Просто уму непостижимо! И как она умудрилась попасться?! Нет, не так… Как она позволила себе попасться, спасая кого-то? В особенности Забияку? Нет, конечно, близняшка, как и ее брат, всегда имела привычку влипать в неприятности, но это было уже слишком. Начать бы винить в провале Иккинга, что наивно предположил, будто бы такого противника, как Гриммель застать врасплох, все равно что в ведро плюнуть, да только Астрид Хофферсон была не из тех, кто любую неудачу сбрасывала на окружающих. В детстве – да, бывало, и зависть, и злость, но сейчас-то она была уже взрослой, а потому сердиться имела право исключительно на себя. Хотела бы улететь с остальными, не кричала бы Громгильде, чтоб та не оборачивалась и уносила Иккинга подальше.

По ту сторону решетки, склонившись над картой, что-то вырисовывал угольным карандашом Гриммель. Вокруг, то и дело пыхтя от нетерпения, топтались Рагнар, Гризельда и Хан. По углам камеры ползали Смертохваты. В соседней клетке испуганно повизгивал маленький дракончик – понимал, что его участь, оказаться закуской для огромных и жутких убийц. Смертохваты то и дело пускали слюни и облизывались, стуча клыками по прутьям клетки. Астрид расхаживала по своей маленькой тюрьме взад-вперед, искала лазейку, чтобы выбраться и вернуться на Олух, к друзьям, Иккингу. Она залезала по выступам к маленькому перекрытому толстыми прутьями решеткой окошку, безуспешно пыталась выдрать проклятые железки. Раздосадовано вздыхала, била по преграде кулаком и, сжимая зубы, спрыгивала, чтобы снова обойти камеру по периметру. Очень высоко над головой было еще отверстие, достаточно широкое, чтобы она могла через него вылезти, но подобраться к нему не было возможности. Тот, кто строил эту камеру, явно хотел поиздеваться над будущими пленниками. Он выставил напоказ путь к свободе, но расположил его высоко-высоко на полностью гладкой стене. Там, докуда нельзя было допрыгнуть даже при особо сильных ногах, отталкиваясь от самого высокого кривого выступа.

Астрид скорее бы переломала себе ноги. Уж в чем, а в прыжках она сильна не была. Воительница наворачивала очередной круг, громко топая и сдирая пятками сапог мох с торчащих из стен камней. Те тоже двигаться не хотели, а Хофферсон была бы не против обрушить пару потолков на головы охотникам. Даже если бы это означало оказаться похороненной вместе с ними. Викинги смерти не боятся. Окончательно разозлившись, Астрид твердым шагом двинулась к решетке и пнула на этот раз ее. Прутья зазвенели, но не сдвинулись. Астрид повторила удары пару раз, уставилась в левый верхний угол. Там пара прутьев были кем-то уже перегрызены, но воительница смогла бы протиснуться туда только по частям. Хофферсон нахмурилась и высунула руки – решила попытаться открыть засов. В ту же секунду к клетке подскочил один из Смертохватов и щелкнул клыками рядом с руками человека. Астрид даже не вскрикнула. Отдернула руки только затем, чтобы в следующую секунду ударить ящерицу кулаком в глаз. Дракон завыл от боли, затряс головой и ринулся было отомстить обидчице, но хозяин коротко свистнул, и раздосадованный Смертохват побрел прочь – спорить с собратьями, кому же достанется на ужин больший кусок второго пленника. Астрид вернулась к попыткам открыть засов. Тот поддавался с огромным трудом, скрежетом, и воительнице то и дело приходилось менять угол захвата, чтобы хотя бы на дюйм сдвинуть чертову ржавую железяку.

- Она же выберется такими темпами! – подала голос Гризельда, пальцем указывая на наездницу Олуха. Астрид услышала, подняла на врага взгляд и сделала то, что на ее месте выкинула бы Забияка – показала женщине язык. Гризельда покраснела от гнева и выпалила громче, обращаясь уже к Гриммелю: - А нельзя ее ядом твоих драконов парализовать, чтоб не дергалась?!

Гриммель громко стукнул рукой по столу и зашипел. Он привык абстрагироваться от посторонних шумов, но терпеть не мог, когда кто-то без умолку болтал или орал над самым ухом то, что он и так знает. Можно! Можно хоть ядом, хоть топором по ногам, да только нет особой необходимости, потому как эта девчонка раздражала его своим мельтешением за спиной куда меньше, чем ворчащие и шепчущиеся под самым носом предводители несуществующей драконьей армии. Схватив снова карандаш, Гриммель вернулся к карте. Гризельда на время умолкла, но продолжила наблюдать через плечо охотника за махинациями Астрид. Та нашла еще один способ двигать засов и, упершись обеими ногами в прутья двери, начала тянуть рычаг в противоположную сторону. Медленно… Очень медленно тот двигался следом.

- А ну, сиди там смирно! – Гризельда заорала на всю округу так громко и внезапно, что Гриммель сломал карандаш, а Рагнар с Ханом подскочили от испугу. Женщина обошла стол и попыталась ударить Хофферсон по рукам ножнами своего меча. Астрид хотела повторить фокус со Смертохватом, но Гризельда оказалась умнее дракона и отступила до того, как кулак воительницы ее достал, только вот последней именно это и нужно было. Не ударив, а всего лишь схватившись за край одеяний Гризельды, Астрид зацепила его за рычаг засова и дернула за него сама одновременно с движением противницы. Замок крякнул и открылся. Гризельда, потеряв равновесие, со звоном доспехов рухнула на пол, привлекая внимание Смертохватов. Дракон без команды попытались предотвратить побег пленницы. Астрид немного отошла и со всех сил пнула дверь своей камеры, врезав ей по мордам убийц. Рагнар и Хан выхватили оружие. Самый тупой, крупный и вместе с тем неповоротливый охотник с победным воем кинулся на девушку с булавой наперевес. Астрид легко ушла в сторону, подпрыгнула, схватилась за прутья и оставила на физиономии Рагнара след от своего сапога. Тот по инерции начал падать назад. Гриммель, не оборачиваясь, схватил со стола карты и инструменты до того, как предводитель разломал бедный предмет и без того скудного интерьера. Хан, крича на своем родном языке какие-то проклятия, замахал копьем. Он был быстрее своего старого приятеля, но притом все также самонадеян. Астрид толкнула его плечом прямо на пришедшую в себя Гризельду. Оба кубарем полетели в противоположный угол. Смертохваты с другой стороны толкались, не способные решить, кому же рвать первый кусок. Хофферсон, пользуясь моментом, подхватила с пола булаву Рагнара и замахнулась на Гриммеля. Охотник ушел от атаки плавно, словно змей проскользнул мимо камней. Обошел наездницу Олуха со стороны, снова избежал попадания в голову булавы, усмехнулся, выпрямился и свистнул. Астрид слышала, что Смертохваты уже разошлись и нападали с разных сторон, но надеялась, что успеет размазать черепушку Гриммеля по стенке.

Булаву выбили из руки воительницы до того, как та коснулась лба охотника. Оружие врезалось в стену и оставило в ней дыру. Астрид айкнула, дернулась, но больше ничего сделать не сумела. Смертохваты повязали ее хвостами, и обдали лицо вонючим горячим дыханием. Гриммель щелкнул пальцами, и драконы опустили клешни.

- Дай эту девчонку сюда! Я ей все кости переломаю! – Гризельда с трудом отцепила свой шлем от одежд Хана и намеревалась претворить свою угрозу в жизнь. Хан был того же мнения и уже разминал кулаки, чтобы проучить Хофферсон. Рагнар до сих пор пытался выбраться из обломков стола.

- Проваливайте. – процедил Гриммель и, обернувшись на предводителей, рявкнул: - Быстро! И чтоб я вас не видел, пока не закончу!

- Да как ты вообще смеешь так со мной… - Гризельда понимала, что охотника лучше не злить, но была на взводе и не собиралась просто так отступать от своей цели. Гриммель одарил ее уничтожающим взглядом, и женщина, плюнув в сторону Астрид, пошла прочь. Хан поджал губы и тихо вышел следом. Рагнару понадобилось время, чтобы перевернуться, отряхнуться и юркнуть за дверь темницы. Уж кто-кто, а он злить Гриммеля никогда не хотел, в особенности, когда рядом ошивались Смертохваты.

Гриммель вновь щелкнул пальцами и, пока Смертохваты засовывали Астрид обратно за решетку, поднялся к двери и запер ее на все замки, чтобы предводители точно не смогли его прервать.

Астрид не оставила попыток вырваться. Ей было больно. Хвосты драконов мертвой хваткой сжали ее запястья, торс и ноги. Они держали ее над землей и ждали очередного приказа. Гриммель вернулся спустя несколько минут. В руках он держал железные кандалы. Свистнул – рептилии опустили Астрид так, чтобы хозяин смог без особого труда закрепить на ее запястьях оковы, после – заставил Смертохватов поднести воительницу ближе к стене. Там закрепил короткую цепь на старом крюке и лишь после этого отозвал убийц. Астрид тут же замахала ногами. Достать Гриммеля оказалось не так просто. Как только Смертохваты с трудом, но покинули клетку, он собственноручно вновь запер дверь на засов.

- Женщин вроде тебя нельзя просто так попросить успокоиться. – слегка раздраженно произнес Гриммель и почесал указательным пальцем правую скулу.

- Скажи это еще раз, и я позабочусь, чтоб седины у тебя прибавилось, старикашка! – выплюнула Астрид.

