Тёплый летний дождь струился по его волосам и лицу. В Шотландии всегда пасмурно. И даже битва этого не изменит. Драко знал, что его магия почти иссякла. Он слишком долго не отдыхал. Слишком давно между заклинаниями не случалось перерывов более часа. Но также у него в запасе не было пары лишних часов на ожидание поезда, автобуса или одного из тех магловских летающих механизмов, про которые однажды ему рассказала Грейнджер. Ни один из этих способов не был достаточно быстрым, а он не обладал такой роскошью, как время.

В течение месяца они планировали скоординированную атаку на последнюю цитадель Тёмного Лорда. Чарли разделил свою боевую группу на две части, надеясь выманить старшие чины из их укрытия в разрушающемся старом замке. Они прибыли на место утром и на этот раз не были в меньшинстве. Лонгботтом сражался с Беллатрисой, а Драко — с Долоховым. Не в первый раз. Они дрались, яростно размахивая палочками. Оба поймали по несколько мелких проклятий и сглазов, пока Долохов не швырнул в Драко нечто действительно опасное. То, что вызвало кровотечение. То, что он старательно игнорировал, продолжая бороться под дождём.

Ранее он уже использовал Непростительные. Его тщательно обучили им в подростковом возрасте. Он испытал на себе боль от 

, и его рвало после применения 

, когда ему было всего шестнадцать. Было ещё одно заклинание, которое он ни разу не использовал, хотя видел его в действии бесчисленное количество раз. Но когда Долохов спросил, видел ли Драко грязнокровку Поттера, знал, была ли она всё ещё такой же грязной, визжала ли она до сих пор — он не колебался. Зелёная вспышка ярко озарила туманное небо. Вспыхнула на мгновение, а потом всё закончилось.

Лонгботтом тоже не колебался. И под хлёсткой чередой заклинаний Беллатриса казалась не более чем тряпичной куклой, рухнувшей на землю с последним взмахом палочки из вишнёвого дерева. Чарли и Долиш пытались одолеть Сивого, но оборотню удалось сбежать. Теперь Тёмный Лорд был достаточно ослаблен без этих троих, защищавших его, поэтому боевая группа Поттера выдвинулась после них. Драко боялся увидеть в битве своего отца. Не в первый раз. Но Люциус так и не появился, и Драко задавался вопросом, будет ли он там в самом конце. На стороне Тёмного Лорда. В том месте, где последний бой неизбежен. На вершине.

— Малфой, чёрт, ты истекаешь кровью. Тебе нужен целитель, — сказал Чарли и протянул ему портключ. — Почти закончили, приятель. Мы справимся. Иди.

Драко кивнул и пошёл в сторону леса, пока не скрылся из виду. В его кармане лежал портключ, завёрнутый во влажный носовой платок. Существовал лишь один целитель, которому он доверял. Лишь один целитель, которого он хотел увидеть.

Глубокие вдохи и выдохи помогли ему сосредоточиться. Он сфокусировался на магии внутри себя, желая, чтобы она сотворила для него одну последнюю вещь. Стремясь собрать всю свою магию воедино. 

 — пообещал он себе и круто развернулся на месте, мысленно представляя узкую улочку и пыльный паб. Не заботясь о том, что может расщепиться во время аппарации, потому что она смогла бы исцелить это. Она всегда это делала.

Он наведывался в Инвернесс на протяжении примерно шести месяцев, когда впервые почувствовал это. Как под его рёбрами расцветает тепло. Сначала он подумал, что это могли быть её исцеляющие чары, стягивающие довольно неприятный порез на его груди. Он был глубже, чем большинство ран, которые у него когда-либо были, но не настолько глубокий, как борозды от 

 на его торсе. Она его залатала. Снова. Она всегда приводила его в порядок. Закончив, она наблюдала за ним. Маскировочные чары, которые он носил в тот день, к тому времени исчезли, но она продолжала смотреть на него. И тогда он спросил, что она делает.

А потом он почувствовал это. Его сердце сжалось и искупалось в тепле, когда он встретил её взгляд. Она пошутила по поводу шрама на его лице, и он усмехнулся, чтобы выиграть время. Если бы он этого не сделал, его голос застрял бы где-то в горле. Тогда он сказал что-то о ней, занимающейся резьбой.

