Призрачный свет глумится над Люцифером, целиком и полностью окутывает его. А главное, что эта напасть непонятно откуда исходит. Сияние слепит глаза, прожигает насквозь всё тело. Точно ядерное излучение, после воздействия которого тень облучённого остаётся на стене — клетки человека отпечатываются на ней.

Воля к жизни не покидала ангела, даже после сжигания его заживо, даже после потери половины органов. Некто бережливо выпотрошил Люцифера, пока тот безмятежно видел сны. Благо внутренности ангел после находит, случайно заглянув в шкафчик, который оказался неподалёку от места его пробуждения. Вот только помимо принадлежащих Люциферу, там лежат и чьи-то чужие… Ну и ладно?

 с потерей органов в аду, то тело Люцифера само бы отрегенерировало недостающие, искать бы вообще не пришлось. А тут — гратеск один: регенерация толком не работает, но при этом умереть невозможно. В преисподней хоть всё отрастает!

За замурованным окном слышится истерический вопль, режущий слух. Точно на середине крик обрывается. Взмах чем-то тяжёлым и… Тишина. Повторный яростный удар — тот же вопль, однако уже в два горла. Ангельские силы не покинули Люцифера, и он, держа собственные внутренности в руках, проламывает щель в окне. Принимается наблюдать, встревать он не спешит, и не зря. За окном опустелый Пентаграмм сити. Дома на фоне — гнусные подделки если они вообще не сделаны из картона. Неподалёку от места заточения Люцифера и происходит сцена. На земле лежат две половинки одной девушки, рассечённой вдоль тела. Обе части лежат боком. Вот и подробнейший учебник по анатомии! Нападавший очевидно озадачен. Демон-ворон, державший острый топор, потирает клюв, склонив голову к плечу. А после резво разрубает голову на десятки кусков. Каждый из них с той же силой орёт. Даже в аду такого не бывает.

Люцифер шумно сглатывает, щурится, бесшумно отходит от щели. В окружении угадывается сад принца Столаса. Вон знакомый раскошный фонтан, здания на фоне те же. Следовательно, и замок, в котром очутился Люцифер, принадлежит Столасу, правда, как и другие дома, искажённый, да настолько, что Люцифер и не узнал бы никогда его, хоть и бывал там не раз.

И всё же ничего понятней не становится, ни капельки. Люцифер чересчур явственно ощущает необходимость найти кого-то, но кого — неизвестно, и тогда всё обязательно должно встать на свои места. А от беспрестанных криков хочется скрыться, ещё лучше — самому исчезнуть.

Люцифер водит дрожащими пальцами по выпирающим из разрезанного живота органам. Он собрал себя, как конструктор. 

Конструктор красного цвета

. Дрожь пробегает по всему телу, почти судорога настигает. Кожа наконец начинает обволакивать рану. Заживает всё-таки. Как только Люцифера угораздило очутиться в таком месте? Хотел бы он сам знать.

Облегчение растекается по всему телу — всё на своих местах. До кучи и пелена перед глазами рассеялась. Ясным взглядом Люцифер оглядывает помещение. Нутро комнатки дышит спорами, разросшимися вдоль багровых стен, которые систематически пульсируют и будто бы шевелятся, напоминают дряхлую кожу. Что дальше?

Аластора отыскать надо немедленно! Навязчивая иррациональная мысль внезапно посещает ангела. Стало кристально очевидно, что с этим глумливым грешником всё станет понятней, пазл будет собран в единую картинку. Плевать почему именно так, чихать почему именно Аластор. Поскорее хочется свалить от всепоглощающей безнадёжности этого места, от кровоточащих стен и от таинственного шкафчика, наполненного органами.

Люцифер, пройдя сквозь удушающе узенький лабиринт, состоящий из склизких проходов, на удивление, быстро находит Аластора, вернее то, что от него осталось.

Грешник буквально занимает всю комнату. А так можно говорить? Аластор размазан по всему помещению. Люцифера уронило на пол. У ангела кишки узлом, голова ходуном от такой картины. 

Мебель, стены, пол — всё источает запах пота и крови, паники и тревоги. Адреналин в крови, словно в адском котле кипит, бурлит. Без Аластора выбраться никак, уж точно! Спасать надо бедолагу. Но он везде! Собрать. Точно. Собрать. Все части соединить, да покрепче. Развалится вдруг а то. Конечно, негодник встанет, пойдёт, а после снова разлетится по всей комнатке. Невыносимы мысли такие бредовые. Но разве получится в такой абстановке заставлять мозг думать нормально.

