Жон удовлетворенно кивнул, глядя на украшения, и отхлебнул темного кофе в награду за то, что наконец-то настроил машины на день. Его девушка, а также возлюбленная, а также будущая жена еще не проснулась, но Вельвет и Рассел скоро прибудут в кафе с пирожными и результатами других поручений, которые нужно было выполнить. Жон был бесконечно рад ауре, которой наделила его Синдер, но он уже немного привык к роскоши, когда по улицам Вейла бегают другие люди, хотя это и заставляло его чувствовать себя немного плохо.

Впрочем, не настолько плохо, чтобы не чувствовать себя виноватым, но он и не бездельничал, пока его драгоценные сотрудники работали. Он не совсем понимал, откуда Роман узнал, что они устраивают уик-энд в стиле «копы и грабители», и где он нашел полицейскую сирену с перетертыми проводами (она почему-то все еще работала, о чем Жон, к сожалению, узнал накануне вечером, к ужасу своей жены, которая явилась полностью вооруженная, одетая и готовая разобраться с несуществующей проблемой. Милтия, похоже, была больше разочарована тем, что здесь не было полицейских, хотя ни Жон, ни Роман не могли сказать того же).

Хоть Жон и пытался убедить Вайсс прекратить заказывать товары в том самом магазине, который поставлял им высококачественные костюмы «горничных», его тихо проигнорировали. Он был уверен, что Вайсс хотела, чтобы он сам понял, что они самые дешевые в своем роде (мало кто знал, что Вайсс гораздо больше нравится смотреть на то, как Вельвет и Жон наряжаются, и она прекрасно понимала, что делает, ведь они даже близко не были самыми дешевыми, а разницу она оплачивала из своего кармана). Жон не собирался спорить с этим фактом: качество костюмов, которые они получали на заказ, всегда соответствовало их цене и даже больше. Они не казались дешевыми и были достаточно прочными, чтобы в них можно было работать, не беспокоясь о том, что они порвутся или испортятся на особенно плохом участке.

Однако в качестве компромисса можно было сказать, что они больше походили на порнографию, чем на то, что подросток или студент колледжа купил бы для вечеринки в честь Хэллоуина (если только это не был очень возбужденный студент колледжа). В костюмах было либо слишком много, либо слишком мало набивки, обычно именно там, где ее не должно быть. Например, Жон сильно сомневался, что черно-белый полосатый костюм заключенного должен был иметь гульфик и стильную прореху в районе промежности, чтобы показать… что бы там ни хотел дизайнер этого богом забытого наряда. И это был мужской костюм.

Женский костюм полицейского был еще хуже. Жон прикидывал, подойдут ли купленные ими костюмы его сотрудникам, и этот показался Вельвет… мягко говоря, тесноватым. Не то чтобы ее вес был проблемой, но после одного-двух особенно удачных столкновений у Жона сложилось представление о том, где именно у фавна-кролика есть, а где нет лишних объемов, и в этих местах костюм был немного маловат.

Чтобы все читатели были на одной волне, у Вельвет были толстая задница и бедра. И удивительно объемная грудь, как выяснил Жон в один из таких подходящих моментов, когда она выбежала из его комнаты при виде мыши во время переодевания, с красным лицом и болтливостью. Можно было бы подумать, что это оскорбление всех охотниц на свете, если бы Рассел не последовал за ней вскоре в таком же состоянии, когда мышь убежала в ванную, где он переодевался в поисках убежища, и нашла там только визжащего островолосого мужчину, который едва не наступил на нее. Для тех, кому интересно, мышонок был в отпуске и искал подходящее жилье для своей семьи. Поэтому, когда он вернулся в их дыру в стене дома, ему пришлось сообщить им плохие новости, и они отправились на поиски нового места, где люди были менее энергичными и менее зоркими. Позже они создали любящий дом для десятков своих детей в подсобке кофейни на другой стороне улицы.

Как раз в тот момент, когда Жон размышлял, как сообщить новость Вельвет, она вошла в боковую дверь с пирожными (впрочем, она оставалась открытой чуть больше, чем следовало бы), тележка грохотала, как всегда. Было странно видеть, что она справляется с этим гораздо лучше, чем он, учитывая ее маленький рост, но аура — хренова штука, и она контролировала ее гораздо лучше, чем он когда-либо.

— Доброе утро, Жон! — Она помахала рукой, всегда более бодрая, чем имела право быть, и скрылась в подсобке, чтобы разложить товар, прихватив попутно витрину. Жон последовал за ней, прихватив в качестве подтверждения (сексуальный) костюм полицейского-кролика Вельвет из коробки.

— Доброе, Вельвет. — ответил Жон, хотя и немного заторможено. «У меня плохие новости — не думаю, что мы сможем использовать костюмы в этот раз.

Большие карие глаза Вельвет метнулись к нему, но не отвлеклись от работы, быстро и ловко забирая пирожные и убирая их на хранение или оставляя для показа.

— Что в этом такого? Обычно мне очень нравятся их костюмы. После того как я к ним привыкла, я имею в виду. Вообще-то, компания связалась со мной и дала мне несколько бесплатных, когда увидела то видео со мной.

Вельвет выглядела бодрой, но только после того, как она произнесла эту фразу вскользь, можно было понять, что она просто умело скрывает свою утомленность. Маленький кролик, управляющий ее мозгом, быстро, но недостаточно быстро, понял, каким будет последующий (возможно, наивный) вопрос Жона.

— Мило. А что это были за костюмы? Я подумываю сделать что-нибудь в космической тематике.

— Эмм… — Вельвет покраснела, ее руки, которые до этого так быстро работали, дернулись. — Я-Я могу показать тебе в другой день? Они не на космическую тематику. — Она быстро добавила, обратив все свое внимание на Жона. — Совсем нет.

Даже от одной мысли о костюмах ей становилось жарко и тяжело. Она уже подумывала отправить письмо с резкими словами (или попросить Коко о помощи) тому, кто занимается пиаром в компании и решил прислать этот набор костюмов. Обратный наряд девушки-зайчика (оскорбление для всех фавнов Ориктолаги), который открывал больше кожи, чем скрывал, наряд горничной без завязок на плечах, который постоянно спадал самым соблазнительным образом и обнажал грудь при малейшем движении, и милый и удобный комбинезон на все тело, стилизованный под очаровательного кролика с отпечатками лап по всем рукавам и штанинам.

Она чувствовала себя оскорбленной именно в этой одежде, но носила ее каждый день. Коко, Яцухаши и Фоксу было приказано никогда не говорить об этом за пределами команды, чтобы не навлечь на себя гнев Вельвет.

Угроза, вероятно, подействовала бы лучше, если бы на ней не было костюма.

— Ах, ладно. В любом случае, мне кажется, что этот немного маловат, — Сказал Жон, жестом указывая на костюм, — но, возможно, я ошибаюсь. Почему бы тебе не примерить его, а я закончу здесь?

Вельвет посмотрела на одежду, аккуратно сложенную в его руках, и кивнула. Хотя в ее кивке, похоже, было нечто большее, чем просто подтверждение того, что она будет примерять костюм. Она улыбнулась.

— А Милтия спит наверху?

— Да, скорее всего, ее не будет некоторое время. Там было что-то с сиреной и уххх, да. — Он закончил неубедительно, не желая пересказывать, что именно сделала Нео, услышав сирену.

— Тогда я просто переоденусь здесь. — Вельвет аккуратно положила пирожное и расстегнула сбоку юбку своей униформы.

Прежде чем Жон успел возразить, она уже была в нижнем белье — вызывающе-пурпурном, под цвет глаз, и, учитывая его назначение, прикрывала ее совсем немного. Так же быстро она надела через голову цельный костюм, ткань которого облегала ее изгибы так, словно была сшита специально для нее (так оно и было, но суть этого утверждения должна была показать, что он очень хорошо подошел девушке-кролику). Ей потребовалось время, чтобы поправить волосы, но в остальном Вельвет была в костюме. Хотя она выглядела смущенной.

Жон был в полной растерянности, когда Вельвет провела рукой по откровенному декольте, демонстрируя то, что обычно старательно скрывала.