После этого он думал о ней всю неделю. В темноте палатки в Уэльсе. В залах на площади Гриммо, когда предоставлял отчёты. В зимнем саду поместья за чаем с матерью. Гуляя по магловским улицам под дождём, солнцем и всем, что между. И когда он мысленно представил её лицо, оно было залито янтарным сиянием. И он снова почувствовал то тепло.

В первый раз, когда она поцеловала его, сердито и грубо, он сам ненадолго разозлился на самого себя. Что не он поцеловал её первым. Что он потерял целых полгода, не прижимаясь к её губам.

Следующие полгода они тайно обменивались поцелуями. Безумные моменты. И он унёс их все с собой. В одинокие дни и ещё более одинокие ночи. Он хотел всю её, и после особенно ужасного дня подумал, что может заполучить её. Но когда она отстранилась, чтобы проверить своего пациента, он сбежал. Испугался того, что может означать пересечение этой черты. Это было равносильно тому, чтобы признать, что он заботился о ней, желал её.

А потом он всё равно пересёк ту черту. Когда его мать погибла, а Гермиона потеряла ещё больше друзей — они нашли утешение друг в друге. И продолжали это ещё год. Если он мог быть с ней, всё было в порядке. Всего на час. В этот час он знал, что она была в безопасности. Когда он уходил, он жил этим часом. До следующего раза. Если такой случится.

Он знал, что любит её с того самого первого раза. То, как она молча взяла его за руку и отвела в своё безопасное место. Безопасное место в безопасном доме. Он горевал, всё ещё пребывая в шоке от всего произошедшего, но когда она начала считать… Он знал, что любит её ещё до того, как она отсчитала первые два числа. Он знал бы и раньше, если бы был честен с самим собой, когда целовал её, пока не заболят губы, а руки не затрясутся. Если бы он только нашёл время, чтобы разглядеть это.

Но любовь была слабостью. Отец научил его этому. Тёмный Лорд повторял это в своих многочисленных речах о Поттере и Дамблдоре. Он видел, как много людей теряют тех, кого любили. А потом он потерял мать. Мысль о потере Гермионы каждый раз изгоняла его из её рук. Он не мог допустить, что почувствует это. Никогда. Поэтому он всегда уходил от неё первым. Надеясь, что в следующий раз, когда он придёт к ней, она положит этому конец. Станет двигаться дальше. Скажет ему, что он был просто способом отвлечься. Кем-то, с кем можно потрахаться, и всё на этом. Но она никогда этого не делала. Она всегда брала его за руку.

Дверь убежища в Инвернессе была повреждена непогодой, и, когда он рухнул перед ней, она задрожала на петлях. Последний шторм нанёс зданию серьёзный ущерб. Драко прислонился к дереву, прижимая одну руку к ране на боку, а другой стискивая палочку. Руна. Он должен вывести руну. Чтобы она знала, что он пришёл. Чтобы она вернулась за ним. Мышцы его ног отказывались функционировать должным образом. Как бы сильно он не напрягался, встать не получалось. Драко не мог заставить себя подняться, даже когда отталкивался от пола, скрипя зубами. Окровавленной рукой он как можно выше начертил на двери символ. 

 Когда дверь открылась, он упал вперед, перевалившись через порог. Ногой захлопнул за собой створку, прежде чем полностью рухнуть на пол.

Тяжело дыша, он огляделся. Всё было так же, как и месяц назад, когда он пришёл сюда в свой день рождения. Когда он прижимал её к себе. Занимался с ней любовью на кровати, хотя всегда говорил себе, что не должен. Это был не просто секс. Такого не было никогда. Ему отчаянно хотелось развернуться, пройти через комнату и забрать её с собой, чтобы найти более безопасное место, чем это. Он оглянулся на неё и понял, как выглядит любовь. У неё были кудрявые волосы, взлохмаченные и остриженные чуть ниже подбородка. Глаза его любви были карими, такими же тёплыми, как пирог с патокой и чай с корицей перед огнём. Это была Гермиона, которая смотрела на него так, словно не могла вынести его ухода.

Ему было интересно, как он выглядел для неё в тот момент. В каждый момент, когда отворачивался от неё, чтобы уйти. Чувствовала ли она то же самое.

