Голос Хозяина леса раздаëтся неожиданно, подобно порыву ветра, отчего звери, что до этого друг с другом боролись за мешок, толкаясь и рыча, напряжённо замирают на мгновение, переглядываясь.

Один лишь заяц даже не шелохнулся, продолжая спокойно сидеть, скрестив ноги в снегу.

Лишь длинное ухо дëргается и прикрытые веки трепещут, выдавая его.

— Мы ищем, Хозяин. — негромко отвечает он, выдыхая облачко серебристого пара.

Звери, всë ещë заторможенно, вновь припадают к мешку, залезая в него мордами и принимаясь рвать мясо.

Холодный ветер с запахом хвои налетает на мальчика в маске, по-свойски трепля волосы и короткую шерсть, отчего тот слегка выпрямляется, подставляясь невидимой руке, что словно поглаживает, безмолвно хваля.

Даже с закрытыми глазами он знает, что хозяин близко — руку протяни и сможешь коснуться. Открой глаза и сможешь рассмотреть чёрную шерсть по всему телу, вытаращенные бельма, и большие, загнутые витком рога.

Помимо этого, он также знает, что хоть Хозяин и не выказал ни малейшего интереса при его ответе, как будто не слушал — он на самом деле ждал от него новостей.

Заяц ещё несколько секунд молчит, а затем решительно открывает глаза и, слегка щурясь от света луны, взглядом сразу находит зверей, что, уже не обращая внимания на их диалог, пиршествуют возле мешка с угощением.

— Медведь! — коротко зовёт он, ясно дающим понять тоном, что лучше косолапому откликнуться поскорее.

И тот действительно открывается от мяса, всë ещё с ленцой и неохотой, но всë же достаточно быстро, что для него уже подвиг. — Ты нашёл кого подходящего?

— Нашёл. — медленно тянет мальчик в маске, утвердительно качая головой и облизываясь от крови.

Его голос всë ещë был похож на человеческий, по сравнению с голосами того же Хозяина или совы, но даже в нëм уже отчётливее день ото дня проскальзывали тянущиеся гласные, что выдавали звериную сущность.

Удивительно, как этот недуг обошёл стороной зайца и лису.

Медведь тем временем продолжал:

Мальчик слегка косится на Хозяина, но хранит молчание, ожидая продолжения.

Сова с лисой тем временем доедают угощение, наблюдая за отчётом друга с живым интересом. Данная тема ведь касается их всех.

— Один… Только на угощение годится, конечно. — мальчик лениво пожимает плечом, тяжело вздыхая и отводя взгляд. — Но… Может что-то да выйдет. Или нет.

— А второй… — интонация рассказывающего заметно меняется и заяц заинтересованно наклоняет голову вбок, хитро прищуриваясь и дёргая ушами. Хороший знак. — Второй хорош. Но тоже работать много надо. Дикий даже для нас.

— Не страшно… — улыбка медленно расползается по губам, когда мальчик задумчиво поднимает глаза к небу.

Разговоры насчёт Волка звучали не раз, но за всë время, что они искали, никого так подходящего и не нашли. Но теперь… Теперь у них есть шанс и, возможно, в этот раз их компанию ждёт пополнение. — Хорошо!

Он поднимается со снегу на ноги и хлопает ладонями по коленям.

— Хозяин, я посмотрю кандидатов.

Козёл одобрительно кивает, отчего позолоченные рога его блестят в лунном свете. Заяц оборачивается на остальных зверят, что стали в ряд рядом с пустым мешком и теперь раскачивались из стороны в сторону, как деревья на ветру, в ожидании его слова. Глазами находит Алису.

Она смотрит в ответ — обычно никто не осмеливается смотреть ему в глаза дольше пары секунд, но лиса приятное исключение из правил. Они вместе прошли столько, что еë, так называемый людьми, статус был почти как его и только волею пары строк он оказался на ступень выше.

Впрочем, даже если и так, другие не пытались оспаривал его некое доминирующее положение — знали, что это было близко к самоубийству.

— Удачи тебе, яхонтовый. — Скалясь, желает ему Алиса на безмолвный кивок, а затем, махнув рыжим хвостом, быстро перебегает с места за правое плечо Хозяина, останавливаясь в его тени.

— Сова. — уже вслух обращается заяц к животному. — Ты часто летаешь в деревню, наверняка видела какой-нибудь дом на отшибе, в котором никто не живёт.

