Я решила выйти и прогуляться. Мы, а точнее я, отец, моя старшая сестра Дейла и брат Норт, недавно переехали в двухэтажный, кирпичный, достаточно большой особняк на окраине Москвы.

С сестрой у меня ужасные отношения. Она характером, да и внешностью, пошла в отца. Блондинка с серыми глазами и упрямым характером постоянно доставала меня и унижала. А всё потому что я была внебрачным ребёнком, а мои брат с сестрой дети прошлой жены папы — Елены.

Моя мама умерла при родах, и отец забрал меня в семью, дал хорошее воспитание и комнату в доме. А вот с Нортом у меня сложились тёплые отношения. Он всегда заступается за меня перед отцом, хотя за это ему крупно влетает. Он учится в ВУЗе вместе с сестрой, а я ещё в школе.

И вот, разобрав все свои вещи в комнате, я вышла на улицу. Хотя, смотреть здесь особо не на что и не на кого. Одни коттеджи и железные заборы. Вдруг, из-за поворота выскочил мотоцикл и, быстро проехав рядом со мной, обрызгал меня грязью.

Я всплеснула руками и гневно крикнула ему вслед:

Резко остановившись уже на почтительном расстоянии, он развернулся и подъехал ко мне. Снял шлем, слез со своего железного коня и осмотрел меня с пренебрежением. На мне были старые джинсы, с которыми я, несмотря на протесты отца, не хотела расставаться, футболка и лёгкая ветровка. Несмотря на начало июня, было прохладно.

Сам парень имел белые, даже пепельные волосы и серые глаза, в которых плясали озорные огоньки. На нём была кожаная куртка с шипами, из кармана которой торчала пачка сигарет, тёмные джинсы и кеды. Типичный байкер.

— Извини, — почесав затылок, бархатным голосом произнёс он.

— Как я теперь домой пойду? — немного остыв, я с укором взглянула на него.

— Давай я тебя довезу? — предложил он, явно чувствую свою вину.

— Да мне, в принципе, недалеко, — пробормотала я, покраснев от такого предложения.

— Вау, — он изумлённо вскинул брови.

— Ты покраснела, — чуть улыбнулся он. Чокнутый, не видел, как люди краснеют, что ли?

— Знаешь, я пойду, — появилось желание поскорей отделаться от этого сумасшедшего.

Парень нахмурился и убрал улыбку с лица. Схватив меня за руку, он не дал мне уйти. Я не на шутку перепугалась и пыталась высвободиться из его железной хватки.

— Отпусти меня, маньяк! — в ужасе завопила я, но он закрыл мой рот своей рукой и сказал:

— Да нужна ты мне! Чокнутая, — с этими словами он отпустил меня, и я, от неожиданности, плюхнулась в грязь.

Он, не сдерживаясь, начал громко ржать и даже не думал подать мне руку помощи. Я начала вставать, но поскользнулась на скользкой жиже и плюхнулась обратно, вызвав новый приступ хохота у пепельноволосого. Успокоившись, он всё же соизволил подать мне руку.

Я оперлась на неё и встала.

— Ты уверена, что тебе не нужна помощь, чтобы дойти до дома? — переспросил он.

— Уверена, — как-то неубедительно ответила я.

— Я вижу, — вздохнув, он взял свой мотоцикл и развернул ко мне. — Показывай дорогу.

Пока мы шли до моего дома, я узнала, что он учится на фотографа, хорошо ездит на байке, живёт где-то на этой улице и ходит в тренажёрный зал. Готова признать, он хороший собеседник. С ним можно посмеяться.

Когда мы подошли к моему дому, он ахнул.

— Ты здесь живёшь? — удивился он.

— Ладно, приятно познакомится, пока, — как-то сухо бросил он и уехал.

Я пожала плечами и зашла в дом.

Глава 1.

__Phoenix__

SofiaCh

- А ты знаешь, что по-украински "я тебя люблю" будет: "я тебе кохаю"? - спросила я, лучезарно улыбаясь.
- Надо же, звучит совсем, как: "я тебя трахаю".
- Ну, Маарк...