Люцифер лихорадочно собирает в середину затхлого помещения мелкие обрубки плоти. Тихонечко крадётся, обступая кровавые кусочки, дабы ненароком не раздавить их. Похоже, даже что-то начало проявляться в этом сгустке. Но в один момент оступается и падает спиной прямиком на большое скопление мышщ Аластора.

Ангел поднимается, вставая на колени, судорожно стискивает раздавленные куски, тщетно пытаясь вернуть им прежнюю форму. Таким образом, подчинившись панике, делает только хуже.

Работа продолжается. И совсем скоро будет финишая прямая! Люцифер почти гордится собой. Половина тела готова. Единственная проблемочка состоит в том, что Люцифер в строении демонических тел не слишком-то и разбирается. Это и не проблема никакая, что это он. Ой, а этот кусок точно не от ноги? А то он уже с лицом срастается. Щёки ангела слегка краснеют, Люцифер криво усмехается. Аластор заметить не должен (если он вообще оживёт).

Он теряет счёт времени. Часы и секунды равносильны — разница решительно неощутима. Однако Люцифера осознание это скорее успокаивает. Не так он, конечно, представлял сближение с Аластором, о котором так твердила его ненаглядная Чарли. Да после такого Люцифер и Аластор почти родные! Ангел каждую его косточку общупал. Впереди, практически физически, ощущается бесконечное количество возни, но стоит немного забыться, так все переживания сгорят вместе с последними остатками рассудка, ковыряние в трупе покажется обыкновенной рутиной, а чувство того, как выныривает через широкую рану на шее позвоночник, померещится всего-навсего лёгким покалыванием в спине из-за перенапряжения.

Хочешь-не хочешь, а всё равно привыкаешь, и это до глубины души бесит. Люцифер вовсе не желает сходить с ума, свыкшись и смирившись с правилами жуткого измерения, совсем, но это как-то само собой происходит! Тяжело, мучительно тяжело не подчиняться.

А как Аластор должен без такого колоссального количества крови выживать? Жилистые стены, совсем маслянистые, поглощают её понемногу. Люцифер вспоминает давно увиденное им: однажды двое небогатых романтика вино разлили, так сразу они тряпочкой всё до последней капли вытерли и выжали в бутылку. И он сам разрывает на себе рубашку, багровую жидкость в неё впитывает, да на бездыханное тельце выжимает. Сумасшествие, похоже, передаётся тут воздушно-капельным путём, а если быть точнее, то через споры на стенах.

Ржавые трубы тянутся вдоль потолка. Кажется, оттуда кто-то наблюдает. Если в упор посмотреть на него, то он или оно без сомнений выползет. А о последствиях думать нельзя, такие мысли он слышит и пресекает их 

Клычки, такие большие, легко проникают в новоиспечённый рот, так же просто срастаются с нервными окончаниями дёсен. Люцифер считает необходимым взглянуть на неулыбающегося Аластора хоть разок. Тянет уголки губ вниз — тщетно. Намертво оскал приклеен. Стоило смастерить лицо, так улыбка сама нарисовалась, поначалу беззубая правда она была.

Аластор слеплен наконец. Остаётся ждать только, как это было с органами. До умиротворённого Люцифера вновь начинает доходить осознание бредовости и сюрреалистичности ситуации. Жутко, а находясь в здравом рассудке — тем более. Участь сойти с ума привлекает куда больше, заманчиво ничего не понимать, плывя по течению.

Люцифер противится, пытается вспомнить события недавних дней, что едва получается. Они должны дать ответы.

Часть 1

фантомхайвЮТД

После победы над раем господь оказался раздосадованным миру, восполнившемся справедливостью. Потому как изначально построен был на боли и жестокости.
Бог открывает портал в мир смертных, откуда проникают в ад его сектанты. Отелю Хазбин угрожает опасность.
Люцифер совместно с Аластором ведут расследование по убийству принца Столаса, с помощью гримуара которого и пробрались сектанты.
Обычное противостояние двух названных детективов способно перерасти в нечно более личное. Обратное ли ненависти?

Отель Хазбин

Адский босс

Аластор/Люцифер Морнингстар

Столас Гоэтия/Блицо Баксо

Энджел Даст/Хаск

теофобия

Люцифер прикрывает глаза, вспоминает:

Столас нарочито загадочно поправляет очки. Не в его стиле носить подобное. Тоже для антуража?

— Эй, Столас, — Прищуривается Люцифер, — гляди-ка, дохленький!

Тот задорно тыкает пальцем в мелкого беса, раскинувшегося на полу.

— Может, спит? — произносит сзади Аластор. — Если жив, то я могу это исправить.