— Уху! — Сова прикрывает клюв перьями, сильно склоняя голову набок, — Ви-и-идела! На отшибе, у-ух-у кромки леса! Хозяева давно его покину-ух-ули!

— Отлично, поведёшь значит. — Сова глухо ухнула и, махнув крыльями, взлетела, исчезая высоко вверху. — Медведь! К завтрашнему утру раздобудь мне очки. Я иду в школу… — Договорив, заяц, не дожидаясь ответа, так же оттолкнулся ногами от земли и взлетел ввысь, вслед за совой.

Без мелодии, что играл Хозяин каждую ночь на флейте, прыгать по твёрдому, льдистому слою наста было совсем невесело, а от осознания того, что придётся на несколько часов покидать родной лес, становилось только хуже. Перспектива общаться и «дружить» с людьми из посёлка, что далеки от волшебства так же ему совсем не нравилась.

Но возложенная на его плечи Хозяином задача требовала своего решения.

Заяц знал, что выполнит еë, даже если бы ему пришлось вывернуться наизнанку.

Лес кончался. Каждый раз взмывая в небо, он мог видеть то, как медленно вдали проявлялась деревня — ночь хоть и была тёмная, но благодаря снегу можно было кое-что рассмотреть. Например то, как на его фоне выделялись деревянные коробки, называемые домами, и то, как в некоторых из них уже горели огни. Или то, как топились в них печи, что было видно благодаря беловатым струйкам дыма, что выходили из труб и спокойно подымались кверху.

Наконец лес закончился и сова мягко приземлилась на ноги. Она ухнула, указывая крылом на двухэтажный деревянный дом с покосившимся от времени забором.

И тут же улетает обратно в лес, получив свою порцию благодарностей и разрешение.

Заяц же в один прыжок оказывается перед входной дверью, неспешно принимаясь срывать с неë заколоченные доски. Их всего несколько, так что много времени это не занимает.

Но даже освободив себе путь, он не спешит. Прикладывает ладонь к деревянной поверхности и закрывает глаза, навостряя уши.

Из рассказов совы, пока они добирались до сюда, он узнал, что в доме раньше жила верующая бабушка, а потом, после еë смерти, в него въехали еë дочь со своей семьёй. Прожили они здесь недолго, конечно, но получить жестокое наказание от высших сил за проникновение на территорию ему не хотелось

Впрочем, силы тут практически и не осталось. Так, отголоски.

Поэтому Заяц поворачивает ручку и распахивает дверь, уверенно ступая на порог.

Если бы он не был знаком с Хозяином леса, то ему вполне бы могло привидеться, что темнота в доме казалась густой и плотной, будто одно сплошное существо заполнило собой всё видимое пространство. Но это было не так.

Темнота его совсем не пугала, но пыль неприятно щекотала в носу при каждом вдохе.

Заяц закрывает дверь, и на ощупь находит маленький переключатель. Пару раз им щёлкает и, наконец, со второго раза, маленькая лампочка загорается тёплым желтоватым светом.

Не то чтобы он ему особо нужен, но если есть возможность воспользоваться, то почему нет?

Не успевает мальчик пройти вперёд, как его останавливает какой-то странный звук — такой, словно что-то упало.

Он оглядывается, скользя взглядом по безликим серым стенам и деревянному полу, пока не находит то, что искал.

Улыбка сама по себе появляется на лице при виде лежащего креста-распятия.

Кажется, с его приходом, вера окончательно покинула это место.

Оставив крест на полу, он лениво проходит вглубь дома, незаинтересованно осматривая пустые комнаты и останавливается только возле ванной. Его взгляд — острый как лезвие бритвы, гораздой пройтись вдоль по венам, разрезает собственное отражение в покрытым мелкими трещинками и пылью зеркале: заячья морда смотрит на него в ответ, гипнотизируя стальными глазами. Их серый оттенок холоден, а зрачки не двигаются, но при этом всегда смотрят на стоящего перед собой. Они не дают живость образу, только показывают его отторженность от того мира, куда он собирается ступить.

Его лицо всë ещё было с ним, но в школу явно так не пустят.

Снять его — процесс непростой.

Он не помнит точно, когда вообще в последний раз снимал маску, но кажется этого времени с лихвой хватило для того, чтобы она буквально вросла в него. Стала второй кожей.

