Еле уловимый аромат чёрного чая сновал по кухне. Он тонкой бледно-белой струйкой змеился над полупрозрачной кружкой из розового стекла, становясь всё шире, а затем оседал на холодных бетонных стенах грязно-зелёного цвета. Нотки бергамота манили, и я сделал небольшой глоток. В раскрытое настежь окно время от времени без церемоний врывался суетливый ветер, постоянно задевая голубую занавеску, и заставлял пар над напитком исполнять нестройный танец. Залезая под футболку, он приятно обдувал тело. Тепло. Приклееный к некогда белой решётке на обыкновенный скотч термометр уверенно держался у отметки в двадцать один градус. Я торопливо прошёлся взглядом по серебристому ремешку часов, заострив внимание на небольшом прямоугольнике экрана: двадцать шестое сентября, четверг, полшестого. Отлично, времени — вагон. А домашка и до восьми подождать может, так что... 

Пригубил чай, разглядывая, как берёзы за окном ритмично покачивают своими золотыми космами, когда очередной порыв ветра с грацией слона в посудной лавке проносится мимо. "Через три дня конкурс заканчивается, — вспомнилось вдруг, — может влететь с двух ног и залутать косарик? Впрочем, в творческой модерации сидит хер пойми кто. Три раза участвовал — всё мимо. Им там что, описания пыток показались недостаточно красочными? Ежели так, это дело поправимое". На мгновение заоконный мир потускнел, чем привлёк внимание, но ещё секунда — и я снова вижу пейзаж, от которого веет уютом старых пожелтевших фотографий. "Зато, если подумать, в этот раз хотя бы идея интересная: "Напишите романтическую историю об отношениях человека и антропоморфного существа", — только вот... Ну нет, вампиры, оборотни отметаются — клише. Можно было бы зафигачить фанфик на "Чип и Дейл спешат на помощь", взяв Гаечку, да, во-первых, нет в Хистори ценителей настоящего искусства, а во-вторых, фанфики запрещены". Больше идей в голову идти не желало. Силясь выдавить хоть что-то дельное, я облокотился на подоконник, подперев щеку кулаком. Небольшой пожарный пруд напротив буквально утонул в траве: лишь растущий по краям рогоз возвышался над остальной зеленью, очерчивая берега. За ним, на границе леса, плотным рядком стояли крохотные одноэтажные домики, и среди них один — с красивыми голубыми ставнями и жёлтой прилечиной: на его крыше красовался простенький флюгер, а участок обрамляла невысокая оградка. Я по привычке засмотрелся на него, но кусты задрожали, зашуршали. Наблюдая за ними, долго не мог понять, кто там возится, пока наружу не вылезла чёрная мордочка котёнка. Он посмотрел на меня зелёными глазищами и, поняв, что я не опасен, продолжил свой путь дальше, забавно чихнув от щекотавшей нос травинки. "Точно! — озарило меня.— Кошкодевочка! Как я сразу не допёр...", — и вот передо мной лежит стопка бумаги и писчие принадлежности, а на столике стынет свежезавареный чаёк. Идея в своей сути простая, но я не я буду, если не напишу это. Или хотя бы не попробую! Плевать, гойда! 

