— Раз ты так просишь, я дам шанс. Но помни, Мина, не справишься, пострадают все они, - Мужчина обвел пальцем присутствующих, отчего белоснежный локон упал на его плечо. — А ты в конечном итоге вернешься. Останешься здесь, рядом со мной.

Вы все взаперти, скованы болью. Пленники в цепях, что гремят при каждом шаге. Рвётесь сбежать, но не выходит. И не получится. Узники в четырёх грязных стенах. Вся вода в миг окрасилась кровью. Снесла старую шаткую дверь с петель, ворвалась в камеру бешеным зверем. Затопила всё вокруг, не давая ни шанса на вздох. Кандалы сжимают руки, те же буквально выдирают волосы на голове, путаются в космах, царапают кожу до рваных полос в попытке сдержаться. Тридцать восемь. Тридцать девять. Сорок.

От него — раны, кровавые разводы и боль. От неё — проблемы, лишние мысли в голове и пустота. Она захлёбывается в рыданиях, пока на коже появляются всё новые и новые жуткие метки, возникают из ниоткуда, рассыпаются малиновыми и красными фейерверками, жжением животной ненависти, воспалениями презрения. Он ухмыляется изломанно, криво, горько, держа в руках нож. За лезвие.

Обычная бродяга в разорванном белом ципао. Совершенно заблудившаяся девушка, на вид красивая душой и внешне, только вид жалкий, такой, который подчёркивает холодного худого бродягу через раз ворующего буханку хлеба с рынка.

Маринетт в отчаянии: она не может рассказать подругам свой главный секрет, и те ссорятся с ней, потому что считают, что она больше не может им доверять, а какая дружба без доверия? Вот только Маринетт не одна – Адриан прекрасно понимает её состояние и всегда готов поддержать в трудную минуту.