Так что приходится ему сейчас подцеплять еле ощутимые края и сдирать еë с себя, вгоняя когти под кожу.

Заяц рычит глухо, опираясь спиной в стену, но продолжает тянуть — это больно, очень больно, но он может лишь дëргаться слабо, подвывая, когда кожа нехотя отделяется от век, щëк и лба, натягиваясь подобно корабельным тросам.

Спустя некоторое время тишину помимо воя и тяжёлого дыхания наконец прерывает негромкий треск — маска поддалась его напору и начала отходить от лица. Но вся его сущность словно была против этого — она с силой потянулась обратно к личине, из-за чего пришлось приложить ещё больше усилий, чтобы не дать ровно противоположному ему результату закрепиться. В процессе этой борьбы щека и часть века отрывается с мясом.

Кожа лопается и расходится, обнажаясь. Алая кровь стремительно набухает в этих местах, каплями очерчивает лицо и дорожками стекает с подбородка, щекочет шею, падая то за воротник, то на пол.

В пыльном воздухе отчётливо начинает витать металлический запах.

Мальчик совершает ещё пару резких рывков, и затылок, покрытый мягкой, длинной белоснежной шерстью — волосами — глухо стукается о стену, а заячья маска, наконец, остаётся в ладонях.

Он тяжело дышит, облизывая губы, на которых также не осталось и кусочка кожи, и сплёвывает сгусток крови на пол.

Медведю, в каком-то плане, в этом повезло больше — вынужденный каждый день метаться по двум баррикадам, сила ему от Хозяина досталась такая, что, не снимая маску, он может быть человеком. Завидно даже немного.

Ему-то каждый раз приходится проходить через такое, когда нужно удостовериться в том, что нужное для их компании животное наконец нашлось.

Да, помимо него поиском так же занималась и Алиса, и ей не требовалось притворяться человеком, но… Предполагаемые кандидаты, особенно если у них были друзья и здравый смысл, редко ей верили. Интересно, почему?

Передохнув, парень поднимается с пола — и когда успел упасть? — подходя к грязному зеркалу с разводами и начиная пристально разглядывать себя.

Он не боится смотреть на окровавленные ошмётки в своих руках, на обнажённые порванные мышцы, подобно струнам, на сведённые судорогой боли, нервы, выглядывающее из-за порванного века глазное яблоко, выпучившиеся, словно в удивлении…

Но никак не может привыкнуть к тому, что увидит… Себя. Одновременно такого же, как и обычно, но при этом лишь осколки от былого человека.

Сознание на мгновение мутнеет, подкидывая образы листовок с безликими лицами, кровавое месиво — вывернутые наизнанку кишки, стекающую кровь с пальцев — и ком в горле начинает противно давить на стенки.

Но мальчик лишь выдыхает со свистом.

Рука проходится по волосам не столько зачëсывая, сколько вымазывая пряди в крови, а отражение зубасто сверкает улыбкой, безмолвно шевеля губами, но при этом произнося:

— Ну здравствуй, Антон. Давно не виделись.

Тип предыстория

Ваша Фантазия 2000

Хозяин Леса возлагает на Зайчика задачу: найти в их группу зверей Волка. Антон всегда подходит к своим миссиям ответственно. 
**AU по заявке: Зайчик-вожак**

Tiny Bunny (Зайчик)

Антон Петров/Рома Пятифан

dark!Антон Петров/Вова Матюхин

dark!Антон Петров/Семён Бабурин

dark!Антон Петров/Рома Пятифан

Хозяин леса

Алиса

Вова Матюхин

Рома Пятифан

dark!Антон Петров

Семён Бабурин

В поисках того самого

ru-v-poiskah-togo-samogo-vasha-fantaziya-2000

Хоть и за окном была непроглядная для человеческих глаз темнота, а отсутствие часов не позволяло ориентироваться во времени, внутренним чутьём Антон почувствовал — пора.

Он собирается неторопливо — зашнуровывает ботинки и застёгивает пуховик на все пуговицы, невольно рассматривая собственные руки — худощавые, бледные, без тонких отметин шрамов, что раньше украшали их, явственно выделяясь на коже; полный абсурд, но он скучал по ним, чистота рук казалась 

. И этого оказалось достаточно, чтобы усилить, и без того цветущее внутри, чувство неправильности.

Перед выходом за дверь он так же прячет под куртку свою маску — в голове тут же раздаётся голос Алисы: «Лицо, это твоё лицо, глупенький».

