Их первый поцелуй казался почти невесомым.

Всего лишь легкое соприкосновение губ, сбившееся в унисон дыхание и широко распахнутые в изумлении глаза. Произошедшее носило максимально случайный характер — он склонился к ней, чтобы сболтнуть очередную шутку, она же повернула голову аккурат в 

 момент. Молчание сообщило им все, что они должны были понять.

Второй поцелуй имел куда больший вес: девичьи губы легонько мазнули по его щеке, благодаря за доброту. В тот унылый день она проснулась, омраченная мыслями о пропавшем брате. Ей снился кошмар, в котором руки Итэра утопали в зыбучих песках, пока плотоядная пучина не заглотила последний вскрик. И даже Чайльд мог с уверенностью сказать, что Люмин выглядела расстроенной, когда он встретил ее позднее в тот же день.

Вместо привычных спаррингов он повел девушку в центр города, по пути осаждая ее историями о своей семье и всяческих проказах, которые он так любил совершать в детстве. И если обычно его глаза были лишены света, то в этот день ей показалось, что она заметила непривычное мерцание в прежде нетленных морских пучинах.

Она не стала говорить, насколько приятно ей было наблюдать его таким живым. Не сказала, как много радости вызвал один лишь факт того, что они увиделись без намерения сражаться, пусть даже и не было понятно — дружеская ли это встреча или нет. Позже, когда малютки-звезды начали потихоньку усеивать небосклон, она попрощалась с ним. Но не раньше, чем поднялась на цыпочки и легонько коснулась своими губами его щеки.

Еще ни разу она не видела Чайльда настолько потрясенным. Лишь на миг она позволила себе задуматься о том, каким же очаровательным он казался, стоя вот так — с широко раскрытыми от недоверия глазами и чуть приоткрытым ртом.

Их отношения не могли длиться вечно, и Люмин прекрасно это понимала. Вовсе не из-за пресловутого статуса врагов, который затем сменился на соперников или даже 

, поскольку у нее хватило на это добродушия, — нет. Просто он проживает в Тейвате, а она — нет.

У Люмин было лишь одно пристанище, и располагалось оно всегда рядом с Итэром. Они — близнецы, рожденные из звезд — две половинки одного целого. Ничему другому не было места в этих отношениях, но порой у нее в груди расцветало вязкое чувство пустоты, требующее впустить Чайльда — приоткрыть свое сердце и с головой погрузиться в волны сладкого забвения, пусть это и принесет лишь временное облегчение.

Она всегда была такой — жаждущей прикосновений, голодной до воспоминаний, упивающейся мечтами, ей не принадлежащими. И Чайльд представлял собой самое яркое Солнце, когда-либо представавшее перед ее очами. Его улыбка была такой сияющей, что она с легкостью затмила собой все прочие огни многогранной Вселенной.

Быть с ним — все равно, что ступить в тень, позволяя его сиятельным лучам омывать ее тело — хотя он никогда 

 заботливым или нежным. Его клинок был остер, а омуты синих глаз всегда озаряла страсть к сражениям. Люмин не должна была позволять себе окунаться в эти чувства, и она это знала.

Однако, вкрадчивый голос в ее голове нашептывал: 

— Так значит твое настоящее имя — Аякс.

Он кивнул, изогнув уста в задумчивой улыбке. Подняв с земли ветку, он начертил ей ровную линию на земле.

— Отец дал мне это имя в надежде, что я вырасту великим воином. Героем. Идеалистично, не так ли?

— А я думаю — это нормально. Любой родитель пожелает своему дитя только самое лучшее.

Где-то неподалеку свистел ветер, яростно перемещаясь между деревьями: к дождю. Несколько молний искрами озарили небеса. Чайльд посмотрел вверх.

— Нам лучше поскорее вернуться в город.

— Давай задержимся еще ненадолго. Здесь так хорошо и прохладно, — она также смотрела на то, как сгущаются тучи, погружая долину в сумрачную тень. Чайльд замешкался, и это был один из тех редких моментов, когда он не спешил претворять свое решение в жизнь. Затем, подумав еще несколько секунд, он кивнул.