А Столас ждать не стал и сам уже осматривает бесёнка, согнув ноги в коленях. Усмехается словам Аластора, говорит:

— Не стоит. Я отправлю его...

— Нет. — строго восклицает демон. — Не тебе решать, что с ним делать. Этого я допрошу. А то, что ты являешься главным подозреваемым что-то, да и говорит.

Люцифер зевает, манит утомлённым взглядом двигаться дальше. Трое вступают в темноту коридора. Место происшествия исследуют. Странности не покидают их с самого захода в частный дом. Главным их атрибутом не могли не оказаться кресты.

Дом великодушно располагает всеми способами отогнать любого гостя. Начиная с зеркал, во мраке отражающих искажённые лица святых, до прямых попыток убийства ангельским дротиком, прилетающим, разумеется, словно из ниоткуда.

Молитвы устрашают. Хорошо если только на стенах расписанные.

Аластора всего прошибло, когда раннее послышался священный шёпот. Нежный голос прокатился о стены помещения, разлился чем-то омерзительным в ушах. И никакие оккультные ритуалы тут не помогут, не спасут, не защитят.

Думалось Люциферу, что наглец получает по заслугам. Однако умный Аластор, сильный. Не превратило его в кашу, не перемололо ему кости. А жаль. Запах его крови дурманит.

Люцифер отчётливо ощущал использование магии Столасом в такие моменты. А он действительно думает, что его подлые махинации незаметны?

За время их расследования не раз происходила чертовщина. Так подобное обозвали бы людишки. Но для жителей преисподней это работает иначе. Вероятно, райские божественные силы.

Пытаться провернуть такие трюки над падшим ангелом он, судя по всему, не решался.

Из-за угла шумно выскакивает хиленький пёс. С уголка его пасти стекает кровь. Не его кровь. Счастливое животное кидается в ноги.

— Ой-ой-ой, — ласково пролепетал Люцифер, — зуб даю, бедняжка не выживет.

— Почему же? — вскинул брови Столас.

— А потому... — тянет тот, — что в ужастиках собаки обязательно помирают, какими бы замечательными они ни были. Грустно, что сказать. — всхлипывает, — А мы будто сами стали героями такой вот истории!

— Я такую ерунду не смотрю. — процедил Аластор. — 

Я вообще кино не смотрю

— Конечно. Таким как ты, знойным, это противопоказано!

А вот Столас фильмы эти смотрит, Люциферу известно. Чаще мелодрамы конечно, он не раз подшучивал над Столасом по этому поводу.

Люцифер с грохотом швыряет пса в открытое окно. Уж лучше ему на улице погулять.

Решился, выходит, Столас воплотить ужастик в реальную жизнь? По всем канонам сотворил, заморочился он. К чему? Зачем? Не знал как по-другому вселить ужас и отвязаться от вечно лезущего не в своё дело Аластора? Право, он же и обвинил принца в том, что из-за него из мира смертных пробрались, предположительно, священники. Заняться нечем?

Люцифер обводит взглядом обшарпанные стены, глядит на запёкшуюся багровую жидкость, заполонившую всё под ногами. Шаг — ширк. Что-то под высокими каблуками низкорослого ангела всё хрустит, да скрежещет, мерзопакость эдакая. Взгляд опускается ниже — зубки, детские они, никак иначе. Шум в мозгу гудит, клокочет так. Пелена будто не перед глазами вовсе, как это происходит обычно. Она успела заполонить весь разум, всё-всё. В этом доме... в этом месте действительно произошла бойня. Всего воротит.

Он отворачивается, с силой жмурится. Нет-нет, какое ему до этого дело? Просто Чарли настолько мило просила помочь Аластору разобраться с серией кроваво-священных убийств, что отказаться стало невозможным. Ну пробрались священники из мира смертных в преисподнюю, подумаешь. Поубивали пару сотен, а завтра в ад прибудет ещё тысяча.

"Ад — это наш дом", — вспомнился недавний разговор. Тут мерещится улыбающаяся Чарли, безмерно счастливая победе над раем. И сами грешники не отступили тогда.

Мысли Люцифера были прерваны. На пути встали двое взрослых низеньких беса, имеющих идентичную внешность. Одеты и  загримированы под мальчишек они. Якобы дети держались за руки, наблюдая исподлобья. Что-то это напоминало.

Столас артистично кривит гримасу удивления, отступив шаг назад. А это что за представление?

На их шеях поблёскивают крестики, они разом накинулись на Аластора. Самим им такие артефакты ничем не грозят — родившимся в аду они нестрашны.

— Бежим! — от души заливается хохотом Люцифер, стремительно схватив Аластора за запястье.

