Воздух был пропитан тяжестью скорби, окружавшей каждого члена семьи Салли, пока они направлялись обратно в Оматикайю. Туктирей провела весь путь либо в сильных, непреклонных руках матери, либо отца. Они ничего не говорили, но она знала: они хотели держать её как можно ближе.

Это было в их глазах — глубокий и неотступный страх, от которого у неё пробегал холодок по спине.

Тук наслаждалась этой близостью. Она прижималась лицом к груди родителей и вдыхала их знакомые запахи. Даже после многих месяцев жизни у океана они сохраняли аромат леса, словно он впитался в их кости. Отец успокаивающе клал свою большую руку ей на голову, когда эмоции захлёстывали её, и она начинала плакать. Мать пела ей те песни, что она слышала с младенчества. Помимо песен матери, никто почти не говорил — все сосредоточились на том, чтобы как можно скорее вернуться обратно в родной клан.

Ава'атлу стал для Туктирей вторым домом, но, несмотря на скрытые сокровища и красоту водного мира, которые она успела полюбить, это никогда не было лесом. Даже когда им пришлось искать убежище в горах, лес оставался рядом — приветливым, прекрасным и бескрайним. Лес был частью её самой, вписанной в каждую клеточку её тела. Тёплое принятие пути морских людей не изменило её сути.

Когда Высокий Лагерь показался вдали, часть печали, охватившей Туктирей, словно ненадолго отступила. Это было не огромное, уютное Родное Дерево, в котором её клан жил столько, сколько помнил Нете—

Натянутая струна в её груди вдруг резко зазвенела, словно кто-то внезапно потянул её. Всё сильнее и сильнее, пока из её глаз не хлынули слёзы. Печаль вновь накрыла её — холодная, острая. На этот раз Туктирей не прятала лицо в грудь отца, чтобы скрыться от неё. Она просто смотрела на парящие горы 

, пока её слёзы текли ручьём.

» – думала Туктирей, пока слёзы безмолвно стекали по её лицу. «

Нетейам, Нетейам, мой братик Нетейам.

Он любил горы Аллилуйя.

Он, как и их мать, находил столько радости в полётах на спине своего Икрана. Нетейам, её любимый старший брат, держал её в своих объятиях, позволяя летать с ним на его преданном звере, петляя между огромных парящих скал, пока они смеялись от радости. Тук поняла, что он больше никогда не пролетит между этими горами. Он больше никогда не поднимет её на руки, не поцелует её в щёку и не сплетёт для неё новый прекрасный подарок.

Всё, что могла сделать Туктирей — это плакать, пока в её сознании мелькали образы всего, что они больше никогда не смогут сделать вместе с её братом. Это, и то, и это… боль была как давящий груз на её груди.

Икран приземлился, и её папа аккуратно помог ей спуститься с большого существа. Обычно Тук старалась слезать сама, но из-за слёз, затуманивших её взгляд, она позволила ему помочь. Папа был нужен ей сейчас как никогда. Он обнял её, тяжело вздохнув, глядя на её лицо. Его большая рука нежно стерла слёзы с её щёк, а затем он поцеловал её в лоб.

Его рука была такой тёплой.

Вокруг них начали собираться члены клана Оматикайя. Туктирей слышала их удивлённые возгласы.

Наш бывший Оло’эйктан вернулся!

 – раздавалось в толпе.

 – звучало в восторженных приветствиях.

Радость была ощутима в воздухе, пока её не начали сменять волны замешательства.

 – шёпотом доносилось сквозь толпу. — 

Толпа расступилась, давая Тсахик пройти вперёд. Её бабушка стояла, гордая и величественная, оглядывая вернувшихся. Её взгляд скользил по ним. Туктирей видела тот миг, когда её бабушка осознала, кого среди них не было. Грусть затуманила её лицо, а глаза закрылись. Безмолвные слёзы начали стекать по её щекам. Туктирей заплакала вместе с ней.

Скользнув из отцовских рук, она бросилась к бабушке и крепко обняла её, прижимаясь лицом к её животу и сжимая пальцами мягкую кожу на её бедре.

Несмотря на хрупкий вид морщинистых рук, бабушка обняла её с удивительной силой. Она подняла Туктирей на руки и держала её так крепко и близко к себе, словно хотела защитить её от всех ужасов Небесных Людей. Руки соплеменников прикасались к ним, но Туктирей не убирала лица из шеи бабушки, не желая пока отрываться от неё ни на секунду. Мама издала тихий успокаивающий звук, а папа прошептал:

Эти слова должны были её утешить, но для её ушей они звучали пусто. Всё не будет хорошо. Никогда больше. Как она сможет жить без своего старшего брата? Но, несмотря на это, Туктирей кивнула, показывая, что понимает, не желая спорить с папой.

