Наверное, непонятный шорох был слышен даже за стенами каморки. Могло показаться, будто за старой дверью кто-то из грызунов рыл себе норку крохотными коготками, но стоило миновать эту дверь, как в свете лампы показался стройный силуэт с завязанными в пучок волосами, склонившийся над листом бумаги и яростно черкавший его. Если бы звук действительно был настолько громкий, как казалось, наш художник все равно не обратил бы на это внимание: слишком уж был увлечен работой. И при одном взгляде на нее можно было понять почему.

Первое, что привлекало внимание — глаза. Два уголька словно смотрели тебе в душу, пронизывали ее холодом и обещали привидеться в кошмарах. Сложно представить, с каким трудом художнику удалось так живо отобразить неживое. Но поражало не то, как столь миловидное юное личико излучало неимоверную жестокость, надменность и тщеславие, а то с каким светлым чувством рисовал его парень, какую любовь вкладывал в каждый штрих и с каким упоением наслаждался проделанной работой.

До конца оставалось совсем немного: придать объем губам, которые он словно оставил напоследок, но воздух прорезал мрачный тревожный звук. Он то ослабевал, то становился громче и сердце замирало от этих горок. Музыкант будто говорил «Давай, попробуй убежать, все равно не спасешься». И был звук настолько громким, настолько уверенным, что подчинял себе тело и разум. Ты больше не мог пошевелиться, не мог думать ни о чем, кроме этой мелодии.

Парень поднял голову в сторону школы, прикрыл глаза и сладостно улыбнулся.

Железные ворота с жутким скрипом отворились и на территорию «Невермора» въехал черный лимузин. В ту же секунду на землю упали первые капли дождя, и чем ближе к цели были Аддамс, тем сильнее он становился.

— Я удивлена, что на ваших губах еще осталась кожа. С учетом того, что за поездку вы ни разу не отлипли друг от друга, точно должны были вскочить волдыри.

Супруги с явным нежеланием разорвали поцелуй и обернулись на дочь. Ее слова их не пристыдили, но должное действие возымели.

— Хоть и не показываешь этого, — как всегда с улыбкой начала Мортиша, легким движением вытирая с лица мужа помаду, — но ты рада сюда вернуться. А мы рады, что ты наконец смогла найти место по душе.

Девушка вспомнила с каким несвойственным нетерпением собирала вещи в чемодан и неосознанно считала дни до отбытия.

— Оно подходит для писателя. Мой роман ждет продолжения, и где, как не здесь, я найду вдохновение. Надеюсь, этот год будет таким же веселым, как предыдущий.

— Только не забывай практиковаться в провидении. И постарайся никого не убить.

— Ты желаешь мне скучной учебы?

— Некоторые из семьи завидуют, что на твоих руках столько крови. Дай им шанс на реванш.

Машина миновала каменную ограду и остановилась, диалог был закончен.

Прощание длилось недолго и прошло безэмоционально. Ларч выгрузил вещи, родители произнесли слова любви, а Паксли обнял на прощание и сказал, что будет скучать. И может быть где-то внутри черное сердце было тронуто, но ни один нерв в лице не дрогнул, губы не растянулись в улыбке, по щеке не скатилось ни слезинки. Уэнсдей обронила тихое «Прощайте», взяла в руки чемоданчик и направилась к школе.

— Пальцев с нее не своди и о проблемах сообщай сразу нам. До свидания, Вещь, — последнее, что сказала Мортиша и села в машину, а рука помахала вслед и побежала за подопечной.

Лето наконец подошло к концу. Пора возвращаться к учебному году, который так сильно ждал и он, и она... но по одной ли причине?

Уэнсдей

Введение

Энид с разбега бросилась ей на шею, из-за чего они обе чуть не грохнулись на пол.

— Я так скучала, — оправдалась она, крепко зажмурив глаза и растянув улыбку во все лицо.

Уэнсдей продолжала стоять с руками по швам и, казалось, пребывала в шоке от такого резкого наплыва эмоций. Это был второй раз, когда она простила соседке объятия.

— Я заметила, — от нехватки воздуха голос стал хрипловатым, — Жаль нет лимита на отправление сообщений.