— Хм, ты был прав. Не мог бы ты расстегнуть мой бюстгальтер? — Спросила Вельвет, поворачиваясь и давая Жону возможность в полной мере оценить, насколько хорошо костюм подчеркивает ягодицы Скарлатины и ее обнаженную спину, за исключением фиолетовой бретельки.

— Вельвет… я… я не могу этого сделать. — Признался Жон, отводя взгляд. Но не надолго.

— Это должно быть вот здесь. Разве Милтия не научила тебя? — Вельвет спросила так знойно, что Жон едва не споткнулся. Дело было не только в словах, которые она выбрала, и не в том, как она их произнесла, а в небольшом наклоне головы и блеске в глазах, который казался опасно манящим.

Жон сглотнул. Милтия настаивала на том, чтобы он мог снять его в любой момент. Не потому, что это было необходимо в экстренных случаях, а потому, что она находила это горячим. И так оно и было: некоторые из самых горячих моментов их совместной жизни были вызваны внезапным, незапланированным и первобытным порывом. Правда, самые горячие моменты длились недолго, что отчасти и было проблемой.

— Жон, ты прав. Я просто прошу тебя расстегнуть мой бюстгальтер, чтобы я могла примерить костюм.

Если не обращать внимания на очевидные вещи, то можно было бы счесть, что просьба вполне логична. Ведь Жон, в конце концов, находился буквально рядом. Поэтому вполне логично было бы попросить его выполнить такую просьбу. Не обязательно с целью задобрить или соблазнить Жона, просто как удобная возможность. Некоторые могли бы убедить себя в том, что эта просьба именно такова.

Но эти люди должны были бы быть слепыми, глядя на то, как Вельвет выгнула спину дугой, выпятив зад, и одарила его взглядом, который заставил бы волка почувствовать себя неполноценным хищником, медленно отступая назад, когда кролик приближался для расправы.

Тактика, которую в тот момент Жон точно понял. Это был бы самый безопасный способ разрядить обстановку: поддерживать зрительный контакт и медленно отступать из комнаты, ни разу не отводя от нее взгляда.

Но он оказался в ловушке лишь бокового взгляда ее темно-карих глаз, не в силах вырваться из их магнетического притяжения. Милтия спала наверху, а он раздумывал над тем, как бы расстегнуть бюстгальтер одной из своих сотрудниц, пока она была на рабочем месте. Это было так развратно (не совсем), что Жону пришлось прикусить губу, чтобы удержать язык.

Но, по собственной воле, Жон потянулся к охотнице и расстегнул фиолетовый бюстгальтер сзади, его сердце заколотилось. От предвкушения, чувства вины и немалой доли нервозности. Он мог различить каждое движение Вельвет, когда она с облегчением расстегнула и стянула с себя фиолетовое белье, словно с ее плеч свалился груз. Она держала бюстгальтер так, как будто это была особенно приятная добыча, с которой она боролась в течение пяти минут, жадно разглядывая его, как будто собиралась проглотить его целиком после того, как расставила ловушку (это метафора ее соблазнения Жона для тех из вас, кто слишком чертовски возбужден, чтобы замечать хорошую писанину).

— Ах~ Так гораздо лучше. Не мог бы ты быть любезным и растегнуть молнию сзади? — Спросила Вельвет, собирая свои длинные каштановые волосы и убирая их с пути крошечной молнии.

— Ух, конечно. — Жон ответил, его руки дрожали, но он ничуть не растерялся от событий последних нескольких минут. Хотя Жон не делал этого намеренно, костяшки его пальцев коснулись мягкой, манящей кожи Вельвет, когда он медленно потянул молнию к себе. Жар ее тела, ее легкие наклоны — этого было достаточно, чтобы заставить любого на время задуматься, действительно ли помолвка подразумевает моногамность. Но что действительно вывело Жона из себя, так это то, что Вельвет прижалась к нему спиной, позволяя ощутить ее плоть более отчетливо.

Нужно быть идиотом, чтобы не заметить, что она сделала это специально. Милтия научила Жона многим женским тонкостям, в том числе и умению понимать намеки. Даже если для этого пришлось приложить немало усилий. Милтия не возражала против «процесса обучения», ведь это всегда доставляло ей удовольствие, даже если ее выносливость была невероятно низкой для человека, вся работа которого основана на физических нагрузках.

Сердце Жона билось с ритмом человека, прекрасно знающего, что делает, когда он расстегнул молнию Вельвет, обнажив ее подтянутую спину охотницы. Он не в первый раз любовался обнаженной спиной человека, который прекрасно заботился о своем теле, но это ничуть не сдерживало его слюноотделение. В ней не было мускулов, как у некоторых охотниц, но он предпочитал именно так. Немного мягкости не мешало, и он был уверен, что Милтия знает об этом, даже если она била его каждый раз, когда он упоминал об этом.

Его рука остановилась, когда молния наполовину опустилась.

— Почему? — Спросил Жон. Дело было не в том, что он был тупицей, а в противоположности тому, что он был тупицей. Он не был уверен, что будет делать с информацией, полученной от Вельвет, и даже не знал, что это будет, но он чувствовал себя обязанным спросить.

Вельвет сдвинулась с места, и Жон уловил, как она прикусила губу. Две части разочарования, и одна часть разрушенного оптимизма, что точная причина не будет выяснена.

— Я хотела поблагодарить тебя. За то, что относишься ко мне как к человеку. Рассел, Пирра, Руби — все они мои друзья, которых я обрела благодаря тому, что ты дал мне шанс. Я достаточно уверена в себе, чтобы сделать это сейчас, потому что ты поверил в меня. И-и ты сказал, что я могу потерять работу… — Ее уверенность на мгновение ослабла, и она отвернулась от него. — Я не хочу терять то, что у меня есть. Поэтому, пожалуйста, используй мое тело. — Прошептала она, наконец.

Жон обнял ее. Это было немного неловко, потому что он был сзади, особенно когда его член упирался в ее задницу, но это было искреннее проявление добрых чувств. Между ними была улица с двусторонним движением, которую он собирался держать открытой и хотел убедиться, что это очевидно.

Особенно если бы он мог убедиться, что она знает об этом на физическом уровне.

Он поцеловал ее шею — то, что всегда сводило Милтию с ума и, судя по всему, действовало и на Вельвет. Она ерзала, когда он покрывал поцелуями ее затылок, нежно двигая руками по ее телу, просто проводя пальцами по материалу, ощущая изгибы ее тела и оценивая их достоинства. Хотя он должен был признать, что его руки все чаще и чаще блуждали по ее бедрам и заднице. Единственная задница, которая могла сравниться с задницей Вельвет, была у Блейк, и эти два фавна боролись на равных. Он с трудом сдерживался, чтобы не погрузить в нее пальцы, пропуская прелюдию.

Вельвет поняла это по тому, как она прижалась к нему бедрами, и у него перехватило дыхание. Хотя благодарность была немалой частью того, почему она предложила свое тело Жону — она действительно была благодарна за все, что он сделал, — было бы ложью сказать, что эта потребность была единственным фактором. Желание, пылавшее в Жоне, разгоралось в Вельвет так же ярко, вспыхивая всякий раз, когда его руки касались нужных мест.

— Ммх~ — Вельвет застонала, выгнув спину еще больше, когда Жон продолжил ласкать ее тело. Она закрыла глаза и наслаждалась массажем, который он ей делал. Его руки были достаточно большими и заботливыми для этого. Она терялась в удовольствии от чужих прикосновений, чувствуя себя так, словно парила в воздухе. Ей хотелось, чтобы так было всегда, чтобы теплые руки Жона лежали на ее теле.

Демон, известный как любопытство, перевел взгляд Жона вверх, на уши Вельвет. Они нечасто попадались ему на глаза, но Вельвет постаралась, чтобы он знал, что они чувствительны. В тот момент он резонно решил, что она дала понять, что прикосновение к ним — это домогательство, схожее с щипанием женщины за задницу, когда ты с ней не спишь, но сейчас он понимал ее слова совершенно иначе.

Вельвет подавила стон, когда одна из больших рук, о которых она фантазировала, дотрагиваясь до других частей ее тела, внезапно сделала это. Однако в ее фантазиях зона поражения была значительно ниже. Она хотела, чтобы он провел пальцами по ее влажной киске. Ее мокрой киске фавна — потому что Вельвет, к сожалению, увлекалась расовыми играми. Хотя, в отличие от некоторых женщин-фавнов, она никогда не утверждала, что фавны — высшая раса.