Поначалу, когда он ещё был полноценным человеком, поверить в это было сложно — он же был слабым, трусливым, но лиса показала, что даже такой как он может обернуть игру так, что окружающие не успеют моргнуть и глазом, как окажутся в дураках; показала, что нельзя недооценивать таких как он.

Ведь, на самом деле, заставить врага проиграть проще, чем кажется на первый взгляд. Особенно, если они заранее уверены в своей победе. Их ошибка — излишняя самоуверенность.

А ошибка равно слабость, а слабость — это то, что всегда можно использовать для достижения цели.

И он прошёл через многое, но достиг своего.

На собственном примере убедился — униженные становятся озлобленными, жалкие — хитрыми, побитые — безжалостными.

Теперь он не слабый, он — 

. Правая лапа Хозяина леса, с которым говорят почтительно, слушают с уважением, беспрекословно следуют его приказам.

Оттого и полезно порой вернуться к своему 

Вновь окунуться с головой в мир, где царит закон «бей или беги», и в котором он снова оказывается на самом дне пищевой цепи. Где его единственным оружием является ум и хитрость — ну, и чужая лапа помощи, когда надо.

В конце концов, можно сменить тело, потерять силы — но утратить свою истинную суть… Никогда.

Холодный воздух отрезвляюще бьёт в лицо и тут же летит дальше, за калитку, свистит ей, приглашающе зазывая в новую жизнь. И Антон, потерев ладони друг об друга и спрятав их в карманы тёплой куртки, послушно следует за ним, выходя по дорожке к лесу.

Луна возвышается высоко над головой, освещая собой промёрзлую землю сквозь редкие тёмные облака. Небо было усыпано звёздами, но заметить их было сложно, несмотря на то, что те светили яркими призрачными огоньками на чёрном покрывале.

Впрочем, даже деревья Антон видел с трудом — те смазывались перед его взором, вытягивались в причудливые фигуры. Но он не боялся и, невзирая на холод, уверенно продолжал идти вперёд, туда, куда услужливо подталкивал его великий путешественник, что знает все дороги, но которые ему самому не нужны…

Даже если бы Зайчик закрыл глаза и шёл наобум, ветер бы помог ему — как до этого помогал парить высоко над землёй — вëл, подталкивал к тропам, что игриво убегали вглубь тёмного леса.

Блондин снимает с головы шапку с нелепой надписью «спорт», засовывая её в карман, а сам идёт, одëргивая низко расположенные ветви деревьев, и себе улыбается, как дурачок, втягивая носом морозную свежесть вперемешку с хвоей и смолой.

Чем дальше он продвигался в чащу дикого леса, тем темнее становилось: верхушки высоких сосен образовывали полог, отрезая его от жалкого мерцания звёзд.

На улице было не холодно и тихо, мягкий снег заглушал звуки, слышен был только хруст под ногами и шёпот ветра, что через скрип деревьев и необычайные ароматы неслышно рассказывал истории, разгадывал загадки и тайны. И с грустью говорил о людях, что не умеют его слушать.

И что-то отвлекало от этого лесного монолога, не давало расслабиться — незримое ощущение чужого присутствия.

Антон замедлился, прикрывая глаза и прислушиваясь. И, правда, снег позади скрипел, будто кто-то следовал за ним по пятам, стараясь попадать в такт его шагов.

Втягивает носом воздух и, не без улыбки, улавливает знакомый запах мяты, апельсинов и сгоревших бенгальских огней.

— Да я, это, я, — останавливаясь, проговаривает парень, в пол оборота поворачивая голову в сторону гостьи и слепо щурясь, — выходи.

Просьба-приказ растворяется в несмолкаемом скрипе деревянных идолов и глухо упавших в сугробы комов снега, когда встревоженная его голосом сова сорвалась с ветки.

Ответа не следует и тишина накрывает будто капюшоном, на что парень лишь раздражённо выдыхает и нахлобучивает шапку обратно на голову — морозный воздух будто успел за столь короткий срок продуть уши насквозь — а затем, буквально в следующую же секунду, раздаëтся смех.

Приглушённый, мелодичный, словно серебряные колокольчики зазвенели. Он раздавался будто бы отовсюду нестройным хором голосов, но затих так же неожиданно.

