Альфы и омеги зависят друг от друга. Чем дольше они отрицают потребности своего тела, тем хуже становятся симптомы. Гермиона Грейнджер никогда не была с альфой, и ее течка становится невыносимой. Драко Малфой начинает терять контроль над своим телом в борьбе с собственным предназначением. Они обращаются в Министерскую программу, зная, что им придется столкнуться с неизбежным, чтобы не потерять себя, воспользовавшись правом на чужое согласие.

Ей казалось, что она очутилась в одном из своих многочисленных снов. Только теперь ощущения были так реалистичны. Она чувствовала тепло рук, биение сердца и глубокое тяжёлое дыхание над ухом. - Как вы себя чувствуете, мисс? - прошептал незнакомец, и слёзы выступили на глазах девушки. Это он - голос её Ангела...

Гермиона села, сложив ноги по-турецки, стала задумчиво растирать пальцы ног. Гарри дежурит снаружи. Вот уже несколько дней, как Рон ушёл. Но она думает не о нём.

Габриэль с достоинством вздёргивала подбородок и говорила: — А кто решил, что он мне нужен? Мы просто друзья. С годами все привыкли к тому, что Гэби всё время где-то с ним рядом, словно младшая сестра. Том брал её с собой в кино, в боулинг, играть в гольф и выгуливать собаку. У неё были ключи от его квартиры, загородного коттеджа и от машины. Он доверял ей как родному человеку, и для неё со временем это стало просто жизнью.

— Эй, крошка! — издевательская усмешка растягивает его чувственные губы. Но девушка даже глазом не моргнула, проходя мимо. — Ты глухая, что ли? — ядовито скривился он. Она продолжала свой путь, будто её это не касается. — Ну ладно… — сквозь зубы процедил он и оттолкнулся от стены, направляясь в её сторону. — Малфой! — пытаясь схватить его за руку, дёрнулся Нотт, но не дотянулся.

Драко так и не смог вручить это письмо Гермионе тогда, когда оно было написано. Он хранил его долго. И лишь когда они прожили вместе счастливых пятьдесят лет, решился отдать ей пожелтевший конвертик, в котором хранилась вся его нежность.

И кто в итоге съел почти весь мой попкорн? Конечно Драко Малфой! — Что это за надутые опилки? — усмехался он, таская один корявый шарик за другим. — Как это можно есть? Вот картофель фри — я понимаю! — Мне-то оставь! — шутливо ворчала я. — Ты же, вроде, дома наелся? — Что тебе, надутых опилок мужу жалко?

— Двадцать лет, любимый, — с нежностью прошептала Гермиона, ласково обнимая бёдра мужа. — Прежде всего нужно выбрать цвет. Всё должно подчёркивать суть наших отношений. Драко, расплываясь в довольной улыбке, настойчиво притянул к себе жену, обвивая её тонкую талию одной рукой. — Цвет твоего выпускного платья. Алый.

— Уходи… — шепнул он. — Что? — не веря своим ушам, произнесла она. — Уходи, — чуть громче повторил он, его лицо стало похоже на ледяное изваяние. — Лети вперёд, Грейнджер. Лети одна. Я не стану ломать твои крылья. Она медленно обошла его и направилась к двери. — Подумай, Драко… — Нечего раздумывать. Всё решено, — бесчувственно бросил он.

Казалось, что счастье навсегда поселилось в их семье. Любящие супруги, талантливая дочь... и сын... Их боль...

Она смотрела в небо. Красивые резные снежинки, кружась, опускались на её ресницы. Гермиона щурилась, улыбалась, но продолжала стоять, подняв голову. Драко казалось, что эту девушку он видит впервые в жизни.

Он тяжело лязгал цепями, нервно расхаживая по клетке из угла в угол. Его истерзанное шрамами тело говорило лишь об одном — Малфой провёл здесь не один год. Как бы она ни относилась к нему в прошлом, Гермионе было больно смотреть на свежие раны на его плечах.

Я тихо постучала, он открыл дверь в ту же секунду. У него были мокрые волосы и лицо, рубашка расстёгнута. Драко был так привлекателен, просто безумно! Я постаралась взять себя в руки. — Прости, — виновато сказала я. — У меня тут беда… Я повернулась к нему спиной. — Расстегни, пожалуйста, не могу в нём спать. Повисла пауза. Она была слишком длинной. Я начала волноваться. Тут почувствовала, что его рука взяла застёжку и медленно потянула вниз.

