В Агентстве появился новый сотрудник, чему Йосано была весьма рада. С тех пор, как Фукудзава принял ее на работу, двое других людей, которые присоединились в ВДА одновременно с ней, были не из веселых: Куникида был слишком серьезным, даже для того, чтобы шутить, а Катай мог разговаривать с ней, только если смотрел в другую сторону, и только несколько минут за раз. Она с нетерпением ждала новой крови.

К сожалению, Йосано почти не виделась с ним, так как Куникида практически похитил его после вступительного экзамена и потащил с собой, чтобы раскрыть кучу неожиданно всплывших дел. Но она, по крайней мере, мельком взглянула на новичка, когда он проходил через офис. Высокий и долговязый, с растрепанными каштановыми волосами, в бежевом плаще и нескольких слоях одежды под ним. И бинты.

Покрытие из бинтов выглядывало из-под воротника его рубашки и было обернуто вокруг предплечий и шеи. Йосано была уверена, что его лодыжки тоже были прикрыты. Это ее слегка беспокоило. В основном из-за двух вещей: во-первых, как далеко простирались бинты по всему его телу, и, во-вторых, по какой причине он вообще носил их. Ее первой мыслью было, что это своего рода дань моде. Не очень удачное заявление о красоте конечно, но это хотя бы означало, что новичок носил их из эстетических соображений и не более того.

Другой причиной, по которой он был в бинтах, могла быть травма, но Куникида не заставлял его зайти к ней в кабинет, поэтому она предположила, что это тоже исключено. Единственная другая вещь, которая пришла ей в голову, когда она думала о том, почему у него были бинты — это надобность что-то прикрыть. Она надеялась, что это были татуировки или, может быть, старые шрамы от несчастного случая. Врач надеялась, что какой-либо другой причины не было.

Ее размышления были прерваны громкими криками, доносящимися из главного офиса. Похоже на тот раз, когда Куникида узнал, что она не написала бюджет расходов на лазарет в тот месяц. Она направилась в соседнее помещение из любопытства и немного из-за мелочности, зная, что на кого-то еще кричат.

Когда она вошла в офис, чтобы выяснить, из-за чего весь сыр-бор, она осознала, что смотрит на очень промокшего Дазая Осаму, лениво отдыхающего на офисном диване с обижено надутыми щеками, в то время как очень сердитый Куникида кричал ему в лицо. Она отметила, что Доппо выглядел намного более взвинченным, чем обычно, а его лицо опасно краснело.

Прежде чем произошло что-то еще, она вмешалась, проскользнув между ними.

— Что здесь происходит?

— Я только что нашел этого идиота, плавающего в реке вместо того, чтобы работать, что он и должен был делать, — быстро объяснил Куникида, все еще пристально глядя на Дазая. — Я специально сказал ему, что он должен закончить максимум к сегодняшнему утру. Он откладывал это три дня!

— Ну же, Куникида-сенсей, не будь таким. Как я мог не прыгнуть в эту прекрасную реку, когда она была прямо передо мной? Мост тоже был просто идеален для двойного самоубийства! — Дазай драматично вздохнул. — Это такой ужасный позор, что рядом не было красивых и готовых присоединиться ко мне дам.

— Самоубийство? — спросила Йосано, сбитая с толку и слегка обеспокоенная. Тот факт, что Дазай добровольно прыгнул в реку, не рисовал приятной картины его предсмертного комментария. Не помогли этому и бинты, обматывающие его руки. Она надеялась, что повязки прячут татуировки, Акико действительно надеялась, что так оно и было. Но ей пришлось начать думать о том, что они могли скрывать шрамы от самоповреждения. Или, что еще хуже, все еще скрывают это самое, членовредительство. Мысли о бинтах больше не были чем-то таким, от чего легко было отмахнуться.

— Этот идиот не перестает говорить об этом ни на один день! — воскликнул Куникида.

— Он начинает флиртовать с каждой женщиной, с которой мы сталкиваемся по делу, а затем предлагает совершить двойное самоубийство вместе. Или он начинает говорить о том, чтобы повеситься, всякий раз, когда мы натыкаемся на, цитирую, «крепкую на вид балку».

— Это не моя вина, если это правда. Те деревянные балки, в ресторане вчера, выглядели действительно прочными. Как жаль, что у меня не было с собой веревки, — простонал Дазай и серия хлюпающих от мокрой одежды звуков сопровождала его активную жестикуляцию.

— Дазай-кун, помни, что ты разговариваешь в присутствии врача. Либо это довольно несмешные шутки, либо мне придется очень долго разговаривать с тобой, — заявила Йосано. Подсознательно, она уже знала, что это не шутки. Или, может быть, это были шутки, но за ними стояли очень реальные эмоции и намерения. Йосано старалась не показывать, некого огорчения на своем лице, умудряясь прикрывать его, чем-то, вроде садистской улыбки. Она надеялась, что этого будет достаточно.

На краткий миг Дазай показался удивленным, как будто он действительно забыл, что Йосано была доктором. Точнее, не совсем так. Как будто он ожидал, что ей будет все равно, что она примет шутки за чистую монету и пойдет дальше, как это сделал Куникида. Его глаза немного расширились, а рот сложился в букву «о», но через пару секунд его физиономия разгладилось в широкой улыбке. Очень фальшивой улыбке. Лицо Йосано зачесалось, будто, оно хотело повторить эмоцию Дазая.

От этого у нее по спине пробежали мурашки, и она точно не знала почему. В тот момент она поняла, что большая часть чересчур активной индивидуальности Дазая тоже была фальшивкой. Потому что, хоть она и осознала, что улыбка ненастоящая, она была достаточно правдоподобной, чтобы было не слишком заметно. Все это являлось просто частью представления, которое ее новый коллега разыгрывал каждый божий день, когда входил в дверь офиса. Или, может быть, еще раньше, когда он просыпался утром, а после покидал свою комнату в общежитии.

Йосано легко могла себе это представить. Улыбка была началом, еще неведомой ей маски, которую Дазай надевал каждый день. Очевидно, что это происходило каждый день, потому что она слышала один и тот же тон голоса и интонации, доносившиеся до медпункта, когда Куникида и Дазай возвращались со своих дел.

— Не нужно беспокоиться обо мне, доктор Йосано, я могу позаботиться о себе сам, — весело ответил Осаму. Прежде чем она смогла продолжить разговор, вошел президент, который вручил Куникиде и Дазаю материалы по делу, которое они должны будут расследовать. Пока Фукудзава описывал обстоятельства дела, Дазай ухмылялся, будто он точно знал, что должно произойти, а в его глазах стоял намек на ликование. Как только президент закончил, он перевел взгляд на напарника. — Тогда лучше поторопиться, Куникида-сенсей, мы же не хотим заставлять наших дорогих клиентов ждать, не так ли?

— Ты все еще промокший до нитки! Ты действительно считаешь, что можешь встречаться с клиентами в таком виде?

Дазай вскочил со своего места, выставив указательный палец перед лицом Куникиды, отчего тот заткнулся.