Потому что трудно спорить, когда колени подгибаются от прикосновения к ушам.

— Ты в порядке?! — Спросил Жон у Вельвет, когда та, споткнувшись, опрокинула пирожное, размазав глазурь по полу с удивительно громким «стуком». — Я-Я не хотел тебя обидеть.

Вельвет вдохнула и выдохнула, ее ноги все еще дрожали. Она и не подозревала, что была настолько возбуждена, что кончила от одного прикосновения к ушам. Проведя пальцем по юбке полицейского костюма, которая была не длиннее дюйма, она стянула с себя мокрые трусики, выпуталась из них и небрежно отбросила в сторону.

Покончив с этим, она взглянула на Жона, который выглядел смущенным и обеспокоенным, но в основном озабоченным.

— Я в порядке. — Вельвет улыбнулась, включив «моэ», которое она начала использовать с потрясающей силой. Жон мог бы упасть, если бы она не убавила миловидность, смертоносность которой умножалась на ее сексуальность. — Пожалуйста, сделай это еще раз, Жон.

С подобной просьбой, как он мог отказать. Он протянул руку, еще более осторожно, чем раньше, и погладил ее ухо. Она смотрела прямо на него, их взгляды были прикованы друг к другу, но, судя по реакции ее тела, Жону это уже не казалось странным. Она не удержалась и наклонилась вперед, позволив Жону увидеть еще больше ее декольте, особенно теперь, когда молния сзади была расстегнута. Не говоря уже о том, что она прикусила губу, и из ее рта вырвались стоны.

Жон никогда раньше не играл с ушами, но при удобном случае (спойлеры, так и будет) он непременно сделает это снова.

— Тебе нравится? — Спросил Жон, поглаживая бархатистую поверхность. Это было очень похоже на поглаживание меха настоящего кролика, как он делал это у друга дома. Только этот мех был гораздо мягче, и этот кролик кончал от этого.

— Д-Да. Ооохх~ — Вельвет застонала, не в силах оторваться от его рук. Она положила руки на его передник, нащупывая его грудь. Ее тело пылало, находясь в режиме активного размножения. Она ничего не могла сделать, чтобы остановить желание приблизиться к нему, прижаться к нему всем телом, обхватить его член и опустошить его яйца. Спариваться, как кролики (в буквальном смысле).

Вот только ушам было чертовски приятно, и у нее изо рта потекли слюнки, когда Жон другой рукой погладил мех другого. Она была рада, что сбросила трусики, потому что иначе они были бы полностью испорчены. Соки открыто стекали по ее ноге на пол, капали на пирожное, пропитывая его.

Это не ускользнуло от Жона, потому что он видел, как пол становится все более влажным. Это, а также полуприкрытые и закатившиеся глаза Вельвет, позволило ему сложить два и два.

— Итак… как ты думаешь, сохранишь ли ты свою работу после этого раза? — Спросил Жон, прекратив поглаживать ее прелестные ушки. Мысли о Милтии были отброшены. Перед ним стояла только милая и горячая женщина, предлагающая свое тело и попискивающая от каждого прикосновения.

Вельвет моргнула, ее глаза были слегка затуманены. — Я… наверное, нет? — Она предложила, не зная, играет ли Жон в ролевую игру или нет, и решила, что да.

— Тогда в следующий раз, когда я задумаюсь о том, чтобы уволить тебя, я смогу просто схватить тебя за уши? — Спросил Жон, демонстрируя свою силу. Вельвет впилась в него ногтями, пока ее ноги содрогались от очередного оргазма. — Особенно если я увижу, что ты делаешь что-то не так?

— Д-Да! — Возбужденно ответила Вельвет. — Я такой плохой кролик, Жон! Я… я на днях съела пирожное из тележки и даже не расстроилась из-за этого! Ты можешь использовать мое тело, чтобы расплатиться и за это!

Жон захихикал от того, как искренне Вельвет говорила о своей вине, и вознаградил ее, крепче сжав мягкие ушки, но не настолько сильно, чтобы причинить ей боль.

Вельвет уже пускала слюни, и Жон был поражен тем, как легко она поддается его рукам. Она хорошо реагировала на его обычные ласки, но это было нечто иное. Неужели все фавны такие? Он уже подумывал спросить ее об этом. И спросить, нет ли у нее других друзей, готовых поработать и предложить свое тело в качестве благодарности…

Пока Вельвет получала удовольствие, Жон чувствовал, что пришло время и ему. В основном потому, что он начал пачкать штаны, и если Вельвет снова ударит его лучом моэ, его эрекция, вероятно, прорвет трусы и брюки, преодолев звуковой барьер.

Не то чтобы он хотел избавиться от эрекции, у него была та, кому он платил хорошие деньги за грязную работу, и он собирался полностью использовать свои инвестиции. Взяв ее за уши, он побудил ее опуститься на колени, и ее колени уперлись в опрокинутое пирожное и соки, которые она не смогла сдержать. Этого, в сочетании с ее широко раскрытыми карими глазами, было достаточно, чтобы заставить Жона еще сильнее напрячься. Ему не нужно было ничего говорить, чтобы она с жадностью расстегнула молнию на его брюках, стала возиться с его трусами, а потом ударила себя по лицу его членом.

— Кролик хочет морковку? — Спросил Жон, тыча в ее ошарашенное лицо членом и проводя им по щеке. Ее кожа была мягкой на его кончике, а его сперма пачкала ее, когда он обтирался о нее.

— Д-Да! — Ответила Вельвет, с жадностью глядя на него. Она облизнула губы, как будто смотрела на меню из трех блюд. И в каком-то смысле она действительно планировала приготовить из него как минимум три «блюда», если только Жон предоставит их ей.

— Умоляй! — Жон потребовал, и садистская жилка пронеслась в нем, заставляя произнести слова прежде, чем он успел обдумать их.

— Пожалуйста, Жон, пожалуйста, позволь мне отсосать твой огромный член. Дай мне полизать и пососать его, пожалуйста, Жон?

Желание в глазах Вельвет было настолько убедительным, что Жону стало не по себе, но его сменило ее горячее дыхание, обдавшее его член и наполнившее его кровью, чтобы он мог напитать им ее милый, тугой ротик. Но не сейчас. Он дразнил ее, размахивая им перед ней, как морковкой на палке, только эта метафора не имеет смысла, потому что морковка была и морковкой, и палкой, но тем не менее глаза Вельвет были устремлены на него, а изо рта текли слюнки от предвкушения.

— Оближи его. — Приказал Жон, не очень-то привыкший приказывать женщинам. Милтия всегда была ведущей в спальне, и хотя он не возражал против этого, ему хотелось посмотреть, каково это — на другой стороне. Пока что он был ее большим поклонником.

Вельвет не нужно было повторять дважды, когда она высунула язык и начала быстро водить им вверх и вниз по его длинному стволу, покрывая его слюной, а ее большие карие глаза встретились с его глазами с немалой долей любви, смешанной с вожделением. Она хотела взять его член в рот, но сдерживала себя, насыщаясь мыслями о том, что должно произойти. Как он будет брать ее в ближайшее время. Может быть, даже трахнет ее лицо, засунет свой член ей в рот и извергнет свой поток в ее живот. И что он сделает с ней после этого со своим накопившимся семенем.

— Хорошая девочка. — Пробормотал Жон, отчего у Вельвет запорхали бабочки.

Похвала Жона и раньше вызывала у нее приятные ощущения, но никогда — такие. Ей казалось, что она может кончить только от того, что Жон ласков с ней, и она почти кончила от того, какой влажной стала ее киска. Она застонала, смотря на Жона щенячьими глазами. Пыталась заставить его действовать дальше.

То, что он одним плавным движением заполнил ее горло своим членом, подействовало на нее невероятно хорошо.

