Молодой юноша в золотых одеждах с пионом сорта «Сияние средь снегов» на груди расстроенно сжал исписанный иероглифами талисман.

— Да что за черт! — ругался он. — Почему получается такое де…

Старейшина И Лин с напускной грозностью показал поднятый вверх палец. Цзинь Лин только покачал головой.

За что боги ниспослали ему такого дурного дядю?

— Ты превращаешься в Ланей, — выплюнул Цзинь Лин.

Он разорвал неудавшийся талисман, громко притопнул от злости ногой и плюхнулся на подушки, напоминая скорее не пребывавшего в ярости будущего главу Ордена Цзинь, а рассерженного котёнка.

— Попробуй снова, — беспечно хмыкнул Вэй У Сянь. — У меня ушли месяцы на то, чтобы «воскресить» сознание Вэнь Цюн Линя, а ты пытаешься создать что-то поразительное за один короткий вечер.

При напоминании человека, из-за которого умер Цзинь Цзы Сюань, плечи Жу Ланя напряглись, а лицо побледнело, но мальчишка промолчал. Вэй Ин и сам понял, что не надо было говорить об Вэнь Нине, но сказанного не воротишь, и Старейшина тихо извинился.

В комнате повисло неловкое молчание.

— Цзян Чэ… Саньду Шеншоу не будет против, если узнает, что ты до сих пор не спишь? — нарушил тишину Вэй У Сянь.

— Ложись спать. Мы правда засиделись, а мне надо сходить в лес, поупражняться…

Старейшина И Лин с редким для себя пустословием придумал несуществующие отговорки, чтобы избежать острого, пробирающего до глубины взгляда племянника.

Вина неподъемным грузом сдавливала его шею, а картина того, как замерший с чуть удивленным лицом Цзы Сюань смотрит на красную от крови руку, пронзившую его грудь, намертво врезалась в его память.

И он помнит слова, разъедающие душу Вэй Ина и после смерти: «А-Ли всё еще ждет тебя на праздник…»

Вэй У Сяню физически становилось плохо, когда он смотрел на Цзинь Лина и видел перед собой не мальчика-сироту, слишком агрессивно относящегося к чужакам, а шицзе и ее мужа.

Иногда Цзы Сюань приходит к Вэй Ину во сне. Они не говорят, но Старейшина И Лин безмолвно смотрит на золотой пион, окрашенный темно-багряным, и зияющую дыру там, где должно быть сердце. А еще Вэй Ин каждый такой сон чувствует на себе тяжелый и грустный взгляд мертвых глаз…

Часто к нему является шицзе. Они в этих снах сами дети, носятся по Пристани Лотоса, играют, а потом шицзе готовит ему лотосовый суп, Фэн Мянь вручает искрашенного в яркие цвета воздушного змея, Мадам Юй мягко отчитывает и расчесывает волосы на ночь…

Вэй У Сянь каждый раз просыпался в холодном поту. Старейшина И Лин признался в этом только Лань Ван Цзи, но он бы умирал раз за разом, если хотя бы одна из его смертей могла бы спасти семью Цзинь Лина.

И иногда Вэй Ин видел в Цзинь Лине слишком многое от отца. Как сейчас, например, когда он недовольно хмурит брови, поджимает губы и смотрит на других чуть высокомерно.

…А вчера Цзинь Лин накрыл одеялом заработавшегося и уснувшего прямо за столом Цзян Вань Иня. Вэй У Сянь заметил это случайно из коридора — в полутемном кабинете золотое пятно было как бельмо на глазу. И это золотое бельмо осторожно накрыло темно-фиолетовую тень теплым одеялом, а потом заботливо обняло за плечи и задуло свечку.

Вэй У Сянь сорвался в свои комнаты и долго не мог отдышаться, прислонившись спиной к деревянной двери. Этот жест, эта забота — совсем как у Цзян Янь Ли, когда она приходила ночью к отцу.

Вэй У Сяню было трудно находиться рядом с племянником. И рядом с бывшим названым братом, своим шиди Цзян Чэном.

У Сянь вообще уже жалел, что решил остаться в Пристани Лотоса погостить на целый, мать его, месяц. Ему тут были не рады, и единственный, кто не смотрел боязливо, не ругался гневными речами и не мечтал вонзить меч ему в сердце был, по иронии судьбы, Цзинь Лин.