— О чем-то задумалась? — спросил он, размеренно прокручивая тонкую палочку между пальцев.

Люмин лишь пожала плечами.

— Я всегда о чем-то думаю. Впрочем, то же самое можно сказать обо всех людях в мире.

— Твое утверждение верно наполовину, 

. Я вот не имею такой привычки.

— Я слышала, мужчинам в принципе свойственен такой подход. Вот взять моего брата, к примеру. Иногда он смотрит вдаль с таким задумчивым видом, но все, о чем он думает — это что бы поесть на ужин.

— Ну, у нас есть все шансы поладить.

Чайльд отбросил палку, кобальтовые глаза вновь обратились к небу.

— Кажется, этим вечером стоит ждать шторма.

— А тебе нравится дождь?

Подтянув колени к груди, она положила на них подбородок.

— Как и любому человеку, — ответил он. — Если он теплый, то да. Но я бы предпочел, чтобы он не шел или был хотя бы редким, если мне нужно выйти на улицу.

— Хех, а я думала, ты куда более приспособлен к промоканию. Ну, с учетом твоего глаза бога.

— Одно дело — использовать гидро для битвы, и совсем другое — мокнуть под проливным дождем. — Люмин отчетливо услышала нотку веселья, скрасившую его голос. — Даже я бы не хотел простудиться.

— Да ну? Ты выглядишь как человек, который вполне может дать простуде реванш.

— Может я и люблю хороший бой, 

На некоторое время между ними повисла тишина, прерываемая лишь раскатами грома вдали. Он вздохнул.

— Нам надо уходить. Или мы нарвемся на бурю, и тогда уж точно заболеем. Оба.

— Знаешь, иногда я невольно вспоминаю о том, что ты чей-то старший брат.

— А я — о том, что братья и сестры могут быть теми еще занозами, если им приспичит.

Он встал и протянул ей руку. Люмин замешкалась, встретившись с ним взглядом, привлеченная его нежной улыбкой.

— Я должен хорошенько позаботиться о тебе. А то не хотелось бы, чтобы первой мыслью твоего брата после долгожданного воссоединения было лишить меня головы.

— Он совсем не так плох, как ты себе надумал, — наконец ответила Люмин, принимая его ладонь. Облаченная в перчатку рука соприкоснулась с обнаженной девичьей кожей.

— Иногда мне кажется, что он вообще забыл о моем существовании.

— Тем не менее, ты его любишь, — произнес он, помогая ей подняться, — как и положено в кругу семьи.

— Как и положено в кругу семьи, — повторила она за ним, отведя свой взгляд и воскрешая в памяти улыбку Итэра. Невольно ей вспомнился и сам Чайльд. То, каким солнечным он казался, сплетая поистине фантастические истории для своего младшего братика, чтобы тому не пришлось отказываться от детских переживаний в столь юном возрасте.

Ей стоило задуматься, скольким он готов пожертвовать ради безопасности своей семьи.

— А я говорил тебе, надо было уходить, — покачал головой Чайльд. Его медно-рыжие волосы потемнели от воды, несколько прозрачных капель сорвалось с промокших прядей. — Только посмотри, какой ливень снаружи! Теперь мы точно застряли.

Люмин не смогла удержаться от легкой надутости. Пожалуй, прошло уже немало времени с тех пор, как она вела себя как ребенок при ком-то. Часть ее задавалась вопросом: а не слишком ли спокойно она чувствовала себя рядом с одним из Предвестников? Но прямо сейчас они сидели рядом, их тела сотрясала мелкая дрожь, он улыбался ей, и Люмин совсем не хотелось разрываться между своими «хочу» и «надо».

— Уверена, дождь скоро закончится.

— А если нет? Насколько скоро? — в его голосе сквозила игривость. — Может, сделаем ставки? Тогда ожидание будет не таким утомительным.