Как только Энид узнала, что Аддамс обзавелась телефоном, в тот же час выклянчала у Ксавье ее номер, — хоть парень и сопротивлялся до последнего, и никакой шантаж его не испугал, — и писала ей чуть ли не каждые полчаса абсолютно обо всем: о семье, об Эйджексе, о погоде в Сан-Франциско, о торте, съеденном на обед, и не забывала высказывать предположения по поводу дальнейшего развития событий, касаемо школы.

— Было столько новостей, — отмахнулась волчица и расцепила руки, — Не обманывай хотя бы себя, что не рада меня видеть.

К счастью, это было правдой. Непонятно почему, но эта неординарная, — а можно ли применять такое слово в пансионе для изгоев? — громкая, экстравертная особа не отталкивала Уэнсдей, и для последней это многое значило. Может быть она не любила, но по-своему симпатизировала соседке, которой, казалось, этого было достаточно.

У ног послышался тихий топот и в ту же секунду комнату поразил радостный возглас:

Внимание Энид переключилось на руку, и Аддамс с облегчением выдохнула, прошла к своей стороне спальни, положила чемоданчик на кровать и принялась разбирать содержимое, в надежде закончить до того, как принесут остальные вещи. Ей повезло, подруга, — если их отношениям можно было дать такое название, — за рассказом свежих новостей и разговором с Вещью забылась на добрые полтора часа, а когда очнулась, Уэнсдей уже занесла пальцы над печатной машинкой.

— Успеешь еще начать свой роман, — мигом забыв про все дела, волчица решила вырвать соседку на прогулку, — Пойдем скорее, столько новеньких прибыло после событий прошлого года. Мне нужно обо всех разузнать для блога, и твоя проницательность в этом поможет.

В какой-то степени это был просто предлог, чтобы вывести Уэнсдей на улицу, потому что общее число новеньких, числящихся в блоге Энид, превышало пятьдесят изгоев.

— Ты все еще мучаешь людей знанием орфографии?

— Я помогаю им быть в курсе событий.

— Мать Тереза во плоти.

Уэнсдей обернулась, нахмурив брови, и по лицу Энид убедилась, что та не понимала с чем соглашается. Аддамс решила не уточнять, что на самом деле мать Тереза была жестока и не одного человека довела до мученической смерти.

— Иронично, — она усмехнулась где-то внутри и вернулась к роману.

— Потом допишешь, — не выдержала девушка и хотела силком уже вытолкать подругу из комнаты, как та, понимая, что лучше согласиться и пойти добровольно, резко встала и направилась в коридор.

— Симпатичные перчатки, — заметила Энид, когда они шли по квадратному двору, что на самом деле был пятиугольным.

Она говорила о чудесных черных хлопковых перчатках, которые доходили Уэнсдей до самого локтя.

— Хорошо смотрятся с платьем.

— Для блокировки видений, — поспешила та убедить соседку, что дело вовсе не в стиле, хоть на самом деле отчасти и в нем тоже, — В последнее время я вижу их чаще.

— Ты не упоминала об этом…

— Как и о многом другом.

Энид уже открыла рот для возмущения, но мимо прошел незнакомый, — для Уэнсдей, — парень, и ей пришлось повернуться, чтобы дольше смотреть ему в след.

— Оран Мак’кларен. Один из новеньких. Говорят, его сюда из-за сожжения целого города отправили.

— И зачем тебе я, если ты сама справляешься?

— Это не так! — девушка нагнала летящую вперед подругу, — Неужели тебе самой неинтересно посмотреть на новые лица?

— Только если это будут лица мертвых, а мама просила никого не убивать.

— Вообще-то, чтобы ты знала, теперь ты для многих кумир. «Та, что отправит мертвого на тот свет». Классно звучит?

— Конечно, и хейтеров хватает, но у какой звезды их нет? Они считают, что если бы не Бьянка, гореть нам всем на костре.

На этот раз Аддамс промолчала. Скорее всего потому, что сама понимала, что без сирены не справилась бы. Ведь сколько бы Гуди ей не помогала, если бы Бьянка не отвлекла пилигрима на себя, Уэнсдей уже была бы мертва.