Марк/Василиса

Фэшиар Драгоций

Нортон Огнев-старший

Нортон Огнев-младший

Маркус Ляхтич

Дейла Огнева

Феликс Драгоций

Василиса Огнева

Я тебя хочу, недотрога

ru-ya-tebya-hochu-nedotroga-phoenix-beta-sofiach

Я открыла дверь и вошла в дом. Здесь царила суета: все бегали, таскали коробки, вытирали пыль, звенела посуда. Переступив через всевозможный мусор, пакеты и газеты, я отправилась в комнату за чистой одеждой. Но без проблем мне это не удалось. За спиной раздался писклявый голос моей сестры:

— Посмотрите на неё! Что же, свинья и во дворце свинья. - на этой фразе она заливисто рассмеялась, а я, не желая слушать её насмешек и дальше, сдула непослушную чёлку со лба и хотела отправиться в свою комнату. Но вдруг почувствовала резкую боль в области затылка. Это Дейла дернула меня за хвост со всей силой.

— Я ещё не договорила, — обмотав мой волос на руку, она сильно его дернула, да так, что у меня из глаз посыпались искры. — Я же тебе говорила, Марин, что она в мать пошла.

"Так здесь ещё и Резникова" — измученно подумала я. Резко развернувшись, я дёрнула хвост на себя, и Дейла от неожиданности выпустила его.

— Не смей даже заикаться о моей матери. — злобно прошипела я.

— Что, правда глаза колет? — ядовито улыбнулась она.

— Что это ты так расхрабрилась? — сверкнула глазами в сторону Резниковой я. Обычно она не затрагивала тему моей о маме. Но когда рядом оказывалась одна из её многочисленных ветренных подружек, она переходила все черты дозволеного.

— На что это ты намекаешь? — угрожающе прошептала она.

—На то и намекаю. — прямо ответила я.

— Кошмар-р-р, какая невоспитанная, фу. — сморщила свой носик Марина, до этого момента молчавшая.

— Не обращай внимания. Шлюхи — это существа без манер, ну, а если ещё и у них целая династия, то…

Пелена гнева застлала мне глаза. Кулаки инстинктивно сжались, на шее запульсировала венка, нижняя губа задрожала. Я уже не владела собой.

— Закрой рот! — услышала я свой же голос.

Дейла гневно, но в тоже время победно оскалилась и подмигнула Резниковой. Но я в  порыве злости этих жестов не заметила.

— Неприятно слышать про себя и про свою любимейшую матушку правду, не так ли? — поинтересовалась она, сладко пропев слово любимейшую.

— Дейла, я за себя не ручаюсь. — уверила я скорей себя, чем сестру.

— Как их ещё называют? — наплевав на моё предупреждение, спросила она у своей безмозглой белокурой подруги.

— Ночные бабочки, девицы лёгкого поведения. — помогла ей она. А папина дочка, оценивающе и с презрением оглядев меня, сделала выбор:

- Девица, поведение - лёгкое. Именно таким образом она будет заполнять анкеты. — начала кивать в подтверждение своим словам она. Для меня это было последней каплей. Я подскочила к ней и дала крепкую пощёчину. На лице сестры сначала промелькнуло потрясение, потом ужас, а затем уже и ненависть.

— Ты что делаешь, тварь!? — взвизгнула она и отпрыгнула от меня в сторону.

— Что здесь происходит? — как гром среди ясного неба раздался над нами голос отца. Я резко обернулась. Он стоял на верхней ступеньке, смотря на меня пронзительным взглядом так, что у меня по коже побежали мурашки. Первая очнулась Дейла и плаксивым голосом начала свою трогательную историю:

— Ах, папочка! - начала она. — Разговариваем мы с Маришкой вот, прямо здесь, на этом месте, и проходит мимо вот… эта. Ну, я ей сказала, что по дому в таком ходить нельзя. А она… а она… послала меня куда подальше!

Весь свой монолог она увлечённо жестикулировала, а Маришка усердно кивала.

