона?

И они имели на это право. На безопасность, ведь нет причин рисковать жизнью ради какой-то незнакомки. Той, которая практически отдала свою за спасение их. Санеми уже возненавидел, хоть и понимал, что люди ни в чём не повинны.

Единственной уликой оказалась энергия, чей след въелся в тело девушки. Ему пришлось отрезать тонкую прядку с волос Кочо, казалось бы, такой недоступной в подобном положении. Кто бы мог подумать, что руку помощи протянет лишь Узуй, в таком то деле.

— Господин — резко позвал со сзади голос полон радости — Мы нашли зацепку!

Всего одно слово — «зацепка» и жители деревни казалось бы со скоростью света влетели в дома, с грохотом заперев сёдзи, оставив бытовые предметы во дворах. Гробовая тишина накрыла селение, как в ту ночь, как тогда.

Ночь проклятого мятежа. То, что снизошло с горы высокой, белокурый демон в облике словно ангельском, с душой темнее дьявола. О’ни с лицом добряка, воплощение Будды? Нет. Его тьма! 

Шиназугава нахмурился, сжав рукоять до отметин в ладони. Все будто ослепли, попали под влияния магии забвения, стёрли сознание и по новой. Никто, никого это не волновало, хоть только и на первый взгляд.

Глава села, узнав, что в забытые городскими края наведаются парочку истребителей, яростно начал противится, защищая вход в родные земли. Обещал, что душу отдаст, хоть проткнут клинком, хоть голову с плеч снесут, но через порог главных врат не вступят и шагу! Незачем вызывать подозрения. Ведь присутствие охотников привлекло бы ещё больших ёкаев. И не обязательно что о’ни. Им хватало своих легенд, что внезапно стали реальностью — хоть и опровергая любые суеверия, во что невозможно было не поверить.

Они противились нутром, душой, мыслями. Думали что всего-то спектакль на вид и обычные развлечения богачей, решивших помахать клинками. Но первые знаки поступили не поздно:

Ведь зачем богачам, хоть и веселья ради, проводить время в дальних краях, куда не ступали люди много лет. Чем богом забытые места могли притянуть внимание таких по одёжке понятно, столь важных особ.

Второе замечание странности же оказалось последним. Нет, не зна́ком. Шагом, где пути назад нет, что переворачивает сознание наизнанку, искажая всё то, во что верил народ — только в себя.

За несколько дней деревушка превратилась в пристанище веры и тишины. В логово тех, от чьих уст и слово о тьме демонической вытянуть стало невозможно. Разве что молитвы и пожелания о том, чтобы их спас «сам великий Будда». Ерунда! Нет, не спасутся.

Санеми обернулся ожидая ответа, встревоженно  на коллегу рангом ниже, подбежав.

— Что это? — резко взяв в руки кусочек красной ткани — Где след? — взгляд сменился на гневный.

— Оно так просто не появится. Нужно показать Хашибире-сан.

— Она мертва, придурок! Сожрана демоном месяца два назад.

Парень не мог воспринять слова господина. Та прекрасная женщина, добрейший человек, чувствительнейшая ясновидящая — Котоха Хашибира была жестоко лишена жизни демоном.

Настолько изощрённо, что поговаривают, её кости находили в разных местах гор. Поняв, настолько опасна, возможно даже боязно была она для демона, совершившего такое. Так поговаривал Шиназугава-сан, да и вся свита Убуяшики — хашира.

Но слухи это или нет, было не понятно. Кто-то поговаривал, что видел её, кто-то что давно не встречал. Он же не верил ни чему из этого. Как сам его господин — Санеми-сама, который так упорно пытался найти решение, в добавок отомстить за Кочо, что полностью наплевал на сплетни вокруг. Сплетни о её смерти, хоть и временной, хоть и с душой в теле, но почти окончательной кончины.

— Господин, не смею врать, но юный демон проявил себя лучше ваших ожиданий — хоть и сидел на коленях перед Кибудцуджи, но сверлить взглядом короля не постеснялся, лишь слащаво протянул второй высший

— А как вам мои старания? Смогла ли моя находка быть для вас полезна, как и всегда? — нагло, ещё и вытягивает ответ от господина.

Когда Гёкко дрожаще пялиться на коллегу, завидуя? Нет. Никчему завидовать сумасшедшему. Ведь если Кокушибо-сама это дозволено, то переходить рамки другим считалось самоубийством. Первый высший был единственным, кто мог спрашивать, перечить, интересоваться, выражать мысли открыто рядом с королём. Никто другой не посмел бы даже помечтать на миг. Никто, до последних дней.