— А я уже и забыла, что ты так выглядишь… — раздаëтся отчëтливый голос за спиной, отчего ему со вздохом снова приходится обернуться.

У него на внезапное и эффектное появление из-за спины, или с любой другой стороны, вроде как, иммунитет. Только поэтому он не вздрогнул и не вскрикнул от неожиданности.

Антон не отвечает лисе, лишь усмехается, пожимая плечами.

Видеть рыжую подругу было приятно — Алиса будто последний фрагмент пазла в его жизни, что позволял получить полную картину. Она единственная оставалась неизменной — что в первую встречу, что по сей день — и он невольно цеплялся за еë образ, как за якорь в бушующем море реальности.

— Мне, конечно, очень приятно твоё внимание и совсем не хочется отвлекать от мыслей, но я тебе тут кое-что от Хозяина принесла. — лиса протягивает ему рюкзак, который парень принимает и тут же вешает на спину, заранее закинув внутрь маску: он и так знает, что найдëт в сумке пару тетрадок и писчие принадлежности. А так же, самое важное, документы и заявление в школу, которые позволят ему 

 стать учеником. — волнуешься?

Девочка встает рядом, подаёт ему локоть, за который он без стеснения хватается — ветер конечно, неплохой проводник, но живому существу заметно уступает.

— Нет. — наконец отвечает он, и не врëт. Он действительно был спокоен, как никогда. Никаких эмоций. Только холодный рассудок, решимость и уверенность.

Живот не скручивало в спазме, а голову не разрывало от мыслей и предположений о том, как же встретит его новый коллектив.

Лишь воспоминания о прошлом и его ролях, одну из которых вскоре ему предстоит играть вновь.

Между друзьями повисает тишина, нарушаемая лишь хрустом снега. Но неловкости нет — это безмолвие уютно. Его не нужно разбавлять болтовнёй. Можно просто продолжать идти вперёд, думая о своём.

На выходе из леса Антон на мгновение оборачивается, бросая на него тоскующий взгляд — ветер прокатывается волнами по голым кронам деревьев, словно невидимой рукой поглаживает мех огромного зверя на прощание — но тут же отворачивается, следуя за подругой по заснеженной дороге, освещённой редкими фонарями.

Они сбавляют темп и, избегая освещённых кругов света, двигаются навстречу школе и потерявшемуся рассвету.

Блондин задумчиво крутит головой будто пытаясь рассмотреть посёлок получше, но минусовое зрение не позволяет увидеть многого — с тех пор, как были сломаны его первые — и вторые, являющиеся их заменой — очки, он каждый раз при выходе в свет открывал своеобразную «охоту» на эти оптические приборы. Но пока не нашёл подходящих. Может в этот раз повезёт?

Под лай дворовых собак, под звон тарелок и бубнежа телевизоров, а также запах дыма, доносящихся из домов, они медленно дошли до учебного заведения.

Здание выглядело… Обычно. Немного зловеще в нескончаемой ночи, но во всëм остальном — почти ничем не отличалось от всех тех, которые он посещал до этого.

Простая кирпичная коробка с окружающими пришкольный участок деревьями будто часовыми.

Несмотря на ранний час — детский смех и чей-то свист уже разрезали тишину, а на пороге курили старшеклассники.

Алиса уводит его куда-то в сторону, подальше от чужих глаз.

Медведь уже ждал их на заднем дворе — пусть Антон и видел лишь смазанный силуэт, но услужливо ударивший в лицо ветер донёс до него запах черëмухи и рябины вперемешку с табаком, что не позволило ошибиться в том, что это действительно он — и курил, не особо скрываясь.

— Чë пялишься, мудила? — неожиданно прервал тишину гнусавый голос. Антон моргнул. Несмотря на потерю некоторых способностей, со слухом у него было всë прекрасно.

Он не отвечает, на что парень, явно звереея, отталкивается от стены, угрожающе приближаясь — Чë лупишься, спрашиваю? Тебе…

Он не успевает договорить.

Ещё на середине фразы блондин прикрывает глаза, а когда открывает вновь — у медведя всё нутро будто обливает холодной водой и обдувает леденящим воздухом.

Он тут же отпрыгивает назад, будто увидел изготовившуюся к нападению змею, а лицо его становится белым, как свежевыпавший снег.

Если бы Антон мог четко видеть, то заметил бы как моментально серые глаза наполняются страхом от узнавания того, кто перед ним.