— Сейчас со мной все просто отлично. Разве ты не знал, что длительное погружение или даже замачивание в холодной воде очень полезно для здоровья? Ты должен записать это быстрее.

— Ты уверен в этом? — Дазай энергично закивал. Йосано действительно хотела вмешаться, сказав, что единственной пользой от этого в долгосрочной перспективе является возможное переохлаждение, если вода будет достаточно холодной, но пока продолжала молча наблюдать. — Тогда я сделаю это. «Холодная вода полезна…»

Йосано молча смотрела, как они уходят, все еще споря, а ее глаза были прикованы к Дазаю, пока тот уклонялся от ударов Куникиды. Она обеспокоенно прикусила губу, когда за ними захлопнулась дверь, а затем пошла в лазарет, не обращая внимания на то, как Фукудзава проводил ее взглядом. Возможно, она поговорит с ним позже о суицидальных наклонностях Дазая, но прямо сейчас она не хотела, чтобы ее мысли шли в этом направлении.

Самоубийство было для нее очень щекотливой темой, о которой она еще никому не рассказывала, кроме Ранпо и Фукудзавы. Это вызвало в памяти ужасные картины войны. Хаос, боль, разрушение всех эмоций, которые она когда-либо испытывала, в то время как большая рука крепко сжимала ее плечо, а жестокий голос шептал ей на ухо: исцели их. Она не хотела думать об этом в середине недели, когда не с кем было поговорить об этом (на крайний случай забыться в алкоголе, чтобы успокоить боль).

Поэтому она попыталась сосредоточиться на других деталях образа Дазая. Опасная ухмылка, фальшивая улыбка и некоторая индивидуальность. Она не могла не чувствовать себя обеспокоенной всем этим. Но опять же, то, что Дазай не рассказал им о себе все, ничего не значило. Йосано лучше, чем кто-либо другой, знала, что некоторые секреты лучше держать в тайне.

Тем не менее, она не могла избавиться от ощущения, что ей чего-то не хватает, что, возможно, могло бы ответить на ее вопросы. Было что-то в Дазае как личности, в том, что он был в ВДА, что почему-то отталкивало ее. Возможно, у нее началась паранойя, в конце концов, она разговаривала-то с ним всего один раз. Но если одного раза было достаточно, чтобы потрепать ей нервы… Йосано покачала головой. Фукудзава не позволил бы кому попало стать членом Агентства, она могла доверять его мнению.

Звонок поступил примерно через полтора месяца после ее первого разговора с Дазаем, во время того, когда она проверяла свои инструменты. Последние несколько дней были относительно тихими, если не считать уже обычных криков Куникиды в сторону Дазая. Не было никаких крупных или опасных дел, что означало, что ее работа сейчас очень скучна и состоит из бесконечных дней, ничего не делания в своем кабинете.

Телефон на ее столе завибрировал, и она отложила коробку с марлей, которую перебирала. Это был Куникида, что было настоящим сюрпризом. Он не часто звонил ей, предпочитая выполнить задание, а уже после получить исцеление, как только вернется в офис. Если он звал ее на поле, это означало, что случилось что-то плохое. И действительно, как только она подняла трубку, то услышала выстрелы.

— Йосано! Ты нужна нам здесь и сейчас! Дазая ранили! — кричал Куникида с другой стороны. — Мы внизу, у складов, рядом со старой химической фабрикой.

— Уже в пути! Найди место, где можно укрыться, до того как я доберусь туда, — услышав бурчания подтверждения от Куникиды, она повесила трубку и схватила свою обычную аптечку первой помощи, плюс несколько дополнительных предметов, и выбежала из офиса к машине Агентства.

За те два месяца, что Дазай был частью ВДА, он не ввязывался ни в одно, слишком опасное дело и, соответственно, не был ранен настолько, чтобы можно было отправить его в лазарет. Но, судя по звуку выстрелов, Йосано готова была поспорить на любые деньги, что пути двоих ее коллег пересеклись с Портовой мафией, учитывая близость к докам, что всегда приводило к тому или иному беспорядку. Акико чувствовала, как в ней начинает расти беспокойство за нового сотрудника, даже если она знала, что Дазай был несколько привыкшим к перестрелкам, если судить по отчету Куникиды о вступительном экзамене.

Тем не менее, она добралась до места в рекордно короткие сроки, вероятно, нарушив при этом несколько законов. Выйдя из машины, она нашла местоположение напарников на своем телефоне. К счастью, это было не слишком далеко, в одном из близлежащих переулков. Казалось, вокруг не было никаких вооруженных людей, но она шла осторожно, на всякий случай, и проскользнула за угол. Пара скрылась из виду за большим мусорным баком, а Куникида давил на бок Дазая, который был весь в крови.

— Что случилось? — спросила она, раскладывая свой набор и начиная рыться в нем. Куникида выглядел более испуганным, чем обычно при травмах, но, возможно, это было потому, что он впервые видел, как пострадал Дазай. Она отмахнулась от пытающегося что-то сказать Дазая и аккуратно разрезала одежду, скрывающую рану на правой стороне его живота. Все выглядело не так уж плохо, пуля всего лишь задела его бок, но полное исцеление, вероятно, было бы лучшим вариантом. Когда она снова полезла в свою сумку, чтобы достать что-нибудь для этого, на задворках разума промелькнул вопрос, будет ли Осаму сильно кричать, до того, как она исцелит его.

— Я не думаю, что твоя способность сработает на мне, доктор Йосано, — легкомысленно сказал Дазай. Акико на секунду оторвала взгляд от своей сумки, где она разглядывала особенно острый, мясницкий нож. Бинтованного, казалось, совершенно не беспокоила ситуация и огнестрельное ранение в боку. На его лице была легкая улыбка, и он закатил глаза, когда Куникида, заикаясь, попросил относиться к происшествию серьезно.

— Что ты имеешь в виду? — на самом деле, она даже не помнила, что у Дазая была за способность, потому что это не упоминалось, ни в одном из нескольких коротких разговоров, которые у них были, ни в одном из отчетов. Каждый раз, когда она пыталась поболтать с парнем дольше пяти минут, он ускользал, поскольку Йосано неизбежно переходила к теме, его очевидных и постоянных попыток самоубийства.

— Мой дар сводит на нет другие, без исключений. Так что, если бы ты действительно довела меня до смерти, я бы просто стал близок к своей кончине, — небрежно объяснил он. — Хотя, это звучит довольно привлекательно, если бы не боль от всего этого.

— Я поняла, — медленно произнесла Йосано. Ее рука скользнула мимо ножа, чтобы вытащить принадлежности, которые ей понадобятся для обработки пулевого ранения. В конце концов, это был не первый раз, когда ей приходилось исцелять обычным способом (она интуитивно помнила зловоние крови и агонии, крики боли, и холодный расчетливый голос, который диктовал ей, как зашивать раны).