В ту ночь Туктирей делила гамак со своей сестрой Кири.

Всю свою жизнь её семья спала вместе, тесно прижавшись друг к другу, в тёплой и любящей кучке. Отдельные гамаки всегда вызывали у Туктирей любопытство. Она неоднократно дремала в них с друзьями, но, когда наступало затмение и семья собиралась вместе, они спали все вместе, прижавшись телами друг к другу.

Однако сегодня вечером, когда они вернулись в Высокий Лагерь, они разошлись по гамакам. Родители уединились в одном, Паук и Ло’ак заняли каждый свой, а Кири обняла её и положила рядом с собой. Но всё, чего хотела Туктирей — это быть рядом со всей семьёй. Всё, о чём она мечтала — услышать тихое дыхание Нетейама, который, проснувшись, поцеловал бы её в макушку и спел песню, пока они готовили вместе вкусный завтрак.

Всё, чего она хотела — это её брата.

Нетейам был таким добрым и лучшим братом, о котором только можно мечтать. Он был сильным, весёлым и заботился о ней без малейшей жалобы. Кто теперь будет её напарником в играх? Паук, возможно, согласился бы, и Ло’ак тоже, но они не всегда любили проводить с ней время. Им больше нравилось быть вместе, чем с ней.

Это было несправедливо!

Нетейам должен быть здесь, рядом! Он должен петь своим мягким, дрожащим голосом вместе с их мамой, чтобы убаюкать её. Нетейам должен быть жив, счастлив, улыбаться и спать в одном из этих гамаков вместе с ними. Туктирей могла бы забраться в его гамак, уткнуться лицом в его грудь, а он бы провёл пальцами по её заплетённым волосам, рассказывая ей какую-нибудь интересную историю. Ло’ак и Кири имели друг друга — у Туктирей же был Нетейам. Так было всегда. Так должно было быть. Всегда.

Почему он должен был умереть?

Почему Эйва забрала его?

Вокруг царила тишина — Кири и её братья дышали ровно и спокойно. Туктирей слушала их, глядя сквозь маленькие отверстия в гамаке. Всю свою жизнь у неё была одна сестра и три брата. Теперь у неё осталась одна сестра и два брата. Два брата. Горе, сожаление и злость обжигали её горло, но она отказалась плакать. Больше никаких слёз. Она плакала слишком много с тех пор, как умер её брат.

» – твердила она себе. «

Слёзы ничего не изменят.

Перед тем как покинуть Ава'атлу, Туктирей отправилась с семьёй к 

. Во время похоронных обрядов ей не позволили соединиться с деревом, несмотря на её тихие мольбы. Она так сильно хотела поговорить с Нетейамом. Туктирей и Кири не были рядом, когда Нетейам умер и присоединился к Эйве. Когда тот зловещий демон упомянул погибшего сына, она даже не знала, кого она оплакивает. Её глупого Ло’ака? Её сильного Нетейама? Её потерянного Паука? Только потом, когда мама прижала её к себе с такой силой, она увидела его.

Это был не первый раз, когда она видела мёртвое тело.

Она видела тела животных, которых благодарили за их жертву. Она видела На'ви, которых несли, чтобы правильно проводить в последний путь. Она помнила как  поцеловала лицо доброго старика после того, как Эйва забрала его к себе. Смерть не была чуждой для Туктирей, но смерть брата пронзила её сердце, словно острое, злое лезвие.

Связь с Древом Душ стала настоящим благословением.

Там она увидела Нетейама таким, каким он был раньше, а не тем неподвижным телом, что некогда было её братом. Там она вновь почувствовала радость, глядя на его улыбку.

Но теперь эта радость исчезла из её сердца, оставив после себя пустоту. Всё, чего она хотела — это её брат, а не просто память о нём. Всё, чего она хотела — это всё исправить. Туктирей не знала, как она могла это сделать, но это было её единственным желанием.

Её глаза начали закрываться, сон манил её к себе, когда странный хриплый звук привлёк её внимание. Глубокий, влажный, дрожащий, словно камни, перекатывающиеся в мешке. Её глаза широко раскрылись, страх охватил её с головы до ног. Она замерла, вслушиваясь, и услышала, как плачет её папа. Его рыдания были словно удар по её сердцу, разбивая его, как скорлупу яйца. Она слышала, как её мама пыталась успокоить его, издавая тихие, утешительные звуки сквозь собственные слёзы.