— Моймилс! — Она закричала, задыхаясь от его члена. Рот Вельвет мог быть небольшим, но Жон никогда бы не догадался об этом по тому, как она заглатывала весь его член, захлебываясь им. Он потянул ее за уши вперед и назад, задавая ритм. Однако ее глаза были полностью сосредоточены на его члене, а веки вздрагивали, когда он сжимал ее уши. Было странно контролировать чье-то сексуальное наслаждение, но ему это нравилось.

Не то чтобы Вельвет жаловалась. Ее нос был наполнен мускусом Жона, рот — его членом. Ее тело удовлетворялось всеми способами — почти. Когда Жон использовал ее рот как игрушку, она могла свободно засунуть отчаянные пальцы в свою вагину, пытаясь заполнить пустоту, о которой тело знало. И ей это хотя бы немного удалось: ее тело дергалось и кончало вокруг них, сжимая пальцы в поисках семени, которому не суждено было выйти.

Жон на мгновение отстранился от нее, его член был твердым и покрытым ее слюной. — Наслаждаешься своей морковкой?

— К-Конечно, Жон! Она такая толстая и… вкусная. — Вельвет ответила, облизывая губы и глядя на чудовищную штуку. Челюсть потом будет болеть, но все, чего она хотела, — это поглотить ее любым доступным способом.

— Я слышал, что внутри этой морковки есть сливки, если быть хорошим кроликом. Но ты должна пообещать, что скажешь мне, если снова станешь воровать пирожные, хорошо?

У Вельвет уже потекли слюнки, и она ничего не могла с собой поделать. Она пыталась высунуть язык, чтобы облизать пирожное, пока Жон не зажал ей уши, чтобы привлечь внимание.

— Да! Пожалуйста, позволь мне выпить морковный крем, Жон~ — Взмолилась Вельвет, ударив его еще одним лучом моэ. Смертельным, попавшим в голову. Жон отшатнулся бы назад, если бы не упирался спиной в стену.

Вельвет предстояло либо пожалеть о том, что она только что сделала, либо быть очень благодарной за это.

Жон зажал ей уши и погрузил свой член в ее рот, слыша все ее стоны и бульканье вокруг своего члена. Но он больше не мог себя контролировать. Милтия в последнее время не так активно выкладывалась, и он оказался на грани. То, что он продержался так долго, было просто чудом, но теперь он почти финишировал. Миловидность Вельвет была достаточна для того, чтобы довести его до предела, подтолкнуть его либидо, и не было никакой надежды остановить это. Даже если бы Милтия в этот же миг спустилась по лестнице, он бы ни за что не остановился. Он бы продолжал долбить Вельвет до тех пор, пока его яйца не опустели бы в ее глотке, и ни о чем бы не жалел.

Он долбил ее лицо, его яйца шлепались о ее подбородок, брызги слюны текли по ее губам и в горло. Вельвет закатила глаза, кончая все время, пока он сношал ее в рот. За это он и платил ей. За ее тело, и ни за что другое. И он еще никогда не был так рад, что заплатил за что-то. Он чувствовал, как близится момент, как напрягаются его яйца. Пройдет совсем немного времени, и он угостит своего кролика морковным кремом, который она так хотела.

Прижав ее уши, он вошел в нее так глубоко, как только мог, и его яйца уперлись в ее губы. Она стонала и задыхалась на его члене, посасывая так сильно, как только могла, и доводя его до предела.

Двухнедельная сперма хлынула в горло Вельвет, и в ее живот. Волна за волной семени, нескончаемый жар, обжигающий глотку и ноздри. Она задыхалась, пытаясь удержать дыхание, пока ее тело использовали по назначению — как вместилище для спермы Жона. Только когда Жон полностью опустошился, он отпустил ее уши, позволяя ей соскользнуть. Что она и сделала, сразу после того как проглотила последнюю порцию его семени и показала ему свой чистый рот.

— Это был вкусный крем, Жон. Надо будет как-нибудь попросить тебя сделать его для меня снова~ — Вельвет хихикнула. Жон, возможно, взял бы ее снова прямо там, судя по тому, какой горячей она была, испачканной преякулятом, с ее рта капала слюна от минета, и она была достаточно милой, чтобы заставить его ахнуть.

Но тут они оба услышали шаги наверху. Лестница, ведущая в кафе, находилась рядом с магазином, отделенная от него лишь тонкой стеной. И оттуда мог идти только один человек. Он находился в состоянии постпсихического прояснения и полностью осознавал, что только что трахнул свою сотрудницу под предлогом сохранения ее работы, причем сделал это в комнате под его квартирой, и хотел сделать это снова. Ненависть к себе была безмерной, но чувство самосохранения было сильнее.

— Помоги мне убраться, быстро. — Торопливо прошептал Жон, голыми руками зачерпывая пирожное обратно в контейнер примерно той же формы. Он бы его выбросил, но он был покрыт спермой и соками, а также слишком долго пролежал на полу. Это было отвратительно, правда. Смятое месиво.

— Все в порядке, Жон? Мне показалось, что я слышала, как что-то упало. — Милтия зевнула, все еще оставаясь в кафе, но не настолько близко, чтобы разглядеть что-то в кладовой.

— Все в порядке, мы с Вельвет расставляли пирожные, и я случайно уронил одно.

— О, я возьму его. — Тут же сказала Милтия. — В клубе я ела и похуже.

Вельвет прижала шаловливый пальчик к губам Жона, после чего на лице девушки появилась ухмылка, которую он не считал уместной.

— Ну… если ты уверена, что хочешь этого, то вот. — Сказал Жон, взяв пирожное в контейнере и протягивая ей. Он изо всех сил старался не смотреть на него с отвращением.

Глава 1: Пирожное - Жон х Вельвет

6474131

WildD

Вельвет обеспокоена тем, что может потерять работу в "У Жона", и пытается убедить своего босса оставить ее на работе, любыми способами (NTR/предупреждение об измене). В настоящее время участвуют следующие девушки: Вельвет, Нео, Синдер. Основано на произведении Coeur Al'Aran "Сервис с Улыбкой".

RWBY

Жон Арк/Синдер Фолл

Жон Арк/Ниополитан

Жон Арк/Вельвет Скарлатина

Удовлетворение с Улыбкой

ru-udovletvorenie-s-ulybkoi-6474131-perevodchik-wildd

Прежде чем Жон успел среагировать, было уже слишком поздно. Убийца, охотник, был уже у него за спиной, готовый нанести удар. Будь у него в руках нож или меч, Жон был бы наверняка мертв.

Вот только незваный гость прикрыл рот одной рукой, а другую поднес к губам с улыбкой, в которой было больше умысла, чем в большинстве классических книг. И это не был умысел, который не мог уловить читатель, это был такой умысел, который даже пятиклассник смог бы уловить быстро, а потом удивляться, как, черт возьми, главный герой пропустил этот очевидный намек.

Жон не пропустил очевидный намек Вельвет в подсобке, и не пропустил его сейчас, особенно по тому, как она облизнула губы. Прошло не более десяти минут, а фавн-кролик почему-то все еще была готова на большее. Он буквально опустошил свои яйца в ее рот, матку, а потом и на руки, и ее это не удовлетворило. Почему-то она все еще жаждала получить еще больше спермы Жона, чтобы она пропитала ее запахом и тело. Кто-то мог бы назвать это ненормальным возбуждением, и он был бы охренительно прав.

Вельвет все еще была в костюме полицейского, хотя верхняя часть была гораздо теснее, чем помнил Жон. Он почти лопался по швам, а ее декольте казалось еще глубже. Он и раньше идеально сидел на фавне-кролике, а теперь стал еще более идеальным. Ну, если только не учитывать приличия (которые переоцениваются).

Вельвет перевела взгляд на все еще спящую Милтию, как бы задавая вопрос. На этот вопрос, произнесенный без рта и услышанный без ушей, ответили широко раскрытые глаза Жона и его промежность, упирающаяся в Вельвет.