— Честно говоря, Куникида-кун, ты слишком беспокоишься обо мне. Пуля едва задела меня. Это совсем не опасно для жизни, иначе я бы с радостью увидел врата в загробную жизнь.

— Ты пострадал из-за меня. Я настоял на том, чтобы идти дальше, даже зная, что мы близки к территории Портовой мафии, — кричал Куникида, почти истерически. Он снова вторгся в личное пространство Дазая и, казалось, был близок к тому, чтобы встряхнуть его за воротник рубашки, как он обычно делал.

Прежде чем он смог подойти настолько близко, Йосано прогнала его, чтобы она могла проделать свою работу. Дазай был прав насчет того, что рана была не слишком серьезной. Ее нужно было всего лишь промыть, а затем зашить несколькими стежками, а через пару недель отдыха, он стал бы как новенький. Но доктор была бы признательна, если бы Дазай не относился к ситуации так легкомысленно, как он это делал. Когда она начала, Дазай даже не дрогнул и не подал никаких признаков, что Йосано лечила именно его, а глаза мужчины были прикованы к Куникиде.

— Это была не твоя вина, Куникида-кун. Ты не мог знать, что здесь будут охранники, — он говорил твердо, без колебаний. — Даже если технически это территория Портовой мафии, на тех складах не было ничего, что можно охранять, поэтому разумно считать, что там не было бы никаких патрулей. К тому же, ты не знаешь расписания охранников, так что перестань винить себя.

— Но именно я, был тем, кто проигнорировал твои предупреждения. Ты знал, что там будет охрана!

, просто догадывался. Если ты не хочешь, чтобы это повторилось, доверяй мне немного больше в следующий раз, — ответил он уныло. Йосано подняла глаза, когда услышала тон голоса Дазая, задаваясь вопросом, думал ли он о чем-то. И действительно, его глаза, казалось, на мгновение затерялись где-то далеко.

— Ты прав. Мы партнеры по работе, так что я должен был доверять твоим советам, так же, как ты доверяешь моим.

— И твой бок спасен, — заявила она, наложив последний шов и обвязывая его талию бинтами, отметив, что дальше по туловищу, также имелись повязки, а из-под них выглядывало несколько подозрительно выглядящих шрамов. — Я должна буду проверить все это, через неделю, но тем не менее, каждый день до этого…

— Не волнуйся, госпожа Йосано, я знаю, как о подобном заботиться, — прервал ее пациент, и осторожно поднялся на ноги, покачиваясь всем телом, чтобы проверить пределы своих возможностей. Она была так удивлена внезапным движением, что на мгновение забыла сказать ему, что вообще-то, не следует чересчур активно передвигаться. Куникиде, похоже, пришла в голову та же мысль, потому что он попытался заставить Дазая сесть обратно, но бинтованный лишь отмахнулся от него. — Мне и раньше накладывали швы. У меня был врач, который рассказал мне о нескольких способах, от которых можно умереть, из-за плохо заживших ран. Так что я не думаю, что буду рисковать своей жизнью ради настолько мучительной смерти.

Йосано пару раз моргнула, но приняла объяснение Дазая, не поднимая лишнего шума. У нее было чувство, что если она будет навязываться ему, он просто куда-нибудь исчезнет и, тем самым, еще больше навредит себе. Она собрала свои вещи и повела их к машине Агентства.

Проехав, почти половину пути от их обратной поездки, Акико пришло в голову, что она не дала Дазаю никаких обезболивающих, ни во время зашивания, ни после. Обычно она предпочитала, чтобы ее пациенты были полностью в сознании, пока она использует свою способность, поскольку так было легче определить, насколько человек близок к смерти, плюс, это отбивало у них желание получать травмы во время миссий. Все избегали ранений, лишь бы им не пришлось оказаться на ее врачебной койке (и конечно, тот факт, что временами ей нравились крики жертвы, даже если в ее голове всегда звучал голос, говорящий, что она сумасшедшая, из-за того, что хочет услышать крики своего товарища). Но Дазай не просил о них. А одна из немногих вещей, которые она знала о коллеге, заключалась в том, что он ненавидел боль.

Однако, наблюдая за тем, как он и Куникида спорят между собой, через зеркало заднего вида, она не заметила, чтобы он хоть вздрогнул или приблизился к признанию боли, которую он, очевидно, испытывает в боку. Парень легко улыбался, а смеялся еще легче. Привык к боли? Тогда что с ним происходило, до их знакомства? Почему при каждом общении с Дазаем, ей казалось, что она переступает какую-то невидимую черту, которая приведет к ужасным вещам, если она когда-нибудь ее пересечет? Девушку расстраивало, что она не могла определить, от чего у нее мурашки пробегали по спине каждый второй момент, когда она находилась рядом с Дазаем. Тем не менее, сейчас он казался в порядке, поэтому она не пыталась расспрашивать его дальше, когда они вернулись в Агентство.

На следующий день Йосано немного опоздала на работу. Она, к счастью, избежала лекции Куникиды, поскольку в настоящее время он был занят чтением нотаций Дазаю, который в кои-то веки, похоже, пришел на работу вовремя. Это был, пока что, единственный день, когда он мог бы оправдать свое бездействие, но он этого не сделал. Акико усмехнулась про себя и вошла в лазарет, закрыв дверь, тем самым заглушая крики.

Йосано вздохнула, подумав о том, что ей придется пережить еще один скучный день, после небольшого всплеска вчерашнего возбуждения. Она поставила свою сумку рядом со своим столом, когда заметила блокнот, лежащий на углу. Записная книжка, которую она раньше не видела здесь. Сбитая с толку, она схватила ее, а затем сразу же откинула и отступила на несколько шагов, внезапно обнаружив, что ей трудно дышать.

Блокнот был просто блокнотом, чуть более качественным, чем те, что продаются в обычных канцелярских магазинах, чуть больше ее ладони, с красной обложкой и местом для записей. И в этом месте, было написано до боли знакомым мелким почерком, который она уже видела, в медицинских и военных отчетах, подписях о смертях и всех ужасных вещах, которые происходили с человеком, стоявшим за написанием. Почерком, который мог принадлежать только одному человеку, одному врачу, были нацарапаны следующие слова: «Медицинская карта Дазая Осаму».

Именно в этот момент все обрело смысл. Те леденящие душу моменты, всякий раз, когда она разговаривала или взаимодействовала с Дазаем, когда она замечала что-то, что капало ей мозг, что-то знакомое в том, как он говорил или делал что-либо. Как вчера, когда он был совершенно спокоен, пока она зашивала его бок. «У него, должно быть, было много шрамов от пулевых ранений», — поймала она себя на мысли. Возможно, некоторые из тех, которые она увидела. У него, вероятно, было также много других шрамов, от других сражений, скрытых под одеждой и бинтами. Особенно, если он работал под руководством Мори Огая.

Йосано глотнула воздуха, когда заметила, что ее легкие начали гореть от резких, неглубоких вдохов и уже начала кружиться голова. Мысль о том, что Мори, или кто-то из его подчиненных может войти в Агентство, когда пожелает, привела ее в ужас. Она отпустила все эти травмирующие события несколько лет назад, но сейчас, она почти чувствовала, как ползучие лозы влияния, начинают распространяться из этого блокнота, вторгаясь в ее кабинет.