Пахло застоявшимся элем, пылью и металлической резкостью свежей крови. Его крови, вытекающей из-под подрагивающих пальцев, прижатых к боку. Она была тёмной и тёплой, пачкающей его кожу и пропитывающей потрёпанный свитер. Но ему удалось попасть внутрь паба. И она тоже скоро будет здесь. Он услышит мягкие, но быстрые шаги по лестнице. Почувствует прохладную волну диагностического сканирования. Она обязательно исцелит его, и он наконец-то скажет ей то, что хотел сказать. Целую вечность.

Драко почувствовал жар вокруг своего мизинца. Жгучую боль, которая исчезла в одно мгновение. Когда он взглянул на серебряный перстень-печатку, который так и не смог заставить себя снять, металлическая филигрань засветилась. Там, сбоку на ленте, изгибающейся к выгравированной букве 

, появилась змея — символ их дома. Обозначение главы семьи.

Магия была древней. Он почувствовал это сразу, как только впервые надел этот перстень на палец. Когда его отец уйдёт, магия предков автоматически перейдёт к нему. Это всегда представлялось ему как нечто, что произойдёт, когда он будет стар, а его отец будет ещё старше.

Теперь он стал последним из Малфоев.

Была одна ночь, о которой он часто думал, когда был один и смотрел на звёзды, ища утешение в своём созвездии среди бескрайних просторов неба. Была зима. Он потягивал алкоголь, пока она рассказывала ему очередную печальную историю. Про ещё одну пару, обречённую с самого начала. Ему было любопытно, делала ли она это специально, чтобы напомнить им обоим, или же это было неосознанно. Просто потому, что её любовь к историям была склонна к меланхолической романтике. Это стало и его любимым жанром, в основном из-за того, как она их рассказывала.

— Они существовали на самом деле? — спросил он. Виски согревал лучше, чем огонь, но в этот раз причина была в её грустном выражении лица, когда Гермиона закончила рассказ, который пробрал его до самых костей. Он отправил стакан в раковину. Они сидели за маленьким столиком в её квартире. Его ноги были вытянуты по обе стороны от неё. Она сосредоточенно зашивала дыру на его штанах. Тех самых, которые сама однажды разрезала, а затем починила — годы назад. В первый раз, когда они поделились друг с другом историями.

— Учёные считают, что прототипом послужила другая, более старая история. Шекспир проделывал такое много раз. — Гермиона отодвинула табурет и начала наводить порядок. Он заметил, что она делала так, когда думала. Занимала чем-то руки.

— Но действительно ли это случилось в реальности?

— Не думаю, что кто-то может доказать, что этого никогда не было, но, опять же, это трагедия, написанная для сцены. В реальной жизни ничто не может быть таким драматичным, — она очистила кухню за секунды и перешла в гостиную, перекинув плед через подлокотник дивана.

— Как думаешь, они все заканчиваются так?

Он задержался с ответом, возможно, чуть дольше, чем следовало. Но он не мог не смотреть на то, как она двигалась. На то, как целеустремленно шагала иногда останавливаясь, как будто в тот момент думала о чём-то более важном. Как подпрыгивали её волосы, и как руки разглаживали плед, пытаясь убрать катышки.

— Драко? Ты ещё не уснул там? — спросила она и мягко улыбнулась, присаживаясь на диван.

— Извини. Я имел в виду… возлюбленных, ну, я не знаю, с бурными чувствами 

. Или как в любом другом отрывке, который ты вычитала из книги, — он сократил пространство между ними, чтобы положить руки ей на бёдра. Она устроилась на нём сверху, провела ладонями по его рукам, прежде чем притянуть ближе.

— Может быть, это зависит не только от обстоятельств. Людям нравится принижать чувства Ромео и Джульетты, потому что те были подростками. Они называют это детской влюблённостью. Но если бы они не были теми, кем были, возможно, для них всё могло бы сложиться иначе. При других обстоятельствах… Они могли бы полюбить всерьёз.

Большие карие глаза посмотрели на него, и он погладил её скулу большим пальцем.

— Вместо того, чтобы любить втайне.