Вельвет пришлось сдержать хихиканье, когда она потерлась телом о сооруженную за несколько секунд палатку (чему позавидовал бы любой солдат), что еще больше подняло палатку и либидо Жона. Но самое удивительное заключалось в том, что у Жона все еще оставалась сперма. Сперма, которую можно было бы залить или взорвать внутри возбужденного кролика. Вероятно, в немалой степени это объяснялось тем, что они собирались трахаться на глазах у его спящей невесты. В буквальном смысле, учитывая, что ее мягко спящее лицо сейчас было обращено к ним. Она могла в любой момент открыть глаза и понять, что мужчина, которому она так доверяла, собирается использовать наемную дырку, какого-то озабоченного фавна, которая даже не любит его по-настоящему (или так она себя убеждала). И она разразится слезами, а может, и яростью от того, что их любовь была фальшивой, не более чем плохо поставленный фарс из пьесы пятого класса (с рейтингом +18). Конечно, не обойдется без крови и слез, но кто их будет лить — она или Жон — заранее сказать трудно.

И от этого Жон стал еще тверже, его член уперся в девственную промежность Вельвет. Она была рада это заметить и отреагировать. Стоило ему отвести взгляд от Милтии, как руки Вельвет оттягивали его лицо назад, чтобы посмотреть на ее спящую фигуру. Такая мирная. Обычно она крепко спала — хотя полицейская сирена, видимо, была некоторым исключением. Чем больше Жон думал об этом, тем больше понимал, насколько возможно то, на что намекает Вельвет, и тем сильнее ощущал, что у него пересохло во рту. Он все еще был голоден — по удовольствию, по контролю, по тому, что именно он чувствовал, когда предал любовь и доверие Милтии.

Он обхватил грудь Вельвет, сжимая ее со всем голодом человека, у которого не было секса последние десять лет, и ощупывая грудь, которая оказалась гораздо полнее, чем он помнил. Он знал, что Вельвет гораздо крупнее, чем она позволяла себе, — буквально десять минут назад он ее лапал, — но не помнил, чтобы она была такой крупной. Он даже не мог полностью обхватить ее грудь, а значит, у него было достаточно плоти, чтобы погрузить пальцы в нее и помассировать. Он, конечно, не собирался жаловаться на то, что ему казалось невозможным. Жон также думал, что Вельвет выше его, потому что помнил, как легко мог целовать ее шею. Но теперь ему приходилось наклоняться, чтобы достать до ее головы. Должно быть, все дело в накале страстей. Вельвет массировала его член через штаны, пачкая их темным пятном предъэкуляра (он совсем забыл надеть свой костюм, который был не так плотен, как брюки, в которых он сейчас находился).

Глаза Вельвет были еще более завораживающими, чем раньше, внизу. Обычно они были темно-карими, такого же цвета, как и ее уши, но сейчас казались еще глубже, насыщеннее. Как будто он мог растаять в них. И он так и сделал, глядя в ее глаза, наслаждаясь теплом ее тела и прикосновениями к нему — даже сквозь одежду.

Ее запах тоже был несколько иным, чем помнил Жон. Пот, конечно, составлял большую часть запаха, которым Жон наслаждался от Вельвет несколько минут назад, но теперь он чувствовал только что-то мятное. Может, она только недавно… наносила новые духи? Это было странно, но, возможно, имело смысл. Здесь были постоянные клиенты-фавны, так что, возможно, это был способ скрыть, чем именно она занималась. Может, и к лучшему, что она так поступила.

Как бы то ни было, он отвлекся от своих мыслей после того, как ее руки спустились по его штанам к нижнему белью, взялись за его несчастный ствол и стали массировать его, чтобы освободить от боли. Или спермы — на самом деле это может быть и то, и другое. Но все это время Вельвет не сводила с него взгляда, прикусывая губу и вздрагивая при каждом толчке члена Жона. Даже по тому, как она прижималась к Жону, он чувствовал, как сильно она нуждается в нем. В ее теле и действиях было слишком много желания.

Он перевел взгляд с Вельвет на Милтию, отчего его член запульсировал. Он хотел трахаться, делать что-то с Вельвет, и делать это сейчас. Это сослужит ей хорошую службу за то, что она пыталась наброситься на него в его собственной комнате. Его комната и комната Милтии, напомнил себе Жон, делая оскорбление еще более серьезным. А значит, и наказание будет еще сильнее.

Он распахнул переднюю часть сексуального костюма полицейского, обнажив груди Вельвет во всей их красе. Они действительно были гораздо больше, чем он помнил, и теперь, имея полный доступ к ним, его пальцы с голодом ныряли внутрь, щупали, тянули. Как будто его пальцы были наделены собственным разумом, они ощупывали ее невероятно щедрую для ее размера грудь, не желая отрываться от нее ни на секунду. Он играл с ее крупными, утонченными сосками, которые идеально подходили для того, чтобы дразнить их и перекатывать между большим и указательным пальцами.

И все это на глазах у Милтии. Раньше, когда они только ласкали друг друга, им удавалось отрицать, что между ними что-то происходит. Они могли придумать какое-нибудь нелепое оправдание, и Милтии пришлось бы либо смириться с этим, либо признать, что Жон на самом деле не любит ее так сильно, как ей кажется, или, по крайней мере, любит не только ее. Если бы она хоть немного проснулась, то оказалась бы лицом к лицу с огромной задницей Вельвет, а Жон предавался бы женщине более чем безрассудно, даже пылко.

Рука нехотя оторвалась от груди Вельвет, но вскоре оказалась на ее великодушном заду, обхватив его. Причем с удивлением. Жон и раньше восхищался задницей Вельвет, и сжимал ее не более двадцати минут назад, но теперь она казалась еще более полной, чем раньше. Словно вместо хорошего круассана получился горячий багет. Больше, объемнее, наполненнее и горячее, когда ты вгрызаешься в него.

Это только усиливало энтузиазм его пальцев, когда они захватывали и лапали ее. Даже экспериментальный шлепок, который, судя по тому, как Вельвет вздрогнула, прикусила губу и сжала его член, пришелся ей по душе. Звук был как раз на таком уровне, что Жон напрягся, опасаясь разбудить Милтию, но, подождав мгновение после шлепка, ничего, кроме сморщенного носика темноволосой девушки, не показало, что она вообще что-то слышала.

Тогда Жон повторил удар, вызвав дрожь по всему телу Вельвет. Ее глаза подбадривали его, он шлепал ее снова и снова, и хотя он не мог этого видеть, он знал, что на ее заднице останутся красные отпечатки рук, означающие, кому именно она принадлежит.

— Это за морковный торт. — Соблазнительно прошептал Жон.

Вельвет на мгновение смутилась, но потом кокетливо ухмыльнулась. Так, чтобы пригласить его отшлепать ее по попке еще раз, просто потому, что она не воспринимала это достаточно серьезно.

Шлепок, разнесшийся по комнате, только заставил ее ухмыльнуться еще шире, а ее тело вздрагивало от каждого его прикосновения. Он и не подозревал, насколько Вельвет нравится быть наказанной… но ему это тоже нравилось. Он обхватил ее за задницу, которая казалась еще горячее, чем прежде, и притянул ближе.

Ее тело так приятно прижималось к его телу, так правильно. Так правильно, как не было раньше, как будто так и должно было быть — его тело прижато к ее. Вот только этому мешали некоторые вещи.

Он сорвал с нее остатки костюма, а она сделала то же самое с его рабочей формой. Они накинулись друг на друга еще до того, как на пол упала последняя пара нижнего белья: сосались, тискались, целовались. Ему пришлось усадить ее на подножку, чтобы она хоть немного приблизилась к его члену — она была слишком мала, чтобы трахаться стоя, если только Жон не сбросит несколько дюймов. Но в тот момент Жон об этом не думал. Единственное, о чем Жон думал в этот момент, — это о том, как сексуальна и привлекательна Вельвет. Какое полное и пышное у нее тело, переполненное изгибами при таком маленьком размере.

И совсем не похоже на женщину, лежащую на кровати. Милтия была сексуальна, но у нее практически не было «мяса» на теле. Ее лицо было женственным и красивым, но остальное тело — нет. Жон любил ее такой, какая она есть, — со всеми недостатками. Но он не мог сказать того же о ее теле. В отличие от нее Вельвет была совершенна. Даже от одного взгляда на нее его член становился твердым.

И тогда она решила раздвинуть ноги, а затем и киску, сложив указательный и средний пальцы в виде буквы V. Ее внутренности были влажными и стекали, ожидая, когда она заглотит его член и выдоит яйца досуха. Жон сглотнул слюну, когда приблизил свой член к отверстию Вельвет, его голова была так близко к ее голове, что он мог чувствовать ее дыхание на своей коже и слышать ее учащенное дыхание. Она хотела этого так же сильно, как и он.