— Так вот, я сказала ей, что так вести себя неприлично, а… В-в-василиса ответила, что советы какой-то там… Прости, пап, я не буду говорить то слово, которое она произнесла!

— Она говорит неправду! Всё было совсем не так! — пыталась я установить истину, но всё это было тщетно.

— Молчи, когда говорит твоя сестра. — тут же ответил отец со сталью в голосе. Я беспомощно вздохнула, понимая, чем всё это для меня обёрнётся.

— И потом я сказала, что она невоспитанная и то, что она не заслуживает жить с нами под одной крышей. И эта сумасшедшая подлетела и ударила меня!

Закончив свой рассказ, она всхлипнула, но быстро утёрла несуществующие слёзы. А отец, нахмурившись и сжав губы, обречённо посмотрел на меня. Сколько в этом взгляде было разочарованности и равнодушия.

— Василиса, ты разочаровала меня. Теперь поднимись в свою комнату и подумай над  своим поведением. Я тебе даю три недели.

— Но в это воскресение у Дианы День Рождения. — беспомощно произнесла я.

— Пропустишь. За всё нужно платить, особенно за такое ужасное поведение. — строго закончил он.

Я, разочаровавшись во всём, побрела в свою комнату наверх. Сильхо хлопнув дверью, я упала на мягкую новую кровать и, как любая девушка, дал волю слезам. Спрашивая Бога, за что мне такая семья, я не заметила, как кто-то тихо вошёл в комнату и присел рядом со мной.

— Ты чего, мелкая? — встревожено спросил мягкий тёплый голос, который я тут же узнала. Я перевернулась лицом к своему брату. На лице его была написана жалость и понимание.

Переместив свою непутевую голову на его колени, я начала рассказ. Норт вставлял свои комментарии, гладя меня по волосам и успокаивая. Это, скажу я вам, подействовало.

— Не думал я, что она так низко опустится. — задумчиво проговорил он. — Но, моя хорошая, зачем ты подралась с ней?

— Я не знаю. Просто она меня выбесила. Мне надоели все эти подколы, унижения, — грустно прошептала я и вдруг вспомнила. — Точно! Норт, я сегодня встретила парня, нашего соседа, при необычных обстоятельствах.

— Я весь во внимании. — усмехнулся он резкому изменению моего настроения.

— Он обрызгал меня грязью, потом я снова плюхнулась в грязь, после он надо мной смеялся, но помог встать, затем он провёл меня до дома, в общем, это долгая история. Хотя я её уже по-моему рассказала.

Норт убрал мою голову с коленей, с ногами забрался на кровать и внимательно с прищуром посмотрел на меня.

— Ты, мать, часом, не влюбилась? — подозрительно спросил он.

— Ты думай, что говоришь. Хоть он красивый, необычный, загадочный и.… Тьфу, блин! Отвяжись от меня! Я даже имени его не знаю… — сникла я к концу.

— Узнаешь. Встретишь его ещё, — улыбнулся Норт. — И, да. Я тебе пироженку принёс!

Брат хитро улыбнулся, а я, с утра ничего не евшая, загорелась идеей проглотить что-нибудь перед ужином, который будет только через два часа.

Ловким движением он выудил из-под кровати коробку с… Я радостно завизжала!

— Тише ты. — шикну он, а я ойкнула и прикрыла рот рукой. В коробке лежало моё любимое тирамису.

— Я пойду, а то мне курсовую писать. — сказал брат и оставил меня наедине с лакомством. Поедая эту прелесть, я вспомнила, что у меня завтра конкурс в музыкальной школе и то, что домой мне придётся добираться самой.

Глава 2.

Нервно теребя край ало-красного платья, я ждала своей очереди. Один за другим пианисты, вокалисты, ударники, флейтисты и саксофонисты выходили на сцену, чтобы показать свой талант. Я ужасно переживала, ведь они были мастерами в своём деле.