Новое обещание Туктирей тут же было нарушено — она заплакала.

Путь к Древу Душ был сокращён благодаря Икранам.

Туктирей сидела впереди своего папы, который крепко обнимал её своей одной сильной рукой. Когда она подняла взгляд на его лицо, она увидела, как ясно на нём отражается горе. Морщины на его лице стали глубже, а глаза казались затуманенными. Она должна быть сильной ради него. Она не заплачет — по крайней мере, не перед ним. Не снова. Она будет сильной, как Нетейам, и хотя бы раз станет опорой для папы.

Она поцеловала его в подбородок, и он встретился с ней взглядом. На его губах появилось нечто, отдалённо напоминающее улыбку.

— Всё будет хорошо. – сказала она ему, повторяя его же слова, хотя они казались ей неискренними.

Он коротко кивнул и притянул её ближе к себе.

— Да. – пробормотал он. — Всё будет хорошо.

Икраны приземлились неподалёку от дерева, и, как только они слезли с них, те взлетели вверх и скрылись среди ветвей. Туктирей позволила Ло’аку взять её за руку. Его рука слегка дрожала, и она прижалась к старшему брату, надеясь, что сможет его утешить. Он улыбнулся ей той же самой неуверенной улыбкой, что и их папа. Уже разбитое сердце Туктирей раскололось ещё больше, но она подняла подбородок и шагнула вперёд вместе со своей семьёй.

Последний раз они были здесь много месяцев назад, ещё до того, как их семья отправилась к океану. Тогда всё было таким неопределённым и пугающим. И остаётся таким до сих пор. Туктирей и её мама плакали, покидая свой дом, ощущая, как знакомое тепло Родного Дерева становится всё слабее с каждым их шагом. Так много лиц были испачканы слезами. Клан был её семьёй. Туктирей оглядывала их и желала, чтобы они могли остаться.

Когда они приблизились к Древу Душ, бабушка обняла её маму.

— Печально, что он не похоронен здесь, у себя дома. – прошептала её мама, хотя в тишине эти слова звучали громко.

 — его дом. – ответила бабушка, мягко проведя рукой по одному из длинных отростков дерева. Она продолжила говорить, но Туктирей уже не слушала, медленно приближаясь к дереву. Рука Ло’ака всё ещё была в её руке, такая тёплая и дрожащая. Они обменялись взглядами, прежде чем воспользоваться своими тсвинами.

Эта связь должна была помочь им получить умиротворение от Великой Матери.

Найти Нетейама и поговорить с ним было возможно, но мама сказала ей, что это будет сложнее, поскольку место его упокоения находилось далеко. Однако это можно было сделать, и Туктирей была полна решимости вновь обратиться к нему. Ей нужно было увидеть его лицо, услышать его голос, вспомнить его смех и нежные прикосновения.

Её семья начала соединяться с деревом, однако сделать это могли не все.

Кири не разрешили соединиться с деревом из-за страха, что ей это снова причинит боль, а Пауку из-за того, что он никак не мог установить связь. Вместо этого они стояли вместе у основания Древа Душ. Кири обвила руками одну из лоз, а Паук прижал к ней лоб, беззвучно шевеля губами. Рука Ло’ака выскользнула из её руки, когда он установил тсахейлу с деревом.

В её руке тсвин извивался, стремясь соединиться с деревом. Туктирей глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она хотела его увидеть, будет звать его до тех пор, пока не увидит.

— Пожалуйста, Эйва. – прошептала она. — Помоги мне.

Её тсвин оставался всего в дюйме от дерева, когда необычный звук привлёк её внимание.

Она моргнула и огляделась.

Её семья оставалась невозмутимой.

Сморщив нос, она ещё раз огляделась, пытаясь понять, что она услышала. Может быть, это было животное, которое пришло сюда в поисках утешения и тепла Эйвы? Много существ приходили к Древу Душ, чувствуя, что здесь, у дерева, они обретут последний покой в объятиях Великой Матери.

Убедившись, что это было нечто незначительное, она вновь повернулась к дереву — и снова услышала этот звук.

Это было похоже на пение — нежное, словно прикосновение ветра к щеке, и звонкое, как перезвон пары бусин. Голос? Какой голос мог звучать так — хрупко, но способный проникать далеко? Слов она разобрать не могла, но знала, что что-то произносится. Туктирей сделала шаг вперёд, отходя от дерева, от полянки, и пошла на звук.

Голос становился сильнее, громче с каждым её шагом.