Столасу пришлось легонько придержать бесов. Тот растерянно уставился на с чего-то решившего удрать Люцифера. Он робко прикрикивает вслед:

— Я тогда с ними разберусь!

— Да-да, а я пока уведу нашего беззащитного Аластора.

Перебирая конечностями, Люцифер вспомнил двух похожих на этих бесов дворецких в особняке Столаса, 

подозрительно похожих

Не бегут, а скорее валятся с лестницы они, покинув Столаса.

— Отцепись, — почти шипит Аластор, больно толкая того всем телом, — я ни от кого не имею обыкновения сбегать! Сожру бесов этих.

Люцифер словно и не чувствует сопротивления никакого, ему и остаётся только посмеиваться.

Постепенно они остановились.

— Поверь мне, — всё не успокаивается Аластор, — Сила не измеряется в одном только иммунитете к святой мощи. Проверим? Я не прочь поставить тебя на место, — Скалится.

— Сразиться? Звучит заманчиво, но давай в другой раз. Я увёл тебя от аристократа для другого.

— Слушаю, — надменно смотрит тот.

Оба наконец успокоились. Сквозь узенькое окошко проникает красноватый свет от луны. Он отражается в кровавых лужах, таких склизких и отвратных. Отбрасываемые тени присутствующих обличаются чем-то аморфным и демоническим.

Люцифер натягивает такое важное выражение лица, какое только может вообразить.

— До победы в бою над раем мне было всё равно на такие инциденты. Пустил бы всё на самотёк, возможно. Однако сейчас случай иной. Так и быть, я отберу у Столаса Гримуар, с помощью которого, скорее всего, в ад пробрались 

. А дальше поглядим, что произойдёт.

— И ты больше ничего не предпримешь?

— Да с чего тебя вдруг это настолько взволновало, молитвы не по душе слушать? И вообще, разве не умилительными были его попытки прикончить тебя? Нравится он мне. Совсем не хочу Столаса судить.

— Ясно, — выдыхает Аластор.

Он отстраняется, равнодушно отводит взгляд, после едва уловимо косится на собеседника. Неестественным и лишённом смысла движением он проводит когтями тонких пальцев вдоль собственной трости-микрофона. Кажется, вещь эта моргнула.

— Подумать только, — Неожиданно прервал тишину он, — Столас целый спектакль устроил, и всё без толку. Но не только ради моего убийства... Он хотел подмешать сюда и рай. К нему-то он доступ никак иметь не может. Внимание перевести пытался? Кто знает.

— Столас сам себя выдал своими действиями в этом проклятущем доме. Раннее я разве что подозревал его, — Люцифер призадумывается. — А как именно ты вычислил его?

Часть 2

Люцифер чувствует то, как по его телу гуляет позвоночник, змеёй извивается. Вместо блевотины подступают на выход собственные органы. Сердце лезет первым через рот, кишки — через уши.

Сумерки. Окна свет практически не пропускают, точно удерживают. Не доходит таинственное сияние, медленно рассеивается с пылью давно погибших. Мрак своей безнадёжностью сгущается.

Ввысь бесцельно направляют свой путь адские во́роны, оглушают гаденьким карканьем, надломив шаткое спокойствие жителей ада.

Слышится скрип — громадная дверь в кухню-гостинную отворилась. Всё так же безпроглядно темно, низги не видать. Люцифер и не сразу заметил кого-то лишнего.

И вот в чём парадокс: чем ближе двое вошедших, Люцифер и Чарли, подходят к неизвестному, тем неразборчивей становятся его очертания. Шум исходит оттуда. Треск костей, видимо.

Чарли хоть бы что, уверенно подходит. Люциферу неловко стало за свой секундный страх, такой беспочвенный. Ангел жёстко и уверенно хватает сидящего за столом за плечо. Пальцы на пиджаке красном сжимаются. А следом всё тело становится отчётливым.

Ладонь Аластора властно ложится поверх чужой. Издевается. Люцифер возмущённо откидывает руку.

— Тяжело дышишь, — замечает радио-демон, осматривает того с головы до… каблуков, — не переживай так, сегодня я в хорошем настроении.

Кровавой поступью близится резня.

— Я твоей тростью через горло всё тело проткну, прокручу, внутренности перемалывать буду. Тяжко будет тебе дышать с палкой этой внутри, задохнёшься.

Аластор встаёт из-за стула.

— Пожалуйста, хватит, — вмешивается Чарли.

— Конечно, Чарли! — Аластор ласково приобнял рукой её за спину. — Когда ты рядом, я готов стерпеть даже самых недалёких.