Холодный пол был покрыт тонким слоем пыли. Он лежал рядом с дверью, и под его телом всё было мокрым от крови. Скоро она спустится по лестнице. Приложив усилия, он скользнул рукой по деревянным доскам и потянулся — скользя в собственной крови и скрежеща зубами от боли. Он попытался наложить чары стазиса, но это не сработало. Его магия была слишком слабой. Чем бы Долохов ни попал в него, это было слишком серьёзно. У него не получилось даже простейшее заклинание для наложения швов. Драко лежал на боку, пока звёзды в его глазах не потускнели. Затем он глубоко вдохнул и зажмурился, задрожав. Он перетащил себя ещё на один метр и повторял это до тех пор, пока не добрался до барной стойки. Задыхаясь и хватаясь за бок. Сжимая кожу так крепко, как только мог.

Разбрызганная кровь. Как в детстве, когда он пытался подрезать розы в саду своей матери. Прокалывая пальцы шипами и оставляя красные капли на белых бутонах. Пачкая ими бархатную мягкость цветов. Боль, сопровождающая каждую выступившую бисеринку крови, заставляла его зашипеть. 

«Мой дорогой, что случилось?»

 Это не было похоже на его нынешнее состояние. Он надеялся, что кровотечение скоро остановится. От влажной одежды стало холодно. Ведь он не позаботился о том, чтобы наложить водоотталкивающие чары, находясь под дождём. В любом случае, у него не было на это сил.

Гермиона появится здесь с минуты на минуту. Она будет говорить о том, насколько чудовищна его травма, а он пошутит насчёт того, что испортил полы. Затем она проведёт диагностику и будет ругать его за шутки в таких обстоятельствах. И он будет смотреть на неё и знать, что такое любовь.

Он хотел быть с ней. Он знал это лучше, чем что-либо другое в этом мире. И его пугало это — желать чего-то так отчаянно. Любить так сильно. Потому что это означало быть уязвимым, а если он будет уязвимым, то потеряет всё, что у него осталось. А всё, что у него осталось — это она.

Но если он не попытается…

1. The Only Ones Who Know/Единственные, кому известно

DarkoftheMoon

mar_jcw

В его кармане лежал портключ, завёрнутый во влажный носовой платок. Существовал лишь один целитель, которому он доверял. Лишь один целитель, которого он хотел увидеть. Он глубоко дышал, фокусируясь на магии внутри себя, чтобы собрать её всю воедино. Отдохну позже, — пообещал он себе и круто развернулся на месте, мысленно представляя узкую улочку и пыльный паб. Не заботясь о том, что может расщепиться во время аппарации, потому что она смогла бы исцелить это. Она всегда это делала.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Чарли Уизли

Перси Уизли

Римус Люпин

Молли Уизли

Невилл Лонгботтом

The Only Ones Who Know

ru-the-only-ones-who-know-darkofthemoon-perevodchik-mar-jcw

Она летела на фестрале. Ветер впивался в её лицо, как она — в грубую кожу под ладонями. Каков был пункт назначения, она не знала. Всё, что она видела, это путь — над полями и горами на фоне акварельного заката. Устремляясь в неизвестность…

Гермиона проснулась раньше будильника, резко выпрямившись, словно от кошмара. Ей было тревожно, хотя во сне она ​​чувствовала покой. Тёплый душ немного успокоил. Несколькими заклинаниями она высушила волосы и усмирила кудри, прежде чем убрать передние пряди с лица. Она заварила растворимый кофе, который никогда не растворялся полностью. Маленькие крупинки всегда делали несколько последних глотков неприятными, но у неё не было такой роскоши, как время. Съела кусок тоста с большим количеством масла и яблоко. Затем надела кардиган, захватила аптечку и аппарировала на площадь Гриммо, чтобы получить назначение на ближайшую неделю. Убежище в Бристоле эвакуировали неделю назад, и большую часть последних дней она провела в больнице Святого Мунго, помогая варить зелья. Запах пропитывал одежду и волосы, поэтому ей приходилось чаще принимать душ и практиковать заклинания стирки. Костерост был отвратительным.

В штабе было более оживлённо, чем в прошлый раз её пребывания в этом старом доме, когда у Гермионы было пять минут на общение с Гарри и Роном, после чего они вернулись к планированию своей следующей атаки. Ей показалось, что в столовой она мельком увидела Драко, просматривающего карты вместе с Чарли, но, прежде чем она смогла убедиться, Джинни потащила её вверх по лестнице в спальню, чтобы посплетничать. Тот день был напряжённым. Полным приглушённых разговоров и шепотков, желающих удачи и безопасности.