Но пока он скользил в тугих складках Вельвет — еще более тугих, чем он помнил, — он все время смотрел на Милтию. Он чувствовал, как головка его члена погружается в бархатистый материал, оказывая лишь приятное сопротивление, пока он скользил в ней. Он не знал, как Вельвет смогла так легко принять девятидюймовый член, ведь он должен был доставать ей до живота, но не собирался спрашивать. Особенно с учетом того, как она обхватила его член.

Вот только он не вошел в нее до конца, его член остановился лишь на три четверти. Он ударился обо что-то твердое, а затем почувствовал, как тело Вельвет забилось в конвульсиях вокруг него, но это не имело никакого смысла. Он не трахал Вельвет в такой позе раньше, но был почти уверен, что проникал в нее дальше, чем сейчас. Не то чтобы его беспокоило, где находится его член, окруженный тисками плоти и удовольствия.

Но когда он повернулся лицом к Вельвет, то обнаружил ее дрожащие руки на своем лице, заставившие его отвести взгляд от нее и вернуться к Милтии. Это ничуть не мешало ему трахать ее. Он смотрел на спящее лицо той, с кем у него уже давно были отношения. Трахать Вельвет было хорошо, но на самом деле ему хотелось вытрясти все дерьмо из тела Милтии. Трахать ее до беспамятства, долбить ее киску, пока она не начнет выкрикивать его имя.

Вот только это никак не удавалось. Милтия сторонилась всего более интересного, чем включенный свет. Поначалу разрыв между тем, как она выглядит на людях и под одеждой, был милым, даже вызывающим восхищение. Но время шло, и их отношения менялись. И только сейчас он понял, по крайней мере, часть причины, по которой принял предложение кроличьего фавна.

Жон, не глядя, схватил Вельвет за бедра и вошел в нее. Сопротивление, блокирующее его член, было все таким же раздражающим, как и раньше, лишая его удовольствия полностью войти в фавна-кролика, но ему было все равно. Он бился о шейку матки Вельвет, не заботясь об этом, но и не зная. Он чувствовал все ее толчки изнутри и снаружи. Как она вцепилась в его лицо, прижимаясь щекой к его щеке с каждым толчком. То, что она не выкрикивала его имя в этот момент, было уже достижением — особенно если учесть, что всего несколькими минутами ранее она делала то же самое.

Он собирался еще раз наполнить ее киску своей спермой и сделать все, чтобы она забеременела. Милтия никогда не была переполнена его семенем, потому что по какой-то богом забытой причине они все еще занимались этим с презервативом. Видимо, для безопасности.

Член Жона становился все тверже от ненависти к тому, что ему отказывают в том, чтобы трахать и наполнять свою девушку, и он вымещал ее на Вельвет. Его толчки и удары становились все грубее, пока вся комната не заполнилась лишь звуками Жона на Вельвет и запахом их секса. Он готов был поклясться, что слышит какие-то захлебывающиеся звуки, издаваемые Вельвет, но не мог оторвать глаз от Милтии. Он изучал ее лицо до каждой реснички, до каждого волоска на бледном лице. Волосы, которые непрерывно шевелились при каждом его толчке, их движения эхом отдавались в изножье кровати и раскачивали ее. Было просто чудом, что Милтия еще не проснулась.

И если бы она проснулась, Жон очень хотел знать, как бы она отреагировала на то, что Жон трахает Вельвет на кровати, в которой они спали, а она все еще в ней. Заплачет ли она? Убьет его или Вельвет? Или просто будет завороженно наблюдать за происходящим?

Несмотря ни на что, Жон хотел увидеть слезы, текущие по ее лицу — единственной хорошей части ее лица. Отомстить за те надоедливые ночи, когда ему приходилось дрочить в ванной, потому что она уже кончила. Он даже не знал, что женщина может сексуально кончить раньше мужчины, но его невеста была тому доказательством.

Жон чувствовал, как сжимаются его яйца. Он был близок к этому. Он собирался извергнуться прямо в матку Вельвет, рядом с Милтией. То, чего Милтия никогда не испытает. Она никогда не узнает, каково это, когда ее лоно окрашивается в белый цвет семенем Жона, когда она оплодотворяется его ребенком. Чтобы ее живот вздулся. И именно так она собиралась отомстить. Так Нео собиралась отомстить девушке, которая назвала ее карликом и бродягой-убийцей.

Жон обнял «Вельвет» в поцелуе, закрыв глаза, пока трахал ее до одури, прижимая ее спиной к подножке, пока он входил и выходил из нее. Жон не испытывал ничего, кроме теплых складок Вельвет, увеличивающегося члена и ее мягких, теплых, со вкусом мороженого губ. Последним толчком он пробил шейку матки, ворвавшись прямо в ее матку, и его член застрял внутри.

Ее губы впитали стон Жона, когда он сделал последний толчок внутрь «Вельвет» и выпустил свой груз, его член задрожал от усилия протолкнуть столько спермы через яйца. Сперма потекла прямо в ее жадное лоно, жаждущее семени, ради которого оно так старалось. Она жадно глотала его, и груз за грузом уходил из яиц Жона в ее матку, пока не заполнил ее до отказа. И даже тогда из ее тугой киски вытекала лишь маленькая струйка, пачкая изголовье кровати и стекая на пол внизу.

Прошло целых 30 секунд, прежде чем член Жона остановился, полностью опустошенный (по крайней мере, на данный момент) внутри его новой обретенной любовницы. Судя по всему, она была так же довольна, как и он: глаза немного остекленели, волосы были в беспорядке, дыхание сбилось и успокоилось после секса. Жон с улыбкой восхищался формой Вельвет, отстраняясь от поцелуя и все еще соединяясь с ней бедрами. Ему стало любопытно, действительно ли она способна принести потомство.

Вот только ее лицо все время мелькало, сменяясь другим. Вместо Велвет появилась женщина с разноцветными волосами и глазами, а ее большие коричневые уши исчезли совсем. Он, конечно же, узнал ту, с кем трахался, кого шлепал по заднице больше раз, чем мог сосчитать (не много, а максимум 50, не зря же он не занимался математикой), кого целовал и трахал на глазах у будущей жены и кому только что безрассудно заполнил утробу.

Он вырвался, вызвав поток спермы из ее неряшливой киски, мокрой от нужды и спермы Жона. Она истекала его семенем, и он почти чувствовал, как готовится к новой порции. На данный момент она была ошеломлена, но это могло быть недолго.

— Нео! — Шипел Жон, яростно краснея, и, как мог, приводил себя в порядок, используя запасные простыни на кровати. Он также, не спрашивая, привел в порядок соблазнительную киску Нео, грубовато вычистив все, что мог, пока она лежала в сознании, подперев голову рукой. Если бы она была фавном, то наверняка бы сейчас соблазнительно виляла хвостом, пытаясь склонить его к большему.

Нео приподняла бровь, разводя руками, как бы спрашивая: — В чем проблема, дурачок?

— Я-Я даже не знаю, что сказать! Как ты вообще это сделала?

Одним взглядом и закатыванием глаз она рассказала ему все, что ему нужно было знать о ее проявлении. Все тонкости его работы. Она контролировала его в совершенстве — если, конечно, не кончала от удовольствия, когда ее матка была кремпирована. Как оказалось, сосредоточиться на этом было довольно сложно. В немалой степени благодаря работе Жона.

Нео подмигнула бровями, снова раздвигая свою киску. Из нее все еще капало семя Жона, но уже не так сильно, как после того, как он ее почистил. Жон облизнул губы.

— Нет. Я не буду изменять и Вельвет. Одной уже достаточно. — Наконец Жон сказал, покачав головой. Он опустил лицо на руки, размышляя о том, что ему делать и в чем, собственно, заключается проблема. Должен ли он сказать Вельвет? Сказать ей, что он на самом деле предавался любовным утехам с другой женщиной, кроме нее? Или… или это действительно необходимо? Он просто потакал предложению Вельвет, убеждаясь, что она знает, что ее работа в «Жоне» в безопасности. Но как он мог сказать то же самое о Нео? Не похоже, чтобы Нео в чем-то нуждалась.