— Каковы твои прогнозы? — спросила она, поправляя полотенце, что было плотно обернуто вокруг ее груди. Люмин захватила его с собой по чистой случайности, но сейчас была благодарна себе за это.

— Я считаю, дождь будет лить не менее часа. Ты же утверждаешь, что это просто легкий душик.

Она кивнула, все гадая, к чему он ведет.

— Если ты окажешься права, я дам тебе… Ну, скажем… Полмиллиона мора?

Чувство жадности охватило ее прежде чем она успела вдосталь удивиться настолько беспечному обещанию.

— Ты уверен? Это приличная сумма, даже по твоим меркам.

— О, не стоит так волноваться за меня, 

. В конце концов ты должна предложить нечто не менее ценное.

— Знаешь, у меня нет ничего, что могло бы стоить полмиллиона мора.

Лазурные глаза яркой вспышкой промелькнули во тьме пещеры.

— Ты всерьез считаешь, что это стоит полмиллиона мора?

Люмин спешно отвернулась: тепло приливало к ее щекам от озвученного им предложения.

— Даже Тевкр счел бы эту сделку смехотворной.

— Хах, знаешь, выражение твоего лица сейчас воистину бесценно, — он рассмеялся, а она лишь прищурила глаза да натянула полотенце повыше.

— Эй! — запротестовал он, подаваясь к ней. Махровая ткань легко соскользнула с его плеч.

— Хорошо, я принимаю твою ставку. Но, знай, ты пожалеешь о своем решении, как только Банк Северного Королевства обеднеет на полмиллиона мора.

Он отстранился. Ни один из них не желал уступать другому в этом безмолвном соревновании.

— А это мы еще посмотрим, 

, — подмигнул он, и ее сердце, кажется, забилось чуть быстрее.

Время все шло. Они говорили обо всем и ни о чем — Чайльд, смеясь, рассказывал о своей первой попытке сразить Океанида, и Люмин слушала. Плавность его речи вкупе с характерной жестикуляцией, призванной показать каждый изгиб упругих вод при столкновении яростных стихийных ударов, каждый взмах оружием, каждый разворот корпуса — все это было для нее внове.

Чайльд словно оживал, когда речь заходила о его былых сражениях. Он был счастлив поделиться радостью прошлых побед, заработанных потом и кровью. Эти воспоминания озаряли морские пучины его глаз, заполняя их легкими мерцающими переливами, что само по себе было крайне редким явлением.

Люмин ни разу не перебила его, вставляя свои вопросы исключительно во время пауз с его стороны и кивая головой, когда считала это нужным. Она была очарована тем, с какой легкостью Чайльд слагал свои истории. Когда, прокашлявшись после длинной беседы, он выглянул из пещеры, Люмин проморгалась, чувствуя себя так, словно бы всплыла после долгого пребывания под водой.

— Ну, прошло уже куда больше часа, а снаружи все еще льет, как из ведра.

Он стоял, чуть склонившись к выходу из их временного убежища, и, прищурившись, глядел на властвующий в долине потоп.

— Как по мне, совсем не похоже на «легкий душик».

— Погода Тейвата слишком непредсказуема, — вздохнула Люмин.

— Или, может быть, кому-то стоит уже признать свое поражение, — рассмеялся он, поймав ее взгляд, но вскоре начинающийся было хохот утих — на мгновение двое замолкли, осознавая всю тяжесть последствия. Затем же мужские уста изогнулись в теплой, такой понимающей улыбке, и Люмин показалось, что все ее чувства были для него как на ладони.

— Могу закрыть глаза, если это облегчит тебе задачу.

— Почему твой голос звучит так, будто ты меня жалеешь? — вспылила она.

Куда проще было казаться расстроенной, чем раскрывать всю суть своего смущения. Улыбка Чайльда с легкостью обратилась ухмылкой.

— Потому что я не видел такой реакции за всю свою жизнь, включая тот раз, когда Екатерина застала меня за переодеванием. Ты никогда не целовалась, 

Люмин словно и не услышала вторую часть вопроса.