Собравшись с духом, она все-таки подошла к нему, и медленно подняла, как будто любое быстрое движение могло «разбудить» его, и сподвигнуть напасть на нее. Книга была изрядно потрепана, страницы заполнены десятками подробных заметок, подробно объясняющих, каждую из травм Дазая, за то время, что он провел под опекой Мори, до ужасающей степени. Она потратила время, чтобы пролистать его, прочитав не все, но достаточно, чтобы у нее сложилось очень твердое представление о том, что в тех шутках о самоубийстве, которые Дазай отпускал через день, не было ничего смешного.

К тому времени, как она закончила свое быстрое чтение, она уже сидела за своим столом, собираясь закрыть блокнот, на том месте, где Мори упоминал, что большинство обезболивающих препаратов не действуют на Дазая. Он использовал их на себе слишком много раз, то из-за травм, то по другим причинам. Вдруг, с последних страниц выскользнула записка. Она упала на пол, и Йосано с большим опасением наклонилась, чтобы прочесть текст с нее.

«Позаботься о нем ради меня, ладно? — М.О.»

Йосано захотелось разорвать эту бумажку на мелкие кусочки, вместе с блокнотом и сжечь все это в самой горячей мусоросжигательной печи на Земле. Но она, разумеется, этого не сделала. Независимо от того, что Дазай делал в прошлом, с кем он был связан или под чьим началом работал, теперь он был членом Агентства, и она должна была о нем позаботиться. Даже если информация о том, как это сделать, пришла словно из старого кошмара, это не имело никакого значения. Она собиралась поддерживать неполноценного, настолько здоровым, насколько могла, абсолютно по своему желанию, а не по расплывчатым приказам, упомянутого кошмара. Она не позволила бы ему снова вторгнуться в ее жизнь.

Возвращая записку на последние страницы, она обратила внимание на дату последней травмы. Кровоточащая рана на голове, около двух лет назад. Девушка перелистнула на первую страницу блокнота, увидев, что первым инцидентом была попытка самоубийства, от которой мальчика спас Мори. Запись была датирована почти семью годами назад. Когда Дазаю было тринадцать или четырнадцать. Почти пять лет он провел под началом Мори. 

Дазай казался прекрасным в Агентстве. Ничто, кроме шуток о самоубийстве, не указывало бы на то, что с ним было что-то не так. Неужели Мори смягчился по отношению к нему? Она не могла себе представить подобное, особенно когда сроки совпали с тем временем, когда Мори стал боссом Портовой мафии. Ее поразило осознание того, что Дазай, возможно, был заменой, которую Мори нашел после нее.

Отчаяние, в которое она впала от воспоминаний, не помешало ей вздрогнуть, когда она услышала нытье Дазая из главного офиса. Внезапно, это стало слишком похоже на преувеличенную манеру Мори вести себя рядом с ней или Элизой, когда ему было скучно. Когда сражения не были такими кровопролитными и не было так много трупов, ожидающих исцеления. Йосано задалась вопросом, знает ли Дазай вообще, сколькими своими манерами, он обязан боссу Портовой мафии? Делает ли он это сознательно, чтобы заморочить ей голову? Нет, конечно, нет… Но эта мысль не выходила у нее из головы.

Йосано покинула лазарет через час, после того, как вошла в него, выглядя слегка бледной и прижимая к груди свою сумку. Она заявила, что чувствует себя плохо и ей было бы лучше пойти домой и отдохнуть. Никто не пытался ей противоречить, в конце концов, она действительно выглядела немного не в себе. Она была благодарна, что Ранпо сегодня уехал по делу. В тот момент ей не хотелось, быть вскрытой его проницательным взглядом.

Когда она пришла домой, первое, что она сделала, это перечитала записную книжку, не пропуская ни страницы, ни предложения, ни слова. Она получила работу, с кем-то, кто был склонен к суицидальным наклонностям, также к членовредительству. И Акико не собиралась позволить ему так легко ускользнуть. Она не позволила бы никому из близких ей людей сделать это (врач не могла пройти через это снова, не после прошлого раза, и того, как это сломало и разбило ее психическое состояние вдребезги).

Тем не менее, Йосано избегала Дазая в течение пары недель после всего произошедшего, за исключением того раза, когда ей пришлось снять ему несколько швов. Никто ничего не сказал, полагая, что она просто устала от раздражающего характера Дазая. Никто не знал, что это было исключительно из-за красной записной книжки, хранившейся в сейфе, в ее общежитии вместе с другими ценными вещами. Что это было потому, что время от времени то, как Дазай говорил или действовал, слишком сильно напоминало ей кое-кого другого. Что-то темное, что цеплялось за Дазая, непоколебимое, иногда заставляло ее останавливаться на месте, заставляя тело цепенеть.

Но никому не нужно было этого знать. Вообще никому. (Ранпо, конечно, заметил. Когда Йосано обходила стол Дазая, или когда она заканчивала разговор с ним как можно быстрее, детектив это видел. Он ждал, когда она это поймет. Если бы кто-нибудь из других спросил, почему он делится с ней своими закусками, было легко просто сказать, что он ей за что-то должен. Больше ничего не нужно было говорить.)

Первые две недели после того, как Акико узнала о том, откуда взялся Дазай, она все время была на взводе. Ждала, что он появится у нее за спиной и бросит ей в лицо все, через что она прошла, а затем исчезнет. Потому что, хотя бинтованный ничего не говорил, его присутствие, к сожалению, снова и снова пробуждало эти воспоминания. И если быть честной с самой собой, Йосано устала от этого. Она устала от этого нелепого балансирования, когда каждая мелочь, которую делал Дазай, имела возможность вывести ее из себя.

Вот почему, когда подошел второй этап снятия швов, она решила проявить смелость. Она не съежилась бы от страха все остальное время, пока Дазай оставался на работе и работал бок о бок. Она стала сильнее, чем в детстве. Она не сломается, особенно из-за кого-то, кто, как она была уверена, перенес нечто подобное, пережитого ей. Если бы они преодолели свои разногласия, то, возможно, смогли бы поладить?

Она осторожно сняла швы и вытащила их наружу. Йосано подавила желание заглянуть дальше под бинты над раной. Заинтересованность была налицо, как из профессионального интереса, так и из довольно болезненного любопытства к тому, как далеко простирались шрамы, как глубоко события его прошлого врезались в его кожу, не позволяя полностью избавиться. Но она бы не стала так насиловать Дазая. Зная, о его связи с Мори, она никогда бы не стала держать его в лазарете дольше, чем это было нужно.

— Хорошо себя чувствуешь, Дазай?

— Хм. Зажило довольно неплохо. Через некоторое время может, даже не останется шрама, — небрежно ответил Осаму. Его взгляд казалось, находился очень далеко. Йосано кивнула.