Это был не ветер, а волна. Не перезвон, а зов.

» – подумала она, но в следующий момент ей почудилось эхо 

. Или Икран. Затем — голос На’ви, зовущий с тихим смехом, на который едва слышно отвечали свистом. Смех — такой знакомый, такой приятный.

Туктирей шла вперёд, пока песня не стала настолько громкой, что эхом отразилась у неё в ушах и заставила зубы звенеть. Она вскрикнула и закрыла уши, моля, чтобы это прекратилось, ожидая, что родители подхватят её на руки и успокоят, уверяя, что всё в порядке. Она сжалась в комок и закричала, горячие слёзы покатились из её глаз. И так же внезапно, как этот пронзительный зов появился, он исчез.

Лес вокруг затих, оставив лишь привычные звуки животных, бродящих неподалёку.

Облегчение хлынуло в её теле, наполняя её грудь теплом. Она выдохнула с облегчением, прижав руки к груди, будто старалась вытолкнуть страх изнутри. Сделав несколько глубоких вдохов, она наклонилась вперёд и прижала лоб к мягкой земле у своих ног, благодаря Эйву за спасение. Что бы это ни было, этот зов испугал её. Лёгкий выдох сорвался с её губ, когда она подняла голову и повернулась в сторону, откуда пришла. Ей нужно было рассказать родителям о том, что...

Древа Душ больше не было позади неё.

Вместо дерева, от которого Туктирей не могла быть далеко, перед ней был лишь густой лес. Непривычный, незнакомый, чужой — так, как лес никогда не был для неё. Это был её дом, она знала его так же хорошо, как полосы на своих руках и любящие лица родителей. И всё же страх охватил её сердце, когда она оглянулась вокруг. Где она? Как она могла так далеко уйти от дерева? Это было невозможно!

— Эйва. – прошептала она в шоке, прежде чем позвать дрожащим голосом: — Мама! Папа!

Ответа не последовало.

Была только глубокая, всепоглощающая тишина.

По сути, они играли в прятки.

Нейтири пряталась где-то в лесу и издавала резкий, звенящий зов, который, казалось, отскакивал эхом от деревьев. В ответ Джейку нужно было выяснить, где она находится, и подобраться к ней как можно тише. Каждый раз, находя её, он видел её прекрасную, широкую улыбку, а после слышал её смех, когда она толкала его в грудь, прежде чем снова убегать. Как ни странно, игра не утомляла. Джейк поставил себе цель: сосредоточиться и находить её всё быстрее, чтобы снова и снова видеть эту улыбку.

Только что он нашёл её, схватив за запястья, пока они весело перебрасывались смехом, и он, неудачно пытаясь сымитировать её свист, пока они не услышали чей-то крик. Пронзительный, лёгкий, и, что ужаснее всего, Джейк сразу понял, что это был за крик. Он слышал такие жуткие, полные страха вопли раньше: это был ребёнок.

Вся игривость исчезла, когда их взгляды встретились.

— Поторопись, мы должны их найти. – быстро сказала Нейтири, даже несмотря на то, что ноги Джейка уже несли его в сторону, откуда доносился крик.

Где-то там был ребёнок, напуганный, и его нужно было найти. Ранен ли он? Как ребёнок мог уйти так далеко от Родного Дерева? Джейк уже знал, что, несмотря на видимую свободу, детям не разрешалось уходить далеко от Родного Дерева без сопровождения кого-то старше четырнадцати лет. Значит ли это, что пострадал не один ребёнок? Боясь того, что они могут обнаружить, когда доберутся до места, откуда донёсся крик, он схватился за нож, висевший у него на боку.

Внезапно Нейтири вытянула руку, и их быстрый бег сменился осторожными, методичными движениями, когда они пригнулись и начали пробираться сквозь густую растительность. Их взгляды встретились, и Нейтири слегка наклонила подбородок в сторону. Джейк кивнул в ответ, начиная осторожный поиск. Если поблизости есть хищники, им придётся быть предельно осторожными. Они не смогут помочь ребёнку — или детям — если на них нападут.

Джейк напряг слух, пытаясь уловить хоть что-то.

Движение, шорох, шелест листвы по коже.

Медленно, очень медленно, Джейк выглянул из-за листвы и осмотрелся. Никаких следов животных, ничего сломанного, что могло бы указать на то, что разъярённый 

 прорвался здесь в порыве ярости, или предупреждающего шипения Палулукана. А это, больше всего остального, он бы услышал — всего несколько месяцев назад один из них чуть не убил его.