— Екатерина застала тебя 

— Но я думал, что был один в банке! Да и она тогда не была на своем рабочем месте, — фыркнул он, и Люмин сокрушенно покачала головой, поражаясь тому, насколько легкомысленным может быть Чайлд в отношении своего имиджа. — Кажется, кто-то сошел с темы. Мы же здесь не ради обсуждения моих неудач, верно?

И прежде чем Люмин успела вставить хоть что-нибудь в ответ, мужские пальцы ласково обхватили ее подбородок, и все слова так и застряли в горле, оставшись невысказанными. Этот жест отличался поразительной нежностью. Люмин смотрела на Чайльда своими широко распахнутыми глазами, его же взгляд искал ее собственный — океанские глубины с трепетом изучали обнажившийся янтарь.

— Ты готова сдержать свое слово?

Люмин невольно сглотнула.

— Насколько? — спросил он, дотрагиваясь до ее губ подушечкой большого пальца. Она и не подозревала, что Чайльд может быть таким 

, его прикосновения ощущались почти невесомыми, и она вздрогнула, но в это раз отнюдь не от холода.

— Я не хочу объяснять это, — буркнула Люмин. Ее взгляд метался между его лицом и маленьким костерком позади них, — и тебе хорошо известно, почему.

— Не уверен, — прошептал он, склоняясь ближе. 

 его глаз казалась такой глубокой, словно самое дно бескрайнего моря. Люмин бы могла с легкостью утонуть в этих омутах, если бы ей захотелось этого. — Почему бы тебе не поведать мне об этом?

— Не буду, — она замолкла, концентрируя все свое внимание на поддержании зрительного контакта. Лицо Чайльда излучало любопытство, и ее сердце вновь забилось сильнее, сокращаясь до непривычного быстро — напоминая ей о невозможности вынашивания теплых чувств к этому человеку. Люмин могла бы во всех красках описать ему свои проблемы — донести до него ту самую мысль о том, что она взаправду искренне 

 бы любить его. Однако ей было нельзя, и ничто не могло изменить ее мнения. Но все эти описания, детали — все казалось таким сложным.

Вместо этого она подалась вперед, прижавшись к его губам в целомудренном поцелуе. Он занял лишь мгновение их жизни, но казалось, то обратилось неукротимой вечностью. Вкус полуденного дождя — его вкус — коснулся языка, и Люмин судорожно выдохнула, прикрыв глаза — где-то внутри ее грудной клетки расцветал алый бутон жадности.

Пальцы Чайльда потянулись выше, обхватывая девичье лицо, и Люмин почувствовала едва заметный сдвиг в давлении, когда он ответил на столь невинную ласку, его свободная рука легко запуталась в пшеничных прядях. Какое-то время они так и стояли, заключив друг друга в объятия и крепко прижавшись устами. Одежда насквозь промокла и теперь так неприятно липла к их телам.

Он отстранился первым, и Люмин протяжно выдохнула, пытаясь воскресить остатки самообладания. Однако стоило ей встретиться с ним взглядом, как ее сердце вновь затрепетало. Она ясно видела жаркое пламя, отраженное водной гладью его глаз.

Люмин хотела было возразить, но что-то в выражении его лица остановило ее. Оно совсем не походило на привычную, слегка дразнящую безмятежность — вместо этого Чайльд казался странно задумчивым.

allechant

томорри

Alice In Dreamland

что остается от звезды, когда она сгорает дотла?

Genshin Impact

Тарталья/Люмин

Тарталья

Люмин

туманность

ru-tumannost-allechant-beta-tomorri-perevodchik-alice-in-dreamland

Полотенце так и упало, просочившись между ними, забытое и не нужное.

Чайльд целовал жадно и горячо, словно страшась, что Люмин исчезнет подобно утреннему туману, посмей он отпустить раньше срока. Рукам она зарылась в мокрые от дождя рыжие пряди, нашептывая его имя — мягко и удивленно.