- Охота на драконов довольно стрессовая работенка, и мне тридцать пять. – совершенно спокойно ответил Гриммель и, пока Хофферсон пыталась осознать тот факт, что перед ней действительно мужчина еще только в расцвете сил, подошел ближе. Астрид моргнула, пришла в себя и дернулась, но и ноги уже ей не помогли. Гриммель крепко сжал их длинными пальцами у самого бедра и вдавил воительницу всем телом в холодную неровную стену. Хофферсон невольно вспыхнула алой краской. Уши загорелись, и наездница Олуха отчаянно задергала руками. Тот крюк был старым, а стена – полна трещин. Если постарается, если приложит силы – может удастся вырваться.

Охотник пальцами одной руки обхватил подбородок неугомонной воительницы и заставил посмотреть на него. Насыщенные голубые глаза Астрид встретились с почти серыми Гриммеля. Тот слегка опустил веки и, поглаживая большим пальцем кожу близ губ Хофферсон, чувствовал, как по ее телу начали пробегать мурашки. Испугалась, напряглась, думает, как бы вырваться. Вторая рука мужчины соскользнула с бедра выше, к талии. Кончиками пальцев Гриммель попытался нащупать застежки и понять, как этот драконий доспех можно снять.

- Убери руки! Дай только выберусь, я тебе морду разобью! – выплюнула с гневом Астрид. Гриммель моргнул и, прижав большой палец к нижней губе пленницы, шикнул на нее.

Широкая мужская ладонь скользнула с подбородка под челюсть воительницы. Астрид не хотела поворачивать голову туда, куда направляли пальцы Гриммеля, но охотник манипулировал ее реакцией, заставив прижаться затылком к камню и поднять подбородок. Он был намного выше, и поза казалась неудобной, но Гриммель молча пару минут рассматривал Астрид, слегка отстранился, дав Хофферсон глубоко вздохнуть, а после вышиб из ее легких весь кислород всего одним действием. На удивление теплые тонкие губы охотника коснулись бьющейся на шее жилки так мягко, что Астрид оцепенела. От Гриммеля она ожидала кровавого укуса, но не такого легкого и, черт возьми, нежного прикосновения. Он словно пытался с каждым новым почти невесомым поцелуем успокоить пленницу. То поднимался выше, к уху и целовал у самой челюсти, то спускался вниз и останавливался лишь у кромки ворота. Астрид не могла двинуться. Руки охотника крепко удерживали ее в одном положении, а пальцы поглаживали кожу в ритм поцелуям.

- Пусти… Быстро… - из-за запрокинутой головы и недостатка воздуха Астрид не могла кричать. Сердце билось о ребра не то от страха, не то от злости, не то от отвращения, не то от подбирающегося…возбуждения.

Последнее было нежелательней всего. Астрид понимала, что происходит, но никакие мысли, проклятия, воспоминания не могли заставить ее тело слушать мозг. Умом она осознавала, в какой ситуации находится и что должна и испытывать по отношению к врагу, что так нагло вторгся в ее личное пространство, но женская природа, тоскующая по мужской ласке – Иккинг всегда был очень стеснительным, нерешительным и никогда не заходил дальше простого затяжного поцелуя в губы, - настаивала на своем. Гриммель даже не пытался завладеть ее ртом. Он ласкал ее шею, подбородок, поглаживал по щеке и лишь иногда задевал край губ так, что Астрид ощущала жесткую подушечку его пальца, но не могла дотянуться, чтобы укусить. Собственные руки онемели над головой, а ноги дрожали, и Хофферсон уже оставила попытки оттолкнуть охотника. Гриммель прижался к ней снова, позволив повиснуть на себе.

Астрид почувствовала укол обиды и жалости к самой себе. Великая воительница своей деревни, сильнейшая, можно даже сказать, а как оказалась не способна противостоять одному не самому мускулистому мужчине. Глаза защипало, но Хофферсон не показала слез. Она крепко сжала зубы и зажмурилась. Начала считать про себя до сотни. Цифры путались, смешивались, улетали от нее, как перепуганная стая Жутких Жутей. Рука Гриммеля на ее талии наконец пришла в движение. Она вернулась на бедро, погладила яркую чешую брони, слегка сжала ногу там, где доспех был самым тонким – Астрид дернулась от прошедшего по телу маленького разряда и подавила шумный вздох, - и вновь сместилась к талии. Пальцы одну за одной раскрывали защелки и распутывали узелки. Гриммель все это время не отстранялся и не прекращал ласки, чтобы не дать Астрид прийти в себя. Она оказалась настолько загипнотизирована его действиями, ее тело настолько тянулось за прикосновениями мужчины, что Хофферсон слышала звон падающей на пол брони как сквозь толщу воды, где-то там, на задворках реальности, и могла порадоваться лишь тому, что снизу еще находится льняная рубаха и штаны. Только, как оказалось, эта часть одежды Астрид Гриммеля не волновала. Избавившись от щитков чешуи с торса и бедер пленницы, он скользнул рукой под ткань. Его пальцы были холодными от воздуха темницы, а кожа Астрид – уже горячей. По ее телу снова пробежали мурашки, и с губ Хофферсон все же сорвался стыдливый полустон. Лицо из просто красного стало цвета перезрелого помидора.

Рука Гриммеля исчезла с ее лица. Одна ладонь мягко оглаживала ее талию, поднимаясь к груди и задевая напрягшиеся соски, вторая заскользила ниже. Самыми кончиками пальцев, все также невесомо, как в самом начале этого безобразия, Гриммель добрался до бедра Астрид. Сжал край ткани вместе с кожей, дождался дрожи и громкого вздоха, снова шикнул на нее и, усмехнувшись, вернув губы на ее шею, запустил руку под плотную ткань. Астрид предсказуемо попыталась подтянуться на онемевших руках – мозг требовал избавиться от прикосновений, тело же ответило отказом и Хофферсон сильнее прижалась к ладоням охотника.

Мягко, нежно, медленно и аккуратно Гриммель чертил на коже под одеждой свои символы, постепенно подбираясь к самым чувствительным местечкам. Прикрыл глаза, согнул ноги и небольшим рывком поднял Астрид выше. Теперь его лицо было на уровне ее груди, а воительница заныла от покалывания в руках. Смена угла в локтях не давала покоя. Она могла немного натянуть наручники. Хофферсон смотрела на свои оковы какое-то время, сосредотачивалась на этих самых невидимых иголках, полагая, что хоть они отрезвят, но в голове все равно была каша. Астрид опустила взгляд на макушку Гриммеля и заметила, как дергаются его плечи. Охотник старался дышать глубоко и медленно, но собственное возбуждение выдавало его с потрохами, и Астрид могла только позавидовать его выдержке. Руки Гриммеля по-прежнему двигались по четким инструкциям его мозга.

Ткань задрали выше груди. Большой палец правой руки мужчины очертил ореол соска, а его губы накрыли другую грудь. Все еще мучительно нежно и трепетно, словно перед ним была не воительница, жаждущая разбить ему лицо за подобные выходки, а некий драгоценный и очень хрупкий сосуд. Почти в то же мгновение пальцы его второй руки добрались до ее клитора и слегка нажали.

- А-а-а… - сдавленно и тише, чем ей казалось, протянула Астрид. Первая совсем слабая «маленькая смерть» прошлась по телу успокаивающей волной. Гриммель на этом не остановился. Повернул руку и запустил пальцы еще глубже под одежду. Почти сразу же почувствовал, какой влажной пленница стала и слегка погладил там.

- Тише, тише… Какая ты все же шумная. – твердил охрипшим голосом Гриммель, предчувствуя, что вот-вот Астрид даст волю голосу. Воительница не то решила прислушаться к нему, не то просто потеряла дар речи, когда палец Гриммеля скользнул в нее, горячую и влажную, но новый стон превратился в сдавленное едва слышное мычание.

Следующее падение, уже более сильное, заставившее дрожать бедра и плечи. Гриммель оставил последний поцелуй на груди Астрид и, придерживая ее, опустился на колени. Пока руки Хофферсон снова вытягивались, а наездница Олуха концентрировала взгляд на окружении и охотнике, он стянул ткань с ее бедер ниже и, устроившись между ее ног, приступил к финальному этапу.

Пока его горячий и влажный рот терзал ее киску и клитор, ладони Гриммеля, казалось, не оставили без внимания и дюйма кожи на всех местах, докуда охотник мог дотянуться из такой позиции. Астрид уже не сопротивлялась, смирившись с неизбежным и ожидая последнего оргазма. Больше она, наверное, не выдержит. Голова уже кружилась, а силуэты перед глазами становились все более расплывчатыми. Гриммель же умело пользовался своим языком, дышал через нос и выдыхал горячий воздух на кожу Астрид, раздразнивая и ближе подводя к краю. Она не хотела срываться с этого обрыва, слишком восхитительной, завораживающей и приятной была пляска на самом краю. Гриммель позволил ей насладиться этим балансом, он чувствовал сокращение ее мышц под своими пальцами и ртом, хотел, чтобы Астрид услышала все свое тело, прежде чем закончить. И ему удалось ее удержать до момента, когда взведенная пружина удовольствия наконец выстрелила, поразив всю сущность Астрид тысячью разрядов. Она кончила, заглушая стоны и кусая губы, задрожав всем телом и напоив Гриммеля женским нектаром.

Охотник не оставил ее сразу. Собрал все, что она дала ему, успокаивающими движениями ладоней огладил талию и бедра. Взглянул на Астрид снизу-вверх, и воительница одарила Гриммеля невольной довольной улыбкой, прежде чем окончательно потеряла сознание. Она успокоилась, стала еще тише, и уже не чувствовала, как Гриммель возвратил всю ее одежду и броню на место, а после бережно снял с крюка, освободил от кандалов и уложил на старый, но мягкий матрас, что по одному свисту притащил и просунул между прутьев Смертохват. Астрид наконец не мешала Гриммелю работать, и охотник вышел из клетки. У него появилось немного времени на карту.