Перед сценой сидело пять человек в жюри. Трое мужчин и две женщины. Все они сидели с такими лицами, будто сейчас отбираются полководцы для участия в Мировой войне. Губ плотно сжаты, брови сходятся на переносице, зрачки перемещаются то на музыканта, то в листы, лежащие перед ними. Жюри быстро что-то чёркает, подправляет. Моё сердце бешено колотится.

Мысленно повторяя про себя ноты, я ходила взад-вперед за кулисами. Фортепиано, на котором мне необходимо было показать свои способности, уже находилось на сцене. Старое и ветхое, как библия, было мной любимо. Я осваивала первые азы именно на нём.

Постепенно дышать за кулисами становилось свободнее - многие уже выступили и бурно обсуждали ошибки, как и свои, так и чужие. Везунчики. Мне мучайся, жди своей очереди.

— Василиса Огнева. Фортепиано.

Я всполошилась, быстро вышла на сцену, села за музыкальный инструмент, поставила папку с нотами и начала. Пальцы сначала медленно перепрыгивали с клавиши на клавишу, создавая умиротворение и спокойствие.

Я полностью погрузилась в музыку. Строгое Жюри, люди — всё это ушло на дальний план. Постепенно набирая темп, из-под пальцев уже вырывалась гнетущая, быстрая и «страшная» композиция. И вот, завершающие аккорды и тишина. Мёртвая тишина. Я наконец выдохнула и окинула зал взглядом.

Где—то там, в конце зала, послышались редкие хлопки. Я была польщена и залилась краской. Зал сидел в потрясении, в восхищённом потрясении. Вскоре уже аплодировал весь зал. Жюри медленно встали и стали хлопать стоя. За ними встали все. Я, растроганная такой поддержкой, встала, поклонилась и, предварительно захватив нотную папку, сошла со сцены.

Многие участники поглядывали на меня с завистью, некоторые с восхищением, а некоторые с равнодушием. Им был по барабану на этот конкурс. Им, но не мне. Я должна была доказать отцу, на что способна. Хотя его тут и нет, но я, когда принесу грамоту с каким-либо местом, буду довольна, на миг промелькнувшим на его лице выражением удивления и сожаления. Сожаления, что не уделяет мне должного времени.

Последний участник спустился со сцены, и жюри удалилось в другую комнату, для вынесения вердикта.

Я уставилась в одну точку. Моё выступление уже не казалось таким идеальным, по крайней мере, для меня. О том, что зал вставал, аплодируя, напоминали лишь завистливые и восхищённые вздохи, взгляды, а ещё и упоминание цвета моих волос, а иногда, и моей фамилии другими участниками.

Тут на сцену вышли члены жюри. Мужчина в возрасте подошёл к микрофону и, взяв его, начал свою речь, перед этим подождав, пока стихнут приветственные аплодисменты.

— Добрый вечер, Дамы и Господа, — пробасил он. — Рад приветствовать Вас на 14 конкурсе, посвящённом классической музыке. Сегодня на эту сцену вышло множество талантливых молодых людей, которые, надеюсь, в будущем заявят миру о себе. Конечно, кто-то уже опытный и, возможно, участвует не первый раз, но среди участников были и молодые дарования. Их мы наградим отдельно. А теперь, пожалуй, я должен Вам сказать, что результаты будут объявлены ровно через неделю, — все недовольно загудели. — Это для того, чтобы мы с коллегами решили на чистую голову, кому отдать первое, второе и третье места. А сейчас мы не можем решить, так как разум затуманен недавно выступавшей… э-э-э… я немного отвлёкся. В общем, выбор сложный, поэтому мы берём неделю на раздумья. До встречи в следующий четверг, мои Дорогие! — с этими словами, все люди удалились со сцены.

Зал стремительно пустел, и я, спеша поскорее домой, тоже вышла из зала.

Выйдя из здания музыкальной школы, я отправилась на автобусную остановку. Первый водитель повёз Дейлу загород, на ночёвку, а второй находился в отпуске. Такси я не хотела заказывать. И вот, сев в автобус, я стала рисовать узоры на пыльных окнах. Дверь с грохотом захлопнулась, пустив в салон прохладный воздух, я поуютнее закуталась в лёгкой кофточке, и средство массового передвижения поехало. Прождав остановки четыре, я, наконец, вышла на своей. Спрыгивая с высоких и неудобных ступенек, я чуть не упала. Но сохранила равновесие и пошла к своему дому.