Что-то напоминающее надежду витало в залах Благороднейшего и Древнейшего Дома Блэков. Дверь открылась, после того как Гермиона вывела на ней руническую последовательность и толкнула. Она игнорировала неподвижный портрет, скрытый за простынёй, чучела на стенах и воспоминания, которыми был наполнен штаб Ордена, пока шла к столовой.

Всё это время её преследовало ощущение, будто чего-то не хватает. Будто что-то не так.

Кингсли отправил её в Мунго, чтобы помочь с несколькими пациентами, но это чувство не отпускало. Она не пользовалась духовкой в ​​квартире, в которой остановилась. Все её пациенты были стабильны. Гермиона даже не забыла захватить небольшую коробку конфет на день рождения Гарри на следующей неделе. Но всё равно что-то тревожно покалывало у неё под кожей.

Ведущий целитель отпустил её около полудня. Слишком много рук и мало пациентов на этот раз. Ей следует прийти позже. Поэтому она вернулась в штаб-квартиру, чтобы решить, что пригодится для празднования. Кто-то раздобыл ящик сливочного пива, и из дальней кухни доносились аппетитные запахи. Она могла видеть тускнеющие рыжие волосы и деревянную ложку в одной руке с короткой палочкой, суетящейся над плитой.

— Гермиона, дорогая, мы только что получили известие от Рона — они добрались до змеи. Всё почти кончено! — Молли крепко обняла её, и девушка похлопала пожилую женщину по спине. Её голубые глаза были подведены, но всё ещё настороженны.

— Вы что-нибудь слышали о других группах? В этой только Гарри и Рон, а что насчёт Чарли? — ей было проще спросить об одном из Уизли. О самом близком человеке к тому, о ком она беспокоилась больше всего.

— Я думаю, Ремус знает больше, — сказала Молли и промокнула глаза рукавом. — Он получал сообщения через Патронусов в столовой.

Они по-прежнему называли комнаты их официальными названиями, хотя для этих задач они больше не использовались. Кроме, может быть, кухни. Обеденный стол в столовой был придвинут к стене, несколько стульев разбросаны по комнате, а деревянную столешницу заняла большая карта. На ней были отмечены места, указывающие на укрытия Пожирателей смерти, убежища, последние известные местоположения Волдеморта и некоторых из его ближайших соратников.

Ремус опёрся на костыль и продиктовал записку парящему в воздухе перу и пергаменту. Что-то пробормотал в перерыве между глотками чая с примесью волчьего аконита.

— Гермиона, — сказал он, широко улыбнувшись. — Мы ожидаем, что сюда явится много людей, когда последнее слово будет за нами.

— Группа Чарли дала им такую возможность. Я знаю, у тебя есть история с худшими из них…

— Как и у тебя, — ответила Гермиона, думая об убийстве его жены. Его ликантропии. Раздавленном колене, которое они не смогли вылечить.

— Беллатриса и Долохов убиты, это подтверждено. Сивому удалось уйти. Около получаса назад я получил Патронус от Чарли.

Её сердце забилось быстрее.

— Был ли кто-нибудь… кто-нибудь из наших…

— Нет, всё учтено. В крайнем случае, были только ранения, но у обеих групп были портключи в Мунго. Чарли отправил туда Невилла и Малфоя по отдельности, и Рон сказал, что Джинни расщепило при перемещении, так что я полагаю, что она тоже там.

Она кивнула, глядя на карту. На место с надписью 

 недалеко от Хогвартса. Скрытое на опушке леса. Её сердце колотилось, и она старалась говорить ровно.

— Думаю, мне следует отправиться в Мунго. Посмотрю, не нужна ли там помощь.

Люпин протянул свою покрытую шрамами руку к её кисти и сжал.

— Знаешь, ты необыкновенная. Я не часто могу тебе это сказать. Мы все не часто говорим об этом, но я благодарен тебе за всё, что ты сделала. И я знаю, Тедди… — он запнулся, и Гермиона снова сжала его руку.

— Замечательный мальчик с любящим его отцом. Есть так много тех, кто расскажет ему всё, что он захочет узнать о своей маме, когда будет к этому готов. Я буду рада помочь, когда вам с Андромедой это понадобится. Мы все будем рады.

Ремус кивнул и отпустил её, глубоко вздохнув, прежде чем вернуться к своему пергаменту.