— О, а вот и твой главный поклонник, — вывел ее из размышлений голос, явно на что-то намекающий.

Уэнсдей, как бы не утверждала, что безразлична к этой теме, все-таки вырвала взгляд из толпы и сфокусировала его на человеке, что-то чертившем на стене. Ксавье обернулся в их сторону, улыбнулся и махнул рукой. Уэнсдей расценила это как знак приветствия, Энид как просьбу подойти и через пару секунд они обе взирали на новое произведение искусства в кирпичах.

— Ты не видел Эйджекса? — как бы невзначай начала Энид, а после вприпрыжку отправилась в указанном направлении.

Ксавье мысленно поблагодарил ее за оказанный жест.

— Уэнсдей, — с сомнением стоит ли отвесить поклон, поздоровался он.

— Ксавье, — в своей привычной холодной манере ответила девушка.

— Рад тебя видеть. Теперь нет сомнений, что год пройдет весело.

— Если на меня не перестанут глазеть, как на обезьяну в зоопарке, веселье начнется сегодня.

И правда. Начиная с приезда в пансион и до настоящего момента, все, кому не лень, хотя бы раз, но пристально взглянули в сторону Аддамс. Одни как свидетели событий прошлого года, другие как новоприбывшие, заметившие местную знаменитость.

Парень с улыбкой почесал макушку и прикусил губу, словно хотел что-то сказать, но не решался. Даже после того, как они прообщались все каникулы, между ними висела некая неловкость.

— Белладонна устраивает что-то вроде вечеринки в честь нового учебного года, — собравшись с силами, выпалил Ксавье, — Хочешь пойти? Не со мной, не в качестве моей девушки или подруги, а просто.

— Элитная вечеринка элитного клуба, членом которого я не являюсь? Сложный вопрос.

— Брось, твои родители — его основатели, а в свете прошлых событий…

— Было бы забавно наблюдать, как вы превращаетесь в животноподобных существ посредством алкоголя, но мне нужно разобрать вещи, — очередной предлог, чтобы остаться в комнате. Или чтобы не остаться с Ксавье наедине?

И все же ей, насколько это вообще возможно, было неудобно, что такое длительное количество времени она подозревала не того, не верила предостережениям, еще и упекла за решетку единственного, кто всегда был на ее стороне.

— Энид тоже идет. На что спорим, что она уговорит тебя?

— Предположу, что Эйджекс в эту секунду предлагает ей пойти?

— Бьянка не в восторге, но обещала не показывать этого.

— А в переписке ты была более общительна и дружелюбна, — парень откинулся на чистую часть стены и скрестил руки.

— Я отвечала раз в день.

— Чтобы не показать свою заинтересованность во мне? — он чувствовал, что резал пятки о лезвие, по которому шел, но не мог удержаться.

— Сообщение не может в полной мере передать мое настроение, мимику и жестикуляцию, — проигнорировала Уэнсдей очевидный флирт.

Она ничего не ответила, даже не обдала холодным взглядом. Просто развернулась и пошла обратно в комнату.

— Я буду ждать тебя. В полночь, — крикнул парень ей вслед и вернулся к граффити.

Глава 1. Часть 1

Она сидела на крыше, обхватив ногами музыкальный инструмент. Смычок скользил по струнам, а пальцы по грифу, пропуская через себя едва уловимые, но от того лишь более приятные вибрации. Сердце сжималось с каждым скачком нот, тело непроизвольно двигалось в такт мелодии, пока глаза бегали от строчки к строчке в тетради. Музыка разливалась по венам, стала тем, чем девушка жила в этот момент. И казалось, если оборвется мелодия — умрет и Уэнсдей.

Вещь перевернул последнюю страницу, игра близилась к концу, и как же девушка не желала этого. Она готова была музицировать всю ночь, весь день, пока пальцы не стерлись бы в кровь, и так громко, пока не оглохла бы. Она хотела остановить время и раствориться здесь и сейчас, стать с виолончелью единым целым и играть вечность.

Но секунда, вторая и мелодия утихла, еще мгновение и рука со смычком опустилась. На лбу выступили капельки пота, над губой испарина, но она была рада.