Позади него загремел шкаф с документами. Нео потянулась к нему, все еще голая, как будто не могла понять, как его открыть. Хотя, если судить по ухмылке и вилянию ее все еще красной, испещренной отпечатками рук задницы, она не только имела полное разрешение на использование офисного оборудования согласно стандартам OSHA, она была сертифицирована по вилочному погрузчику, черт возьми.

— Тебе нужны документы, которые Роман оставил здесь? — Предложил Жон.

Нео с энтузиазмом согласилась. И хотя это, скорее всего, было сделано намеренно, она кивнула и грудью, чем не преминула привлечь к себе внимание Жона. Теперь, когда он знал, с кем имеет дело, все приобрело смысл. Ее запах. Ее более пышное тело. Почему раньше не было такой связи. Хотя теперь, когда у него появилась возможность полюбоваться Нео в обнаженном виде (что несколько шокировало его, он никогда не видел Нео обнаженной, хотя она не очень-то скрытно намекнула, что это можно сделать с помощью двух пальцев и языка), он стал ее поклонником. Хотя иллюзорное проявление превратило ее в коротконогую версию Вельвет, она и сама была довольно красива. Правда, на фут ниже Жона.

С чем у него не было никаких проблем.

— Ну, если тебе нужны эти документы… — Начал Жон, оглядываясь по сторонам, как будто кто-то мог его услышать, и понимая, что этот кто-то мог их услышать — все еще тихонько спящий позади них, несмотря на то, что за последние 10 минут они были достаточно активны, чтобы даже ФБР обратило на них внимание.

Нео бросила Милтии снисходительный жест, хотя даже это было слишком много для человека ее уровня. Еще один предмет в комнате. И что с того, что она могла заметить, как Жон оттрахал Нео? Это не имело никакого значения. А если она узнает или проснется? Ну… У Нео в арсенале было несколько средств, специально предназначенных для того, чтобы заставить людей видеть. Она была уверена, что сможет придумать что-нибудь, чтобы ложь продолжалась и дальше, хотя бы для того, чтобы Жон стал еще жестче внутри нее. Ведь он едва мог оторвать взгляд от Милтии.

Нео сделала ему жест «иди сюда», загибая палец и ухмыляясь. Это было гораздо большее поощрение, чем требовалось Жону в тот момент, и он снова подхватил ее на руки и прижал Нео к стене, словно картину, удерживаемую только его руками. Не прошло и нескольких минут, как Жон получил третью опору, скользнув в ее киску, с которой уже капала сперма на пол. Если бы она могла, Нео издала бы самый громкий и развратный стон, который когда-либо слышало человечество, но, к сожалению, это было невозможно (как и ее ноги в тот момент) из-за проклятия генетики. Хотя генетика благословила ее не меньше, что многие оценили глазами, а Жон оценил не только глазами, но и руками. Руки без труда перестраивали хватку на ее пухлой попке, чтобы получше обхватить ее или поглубже войти в нее.

Обняв Жона за плечи, она впилась в него ногтями, чтобы высвободить хоть малую толику наслаждения, переполнявшего ее маленькое тело. Нео всегда была жеманной и кокетливой женщиной, но до этого момента она относилась к сексу на удивление невинно. О чем она очень жалела — ведь именно она могла бы трахать Жона до потери сознания каждую ночь. Милтия явно не воспользовалась этим, и это стало еще одной причиной ее нелюбви. Жон только хмыкнул, когда костяшки пальцев побелели от ударов по ее уже избитому лону, и от удовольствия у нее затрепетали веки. Казалось, что ее внутренности бьют, бьют и массируют одновременно. Но это было захватывающее ощущение, которое, как она знала, ей нужно будет испытывать регулярно.

Она просто обязана была попробовать сегодня, когда незаметно вошла в кафе Жона. Она пришла туда только для того, чтобы забрать документы, которые Роман оставил в дурацком положении (и, возможно, получить немного торта), но осталась, увидев самое интригующее взаимодействие между Жоном и Вельвет. Она не считала себя большой вуайеристкой, несмотря на свою сущность, но по крайней мере две искры зажглись в ней, когда она увидела, как Жон грубо трахает Вельвет, как он закусил губу и стал трахать Вельвет еще сильнее, когда Милтия заговорила с ним. И не сделал ни малейшего усилия, чтобы помешать Вельвет дрочить ему в напиток.

Нео уже дважды кончила, наблюдая за происходящим, и была слишком возбуждена, чтобы делать что-то еще, кроме как пробовать то же, что и Вельвет.

Она была безмерно рада этому, хотя в данный момент мало задумывалась об этом, пока ее вколачивали в стену. Шкаф с документами трясся и дребезжал рядом с ними с каждым ударом Жона, тугая киска Нео подстраивалась под форму члена Жона. Только для того, чтобы она могла лучше доставить ему удовольствие и выкачать из него еще больше спермы.

И хотя в этот момент Нео вряд ли могла думать, ей в голову пришла коварная мысль. Если Жон так хотел трахнуть Милтию, но у него не было для этого средств, то у нее был отличный способ исполнить это желание или хотя бы сымитировать его.

Она не могла разглядеть на удивление развитую грудь Жона, но полуприкрытые глаза Нео сосредоточились на спящей Милтии. Очертания ее тела, изгиб губ и носа. Нео прокрутила в голове несколько воспоминаний, связанных с общением не только в кафе Жона, но и в клубе Джуниора. Все, что угодно, лишь бы лучше представить себе тело вышибалы. Хотя это было непросто, когда она активно кончала на члене Жона, сжимая и обхватывая его со всей силой, а ее рот был приоткрыт, когда она испускала тихий стон. Каждый раз, когда он попадал в нужную точку ее киски, ей приходилось повторять весь процесс заново, но в конце концов ей удалось зафиксировать образ девушки.

Нео улыбнулась, и ее лицо и тело преобразились, превратившись в то, что лежало на кровати. Длинные черные волосы, бледная, как луна, кожа и зеленые глаза оттенка нефрита. Хотя Нео внесла несколько «поправок» — в основном в лучшую сторону. Она была просто улучшенной версией Милтии, с большей грудью, широкими бедрами и, самое главное, она не умела говорить.

Жон на мгновение потерял дар речи, что дало Нео возможность наклониться вперед, прижавшись к стене, и взять губы Жона, притянув его тело ближе к себе.

Он уже был близок к тому, чтобы кончить, но когда перед ним была Милтия, Жону было трудно сдерживаться. Обхватив ноги Нео и прижав ее к стене за колени, он стал сильно долбить Милтию. Пронзая ее матку при первом и каждом последующем толчке, до такой степени, что ее тело конвульсивно обхватывало его член при каждом движении. Это было то, что он всегда хотел сделать. Он не знал пощады, ускоряя темп и вытряхивая все дерьмо из Нео, маскирующуюся под Милтию, которая все еще крепко спала на кровати позади него. Или, по крайней мере, он так думал. Он был слишком увлечен губами Нео, чтобы сказать об этом, — мятный вкус оставлял во рту желание большего.

Он заскрипел зубами, сдерживаясь, чтобы не кончить, его яйца жаждали освобождения в этой лисице, которая стремилась копировать и улучшить его девушку. Раньше он и представить себе не мог, что такое возможно, но теперь…

Язык Жона боролся с ее языком, когда он сжимал ее ноги, пытаясь сдержаться еще хоть немного. Ее киска казалась еще большими тисками, чем раньше, специально созданной для того, чтобы выжимать из него всю сперму. И судя по тому, как болели его яйца, умоляя кончить, она отлично справлялась с этой задачей.

Задыхаясь, Жон отстранился, глядя на о-образное лицо Милтии, и сделал последний толчок в ее матку, вогнав в нее весь свой девятидюймовый член. Сперма хлынула из его яиц, через член, сквозь шейку матки и прямо в ее уже детскую комнату, переполненную семенем. Белое горячее семя вытеснило то, что уже было там, вызвав небольшую выпуклость на животе Нео от ее переполненного лона, а излишки вытекли из ее киски на пол.