— Господин — дрожаще, с ужасом в голосе — Если дозволите, я хочу бросить вызов третьей высшей луне — завершил Гёкко, всё ещё слегка сомневаясь в намерениях

Ничего, никакого ответа. Будто он нуждался не со стороны господина, а самого новоизбранного демона. Господин промолчал, переведя взгляд на татуированного юношу, вопросительно взглянув, дождавшись 

ответа, желая узнать хочет ли принять бессмысленную авантюру водяного демона. То, что важности не имеет, указывал усталый взгляд Кибудцуджи.

Усталый, хоть и для вида. С кучей колебаний внутри. Чем он думает когда бросает вызов тому, кто смог уничтожить врага посильнее. Только одно — Гёкко уверен в своём опыте, нежели в силе юного демона. Это многое меняет, сильно повлияв на расположение должностей. Но не только это не даёт покоя:

Зачем же тогда пятый высший не бросил вызов прошлому демону занимавшего третье место? Когда Иошинори был сильнее, опытнее него. Смысл возлагать надежды на проведённые года поедания людей пред чистым талантом, тем, кто создан занимать своё место с рождения? 

— Я принимаю, господин — хоть и умом он не отличался, но Аказа был далеко не слеп. Только поступок его величества не дозволял мыслить ясно.

Ему было интересно? Король спросил хочет ли его подчинённый того, не решив за него? С ним свёл счёт тот, кто и не взглянул бы на любого другого демона?

Противоречиво, как и чувства третьего. Внутрь влилось странное ощущение, тепло, радость, гордость за себя, быстро сменившись тревожностью.

Можно ли ему доверять? Чего именно добивается господин? Почему с ним обращаются так…хорошо? Не свойственно, лишено схожести само поведение. Разве чем-то он так отличается? Так ли уверен в нём король? 

Тишина померкла в крепости, как и сознание Кибудцуджи, быстро создав мысль. Важную. Его юный 

однозначно должен знать об умениях конкурента.

— Токио, западная часть. — очередное задание не требующее обширного объясненим, следом, обращаясь к пятому — Заметай следы — выпучив глаза, выглядывая в самую душу — Обеих — резко, холодно, с явными нотами угрожения.

Пятый высший покорно склоняет голову в разы ниже в знак принятия приказа. До того как вклинивается надоедливый 

— Мудзан-сама, вы это про меня? Какая честь! Будет приятно провести время с близким приятелем, искренне благодарен! Обещаю, не позволю ни Гёкко, ни себе ошибок. Вы же знаете, какой же я… — лишь одно движение от Накиме, что господин даже вслух не произнёс.

И голова блондина уже лежит на ладони Кибудцуджи, в отличие от тела, что осталось на коленях. Через чур слащавая улыбка демона не сходит с лица, когда глаза начинают выражать удивлённость.

Это бесит. Ужасно злит! В них не страх, а желание узнать причину поступка. Так не должно быть, несвойственно для существа, чья голова, да сама жизнь находится в руках его величества!

— Свободны — сквозь зубы проговаривает, часто дыша, не отпуская голову с рук.

И Накиме не действует. Знает, уверена чем закончится. Наказание, что бессмысленно против того, кто удовлетворяется этим.

— Кагая — звучит по другому, теплее когда они наедине — Как с ней поступишь? Поставишь на место сестры?

— Хашира никогда не бывает много — спокойно до ужаса, радостно до злости. Мерзко от того, кто готов использовать детей во «благо».

— Она ребёнок. Растерянное дитя. — чувства не выражают всё то, что на лице.

Максимально равнодушное выражение лица Аманэ создаёт образ человека, кому искренне плевать. Тот, кто спрашивает вежливости ради. Образ холодный, правильный, что постоянно требуется поддерживать при всех. Но такой ненавистный самой женщине, превратившись в привычку, при котором на лице не видны смятения души. Это как ложь. Огромная ложь!

Только глаза врут, не врут чувства.

— Кочо более умна и способна для своих лет. Таких девушек редко встретишь. Упускать её не следует.

— Позволь хоть прийти в себя. Шинобу теперь сирота, одинокий ребёнок. — выдерживает паузу, не нарочно, дышать тяжело становится — Пойду к ней — оборачивается в полпути — Собрание перенесёшь — не спрашивает, больше звучит как приказ.

— Поддержи её, пусть явиться в скором времени — Кагая знает, чем надавить — Упустим сейчас будем в огромной опасности. Дорогая, разве тебе не важны наши дети? — смягчив голос.