— Еле дождалась, пока закончишь, — раздался уставший голос за спиной.

Уэнсдей не ответила и неспешно стала собирать нотные листы.

— Ну что, Паганини, скажешь идешь к Белладонне или нет?

— Скажу, что Паганини был скрипачом.

— Я не знаю виолончелистов, — с долей раздражения, ответила Энид.

— И это серьезное упущение в образовании. Но я не удивлена, с учетом того, как ты ведешь блог.

— Я могла бы обидеться на эти жестокие слова, но ты моя подруга и я великодушно прощу тебя, — не без гордости произнесла девушка, пусть ее маска и спала через секунду, — Так мы идем? Не могу выбрать наряд.

— Вынуждена тебя огорчить, но подобные мероприятия не в моем вкусе. Предпочту провести вечер за чтением дневника какого-нибудь убийцы.

— Ты привезла в пансион дневник убийцы? — наверное информация такого рода больше не должна была вызывать удивление, но продолжала делать это до сих пор.

— Тринадцать различных дневников и несколько писем, — уточнила Уэнсдей, — Помогает заснуть.

— Иногда я задаюсь вопросом почему мы дружим.

Энид залезла в комнату и продолжила копаться в куче одежды, время от времени прикладывала что-то к телу, оценивала образ у зеркала и возвращалась к поискам.

Уэнсдей же без особого труда, — что абсолютно поразительно, — занесла виолончель с остальными предметами внутрь, подошла к книжной полке, провела пальцем по корешкам, осторожно достала нужный дневник и, поудобнее устроившись за столом, демонстративно открыла первую страницу с надписью «Ариэль Кастро».

Примерно спустя час на телефоне Энид зазвонил будильник, а это значило, что пора выдвигаться. К счастью, она успела собраться еще четверть часа назад и последние несколько минут смиренно сидела на кровати, рассматривая читающую подругу.

— Я одолжу тебе его, если хочешь, — не поднимая глаз, предложила Уэнсдей.

— Мы можем одеть тебя, еще есть время. Будет весело. Ставлю сто долларов, что ты никогда не была на вечеринках, — она была готова умолять.

Аддамс бесстрастно повернулась и с ноткой ностальгии на лице начала, — и по этому выражению можно было понять, что рассказ не сулит ничего хорошего:

— В честь дня рождения дяди семья заказала каждому на ужин бьющееся сердце, а потом мы пытались сбить яблоки с голов людей, пока те бегали и прятались от нас по дому, потому что отец пошутил, что мы никогда не стреляли.

— Да как… как такое вообще возможно? — краска сошла с лица Энид и та вот-вот готовилась упасть в обморок от картины, что рисовало воображение.

— Полностью согласна. Мне было двенадцать, как они могли подумать, что я не умею стрелять из арбалета?

Уэнсдей и дальше могла бы рассказывать о том чудесном, по ее мнению, вечере, но звук будильника прервал эти размышления и привел в чувства волчицу.

— Знаешь, мне очень интересно, но я обещала Эйджиксу быть на месте вовремя. Я обязательно дослушаю историю в следующий раз. Приятного чтения.

Уэнсдей проводила соседку взглядом и продолжила знакомство с личностью насильника.

Она знала как люди реагируют на истории подобного рода. Часто это доставляло ей удовольствие. Но когда голову посещала мысль, что не найдется человек, который поддержит ее идеи — грустная тень пробегала по бледному лицу. Но ведь Уэнсдей не нуждалась ни в ком, кроме себя, и подобное не должно было ее заботить. Большую часть времени было действительно так, но чем старше она становилась, — особенно получилось прочувствовать это на каникулах, — тем больше ставила под сомнения собственное мировоззрение. И сейчас ей казалось, что нет ничего ужасного в том, если на всей планете будет всего один человек, способный слушать ее не с отвращением или страхом в глазах, а с улыбкой.

Прочитанный дневник давно стоял на книжной полке. Вещь листал журнал на кровати Энид. Часы показывали двойку на циферблате, а в комнате все еще была только одна девушка, которая смотрела в потолок и почему-то волновалась.