Часть 1

102Angeldemon

Хвосты драконов мертвой хваткой сжали ее запястья, торс и ноги. Они держали ее над землей и ждали очередного приказа. Гриммель вернулся спустя несколько минут. В руках он держал железные кандалы.
- Женщин вроде тебя нельзя просто так попросить успокоиться.

Как приручить дракона

Гриммель Ужасающий/Астрид Хофферсон

Иккинг

Тише-тише, двое под крышей...

ru-tishe-tishe-dvoe-pod-kryshei-102angeldemon

Открыв глаза, Астрид еще долго бездумно лежала безо всяких движений и таращилась в темный потолок своей камеры. В теле ощущалась забытая еще с детских лет легкость – то самое состояние, когда тебя ничто не беспокоит и вообще физически ты полностью доволен своей жизнью, - а вот в голове творилась настоящая бойня. Здравый смысл не на жизнь, а насмерть сражался с желанием снова…нарваться… Разозлить своего тюремщика и проверить, сумеет ли тот повторить свой подвиг и захочет ли вообще снова иметь с пленницей дело. Астрид абсолютно точно осознавала, что не желает двигаться, но должна это сделать. Солнце более не слепило глаза – оно давно зашло, пока Хофферсон отдыхала. Место на небе среди тяжелых облаков занял серп луны, и Астрид смотрела на него под таким углом, что казалось, будто небесное светило – улыбка одной конкретной сволочи. Наглой, самоуверенной сволочи, которой эту улыбку не то что стереть, засунуть нужно глубоко в…

Мысль оборвалась – Астрид резко села. Мозг тут же ответил головокружением, и Хофферсон какое-то время просидела, давя на виски. Зря она так…

Нельзя было тратить силы на размышления, самокопание и лицезрение темноты. Ночь властвовала снаружи, но рано или поздно должна была закончиться. Хофферсон следовало снова попытаться выбраться, пока большинство врагов и драконов смотрели сны. Соседняя клетка была уже пуста – Астрид с грустью вздохнула. Видать, маленькому дракончику все же не повезло – его отдали на съедение злобным Смертохватам. Следующей, если Иккинг не появится, или она сама о себе не позаботится, станет Астрид.

Хофферсон поднялась на ноги и кинула озадаченный взгляд на матрас. Что-то она не могла припомнить, чтобы в камере до инцидента было нечто подобное, но и мысль, будто это Гриммель озаботился ее удобством, Астрид отринула почти сразу же – лишь секунду сознание позволило себе помечтать, окрасив щеки воительницы в красный. Хофферсон пнула матрас, хлопнула себя ладонями по лицу и твердо сказала:

- Соберись! Это был лишь хитрый ход, чтобы помешать тебе сбежать! Ну, же! Пора убираться!

По ту сторону решетки было слишком тихо. Астрид прижалась к прутьям и осмотрелась, насколько позволяла вытянутая шея. Поблизости не оказалось ни предводителей армады, ни Гриммеля, ни его Смертохватов. Все будто напрочь забыли о пленнице, либо, уже не были заинтересованы в ее содержании. Астрид поверила бы, что все отправились дальше искать Ночную Фурию и драконью армию, но до ушей долетело эхо пьяного гомона воинов. Корабли, по крайней мере один-два, все еще были рядом, а значит, какую-то защиту на Астрид оставили.

- Тем лучше. – буркнула воительница и схватилась за рычаг засова. Ей пришлось поднапрячься – без посторонней, даже случайной помощи, чертова железяка сдвигалась очень и очень плохо. Пока рычаг с противным скрежетом ездил по гнезду, Астрид прикидывала, какова вероятность, что на одном из оставленных стеречь ее кораблей есть хотя бы один дракон, на котором она могла бы улететь к друзьям? Пятьдесят? Десять процентов?.. С одной стороны, зачем предводителям оставлять сторожам неуправляемых драконов? С другой стороны, чем эти же твари помогут им там, в плавании, если Иккинг с ребятами выпустят своих драконов? Правильно, ничем. А как следствие, не нужно было заморачиваться. Выберется, а там посмотрит. По крайней мере Иккинг всегда действовал по обстоятельствам, и, стоит признать, у него хорошо выходило импровизировать. Ну, а Астрид точно справится. Ведь столько раз выручала своего вождя.

- Ай! – Хофферсон упала на спину и больно приложилась рукой об острый угол камня, когда засов наконец выскочил, и дверь – уже открытая – заскрипела.

Астрид поспешила встать на ноги и придержать прутья. Даже предполагая, что ее охраняют только тупые охотники армады, не стоило издавать слишком много лишнего шума. Ее верного топора и вообще какого-либо оружия в помещении не обнаружилось. Забрали, а может, даже выкинули на дно морское в назидание Хофферсон. Ничего, и это не страшно. Руки и ноги все еще при ней, а там у кого-нибудь что-нибудь да «одолжит». Не факт, что потом вернет, конечно…

Хофферсон перво-наперво проверила дверь. Та не поддалась ни на уговоры, ни на толчки, ни на попытки выдернуть ее с петлями. Заперли на все замки снаружи.

- И это не беда! – приободрила себя воительница и улыбнулась. Быстро-быстро вернулась обратно к камерам. Зачем ей дверь, если одной стены почти нет, а за невысокой грудой обломков – свобода?..

Ловкая и осторожная Астрид забралась на самый верх, выглянула – убедилась, что предводители и сам Гриммель оказались не такими умными, раз не оставили охрану у такого лакомого местечка для побега, и перелезла последнюю преграду. Холодный ночной бриз пощекотал разгоряченное лицо – Астрид не могла дождаться, когда вернется в деревню и всем расскажет, как легко удалось сбежать от этих идиотов. Прыжок, кувырок – твердая земля и мелькнувший слева проход на ту сторону островка, откуда доносился крик пьянчуг. Уже ничего не говоря, и лишь мысленно поздравив себя с половиной успешного побега, Астрид сделала первый смелый шаг в сторону воли.

- АЙ! – Астрид в мгновение ока оказалась связана по рукам и ногам тонким, но невероятно прочным канатом. Умело расставленная ловушка сработала идеально, и Хофферсон, более не способная держать равновесие, рухнула на бок. Подавилась пылью.

- Как предсказуемо. – дергаясь в попытках высвободить хоть одну руку, услышала Астрид и заскрипела зубами. Только не этот голос. Что угодно, только не он!

Гриммель до свиста ловушки прятался за упавшим во время побега наездников куском крыши. Теперь же он медленно шел к Астрид, разглядывая в своих руках нож и яблоко. Отрезал кусочек и закинул в рот. Неспешно жуя, взглянул на распластанную на камнях воительницу. Хофферсон ответила уничтожающим взглядом и отвернулась.

- Неужели ты и правда думала, что все будет так просто? – Гриммель отрезал еще яблока. – Не отвечай. Не хочу знать, что ты наивнее, чем я предполагал. Хотя, тебя можно понять. Ночь, тишина, все ушли. Замков нет. Стены тоже. Почему бы не попытаться. Я бы тоже рискнул, только вот, прежде чем куда-то спрыгнуть или ступить, убедился, что земля и окружающие камни выглядят естественно, а не так, будто тут поработал гигантский паук. Ну и, каково это? Почувствовать себя мухой?

- Больно. – призналась, скрипя зубами, Астрид, и Гриммель, вышвырнув огрызок и спрятав нож – предварительно вытер его о край плаща, - присел рядом.

- Разумеется. Были бы тросы тоньше и сильнее натянуты, тебя бы разрезало на кусочки, а так отделаешься ушибами, если больше не попытаешься бежать.

Хофферсон подняла голову и демонстративно заерзала, не соглашаясь с предложением мужчины. Охотник поджал губы и приподнял левую бровь.

- Ты сейчас похожа на толстого червя, в раз позабывшего, как нужно ползать.

- Ну, так не смотри, а проваливай! А я вспомню, как надо ползать и уползу отсюда!

- Куда угодно, лишь бы подальше!

Гриммель закатил глаза. Спорить с этой девчонкой бесполезно. Их маленькое приключение в камере, кажется, совсем не выбило ее из колеи, наоборот, еще больше мотивировало вернуться в деревню. Силенок у Хофферсон, по крайней мере, было хоть отбавляй. Пока охотник думал над своим следующим действием, Астрид уже изловчилась и доползла до кромки воды.

- Эй! Положи, где взял! – закричала воительница, когда ее подняли на руки и закинули на плечо, не дав хотя бы погибнуть с достоинством. Гриммель, полностью игнорируя трепыхающуюся Астрид и ее угрозы, потащил ее обратно через обломки в темницу, оттуда – в камеру. Скинул на матрас и вышел только затем, чтобы вновь найти кандалы. Зря он их вообще снял, видимо. Астрид к его возвращению снова попыталась уползти и уже извивалась у противоположной стены. Чего она хотела этим добиться, Гриммель так и не понял. Ну, забилась бы в угол, а дальше что?