Аякс. Звучание этого имени так отличается от привычных «Чайльда» или «Тартальи». Он поделился им совсем недавно, решив сопроводить девушку до гостиницы, в которой та остановилась на этот раз. Мысли в его глазах казались спутанными, и для Люмин все еще оставалось загадкой — что побудило парня рассказать ей то, что, очевидно, не предназначалось для чужих ушей?

Что же послужило причиной настолько трепетного доверия? Она не знала по сей день.

— Чайльд, — прошептала она, — посмотри на меня.

Подняв голову, он посмотрел на Люмин, встречаясь с ней взглядом.

— Между нами ничего не может быть. Это случится один единственный раз.

— Но я бы не хотел, чтобы это случилось лишь единожды.

— Обещай мне, или ничего не будет. Ты же сам сказал, что сделаешь все, о чем я попрошу. Разве не так?

Девичьи ладони ласково обхватили его лицо, их взгляды встретились.

. Даешь попробовать только затем, чтобы потом отобрать.

Он потянулся к Люмин, накрывая ее ладонь своей большой рукой.

— У меня есть свои причины, — сказала она, подходя ближе. Она явственно ощущала тепло мужского тела сквозь промокшую одежду, — и я полагаю, это лучший вариант в долгосрочной перспективе.

— Мое мнение здесь не учитывается? — спросил он, переплетая их пальцы.

В дальнейшем разговоре не было никакого смысла. Ведь как только она разыщет Итэра, они покинут этот мир, оплакивая ее потерю, а после — она наверняка встретит кого-либо еще в своем бесконечном скитании в поисках того мира, что станет последним.

Однако он не протестует, лишь разворачивает лицо в сторону, запечатлевая свой поцелуй на девичей ладони. Мягкость его губ поразила ее, и Люмин не смогла сдержать легкой дрожи.

— Может, ты передумаешь.

— Возможно, — ответила Путешественница, пускай и понимала: она этого не сделает.

Ни одного слова более не слетело с мужских уст. Отпустив ее руку, Чайльд склонился к тонкой шее, оставляя там невесомые поцелуи. Люмин вновь зарылась руками в его волосы. Прикрыв глаза, она ощутила, как пламенные искры словно бы пронзили ее кости, отдаваясь прохладой где-то внутри. Уходя, эти странные порывы оставляли после себя тягучее чувство 

 — о, боги, как же давно она не позволяла себе хотеть чего-либо исключительно для себя! Теперь же, когда Чайльд так открыто впивался в обнаженное плечо, она чувствовала, что ей стало труднее дышать, а хватка на его волосах усиливалась тем сильнее, чем дольше он ее целовал.

— Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, — его дыхание опалило кожу шеи, и Люмин быстро кивнула, после чего запустила свободную руку под его рубашку, оглаживая подтянутые мышцы под ней.

Чайльд был гибким и сильным. Сейчас Люмин отчетливо чувствовала напряжение, бурлящее в его теле — незыблемое, застывшее в вечном ожидании битвы. Чайльд являлся воистину 

 человеком, и это было очень волнительно — осознавать, что кто-то столь же мощный, как он млел под ее прикосновениями, склоняясь ближе, чтобы насладиться этими контрастными ощущениями теплых девичьих рук, скользящих по его пояснице.

— Как далеко я могу зайти? — спросила она, остановив руку в районе его живота — прямо под грудью. Красная рубашка давно уже задралась под ее напором, и Люмин искренне хотела избавиться от этого досадного препятствия, а заодно и от остальной формы Фатуи. Ее ладонь нащупала множество неровностей — то были шрамы, усеивающие его торс со всех возможных сторон. Страннице очень хотелось 

, исследовать каждую отметину, каждый след, каждое запечатленное на грубой коже воспоминание.

— Разве я не говорил тебе раньше, 

? — ответил он мягким голосом. — Так далеко, как сама захочешь.

Сглотнув, Люмин потянула его за рубашку, и Чайльд, кивнув в знак согласия, поспешил ее снять. Все это время она молча наблюдала за ним, очарованная плавностью его движений.