— Руки убрал, — у того на лице выступили вены.

И всё же… Во время таких его действий взгляд Аластора направлен не на саму Чарли, нет. На люцифера то и дело проницательно так поглядывает. Аластор удостоился отпустить Чарли только после её короткого кивка.

— Меня блевать тянет! Ты, что, расселся здесь и ел целую оленью тушу? Считается ли это каннибализмом? Вопрос риторический. Ещё и запачкал ты тут всё.

Аластор сразу приподнимает гладкий и мокрый от слюны труп, заметив на столе кровавые лужицы. Они имеют характерный железный запах. Аластор прижимает тушу к себе сильнее, совсем как игрушку. Вместе с тем что-то чавкнуло. Грешник смеётся:

— Хочешь попробовать? Ну же.

— Не-е. Не буду, ни за что не буду. — Он демонстративно высовывает язык, щурит один глаз, старательно изображая отвращение.

— Громкие слова, даже слишком. Скоро тебе придётся вернуть их назад.

Чувствуется знакомый запах. В Нос бьёт дурманящий и нежный аромат, противоположный смраду кишок.

— Я обускуражен, озадачен, ошеломлён и всякое такое прочее. Ну короче… Заниматься каннибализмом — богомерзко, — с от чего-то умным видом произносит внезапно возникнувший Энджел Даст собственной персоной.

А за ним Хаск перекачивается с ноги на ногу, прикрывая смущённо-недовольную мордашку своей громадной лапой. Сварливо проговаривает:

— Мы, конечно, хотим искупиться, попав в рай. Но так говорить не в твоей манере, совсем не так.

Энджел равнодушно выдыхает, пожимает утончёнными плечами, одному ему известно зачем тянет шею.

— А я разве перегнул палку? Чарли в последнее время только так и болтает, — тот невинно глядит в налитые чёрным глаза, но как же слащаво.

— А вот и неправда! Но я горжусь твоими стараниями, Энджел, — Чарли поздно реагирует, внимание всех уже на другом.

Тяготимый тревогой Люцифер откидывает от себя тушу мёртвого оленя. Никто и не заметил того, как Аластор раннее бесстыдно кинул в него трупом.

Шмяк. Тело валяется на полу. Люцифера пришибло ощущение надвигающейся опасности, но какой? С момента прихода священников необъяснимое наваждение не покидало падшего ангела. Вид крови устрашал, что уж говорить об обезображенных трупах.

Люцифер не удержался на ватных ногах и упал на колени. Дрожь по всему телу, проклятущая тошнота, к которой он почти привык.

Аластор бешенно хватает потерянного Люцифера за плечи, судорожно трясёт.

— А ну! — бьёт по лицу, в его глазах необъяснимая паника, — Что стряслось? Я не получу удовольствия от победы над тобой, если ты будешь в таком состоянии! Открой глаза, открой. Ты настолько слабак, раз вид одной только этой туши тебя так сильно гложет!

Энджела всего скручивает от такого зрелища. Его лица не видать. Хаск взволнованно притрагивается к нему, взяв за подбородок, а он… оказывается тихонечко смеётся, со всех сил сдерживаясь.

— В чём-то ты не изменился.

Крепкий удар прилетает в статную грудь Аластора — Люцифер от души вмзал тому. Аластор в смятении уставился на него.

— Чарли! Никак иначе мне не вразумить его! Так что не помешай мне отмудохать его при свидетелях. А ты, Аластор, будешь после моей победы во всём мне покорен, уяснил?

— О как, — расслабленно тянет тот, — на сражение я согласен. Но давай так: в любом случае произойдёт акт каннибализма.

— Много хочешь. Попытаешься сожрать меня, даже проиграв мне?

— Нет-нет. Кусочек тебя, гадёныша, я попробую только в случае моей победы.

— Что ты несёшь? Тогда что ты имел ввиду под обоими случаями? Да и неважно. Главное размазать твоё тельце по стенке, да поскорее, — скалится, нервно хрустит костяшкамт пальцев, — превратившийся в кашу из плоти — проигравший. Использование магии и ангельских копий запрещено! Не хватало мне снова восстанавливать отель.

Аластор, находясь в крайнем исступлении, выпрямляет ладонь, с силой напрягает её, вытягивает пальцы, бежит в сторону противника. Целится ггрешник прямо в его глаза. Люцифер ловко уворачивается.

Чарли преспокойно садится на диванчик, где устроились Хаск и Энджел, чем сильно поражает обоих.

— Не собираешься останавливать их? Не ожидал, — шепчет Хаск.