Она не осознавала этого чувства, но ощущала неприятную тревожность в груди, стоило только подумать об Энид. Ведь тот, кто натравил на изгоев хайда и Лоран, был на свободе. И компания пьяных подростков могла стать его мишенью. И среди этих подростков Энид. И Ксавье… да, и он тоже, ведь, какая бы неприятная история не произошла с ними в прошлом, за эти месяцы переписок они успели найти какой-никакой, но общий язык. Торп смело назвал бы это дружбой, но Уэнсдей не торопила события.

И сейчас, лежа на кровати, переживала за них обоих.

Глава 1. Часть 2

Стоило дважды щелкнуть пальцами, как статуя с книгой и вороном в руках ушла глубже в стену, открывая проход к лестнице. Уже отсюда были слышны обрывки фраз и приглушенная музыка. В этот раз не пришлось использовать фонарик: света из зала вполне хватало, чтобы рассмотреть дорогу под ногами.

С каждой пройденной ступенькой звуки становились громче, отчетливее, можно было разобрать слова песни. Уэнсдей спустилась с лестницы и ее взгляду открылась шестиугольная комната; у трех книжных шкафов стояли скамьи, занятые подростками настолько, что некоторые сидели на коленях друзей, напротив стол с мутными напитками, снэками и стаканами, в центре зала танцевали три явно опьяневшие девушки, поодаль, в тени, беседовало еще несколько человек. Все они не заботили Уэнсдей, она глазами искала светлые волосы и знакомое лицо.

— Ты пришла! — Энид вышла из темноты и даже всплеснула руками от радости, — Лучше поздно, чем никогда.

— Отчего-то мне небезразлична твоя безопасность и я решила убедиться, что все в порядке.

— Не волнуйся за нее, она в надежных руках, — вслед за девушкой на свет вышел и Эйджекс.

— Мы не планировали напиваться, поэтому в основном в ассортименте сок и газировка. Можешь быть спокойна, — продолжал парень.

— Ты ведь останешься? — голосом, полным надежды, спросила Энид.

И это застало врасплох. Тревожное чувство настолько проело грудь, что Уэнсдей, не в силах больше терпеть, наказала Вещи следить за комнатой, а сама отправилась проверить соседку. Но все, чего она хотела — удостовериться, что та в порядке. Присутствовать на каком-то сомнительном мероприятии не входило в ее планы. И вроде бы свою задачу Уэнсдей выполнила, но была ли гарантия, что беспокойство не настигнет вновь, когда она вернется в комнату? Праздник явно не думал подходить к концу, а значит Энид еще долго будет здесь. И что же, бегать каждые полчаса проверять ее? Не проще ли остаться, перетерпеть какое-то время, а потом спокойно спать и видеть десятый кошмар?

Энид подпрыгнула на месте и широко улыбнулась.

— Пойдем танцевать, музыка потрясающая!

Он увидел ее еще на лестнице. Уголки губ сами поползли вверх, а сердце приятно дрогнуло. Тело уже напряглось, чтобы встать на ноги и подойти, но Энид с Эйджексом оказались быстрее.

На фоне веселящихся друзей она выглядела слишком отстраненной и мрачной. Впрочем, как всегда. Вся эта атмосфера и обстановка поражали ее, в плохом смысле. Это было видно по выражению лица, по тому, с каким отвращением Уэнсдей озиралась, как демонстративно стороной обошла импровизированный танцпол и села в отдалении. Ребята, что занимали это место, благородно его уступили и отошли к столу, и теперь вся скамья принадлежала девушке. Ксавье решил воспользоваться моментом и в секунду преодолел несколько метров до нее.

— Немного опоздала, но все же пришла, — начал он, занимая другой край скамьи.

— Пришлось, — Уэнсдей продолжала наблюдать за подругой, смахивая в эту секунду на маньяка.

Она ответила не сразу и до последнего сомневалась стоит ли вообще рассказывать об опасениях.

— Я думаю, Лорал и хайд всего лишь пешки в чьей-то игре, и за ними стоит кто-то более страшный. И если это так, нам следует быть начеку.

— Ты переживаешь за Энид… — с непонятной грустью в голосе произнес парень и опустил голову.