Фонари здесь освещали не очень, скажу я. Только отдельную местность возле больших коттеджей. Я не решалась идти быстро, ведь на неустойчивой платформе легко было плюхнуться на землю. Но желание ускорить шаг и чуть ли не перейти на бег заметно росло. Рисуя ужасные картины у себя в голове, я не заметила две тёмные фигуры позади себя.

— Эй, девушка, куда такая красивая, позвольте поинтересоваться? — прохрипел нетрезвый голос у меня за спиной. Я ужасно испугалась и добавила шагу, но ледяные руки схватили меня и дёрнули на себя.

— Куда ты так рванула, красавица? — спросил тот же мерзкий голос.

— От-п-пустит-т-те меня, пожалуйста. — из моих глаз уже бурным потоком лились слёзы.

— Мы хотели познакомиться. — раздался рядом гнусавый голос другого мужчины. Я поняла, что самой мне не вырваться. Но мой мозг в тот момент работал плохо, и всё, на что я была способна, так это кричать.

— На помо… — начала я, но меня грубо заткнули рукой.

- Попытаешься кричать — убьем.  — в слабом свете я заметила оскал на лице у мужчины, который крепко держал меня за руку.

Я жалко мычала, пока они насильно тащили меня куда—то за дома. Грубо толкнув меня на землю, они начали жадно рассматривать меня. Тушь уже размазалась по всему лицу, губы тряслись от страха и беспомощности, плечи тряслись от всхлипов.

— Отпустите меня, что я вам сделала? — жалобно прошептала я, чувствуя себя актрисой в дешёвом фильме.

— Ай-ай-ай, тебе не говорили родители, что ходить в такое позднее время нельзя?

Я лишь глупо смотрела на них, глотая свои слёзы. Тот, что тащил меня, присел на колени и начал гладить мою голову. Омерзение — всё, что я сейчас чувствовала.

— Ну, не плачь, будет только немного больно. — «успокаивающе» проговорил он, а я лишь зарыдала с новой силой.

— Можешь не трудиться, тебя всё равно никто не услышит, — рассмеялся  другой. — Макс, только мне оставь. Что—нибудь.

Тот, что сидел рядом со мной, злобно усмехнулся, от чего мурашки по коже забегали пуще прежнего. Он стал спускаться ниже и, сдёрнув тоненькую грязную кофту, вцепился в платье и надорвал его.

— Н… не надо. — дрожа от его мерзких прикосновений, взмолилась я.

Мне не ответили. Он потянул кусок платья на себя и, помогая другой рукой, притянул меня к себе. Оставляя рваные поцелуи от ключицы до ложбинки между грудей, он пытался расстегнуть застёжку лифчика. От него ужасно несло алкоголем и сигаретами. Я, скорее от страха и безвыходности, чем от надежды на их милосердие, продолжала молить о свободе. Ему это надоело и он, оторвавшись от моего тела, ударил по лицу.

Физическую боль заглушала моральная. Я смирилась, но продолжала реветь. Небритый подбородок царапал мою кожу, оставляя красные следы. Вдруг, вырвав меня из пелен отчаянья, раздался громкий и властный голос.

Державший меня, вздрогнул и отпустил меня. Я тут же подскочила на ноги и отпрыгнула на метр от него.

— Мы ничего, честное слово. Она сама нас попросила… — лепетали они, отступая назад.

Я взглянула на моего спасителя и увидела того парня, с которым познакомилась вчера. На его лицо падала тень, а вот сам торс, который отчётливо просвечивался сквозь белую свободную майку, был прямой угрозой пьяным мужчинам, которые уже далеко убежали.

— С тобой одни проблемы, — попытался пошутить он, но получилось как укор, и по моим щекам покатились новые слёзы. — Эй, ты чего? Я пошутил. Ну, иди сюда.

