— Эйммия, радость моя, солнце жизни моей, дорогая дочь, подойди ко мне, — попросил женский голос позади младшей принцессы, когда та игралась со своей игрушкой — вырезанной из дерева Бронзовой Яростью.

Девочка весело расхохоталась над нежными словами матери, сидящей на лежаке, и, подбежав к ней, аккуратно коснулась миниатюрными ручками округлого живота, каждый раз привлекающего её внимание. Женщина ласково потрепала дочь за щеку, заставляя посмотреть ей в глаза. 

— Мама! Там мой брат? — с наивным любопытством спросила Эйммия, всё ещё трогая пальцами живот. 

Волосы четырёхлетней принцессы были заплетены в две гульки на голове, но нескольким прядям всё равно удалось выпасть из причёски. Детские глаза, что так любопытно блестели, внимательно наблюдали за животом, покрытым тканью платья.

Эймма Таргариен, королева Семи Королевств, слабо улыбнулась младшей дочери и кивнула. Она накрыла руку девочки и погладила её, заставляя Эйммию хихикать.

— Твой отец так считает, солнце моё, — проворковала женщина, наклоняя голову набок, из-за чего её длинные волосы упали на лоб. — Когда вы оба вырастете, он станет мужчиной, а ты — женщиной, и вы будете мужем и женой. А в будущем — королём и королевой Семи Королевств. 

— Я буду королевой, как ты?! — взвизгнула Эйммия, приоткрывая розовые губки. 

— Конечно. Но ты будешь лучше меня. Уверена, что ты превзойдёшь свою прабабушку и меня своим величием и добротой, — улыбнулась Эймма. — Подойди ко мне, радость моя, дай я поцелую тебя.

Малютка рассмеялась и, с готовностью приблизившись к матери, потянулась на носочках, чтобы той не приходилось сильнее наклоняться. Королева вдохнула запах дочери и поцеловала её в лоб, а затем в нос и в щёки.

— Мама! — ахнула Эйммия, когда волосы женщины начали щекотать её лицо. 

Та нежно рассмеялась, жмуря глаза. 

— Люблю тебя, солнце моё. 

Эйммия восхитительно улыбнулась. 

— Люблю тебя, мамочка, — бормочет Эйммия, с тоской смотря на ночное небо, украшенное множеством звёзд. Она хочет верить, что одной из них является душа её матери, заслуживавшая стать после смерти чем-то таким прекрасным и далёким, как это божественное творение.

Принцесса вздыхает, прикрывая фиалковые глаза, в которых набрались слёзы от нахлынувших воспоминаний.

Позади раздалось постукивание обуви о пол и звук тела, падающего на что-то мягкое.

— Что заставило тебя грустить? — удивляет задумавшуюся Эйммию резкий голос Деймона, пропитанный интересом.

Принцесса чуть вздрагивает, не ожидая, что мужчина захочет снова пробраться к ней в комнату по тайным ходам Мейгора в ночь перед их свадьбой. Это второй раз, когда Деймон нарушает все приличия и врывается к ней в покои. Однако, игнорируя здравый смысл, Эйммия испытывает радость. Особенно из-за того, что сейчас она не в своей ночнушке, которую бы не одобрила её ворчливая септа. Принцесса ненавидит длинные ночные платья и всегда спит в коротких.

— Воспоминания, дядя, — вздыхает Эйммия. — И то, что ты снова без спроса врываешься в мою комнату, — уже с недовольством говорит она.

Деймон весело улыбается, сидя в кресле, как король, и определённо чувствуя себя хозяином в её комнате, где он может бесстыдно разглядывать красивую племянницу.

— Мы оба знаем, что твоё недовольство — ложь, солнечная Мия.

Девушка качает головой, складывая руки на груди, отчего вырез на платье обтягивает выросшую грудь сильнее. И так прилипающее к голой коже кроваво-красное одеяние от движений бёдер и угловатых плеч Эйммии облегает её тело ещё плотнее. Длинноволосая, высокая, гордая и обладающая всеми нужными для дев формами — неудивительно, что теперь она одна из самых завидных невест в Семи Королевствах. А драконья кровь, текущая в её жилах, заставляет мужчин биться на мечах, убивать и сражаться до последнего вздоха за её руку.