Тихий всхлип снова привлёк его внимание. Джейк сделал шаг ближе к звуку. Ребёнок должен быть где-то рядом. Нужно было его найти.

Чувствуя, как язык едва слушается его, Джейк прошептал:

Дитя — это значило. Одно из первых слов, которые он выучил, ведь Нейтири почти всегда называла его 

. Он повторил свой вопрос, надеясь, что ребёнок ему ответит. Вслушиваясь, он осторожно двигался вперёд.

Заглянув в небольшую выемку под деревом, Джейк замер, задержав дыхание. Там, свернувшись в комочек, сидела девочка лет десяти. Её заплетённые волосы падали вперёд, а лицо было спрятано в коленях, маленькие плечи дрожали. Джейк не мог понять, видел ли её раньше в деревне — дети всегда бегали вокруг, играли и пытались привлечь внимание чужака, 

Не желая напугать девочку, он мягко заговорил:

? С тобой всё в порядке, эм... 

Девочка осторожно подняла голову от колен. Её большие янтарные глаза, казалось, светились в темноте, когда она встретилась с ним взглядом. Бусины в её волосах тихо звякнули, когда она пошевелилась. Она смотрела на него долго, прежде чем её лицо изменилось, как будто за мгновение она пережила десяток разных эмоций. Затем её маленькие черты исказились, и из её горла вырвался всхлип, глубокий и полный боли.

Прежде чем он успел сказать хоть слово, девочка резко подалась вперёд, бросившись в его объятия, всхлипывая. Холодные слёзы капали на его обнажённую грудь. От силы этого маленького урагана у Джейка перехватило дыхание. Её мокрое лицо прижалось к его шее.

Глава 1. Tsngawvìk (плач, рыдание)

TheGodWith5Yen

AlexK2000

После смерти своего старшего брата, Тук чувствует себя брошенной на произвол судьбы. Все, чего она хочет, так это того, чтобы он был жив и здоров. Однажды она оказывается вдали от всего, что знает, но со знакомыми лицами. Ее родители молоды и еще не состоят в браке, и, что самое главное, ее брат еще не умер.

Аватар

Джейк Салли/Нейтири  те Цкаха Мо’ат’ите

Мо'ат/Эйтукан те Цкаха Камун’итан

Туктирей те Сули Нейтири’ите

Грейс Огустин

Тсу'тей

Ло'ак те Сули Тсэйк’итан

Затерянная во Времени

ru-zateryannaya-vo-vremeni-thegodwith5yen-perevodchik-alexk2000

. – прошептала девочка, прижимаясь к нему, как будто он был её последней надеждой или именно тем, кого она так отчаянно хотела увидеть.

. – повторила она, захлёбываясь слезами, от которых её маленькое тело содрогалось в его объятиях. Она казалась такой хрупкой в его руках, а Джейк лишь мог поглаживать её по спине и шептать слова утешения на смеси английского и языка На'ви.

Джейк за последние месяцы узнал, что На'ви используют слова, обозначающие маму, папу или бабушку с дедушкой, для обращения практически к любому старшему. Для многих На'ви, лишь немногим старше или младше Джейка, Грейс была 

. Но это был первый раз, когда какой-то ребёнок На'ви, да чёрт побери, вообще любой ребёнок — назвал его 

Что-то дикое, почти первобытное, поднялось в его груди. Он мягко положил ладонь на затылок девочки, прижав её ещё крепче к себе, пока её слёзы текли по его шее.

— Всё хорошо, солнышко, я держу тебя. – прошептал он, поднимаясь на ноги. Она вцепилась в него ещё сильнее, продолжая плакать и плакать. Джейк попытался свистнуть, подражая манере Нейтири, и вскоре она появилась рядом.

В её взгляде читалась настороженность, когда она осматривала окрестности, чтобы убедиться, что ничто им не угрожает. Затем она обратила внимание на девочку в его объятиях. Её черты сразу смягчились, обретя ту знакомую и трогательную мягкость, пока она осторожно положила ладони на спину ребёнка, проверяя её на наличие ран и говоря с ней тихим, успокаивающим голосом.

— Ты ранена, дитя? – спросила она на языке На’ви, слегка наклонив голову девочки к себе.

Девочка всхлипнула, покачала головой и разрыдалась ещё сильнее. Джейк снова шептал ей слова утешения, крепче прижимая к себе, пока она вдавливала своё холодное, мокрое лицо в изгиб его шеи. Повернувшись к Нейтири, он заметил беспокойство на её лице.

— Ты знаешь её? – спросил Джейк на английском, когда Нейтири взяла его за локоть и начала вести их к Родному Дереву.