— Ты когда-нибудь уделял внимание своим шрамам? — спросила Люмин, опуская руку на его бедро. Там, в свете костра мерцала относительно свежая зазубренная рана.

— Не особо. Это же просто шрамы, — пожал плечами Чайльд. — Все, кто обладает достаточной силой, чтобы схлестнуться со мной в бою, имеют право оставлять свои следы. Вот, взгляни.

Усмехнувшись, он указал на изогнутую линию, формой напоминающую полумесяц, что пересекала его грудь.

— Это — твой подарок мне. Тогда, в Золотой Палате.

Люмин моргнула, глядя на эту зажившую рану — живое напоминание о том, почему им не стоит быть вместе. Напоминание, на которое никто из них не обращал внимания до сих пор.

— А это… красиво, — призналась она.

— Хм… Думаешь? — промычал он. — Мне все равно на прочие шрамы, но этот — совсем другое дело. Глядя на него, я вспоминаю о тебе.

— Даже и не знаю, как отнестись к сравнению со шрамом, — ответила она, но все же склонилась, касаясь губами рубца — этого созданного лично ею воспоминания. И стоило ей отстраниться, как Чайльд невольно зашипел. Уста Люмин изогнулись в милой улыбке.

— Ты хочешь, чтобы я оставила еще больше следов?

— Как пожелаешь, — ответил он, и она подалась вперед, усаживаясь к нему на колени. Ее руки ласково обвились вокруг мужской шеи. Находясь в такой непосредственной близости, она чувствовала, как тепло его тела дурманит ее; прищурившись, она уткнулась носом в изгиб его ключицы — какая-то ее часть сейчас не искала ничего, кроме 

. Люмин лишь хотелось, чтобы Чайльд был рядом, прижимался к ней, как сейчас, и никуда-никуда не исчез.

Хотя бы на ближайшее время. Ведь в конце концов все исчезают. В этом и заключается ее плата за вечную жизнь. Вот почему они с Итэром так упорно бороздят Вселенную, желая разыскать тайну истинного бессмертия. Близнецы могли бы поделиться им с близкими людьми и не испытывать мук одиночества никогда более.

На вкус Чайльд напоминал океан — такой же смачный и тягучий. Его кожа была словно поцелована солнцем — пряная смесь соли и дождя смешалась у нее во рту, пока Люмин лобызала его шею, изредка впиваясь зубами в изгибы плеча. Вскоре она почувствовала, как кольцо рук на ее талии сжалось теснее.

— Вздумала дразнить меня, Люмин? — выдохнул он, и та остановилась, услышав такие непривычные слоги своего имени. На миг она замерла, наслаждаясь тем, как легко и непринужденно они слетели с его уст.

Чайльд крайне редко называл ее по имени — настолько, что иногда она всерьез задумывалась, а помнит ли он его?

— Я не в настроении дразнить, — сказала она, чуть отстранившись, чтобы встретиться с ним взглядом. — Я слишком долго сдерживала себя, и не намерена играть в эту игру сегодня.

Он разглядывал ее чересчур пристально, и она все никак не могла прочесть те эмоции, что притаились в этом взгляде. На секунду она уже было испугалась, что он передумал, но затем он склонился к ней — и Люмин застонала прямо в его рот, забывая обо всех терзающих разум ограничениях. Руки Чайльда скользили по ее спине, обжигая даже сквозь ткань белоснежного платья. Вздохнув, она перехватила одну из них и просунула под подол.

— Сейчас, — ее голос сочился нетерпением, — я не хочу больше ждать.

, — возразил он, внезапно поняв, что его собственный голос — впервые для него — задрожал. Люмин определенно не помнила ситуаций, в которых Чайльд вел бы себя настолько 

, — спешка в этом случае приведет к боли…

— Прошу, — прервала она, прижимаясь теснее, и его пальцы крепче сжали ее бедро. — Прошу тебя, Аякс. Прямо сейчас.

— Знаешь, Люмин, это не очень-то и справедливо с твоей стороны — использовать мое имя таким образом.