В слабом свете луны блеснуло острие клинка – Астрид вздрогнула, на секунду испугавшись. Неужели, она смогла достать охотника, и тот решил больше не играть с ней в няньку? Сейчас просто глотку перережет и все. Зачем ему пленница, от которой больше неприятностей, чем пользы? Гриммель и тут ее удивил. Начал перерезать трос, и уже через пару лопнувших колец, Астрид смогла высвободить руки и замахнуться на противника. Охотник отстранился и молниеносно надел сперва на одно, после – на второе запястье воительницы кандалы. Оковы вновь защелкнулись на ее руках, и Хофферсон раздраженно выдохнула. Она дернулась было назад и повела плечами, сбрасывая остатки троса, но Гриммель крепко держал цепь кандалов и потянул ее обратно. Астрид вывернулась и ударила ногой. Эту атаку мужчина проглядел, и колено Хофферсон попало ему точно под ребра. Он охнул, закашлялся, но еще одного пинка сумел избежать, перехватив ногу Астрид свободной рукой. Сжал пальцами под коленом, и воительница задрожала. Тело тут же отозвалось еще свежими воспоминаниями, и, прежде чем Астрид пришла в себя, Гриммель уже прижал ее спиной к своей груди и свалился на тот самый матрас. Его руки обхватили ее чуть выше локтей и не отпускали. Астрид, как бы не пыталась врезать Гриммелю затылком по носу или ногой по ноге, успеха в своих начинаниях не добилась, и лишь потратила драгоценные силы.

Гриммель терпеливо ждал, когда его пленница успокоится. Она кряхтела и тяжело дышала, надеялась, что все же вот-вот противник ослабит хватку, и она этим воспользуется, но Гриммель даже не рисковал моргнуть, и Астрид вскоре обмякла в его руках, уронив подбородок на ключицы.

- Да чтоб тебя… - устало выдала она и сглотнула. В глотке словно пустыня образовалась, и Астрид облизнула губы. Ей нужно было придумать другой план и побыстрее.

- Все? Истерика закончилась? – поинтересовался Гриммель, и Астрид в который раз задрожала от его теплого дыхания, опалившего ухо.

- Нет, - процедила Хофферсон, прекрасно понимая, что охотник раскусил ее напускную браваду. – Я еще даже не начинала.

- Попросить тебя успокоиться снова просто так не получится, верно? – Гриммель закачал головой и ухмыльнулся. Астрид обернулась к нему, насколько позволила позиция и с вызовом бросила раньше, чем осознала вопрос:

Гриммель уже хищно оскалился и прикрыл глаза. Его лицо оказалось близко очень быстро, и охотник слегка мазнул губами по щеке воительницы, пустив по телу неслабый электрический разряд. Руки Гриммеля изменили положение. Одну он опустил к запястьям Астрид и сжал ее ладони, вторую наоборот поднял к шее и провел пальцами под челюстью. Хофферсон невольно вскинула подбородок, не то пыталась избежать прикосновения, не то заранее сделала то, что хотел заставить ее провернуть охотник. Затылок коснулся его плеча, а пальцы затанцевали по коже рядом с губами Гриммеля. Он снова начал с жилки на шее, но в этот раз действовал немного грубее, сильнее прижимаясь к коже и пуская в ход язык. Астрид еще раз задергала ногами, неуклюже стараясь вывернуться или выскользнуть из захвата Гриммеля, но только больше прижалась к его груди. На Астрид был доспех из драконьей чешуи, но она могла поклясться, что и сквозь него, и сквозь жесткую кожу костюма Гриммеля, чувствует, какое твердое и горячее у него тело, а может, это просто она снова успела побывать в мгновение ока на какой-нибудь мистической сковороде, раз думает о подобном и практически теряет сознание? Определенно точно здесь были замешаны потусторонние силы или дурман – яд, порошок, хоть что-нибудь, - что заставило Астрид второй раз за последний день позабыть о том, что у нее есть жених, что она его, вроде как, любит, и что пора бы к нему вернуться, а не нежиться в объятиях врага.

А может, стоило просто сидеть и не высовываться?.. Или герои не могут без приключений и риска?..

- А-а-а… - протяжно застонала Астрид, когда Гриммель прикусил кожу у нее на горле и мягко потянул. Отпустил, лизнул место укуса. Поцеловал.

Голова Хофферсон полностью легла на плечо охотника, и Гриммель шумно выдохнул. Недолго, но он концентрировал зрение на руках Астрид перед собой. О чем-то усердно думал, решался, поглядывал на свою пленницу. Уверовав в то, что сейчас ей не до выходок, мягко взял ее за руки, поднял их над головами, согнул в локтях и опустил ладони воительницы себе на затылок. Тонкие пальцы Астрид тут же ожили и запутались в его волосах. Будь Хофферсон в ясном сознании и не в столь компрометирующем положении, то поняла бы, что ей дали преимущество – схватила бы, не задумываясь, охотника за патлы и дернула так, чтоб слетел скальп. Но Гриммель уже вернул свои губы на ее кожу, а руки – к застежкам брони. Щетки в который раз за последние двадцать четыре часа оказались не у дел вместе с задранной рубашкой. Голой кожи коснулись ночной воздух и ладони охотника. Гриммель гладил тело Астрид как-то лениво, постепенно разжигая в ней интерес к их маленькой игре, избегал ласки непосредственно груди, дразнил, убирая руки вовсе, стоило Хофферсон попытаться упереться ноющими сосками ему в ладони. Повторял все вновь, пока Астрид ерзала между его ног, вжималась затылком ему в плечо, а бедрами – в пах. Будь его одежда не такой плотной и жесткой, ощущения оказались бы острее, и Гриммель давно потерял бы голову. Не часто в бесконечных погонях за драконами по всему миру удается вот так вот несколько раз подряд неспешно насладиться обществом женщины. Тем более такой неискушенной, неизбалованной и жадной до мужчины.

Лично для себя Гриммель не против был бы украсть у молодого вождя Олуха эту воительницу. Сильной женщине нужен еще более сильный мужчина, рядом с которым она сможет ощущать себя, когда пожелает, слабой и беззащитной, а не будет вынуждена скакать каждую секунду своей жизни вокруг растяпы-мальчишки. Гриммель ласкал Астрид и думал, что ради такой женщины можно пойти на многое, если не на все. Сильная, смелая, дерзкая и умная, но в то же время под панцирем воина нежная, чувствительная, полная тепла, которого часто не достает в одиноких скитаниях даже ради любимого дела…

Гриммель зашипел, когда пальцы Астрид сжали его волосы и потянули. Он был вынужден поднять голову и встретиться взглядом с голубыми глазами своей пленницы. Брови Хофферсон были нахмурены, но не от злости – воительница с трудом сосредоточилась на какой-то мысли. Ее ротик был приоткрыт, а недавно облизанные губы соблазнительно блестели в темноте камеры. Гриммель громко сглотнул и чуть наклонился вперед. Они чувствовали дыхание друг друга, но не касались даже дюймом кожи. Руки охотника замедлили свои движения, настолько он пытался контролировать расстояние между своим и воительницы ртом. Совсем крохи расстояния. Такие, что ощущается чужое тепло, но не чувствуется само прикосновение. Гриммель хотел вернуть контроль над ситуацией. Он отвлекся. Закрыл глаза и двинулся обратно к покрасневшей шее Астрид, но Хофферсон этот жест не понравился. Она сильнее схватила его за волосы и потянула лицо Гриммеля выше, чтобы он снова оказался с ней нос к носу. Вопреки убеждениям и задушенному сладкими ощущениями голосу совести, Астрид хотела знать, какой настоящий поцелуй Гриммеля, а охотник все не решался. Боялся последней точки невозврата, наверное…

Мягко, неспешно, целомудренно и мимолетно. Так порой целует родной человек. Изучая реакцию и сразу немного отстраняясь, чтобы узнать, что сердце все еще бьется, а реальность не завертелась в адских чертогах.

Астрид закрывает глаза и снова давит на затылок Гриммеля. Они целуются по-настоящему, наслаждаясь каждым движением губ и языков, не отрываются друг от друга до тех пор, покуда не закончится воздух. Вдыхают, и снова прижимаются устами. Гриммель двигается телом навстречу Астрид, позволяет ее рукам манипулировать его головой и шеей, а своими руками возвращается к активным действиям. Он не снимает с нее более ни одного щитка. Падения Астрид идентичны тем, что она испытала днем, когда впервые раздразнила Гриммеля своими выходками. Охотник не доходит до конца. Он целует воительницу, прижимая ее к своей груди, и понимая, что на рассвете придется ее отпустить…

Часть 2

Гриммель подумал, что побыть пленником окажется забавным… Ему с самого начала было интересно, что станут делать олуховчане под предводительством мальчишки-вождя, если им все же удастся поймать свою добычу и посадить в клетку.

Клетка оказалась, по мнению Гриммеля, абсолютно бесполезной. Видимо, ее сооружали для кого-то, куда большей комплекции, того же Рагнара к примеру, но никак не Гриммеля. Древесная клеть была полна маленьких и больших дыр, через которые не мог бы пролезть крепкий викинг, но вполне мог протиснуться Гриммель. Оказавшись внутри этой весьма неудачной конструкции, охотник пытался сдержать смех. Окружавшие его враги наивно полагали, что все идет как нельзя лучше, и их пленнику некуда деваться. Юный вождь во всеуслышание заявлял, что теперь их драконам ничто не будет угрожать, и армаду Рагнара они разнесут в щепки, как только вернется Беззубик. Из толпы послышался неуверенный вопрос, а вернется ли Ночная Фурия вообще, ведь вожак драконов нашел себе подружку и, к слову, не давал никаких гарантий своему старому другу, что возвратится к такому-то сроку. Иккинг был настолько воодушевлен удачным стечением обстоятельств – внезапное возвращение Астрид с уловом в виде плененного Гриммеля совершенно не вызывало у вождя подозрений, он верил подруге, - что не услышал сомнений какого-то викинга и продолжил поднимать боевой дух товарищей. Гриммель, уже не способный сдерживать смех, предпочел закрыть уши. Бормоча под нос выученный наизусть метод создания сыворотки из яда Смертохватов, охотник надеялся заглушить смешащие его речи мальчишки. Не получилось. Иккинг заговорил еще громче, и Гриммель, плюнув на затею с бормотанием, выловил среди кучи радостных лиц одно. Напряженное, злое и одновременно с тем – обеспокоенное.