Она коротко переговорила с несколькими людьми, после чего аппарировала обратно в госпиталь. Прибыло ещё несколько пациентов, и Гермиона поспешила оказать им помощь, не переставая при этом обыскивать глазами другие кровати. Она использовала заклинания наложения швов и другие базовые исцеляющие, но в целом, все, кому она помогала, были в порядке. Невилл был там, изрядно помятый и в синяках, но улыбался. Его бабушка была рядом с ним вся в слезах.

И никто не знал, где Драко.

— У него был портключ сюда, — сказал Невилл. — Я думаю, скорее всего, они залатали его и выгнали. Когда я прибыл, его здесь не было.

Но Падма тоже его не видела.

Гермиона знала, где он. Никто не видел его, потому что он никогда не приходил лечиться в Мунго. И ей никак не удавалось найти свой портключ. Она выскользнула в коридор, отчаянно ища тот в сумке, хотя ей казалось, что он должен быть у неё в кармане. Она всегда держала его в левом кармане кардигана, чтобы было легко активировать его палочкой, сжатой в правой руке. Он 

Флаконы с экстрактом бадьяна. Обезболивающие. Зелье сна без сновидений. Полбутылки костероста. Марля, бинты, пакетик с печеньем.

— Где же, где же оно, — нервно повторяла она, копаясь на дне своей аптечки. Гермиона расправила карманы кардигана, просовывая пальцы в углы, чтобы проверить, нет ли в них дырок. Она на мгновение крепко зажмурила глаза, зрение затуманилось и тут же прояснилось. Оно же всегда было в кармане, где же оно…

— Гермиона, ты в порядке?

Она вскинула голову и резко выдохнула. Это был Перси. Слова застряли у неё в горле, поэтому она быстро кивнула и продолжила поиск.

— Почему ты плачешь? Война почти окончена, — сказал он и осторожно коснулся её руки, чтобы успокоить порывистые движения. — Всё почти позади.

Но это ещё не конец. Не раньше, чем она узнает, что с Драко всё в порядке.

— Я не могу кое-что найти, и мне нужно…

Он держал маленькую копию драконьего яйца двумя пальцами и протягивал ей.

— Нашёл это сегодня на полу. Я заметил, что ты часто держишь его в руках. Это талисман на удачу? Он тёплый, почти как настоящий…

Он продолжал говорить, но она не расслышала ни слова из того, что он сказал.

Рука Гермионы дрожала, когда она потянулась за яйцом. Чёрная чешуя была тёплой. Фиолетовые частички почти светятся.

— Извини, я только что вспомнила… Мне нужно идти. Спасибо, Перси, — сказала она и бросилась к лифту. Не удосужившись извиниться перед тем, как нажать кнопку первого этажа. Ей нужно находиться на улице, чтобы активировать портключ. Всё, что находилось за пределами той вещи, что она сжимала в руках, померкло.

Едва дверь на улицу распахнулась, Гермиона провела палочкой по яйцу, вырисовывая Альгиз и произнося заклинание: 

. Оно засветилось более глубоким аметистовым цветом, и она, едва удерживая равновесие, оказалась в квартире в Инвернессе, в которой не была со дня рождения Драко больше месяца назад.

Она бросилась вниз по лестнице, держась за перила, чтобы не упасть. Минуя больничную палату и сбегая по лестнице в паб.

— Драко? — позвала она и резко остановилась посреди комнаты. Его здесь не было. Её сердце забилось где-то в горле. Весь пол был в крови. Она снова окликнула его по имени и помчалась к двери, от которой тянулся след. Хрипящее дыхание. Глухой стук. И вот он, лежащий на полу, наполовину спрятанный за барной стойкой. Едва в сознании. В сырой от дождя одежде. Одна рука прижата к боку. Он истекал кровью.

— Всё в порядке, — сказала она, падая на пол перед ним и проводя диагностику. Она вытащила из своей сумки марлю и прижала её к ране. — С тобой всё будет в порядке. Я здесь.

Это было то же самое проклятие, которому она подверглась в Отделе Тайн. В её первом бою в шестнадцать лет. Она узнала его мгновенно. На снимке красный цвет — обильная потеря крови. В её аптечке только один флакон с крововосполняющим зельем, а ей нужно как минимум три, чтобы стабилизировать его состояние. Тогда ей придётся переместить его. Но если она рискнёт переместить Драко до того, как его состояние станет стабильным…

Существовал только один способ восполнить его кровь, не имея доступа к соответствующему зелью. И она не должна была этого делать. На курсах для целителей доходчиво объяснили, что это старая магия, и хотя они должны были понять, как она работает, им не следовало применять это на практике. Но Гермиона узнала больше, чем могли рассказать в учебнике. Она искала личные дневники целителей, изобретавших это заклинание. И она знала, что это единственный выход.