Поэтому он обучал его по вечерам всяким заклинательским премудростям, какими часто развлекался в юношестве со своими шиди и шимэй. У Цзинь Лина не было друзей ни в Лань Лин Цзине, ни в Юнь Мэн Цзяне, и Вэй У Сянь старался стать ему если не другом, что было попросту невозможно, то хотя бы человеком, с которым можно было мило побеседовать.

— Ты всё еще развиваешь своё золотое ядро?

— Его уже развил Мо, я только укрепляю. А вот физические навыки у этого тела хромают, — Вэй Ин невесело усмехнулся. — Давненько я не был на Ночной Охоте…

Подхватив Суй Бянь, Старейшина И Лин помахал на прощание рукой и скрылся в ночи. Цзинь Лин хотел спать, но с грустью подумал, что он вообще-то тоже хочет на ночную охоту, но если Цзян Ваньинь узнает, что его племянник сбежал, он точно сломает ему ноги.

Поэтому Жу Лань решил в последний раз испытать удачу и закончить чертов амулет, приманивающий речных гулей.

Полусонный, он не сразу заметил, что перепутал иероглифы. А потом, не порвав неправильный амулет, прямо в одеждах завалился спать.

Каждый, кто знал Саньду Шеншоу в лицо, мог положа руку на сердце сказать, что Глава Ордена Цзян человек до одури несчастный.

Смерть родителей таким жестоким способом, сожжение дома, смерть сестры и предательство названого брата… Неудивительно, что Цзян Вань Инь, закаленный жестокими насмешками судьбы, был человеком грубым, несдержанным, но в то же время целеустремленным, умным и даже в какой-то мере мудрым.

От приезда Вэй У Сяня Цзян Вань Инь ничего хорошего не ждал. Он сухо поприветствовал Вэй-теперь-уже-не-предателя-Ина на пороге Пристани Лотоса и заперся в кабинете, стараясь контактировать с У Сянем как можно меньше.

Он даже не обедал с Цзинь Лином, как обычно, а приказывал нести еду ему в кабинет.

А Вэй У Сянь, словно в нем еще были зачатки разума, не лез к Цзян Вань Иню с расспросами и глупыми шутками. Он даже не навязывал своё присутствие, почти всё время гуляя по Юнь Мэн Цзяну или околачиваясь в библиотеках.

Но Саньду Шеншоу знал, что Вэй Ин принесет беду. Обязательно будут неприятности, проблемы, может, даже прольется кровь, но…

Но до такого Цзян Вань Инь при всей своей богатой фантазии додуматься не мог.

Собачьи, мать его, ушки.

Саньду Шеншоу с нечитаемым выражением смотрел на своё резкое бледное лицо и нечесанную шевелюру, из которой торчали ушки.

И зеркало перед Главой Ордена Цзян точно не было зачарованным показывать подобную ересь.

«С какой вероятностью на нас нападет Гу Су Лань, если я убью Вэй У Сяня?»

Долго размышлять над этим вопросом ему не дали: в дверь затарабанили. Сняв засов, Вань Инь уткнулся в макушку племянника, на котором торчали кошачьи, в отличие от его собачьих, ушки.

— Дядя! Это… дядя… я…

— Где носит Вэй Ина? — зарычал Глава Ордена, даже не заметив, как назвал названого брата по имени, данному при рождении.

Красивое лицо Цзинь Лина исказилось в ужасе и совсем чуть-чуть — в непонимании:

— Он ушел на Ночную Охоту и пока не вернулся.

Весь гнев ушел с лица Главы Ордена Цзян.

— Сбежал? — обманчиво мягким голосом спросил Цзян Чэн. — И куда же?

В таком катарсисе дядю Цзинь Лин видел впервые. Он нервно сглотнул и пробормотал:

— Я пытался смастерить амулет для призыва речных гулей. У меня не вышло, я не порвал бумагу и… — мальчишка беспомощно дернул за кошачье ушко. — Прости.

Угроза сломать ноги как никогда остро повисла над Цзинь Лином. Выдохнув, он мысленно извинился еще раз и сорвался на бег, пока Саньду Шеншоу не стал использовать Цзы Дянь.

В Пристани Лотоса было еще утро, встают в такую рань только слуги и глава ордена, но из-за испуганных визгов, криков, плача и проклятий проснулся, казалось, весь орден.

— Я что, превращусь в енота?