Но Жон думал не об удовольствии от оплодотворения молодого, плодородного лона. Его занимало лицо «Милтии». Вид полнейшего экстаза, трепещущие глаза, лицо, испачканное черными слезами от подводки, и рот, приоткрытый от траханья ее киски. Именно такое лицо он всегда хотел видеть на своей девушке, не просто лицо наслаждения. Но когда ее трахают до такой степени, что она не может ни думать, ни видеть. Именно это выкачивало из яиц Жона все больше и больше спермы.

То, что Нео смогла удержать иллюзию, испытывая оргазм за оргазмом, посылая по телу разряды электричества, стало настоящим подтверждением ее обучаемости. Конечно, это было единственное, на что она была способна, но все равно это было заметным достижением по сравнению с тем, что было несколько минут назад. Медленно она восстанавливала контроль над своим телом, которое на самом деле ей не принадлежало. Казалось, что половина ее тела — это сперма Жона, рука, гладящая ее теплый живот, ее лоно, наполненное его спермой. Она не принимала никаких противозачаточных средств и не собиралась их принимать.

«Я люблю тебя, Жон.» Нео прошептала Жону, все еще оставаясь Милтией, и ее глаза не показывали ничего, кроме того, что она сказала. В словах не было лжи.

— Я тоже тебя люблю. — Жон ответил, его голос надломился.

— Ммммммх? — Звук раздался из-за спины Жона, испугав его. Это была настоящая Милтия, та, которую он не смог бы оттрахать до потери сознания. Она, конечно, скажет, что любит его, но связи между телом и чувствами никогда не будет.

— Жон? Ты что-то сказал? — Спросила Милтия, ее глаза все еще были почти закрыты. Она хорошо умела бодрствовать в течение долгого времени, но совершенно не умела просыпаться. Пройдет еще несколько минут, прежде чем она вообще встанет с кровати.

— Да. Я просто сказал «я люблю тебя». — Он честно ответил. В какой-то момент он положил Нео, но теперь ее нигде не было видно. Единственным остатком того, что она там была, была обильная сперма на полу, для чего он использовал простыню так тихо и незаметно, как только мог на глазах у кого-то.

— Я тоже тебя люблю~ — Она ответила ему улыбкой. Это заставило сердце Жона затрепетать, подтверждая, что он действительно любит Милтию, а она любит его. Пусть их отношения не были идеальными, но это были их отношения. И если приложить время и усилия, то все получится.

Жон едва не выругался, когда что-то мягкое и влажное прошло по его члену. Кто-то делал ему невидимый минет, и у него было всего несколько догадок, кто бы это мог быть. Он был вынужден стоять на месте, пока Нео отсасывала ему, но, по крайней мере, когда он смотрел вниз, казалось, что он действительно полностью одет. Милтия еще не до конца проснулась, но уже слегка улыбалась, глядя на него.

— Знаешь, я так рада, что повалила тебя и поцеловала. — Милтия сказала это несколько невпопад, ее глаза задорно блестели. Обычно Жон сразу же согласился бы, но было гораздо труднее сосредоточиться, когда кто-то набрасывается на твой член и проводит по нему языком во все стороны. Он даже не видел, как она делает глубокую глотку и что при этом делает, так что это было почти странное ощущение вне тела.

— То же самое. Не уверен, что иначе понял бы намек. — Жон улыбнулся в ответ, прикусив губу, пока Нео сосала его член. — Раньше я был очень плох в этом плане дома. Мои сестры говорили, что есть куча девушек, которые делают намеки, а я просто не понимаю.

— Теперь я понимаю, почему они так делали~ Но эти сучки были не мной. Теперь ты мой~ — Сказала Милтия с легкой ухмылкой. Сердце Жона упало, когда она соскользнула с простыней и встала. На ней по-прежнему была только пижама, волосы лежали в беспорядке, но это была все та же женщина, которая ясно дала ему понять, что он ей нравится. Жон был уверен, что она сейчас попытается повторить то, что сделала, — до тех пор, пока она не заколебалась.

Она была уже совсем близко, настолько близко, что, если бы не была поглощена своими мыслями, услышала бы, как Нео отсасывает ему. Но она была поглощена. Поэтому она лишь чмокнула его в щеку, а потом отвернулась, покраснев.

Жон не был удивлен. В их отношениях все шло именно так, и Милтия не была столь откровенна, как вначале. Возможно, в этом была хотя бы частичная вина Жона, но он, конечно, не был виноват во всем.

— Может, еще немного? — Спросил Жон с надеждой и нетерпением.

Милтия взглянула на него и, ничего не говоря, впилась в губы сладким поцелуем. Их языки смешались, дыхание Милтии стало горячим и тяжелым. Это вывело его из равновесия, и, не видя ее, он притянул голову Нео к своей промежности и держал ее там, пока кончал. Он чувствовал, как она глотает его сперму, как раздуваются ее ноздри, пытаясь справиться с потоком, в то время как он смыкал губы с Милтией.

Только когда Жон был удовлетворен, Милтия отстранилась. Она покраснела, глаза ее были полуприкрыты, но момент прошел, и она смутилась.

— Н-Ну, это было немного больше. Сейчас я приму душ.

Не прошло и нескольких минут, как Милтия выполнила свое обещание: вошла в крошечную ванную и сразу же включила воду на полную мощность. Жон был уверен, что слышал приглушенный звук ее смущенного крика.

Нео вернулась в свое обычное обличье, сперма стекала по ее губам и горлу, пока она продолжала сосать член Жона. Она закатила глаза, вероятно, от того, что Милтия такая ханжа. Только когда Жон был чист, она отстранилась, оставив его член чистым от спермы. Нео выглядела достаточно довольной.

— Ты э… не против повторить? — Спросил Жон, несколько неловко.

Нео нахмурилась, словно это было уже предрешено, и закатила глаза. Она кивнула, чтобы он почувствовал себя лучше, подобрала рваные остатки одежды и помахала на прощание, после чего растворилась в воздухе. Дверь, казалось, открылась и закрылась без всякой причины, и так она и ушла.

И только тогда Жон вспомнил, что на самом деле она не забрала документы.

Ну, тогда Нео или Роману придется вернуться и забрать их. Надеюсь, Нео, подумал он.

На этот раз он оделся по-настоящему, так как, к сожалению, после ухода иллюзионистки он остался совершенно голым. Когда он спустился вниз, Милтия все еще была в душе — на целых двадцать минут позже, чем он планировал.

Бизнес уже начал оживляться: Вельвет стояла у кассы в своем сексуальном костюме полицейского, а Рассел сидел за столами в костюме заключенного под номером «6474131» из старой истории, в которой заключенные умирали после того, как на их рубашке появлялось число секунд. В этот момент Жон понял, что он единственный не в форме, поздоровался с несколькими завсегдатаями, взял коробку с костюмами и облачился в форму начальника тюрьмы, в которую, он был почти уверен, большинство настоящих начальников тюрем а) не влезут и б) если бы влезли, то не были бы замечены. Она была слишком тесной для его тела и, на его вкус, слишком откровенной в ногах. Он напомнил себе, что на нем, по крайней мере, не то, что на Вельвет, потому что он не представлял, как ей удается носить это и работать.

День прошел как обычно для тематических выходных. Много шуток, отсылок к нарядам или комплиментов в адрес кафе в целом. В целом атмосфера была более счастливой и радостной, что нравилось всем. Не было случая, чтобы Жон посмотрел на Вельвет или Рассела, чтобы они не улыбались. Да и клиенты тоже. Именно для этого он и создал «Жона».

Хотя он чувствовал себя довольно глупо, когда покупатель попросил пончик (это был Порт, сопровождаемый Озпином). Видимо, Озпин застрял в Биконе и разбирался с особо проблемным учеником), а он лишь окинул их пустым взглядом.

Жон сделал мысленную пометку принести пончики на субботу и воскресенье, потому что это было довольно хорошее предложение. Но в остальном это был такой же день, как и все остальные.

Удовлетворение с Улыбкой

Содержание

Глава 1: Пирожное - Жон х Вельвет

Глава 2: Простыни - Жон х Вельвет, Жон х Нео

Глава 3: Сделка — Жон и Синдер

Глава 4: Сестролюб - Жон х Мелани

Комментарии (0)