— Драко, — сказала она и осторожно потянула его вверх, так, чтобы он прислонился к ней. Его голова лежала у неё на коленях. Серые глаза моргнули, не в силах сфокусироваться. — Ты меня слышишь?

Она призвала флакон с восстанавливающим зельем и складной котёл из своего набора, увеличивая тот в размерах. Затем вытянула серебряный нож с ониксовой ручкой и красиво вырезанными миниатюрными лозами, похожими на те, что были на её палочке.

Никогда нельзя недооценивать хороший нож, Грейнджер,

 — сказал он, передавая ей тот почти два года назад на её день рождения. 

— Это не подарок. Однажды я захочу его вернуть.

И вот теперь она прижала серебряный клинок к ладони, произнося слова, которые обещала никогда не произносить. Если кто-нибудь узнает об этом, это будет стоить ей лицензии на целительскую деятельность. Но она никогда не планировала работать по специальности в Мунго после войны. Так что ей было всё равно.

— Minei sanguinis, tui sanguinis, nostri.

Три крупные капли крови на дне котла. Она поднесла к его губам флакон с восстанавливающим зельем, наблюдая, как золотистая жидкость скатывается по его горлу. Его веки трепещут. Она уже успела добавить три капли его крови в котёл, прежде чем кровотечение остановилось.

Она повторила слова заклинания и погладила его лоб, выводя руны над котлом своей палочкой. Их кровь смешивалась, пока не стала единой. Между ними установилась связь. Гермиона глубоко вдохнула и прижала кончик палочки к сгибу локтя. Она покрутила виноградное древко, пока не появилась красная нить. Та замерцала, и она прижала палочку к его руке в том же самом месте на сгибе локтя. Пока нить их не соединила.

Технически это было похоже на магловское переливание крови. Волшебники давно запретили эту практику, потому что смешивание крови приводит к осложнениям. Но они не знали того, что знала она. У Гермионы была универсальная группа крови. Это сработало бы с кем угодно. В самой её крови было исцеление. В её маглорождённой крови. И это спасёт его.

Диагностика медленно изменила цвет от ярко-красного до почти тусклого оттенка. Она сосредоточилась на точке, куда попало проклятие. Очистка разорванных тканей бадьяном, затем осмотр раны. Долохов сам создал это заклинание. Разрывающее проклятие, которое не давало ране закрыться, пока не прольётся достаточно крови. Своеобразная извращённая форма оплаты. В своё время Гермионе дали столько зелий, восполняющих кровь, что в течение недели ей казалось, что её кожа горит.

Когда рана Драко перестала кровоточить, она наложила швы настолько ровно, насколько могла, учитывая их положение. Она использовала дополнительные капли противорубцового зелья, хоть это и не было обязательно. У него всё равно будет шрам на рёбрах, как и у неё. У Драко было уже достаточно шрамов.

Быстрый взгляд на диагностическое сканирование показал, что он почти стабилен. Ещё несколько минут, и ей нужно будет разорвать нить между ними и переместить его.

— Гермиона, — пробормотал он. Слоги были разорванными и слабыми, но она узнала своё имя, слетевшее с его бледных губ.

Она наклонила его голову так, чтобы он мог её видеть.

— Я здесь. Всё в порядке.

Драко напрягся под её руками и попытался подняться, но она крепко удерживала его.

— Всё в порядке… Постарайся не двигаться. Скоро тебе станет лучше, и тогда мы сможем аппарировать.

Его веки дрожали, а дыхание прерывалось. Целительная магия была мощной, и ей нужно было предотвратить осложнения. Если у него начнутся судороги, это может порвать швы или того хуже.

— Ты должен поговорить со мной, — прошептала она, поглаживая его волосы. — Помнишь, ты рассказывал мне о павлинах? Можешь рассказать другую историю?

— Историю… Счастливую или грустную? — ему потребовалось слишком много времени, чтобы выговорить слова.