— Я тогда в муравьеда?!

— Вэй У Сянь навлек беду на наш орден!

— У муравьеда нет ушей, олух!

— Мы что, станем оборотнями?

— А их можно отрезать?

— Старейшина И Лин, чертов подонок…

— Тёмный путь! Тёмный путь!

«Дядя Вэй, простите!» — мысленно взмолился Цзинь Лин и забежал по аллее быстрее, когда на улицу за ним выскочил Цзян Вань Инь с фиолетовой молнией в руках.

— А НУ СТОЙ, МАЛЕНЬКИЙ НЕГОДНИК.

«Я слишком молод, чтобы умирать».

— ВЕРНИСЬ СЮДА, А ИНАЧЕ Я СЛОМАЮ ТЕБЕ НОГИ!

«Любит ли Хань Гуан Цзюнь дядю Вэя настолько сильно, чтобы спасти меня от дяди Цзяна?»

— ЦЗИНЬ ЛИН, КЛЯНУСЬ ВСЕМИ БОГАМИ, ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ…

— ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТУТ ПРОИЗОШЛО?!

Цзинь Жу Лань затормозил, когда заметил в ореоле враждебно настроенных заклинателей в фиолетовых мантиях тонкую фигуру в черном.

— Учитель Вэй, спасите!

Цзинь Лин, не обращая внимание на поднятые вверх острия мечей, прорвался через круг юньмэнцзяновских адептов и спрятался за спиной Старейшины И Лин:

— Я случайно! Случайно-случайно-случайно.

— Что с… — Вэй У Сянь, у которого с ушами было всё в порядке, запнулся, пытаясь подобрать необидное определение: — Что с вашими головами?

Цзинь Лин чуть не заплакал от отчаяния. Он всё объяснит потом, сейчас надо спасти его шкурку от Цзян Вань Иня.

— Тот амулет! Я не избавился от него, — Цзинь Лин вскрикнул, когда заметил огромную сверкающую тень, в гневе расткалкивающую толпу заклинателей: — А Саньду Шеншоу собака!

Это подействовало на Вэй У Сяня куда сильнее, чем направленные на него смертоносные мечи с духовной энергией.

Подхватив Цзинь Лина под подмышку, Старейшина И Лин взмыл на Суй Бяне в небо.

— Летим в Гу Су Лань! — истерично завопил Жу Лань.

— Думаешь, оторвемся? — также истерично спросил Вэй Ин.

В это время Цзян Вань Инь стремительно взлетел на своём мече.

Кивнув, Старейшина И Лин сделал глубокий вздох и закричал во всё горло, пугая своим громким голосом стаи поднявшихся ввысь птиц:

— ЛАНЬ ЧЖАНЬ! СПАСИ МЕНЯ, ЛАНЬ ЧЖАНЬ! ЛАААНЬ ЧЖАААНЬ.

— Хань Гуан Цзюнь здесь, в Ордене?

Старейшина И Лин цокнул языком. Знал бы его малолетний племянник, на какие такие ночные охоты ходит Вэй У Сянь, сам бы с радостью скинулся в объятия Цзян Чэна.

И тут — о чудо! — белая вспышка пронеслась рядом с Вэй У Сянем. Второй Нефрит Ордена Лань, Хань Гуан Цзюнь, с невозмутимо-холодной маской вместо лица без каких-либо затруднений левитировал на Би Чэне и тянул руку к своему супругу.

— Цзинь Лин, прыгай к Лань Чжаню.

Жу Лань, к своему стыду и злости, только сейчас понял, что обвил Вэй У Сяня, как лиану, цепко вцепившись в него всеми конечностями.

Прыгать с меча на меч на такой высоте да при такой скорости было верхом безумства, но Жу Ланю большой выбор не предлагали.

Лань Ван Цзи крепко схватил его за руку и прижал к себе. Встав ногами на искрящийся в лучах солнца меч, Цзинь Лин всё равно сжал талию мужчины руками.

Хань Гуан Цзюнь едва слышно охнул (Цзинь Лин даже не услышал из-за шелеста ветра в ушах) и прижал мальчика к себе крепче.

Часть 1

С.А.Ш.А

Цзинь Лин пытался сделать амулет,  приманивающий гулей, но что-то,  будь оно неладно, пошло не так.

А у всех в Юнь Мэне... ушки?!

Содержание

Часть 1

Комментарии (0)