Давит на неё, создавая иллюзию свободу выбора. Выбора, которого и никогда не существовало. Ей суждено оказаться среди хашира — что хвалёные лишь по силе. Как бы Аманэ не тянула, он чертовски прав. И пути назад нет.

Пустое битьё по чучелу не даёт никаких плодов. Он бездарность. Он слаб. Он ничтожен. Низок по сравнению с братом. Да какое там сравнение, даже и близко не стоит. Сенджуро Ренгоку осталось совсем немного. Пару таких тренировок и он наконец признается, что в душе давно опустил руки. Ведь столько времени терпел, не хотел расстраивать брата, который в отличие от отца искренне верил в его успех. Подбадривал, был уверен, вдохновлял больше чем кто-либо.

Но он давно признал свою ничтожность. Младший Ренгоку ничего не умеет, кроме как хозяйничать по дому.

— Давай ещё, у тебя получится! — глаза брата сверкают, улыбка блистает ярче солнца, а тон вдохновляет. Всё впустую! — Передохни, снова продолжим — останавливаеться, видя тряску рук брата

Бережно, даже слегка по-матерински проводит его к дому, гладя по волосам. С такой же нежностью, с тем же взглядом что и она. Хоть и дети в семействе Ренгоку в отца, но взгляд Кеджуро отличается. Особенно когда он в чём-то сильно уверен. К сожалению даже если надежда пуста.

— Извини — звучит ломанно, жалко — Я не смогу как ты, не умею. Я слабый.

— Не говори так никогда. Ты просто не раскрыл свой дар. Сенджуро, ты талантливее всех нас. Сильнее, лучше. И это точно знаю, ты станешь самый могучим мечником в истории! — Раскрывает глаза будто стреляя языками пламени прямо в сердце.

И поражает цель, хоть и на долю секунды. Теплота, такой крохотный лучик начинает согревать грудь младшего Ренгоку. Всего на долю секунд ему кажется, нет, мальчика переполняет уверенность. Он знает что получится? Или как это объяснить? Не понимает, но душа колеблется от безнадёжных мыслей всем своим состоянием указывая на правоту слов брата.

Словно его сердце атакует огромный ком эмоций. Непонятных, смешанных, что на лице отображается.

— Да. Я попробую они-сан! — голос лишенный дрожи лишь радует — Буду стараться как могу, обещаю!

Жестикулируя в доказательство, не осознавая того сам. Сейчас лишних слов не нужно, только тепло и поддержка. Физическая. Кеджуро раскрывает объятия ожидая младшего, сразу же прижав к себе. Радуется как дитя, чувствуя на спине и шее маленькие, но не менее слабые ручки ребёнка.

— Я заберу у Кочо книгу отца, ты зайди в дом, наберись сил. Герой! — хлопает по спине с гордостью, будто Сенджуро горы свернул

Поворачивается к воротам, направляясь, совершенно не думая о следах на одежде. Ему показалось, однозначно. Да, ведь руки брата во время тренировки были сухими. Только почему такое ощущение, будто что-то к нему прилипло

— Кстати, Сенджуро ты же не забыл… — поворачивается, уже замолкнув.

Младший Ренгоку в страхе смотрит на ладони. Глаза выпучены, словно о’ни увидел первый раз в жизни, а сам не может дышать, будто заморозили.

Бежит к нему, сам же не менее встревоженный. С каждым шагом всё отчётливее видя пугающую картину.

Прикасается к кистям, моментально убрав руки

Они не горячи, руки словно пылают огнём. Раскалённые до пламени солнечным, но о следов магии и речи быть не может. Капилляры разорваны, ладони изрезаны, с глубоких ран хлещет медленный поток крови, будто охотник-новичёк переборщил с магией дыхания. А ни то, ни другое к Сенджуро не относится. К счастью это или к сожалению, ситуация менее аномальной не становится.

— Что это значит? — дрожь возвращается не только в голос, но и тело — Я не смогу стать охотником? — не понятно по интонации. То ли он радуется, то ли печалит, то ли боится до ужаса.

Выпученные глаза выражают лишь ужас, когда в тоне слышится доля надежды

Кеджуро медленно обхватывает локти брата, всматриваясь тщательнее.

— Беги домой, жди меня в комнате — и срывается с места с животной скоростью к западной части дома

Выбивая плотно запертые сёдзи с ноги, яростно пытаясь найти бинты и прочие медикаменты для первой помощи среди личных охотничьих штучек. Торопиться, волнуется. Казалось бы, обычные царапины, да и братик мальчик крепкий, повреждения в тренировках не мало получал, а никогда нытьём не кончалось. Только положение другое, не свойственное даже для них — Ренгоку.

