Большего всего я хотел, чтобы Соня считала, что я хочу её убить. Что я могу. Меня это возбуждало. Только когда она именно это меня и спросила, так ли это, я ответил убедительно, что нет — умирая внутри, в мыслях её убивая. Для меня, такое признание ей, стало было интимней, чем если бы она спросила меня о том, люблю ли я её—она и спросила, но позже—и я мог лишь скрывать. Наблюдать ещё, как её глаза расширяются, как дрожит голос, когда она всерьёз думает, что я сумею, не раздумывая её прикончить.lg...