Нейтири коротко зашипела, покачав головой.

— Нет. – коротко ответила она, прежде чем её плечи расслабились. — Я знаю каждого в Оматикайи, но этого ребёнка я никогда не видела. Возможно, она из другого клана.

— Из другого клана? – пробормотал Джейк, нахмурившись. Он изо всех сил старался, как внутри Аватара, так и вне его, узнать как можно больше о На'ви, но о других кланах он почти ничего не знал. Да что уж там, даже учёные знали о других кланах лишь базовые вещи. Всё, что он слышал о других кланах, было из песен или мимолётных упоминаний о родственниках, живущих где-то ещё. — Здесь есть близлежащие кланы?

Нейтири нахмурилась, проводя ладонью по спине девочки. При этом её рука случайно задела руку Джейка. Глупо, но это лёгкое прикосновение вызвало у него внезапную застенчивость, заставив отвлечься на дорогу под ногами.

— Типани живут в лесу, недалеко от нас. Также возможно, что она из клана Оланги — они живут на равнинах и постоянно переезжают. – ответила она, жестикулируя одной рукой. Джейк наблюдал за её движениями с лёгкой улыбкой.

— Они кочевники. – подсказал Джейк, наблюдая, как Нейтири пыталась повторить это непривычное для неё слово, серьёзно кивая. Это было мило.

— Кланы Кекунан и Тавками также принадлежат к лесным На'ви, но они живут очень глубоко в лесу. Это значит, что она могла быть одна уже несколько недель. – продолжила Нейтири, наконец убирая руку и бросая на него слабую улыбку. Она перевела взгляд на девочку, но лишь вздохнула и покачала головой. — Бедное дитя, она заснула.

Джейк крепче обнял девочку, прижав щеку к макушке. Её дыхание было теплым, он чувствовал, что слёз больше не было.

— Нам нужно спешить. – сказал он на языке На'ви, чтобы увидеть, как Нейтири восприняла его улучшенное произношение. Она вся засияла, и это выглядело так естественно. — До начала затмения.

— Да. – кивнула Нейтири.

Они ускорили шаг, и вскоре Джейк услышал знакомые звуки, сопровождающие Родное Дерево. Вдалеке раздавались смех и весёлое пение. Скоро должно было начаться последнее за день общее застолье, и похоже, что большая часть клана уже, вероятно, собиралась вместе. Вместе они направились к общинной зоне, где ели, и вскоре увидели родителей Нейтири, которые сидели с Тсу'теем. Повсюду их провожали любопытные взгляды.

Для Джейка такие взгляды были привычны.

Когда он был «колясочником» в Адских Вратах, все смотрели на него, как на диковинного зверька. Теперь, будучи 

 в Родном Дереве, он вызывал у На'ви другой вид интереса. Однако злоба среди них заметно поубавилась с тех пор, как он приручил своего Икрана во время 

. Через несколько дней он должен был завершить последнее испытание и полностью стать одним из народа.

Эта мысль вызывала одновременно восторг и страх.

Впервые за долгие годы Джейк чувствовал, что он где-то на своём месте. Он всё больше влюблялся в культуру, в народ, в эту планету. Может быть, потому что, в отличие от Земли, где религии полны абсурдных правил и невидимых богов, которые якобы их поддерживают, здесь он мог 

 Эйву. Она была повсюду и во всём. Конечно, оставались вещи, которых он пока не знал и не понимал, но он был готов принять их, как никогда прежде.

Тем не менее эта его новая любовь ничего не меняла — он всё ещё чувствовал себя чёртовым шпионом.

Эта мысль заставила его крепче прижать ребёнка, словно она могла остановить ход времени. Словно крайний срок, который поставили ему Селфридж и Куоритч, исчезнет, пока она рядом.

Они направились прямо к семье Нейтири, которая наполовину поднялась, заметив загадочную гостью. Девочка зашевелилась в руках Джейка, но не проснулась. Он присел на корточки, опустил голову и неуклюже поприветствовал Оло'эйктана и Тсахик, пока Нейтири быстро объясняла, что произошло в лесу во время их игры.

— Она не сказала ни слова. – тихо добавил Джейк. — Всё, что она произнесла — это 

Тсу'тей шумно выдохнул:

— Должно быть, с ребёнком что-то не так, раз она обращается к тебе с таким уважением. – несмотря на сказанное, в его тоне не звучало злобы. Он придвинулся ближе, чтобы взглянуть на ребёнка. — Никто не обращался за помощью в поисках пропавшего ребёнка.