— Чёрт! — руки путаются в обрывках не выкинутого старого хаори — Есть! — всё-таки сумев «откопать» нужное.

Но радость находки в миг сменяется с ужасом от случившегося — криков младшего брата с другой части поместья и едкого запаха жаренной плоти.

— Сенсей — брюнет клонится чуть ли не до земли, выставляя руки вперёд — Один из охотников, он… Про него говорят кое-что — колеблется, дрожит перед ним

Пытается следить за каждым словом сказанным наставнику. Ни задеть, не вмешивать в беседу прошлое, кому соизволил довериться высший.

— Говори — произноситься приказным тоном, но без толики гнева

Его голос, спокойствие обнадёживает Кайгаку

— Юный охотник про которого ходят разные слухи — пытается начать издалека, до усталых вздохов наставника — Говорят, что мальчик — потомок первородных охотников. — сразу же уловив взгляд первой тройки глаз.

Не осмеливается произнести точное «ваш».

— Где — хватает одного вопроса на ответ всей ситуации

— Шибуя, господин. В последний раз часа десять назад он был там. До перемещения Накиме-самы

— Накиме — представляет палец с уху, чуть склонившись вправо — Перемещай — достаточно лишь представить, и они оказываются в тёмном переулке шумного района — Введи — Кайгаку вскакивает с места, проводя кистью по пути, куда стоит свернуть

Час, другой и новоизбранный демон уже теряет надежды на находку юного охотника. Будучи самим же истребителем знает многие уловки, места где можно залечь на дно, спрятаться, сколько остаться во время, до и после выполненной миссии. Даже по каким чертам поведения можно вычислить начало задания работы охотника. Понимает, что мальчик только начал миссию.

Но его нигде нет. Будто слился с облаками, самим лёгким туманом, что окутал город. Нет, он не мог закончить миссию так быстро. В Шибуе живут далеко не глупые демоны. Хитрецы тесных частей страны умеют сливаться с людьми на высшем уровне. Даже если мальчуган и хашира, то никаким образом невозможно найти демона за день. Он всё ещё здесь, Кайгаку чует.

Мята. Мальчик пах мятой! 

Тем, что чувствуется вблизи, но никак не проявляется наружу. Возможно он среди толпы, когда они шастают по темным улицам вынюхивая каждый угол.

Он не собирается оповестить сенсея о примерном местонахождении наследника. После последнего «лишние слова никчему» что кончилось наказанием, предпочитает умалчивать рядом с ним, не торопясь верить в предположения.

— Господин, вы куда? — всё же вздрагивает, видя как демон покидает скрытый округ, за долю секунд оказавшись на крыше здания

— Где? — то же самое, но знающее уйму вопросов

Кайгаку лезет за ним, присев чуть подальше, не рядом. Ведь не равны они

— На северной части запах усилился, сенсей. Кажется посреди толпы. Позволите, пой… — останавливает, медленно подняв кисть, выпучив чуть глаза, указав одно — цель найдена.

Он одет в широкую одежду, распустив волосы спокойно гуляет, совсем не привлекая внимания окружающих. Скрытый под большим капюшоном униформы. Но только люди вокруг не видят его истинного. Знак ли это или нет, но с первого раза взгляд Кокушибо притягивает этот паренёк. Чем? Неизвестно. Он чувствует, ощущает это на духовном уровне. Будто душа находит своё порождение, дитя. Смотрит сверху, на его редко промелькнувшие под одеждой глаза.

Мятные, такие яркие. В то же время холодные, спокойные. Но и не лишены надежды, чистоты, доброты. Взгляд совсем не схож ни как у него самого — прямого предка. У наследника

Глаза, что наконец поднимают взгляд, встретившись с такими же тремя. Но никак не ужаснувшись, не выразив неприязнь. Удивлённость такая чистая.

И он не отводит взгляд, задерживается, будто зная способы лечения душевных ран, проливая теплые ощущения в груди демона. 

Stealth

Содержание

Arc I: Lost sun. Chap I: Сокрытие и вопросы

Chap II: Вопросы без ответа

Chap III: Кусочки, не собравшиеся воедино

Chap IV: Копая до корней

Chap V: Провидица, статуя и паутина

Chap VI: Волна странностей. Arc I: "Lost sun"- the end

Комментарии (0)