— Ещё бы! Я сторонник проб разнообразных методов в попытках примирения двух стороной, если предыдущие не работают. Читала недавно, что добрая драка может помочь в этом. Так они выплеснут все свои накопившиеся переживания, — деловито произносит Чарли.

— Вот только эти двое разорвут друг друга в клочья.

А сражение принимает обороты. Аластор, весь исколеченный, отшатывается подальше от возбуждённого Люцифера. Сам ангел сплёвывает. Золотая кровь вместе с какими-то ошмётками капает на ковёр.

От такой зрелищности Чарли чуть ли не подпрыгивает. Прикрывает покрасневшее лицо руками.

— Хаск, а я говорил тебе, какой иногда бывает наша принцесса, когда сама захочет, — плачет со смеху.

Стоило только на миг отвлечься, а Люцифер уже сотворил с Аластором такое, от чего обычный человек давно бы умер. Микрофон прошёл через всё тело Аластора, разорвав все внутренние органы. Всё, как и грозился сделать Люцифер. Из всех отверстий грешника беспрерывно хлестала кровь. Можно только представить то, насколько Аластор ощутил себя опозоренным.

И это было последним, что видел и слышал Люцифер. Сам он тоже был порядком измотан.

Аластор тогда находился в состоянии трупа, но умереть он не мог.

Люцифера будит отвратный вкус во рту. Нечто чёрствое и жёсткое, тёплое. Ангел распахивает глаза. Люцифер машинально проглатывает это.  Быть не может! Как же так!

Ангел переводит взлгяд в сторону мирно сидящего рядом оправившегося Аластора. Он остро глядит на него. Его плоть чуть дальше от ладони обглоданна, там не хватает огромного куска. По краям висит оборванная кожа.

Обвёл! Вокруг пальца обвёл Аластор. Самолично же заявлял Люцифер, что не съест!

— С нижайшей покорностью признаю поражение, ублюдок, — Аластор саркастично растягивает улыбку, склонившись над лежащим в кровати ангелом. А Люцифер точно победитель? — Тебя здесь что-то удивляет? Ты сам согласился. Жаль только, что ем не я тебя, а наоборот. Но так тоже довольно интересно. Вкусно?

Часть 3

— Да ты не Аластор никакой — ведёшь себя странно очень! Иль ты просто-напросто свихнулся?

— Отвянь, — рыкает, — Сам ты, неженка, один удрал, — Аластора сводит судорога, после сухого ответа.

— Я воспользовался тобой ради собственного спасения. В лже-замке принца я отыскал библиотеку, а уже в её книгах информацию: выбраться можно, отдав в жертву сохранившего рассудок. Надежды на тебя, всего по стенам размазанного, мало было, но я попробовал... И, о, чудо — свобода, — честно говорит Люцифер, — Мы, насколько я понял, попали в некое подпространство миров, верно, чистилище. Откуда в изъятом гримуаре Столаса взяться такому мощному порталу — вопрос большой. Эх, запариться придётся, разобраться — вздыхает, с досадой откидывается на софу, краем глаза смотрит в изнемождённые глаза, продолжая, — А главное — нас случайно туда затянуло, стоило только к определённой странице прикоснуться. Впрочем, это и без меня понятно. Прояснить следует вот что: а ты-то как после умудрился сбежать?

— Неизвестный подкинул мне беса, а сам моментально скрылся. Я повторил раннее совершённый надо мной ритуал, и дело с концом. Создатель этого измерения явно не заморачивался над правилами. Достаточно каждый раз брать с собой жертву, чтоб спокойно выходить из так называемого чистилища.

Ответ не слишком удовлетворяет Люцифера, но, так или иначе, он сходит за правдоподобный.

Самому скоро придётся успокоительные принимать если не транквилизаторы. Аластор чуть ли не в поцелуй затягивает. То и дело по всему дивану ёрзает, шарудит что-то там совсем рядом с Люцифером. Каждый вздох оверлорду с трудом даётся, будто снова трость в горло просунули. Люцифер стыдливо взгляд прячет — с последним ангел, конечно, переборщил в тот раз. Жалеет, похоже.

Решительно непонятно то, почему Аластор почти вплотную жмётся к Люциферу в холе вместо того, чтобы в своём номере приходить в себя. Но не ангелу решать — тот осёкся. Пусть Аластор делает что хочет и как хочет. Не следует зацикливаться на каждом его действии — всё равно Люцифер доказал своё превосходство, победил он. Но что-то камнем давит на сердце. Точно. Аластор всё так не оставит. Нравится ему держать всё под своим контролем — после расследования святой резни сомнений не осталось.