— Тише, Тсу'тей. – мягко одернула его Мо'ат, забирая девочку из рук Джейка.

Внезапное отсутствие её веса вызвало у него прилив беспокойства. А что, если она проснётся и испугается, не увидев его рядом? Что, если она снова начнет плакать? Его пальцы нервно подергивались, как будто он хотел вернуть её обратно. Уши и хвост явно выдавали его волнение.

Нейтири положила руку ему на локоть, пристально глядя на него своими большими желтыми глазами и прошептала:

Джейк моргнул и кивнул, заставляя себя перестать беспокоиться. С девочкой всё будет хорошо. В руках Мо'ат она в полной безопасности. У этой женщины, без сомнения, на руках побывало больше детей, чем у него самого за всю жизнь. И всё же он никак не мог избавиться от этой щемящей тревоги. Ему никак не забыть тот отчаянный взгляд девочки, когда она назвала его 

Раздраженный на самого себя, Джейк то скрещивал руки, то снова их размыкал. Наблюдая, как Мо'ат осматривает ребёнка, он проделал это раза три, пока не заставил себя остановиться и не решил заняться чем-то полезным. Какой смысл просто сидеть и беспокоиться?

Он взял небольшую миску с водой и листовую тарелку с едой, надеясь, что девочка сможет поесть. Кто знает, как долго она была одна и когда в последний раз ела что-то питательное.

Она начала медленно просыпаться, когда Джейк вернулся обратно к их небольшой группе.

— Спасибо, ЖейкСулли. – с благодарностью сказала Мо'ат, передавая девочке миску с водой. Та жадно, с громкими, отчаянными глотками выпила всё до дна. Когда она закончила, Джейк вытер её подбородок тыльной стороной ладони. Когда ребёнок прижался к его руке, Джейк понял, что сделает для неё всё, что угодно.

Она сейчас... мурлыкала?

Чёрт, как же он любил На'ви.

. – снова прошептал ребёнок, её большие глаза долго изучали его, прежде чем она протянула к нему руки.

И что мог сделать Джейк? Он 

 мог не взять её на руки!

Игнорируя насмешливый взгляд Тсу'тея, Джейк обнял девочку, одной рукой поддерживая её за спину, а другой прикрывая её голову. При этом он встретился взглядом с Оло'эйктаном. За всё то время, что Джейк находился среди Оматикайи, Эйтукан неизменно смотрел на него оценивающе. Его высокий и внушительный облик вызывал у Джейка желание ответить тем же, хотя он знал, что это лишь приведёт к его же поражению. Обычная реакция Джейка на фигуры отцовского типа. Несмотря на это, он понимал, что Оло'эйктан — добрый человек. Это читалось в том, как он взаимодействовал со своим народом, как держал руки своей жены за трапезой и нежно касался щеки Нейтири, словно она была настоящим даром.

И сейчас это было видно в том, как он смотрел на эту бедную потерянную девочку.

Эйтукан слегка улыбнулся Джейку и осторожно положил руку на спину ребёнка. Она отстранилась от Джейка и повернулась к мужчине. Он представил себя и свою спутницу, протянул к ней руку и мягко коснулся её щеки.

— Дитя, скажи нам своё имя и свой клан. Мы поможем тебе вернуться домой.

Туктирей открыла рот, огляделась вокруг и начала говорить:

— Я… – но тут же замолчала, встретившись взглядом с Нейтири. В мгновение её лицо исказила гримаса, и она снова разрыдалась.

Джейк снова прижал ребёнка к себе и слегка покачивал её, надеясь, что это её успокоит. Обращаясь к Оло'эйктану, он заговорил на своём языке:

— Послушайте, может, стоит дать ей время отдохнуть? Судя по всему, ей пришлось нелегко. Ей нужно немного времени. 

Мо'ат вздохнула и кивнула, отвечая на языке На'ви:

Чувствуя себя немного неуютно, Джейк сел рядом с семьёй Нейтири. Когда девочка перестала плакать, он подал ей ещё воды и подвинул к ней свою тарелку.

Девочка широко улыбнулась ему, обнажив зубы, и выбрала самый крупный и сочный тейлу с его тарелки. Во время еды она начала водить рукой по его волосам, а потом стала закручивать пряди, улыбаясь самой себе, пока жевала сочный фрукт.

Беседа за столом была лёгкой, все с любопытством и улыбками наблюдали за ней.

Когда трапеза подошла к концу, Нейтири взяла её за руку и ласково ей улыбнулась:

— Милая, пожалуйста, скажи нам своё имя. Мы все очень за тебя переживаем. Твоё имя и клан помогут нам вернуть тебя домой.