Карандаш заскользил по бумаге, оставляя за собой аккуартный след. Написал, перечитал, стёр — так по кругу. Работа кипела во всю, не желая останавливаться. На столе возник целый город, сумрачным видением представ перед глазами: крохотное королевство на листе, что живёт своей жизнью. Но этого мало! Рассекая остриём грифеля небесный купол мира, я, подобно Богу, населял его людьми, приводил в движение время, творил пространство. И вот — на улице уже суетятся случайные прохожие, ездят повозки, запряжённые лошадьми. Взмах — появились птицы. Пара штрихов — потекли реки. Процесс поглотил меня: целые предложения обвивали мою кисть, слетая с листа, подобно лозам винограда. Магия, самая настоящая магия, доступная лишь Творцам. В комнате поднялся сильный вихрь, и породил его мой рассказ. Текст, золотыми символами рождаясь в воздухе, градом сыпался на купол крохотной страны, — он начал светиться. Всё ярче и ярче, ярче и ярче, а потом — вспых! — взрыв прямо под носом ослепляет на миг. Зрение восстаналивается тут же, и я вижу, как листы с горящими на них строчками пляшут в воздухе, водя хороводы, как они мечутся из угла в угол. Не понимая, что происходит, нащупываю карандаш и стараюсь, зацепившись за золотую нить последнего предложения, приземлить свою историю на стол. Дёргаю! Но вместо ожидаемого ровный предложений строй отделяется от листов и начинает парить под потолком подобно золотому змею, извиваясь и скручиваясь. "Чёрт! Только попробуй сорваться!", — прорычал я вслух, но грифель сломался. Вахканалию было не остановить: символы стали собираться в одной точке — всё больше и больше, — пока мне, растерянному, оставалось лишь смотреть. В бесформенной материи потихоньку стал угадываться ситуэт — сначала небольшой, но чем больше текста он впитывал, тем крупнее становился. Паника нарастала. "А если я тварь из собственного мира материализовал? У меня же фентези! Твою мать...", — но все опасения были напрасны: фигура очень походила на человеческую, причем детскую. Свет стал угасать. Карандаш выпал из обессиливших рук, пальцы моментально сжались в кулак. Ветер утих. Бесформенная каша начинает обретать чёткий контур. Боясь пошевелиться, слушаю, как громко бьётся сердце. Последние две строчки впитались, и я увидел: там, напротив, стояла... Кошкодевочка.

— На что ты готов ради неё?
— На всё, если речь о моей ушасто-хвостатой подруге

Во имя кошкодевочки!

Партия дарит вам кошкожена!

От удивления тело оцепенело. Девочка четырнадцати лет стояла прямо напротив. На первый взгляд ничего особенного: каштановые, слегка волнистые волосы, карие глазки, любопытно изучающие меня, и удивлённое милое личико, — да только отчётливо видимые кошачьи ушки и торчащий из-за спины хвост!.. "Спасибо, что не голая! — пронеслось в голове. — Иначе восьми лет не избежать. Хотя это поношенное платье, конечно, с трудом спасает положение...". Её внешность, одежда, эмоции... Сомнений нет, кошкодевочка — Ева из конкурсной работы: подруга главной героини и просто лапочка. Говоря по правде, в отличие от Розы, Ева получилась по-настоящему живой. Я хотел поздороваться, но вместо этого начал неистово ржать.

— Где я?! Кто ты такой?! — кричала она на чистом русском и рассматривала комнату. Смех мешал мне отвечать, но этого и не требовалось — девушка сорвалась с места и быстрым шагом вошла в соседнюю комнату, мазнула взглядом по стенам, промчалась мимо и оказалась в прихожей. С трудом оставаясь на ногах, я дошёл до места, где мгновение назад возникла она, и молча наблюдал, как незнакомка дёргает ручку двери, щёлкает шпингалетом, барабанит кулаком — и всё тщетно. "Чёрт! — шипела она про себя. — Почему не открывается!"

— Эй... А ты... Кто вообще? — решил я всё же уточнить, переводя дыхание. Девушка уставилась на меня и некоторое время молчала. В её глазах читался шок — видно, что внезапное перемещение стало сильным потрясением. 

— Как я сюда попала? — выдавила она тихонько. Как бы так объяснить-то...

— Тут такое дело... В общем, если коротко, ты — плод моего воображения.

Недоумевающее "Что?.." сорвалось с её алых губ. Ответом стала глупая улыбка.

— Нет, — тон был серьёзным. По крайней мере, где-то в голове. — Давай для начала пройдём в комнату.

— Ну уж нет! Отвечай, что это значит? — она перешла на крик.