— Слу-у-у-шай, каким образом ты хочешь меня убить? — беззаботно говорит ангел, размахивая ногами из стороны в сторону. Люцифер не допускает мысли о том, что Аластор может не желать ему ужаснейшей и скорейшей смерти.

— У меня припасено большое множество вариантов. Но всё не то, скучно.

— Значит, у тебя фантазии не хватает! А раз так, лучше не пытаться. — Подмигивает Люцифер.

— И правда. Лучше всего будет затянуть тебя обратно в чистилище.

Никто не заметил их пропажи. Обоим было свойственно исчезать на непродолжительные сроки (если можно назвать таковыми месяц, а то и два). Нет ничего необычного временами пребывать в абсолютном неведении о них, точно и не существовало никогда. А само присутствие загадочных после такого опыта всегда кажется таким призрачным, почти надуманным. Силуэт в ночи повстречал, привиделось! А об уходе Аластора чёрт его знает куда на семь долгих лет лучше не заговаривать.

— Хоть твоя душа не принадлежит мне, я вполне могу заставить тебя даже не пытаться провернуть подобное. Однако не буду, так интересней! Договор был таков — ты просто будешь покорен мне. Условия не такие строгие, как видишь. Будь душа твоя моей собственностью, я бы всецело контролировал каждую частичку твоего тела, разума, не зависимо от расстояния меж нами. Ощущал и понимал бы все твои переживания и страхи, словно свои. Я не способен напрямую управлять твоим разумом, ты волен думать сам, одной силой мысли я не могу лишить тебя жизни. Короче говоря, считай всё не так плохо, да и не нужен ты мне совсем.

— Да уж, не нужен. Такую тираду выпалил, только успевай поражаться. Хочешь чтобы я не волновался о своём положении? Так и быть.

Должно быть, чувство вины прожигает Люцифера. Он, неожиданно для себя, легко принимает это. И сразу всё становится проще, понятней.

Да. Так и надо. И Аластор оживает, да снова дерзить начинает. Точно спать пора. Всё на свои места возвращается.

А вот и номер совсем рядом. Разошлись уже Люцифер с Аластором. В добром расположении духа ангел поднимался на свой этаж в отеле. Аластор озлоблен на Люцифера — факт. Оттого и мстит по-своему. Приятно сознавать, что не стоит держать злобы на него в ответ, наоборот же — всё больше хочется понять его.

Прямо перед дверью дверью в покои Люцифера поблёскивает серебряной окантовкой сундук. Текст на приложенном листе старинной бумаги гласит: "Люциферу Морнингстар от Столаса". Люцифер затаскивает таинственную посылку в комнату, закрывает дверь.

В нос ударяет мерзкий запашок, Люцифер хватается за голову, садится на холодный пол. Помещение на глазах плывёт пятнами. Среди них успевает промелькнуть множество алых глазок вертикально повёрнутых. Трипа ещё не хватало. Стены... шепчут, наблюдают.

Люцифер отшатывается от сундука. Захотелось не уничтожить его, а поскорее выкинуть куда подальше. А потом бежать, долго бежать и не оглядываться.

Противный, тошнотворный смешок. Он... из сундука?

Король ада, самой преисподней, боится! Там, где шастают не живые, но и не до конца мёртвые. Хорошо если только шастают. Управляет всем этим... мракобесием, воплощением животного ужаса он. 

Ангел грёбаный, которого воротит от всей этой нескончаемой жестокости и несправедливости. Сам же возглавляет цирк уродов, мучает их тем, что тысячелетиями не меняет порядки ада

Но сейчас хочет измениться, правда? Браки, произведённые против воли — меньшее из совершённых им зол.

Вот именно! Столько всего пережил, хоть и мерзко всегда. И сейчас нормально всё. А сам боится сундучок какой-то открыть. В руки надо взять себя. А ну!

Под натиском рук крышка отворяется. Кровавые глаза глядят в пустоту, где-то в их глубине читается отчаяние. Клюв распахнут в неслышном крике. Вместо него гудит зловещая тишина. Пёрышки цвета пепельно-голубого заполонили дно сундука. В нём лежит отрубленная голова Столаса.

Часть 4

Люцифер склоняет голову вниз, отсутствующим взглядом рассматривает одно единственное пёрышко. Крутит, голубое и мягкое, меж всё ещё дрожащих пальцев. Бережно проводит одним из них вдоль того, что осталось от некогда романтичного и мечтательного принца. Надлежит выяснить виновного в убийстве. Люцифер догадывается, кто это. Тишина отнюдь не успокаивает.