— И… Только за нее? — в конце концов, он считал себя ее другом, и было бы неприятно узнать, что это невзаимно.

Аддамс опустила взгляд и слегка повернулась в сторону Ксавье.

— И за тебя, — затем резко открыла глаза и посмотрела на него, — Ты неплохой собеседник, которого мне было бы жаль потерять.

Он нервно затеребил пальцы и усмехнулся, Уэнсдей вновь принялась следить за Энид.

— Я не рассказывала, как мы с семьей ели живые сердца и гонялись с арбалетами за людьми по дому? Энид не понравилась эта история.

— Можешь рассказать мне. Уверен, оценю ее по достоинству.

Глава 1. Часть 3

— Значит вот что в твоем понимании «в надежных руках»? — со стороны могло показаться, что сейчас из черных глаз вырвутся лазерные лучи и сожгут Эйджекса.

— Но ведь с ней ничего не произошло. Ну выпила, ну переборщила… — в этот момент он был похож на нашкодившего щеночка, что пытается искупить вину милым взглядом. Правда с Уэнсдей такие трюки не прошли, и за то, что не уследил, ему на спину посадили заснувшую Энид.

— Как она вообще до него дорвалась? — задался вопросом Ксавье, решивший проводить ребят до комнаты, за компанию, — К ее приходу из алкоголя почти ничего не осталось.

— Она особо не пила до этого, — пояснил Эйджекс и подкинул девушку, чтобы устроить ее поудобнее, — А она маленькая, хрупкая, много и не надо было.

— Так и не было этого «немного»! — продолжал Ксавье.

— Замолчите оба, — резко прервала разговор Уэнсдей и встала на месте, — Из-за ваших споров нас поймают. И кто знает как новый директор отнесется к тому, что ученики на рассвете возвращаются после тусовки, — последнее слово она взяла в кавычки.

Была хоть какая-то польза от звания убийцы мертвых: тебя слушали и боялись перечить. Поэтому парни без лишних слов одновременно вздохнули и пошли дальше в полной тишине.

Но у развилки между женскими и мужскими комнатами произошла размолвка:

— Я не донесу ее. Можно оставить тело здесь и разойтись, — спокойно предложила Уэнсдей, на которую парни хотели повесить, в прямом смысле, Энид.

— Говоришь о ней, как о трупе, — нахмурил Ксавье брови.

— Нас не пропустят, — возражал Эйджекс, у которого уже бежал пот со лба, потому что шапка насквозь промокла и отказывалась впитывать что-то еще дальше.

— Могу дотащить ее по полу, правда руки вывихну.

— А вы не боитесь, что охранник задастся вопросом откуда в такой час идут девушки и почему одна из них в отключке? — вмешался Торп.

— Предлагаешь сирену позвать? — порядком раздраженный парень снял Энид с себя и усадил около стены, у которой квартет и прятался.

— До первого занятия осталось меньше пяти часов. Мы еще час потратим, чтобы до кого-нибудь дозвониться и дождаться его, — заметила девушка, которая явно жалела, что осталась на этой вечеринке.

— Если и звать кого-то, то Кента. Он сильный и спокойно донесет ее, — Ксавье достал телефон и начал листать список контактов.

— Он ушел еще час назад, а на ночь звук отключает. Скорее всего спит уже, — Эйджекс подошел к другу и уставился в экран.

— С новеньким. Лысый такой и правая рука как поджаренная.

— У меня его номера нет.

Под перешептывание парней Уэнсдей подошла к Энид и села рядом, упершись спиной в холодную стену.

— Если вы сейчас не решите проблему, мы останемся здесь до утра.

Разговор стих и друзья повернулись к ней.

— А почему только мы должны думать? — возмутился Эйджекс, — Это и твоя проблема тоже.

— Потому что я изначально была против. Или вы хотите, чтобы я закинула ее на спину и вскарабкалась в комнату по стене, как паук?

— Звони Кенту, может он не спит, — обратился Эйджекс к другу и тот нажал кнопку вызова.

И он правда не спал и прибежал на помощь через двадцать минут, — пансион все же не маленький, — после звонка. И охранника усыпил, и спящее тело до комнаты донес, только перед входом передал обратно Эйджексу и отправился обратно в свое крыло.