— Любую, какая тебе нравится, — ответила она. Чувствуя, как слёзы собираются в уголках её глаз. Чувствуя, как бьётся сердце. — Мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, Драко. Пожалуйста. О чём угодно.

— Скучал… по тебе. Пришёл сюда… — он пошевелил рукой, протаскивая ту по пропитанным кровью брюкам в карман. — Мне дали… портключ.

— Да, в Мунго. И ты должен был отправиться прямо туда. Я была там, я была бы с тобой, когда ты пришёл, — она почувствовала, как по щекам текут слёзы, и потянулась, чтобы смахнуть их, но остановилась, когда поняла, что рука в его крови. И её тоже. Она, как могла, очистила их обоих.

— Хотел быть с тобой, — сказал он, и его голос стал немного крепче. Дыхание улучшилось. — Хочу быть с тобой.

— Я с тобой. Я здесь. Ты в порядке. В безопасности.

Он подтянулся, прислонившись к стене рядом с ней. Одна рука в её руке, а другая подрагивает у него на колене.

— Ты — всё, что у меня осталось, и я… Я этого боюсь. За тебя. Потерять тебя. Вот почему я ухожу.

Она взглянула на него, на открытость в его лице и глазах.

— Как ты думаешь, о чём я думаю, когда ты не здесь со мной?

Гермиона печально рассмеялась. Она крепко сжала его руку и наклонилась вперёд, прижавшись лбом к его лбу. Пока их дыхание не смешалось.

— Я думаю о тебе. Всегда только о тебе.

Он поцеловал её слишком коротко, на грани шёпота.

— У тебя до сих пор… ничего ни с кем?

— Нет, — сказала она, так же нежно ответив на поцелуй. — Нет, я твоя. А ты мой.

Пришло время оборвать нить. Но она знала, что на самом деле она всегда будет там. Невидимая никому.

— Что это? — спросил он, и, распутывая магию, она рассказала ему, что совершила. Пока он слушал, к его лицу возвращался цвет, а в глаза — ясность. Согревалась кожа. Заклинание сработало даже лучше, чем она рассчитывала.

— Нам всё ещё нужно доставить тебя в Мунго. У меня с собой недостаточно зелий, а ты…

— Подожди, — сказал он и встал. Притянул её к себе. Крепче, чем она смела надеяться. — Можем ли мы сперва что-нибудь сделать?

Она позволила ему переплести их пальцы.

— Как знать. Я всё ещё твой целитель, и тебе действительно стоит отдохнуть.

— Та нить, которую ты сотворила, — он прижал другую её руку к своей груди. Над своим бьющимся сердцем. — Что если бы что-то вроде этой нити стало постоянным?

В ответ Гермиона взяла его руку и положила поверх того места, где стучало её сердце.

— Тогда я бы никогда тебя не отпустила.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/11180473

2. The Only Ones Who Know/Единственные, кому известно

Джоан Роулинг – лучший пример непоколебимой веры в собственный талант. Если бы после многочисленных отказов издательств она сдалась, мы бы не узнали историю о мальчике, который выжил. Книга про Гарри Поттера принесла автору состояние более миллиарда долларов. А нам подарила разнообразные компьютерные игры, мерч и игрушки.
Прихватите волшебную палочку и отправляйтесь в захватывающий магический мир при помощи наших фанфиков по Гарри Поттеру. Узнайте у самой Гермионы Грейнджер, сколько раз нужно рассечь воздух палочкой, чтобы перо взлетело? А может, вас интересует не магия, а продвинутая химия? Профессор Северус Снейп готов обучить вас зельеварению – и не только. Станьте попаданцем и испытайте с персонажами все самые яркие чувства: любовь и ненависть, дружбу и вражду. Узнайте тайны самого Темного Лорда, отправившись назад во времени, в прошлое Тома Реддла. Получите карту мародеров от близнецов Уизли и исследуйте все запретные места Хогвартса. Не обходите вниманием и горячие новинки: законченные произведения в жанрах «слэш», «фем-флэш» и «омегаверс» с весьма пикантными сценами. Будьте с нашим фэндомом: у нас круто, ведь читать фанфики по Гарри Поттеру из нашего сборника можно совершенно бесплатно.

The Only Ones Who Know

Содержание

1. The Only Ones Who Know/Единственные, кому известно

2. The Only Ones Who Know/Единственные, кому известно

Комментарии (0)