Но она всё равно не досталась никому другому.

Эйммия Таргариен будет принадлежать только Деймону Таргариену, кому эта мысль кажется слаще мёда и лучше любого вина.

— «Солнечная Мия»? — На лице девушки появляется небольшая улыбка. — Ты называл меня так, ещё когда я была малышкой.

— Верно. Ты выросла, но осталась солнечной Мией. Помнится, ты любила, когда тебя так называли я и… — Деймон запинается, что совсем не свойственно его жёсткой и прямолинейной натуре.

— И мама. — В глазах Эйммии замирает лёд, разрастающийся в них не первый год, стоит лишь упомянуть мать, которую Мия любила больше всего на свете, пока её не отняли с хладнокровной жестокостью.

Деймон кивает. Кто бы что ни говорил, но свою невестку он любил. Эймма Таргариен имела невероятное обаяние и могла понравиться почти любому человеку, и Деймон не стал исключением. Покойная королева также обладала невиданной проницательностью: она всегда опасалась Отто Хайтауэра и старалась убедить слабого духом мужа, что его младший брат не так плох, как пытается убедить десница.

— Иногда она мне снится, — признаётся принцесса, спокойно поворачиваясь обратно к балкону. Ветерок колышет её распущенные волосы, щекоча лицо. — Я ненавижу и в то же время желаю эти сны. Они дают мне ощутить, что было, но также напоминают мне, что такого больше не будет.

Лицо Эйммии вздрагивает, и её губы изгибаются в ядовитой усмешке. Деймона эта перемена не трогает и не пугает — невеста давно начала раскрываться перед ним в другом свете. И ему нравится, как осторожно девушка подошла к тому, чтобы раскрыть истинную часть себя, а не просто прилежной принцессы. Сначала в разговоре она вставляла какие-то фразы, которые, как он думал, совсем не подходили для нежной принцессы.

Но затем облик настоящей Эйммии Таргариен потихоньку начал складываться в его голове. Деймон был заинтригован. Эту эмоцию в нём могло вызвать мало вещей; даже бывшая жена, Лейна, редко будоражила его нутро так, как это делала дорогая племянница, дочь брата-короля.

Деймон не любит Эйммию; он знает, что и она не любит его. Но оба ощущают страстное чувство влюблённости и пламенное желание тел. «Кровь дракона горяча, — так Деймону говорил его дед. — Сумей обуздать её, внук мой, чтобы она не сожгла тебя и всех по пути».

Он этого не сделал, просто не смог так истязать себя. Зачем ему это делать? Он — дракон, и ему скрывать это не нужно. Пусть овцы видят, с кем они разговаривают, пусть ощущают горячее дыхание его дракона за своей спиной.

Пусть помнят, что с ними случится, если захотят свергнуть бога среди людей.

Деймону тоже нравится желание Эйммии. Та же страсть. Та же печаль. Та же ненависть. Особенное пламя внутри них вызывает осознание того, что они понимают друг друга, как никто другой.

Они — вторые дети Королевства. Они — замена первенцев. С ними не считаются, уважение им приходится заслужить, в то время как первым детям всё достаётся легко. Они любили своих старших, несмотря на все минусы, пока первенцы не растоптали их любовь в прах и закопали глубоко под землёй.

Они — это ярость и страсть. Деймон — непокорный и гордый, Эйммия — хитрая и обаятельная. Они — Таргариены. И Деймон уверен, что настанет день — и они поставят Семь Королевств на колени.

Ярость цветёт внутри них, объединяя.

Ярость внутри них, и никто не сможет противостоять им.

Эйммия слабо улыбается, когда Деймон говорит что-то забавное, и негромко смеётся — так, чтобы стража за дверьми не услышала. Не проходит и часа, как её жених уходит, оставляя поцелуй на лбу и тихое обещание.

— Завтра мы будем связаны узами брака. С огнём и кровью.

Эйммия глубоко дышит и не моргает, рассматривая божественные черты лица дяди.

Будят Эйммию лучи солнца, что решили показаться сквозь полупрозрачных штор, и дуновение холодного ветерка с улицы. Принцесса даёт себе минуту понежиться в постели, укутавшись в одеяло. Её волосы, словно золотистые нити, раскинуты по всем трём подушкам, что есть на кровати, а ресницы слабо трепещут, когда она приоткрывает фиолетовые глаза.