— Да, я бы так и сказала.

Дазай напевал, заправляя рубашку обратно и застегивая жилет. Она облизнула губы, глядя на ящик под своим столом, в котором лежал блокнот Мори. Она планировала рассказать об этом, чтобы начать разговор, но теперь, когда пришло время, она не могла не колебаться. Диалог, который она хотела завести, обещал быть трудным. Это было бы тяжело для нее и, вероятно, для Дазая тоже. Это подняло бы на поверхность вещи, о которых ей никогда не нравилось думать, без хотя бы небольшого количества алкоголя в ее организме.

Она, наконец, пошевелилась, когда заметила, что Дазай собирается уходить. Этого не могло случиться. Она открыла ящик и бросила блокнот Дазаю. Он автоматически поймал его, взглянув на него сверху вниз и застыл. Было так странно, что Дазай стал совершенно неподвижен, все его обычное ерзанье и движения замерли на месте. Единственное, что двигалось, — это его горло, проглатывающее его реакцию. Однако вскоре он пришел в себя и снова надел маску.

— А, я вижу, он нашел меня. Это было из-за стычки, не так ли? — он выдохнул, проведя рукой по боку.

— Я знаю, что никто из нас не хочет этого делать, но нам нужно поговорить об этом. Меня начинает раздражать, что я не могу находится рядом с тобой, не чувствуя себя неловко.

Дазай выглядел немного напуганным этим, но он довольно холодно улыбнулся в ответ.

— Это было бы довольно прискорбно. У меня довольно плохие новости: ты тоже не самый приятный человек, с которым я могу находиться рядом. Не люблю докторов.

Это не было тем, чего она не ожидала. В конце концов, Дазай не был тем, кто увивался бы за ней с самого начала, и в самом деле: он не пытался завести, более чем пятиминутный разговор, когда она проходила мимо главного офиса. Тем не менее, она начала этот конкретный разговор, так что собиралась довести его до конца. — После работы, у меня дома, в восемь. Не пытайся выкрутиться из этого, ты, бинтованный парень. Я притащу тебя лично.

— Я понял, что на самом деле не могу отказаться от твоего предложения. Тогда я навещу тебя. Кстати, я люблю крабов, — Йосано почти захотелось дать ему по затылку за его дурацкое предположение, что готовить будет она, когда он продолжил говорить.

— Не проси меня готовить, я вероятно, сожгу воду.

Она фыркнула и отпустила его, засунув блокнот обратно в ящик, чтобы забрать его домой, когда она уйдет. Дазай вышел из лазарета, слегка помахав рукой, и, судя по крикам, которые последовали вскоре после этого, плюс захлопнувшаяся дверь офиса, он ушел по делу и не вернется еще некоторое время. Йосано села на свой стул и вздохнула. Она 

 с нетерпением ждала сегодняшнего вечера.

Много позже, когда она закончила готовить еду, раздался звонок в дверь ее общежития.

— Минуту! — крикнула она, убавляя огонь, чтобы оставить еду тушиться.

Она вытерла руки и направилась к двери. Дазай стоял снаружи немного напряженный, с пакетом в одной руке. Он был без жилета, и может быть, немного причесался, чтобы казаться чуть более презентабельным, чем обычно. Он полез в сумку и вытащил бутылку виски, и, судя по этикетке, она была дорогой.

— Я подумал, что было бы лучше обсудить это все, с небольшим количеством алкоголя в наших тушах.

— Это звучит как хорошая идея. Уберу это, пока мы едим, ты можешь пойти присесть. Ужин будет готов через пять минут.

Он кивнул и передал бутылку женщине. Они ели в странном состоянии предвкушения и страха, любая тема разговора, которой они касались, неизбежно прерывалась, как только они начинали затрагивать неудобные темы. Тем не менее, им удалось закончить трапезу со всеми начинаниями и остановками, и вдвоем распить ее бутылку вина. Дазай убрал со стола и вымыл посуду, пока она готовила напитки и устраивалась на темно-синем диване.

Дазай присоединился к ней, и в итоге они некоторое время смотрели друг на друга, оценивая что-то. Алкоголь все еще не подействовал по-настоящему, и, как сказал Дазай, она не хотела быть трезвой для их разговора. Звон стекла вырвал ее из раздумий, и она бросила взгляд туда, где Дазай оставил пустой стакан. Она снова подняла глаза, чтобы увидеть решительное лицо Дазая. Тогда пришло время. Она хлебнула остатки виски, как будто это была дешевая порция в баре, и поставила свой бокал на стол.

— Итак, как мы это сделаем? — спросил Дазай, казалось бы, невозмутимый, но Йосано заметила молнию напряжения, пробежавшую по его телу.

— Блокнот, вероятно, был бы хорошим местом для начала.

— Ах да, эта старая штука. Всегда видел его, когда застревал в лазарете мафии. Или в любое время, когда 

 держал меня с незажившими травмами в своем кабинете, что случалось несколько раз чаще, чем мне бы хотелось.

— Я не могу поверить, что ты провел под его опекой пять лет. Я была там не больше нескольких месяцев, и это был сущий ад на Земле. Никогда больше не хочу испытать ничего похожего на это.

— Честно говоря, война — не самое приятное место для жизни.

Yosano Akiko on Dazai Osamu.

Lablade

topioka

В ВДА появился новый сотрудник - Дазай Осаму. По мере того, как его коллеги и босс узнают его получше, в их сознании появляются различные эмоции и мысли. Позже к агентству присоединяются другие люди, и они тоже не могут не наблюдать за этим человеком.
{все указанные пэйринги являются показателями платонических отношений; имеются спойлеры к манге}

Bungou Stray Dogs

Осаму Дазай/Кёка Изуми

Осаму Дазай/Ацуши Накаджима

Осаму Дазай/Кенджи Миядзава

Осаму Дазай/Джуничиро Танидзаки

Осаму Дазай/Юкичи Фукудзава

Осаму Дазай/Доппо Куникида

Осаму Дазай/Рампо Эдогава

Осаму Дазай/Акико Ёсано

Рюноске Акутагава

Коё Озаки

Наоми Танидзаки

Кёка Изуми

Ацуши Накаджима

Кенджи Миядзава

Джуничиро Танидзаки

Юкичи Фукудзава

Доппо Куникида

Рампо Эдогава

Акико Ёсано

Осаму Дазай

The ADA on Dazai Osamu

ru-the-ada-on-dazai-osamu-lablade-perevodchik-topioka

Эдогава Ранпо последние две недели был в отъезде по делу с одной из секретарш. Расследование продлилось гораздо дольше, чем он предполагал, благодаря тому факту, что полиция положила несколько улик не на то место, потому что подумали, что это просто мусор. Итак, дело, которое можно было бы разрешить за два дня, превратилось в погоню за дикими гусями (и даже закуски, которые он потребовал в качестве оплаты, не смогли смягчить его раздражение).