Уэнсдей любезно придержала дверь, пока парень вносил Энид внутрь. Ксавье не постеснялся и прошел вслед за ним, только в другую часть спальни.

— Так вот как выглядит твое жилище… — он убрал руки в карманы толстовки и с особым трепетом осмотрел рабочий стол, кровать, книжные полки и футляр с виолончелью, — Я вернул должок, теперь можно спать спокойно.

— О чем ты? — оглядываясь то на Эйджекса, что заботливо снимал с Энид ботинки, то осматривая свой уголок, словно видит его впервые, ответила Уэнсдей.

— Ну ведь ты мое видела, — Ксавье усмехнулся и перевел взгляд на девушку.

— Не помню, чтобы заходила в ваше крыло.

— Зато я помню, как на соревнованиях кубка По ты утерла нос Бьянке, объявив, что не лучше всех, лучше нее.

— Все еще не понимаю о чем ты, — она снова обернулась и увидела, что Вещь помогает Эйджексу укутывать Энид одеялом.

— О том, что тот разговор с ней произошел в моей комнате, — улыбка парня стала больше, — и знать о нем ты могла только при личном присутствии.

Уэнсдей подняла на него глаза.

— Вам пора, чары сирены скоро спадут. Сомневаюсь, что вы решитесь прыгать отсюда во двор.

— Уже уходим, — оповестил Эйджекс, поправляя Энид волосы, — Ты бы приготовила ведро на всякий случай.

— Если захлебнется — будет ей уроком, что нельзя столько пить.

Парень вздохнул, нехотя отошел от кровати и направился к двери, попрощавшись с Уэнсдей.

— Доброй ночи, — не переставал улыбаться Ксавье и последовал за ним, — До встречи.

Глава 1. Часть 4

— А нам обязательно идти? Я нехорошо себя чувствую, — Энид, бледная, словно смерть, безуспешно пыталась застегнуть обувь.

3а то время, что она собиралась, несколько раз случались приступы тошноты, то усиливалась, то затихала головная боль и всё это сопровождалось сильным недомоганием. Волчица буквально в любой момент могла упасть в обморок.

— Ты сама пошла на такую пытку, когда ночью пила всё подряд, — Уэнсдей поправила воротник и по очереди подтянула перчатки.

— Я немного переборщила, — слабым голосом протянула девушка и схватилась за голову.

— Что ты такое пила, что тебе настолько плохо?

Вещь заботливо подтянул Энид её сумку.

— У оборотней похмелье часто проходит сильнее, чем должно, — она улыбнулась руке так сильно, как только могла.

— Интересно, — с лёгким прищуром произнесла Уэнсдей, прихватила со стола сумку и направилась к двери, — Идём, нам пора.

В аудитории, полной учеников, висела тишина. Правда, на каждом ряду хоть кто-то, но перешептывался, но в сравнении с тем, какими шумными обычно были изгои — царила идиллия. Взгляды и разговоры были направлены в сторону сцены, где с минуты на минуту должен был появиться новый директор. И все ждали.

Исключением не стала и Уэнсдей. Мало того, что она прислушивалась и приглядывалась абсолютно ко всему по просьбе Энид, — чтобы если та всё же рухнет в обморок, ничего не пропустить, — так ещё и успела привыкнуть к школе за те несколько недель в прошлом году, а значит, кандидатура нового директора теперь касалась и её. Кто-то говорил, что им может стать другой выпускник пансиона, кто-то, что это будет нормис, но большинство настаивало, что на пост директора назначили мужчину из Европы. Строили догадки о его способности, о причине переезда на другой континент, даже о подробностях личной жизни. Поскольку Уэнсдей это тема интересовала не так сильно, то и слушала она лишь обрывки фраз, что значило отсутствие сплетен для блога.

Аддамс повернула голову в сторону подруги и увидела, что та крепко спит, на плече Эйджекса, и было это весьма ожидаемо. Взгляд скользнул дальше в ряд и Уэнсдей встретилась глазами с Ксавье. Его лицо, как и всегда, растянулось в улыбке, и он беззвучно произнёс «Привет».