Слегка щурясь, Эйммия глубоко вдыхает запах любимых лилий в комнате, осознавая, что стоит ей выйти из своей «крепости» — и отвратительная вонь, которой пропитана вся столица, догонит её во всех уголках замка. Девушка поворачивает голову в сторону, позволяя тёплым лучикам согреть бледную кожу лица.

«Сегодня новый день. Сегодня всё изменится и уже не будет как прежде», — эта мысль быстро появляется и оседает в голове, принося душевное спокойствие и какое-то мрачное злорадство, но столь неположительная эмоция не остаётся на её душе надолго.

Сегодня я стану женой дяди

Вторая принцесса Королевства блаженно улыбается, потягиваясь в кровати.

Когда в дверь стучат служанки, что всегда приходят к ней по утрам, Мия расчёсывает свои длинные, пышные локоны, чуть завитые на концах, стоя перед зеркалом лишь в короткой ночнушке.

— Тельма, Элойна, можете войти!

Дверь в спальню с тихим скрипом приоткрывается, впуская двух непохожих друг на друга служанок, что чинно кланяются, опуская головы, и одновременно здороваются с Эйммией.

— Доброе утро, принцесса, — говорят обе, а затем Тельма, низенькая, темноволосая и тонюсенькая женщина, с улыбкой добавляет: — Сегодня чудный день, принцесса. Солнце ярко светит, на облаках ни тучи, а люди уже шепчутся, что боги так дают своё благословение на этот союз.

— Последние дни грозы и дожди не оставляли столицу, но к такому значимому событию пропали, — продолжает уже Элойна и рассматривает принцессу, восхищаясь её красотой и плавными движениями. Эйммия кладёт расчёску и поворачивается к служанкам с улыбкой на лице.

Таргариен не может быть недоволен столь дивными новостями, даже если — скорее всего — причиной всех этих разговоров в простом народе послужили верные люди. Один шёпот там, второй в другом месте — и никто не успеет заметить, как уже все глаголют об одном и том же, не догадываясь, что этого от них и ждут.

— Прекрасная новость, — кивает Эйммия. — Мой день таким и должен быть.

Это звучит высокомерно, но ведь она принцесса и может хотя бы один делать всё лишь для себя. Тем более ведь это и правда 

 день. Она станет женой, а также матерью для маленькой девочки, своей падчерицы, которой даже года нет. Бейла Таргариен — единственная, кто остался жив после изнурительных родов Лейны Веларион, унёсших за собой и женщину, и второго, нерождённого ребёнка.

Эйммия с трудом сглатывает, вспоминая о смерти кузины, что всегда привозила с собой красивые куклы, купленные Морским Змеем в Мире или Тироша, пока они не стали Триархией вместе с Лисом.

— Помогите мне одеться, — мягко приказывает она, и служанки сразу выполняют её поручение.

Спустя время Мия стоит перед тем же зеркалом в новом платье, сшитым королевской портной несколько дней назад.

Оно красное. Как кровь.

Ткань мягкая, будто ласково обнимает всё её тело — настолько она прилегает к коже, — но это приносит лишь тепло и приятные мурашки по коже. Прохладный ветерок ласкает открытые плечи. У платья небольшое декольте: не слишком говорящее, но ничего не умалчивающее. Золотистые бусины плотно вшиты в бархат, и Эйммия просит Тельму напомнить ей поблагодарить швею. Лично.

В голове проскальзывает мысль, что 

Рейнира никогда лично не благодарит слуг, считая себя выше этого, 

но Мия на секунду прикрывает глаза, проклиная себя за то, что даже сейчас, в такие волнительные мгновения, вспоминает эту суку.

«Это из-за воспоминаний», — говорит самой себе истину, совсем не приятную, оставляющую горький вкус во рту. И боль в сердце, что после всех страданий покрыто коркой льда.

Мама была бы разочарована в них.

Она помнит, как королева Эймма, её 

, всегда ворковала над ними и целовала их в головы, приговаривая, что такой дружбы не было даже между ней и её старшими сестрами.

Также Мия помнит, как Рейнира тогда широко улыбалась, выставляя напоказ свои чуть корявые зубы.