Именно из-за этого Ранпо пропустил знакомство с новым сотрудником Агентства. Он надеялся встретиться с ним перед вступительным экзаменом, но из-за этого досадного случая, он все еще находился в машине по дороге в Йокогаму, почти через неделю после упомянутого экзамена. Одна из немногих интересных вещей, произошедших за последние месяцы, а его там не было, чтобы это увидеть!

Ранпо громко вздохнул, надув губы. В конце концов, еще ни разу не было такого, чтобы Отдел по делам одаренных посылал кого-то к ним. Это точно не какой-то шпион, детектив понимал это очень хорошо. Если бы верхушка собиралась послать кого-то шпионить за агентством, не они были бы теми, кто его послал. Итак, либо новый сотрудник Агентства был из ассоциированной организации, либо из другого подразделения, о котором он не знал. Или что-то совсем другое. Эдогава надеялся, что это было последнее, так было бы гораздо веселее.

Ранпо уже не сиделось на своем сиденье, когда машина наконец подъехала к Агентству, и он выпрыгнул из нее прежде, чем она полностью остановилась. Он не испытывал такого возбуждения уже долгое время. Это должно было стать глотком свежего воздуха, который, по его мнению, был так необходим после череды скучных дел. Он радостно заскочил в здание, не обращая внимания на раздраженные звуки, доносившиеся от секретарши, и поднялся в главный офис.

Была лишь короткая пауза, прежде чем рука Ранпо зависла над дверной ручкой, но она исчезла, как только он услышал крик Куникиды, доносившийся изнутри. Дверь открылась, и он увидел, как идеалист буквально душит нового сотрудника ВДА.

Мозг Ранпо немедленно заработал на пределе возможностей. Он пока не собирался использовать Сверхдедукцию, он хотел посмотреть, сможет ли выяснить, кто появился в их жизнях. Мужчина смеялся, никак не сопротивляясь, чтобы убрать руки Куникиды со своей шеи. Светло-коричневый плащ был кинут на один из ранее незанятых столов. Лежал он таким образом, что было видно то, что в карманах у него несколько предметов. Его глаза метнулись к детективу, который все еще смотрел прямо на него.

— Хэй! — крикнул он, поднимая руку в знак приветствия. Этого было достаточно, чтобы заставить Доппо ослабить хватку. Пока мужчина еще пару раз кашлянул, Куникида подошел к Ранпо.

— О, наконец-то ты вернулся. Президент хочет, чтобы ты немедленно доложил ему обо всем, — Эдогава нахмурился.

— О, ну же, Куникида-сенсей! Наименьшее, из того, что бы ты мог сделать, после того как душил меня — это позволить мне представиться единственному и неповторимому Эдогаве Ранпо, — заныл мужчина, почти скуля. — Я Дазай Осаму, и надеюсь, что мы хорошо сработаемся вместе.

Дазай не стал кланяться, но Ранпо почувствовал, что это не из неуважения. Парень был честен, желая встретиться с ним, но сам детектив не мог избавиться от ощущения, что это имеет какой-то подтекст, который он также не мог точно определить. Он мало что знал о Дазае. Мог сказать, что этот человек был каким-то образом обучен, держать себя небрежно, но также быть готовым к любому нападению. Пробежавшись по нему взглядом еще раз, Ранпо был по-настоящему поражен тем фактом, что почти ничего не мог рассказать о своем новом коллеге.

— Да, хорошо, пока ты будешь приносить мне закуски, мы будем хорошо ладить, — Ранпо ответил, как он надеялся, ровным голосом. Кто-то, кого он не мог понять без Сверхдедукции? Это делало его еще более взволнованным, чем он уже был. Теперь ему просто нужно было время, чтобы активировать свою способность.

— Пожалуй, тогда я постараюсь не забывать брать с собой вкусняшки.

— Нет времени на закуски, Дазай! Ты не закончил работу с документами, которые нам нужны для дела, так что приступай к работе.

— Такой эксплуататор, Куникида-сенсей, — Дазай застонал, но уселся на стул и начал неторопливо печатать.

Ранпо направился в офис президента, зная, что Куникида больше не позволит ему отвлекать Дазая. Однако это не означало, что он не мог оглянуться на него, с некоторой помощью Сверхдедукции. Убедившись, что Куникида уткнулся носом в стопку бумаг, возвышающуюся перед ним, он достал очки и активировал свою способность, глядя прямо на Дазая, и…

Он почувствовал, как его тело напряглось, кровь отлила от лица, а глаза широко открылись. Прежде чем кто-либо из мужчин успел увидеть его потрясение, он побежал по коридору в кабинет директора. Его руки дрожали, а дыхание постепенно становилось все менее контролируемым. И почему бы ему не вести себя так? Там, в офисе, сидел один из самых безжалостных людей в Йокогаме.

Демонический вундеркинд.

Он прислонился к стене, пытаясь взять контроль над своим телом. Он уже знал, что Дазай был здесь не как шпион мафии, он действительно оказался здесь, чтобы стать частью Агентства. Он находился тут, чтобы спасать людей. Но эти факты не помогали подавить его панику.

Всякий раз, когда Ранпо раскрывал дело, он никогда не брал преступника под стражу самостоятельно. Он никогда не был тем, кому после приходилось иметь дело с правонарушителем и полным процессом ареста. Все, что ему нужно было сделать, это указать пальцем, может быть, использовать себя в качестве приманки, но это максимум. С чем ему не приходилось иметь дело, так это с бывшим преступником, бывшим исполнителем Портовой мафии. Протеже Мори Огая.

Звук открывающейся двери президента вывел его из раздумий на достаточное время, чтобы осознать тот факт, что у него гипервентиляция. И то, что в какой-то момент он сполз на пол.

— Он сдал вступительный экзамен, верно? Он здесь не по какой-либо другой причине, кроме как для того, чтобы быть членом Агентства, да?

Президент не сразу ответил на его вопросы. Он медленно подошел к нему и присел, оставив между ними некоторое пространство.

— Он сдал вступительный экзамен. Я бы не сказал, что его мотивом присоединения к Агентству является огромное желание работать именно у нас, но он пришел по уважительной причине. Но ты уже знаешь это, не так ли, Ранпо?

Да, он знал. Но человек, бездельничавший в соседней комнате, был одним из самых ужасающих людей, которых он когда-либо встречал в своей жизни. Его прозвище было вполне заслуженным.

Тем не менее, он был здесь сейчас. С Агентством. Вдали от мафии. И если он был прав, а он, очевидно, был прав, то он провел два года в бегах с единственной целью — получить возможность присоединиться к детективам.

— Конечно, знаю, но это… — его дыхание сбилось.

— Сейчас это не важно. Ты беспокоишься, потому что кто-то очень опасный будет работать с нами.