Послышались тяжелые шаги на сцене, и все ученики разом обратили в ту сторону свои взгляды, кроме этих двоих. Ещё несколько секунд они просто смотрели друг на друга, пока вошедший человек не поздоровался, и даже в этом случае девушка отвернулась первая.

— Меня зовут мистер Джонсон, очень просто, вы быстро запомните. Я был назначен директором этой школы. К сожалению, в отличие от миссис Уимс, я не ее выпускник, но тщательно ознакомился с некоторыми, — он поднёс кулак к лицу и специально кашлянул, — особенностями.

Постепенно шёпот в зале усиливался и переходил на громкость обычного разговора. Каждому было, что обсудить.

— Так же меня посвятили в события прошлого семестра. Сразу попрошу мисс Аддамс, мисс Синклер, мисс Барклай и Мистера Торпа зайти ко мне после окончания занятий.

Уэнсдей нахмурила брови и взглянула на Ксавье. Тот напрягся и что-то шепнул Эйджексу. Девушка опустила взгляд и скрылась в размышлениях о причине вызова к директору в первый же день учебы. Возможно он хотел узнать подробности о восстании Джозефа Крэйкстоуна, о его мотивах и сообщниках. Но по словам мистера Джонсона эта информация ему известна. Может быть за время незапланированных каникул произошло ещё что-то странное? Но ведь тогда весь город бы судачил… или местные власти снова что-то скрывают?

— Для всех второкурсников будут введены новые курсы, согласно их способностям, — на этих словах Уэнсдей наконец очнулась, — Каждый из вас уже числится в списках на занятия, поэтому дополнительно подавать заявление не нужно, лишь забрать расписание у библиотекаря. Если у вас остались какие-нибудь вопросы — смело задавайте.

Дальше последовало обсуждение скучных и ненужных моментов о преподавателях, режиме работы перестроенных частей пансиона и многих других подобных. Но кто-то спросил о бале в честь нового учебного года, и Уэнсдей напрягла уши.

— Да, точно… мы знаем, что многие из вас ждали этот бал, и в свете последних событий на совещаниях очень долго разбирался этот вопрос, — он словно специально тянул болезненный нерв как можно дольше. Не подумайте, обычно Уэнсдей нравилась такая процедура, но сейчас так и хотелось направить в сторону мистера Джонсона саблю и приказать быстрее закончить, — и мы пришли к мнению, что балу быть.

Волной по залу разнеслись довольные голоса и с души девушки словно сбросили камень. Правда почему она испытывала такое облегчение от какого-то глупого праздника не понимала.

— На этом всё, можете расходиться по классам, — наконец объявил директор, хлопнул в ладоши и удалился за сцену.

— Думала, он никогда не уйдёт… — выдохнула Уэнсдей, когда вместе с Ксавье, Энид и Эйджексом вышла из аудитории.

— А мне понравилось, — Торп пожал плечами и начал копаться в карманах в поисках резинки, чтобы убрать волосы с лица, — Затянуто, но мужчина приятный.

— В тихом омуте… — под нос ответила девушка, воспоминая Роуэна.

— Мы собирались сразу забрать расписание, — словно ничего не услышал, продолжал Ксавье, — Вы туда же?

Энид несколько раз кивнула и пошатнулась, чуть не упав на Эйджекса.

— Она так весь день будет? — спросил Ксавье.

— Просто дайте ей время, — Эйджекс придержал девушку за плечи и остановился, — Давайте так: мы пойдём во двор на свежий воздух и подождём вас там, а вы заберёте и наше расписание?

Торп взглянул на безразличную Уэнсдей, повернулся обратно к другу и кивнул. Парочка тут же свернула дальше по коридору, а Торп с Уэнсдей отправилась в другую часть крыла.

— Как думаешь, зачем он просил зайти к себе? — на подходе к библиотеке Аддамс всё же решила задать этот вопрос.

Уэнсдей

Содержание

Введение

Глава 1. Часть 1

Глава 1. Часть 2

Глава 1. Часть 3

Глава 1. Часть 4

Глава 1. Часть 5

Глава 2. Часть 1

Глава 2. Часть 2

Глава 2. Часть 3

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Комментарии (33)