Но, не дождавшись моих шагов, он сам подошёл ко мне и взял на руки. Я стыдливо прикрывала участки, где платье было разодрано.

— Домой в таком виде ты не пойдёшь, — после недолгого молчания, произнёс он. — Позвонишь папе и скажешь, что осталась у подруги.

Я лишь слабо кивала в знак согласия. Когда он внёс меня в свой дом, который находился не далеко от того рокового места, я засомневалась в правильности своего решения остаться у парня, имя которого я даже не знаю.

Поставив меня на ноги только в своей комнате, он принялся рыться в своём шкафе и, достав оттуда длинную синюю футболку с черепом.

— Иди по коридору и направо — там ванная. Полотенце висит на двери. Как переоденешься, придёшь на кухню. — он улыбнулся, я тоже неуверенно улыбнулась в ответ.

Следуя его указаниям, я дошла до ванной и, предварительно закрыв на щеколду дверь, я избавилась от платья и нижнего белья. Случайно взглянув в зеркало, я судорожно выдохнула. Засосы на шее, царапины, круги под глазами, синяки. Я отвернулась от зеркала и поспешила залезть под душ. Смыв с себя остатки этого ужасного события, я ступила на мягкий коврик возле ванной, насухо вытерлась и одела футболку, которая доходила мне до колен. Волосы закутала в полотенце.

«Уже лучше.» - сказала я сама себе и вышла из ванной комнаты. Быстро сообразив, что где в квартире, я нашла кухню, где стоял и заваривал чай парень.

— Ты позвонила папе? — спросил он, не оборачиваясь.

— Нет. — ответила я и спохватилась. Куда же я…

— Вот. — он поднял телефон, и я подошла и взяла его.

Быстренько оповестив отца о том, что осталась ночевать у подруги, я положила телефон на стол и села. Пепельноволосый поставил на стол две чашки и печенье.

— У меня просто нет ничего. — прочесал свою голову он.

— Спасибо, я не голодна. — измученно произнесла я.

— Да, точно. Кстати, зовут тебя как?

— Василиса. — в кружку произнесла я.

— Ясно. — вместо тысячи слов.

— Откуда ты шла? — хлюпнув чаем, поинтересовался он.

— С конкурса. На фортепиано играла. — без эмоций ответила я. Видимо, Марк понял, что разговаривать я не намерена, и больше ничего не спрашивал. Это было плохо, потому что  хотя бы отвлекалась от мыслей, отвечая на его вопросы.

Слёзы затуманили глаза и потекли по щекам. Марк встрепенулся и, оставив свой недопитый чай, подскочил ко мне.

— Хэй, рыжик, ты чего? — спросил он, сев передо мной на колени. — Всё в прошлом, ты мне веришь?

Я отрицательно помотала головой, утирая слёзы кулачком.

— Да, Господи, никто тебя больше не тронет. Иначе я им все достоинства поотрезаю. Начиная с волос и заканчивая… мизинчиками.

Я рассмеялась. А он, взъерошив мои волосы, взял меня за руки и повёл в комнату.

Не знаю как он, а вот я почувствовала эту искорку...

Глава 3.

— Огнева, вставай! Стены рушатся! Землетрясение! — проорал кто-то под ухом, а я, до конца не разобравшись, что к чему, прыгнув на кровати, свалилась на пол и больно ударилась задницей. Осторожно высунув голову, я наткнулась на серые, дерзкие, хитрющие глаза.

— Ма-а-рк, — произнесла я имя моего «землетрясения». — Беги, Форест, беги! — крикнула я и, перепрыгнув через не заправленную кровать, кинулась вслед за удирающей спиной парня.

Перепрыгивая сразу через три ступеньки, я поскользнулась и, потеряв равновесие, пересчитала остальные уже носом. Я чудом осталась без повреждений, но в голову заползла хорошая мысль. Болезненно простонав, я жалобно замычала:

— Чёрт, ох, как больно же! — я, лёжа на полу, судорожно начала гладить свою лодыжку.