— Да т-с-с-с! — подняв указательный палец, процедил я шёпотом: соседям о ней знать рано. — Тише! Нужны ответы? Будь добра пройти в комнату для начала! — и затем спросил уже нормально: Ты, кстати, чай пьёшь?

Сходив на кухню, я заварил две кружки зелёного чая — спокойствие не помешает обоим. Прихватил с собой и коробку курабье, купленную буквально вчера. Скандалистка сидела на диване, витая в облаках. Кончик её хвоста ритмично постукивал по сине-черному клетчатому пледу. Поставив напиток прямо перед её носом, я приземлился в кресло. Повисло молчание. Никто не знал, с чего начать, как подступиться к разговору.

— Ева, — ответила она неуверенно. Кружку трогать не стала. — Откуда ты знаешь?

— Илья. — я проигнорировал вопрос. — Приятно познакомиться.

— Что ты имел ввиду, говоря, что я — плод твоей фантазии? — девушка поймала мой взгляд.

— Это будет непросто объяснить, поэтому... В общем, слушай внимательно: здесь, в моём мире, куда ты сейчас попала, существуют разные люди, которые занимаются разными делами. Например музыканты, поэты... — по выражению лица стало понятно: ни о каких поэтах она не слышала. — Ну, они как барды. Так вот, есть ещё писатели и многие другие. И некоторые из них настолько талантливы или усердны, что обладают магией.

— Магия? Это которая с помощью маны управляется? 

— В твоём мире — да. То...

— Не перебивай, пожалуйста, можно я договорю? Я знаю про тебя, наверное, больше, чем ты сама, — лицо собеседницы помрачнело. — Наша магия и рядом не стояла с магией из твоего мира: мы можем создавать красивые спецэффекты, иллюзии, остальное по силам очень немногим. Но ты... Мне удалось создать тебя. Причём случайно, — закончил я.

— Погоди... То есть ты — бог? — в вопросе слышалась ирония. "Ага, бог. Бомженька".

— Не совсем. Я простой автор, хотел написать историю на конкурс, а по итогу увлёкся слишком сильно, и из моих рукописей вырвалась ты. 

Ева откинулась на спинку и уставилась в потолок. Я пил чай. В голове роился ворох мыслей, структурировать которые не получается. Вот так здрасьте, конечно... Кто ж знал, что всё так обернётся. И ладно бы Роза, главная героиня, так нет же! С другой стороны, будь здесь сейчас эта мерзкая блондиночка... Перед глазами мелькнула картинка: Роза лежит на полу, а я душу её подушкой. Красота... Разглядывая тем временем исподтишка девушку, снова остановился на этом кошмарном платье. Надо бы переодеть, ибо тут она, походу, надолго. А вообще, её реакия меня удивляет: никакой паники, никай агрессии — лишь смирение?

— Ну и? Что думаешь по этому поводу? — вопрос звучал так, словно мы не появление вымышленного существа обсуждаем, а прогноз погоды.

— Думаю: псих ты, Илья. Полный. Такую сказку сочинить — надо постараться, — ответила она безэмоционально. Так во-о-от оно что...

— Правда так считаешь?

— Хорошо, тогда смотри... 

Я поднял валявшийся у дивана карандаш и сделал пару взмахов, высекая в воздухе золотые буквы. Через мгновение, когда предложение было дописано, они сжались в крохотную точку, а затем превратились в бабочку. Ева молча за этим пронаблюдала, никак не прокомментировав. 

— Хорошо... Допустим — но лишь допустим, — ты прав... И как же мне тогда вернуться назад? — спросила она, наконец.

— Чего не знаю, того не знаю. Твоё появление — чистая случайность.

И снова молчание. Очень хотелось бы знать, о чём сейчас думает моё творение. Иронично, не правда ли?

— Слушай, Ев, посиди немного, мне нужно отойти на пять минуток. Чай, вон, попей с печеньками. Не боись, не отравил.