На лице девочки появилось серьёзное выражение, словно она долго и внимательно обдумывала, как ответить на этот вопрос. Наконец, она кивнула и произнесла:

— Меня зовут Туктирей.

Нейтири ярко улыбнулась, и светящиеся веснушки на её лице заиграли под напором этой улыбки. Джейк только и мог, что смотреть на неё, ошеломлённый её красотой. Быстро отведя взгляд, он посмотрел на Туктирей, которая перебралась с его колен на руки Нейтири. Её улыбка стала ещё шире, когда она положила ладонь на живот Туктирей, мягко поглаживая его так, как Джейк часто видел, как родители из Родного Дерева делают это для своих детей после еды.

— Туктирей, какое красивое имя. – сказала она.

? – тихо прошептала маленькая Туктирей, её голос напоминал мурлыканье от внезапного комфорта.

— Да, Туктирей? – Нейтири произнесла её имя так, будто это была песня.

— Сколько тебе лет? Ты выглядишь так молодо.

Нейтири задумчиво замурлыкала, заканчивая массировать ей живот.

— Мне восемнадцать. – ответила она тихо. Для Джейка это было новостью — он избегал задавать этот вопрос из уважения. Это был один из уроков, который он помнил от своей давно ушедшей матери: 

никогда не спрашивай у женщины её возраст

Получается, что она была на несколько лет моложе его.

— А тебе, Туктирей, сколько лет?

— Восемь. – с улыбкой ответила девочка, подняв обе руки.

Смеясь, Джейк протянул руку и начал считать её пальцы. Это было частью его уроков языка с Нейтири. Он уже делал это с группой детей, которые были даже младше Туктирей. Девочка весело засмеялась вместе с ним.

— А где мы? – спросила она, в её голосе всё ещё звучал смех.

Ответ пришёл от Мо'ат, что заставило Джейка вздрогнуть. На мгновение ему показалось, что в мире остались только он, Нейтири и Туктирей. Это была опасная и глупая мысль.

Это не моя жизнь, не может быть моей жизнью

Жених Нейтири буквально сверлил его взглядом, являя собой физическое напоминание о том, что он никогда не сможет быть с ней. А эта девочка — лишь потерянный ребёнок, которого нужно вернуть домой. Любая иллюзия, в которой он застрял, никогда не станет реальностью. Джейк почувствовал, как его уши прижались к голове, и он заставил себя отвернуться от Нейтири и Туктирей, перестать притворяться, мечтать и надеяться.

Тсахик указала рукой вокруг. Не удержавшись, Джейк огляделся вместе с Туктирей. Даже спустя три месяца он не мог избавиться от чувства восхищения при виде Родного Дерева. Это было что-то, чего он никогда прежде не видел. Оно было мощным и величественным. А RDA хотели, чтобы он помог им его уничтожить. Джейк отогнал эту мысль, слушая, как Мо'ат продолжала говорить:

— Это, Туктирей, наше Родное Дерево. Оно является домом Оматикайи на протяжении нескольких поколений. Скажи нам, дитя, как ты оказалась одна в лесу? Из какого ты клана? Наш народ обеспечит твоё безопасное возвращение к твоим людям.

— Ты мне не поверишь, бабушка. – ответила Туктирей, прежде чем протянуть руку и ухватиться за запястье Джейка своей маленькой ладошкой. — Я и сама в это не верю.

Мо'ат склонила голову набок и пристально посмотрела на неё, будто пыталась что-то разглядеть, а затем протянула руку и положила её на грудь Туктирей. Они дышали вместе, словно единое целое. Джейк с недоумением наблюдал за ними.

— Эйва коснулась тебя. – произнесла Тсахик.

Вокруг послышались тихие перешёптывания.

Джейку нравились Оматикайицы, но, несмотря на это, они, несомненно, были самыми любопытным народом, который он когда-либо встречал.

Когда Мо'ат убрала руку, Туктирей встала, широко распахнув глаза, и смотрела на неё. Затем она уткнулась лицом в волосы Нейтири.

— Я не могу. – прошептала она, её плечи затряслись. — Я не могу, 

Затерянная во Времени

Содержание

Глава 1. Tsngawvìk (плач, рыдание)

Глава 2. ’awlie (в прошлом)

Глава 3. oeyktìng (раскрытие)

Глава 4. Reypay (кровь)

Глава 5. Tsmuk (брат)

Глава 6. kelku (дом)

Комментарии (0)