Это было отчасти так. Однако, если бы ему было действительно важно, опасен ли человек, то Эдогава не смог бы работать ни с Йосано, ни с президентом, ни даже с Куникидой. Все они — опасные люди. Дело в том, что Дазай Осаму был тем, кто мог легко уничтожить Агентство несколькими уместными словами или парой неосторожных действий. Тот факт, что он носил титул Демонического вундеркинда, по очень веской причине. Все это, не говоря уже о том, что он находился под крылом Мори гораздо дольше, чем Йосано. Даже у нее все еще были привычки, которые она подхватила от доктора. Ранпо не хотел даже думать, к чему могли привести годы влияния.

— Ранпо, он здесь не для того, чтобы навредить кому-либо из нас. Если тебя это успокоит, я приказал Куникиде стрелять в него, если он будет колебаться на экзамене. Я лучше, чем кто-либо, знаю, что влияние Мори Огая может сделать с человеком. Дазай прошел тест. Сейчас он — часть Агентства, и все те навыки, которые у него есть, будут использованы для всеобщей защиты.

Ранпо пришел к такому же выводу. Но от этого знания, не менее страшно было иметь рядом с собой кого-то, кого можно было считать бесчеловечным, работающего с ними с недавних пор. Но он был Эдогавой Ранпо, лучшим детективом в мире. Так что это должно быть пустяком.

Он почувствовал, как на его голову легла рука, взъерошившая ему волосы, и помявшая шляпу. Он поднял взгляд и почувствовал, как его лицо запылало. Выражение лица президента было мягким, хотя его обычная хмурая тень осталась.

— Не волнуйся слишком сильно, Ранпо. Все будет хорошо. Кроме того, ты проделал хорошую работу над делом. Я жду от тебя отчет к концу дня.

С этими словами Президент встал и зашел обратно в свой кабинет, оставив Ранпо сияющим от похвалы. Ему потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя, а затем, слегка подпрыгивая, он вернулся в главный офис.

Дазай забросил бумажную работу ради игры на компьютере, Куникида был слишком сосредоточен, чтобы это заметить. Ранпо хотел воспользоваться моментом, чтобы незаметно понаблюдать за ним, но бинтованный вдруг оторвал взгляд от экрана, смотря прямо ему в глаза.

Мужчина улыбнулся. Это было фальшиво. Ранпо знал, что тот мог читать сквозь него, словно он открытая книга. Ему это ни капельки не нравилось. Но может все было нормально. Нет, 

 все было нормально. Он улыбнулся в ответ и слегка помахал рукой. Это, по крайней мере, принесло ему немного менее фальшивую улыбку. Немного.

Когда позвонила полиция с просьбой о помощи Ранпо, большая часть Агентства была занята другими делами. Единственным человеком, который мог бы помочь ему сориентироваться в системе общественного транспорта, был Дазай. Эдогава был очень близок к тому, чтобы попросить президента пойти с ним, но он знал, что директор над чем-то работает и не хотел бы, чтобы его беспокоили.

Он посмотрел на Дазая, который на этот раз занимался бумажной работой, слушая музыку в наушниках и слегка напевая. Как будто он почувствовал взгляд Ранпо, оторвавшись от бумажной работы.

За почти 3 месяца своего нахождения здесь, Дазай ни разу не сопровождал его по делу. Это было не столько из-за того, что Ранпо избегал его, сколько из-за того, что Куникида постоянно просил его ходить на миссии вместе, несмотря на свои постоянные жалобы на напарника, или что президент отправлял их на расследования вместе, даже когда Куникида не хотел, чтобы Дазай шел с ним. Но Ранпо бы солгал себе, если бы сказал, что не избегает дел с бинтованным.

Йосано узнала, кто такой Дазай, месяцем ранее и была достаточно напугана. Однако она пришла в норму быстрее, чем он ожидал. Помимо случайных слишком долгих взглядов, она в основном ладила с Дазаем. Очевидно, найти кого-то, кто мог бы не отставать от ее уровня опьянения, было более чем достаточно. И, возможно, она могла понять его лучше, чем Эдогава когда-либо мог. Он, к счастью, не разделял их наставника, хотя и ненавидел использовать это слово, говоря о том, кем Мори был для Йосано.

Но возвращаясь к обсуждаемой теме, он жестом пригласил Дазая подойти. Тот без колебаний подчинился, оставив отчет наполовину готовым и бросив наушники на стол.

— Полиция позвонила с делом, и, поскольку ты единственный свободен, мне нужно, чтобы ты проводил меня к месту преступления.

Мужчине потребовалось всего мгновение, чтобы ответить, будто он обрабатывал информацию с тех пор, как услышал телефонный разговор, длившийся чуть дольше пары секунд.

— Конечно! Лучше уйти как можно скорее, а то я ненавижу заниматься всей этой бумажной волокитой.

«Тем не менее, ты всегда делаешь это каким-то образом» — не удосужился сказать Ранпо. Он был не из тех, кто ругает Дазая за работу с документами, если видел, что тот ничем не занимается.

— Да. Я записал адрес, твоя задача — доставить нас туда.

И он это сделал. Даже ни разу не глянул на карту, расписание поездов или что-то в этом роде. Ранпо слегка заинтригованно наблюдал за ним. Его ничуть не удивило, что Дазай знал все артерии и вены всего города, но все равно было впечатляюще видеть, как кто-то перемещается по улицам, ни разу не сомневаясь в своем пути. Ранпо на мгновение задумался, сколько раз он ходил под покровом темноты, думая о совсем других делах. Но все эти мысли быстро рассеялись, как только они подошли к месту преступления, точнее, к входу к нему.

Территория вокруг подъезда в многоквартирный дом была огорожена желтой лентой, несколько полицейских машин образовали полукруг вокруг нее, и толпа, которая собиралась исчезнуть. Дазай замедлил шаг, когда они приблизились к людям, ловко пробираясь сквозь них, подводя их к ближайшему полицейскому. Ранпо понятия не имел, кто эта девушка такая, но она явно была проинформирована о его прибытии, так как оживилась, заметив его.

— Ты Эдогава Ранпо, верно?

— Детектив Танака сказал встретить вас, — Ранпо немного расслабился, когда услышал это имя. Детектив Танака работал с ним над несколькими делами, так что никаких надоедливых прерываний типа «ты недостаточно квалифицирован». — Нам лучше пройти, все немного нервничают из-за этого.

— Чем быстрее мы туда доберемся, тем быстрее я смогу решить дело.

Дазай задержался, пока они разговаривали, осматривая окрестности, но прильнул к ним, когда офицер направила их к ее коллеге, стоявшего у двери. Ранпо видел, что бинтованный вот-вот начнет с ней флиртовать, поэтому быстро схватил его за руку и потащил прочь. Он заметил, как тот вздрогнул при физическом контакте, но ничего не сказал и просто отпустил, как только они вошли в подъезд и последовали за другим полицейским.

Коридор, ведущий к месту преступления, был перекрыт большими полосами желтой ленты, и несколько любопытных соседей пытались заглянуть внутрь. Офицер, сопровождавший их, отодвинул ленту и пропустил их туда, где их ждал детектив Накамура, прислонившись к стене с пальто, висевшем на руке, и просматривая папку.