Встав, я направился к шкафу: одетая в одно лишь красное платье — достаточно короткое притом, — выглядит она, конечно, прекрасно, но нужно всё же что-то поприличнее. Порывшись в собственных вещах, из более-менее подходящего удалось найти лишь старенькую белую футболку, отслужившую мне классе в восьмом, и спортивные штаны того же времени. В остальном девушка, учитывая её фигурку, попросту утонет. На первое время, думаю, сгодится, а там разберёмся.

Когда я вернулся в комнату, Ева допивала раз пять остывший напиток. Коробка кубарье опустела наполовину. Ха, ну и сладкоежка!

— Держи, — протянул ей вещи. Недоверчивый взгляд, каким меня одарили, вынудил объясниться: Ну что ты на меня так смотришь? Тебе в кайф ходить вот так? — я демонстративно пробежался по ней взглядом. — Вот, надень-ка это. Не платья, конечно, но тоже сойдёт. А там уже купим.

— Зачем? Разве нельзя вернуть меня?

— Повторюсь: без понятия, как это сделать, и, мне кажется, ты тут надолго. Так что прошу: пока ты живёшь со мной — а тебе придётся жить со мной, хочешь ты этого или нет — старайся хотя бы немного прислушиваться ко мне. Конечно, если ты решишь уйти, задерживать не буду, но на улице тебе будут не рады, поверь.

Мы играли в гляделки: я наслаждаюсь её большими, цвета янтаря, глазами, пока она буравит меня взглядом. Ничего не ответив, Ева берёт одежду и уходит переодеваться.

Вечер. Работает телевизор, идёт какая-то музыкальная передача. На плите стоит чайник, недавно приготовленная пюрешка и варёные сосиски. Лёжа на диване, ставшем моей кроватью, я стараюсь вникнуть в книгу, но усталость вот-вот возмёт верх и затащит в глубины снов. Новоиспечённая сожительница с неподдельным интересом наблюдала за происходящим на экране. Спать она будет на кровати, где сейчас сидит, поджав ноги и виляя хвостом. Боже, ну что такое, почему так мило... С кухни раздался свист. Ева тут же переключилась на звук. "Чайник закипел, — объяснил я, вставая. — Садись, кушать будем". 

Ужинали молча. Во мне кончились силы удивляться, радоваться, интересоваться. Хотелось поскорее уснуть, пустив всё на самотёк.

— Илья, — обратилась вдруг Ева. — У тебя есть какие-нибудь мысли насчёт моего возвращения?

— Нет, прости. На самом деле, я понятия не имею, что нам теперь делать. Ты ведь не простой человек, ты из неко.

— Кошкодевочка, проще говоря. У нас таких отродясь не было, — хотел прибавить: "А жаль", но сдержался, — поэтому покажись ты на улице, шуму будет — будь здоров. 

— И что ты предлагаешь? Просто сидеть здесь, прятаться? У тебя, конечно, столько всяких штучек интересных, но...

— Да знаю. Только давай обсудим это всё завтра. Кстати, чуть не забыл: сможешь без меня дома посидеть?

— Мне завтра на учёбу. Я оставлю тебе еды, всё самое необходимое положу на видное место. Дверь только не открывай никому, даже мне.

— Я и не умею! — сказала девушка, смеясь.

— Тем лучше. Главное, чтобы никто не знал о тебе. Хорошо?

— Я постараюсь, — ответила она и улыбнулась.

Помыв после ужина посуду, мы разошлись по кроватям. Ева не глупа. Уверен, завтрашний день пройдёт без проишествий. В конце концов, по сюжету рассказа она весьма исполнительная и ответственная, так что глупостей от неё вряд ли стоит ожидать. Я погасил свет, и комнату, вытеснив всё лишнее, заселила тьма. Лишь посапывание девушки и стрекот сверчков нарушали эту тишину.

Во имя кошкодевочки!

Содержание

Партия дарит вам кошкожена!

Совсем ручная кошечка.

Комментарии (0)