«Потому что лучше старшей сестры, чем я, не найти, а такой шикарной младшей, как малышка Эйммия, не получить», — говорила тогда она, радостно смеясь, стоило Мии начать дуться из-за того, что её называли малышкой.

Сейчас второй принцессе хочется рассмеяться от этого. Она давно перестала задаваться вопросом, почему старшая сестра так с ней обошлась.

За что так ненавидела? Почему так обходилась? Ради чего старалась забрать весь остаток отцовского внимания?

Сейчас ей всё равно. На презрение. На пренебрежение. На ненависть.

На всё. Ведь она не такая.

Она любит свою младшую сестру. Хелейна, что в один момент может весело улыбаться, а в другой — бормотать бессвязную чепуху, совсем не вызывает у неё пренебрежения, как у Рейниры.

Мия любит своих младших братьев и сестру. Пусть у них и разные матери. А отец есть, но в то же время его и нет.

Эйммия прикрывает ресницы, проходясь пальцами по бархатному платью. Ей становится спокойно от этого действия. Зачем вообще она всё это вспоминает? Пусть прошлое будет в прошлом.

Она приподнимает уголки губ.

В лучах солнца поблескивают золотистые нити, сплетённые на рукавах в валирийские символы, что придают Мии внутреннюю силу.

Тем, кто не знает валирийских обычаев и не понимает их, вместе они покажутся слишком странными.

Но Эйммия и не собирается никому о них говорить. Она знает, что Деймон поймёт.

Принцесса блаженно улыбается, стоит игристым лучикам солнца попасть ей в глаза, и вздыхает. Позади неё бесшумно стоят служанки, ожидая, когда Эйммия выйдет из задумчивости. Ей нравилась их послушность: Тельма подслушала ссору между Деймоном и Рейнирой в покоях последней, а Элойна рассказала Эйммии об этом.

Её настроение столь изменчиво от всех жужжащих в голове мыслей, что это даже немного беспокоит, но Мия отмахивается от волнения и списывает его на предстоящую свадьбу, которая состоится через несколько часов.

Она должна выглядеть прекрасно. Как всегда, только ещё лучше. Для этого ей понадобится больше украшений и лёгкий макияж.

— Принесите мои кольца, — приказывает она более воодушевлённо. — Сегодня я не обойдусь одними серьгами.

Служанки покладисто спешат выполнить приказание любимой принцессы. Им определённо не хочется расстроить Таргариен в столь особенный для неё день. Ведь свадьба — дело нервное и не всегда простое.

На самом деле, к королевской свадьбе готовятся долго, ведь это всегда трудно, дорого и величественно. Слуги бегают по дворцу, украшая замок, стража охраняет входы и выходы. Когда в Вестерос прибывают гости, лорды и леди из знатных домой, паника, кажется, начинает нарастать с новой силой. А в случае свадьбы второй принцессы всё ещё сложнее, ведь объявили о скором торжестве резко и очень неожиданно. Сроки для подготовки были невероятно малы, что довольно удивительно, но, хвала богам, замок успели подготовить к празднеству.

Эйммия плохо помнит свадьбу и отца, и своей старшей сестры, хотя на той она была на пару лет старше, чем на той. Но она знает, что обе свадьбы шли по пути Семёрки, а не Четырнадцати Огней.

Её свадьба такой не будет.

Весь замок увешан красно-чёрными цветами, на стенах висят знаки Старой Валирии, а сама Мия счастливо ждёт, когда личная церемония начнётся.

Многие не знают, что их пригласили на праздник в честь свадьбы, а не на неё саму. Или некоторые всё же знают: Эйммия прошлым днём видела лорда и леди Хайтауэр, и их лица не выглядели довольно.

Уговорить отца на валирийскую свадьбу оказалось не так уж и сложно, как ей думалось. Хватило восхищённых рассказов о величии павшей Валирии и могуществе крови, что в них, Таргариенах, течёт. Ах, ну и упоминания, что мать всегда хотела, чтобы её младшая дочь вышла по традициям их предков.

И пусть женой она станет не своего брата, а дяди, Визерис всё равно дал добро на валирийскую свадьбу, к огромному недовольству королевы.

Деймон, узнав об этом, приподнял уголки губ и поцеловал Эйммию в лоб.