— Эй, приехал лучший сыщик в мире! — крикнул Ранпо с ухмылкой. Танака со вздохом поднял голову от папки и помахал рукой.

— Рад, что ты смог прийти.

— Ну конечно! Нечасто увидишь, как дремлющий серийный убийца выходит из своей пещеры, — губы Танаки сузились. Он явно устал, у него темные круги под глазами, морщин больше, чем в предыдущую их встречу, и он слегка горбился. — Давайте займемся делом и поймаем нашего преступника!

— Спасибо. Все это вызывает у нас много головной боли.

— Вы не будете возражать, если я прочту файл? — спросил Дазай Танаку. Ранпо почувствовал, как его дыхание слегка сбилось. Дазай слился с фоном так, что он почти забыл о нем. — Я не так знаком с делом, как Ранпо.

— Конечно. Вы должно быть новичок Агентства?

— Верно! — радостно воскликнул он, беря папку. — Должен признаться, давно хотел посмотреть, как Ранпо работает над его расследованиями, так что мне очень повезло, что он позвал меня.

Эдогава слегка оживился, но это быстро превратилось в покалывание и беспокойство. Ему нравилось, когда люди смотрели, как он раскрывает преступления и тайны благодаря Сверхдедукции. Но что-то в том, что Дазай наблюдал за ним, следя за каждым его движением, словно он был мухой под микроскопом, тревожило его. Это ничем не отличалось от того, что он делал со всеми, разглядывая людей, разбираясь в них. Однако то, что это делают с ним самим, было чем-то совершенно другим. И, конечно же, ему это не нравилось.

Он возился с очками, которые теребил в кармане, и широко улыбнулся, надеясь, что это будет достаточно хорошим ответом. Он знал, что это не так, но его разум не мог перестать думать о затянувшемся взгляде Дазая, пока они входили в комнату. Даже окровавленные простыни и холодный труп не отвлекали его от ощущения дискомфорта в одном из мест, где он обычно чувствовал себя наиболее комфортно. Тем не менее, он был Эдогавой Ранпо, лучшим детективом в мире, и ему нужно было раскрыть преступление.

— Ты собираешься использовать Сверхдедукцию? — раздался вопрос позади него, голова Дазая склонилась набок, а темные глаза вонзились в него, как будто они знали что-то о его способности, чего не знал он. Его рука перестала возиться с очками, а теперь крепко их сжимала.

Затем Ранпо вспомнил, что именно делает дар Дазая. Аннулирование. Прикоснется ли он к нему, пока тот использует свой? Он попытался представить, каково это — не обладать его способностями, быть лишенным своей величайшей силы. Весь смысл ВДА заключался в том, чтобы позволить ему свободно использовать Сверхдедукцию. Он почувствовал тот же ужас, который, как он представлял себе, испытывали враги Дазая, когда осозновали, что не могут использовать свои способности. Что из-за одного прикосновения они могут стать беззащитными.

В его голове не переставал возникать образ Дазая, протягивающего к нему руку, обнажающего то, что делало его им, а затем безучастно улыбающегося. Еще одно интересное событие в его жизни и ничего более. И этот тщательно скрытый интерес за фальшивым восхищением (хотя детектив знал, что это не фальшивка). Ранпо сглотнул.

— Нет необходимости использовать мои способности для такого приземленного дела. Я могу точно сказать вам, кто это сделал за минуту! — провозгласил он с ложной бравадой. Лицо Дазая засверкало чуть меньше на секунду.

— Ну, может быть, в следующий раз, — он повернулся к детективу Танаке и признался, надувшись. — Я с нетерпением ждал этого.

— Ну, если это не нужно по делу, мне все равно.

— Никаких раздражающих действий! — воскликнул Ранпо, отпустив часть своего беспокойства. — Тебе лучше по-прежнему следить за мной, потому что я лучший детектив в мире, и я разгадаю эту твою предполагаемую тайну в мгновение ока.

Он начал фактически осматривать комнату, обращая внимание на размещение жертвы на кровати, очевидную борьбу между ней и убийцей, приводящую к передвижению мебели, и общее отсутствие утонченности. Почему полиция потрудилась вызвать его по такому простому делу, было выше его понимания, но он не мог винить их за отсутствие гениальности. Серийный убийца, из-за которого они вызвали детектива, не совершал этого преступления, просто кто-то пытался замести следы. Он даст виновнику немного заслуг, так как этот конкретный серийный убийца не проявлял активности почти два года и почти так долго не появлялся в новостях. Возможно, было бы проведено меньше расследований. Жаль, что Ранпо не был идиотом.

— Это не работа вашего серийного убийцы. Это небрежно, незапланированно, и жертва не соответствует описанию, которое я вам дал.

Детектив Танака нахмурился и открыл рот, вероятно, чтобы опровергнуть заявление Ранпо, но Дазай опередил его.

— Я заранее не соглашусь с ним, Ранпо-сан. Судя по тому, что я могу почерпнуть из файлов, это действительно не соответствует местам преступлений, совершенными убийцей из «Красного Октября», — быстро объяснил он. — Плюс, если принять во внимание предыдущий раз, когда убийца нанес удар… — он замолкает, снова просматривая файлы. Это не должно было застать его врасплох, но Дазай был быстр. Вероятно, к тому времени, когда он закончил просматривать файлы, он уже раскрыл большую часть преступления и намеренно говорил туманно, чтобы свести к минимуму свой вклад.

Было приятно видеть кого-то, кто мог не отставать от него интеллектуально. До того, как он встретил Фукудзаву, до того, как тот взял его к себе и создал Агентство, чтобы помочь ему, Эдогава был один. Ему не нравилось думать о том, что было раньше, о часах, когда он задавался вопросом, установит ли он когда-нибудь какую-либо связь с кем угодно, если временами все казалось таким предсказуемым. Так что он мог терпеть, когда Дазай преуменьшает свой интеллект на публике, если это даст ему понять, что у него есть человек, который может следовать за ним, кто-то, кому не нужно все объяснять.

Его размышления были прерваны тем, что детектив спросил Дазая:

— Что вы имеете в виду?

— Ах, просто какая-то экстраполяция

, я не уверен, что это правильно. Вам лучше выслушать объяснение Ранпо-сана, — Дазай одарил Танаку фальшивой извиняющейся улыбкой и захлопнул папку с файлами. Он что-то понял и не собирался делиться своими мыслями с остальной частью комнаты. Позже Ранпо вытянет из него это, даже если он имел всего лишь минимальное представление о всем этом.

The ADA on Dazai Osamu

Содержание

Yosano Akiko on Dazai Osamu.

Edogawa Ranpo on Dazai Osamu.

Kunikida Doppo on Dazai Osamu.

Fukuzawa Yukichi on Dazai Osamu.

Tanizaki Junichirou on Dazai Osamu.

Miyazawa Kenji on Dazai Osamu.

Nakajima Atsushi on Dazai Osamu ch1.

Nakajima Atsushi on Dazai Osamu ch2.

Izumi Kyouka on Dazai Osamu.

Комментарии (0)