Однако, он подчинился — его руки скользнули к вершине ее бедер.

— Не была бы уверена — меня бы здесь не было, — ответила она, — а теперь, 

Ее руки потянулись к ремню, желая расстегнуть. Чайльд не стал возражать; его пальцы нащупали клитор сквозь хлопковое белье и принялись массировать его, потирая крошечные круги вдоль основания.

Люмин наскоро стянула его трусы вниз, освобождая вставший член. Чайльд протяжно выдохнул, когда она обхватила орган пальцами. Она довольно прищурилась, понимая, как же комфортно он ощущался в ее руке.

— Я не хочу причинять тебе боль, — тихонько признался он, — нам не нужно спешить. Мы найдем время для еще одного раза.

— Не найдем, — отрезала Люмин, метнувшись взглядом ко входу в пещеру. Дождь уже поредел — и пускай она понимала, что ей совсем не обязательно останавливаться, когда он прекратится, она все же хотела покончить с этим как можно скорее. Люмин хотела быть честна с собой. Хотела, чтобы все было ясно, как день — от начала и до конца.

Она словно расчесывала зуд, который смогла обнаружить лишь сейчас и который зародился в момент первого соприкосновения их губ. И чем дольше Люмин позволяла себе окунаться в эти 

, тем тяжелее будет всплыть. Она совсем не хотела быть связанной ни людьми, ни обстоятельствами.

Отодвинув трусики, она медленно придвинулась вперед, располагая член прямо возле входа. Прошло уже немало времени с ее последней близости, и Люмин отчетливо ощущала биение пульса на своей шее — ее грудь разрывало от накатившего желания. Чайльд же искал ее взгляда — кобальтовые глаза мерцали, помутненные пеленой вожделения. Склонившись, она увлекла партнера в поцелуй, соскальзывая вниз и проталкивая его внутрь себя.

Это не было больно — почти не было, ведь при таком долгосрочном воздержании Люмин хватило несколько мимолетных прикосновений, чтобы намокнуть. Но вместе с тем это было неудобно, и ей пришлось остановиться на полпути, чтобы перевести дыхание и привыкнуть к ощущениям. Ладони Чайльда скользнули вдоль по ее рукам в успокаивающем жесте, и Люмин отвела взгляд, не желая встречаться с нефритом его глаз. Чувство вины ядовитой лозой сдавило грудь.

Она использовала его. Люмин это знала и он, вероятно, тоже. Однако, несмотря на это, Чайльд все продолжал нашептывать ей лестные слова, говорил, как прекрасно она выглядела, как хорошо держалась и уверял, что им 

не нужно никуда спешить

. В какой-то момент она почувствовала, как тугой узел скручивается внутри.

Как только он вошел до конца, девичьи руки обвили его шею. Люмин прижалась к нему теснее, упираясь подбородком в угловатое плечо.

Большие ладони легли на ее бедра, и Чайльд сделал ровно так, как она велела, срывая стоны с ее губ, стоило ему толкнуться во все нужные места. Потоки чистого 

 временно оттеснили чувство вины. Кажется, он что-то шептал ей на ухо — его голос временами обрывался, что делало невозможным расслышать какие-либо слова, и она подалась вперед, возвращая эти эмоции поцелуем, окутанная трепетным желанием сохранить частичку его себе на память.

Вероятно, они оба были в отчаянии. Или, быть может, разочарованы. Возможно, каждый из них был пленен чувствами, которые нельзя было выразить в полной мере — только не сейчас, не в этих обстоятельствах. Однако, каковыми бы не являлись истинные причины, они не помешали им задыхаться и дрожать в объятиях друг друга, приближаясь к кульминации. Их взгляды встретились, охваченные ясным пониманием каждой из сторон.

Он шептал ее имя куда-то в изгиб девичьей шеи, она же крепко обхватила ногами его бедра, кончая. Его пальцы оставили цепочку следов-полумесяцев на ее спине. Когда она вновь открыла глаза, то увидела, что он смотрит прямо на нее, и его губы были сжаты в одну тонкую линию.