«Ты настоящий дракон, племянница», — прошептал он тогда на ухо, наклоняя лицо ближе к ней. Мия думала, дядя поцелует её, что показалось бы ей даже романтичным, ведь они стояли одни в её комнате, а за балконом горели звёзды. Но Деймон этого не сделал. «Свадьба, всё будет на свадьбе», — шепнул он, а Эйммия даже не поняла, откуда у него появилось терпение.

Пролог. По традициям нашего дома

Doroteia Black..

meilidali

shinigami_tiny

Кровь стекает с её разрезанных губ по подбородку, но боли Мия не чувствует. Ненавидящие, презрительные и завистливые взгляды, отброшенные на второй план, совсем не волнуют Эйммию столько же, сколько фиалковые глаза дяди, только что ставшего ей мужем. По традициям их дома. В огне и крови Старой Валирии они обещаны друг другу.

[Продолжение работы «Там, где цветёт любовь»]

Мартин Джордж «Песнь Льда и Пламени»

Мартин Джордж «Порочный принц»

Мартин Джордж «Пламя и Кровь»

Дом Дракона

ОЖП/Деймон Таргариен

Джейн Аррен

Хелейна Таргариен

Эймонд Таргариен

Рейнира Таргариен

Эйгон II Таргариен

Бейла Таргариен

Рейнис Таргариен (Почти Королева)

Алисента Хайтауэр

Визерис I Таргариен

Дейрон Таргариен

Отто Хайтауэр

Кристон Коль

ОЖП

ОМП

Ярость внутри нас

ru-yarost-vnutri-nas-doroteia-black-beta-meilidali-beta-shinigami-tiny

Эйгон недоволен. Её младший брат сидит на стуле с мрачным выражением лица, отгоняя грозными взглядами каждую осмелившуюся подойти к нему леди. Эйгон походит на нахохлившегося воробушка своими надутыми щеками и растрёпанными волнистыми волосами, которые он категорически отказывается отрезать.

Сидящий рядом Эймонд странно поглядывает на брата, но не кажется удивлённым поведением старшего из них. Средний из принцев, в отличие от Эйгона, сейчас выглядит презентабельно и довольно. Его отросшие волосы, ухоженные и мягкие, в свете свечей поблескивают белым золотом. А глаза Эймонда, обращённые на старшего брата, чуть ли не закатываются. И по плотно сжатым губам Эйммия может видеть, что он тоже чем-то недоволен.

«Но чем? — думает принцесса, когда ещё один из поздравляющих лордов отходит от её с Деймоном стола. Они сидят в центре, а место сбоку от них занимает король, которому королева сейчас подаёт кубок с вином. — Им не нравится моя свадьба? Но это странно. Они не казались столь недовольны, когда узнали эту новость», — продолжает размышлять Эйммия.

— Цирк, — фыркает Деймон, привлекая внимание задумавшейся жены. Порочный принц сидит с прямой, отточенной осанкой, а его зоркие глаза плавно опускаются на племянницу, как-то странно поблескивая. До этого бледно-лиловые, они темнеют, в свечах отдавая мрачным фиалковым. Эйммия даже мысленно удивляется этому, ведь обычно тёмный цвет принадлежал в их семье ей. Но вот интенсивность этого взгляда, да и смысл, что кроется в нём…. Даже не понять, хорошо это или плохо? За маской, что вырезана болью и кровью на лице Деймона, едва можно увидеть истинные эмоции, если он того сам не желает. Принцессе это не нравится, хотя ей не привыкать, что всё идёт не по её хотению.

Мия приподнимает бровь, с нежной улыбкой наклоняясь к дяде, и отводит задумчивый взгляд от младших братьев, уделяя внимание мужу. Её заплетённые в валирийскую причёску волосы от лучей горящих во всём зале свеч сияют серебром — редким оттенком даже в их семье.

— Что же тебя развеселило? — невзначай задаёт вопрос принцесса, не опуская уголков губ.

Взгляды дяди и племянницы встречаются. Переливающий в тёмно-лиловый дерзкий мужской и ласково-фиалковый женский, с невинностью смотрящий на него.