Астрид не нравилась эта затея. Она была категорично против с самого начала. Что тут сказать, еще находясь между реальностью и сладкой дремой, куда ее постепенно утягивали последствия нескольких оргазмов, Хофферсон не думала услышать: «Теперь твоим пленником буду я». Дремоту как топором снесло. Астрид вздрогнула в руках Гриммеля и уставилась на него большими от удивления глазами. Охотник усмехнулся в ответ и вкратце объяснил, что имел в виду. Когда же Астрид с абсолютно не укладывающейся в голове информацией попыталась возразить, обосновывая свое нежелание участвовать в этом эксперименте полным идиотизмом последнего, Гриммель произнес то, что заставило Хофферсон замолкнуть:

- Я делаю это не просто так. Хочу проверить, как далеко готов зайти ради тебя. И насколько сильно мне это нужно…

- Добром это не кончится, - уже в настоящем вздыхала Астрид, старательно избегая взгляда Гриммеля. Он же смотрел только на нее. Рядом гоготали близнецы, то и дело поздравляя подругу с таким уловом, что даже их вождю не удалось добыть.

Хофферсон не пришлось придумывать, как ей удалось сбежать и более того – повязать такого расчетливого охотника. Все на Олухе просто…обрадовались, увидев ее целой и невредимой, а связанного врага восприняли как само собой разумеющееся дополнение.

Реальная история звучала куда более безумно. Заговорщики не стали оттягивать этот…эксперимент. Как только оба пришли в чувства, Гриммель прихватил с собой веревки, свистом подозвал одного из Смертохватов и вместе с Астрид отправился на новый Олух, ничего не сообщив предводителям армады. Приземлились достаточно далеко от строящейся деревни, чтобы драконы наездников их не почуяли. Гриммель пообещал, что ни один из его убийц не сунется к жителям или их драконам на время исследования, всучил Астрид веревки и даже предложил вырубить его, чтобы олуховчане наверняка поверили в победу Хофферсон. Ей хотелось принять предложение, но рука не поднялась и вместо этого Астрид туже необходимого повязала Гриммеля веревками. Тащила она его по земле тоже не особо аккуратно, хотя и легко – Астрид была сильной, а Гриммель весил далеко не как тот же Эрет или Плевака. Немного больше Иккинга. В процессе движения охотник постоянно бился то головой, то плечами о камни, бревна и резался об оставленные на досуге парочкой драконов чешуйки, но вместо того, чтобы уже передумать и вернуться к своим злодеяниям, лишь посмеивался, говоря, что так уж точно никто ничего не заподозрит. Астрид не нравилось чувствовать себя соучастницей преступления, но что-то вынуждало ее верить Гриммелю. До пленения она с ним и словом не обмолвилась, а теперь безукоризненно верила в то, что охотник лично влез в веревки только ради того, чтобы проверить собственный интерес…к Астрид… Настолько внезапно вспыхнувшее любопытство охотника казалось сущим бредом, но Гриммель вел себя настолько послушно, выполнял условия договора так четко – единственный Смертохват, на котором они прилетели, был отправлен обратно к армаде, а с такого огромного расстояния ни один свист не должен быть услышан, - что Астрид смирилась со своим положением и решила довериться судьбе. Если великому Одину вдруг и понадобилось зачем-то направлять Гриммеля именно по этому пути, значит, для чего-то это все-таки нужно, а к добру или ко злу – на этот вопрос даст ответ только будущее.

- Он явно на тебя виды заимел! – Забияка повисла на Астрид, и последняя, неправильно восприняв заявление, покраснела до кончиков ушей.

- Ч-что… Что ты говоришь?! Ерунда!

- Ничего не ерунда. Так таращится – точно хочет придушить! Ты же его повязала и к врагам притащила! Естественно, он от гнева сейчас закипит! А вообще – зря мы его развязали… Не похож он на загнанного зверя.

- Да, - не отставал от сестры Задирака и повис на Хофферсон уже с другой стороны. Астрид покачнулась и забегала глазами с одного близнеца на другого, не зная, кто больше ее сейчас раздражает. – Он скорее похож на сожравшего гору мяса Громмеля, словно ему только в радость тут находиться.

- Да, конечно, обязательно… - проворчала Астрид, выбираясь из крепкого захвата друзей. – Отвалите!

Астрид попыталась улизнуть под шум разразившегося празднования – Иккинга уже тошнило, настолько долго его качали на руках, - но врезалась в Плеваку, и старый кузнец, обняв воительницу за шею мускулистой рукой прогоготал:

- Вот это ты молодец, Астрид! Как я и говорил, с тобой не пропадем! Теперь в твоей власти сделать с пленником все, что душе угодно! Уверен, ты захочешь испытать на нем все пытки, что пришлось пережить тебе.

- Да ты сама тактичность! – снова залившись краской, в голове тут же возникли образа со связанным у ее ног Гриммелем, Астрид оттолкнула Плеваку и поспешила убраться с площади.

- Че это с ней? – спросил Сморкала, попивая эль. Близнецы шмыгнули носами, а Плевака, улыбаясь, раскинул руки для объятий:

- Не все ли равно? Празднуем! Все так удачно обернулось!

Астрид раздраженно пинала камни под ногами. За ней плелась Громгильда. Со стороны площади доносился радостный гогот олуховчан, музыка и пьяные песни близнецов. Уже неделю как враги не доставляли викингам бед. Конечно, Рагнар с армадой подплывали ближе и пытались сделать хоть что-то для поимки драконов, но без своего лучшего охотника в лице Гриммеля вынуждены были бежать, поджав хвосты. Смертохваты, не подчиняющиеся никому, кроме своего хозяина, даже не пытались защитить людишек, а Иккинг с командой, уверовав в полную и безоговорочную победу, и не подумали заострить внимание на таком простеньком вопросе, как: почему Гриммель не призывает Смертохватов, когда те подлетели совсем близко. Астрид молчала в тряпочку. Иккинг, полагая, что состояние подруги связано с ее пребыванием в плену, настаивал, чтобы Хофферсон больше отдыхала и перед каждым полетом убеждал, что они справятся, а ей нужно прийти в себя и, желательно, не приближаться к клетке с Гриммелем. Мало ли, что он мог придумать. Может, он специально притуплял их бдительность все эти дни, чтобы в один прекрасный момент взять и все разрушить, как было на старом Олухе. Астрид не спорила и вообще не горела желанием не то что куда-то лететь сражаться, а и вовсе говорить с кем-то из друзей. В глубине души воительница чувствовала себя самой большой предательницей во всем мире. Она знала, что задумал Гриммель, но не сказала об этому никому, даже понимая, что вреда от этого не будет… По крайней мере ей так казалось… Ну… Иккинг, конечно, взъерепенился бы, узнав настоящую причину такой покладистости охотника, но Валка…

Хофферсон мотнула головой. Мать Иккинга была женщиной рассудительной и очень доброй, но даже она – особенно она – такому раскладу была бы не рада, ведь Гриммель находился в плену из-за Астрид, а она все еще называлась каждым жителем деревни невестой вождя, а Валкой – едва ли не дочерью. Хофферсон долгие дни сохраняла дистанцию, старалась следовать совету Иккинга и не приближаться к клетке. Однако…если с утра до вечера у нее были заботы в деревне, то по ночам, когда все спали, а ее Бог Сновидений обходил за десятки миль, Астрид лежала в своей палатке и не могла заснуть. Мысли то разбегались, то собирались в несуразную кучу из абсолютно противоположных желаний. Одни требовали, чтобы хозяйка наконец образумилась, вернулась к нормальной жизни и выкинула из головы этого ублюдка охотника. Другие же настаивали дать ему шанс, подталкивали Астрид под покровом ночи пойти к клетке и хотя бы просто увидеть Гриммеля, понять по его реакции, взгляду, так ли серьезно он до сих пор настроен. Насколько сильно его желание проверить возникший к Хофферсон интерес. Луну сменяло солнце, начинались новые мучительные сутки, а воительница не могла принять решение. Астрид терпела, изматывала себя работой, хотела спать без сладких видений, но по истечению недели остатки воли улетучились. Постоянные перешептывания олуховчан, насмешки над ничего не делающим охотником, любое упоминание о нем – все окончательно и бесповоротно добило Астрид. Она плюнула на очередное празднование, на сон, взяла с собой Громгильду и твердым шагом двинулась к клетке.

Той ночью дозор нес Крушеголов. По приказу Иккинга охраняли Гриммеля именно драконы, как более быстрые и сильные защитники деревни. Паре викингов же было поручено изредка приносить пленнику еду и воду, чтобы тот не откинулся.

- Что мы, звери что ли? Мы же не убивать его хотели, а так, с игровой доски убрать, чтоб не мешался. – слегка опьянев от крепкого эля сказал в тот же вечер Иккинг, и больше к тому вопросу не возвращались. На следующий день вождь вообще не вспомнил, что в бреду тараторил, да и всем, как оказалось, плевать. К победе привел и ладно.

- Астрид?! – воительница чертыхнулась и оступилась. Угораздило же ее прийти одновременно с Эретом. Бывший пособник Драго удивленно таращился на Хофферсон, держа в руках паек для пленника. Рядом кряхтел Крушеголов – тоже требовал еды. – Что-то случилось? Ты в порядке? Тебе нехорошо?