— Драко, пригнись! Я резко обернулся и тут же присел. Сердце упало в пятки, потому что бладжер уже был прямо перед моим лицом. Он резко развернулся и полетел в сторону. Я взглянул на поле. Ярдах в десяти от нас зависла Грейнджер со своей битой наперевес. Гриффиндорцы на трибунах смеялись. — Не время спать, Малфой! — с ужасом в глазах злобно выкрикнула она и умчалась за Поттером. — Берегись, Малфой. Она тебе ещё припомнит «грязнокровку», — расплылся в язвительной ухмылке Маркус.

— Как ты… смеешь?! — взвизгнула она. — Привык к своим фанаткам?! Мерзавец! Довольная сияющая улыбка расцвела на его лице, и Гермиона растерялась. — Ты всё та же, Грейнджер. Такая же, как в школе. Великий Салазар, я думал, что ты изменилась… — Да что ты несёшь?! — прищурилась она. Он схватил со стоящего рядом столика карточку и сунул в карман её синих джинсов. — Приходи. Не пожалеешь, — усмехнулся он.

Он просто шёл ей навстречу. Грейнджер была сосредоточена, задумчива, она смотрела себе под ноги, крепко обхватив руками большую сумку, очевидно, наполненную документами или книгами. В магловском Лондоне иначе нельзя. Драко не сводил с неё глаз, пока молодой человек и девушка не поравнялись. Сердце с бешеной скоростью долбило в грудную клетку, норовя разорвать рёбра. Гермиона прошла мимо, так и не подняв головы. Не заметила. Главное, что заметил он...

— Расследования не избежать, — заключил он, и Гермиона с досадой всплеснула руками, поднимая глаза к потолку. — Уже завтра всё это будет в газетах. Прости, но твой Майлз не спрячется от огласки. Это не его вина, но всё зависит от подачи, ты же понимаешь… — Да понимаю, — вздохнула она, потирая лоб ладонью. — Как ему помочь, может, нужен адвокат? — Ты издеваешься? — усмехнулся Гарри. — Зачем? Он же ничего не сделал. Будет разбирательство, но виновный тут кто-то третий, тот, кто написал письмо.

— Конечно! — скривился Малфой. — Декан Гриффиндора всегда оправдывает своих львят. — Как будто декан Слизерина не оправдывает своих змеёнышей! — парировала Гермиона. — Сними баллы! Это воспитательный момент. Я сняла со своего факультета, хотя уверена, что это… не совсем справедливо. Но драка должна быть соответственно оценена. Разве ты так не считаешь? — Твои начали, им и отвечать.

— А родители… — вздохнула я, зажимая рот ладонью, — мы попадёмся. — Вряд ли они знают, где здесь находится кухня, миссис Малфой, — усмехнулся он, продолжая ласкать меня, поглаживая кончиками пальцев...

Он нёсся по коридору, как одержимый, сбивая с дороги первокурсников, если не успели увернуться. Перед глазами её взгляд, улыбка, обнажённые плечи, плавные движения. "Что ты творишь, Грейнджер..." - стучало в голове.

— Ты должна поклониться мне! — властно заявил Малфой. — Так написано! Лошадь ещё какое-то время стояла без движения, будто не понимала его. Драко стиснул зубы и процедил: — Поклонись, тварь! Лошадь опустила голову почти до земли, но этого ему было мало. — На колени! — надменно произнёс он. Огромные карие глаза лошади, обрамлённые длинными чёрными ресницами, встретились с его взглядом. Глубокие, грустные глаза. — Я сказал, на колени, грязнокровка!

— Прошу вас… Дерек, — с еле заметной ухмылкой произнесла Гермиона и наблюдала, как представитель одной из самых известных аристократических семей магического мира, расслабленной, вальяжной походкой, держа руки в карманах, поднимается на подиум. Его движения свободны, непринуждённы, словно он прогуливается по дорожкам аллей собственного поместья в графстве Уилтшир. Не было и доли сомнений в том, что это именно то, что ей нужно — лорд на подиуме, демонстрирующий одежду для принцев...

Разбитые стёкла и сломанные двери, держащиеся, кажется, лишь друг на друге, ободранные и исписанные похабными граффити стены. Но тут его внимание привлёк балкон. А точнее… дерево. Тонкое, высокое дерево, выросшее прямо на балконе возле приоткрытой двери с треснувшим стеклом. Дерево было удивительно изящным, прекрасным, покрытым жёлтыми листьями в форме маленьких сердец. И удручающий вид этого дома стал казаться… привлекательным, даже заманчивым.

Иногда в общении взрослых друзей возникают непредвиденные ситуации, выйти из которых сложно без потерь.

Гермиона и Драко работали вместе в Отделе тайн в течение многих лет, став близкими коллегами и почти друзьями. Гермиона не могла сказать, когда и как все изменилось.