— После свадьбы мы должны были завершить наш брак, но мой брат резко решил, что мы должны присутствовать на пиру. — Порочный принц склоняет голову набок, ненадолго переводя взгляд с Эйммии на заполненные лордами и леди столы, прежде чем снова встретиться с ней глазами. — Каждый из нас знает, что я всё равно заполучу тебя.

Уголки губ девушки раздражённо дёргаются вниз, и тем самым она безмолвно высказывает недовольство словами, что услышала. Мия бы прищурилась, однако надоедливые взгляды сестры начинают выбешивать, стоит вновь обратить на неё внимание. Маску благочестивой, радостной невесты терять нельзя.

Деймон молча смотрит на Эйммию, ожидая какой-либо реакции. Наверное, ему скучно, либо он хочет поговорить с супругой и напомнить ей, что он мог бы сейчас с ней делать, если бы король не распорядился по-другому.

Последний вариант Мии больше по вкусу, но этого она ему не скажет. Не после его слов, сумевших пробудить ожидающего её дракона.

 позволю заполучить себя. — Голос Эймми твёрд и непоколебим, он остаётся ласковым, но любой не глухой идиот поймёт, что сумел затронуть опасную тему, совсем не понравившуюся принцессе.

Глаза принца порочно сверкают. Он чувствует вызов. Деймону это нравится, и его ухмылка становится шире.

— Как скажешь, солнечная Мия, — насмешливо произносит брат короля, взглядом окидывая её алое платье, сшитое специально для пиршества в честь их свадьбы.

Ей хочется тяжело сглотнуть и сжать бёдра. А также позволить своему гневу вырваться на свободу и, подобно Вермитору, окатить золотым пламенем объекта своего недолгого раздражения.

Но Мия молчит, слабо дёргает бровью и отворачивается от мужа.

«Терпение, Эйммия, терпение — это благодетель. Оно никогда не бывает лишним».

Она приветствует очередного подошедшего к ним лорда, что был приглашён на праздник, и вместе с Деймоном благодарит за поздравления с таким чудесным событием.

Разговоры с разными лордами и леди почти не отличаются друг от друга, только некоторые могут истолковать что-то по-своему мудрое и приятное, чтобы Эйммия запомнила это. Но диалог с Анвином Пиком Мия запомнит надолго — и не из-за самого мужчины, а из-за тех слов, что будут сказаны после всех льстивых предложений.

— Дом Дракона снова крепнет, — со странной интонацией протягивает Деймон, внимательно наблюдая за учтивым лицом Анвина Пика. И Эйммия сразу же начинает более внимательно прислушиваться к диалогу между мужем и новым главой дома Пиков.

Лицо лорда не дрогнет, оно остаётся всё таким же холодно вежливым, однако Мия, не сдерживаясь, прищуривает глаза, когда кадык мужчины дёргается, а взгляд тускнеет. Девушка не опускает дружелюбной улыбки, когда её отец резко решает присоединиться к их разговору:

— Золотые слова, младший брат. — Король кашляет, тяжело дышит, а его больной глаз морщится, но это не мешает ему начать говорить сквозь боль. — Дом… Таргариенов вновь обрастает! — неожиданно громко говорит он, и все разговоры в зале становятся тише. Каждый по-своему обращает внимание на королевский стол.

Алисента, с неодобрением посмотрев на мужа, собранно улыбается. Взгляд падчерицы падает на неё. Королева, что одета в тёмно-зелёное платье, кивает на слова короля, не теряя грации. Её шоколадные глаза распахнуты, губы вырисовывают радостную улыбку, и сама она сидит с прямой спиной, впиваясь пальцами в бокал с вином.

— Мой муж прав. И слова моего деверя как никогда точны. — Деймон хмыкает, когда королева говорит это, но не перебивает, прислушиваясь к её словам и словно готовясь к нападению с её стороны. — Уверена, что боги будут благосклонны к нашей принцессе и в скором времени появятся новые представители дома Таргариенов. — Алисента кладёт ладонь на спину мужа и слегка поглаживает её, закончив свою речь. Королева прекрасно подобрала нужные слова, чтобы те понравились и семье мужа, и всей знати.

И несмотря на то, что хорошие чувства к мачехе в будущем способны помешать ей, Эйммия всё равно не может не уважать Алисенту за её хладнокровие и умение не терять достоинство в любой ситуации. Этому Мия и сама научилась у королевы.