Когда очевидно напуганная Чарли врывается в холл, Люцифер стискивает пёрышко сильнее, прячет в сжатой руке, точно самую дорогую вещь на свете.

То, что Ниффти сильно поспособствовала умерщвлению Адама никак не укладывалось в голове Люцифера вместе с информацией, изложенной Чарли, о том, что эту горничную похитили неизвестные.

Нельзя не согласиться, слишком много происшествий за раз. Однако Ниффти одна из немногих к кому Аластор относится доброжелательно. Что этот негодяй задумал? А Люцифер именно его и подозревает. Много вариантов Люцифер успел перебрать за короткий срок. А толку ноль.

С Аластора начинать тогда и надо. Решено. Если предателем окажется он, пусть пощады не ждёт. И тогда костей ему не занимать — каждая будет раздроблена до состояния пыли. Люцифер с наслаждением фантазирует о мести ещё недоказанному убийце. Надо же обратить сразу на кого-то свирепый гнев в такой ситуации, иначе у Люцифера никогда не выходит, за что он сам себя корит.

— Найдём! Конечно найдём. Отыщем вместе с моим дорогим Аластором, и не переживай! Дело пахнет жареным, детка. Подозреваю, опять эти священники или ангелы язык на молитвы навострили. А ты ступай-ка в круг чревоугодия к Вельзевул — там тебя не достанут, дальше круга гордыни они не заходят.

— Я с вами! Не могу же я вот так её бросить!

— Не бросишь — говорю же, найду. Просто знаешь... Недавно убили Принца Столаса. Скорее всего, связано всё это. На нашем кругу никогда не было безопасно, но сейчас — особенно. А за последнюю неделю вырезали больше десяти тысяч нашего населения. Пойми.

— Хорошо, я поняла. — чуть всхлипывает Чарли. — Но... с Аластором? Точно? Вам вдвоём может быть... не слишком комфортно вместе...

— Это в прошлом, сейчас всё прекрасненько, — Подмигивает, но, не удержавшись, всхлипывает, — Тем более, кроме рогатого, мало кто будет мне полезен.

— Ты плакал? У тебя глаза покраснели.

— Мм? Не-а. Заработался похоже. Знаешь ведь, много у меня работы, — Тыкает в Чарли локтем, — А теперь... пока! — Произносит Люцифер и толкает обескураженную Чарли в только вот открытый им за её спиной портал, ведущий в круг чревоугодия.

И правильно сделал. Так надо, пока та не передумала.

От надоедливой красавицы избавились, что дальше? А дальше — нож в спину. Если быть точнее — ангельское копьё, всаженное между рёбер со спины. Вместе с тем пришла и предательская темнота в глазах.

Будит Люцифера удар каблуком по лицу. На нём остаётся след от крови. Аластор неровной походкой хлюпает в другой угол комнаты, выдыхает. Подняться у Люцифера не получается — боль от раны валит с ног. Да и чёрт с ним. И так Аластор убивать не намерен, раз сразу не покончил с ним, пока что. Догадаться не тяжело, обсудить что-то хочет, угрожать может будет.

— Погоди, ты только что сознание потерял, м?

Люцифер оглядывается, Аластор никуда его не перетаскивал. Оказалось, без связи с миром он пробыл не больше минуты, о чём свидетельствовало направление стрелок старинных часов.

— Впрочем, неважно, — Аластор протягивает когтистую руку.

На что Люцифер отпихивает её. Пытаясь уже самостоятельно подняться, он сокрушительно падает. Совершенно спокойно Аластор за плечи поднимает сопротивляющегося ангела, усаживая его на софу.

— Я знаю того, кто похитил Ниффти. Однако перед тем как мы её вернём мне бы хотелось вразумить тебе кое-что.

— Мы? Мы?! Думаешь, после такого ножа в спину я куда-то попрусь с тобой?

— Ещё как. А теперь слушай внимательно.

Люцифер скрещивает руки на груди, взгляд устремлён исподлобья. Считает, что своим вниманием делает Аластору одолжение.

— И так. Скажу сразу — в гибели Столаса я никак не замешан. Доказывать тебе это не собираюсь. Но чтобы таких "трагедий" больше не случалось, я считаю себя обязанным направить тебя на правильный путь.

— Усну сейчас, ближе к делу!

Аластор садится рядом. Его взгляд скользит по Люциферу.

— Сам бог вмешался в наши дела, в дальнейшем ты в этом сам убедишься. И я со всей уверенностью готов сказать, мы победим его, будь ты таким же, как раньше.

— Мы победим, если в один прекрасный день я найду твой труп.

Аластор не обращает внимания.

теофобия

Содержание

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Комментарии (0)