- Мне просто отвратительно, - проворчала Астрид, приближаясь к Эрету. – Перепила наверное… Или съела что-то не то. В общем, мне проветриться нужно. В тишине побыть.

- Тогда… - неуверенно протянул Эрет. – Почему ты пришла сюда, а не к себе?

Астрид прикусила губу и вздрогнула, когда со стороны площади раздался особо громкий вой викингов.

- Это…на данный момент самое тихое место во всей деревне.

Эрет усмехнулся в ответ.

- Резонно. Тут действительно слишком тихо. – наездник обернулся к клетке и нахмурил брови. В полумраке казалось, что внутри деревянной конструкции абсолютно никого нет, настолько Гриммель был неподвижен. – Не нравится мне все это. Слишком легко все вышло после той ловушки. Игру какую-то затеял, определенно. Ох, не нравится мне все это…

Эрет с какой-то опаской приблизился к клетке, оставил паек рядом и тут же отошел. Поежившись и спрятав руки под мышки, викинг буркнул:

- Еще что меня пугает… Начинаю думать, что не человек он вовсе…

- О чем ты? – пришла очередь удивляться Астрид. Она смотрела то на Эрета, то на сокрытую мраком клеть.

- Ну… - Эрет начал озираться, словно боялся, что его предположения кто-нибудь услышит. Наклонился к Астрид и тихо-тихо проговорил: - Да сколько мужики и я еду не приносим с водой, все остается нетронутым, а он как был живчиком в день поимки, так такой и остался. Ох, не видела ты, как он всех достает днем, похуже близнецов будет! Про нужду вообще молчу. Словно ему и не надо никогда… В общем – не так тут что-то. Ох, не так, я тебе говорю, а Иккинг даже не слушает. Видать, в голове снова только спасение драконов.

Эрет говорил еще что-то, но Астрид пропустила почти все мимо ушей. Она напряженно смотрела туда, где должен был находиться затылок Гриммеля. Сидел он к говорящим спиной и не проявлял никакого интереса к беседе. Только когда прожигающий взгляд Астрид возымел эффект, и Гриммель соизволил немного повернуть к ней голову, воительница прервала затянувшуюся речь Эрета:

- Я сменю тебя. Крушеголову тоже нужно отдохнуть. Громгильда меня подстрахует, ведь так, девочка?

Дракон рядом с Астрид согласно заурчал. Эрет, как разглагольствовал с раскинутыми руками, так в той же позе и замер.

- Это… Ты уверена? Иккинг дал четкие указания, что не нужно людям тут задерживаться, мало ли что… Оставь Громгильду, она справится. Меньше рисков. Да и я не уверен, что тебе стоит тут… В общем, не знаю, что случилось с тобой там, в плену, но я точно знаю, что тебе не стоит находиться близко с этим…

- Мне это нужно! – с нажимом произнесла Астрид, и взгляд голубых глаз напомнил Эрету взвившееся к небу пламя, в которое кто-то нарочно или по случайности подлил масла. Викинг замялся, забегал глазами по земле и клетке, вернул внимание к Хофферсон и спросил:

- Точно?.. Может, все-таки я задержусь? Или Крушеголова оставим? Мы все беспокоимся за тебя, Астрид. После плена ты стала довольно…отстраненной. Думаю, не захочешь ты со мной это обсуждать, но знай, что я готов поддержать тебя, как и все наши друзья, и…

- Эрет, пожалуйста… Уйди. - тяжело вздохнув, Астрид сжала переносицу руками. – Мне правда нужно подумать, что делать дальше.

Эрет вздрогнул и отступил на шаг. В его взгляде читался явный испуг. Викинг нервно развел руками.

- Астрид, спокойно. Не нужно нам тут смертей! Я понимаю, Гриммель такой себе человек, но мы же не убиваем, ну… Астрид, пожалуйста, давай без глупостей.

- Не собираюсь я его убивать. Поговорить хочу.

- О… - Эрет выпрямился и запустил пальцы в волосы. Прикусил губу и покосился на клетку. – Поговорить? Уверена? Вот так просто? – Астрид кивнула, и викинг, пару раз глубоко вздохнув, отвернулся. – Я тебе доверяю. Знаю, что ты отдаешь отчет своим действиям, но я обязан спросить в последний раз, тебе абсолютно точно не нужна поддержка? С тобой точно все в порядке?

Астрид взглянула на друга, мягко ему улыбнулась и, хлопнув по плечу, ответила положительно. Эрет без особого желания принял решение Хофферсон, подозвал Крушеголова и, пожелав удачи, перед уходом сказал, что стоит Астрид позвать, как он и все друзья мигом примчаться на выручку.

- Я в вас и не сомневалась. – кинула на прощание Хофферсон, и викинг со своим драконом ушли. Очень быстро их силуэты проглотила темнота, и Астрид осталась наедине с пленником.

Гриммель подал признаки жизни. Он пошевелился, встал, выпрямился во весь немалый рост, оперся о кривые ветки-прутья своей клетки, и усмехнулся:

- Все-таки решилась прийти, а я уж подумал, так и помру в ожидании.

Астрид оставила Громгильду на посту, чтобы она предупредила хозяйку, если кто приблизится, а сама сделала шаг к клетке.

- Можно подумать, ты и правда ждал моего прихода. – холодно проговорила Хофферсон, надеясь, что голос дрогнул только в ее мыслях.

- Каждый день. – Гриммель щелкнул языком и развел руками. – Ты в деревне единственная, с кем можно было бы полноценно поговорить, не опускаясь до уровня барана.

- Завуалированное оскорбление каждого жителя Олуха. Браво.

- Не каждого, - возразил охотник. – Есть пара, так сказать, мозговитых личностей. Эрет был бы неплохим собеседником, но увы, как и все прочие, не горит он желанием вступать со мной в дискуссию. Паек оставит, да быстро восвояси уберется, а из драконов ваших так себе компания. Примитивная.

- К вопросу о пайке… Как ты это делаешь?

- Как ты столько времени обходишься без еды, воды и…естественных потребностей. – Астрид понимала, что в последних словах нет ничего постыдного, все они люди, но почему-то мысли плавно утекали совершенно не в то русло.

Гриммель вместо ответа указал пальцем на одну из дыр в клетке. Астрид вгляделась в нее, пытаясь понять, что же имеет ввиду охотник. Сравнила ее размеры с другими, поглядела на мужчину и быстро поняла, в чем тут фокус. Плевака, сооружая клетку, совершенно не учел комплекцию Гриммеля, и заготовил временную тюрьму для викинга более крупного и мускулистого, что при всем желании не смог бы протиснуться в такую брешь. Гриммель, как оказалось, смог.

- Но как же драконы? Они постоянно охраняли тебя. – задала второй вопрос Астрид, и Гриммель выудил из подсумки дротик с ярким фиолетовым ядом Смертохвата.

- То, что у меня отняли арбалет, совершенно не значит, что я не умею их кидать голыми руками. Всего-то нужно на время усмирить тварь, уйти по делам, а потом вернуться, забрать улику и снова пролезть в клетку уже сытым и довольным. Ни один дракон пока не додумался рассказать про мой секрет своим хозяевам. Идеальное преступление, не считаешь?

- И ты мог в любой момент уйти и больше не мозолить глаза своим присутствием.

- Да. Хоть сейчас могу выбраться.

Гриммель заулыбался, но Астрид его веселья не разделила. Нахмурилась, сложила на груди руки и развернулась на сто восемьдесят градусов.

- Так выбирайся и проваливай. Держать не стану и тревогу поднимать – тоже. Без лишнего шума улизнешь обратно к армаде и своим убийцам. Они явно заждались и проголодались, если в твое отсутствие не перекусывали одним-двумя охотниками Рагнара.

Гриммель поджал губы. Ему абсолютно не понравился не сам тон, с которыми были произнесены слова, а тот факт, что Астрид отвернулась от него, спрятала лицо, чтобы он не мог понять, с какими эмоциями воительница говорит ему проваливать.

- Астрид… - Гриммель наклонил голову. – Повернись ко мне и повтори все то же самое, но смотря мне в глаза.

- Нет. – хмыкнула Хофферсон и сильнее сжала на груди руки.

- Тогда я и не подумаю уходить.

- А я тогда расскажу всем про твой способ вылезать из клетки.

- В таком случае меня точно отсюда не выкинут. Сделают клетку покрепче да пологичней, но я все равно останусь на Олухе и продолжу мозолить глаза каждому жителю и тебе, как понимаю, в частности. Ты этого хочешь? – Астрид смолчала, и Гриммель повторил через пару минут: - Если нет, то развернись и в глаза мне скажи, что хочешь, чтобы я убрался. Астрид…я никуда не спешу и могу ждать хоть до явления самого Одина.

Хофферсон заскрипела зубами, замотала головой, хмыкнула, собралась с духом и…не развернулась. Вздохнула еще раз, поймала на себе взгляд желтых глаз Громгильды, попыталась собрать всю смелость в кулак снова и лишь на третью попытку слегка повернула корпус. Медленно, без энтузиазма, пока не оказалась лицом к лицу к охотнику. Он ждал. Эрет был прав. Гриммель – хищник. Опытный и терпеливый хищник, даже в клетке умудрившийся загнать вольную добычу в угол.

- Проваливай. – стараясь одновременно смотреть и не смотреть в глаза охотника, процедила сквозь зубы Астрид. – Быстро и…желательно навсегда!

- Врешь… - Гриммель покачал головой. – Через силу врешь и пытаешься себя же убедить, что это не так. Почему?