— В-вожак? — зато прекрасно услышал по одному только обращению срывающегося голоса. Обычно это немного успокаивало — значит, несмотря на проявленную ранее грубость, зверь был готов нести последствия, какими бы они ни были, но сейчас… Сейчас — даже от знания, что оскорбление было нанесено не намеренно — отчего-то было невероятно сложно вернуть себе самообладание и убрать пугающее выражение с лица, будто оно превратилось в восковую маску.

Утробно зарычала Алиса, из ниоткуда появляясь за спиной медведя и укладывая руки в варежках на его плечи.

— Ты что, вместо Вожака ослеп? — она произносит это нежно, что звучало крайне натурально и не знай еë эмоций, Антон бы наверно даже поверил.

Ключевое слово «наверно», не первый же год знакомы.

А ещë, раз даже лиса назвала его так, сжимаясь и не решаясь поднять взор, значит он явно вышел из себя сильнее, чем ожидалось. Наверное, сказалась бессонная ночь — он так и не смог уснуть на старой кровати — да и на кровати в принципе — в одиночестве.

— Он хоть и не в форме сейчас, но это всё ещё наш 

. — Алиса продолжает говорить, словно убаюкивая голосом-колыбельной, с бархатной ноткой в тоне.

— Так, дайте мне минуту, — Заяц отворачивается, когда видит, что дар успокоения подруги не очень работает, накрывая ладонью глаза и пару раз глубоко вздыхает. Ощущение чужого страха было приятным, но сейчас следовало засунуть его куда подальше — он мог пугать остальных сколько влезет, но с друзьями и, в какой-то мере, подчинёнными, ради забавы так делать было нельзя. Чревато последствиями.

— Простите меня. — наконец немного вернувшись к тому состоянию, которое у него было, когда они только подошли к закутку, произнёс он, засовывая руки в карманы, — не обещаю, что такого не повторится, но я постараюсь сдерживаться.

Зверята переглядываются и медведь заметно выдыхает с облегчением, молча кивая и передавая Зайцу очки вместе с пачкой сигарет.

Лиса, всë ещё немного нервно, но разбавляет атмосферу какой-то шуткой, в попытке сгладить углы.

Когда мучения с бумажной волокитой подошли к концу, новоявленный Петров смог выдохнуть спокойно — было немного сложно объяснить директору, почему родители не пришли вместе с ним для подачи документов, но, в конце концов, ему поверили.

Он почти не слушал, как мужчина произносит короткую речь, рассказывая остальным о его нынешнем положении и прося учеников поддержать его словом и делом, чтобы помочь побыстрее адаптироваться — всë его внимание было приковано к взглядам, от которых так и хотелось не то вздрогнуть, не то оскалиться. Настолько голодными они выглядели.

Но Антон знал, как лгать людям в лицо, знал, как сыграть роль и стать кем-то другим.

А потому в ответ на них лишь слегка склонил голову, имитируя стеснение, но на деле пряча хищную ухмылку.

Поход в школу

Как мечты их развенчать

Крепко-накрепко вломить

С детства слабеньких чморить

— Ну и что мне с тобой делать-то? — с заметным раздражением спросила учительница, когда директор вышел из класса.

Но, несмотря на свой тон, шустро зачиркала ручкой в журнале, судя по всему, вписывая его фамилию в столбик к остальным. — куда сажать, а?

Вопросы явно были риторическими, так что Антон продолжал хранить молчание, хоть и значительно покосился на три пустующих места.

Эта женщина ему уже не нравилась.

— Давай-ка сядь, наверное, с Семёном. Он всё равно один. — тем временем продолжила учительница, не отрывая взгляда от журнала и махнув рукой в сторону полного мальчика.

— Ещё чего! — тут же отозвался он и, чуть наклонившись, подцепил пухлым пальцем петлю рюкзака, демонстративно перебрасывая тот на соседний стул.

Сделав это, медведь развалился на сиденье, ухмыляясь и почëсывая брюхо.

— Ты опять за старое? — Лилия Павловна подняла голову и очки её, будто отражая эмоции владелицы, опасно сверкнули в свете старых ламп. — Снова бабушку в школу вызывать?

— А че она мне сделает?

— Не она — так я тебе сделаю! Рюкзак убрал, быстро!

Антон незаметно выдыхает, прикрывая на секунду глаза — этот цирк утомляет его даже сильнее, чем целая бессонная ночь.