— Благодарю, королева, за добрые слова.

Эйммия благодарно улыбается мачехе, чьё отношение к ней никогда не было отрицательным, и кивает. Шершавые ладони Деймона находят её колено и жёстко сжимают. «Могут остаться синяки», — вздыхает Мия, никак не мешая дяде трогать её. Она знает — Порочному принцу сложно быть ласковым и нежным. Он привык доказывать слова действиями, не всегда правильными в глазах слабого короля и честного, сильного десницы.

«Но что принц старался показать этим действием?»

Мысль не успевает развиться, как и предположения Мии, ведь лорды и их леди уходят и начинает играть музыка.

Король взволнованно хлопает в ладоши, при этом чуть не разлив на себя вино, и громко, насколько это возможно в его состоянии, провозглашает:

— Первый танец мужа и жены! Музык-к-ку!

Мия удивлённо замирает на стуле. Со всеми мыслями в голове она и забыла, что ей и Деймону нужно будет танцевать. Эйммия вздыхает.

Принц, в отличие от неё, не мешкает; довольно улыбнувшись, он предлагает ей руку.

— Мы ведь не можем отказать нашему королю, 

Сейчас все наблюдают за действиями принцессы и Порочного принца, который когда-то был наследником, что раз за разом отвергал собственного брата. Кажется, лорды затаивают дыхание, стоит пальцам Сердца Королевства коснуться ладони дяди. Всё королевство наблюдает за ними. Они следят. И ждут.

Каждый чувствует — кроме глухого короля, — что тучи сгущаются, море неспокойно, а грозы, предвещающие опасность, наступают на пятки.

Ведь когда драконы играют в войну — всё превращается в пепел.

Две партии уже сформированы, все в волнении боятся назревания новой — тогда же для каждого сделать выбор станет труднее и опаснее.

Злой дракон — плохо, но… 

 на его место придут драконы, что ждали отмщения всей боли, которую им причиняли, то ничего больше не будет прежде, когда они вступят в игру престолов.

Эйммия принимает протянутую руку мужа с быстрой улыбкой — светлой и весёлой, действительно радостной. Несколько белоснежных локонов падают ей на лоб, однако это не мешает принцессе довольно наклонить голову, не отрывая взгляда от глаз дяди.

Музыка волнами растекается по залу.

Деймон как будто действительно наслаждается их танцем, дразнящими прикосновениями и весёлыми переглядками. Эйммия не может сдержать слабой ухмылки от вида удовлетворённого выражения на лице мужа, когда его пальцы по-хозяйски ложатся на её туго затянутую корсетом талию.

— Наслаждаешься? — шепчет ей на ухо, стоит им приблизиться друг к другу. Племяннице приходится приподнять подбородок, чтобы заглянуть в насмешливые глаза Деймона, с чьего лица не сходит ухмылка с момента начала танца.

Эйммия изящно изгибает бровь, хитро прищуривая фиалковые глаза.

— А как иначе, дядюшка?

Принц хмыкает и плавно отходит от неё, не отводя взгляда. Он сплетает кончики их пальцев, невольно засмотревшись на них. Эйммия внимательно наблюдает за дядей, за тем, как меняется его мимика, стоит ему о чём-то задуматься, но при этом он ни разу не сбивается с ритма.

Она хочет сказать это, но не будет. Не сейчас и никогда. Принцесса до боли выпрямляет спину, гордо поднимает подбородок и перестаёт контролировать каждый свой шаг в танце.

«Расслабься и отдайся музыке». 

Деймон первым подмечает, когда Сердце Королевства меняет «тактику» танца. Её мягкие, плавные движения переходят в резкие и вызывающие, привлекающие всё больше внимания. Принц заинтересованно вздёргивает бровь, на что получает ухмылку, невольно напомнившую ему дерзкие улыбки кузины, когда та была подростком.

В каждом её действии — взмахе кисти, наклоне головы, покачивании бедра — читается вызов. Он горит в глазах Эйммии драконьим пламенем, и Деймон не намерен игнорировать это.

— Ты будишь дракона, моя солнечная племянница, — вздыхает ей на ухо принц, прижимая девушку к себе за талию. Слишком близко. Слишком порочно.