- Будто сам не знаешь! – рыкнула Астрид и тут же пожалела, что сорвалась. Она непроизвольно сделала еще шаг-полтора к клетке, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Гриммеля.

- Хочу услышать твое мнение. – медленно, чтобы не спугнуть воительницу, охотник протянул к ней руку.

- Ты своими выходками тогда…за решеткой…ты…своим существованием испоганил и перевернул все мое мировоззрение, мои привязанности и идеалы с ног на голову. Я была счастлива в мире, созданном Иккингом и драконами. Четко видела свое будущее, строила планы, но потом объявился ты, - копируя тон и манеру произношения Гриммеля, шипела Астрид, - Ты самым наглым способом пробрался мне под кожу, в голову и душу, все исковеркал на свой лад, запутал меня, а потом стал отсиживаться здесь, в клетке, оставив мне только беспокойные мысли, из-за которых я уже которую ночь не могу спать вовсе или сплю неспокойно из-за проклятых видений, где я, черт подери, получаю удовольствие от твоего присутствия, твоих прикосновений, твоих…

Гриммель вовремя схватил Астрид за руку и дернул на себя. Воительница слегка приложилась о прутья клетки, но даже не обратила на боль внимания. Ее сознание в миг переключилось на жар и мягкость чужого рта. Гриммель вовлек Астрид в поцелуй, через который позволил ей высказать все, что Хофферсон не могла передать словами потому, что боялась их или не знала, стоит ли произносить такое вслух. Астрид вцепилась свободной рукой в капюшон Гриммеля, прижалась к его рту сильнее и, не сдержав забивших фонтаном эмоций, прокусила охотнику губу. Гриммель никак не отреагировал. Да. Было неприятно, но не настолько, чтобы прерывать Астрид. Ей было жизненно необходимо «выговориться», пускай и таким нестандартным способом.

Хофферсон целовала Гриммеля до тех пор, пока ее легкие не завопили о пощаде, почти полностью лишенные кислорода, глаза не начало щипать от соленых слез, а во рту не появился отчетливый привкус крови. Астрид отстранилась, тяжело дыша, и тут же уткнулась лбом в жесткую броню Гриммеля. Охотник слизал с губ кровь и прижался ими ко лбу воительницы, а руками обхватил ее лицо. Большие пальцы начали мягко стирать женские слезы.

- Я запуталась… - всхлипнула Астрид. Ей еще не доводилось вот так проливать слез. – Предаю близких мне людей, покрывая тебя, и в то же время пытаюсь вернуться к прошлому, а не получается. Я хочу, чтобы ты исчез, испарился, но… - Хофферсон протянула руки и обхватила Гриммеля за торс. Прижалась настолько близко, насколько позволяли кривые прутья клетки. – Не могу отпустить. Я устала просыпаться от раздирающих на части мыслей и одна. За те пару дней, будь они прокляты ВсеОтцом, ты паразитом въелся в мою жизнь, и я не знаю, как тебя оттуда вытравить… И…хочу ли я этого…

Гриммель отстранился, но передумал говорить сразу же. Видел, что у Астрид еще осталось немного слов. Он подождал, пока воительница вытрет остатки слез тыльной стороной ладони, а потом приподнял пальцами за подбородок и заглянул в глаза. Он умел и мог быть очаровательным…

- Почему ты еще здесь? Столько времени… Почему из-за интереса ко мне ты оставил все? Ты…хотел найти и убить последнюю Ночную Фурию. – пустила в ход тяжелую артиллерию Астрид, но это лишь рассмешило Гриммеля.

- Этим экспериментом я хотел больше проверить не тебя, а себя… Мне еще не доводилось настолько сильно заинтересовываться женщиной в эмоциональном плане, а потому хотел понять, насколько серьезно я настроен касательно тебя, и что готов сделать, чтобы добиться твоего ответного внимания.

- Ты хотел лишить Иккинга всего, что ему дорого. Я один из этих трофеев?

- Нет, - сразу ответил Гриммель и заправил светлую прядь за ушко Астрид. – Ты не добыча, чтобы забирать тебя в качестве трофея, и мальчишка тут совершенно ни при чем. Ты остаешься собой, с кем бы ни была, и будь ты хоть невестой самого Тора, ты будешь Астрид Хофферсон, а я буду заинтересован в тебе. И только в тебе.

- Но ты не ответил про…

- С Ночной Фурией я всегда успею разобраться. К тому же, на данный момент неизвестно, где дракон вождя и вернется ли он вообще, а тебя, девочка моя, упустить и потерять можно буквально за мгновение, стоит лишь на секунду отвернуться.

Астрид всхлипнула в последний раз, и губы ее растянулись в легкой улыбке.

- Как ты можешь одновременно быть таким обаятельным, и таким ублюдком?

- С последним не соглашусь. Мои родители состояли в браке на момент моего зачатия.

Хофферсон усмехнулась, уткнулась лбом в шею Гриммеля и вздохнула. Она не это имела в виду, но знала, что охотник не рассердился и даже воспринял часть ее слов как комплимент.

Со стороны площади снова раздался гогот празднующих викингов, и Гриммель усмехнулся, когда Астрид вздрогнула рядом с ним. Охотник посмотрел на топчущуюся неподалеку Громгильду. Дракон ответил злобным недоверчивым взглядом, повернулся к клетке хвостом и как курица загреб землю лапами. Громгильде был не по душе странный выбор хозяйки, но и устроить саботаж, тем самым навредив Астрид, самка Злобного Змеевика не спешила.

- Твой дракон не сбросит меня? – спросил Гриммель и на удивленный взгляд Астрид сказал: - Пожалуй, нам нужно перебраться в место куда более уединенное, чтобы окончательно разобраться в том, что между нами происходит.

Астрид предложение понравилось. Она только-только начала понимать, что совершенно выпала из реального мира и забыла, что их в любой момент за откровениями мог застать посторонний, а Хофферсон, поглощенная эмоциями, вряд ли бы услышала тревогу Громгильды. Воительница свистнула своего дракона, обняла за морду, когда тот подошел вплотную, и, расценив взгляд Громгильды на Гриммеля как полусогласие, сказала:

- Пожалуй… Она будет спокойнее, если понесет тебя не на спине, а в лапах.

Гриммель пожал плечами и быстро выбрался через самое крупное отверстие в клетке на волю. Отряхнулся, размял затекшие конечности и сняв с пояса веревку, сказал:

- Только привяжу себя к ее конечностям для надежности, и можем выдвигаться.

Часть 3

Новый Олух разрастался быстрее, чем гнезда Объедал в округе. Свободные, не обремененные уже почти два года преследованиями охотников, и викинги, и драконы жили в том самом мире, про который мечтал великий Стоик, и к которому вел свой народ Иккинг. Глядя со стороны на новые постройки, на мельтешащих над головой детенышей Громмелей и спешащих за новой порцией рыбы для своих любимцев викингов, вождь Олуха грустно улыбался. Он сидел на крыше своей хижины и перебирал в пальцах маленький глиняный череп. Рядом лежал ярко-красный драконий хвост. Первая вещица была последним напоминанием об Астрид. Вторая – о Беззубике. И подруга вождя, и его братец, оба исчезли в тот злополучный месяц, когда преследования охотниками олуховчан наконец прекратились.

Незваный гость в лице убийцы Ночных Фурий, побег с Олуха, вспыхнувшие у Беззубика чувства к Дневной Фурии, армада, пленение Астрид, ее возвращение и пленение Гриммеля, исчезновение обоих, Громгильды, нападение на армаду и побег на этот раз всех охотников, наконец…мир для народа Иккинга. Все день за днем мешалось в голове вождя, будило кошмарами посреди ночи и не давало ни на секунду забыть о пережитых потерях. Иккинг с трудом перенес в свое время смерть отца, и наивно надеялся, что более никогда и ничто так не ранит его сердце и душу. Но пришла та чертова ночь и тот проклятый рассвет, когда Беззубик так и не вернулся домой, а викинги подняли тревогу, оповестив всю деревню о том, что плененный Гриммель исчез без следа, а вместе с ним и Астрид с Громгильдой. Иккинг тут же приказал седлать драконов на поиски Хофферсон и охотника. Вместе с матерью на Грозокрыле, сопровождаемые Эретом, верными друзьями и еще парой десятков викингов на самых быстрых драконах, Иккинг обыскал весь огромный остров Нового Олуха вдоль и поперек. Возглавил налет на притихшую армаду, но так и не нашел ни подруги, ни охотника с его Смертохватами. Ни один из загнанных в угол предводителей армии охотников даже под страхом смерти – Иккинг был настолько взбешен и напуган исчезновением Астрид, что готов был претворять угрозы в жизнь, - не мог дать ответов, что так жаждал юный вождь.

Разгромленная армада была оставлена позади. Команда Эрета освободила последних драконов, разрушила корабли и проследила, чтобы выжившие и капитулировавшие охотники убрались восвояси. Иккинг же с матерью в очередной раз обыскивал остров, полагая, что случайно пропустил что-то, отвлекся, а Хофферсон была прямо под носом.

- Давай, Грозокрыл, еще на круг. Попробуй снова взять след. – Валка оглядывалась на сына с беспокойством. Ее мальчик выглядел потерянным, и ему так не хватало Беззубика. Уж альфа точно мог найти Громгильду и Астрид.

Они провели в поисках еще несколько дней, но все, что смогли обнаружить, это следы присутствия Смертохватов на одной из полян на противоположной стороне острова, немного крови и…маленький глиняный череп с одежды Астрид.