Из-за угла вынырнула светлая голова. Недоверчиво взглянув сначала на меня, а затем на мою ногу, Марк неторопливо подошёл ко мне, присел на корточки и спросил:

— Слышь, бестия рыжая, болит где?

— Вот здесь. — я зажмурилась от «боли» и показала на косточку.

Новоиспечённый лекарь уселся на колени и стал аккуратно ощупывать мою лодыжку. Меня разбирал безудержный смех, щёки уже стали такого хорошего яблоневого цвета.

— Странно, может, просто растянула? — озадаченно посмотрел на меня он, я лишь утвердительно закачала головой. Но позже предательская улыбка маньяка выдала весь мой план, и я, предварительно убедившись, что моя поза и положение пепельноволосого верны, подкралась к нему и тихо прошептала:

— Ну, мой дорогой, настало время, чтобы отомстить! — с такой репликой я набросилась на Марка и начала его… щекотать!

— Ох, блять… Огнева! — извиваясь подо мной (я сидела сверху), орал парень. — Пре… кра… Ахах… ти!

— За всё нужно пла-а… А-а! — этот жиробас поменялся со мной местами, и теперь я оказалась жертвой щекотки. — Прекрати… хаха… пожалуйста! — молила я, плача от смеха.

— За всё нужно платить! — повторил он мою реплику и начал злобно смеяться, но его веселье прервала моя нога, которой я зарядила ему меж ног. На его лице застыла улыбка, а тело, в одно мгновение став каменным, с грохотом свалилось с меня. Я тут же отползла на приличное расстояние.

— Ты меня с такими успехами импотентом сделаешь. — прокряхтел пострадавший.

— Поделом тебе, — проворчала я и помогла ему встать. — Кстати, не матерись при мне.

— Почему это? — поинтересовался он.

— Ну, я не так воспитана, чтобы слышать нецензурную лексику. — на мою фразу Марк лишь цокнул, мол, что за ребёнок мне на голову свалился-то, а?

— Ты же меня проводишь? — невинно спросила я, заваривая одну кружку чая и одну с кофе.

— Канефна. — жуя приготовленные мной бутерброды с жареной колбасой и сыром, откликнулся он.

— Не болтай с набитым ртом, а то подавишься. — прокомментировала я.

Он хотел что-то возразить, даже рот открыл, но подавился. Я лишь покачала головой. Кстати, готовить меня научила тетя Азалия. С самого детства она заботилась обо мне и, бывало, иногда даже читала перед сном, когда отец был сильно занят или находился в командировке. Помню, как в первый раз я спалила яичницу. Ну, ладно, сейчас не об этом. Хотя, вспоминая эти черные угольки на сковородке, я улыбаюсь и вспоминаю её. Когда Елена с отцом расстались, то он в порыве ярости выгнал тетю Азалию с работы, я тогда проплакала весь день.

— Ну, где там моё кофе? — возмущенно воскликнул Марк.

— Не моё, а мой. Кофе — он мой, мужской род. — машинально поправила я, ставя кружки на стол.

— Будь другом — помолчи и дай насладится этим превосходным завтраком.

Я лишь пожала плечами. Помешивая свой рассыпной ромашковый чай, я поднесла его к носу и, решив вдохнуть его божественный аромат, поперхнулась и закашлялась. Сидевший напротив пепелок, как я его окрестила, начал беззвучно, видно из вежливости, смеяться в кружку.

— Ну, давай. - вздохнула я, прочистив горло, и стала ждать, пока он вдоволь насмеётся над моей везучестью.

Я лежала на кровати у себя дома и вспоминала наш ночной разговор. Да, как только Марк отвёл меня в спальню, мы болтали почти всю ночь. Оказывается, его мама была известным музыкантом. Играла она тоже на пианино или фортепьяно. Мадлен, она была из Болгарии или из Англии? Нужно загуглить. Жаль только, что я забыла спросить фамилию, как её, так и его.