Эйммия смотрит на него из-под ресниц, довольно улыбаясь, словно выиграла самый главный приз. Она проводит кончиком языка по губам, шальное веселье плескается в фиалковых очах.

— Для этого дракон должен спать, дядя. — Она наклоняется к его щеке и губами едва касается бледной кожи.

Дразнение ощущается в каждом вздохе и ярком взгляде.

Деймон вздыхает сквозь стиснутые губы, когда они оказываются спина к спине. Он чувствует, как стройное тело жены прижимается к его напряжённой спине, а её шустрые руки поглаживают его бедро — так, чтобы никто не успел заметить.

Музыка продолжает играть, гости с интересом смотрят на танцующих представителей дома Таргариенов, пока они разворачиваются друг к другу лицом и несут в фиалковых глазах вызов, что таится в них и виден лишь им двоим.

, — хищно скалится Деймон, притягивая высокое тело Мии к себе.

Девушка вздёргивает бровь, спокойно улыбаясь ему. Напоказ. Это распаляет его сильнее.

— Как думаешь, что подумают о тебе эти лорды или леди, если я захочу взять тебя посреди этого зала, чтобы они видели, как ты изнываешь подо мной и молишь меня о моём члене? Как краснеешь и плачешь о моих пальцах, прося, чтобы они медленно растягивали твою узкую, нуждающуюся пизду? Что сказал бы наш король, если бы я трахал его дочь на этом полу, пока она просит меня обучить её большему? Представляю лицо каждого, когда Сердце Королевства на глазах всех будет хныкать лишь от небольшого движения бёдер, пока её женственность будет изнывать от недостатка внимания члена или языка её мужа.

Эйммия дрожит, слыша столь пошлые, 

 слова из уст мужа. В её глазах проскальзывает удивление и замешательство. Она знает многое об… утехах и никогда не сочла бы себя невинной в этом плане, но картина того, как дядя берёт её посреди зала… пока все смотрят, слушают её стоны и крики…

Перед глазами принцессы застывает мираж того, как она нагая лежит на каменном полу посреди зала, где они сейчас танцуют, и тянется руками к коротким белоснежным волосам Деймона, чья голова зажата между её бедер.

Её глаза в видении блестят, ресницы закрываются, а сама она выгибается. Он шипит, хватаясь пальцами за её ноги и оставляя на бледной коже красные отпечатки, которые вскоре станут синяками.

А за ними всё это время наблюдают…

Эйммия приоткрывает губы, стараясь сделать вздох.

Она чувствует трепет. Возбуждение. 

Деймон, словно змей-искуситель, заманивает её в грешное царство, предлагая познать вкус наслаждения.

Только он не догадывается, что ему даже не нужно манить её.

Мия моргает и смотрит в глаза мужу, что начинают довольно сверкать, стоит ему заняться наблюдением за ушедшей в свои мысли племянницей. В мысли о 

— Ты, кажется, не против этого, Миа, — с вызывающей интонацией догадывается Порочный принц, заметив что-то тёмное во взгляде жены, и кивает, словно ему нужно физическое подтверждение своих слов. — Неожиданно.

Эйммия дёргает бровью.

Музыканты начинают петь с новой силой, а танец молодожёнов подходит к концу.

— Возбуждённой? — смеётся Деймон, крепче хватая её за талию, чтобы приподнять. Он, в отличие от неё, более внимательно следит за танцем. Принцесса не волнуется.

— Неожиданной, — сжимает его плечи племянница, прежде чем отпустить.

Деймон слегка покачивает головой, делая шаг назад. Его цепкие пальцы отпускают талию жены, но тёплое покалывание на подушечках пальцев никуда не уходит. Принц успевает вдохнуть слабый запах цветов, исходящий от слегка взъерошенных волос племянницы.

Его губы дёргаются в ухмылке.

— Скоро, — шепчут они. — Скоро.

Люди в зале аплодируют им.

Это «скоро» уже настало.

Ярость внутри нас

Содержание

Пролог. По традициям нашего дома

Глава 1. Оседлать дракона проще, чем подчинить

Глава 2. Я не мать, но могу быть ею

Глава 3. Семья и всё, что с ней связано

Глава 4. Кто-то сегодня умрёт

Комментарии (0)