- Прости, я… - Эрет, как только Иккинг вернулся, сжимая в руках черепок, не давал вождю прохода. – Я… Я должен был остаться с Астрид! Я видел… Видел, что она что-то задумала, но я думал, что она все-таки не решится на… На убийство! Я боюсь… Боюсь оказаться прав в своих предположениях. Но я не могу промолчать. Мне страшно думать о том, что пленение сказалось на психике нашей Астрид сильнее, чем мы думали, и она просто…решила сделать то, чего не мог никто из нас – избавиться от главной угрозы. Вероятно, она с Громгильдой забрали Гриммеля, унесли куда подальше и попытались расправиться с ним там, но… Если вы нашли следы присутствия Смертохватов, то должно быть, драконы Гриммеля поспели вовремя и не дали убить хозяина так просто. Если бы победила Астрид, то вернулась бы. Если бы Гриммель – он был бы с армадой, но…не вернулся никто из них. Боюсь, что погибли оба, а после…после Смертохваты избавились от трупов, и от…Громгильды… Иккинг, прости, я…

Тогда вождь Олуха впервые ударил Эрета. Со всей силы вмазал кулаком по челюсти друга, свалив того на землю и проигнорировав резко возникшую в костяшках боль. Рука ныла, по пальцам стекала кровь, по лицу – слезы. Окруженный викингами и драконами, Иккинг упал на колени перед Эретом и как маленький мальчик громко разрыдался. Он клял себя, охотников, Гриммеля, впервые после смерти отца – драконов. Понимал, что все могло быть именно так, как описал Эрет, но в глубине души лелеял крохотную надежду на то, что есть исчезновению Астрид другое, более жизнерадостное объяснение. Шли дни, пролетали следом за драконами недели и месяцы. Иккинг жил на два фронта – управлял деревней, а в свободное время безрезультатно искал Астрид и ждал Беззубика.

За громкие слова Сморкалы о том, что у Беззубика подружка и не сдался ему больше вождь, Иккинг набил Йоргенсону морду. Перешептывания часовых о безвременной кончине Астрид обходились болтунам дополнительными нарядами. Валка видела, как затухает в глазах ее сына жажда жизни и новых свершений, но увы ничего не могла сделать. Иккинг просто не слушал и не хотел слушать. Он заперся в своей душе, как в крепком драконьем панцире, и никого не подпускал.

- Новый день не будет таким, каким был прежний, Иккинг. Беззубик еще может вернуться, он твой друг. – Обнимая сына, каждое утро твердила Валка. – Что же касается Астрид… Я уверена, что она ни за что не хотела бы видеть тебя таким разбитым.

Иккинг вздохнул. Подбирался закат. Черепок в руках нагрелся от его ладоней, а драконий хвост по-прежнему лежал без дела. И сегодня ничего не произошло.

Из-за конька показалась голова Грозокрыла, и дружелюбный дракон уставился на вождя большими желтыми глазами. Тишину прорезало стрекотание чешуи.

- Не сейчас, Грозокрыл. Потом поиграем, наверное. – пробурчал Иккинг, пряча черепок и забирая хвост. – Спустишь на землю?

Дракон закивал и помог человеку крылом забраться к нему на голову. Иккинг вздохнул снова. Передвигаться в отсутствие Беззубика по некоторым локациям было довольно проблематично, и парень постоянно благодарил мать за то, что она позволяет тягать за собой Грозокрыла. Большой, очень послушный и умный, он напоминал Иккингу Беззубика, но увы…он был не им.

- Утомил я тебя, прости. – спешившись, Иккинг похлопал дракона по толстой шее, и Грозокрыл шутливо ударил человека по голове крылом. Взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы. – Сам как? Справляешься со стаей? Вот Беззубик безответственный. Улетел, и не только меня одного оставил, да еще и всех драконов без альфы. А ведь я говорил, что не нравится мне эта Дневная Фурия. Дикая! И Беззубик из-за нее одичал! Не вернулся… А ведь я до сих пор жду этого паршивца. Ох, он у меня получит! Не отпущу больше одного в полеты.

Иккинг ругался, но на лице у него была улыбка, а в глазах собирались слезы. Конечно, он злился на братца, но понимал, что все равно простит и всегда будет прощать, что бы Беззубик не сотворил, лишь бы снова был рядом. Вождь обернулся на деревню. Люди постепенно разбредались по домам, а в кузне Плеваки до сих пор игриво танцевал в печи огонь. Иккинг почесал макушку, размышляя, стоит ли навестить кузнеца, или не обременять его своим нытьем и продолжить заниматься само копаниями среди кошмаров. Грозокрыл толкнул парня в спину и загоготал. Иккинг улыбнулся в ответ и поковылял к дверям. Дракон, не моргая, смотрел ему вслед и будто чего-то ждал.

«Шкряб-шкряб-шкряб» по крыше. Иккинг бережно разложил хвост Беззубика на полке и взял огниво. Поежился от сквозняка и сел у камина. По крыше снова заскрежетали драконьи когти. «Детеныши Жутких Жутей выбрались из загонов», - подумал вождь, продолжая свое занятие. Что на старом, что на Новом Олухе не было ничего удивительного в подобных шорохах, да и Грозокрыл не поднимал тревогу, а значит, угрозы не предвиделось.

Первые язычки пламени скользнули по пальцам нерасторопного юноши, и вождь Олуха отдернул руку. Прижал пальцы к губам. И о чем он только думал в тот день? Зачем сказал Беззубику, что «все в порядке», когда отпустил?.. надо было добавить: «Ты только обязательно возвращайся».

Иккинг поплелся к шкафу за пергаментами – Плевака просил подготовить пару новых чертежей для тренировочной арены, молодняк Скриллов сильно повредил стены, - но споткнулся и с громким грохотом растянулся посреди хижины.

- Ай! – Иккинг схватился за нос и обернулся, пытаясь понять, что попало ему под ноги, но ничего кроме гладкого пола не увидел. Со стороны ящиков послышалось очередное шуршание. – Ладно… Давайте, малыши! Выходите! Мне нужно работать, а ваши выходки с огнем и когтями удачному завершению дня не поспособствуют.

Вождь отодвинул самый крупный ящик, присел в углу и вгляделся в темноту. На секунду ему показалось, что в пустоте мелькнуло что-то яркое зеленое, и в груди все радостно защемило, но РАЗ! – и его сбил с ног малыш Скорожала. Испуганно визжа, он пронесся через всю хижину и исчез за дверью. Иккинг недовольно заворчал и пнул ближайшую коробку.

БАХ! Парня придавило к полу. Иккингу понадобилась пара минут, чтобы перевернуться на спину и понять, что же на него свалилось. А свалилась на него пустота. Глаз Иккинга задергался. Он отчетливо чувствовал на себе чью-то тяжелую тушу и не мог пошевелиться, но глаза видели только темноту и ящики. Вождь моргнул раз, моргнул два, на третий воздух перед его лицом пошел рябью и в полумраке хижины, освещенной лишь огнем камина, проявились задорные зеленые глаза Ночной Фурии.

Иккинг не успел удивиться или обрадоваться – его тут же начали облизывать, а еще через секунду подняли над землей и сжали в крепких объятиях когтистые лапы друга.

- Беззубик! Беззубик! Ты… Ты… Это ты! – вождь вывернулся так, чтобы обнять дракона в ответ и потерся о грубую чешую щекой. – Ты! Настоящий! Беззубик! Я-я-я тебя сейчас придушу!

Дракон, явно не ожидавший такой реакции, сжал человека и поднял перед собой на вытянутых лапах. Иккинг махал руками, ногами, ругался, плевался и одновременно с тем смеялся и плакал.

- Гад! Ты просто взял и бросил меня! Меня! Своего лучшего друга ради…ради…ради подружки! Да как ты мог?!

Беззубик нахмурился и громко зарычал на Иккинга, словно говоря, что не один он такой с подружкой.

Иккинг покраснел от злости еще больше и почти достал протезом до носа дракона. Фурия фыркнула и убрала когти. Вождь плюхнулся на пол, но долго на нем не просидел. Вскочил и продолжил высказывать «большой буке» свои претензии.

- И не смей такое говорить! Я всегда ставил тебя на первое место, что бы ни было! Ближе тебя у меня никого не было, даже…даже… Даже деревня, мама и Астрид были где-то на за…

Иккинг осекся, осознавая, что собирался сказать, и вспоминая, что один из упомянутых людей исчез из-за его же неосмотрительности. Поумерил пыл, замолк, прикусил язык и отвел виноватый взгляд. Беззубик наклонил голову и дернул ушами.

- Прости, братец… Я… Я не должен был кричать на тебя. Просто… Ох, сперва улетел и пропал ты, потом Астрид взял в плен Гриммель, потом мы его все же в клетку посадили, а потом… Потом Пропали оба, даже Громгильда! Мы только кровь нашли и это! – Иккинг продемонстрировал Беззубику глиняный черепок и шмыгнул носом. – И от армады ответов не получили. Прогнали всех охотников, добились мира, но… Астрид не вернулась. Ты не возвращался! Ты всю стаю на Олухе без альфы оставил! Что я должен был сделать, увидев тебя! В один месяц меня бросили самые близкие друзья, ничего не сказав и даже не предупредив! Я был не готов. Я… Я ужасно зол и счастлив, что увидел живым и невредимым хотя бы тебя! Я так хочу снова обнять тебя…и ударить… Проклятия Локи! Иди сюда, братец!

Беззубик сел и позволил Иккингу выплакаться в свое плечо. На пороге с радостным криком объявилась Валка.

Тише-тише, двое под крышей...

Содержание

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8

Комментарии (0)