— Знаешь, я не смогу просто так отпустить тебя сейчас, — сказал он, и Люмин явственно расслышала тщательно скрываемую усталость в его словах. Чувство вины — горькое и всеобъемлющее — тисками сдавило нутро.

— Ты обещал, — напомнила она ему. — Ты сказал, что дашь мне все, что я захочу.

— Знаю, — он успокоился, отрывая от нее свой взгляд. — Я не из тех, кто станет нарушать данное слово. Это просто…

Он провел рукой по своим взлохмаченным волосам, и Люмин показалось, что она заметила дрожь в его пальцах.

— Знаешь, как люди любят загадывать желание на падающую звезду? Даже понимая, как это на самом деле глупо и 

, что ничего не сбудется?

Люмин лишь сглотнула, не желая признавать истинность его слов — теперь она не могла об этом думать.

— Дождь больше не идет, — сменила тему она, — теперь мы наконец можем вернуться в Ли Юэ.

— Да. Вернуться в Ли Юэ, — повторил он за ней, будто эхо, — да.

Люмин слезла с его коленей и поправила платье, стараясь не обращать внимания на теплое семя, что понемногу просачивалось сквозь нижнее белье. Чайльд также тихонько привел себя в порядок. Закончив с этим, он одарил ее привычной солнечной улыбкой, и они вместе покинули пещеру. Ни один из них не проронил ни единого слова на протяжении всего пути до гостиницы, в которой остановилась Люмин. Потом он попрощался — и его голос пестрил все теми же радостными нотками, что и обычно.

Ничего словно бы и не произошло: все шло своим чередом — не считая случая в пещере, разумеется — однако, поднимаясь по лестнице в свою комнату, Люмин не могла не почувствовать, что этот раз — последний, когда она увидела Чайльда. По крайней мере, навряд ли они свидятся еще в ближайшее время.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/10480649

Игра Genshin Impact стала настоящим феноменом в мировом геймерском сообществе. Более 66 миллионов человек заходят в неё ежемесячно, дабы вновь погрузиться в магический мир Тейват. Игроков цепляют не только проработанная игровая вселенная, глубокий лор и захватывающий сюжет, но и многообразие колоритных персонажей на любой вкус. Будь то суровая сиротская мамочка Арлекино, эгоистичный и жестокий Скарамучча или ведущая себя, как ребёнок, легкомысленная Фурина. У каждого героя, помимо уникальных способностей, есть ещё и глубоко проработанная личность.
В фанфиках Геншин Импакт знакомые всем герои раскрываются с новых неожиданных сторон. Как, например, в работе [URL]«Яндере%профили»[URL]https://zahleb.me/story/yandere-profili-bzEiyX5m52[URL]: это фанфик в жанре Т/И, где вы сможете примерить на себя роль ОЖП-попаданки, оказавшейся в центре мужского внимания. Такие очаровательные и желанные мужчины, как Дилюк, Чжун Ли, Альбедо, Невиллет, Тарталья, Дотторе и не только предстанут перед вами в роли безнадёжно влюблённых яндере. Остаётся только с любопытством наблюдать, как себя поведут ревнивые герои Геншина. 
В фанфике [URL]«Сидящий%архонт»[URL]https://zahleb.me/story/sidyashchii-arhont-SXkOSuG1A9[URL] интересно раскрывается проблема могущественных фактически богов Тейвата, столкнувшихся с важной проблемой – они стали не нужны людям. И что же теперь предстоит делать Райдэну, Мораксу, Барбатосу, Мурате или «обычному барду» Венти? 
Эти и многие другие ФФ Геншин Импакт представлены на платформе «Взахлёб». У нас публикуются работы самых разных направленностей, включая порно-контент 18+. Мы отбираем самые лучшие истории для наших читателей. Не стесняйтесь делиться своими реакциями после прочитанного в комментариях – это мотивирует наших талантливых авторов писать новые фанфики по вашему любимому фэндому. 

туманность

Содержание

I

II

Комментарии (0)