Сейчас, по закону жанра, должен либо появиться загадочный герой, что спасёт их всех от этого нелепого фарса, либо он должен будет спасти себя сам. И как можно скорее.

Потому что головная боль медленно, но верно плавленным стеклом распространяется по мозгам, отдавая в ушах, зубах, висках.

Парень было уже открывает рот, чтобы сказать, что может посидеть и на последней парте, на которой грудой валялись старые плакаты, как его прерывает чей-то голос:

— Лилия Павловна, я тоже один сижу! Пускай лучше Антон ко мне сядет!

Надо же, спаситель всё же решил показаться. Очень вовремя.

Блондин с интересом посмотрел на него — на сидящего за последней партой первого ряда ничем непримечательного мальчишку с рыжими

 волосами и большими, приветливыми глазами.

Тот, в отличие от Семëна, наоборот, улыбался и активно кивал, указывая головой, на пустующий по соседству стул.

Учительница рядом громко засопела, переводя взгляд из-под очков то на медведя-Семëна, то на него, то на его спасителя.

— Ладно. — она произнесла это так, что в голову на секунду пришло сравнение с карканьем вороны. — Садись тогда к Матюхину.

 Антон повернул голову, новым взглядом оглядывая своего спасителя — а также, по-совместительству, первого кандидата на роль Волка — прищурился.

Было ли это просто хорошее стечение обстоятельств или же тот решил прикинуться невинной овечкой — пока было неясно.

— А с тобой, Бабурин, мы ещё поговорим! — голос учительницы и смысл еë слов уже почти не достигал его, все мысли были заняты лишь 

Вовой, что мило улыбался ему, смотря в ответ, и что заговорил с ним шëпотом, едва он приземлился за парту и разложил вещи.

— Я Вова Матюхин. — он протянул ему ладонь, которую Петров чуть погодя пожал, представляясь в ответ.

Мальчик явно хотел задать ему кучу вопросов, но поднявшаяся с места Лилия Павловна не дала ему этого сделать.

— Начнём урок! Тема: традиции русской и мировой литературы в рассказе Зощенко «не надо врать».

Пожав плечом, Антон отвернулся от соседа, доставая из пенала ручку и открывая тетрадь.

Спустя секунду ощущение чужого взгляда пропало — Вова тоже принялся записывать слова учительницы.

Их разговор единогласно был отложен до следующей перемены.

— Так… Зачем вы приехали к нам в посёлок?

После того как прозвенел звонок и учительница вышла из кабинета, Вова всë же задал свой, вполне очевидный, вопрос.

Он никак не скрывал своего интереса, в отличие от всех остальных, что остались в классе — сидел, подпирая щёку рукой и, казалось, даже глаза его лучились от непритворного чувства.

Антон ухмыльнулся, прищурившись, отчего его образ стал слегка лукавым.

— Я обязательно отвечу на твой вопрос, только давай ты сначала отведëшь меня в библиотеку? — спокойно начал он, поднимаясь с места и, опираясь рукой на парту, потянулся за рюкзаком, как вдруг остановился, мимолëтно косясь на мальчика.

Медленно выпрямился во весь рост, договаривая, — мне нужно взять учебники.

Матюхин моргнул, а затем с такой готовностью подорвался с места, что стул с грохотом рухнул на пол, привлекая ещё больше внимания. Но Вова, кажется, вообще не обратил на это внимания — он быстрым движением поднял стул и в несколько шагов добрался до доски, откуда уже активно замахал рукой.

— Тогда пошли скорее, перемена всего пять минут! — Антону ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Они вместе вышли в коридор, кишащий шныряющими туда сюда учениками. Сосед по парте бодро повёл его в неизвестном направлении, умудряясь при этом ни с кем не столкнуться. Периодически к нему подходили, чтобы поприветствовать, но их разговор, с подачи Матюхина, не длился долго.

Антон молча следовал за ним тенью и хоть он не поднимал глаз от пола, внимательно следить за мальчишкой и слушать его, он не переставал.

Когда мальчики вышли на лестничную клетку, спускаясь по ступеням на первый этаж, он, наконец, нарушил молчание, всё же тихо отвечая на ранее заданный вопрос:

В поисках того самого

Содержание

Тип предыстория

Поход в школу

В школе

Затишье

Выстрел первый

Пропажа

Ожидание

Комментарии (0)