Достав свой небольшой ноутбук, я его включила и, открыв браузер, ввела в строку поисковика: 

Мадлен пианистка википедия

Но мою деятельность прервал шум внизу и радостные крики Дейлы. Захлопнув крышку компьютера, я спустилась со второго этажа и чуть не упала в обморок. На пороге стояла Елена Мортинова. «Явилась, не запылилась» - угрюмо подумала я, когда лицо было непроницаемым.

Почему эта ведьма ушла от нас? Насколько я знаю, по слухам из кухни, она завела любовника, а Нортон однажды залез к ней в е-мейл и прочитал переписку, где значилось место и время их свидания. Он, конечно же, пошёл узнать, правда ли это, и наткнулся на целующуюся парочку. После этого он закатил ей скандал и развёлся.

В тот момент моей радости не было предела, ведь шрамы, которые она оставляла на моих руках или щеках, в её отсутствии начали затягиваться, да и издёвок стало меньше раза в три. Но теперь, когда она снова здесь, моя жизнь превратится в кошмар.

— Добрый день. — решила обратить на себя внимание я. Все головы сразу же повернулись ко мне. Норт стоял, облокотившись о стену, Дейла, до этого момента плясавшая вокруг своей матери, теперь с отвращением смотрела на меня, папа же, будто смотрел на картину позади меня. А вот Елена, поправив свою высокую прическу, злобно оскалилась.

— Василисонька! — сладостно пропела она. — Я не видела тебя с детства. А ты ничуть не изменилась. — хмыкнула она.

— А вы постарели за эти девять лет. Это очень заметно! — не удержалась я от едкого комментария.

— Василиса Огнева! Думай, кому дерзишь. С Еленой у меня больше разногласий нет, и теперь она живёт тут, в нашем доме. — громко продекламировал Нортон-старший, будто оповещая весь дом.

Прекрасно, просто волшебно! Лучше бы она на чай зашла.

— Я могу идти? — спросила я.

— Иди. — бросив мне, отец вернулся к бурному обсуждению второго гардероба для Мортиновой.

Я вновь поднялась наверх, но только направилась я не в комнату, а уже в семейную библиотеку. Это было маленькое, уютное и моё самое любимое место в доме. Несколько шкафов до потолка хранили в себе множество классики, фэнтези, любовных романов и много чего другого. Но я достала моего любимого "Гарри Поттера" с нижней полки и, открыв на нужной странице, начала читать.

За окном уже стемнело, а четыреста страниц «Принца-полукровки» было уже позади. Вдруг, я почувствовала чью-то ледяную руку у себя на плече и вздрогнула. Это была Елена.

— Смотрю, ты читать научилась, — прокомментировала моё занятие та. — Впрочем, меня это не волнует. Я пришла, чтобы поговорить.

— Я слушаю. — в той же ледяной манере ответила я.

— Тебе в любом случае пришлось бы, — прошипела она, больно впившись своими ногтями в моё плечо, отчего я скривилась. — Не лезь в мои отношения с Нортоном.

— Больно надо. — буркнула я.

— Ты меня не поняла. — убрав руку, она обошла меня и, взяв за подбородок, посмотрела мне в глаза. — Не смей жаловаться на меня отцу. Если увидишь что-то подозрительное и наябедничаешь, то тебе не поздоровится. Вмиг убью. — по коже побежали мурашки от её тона, но глаза я так и не отвела. — И не дерзи мне, мерзавка, никогда!

С этими словами она ушла, а я, устав читать, пошла к себе в комнату.

Глава 4.

Марк сидел на краю кровати, одной рукой прикрыв усталое лицо, а в другой держал мобильный.  За окном лил дождь, который шёл уже два дня, не переставая. На мониторе компьютера светились названия гонок, цена участия и призы. На полу валялись газеты, журналы, брошюры, предлагающие самую разнообразную работу.

— Феликс, я… — от отчаяния всплеснув рукой, слабо проговорил Маркус.

— Марк, времени меньше, срок кончается. Они уже стволы готовят. — послышался из трубки тихий печальный голос.

— Но где мне взять столько денег? — вскочив с кровати, парень начал шагами измерять спальню.

Я тебя хочу, недотрога

Содержание

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Комментарии (0)