Утро в дом Калленов пробралось тихо и смиренно. Оно с наступлением нового дня несло прискорбные мысли, заливая солнечными лучами сонные громады леса и одинокий дом, прячущийся от посторонних глаз в отдалённом месте.

Один из тех дней, что хочется забыть, вычеркнуть из жизни, вновь наступал, издевательски заставляя прокручивать в голове воспоминания событий, произошедших несколько лет назад. Он черпал силы в горечи и в жутком чувстве пустоты, а также в некой недосказанности.

Джаспер не отходил от окна с прошлого вечера, пропустив регулярную охоту, может и вовсе забыв о жажде. Домочадцы прекрасно осознавали, что не в силах ему помочь, как бы им того ни хотелось, они не могли вернуться на 10 лет назад и всё исправить. Они просто не трогали вампира в этот день, давая часы в гордом уединении для обдумывания дальнейшего пути существования. Правда так называемый «путь» никак не находился.

С годами боль утихала, но всё же по-прежнему оставалась где-то в душе, свинцовым мечом, пронзающим нутро снова и снова и снова.

Как жаль, что вампиры неспособны на слёзы. Так хочется ослабить туго натянутый узел нервов, почувствовать, как клубок напряжения потихоньку разматывается.

Мраморное лицо, не являвшее никаких эмоций, сухо уставилось тёмным взглядом куда-то вдаль, за пределы настоящего, когда раздался стук, пронзивший тишину комнаты.

— Джаспер, можно я зайду?

Белла с крайне обеспокоенным видом, не получив ответа, прошла внутрь, закрыв за собой дверь. Она мягко села на белоснежный ковёр, напротив мужчины, скрестив ноги и нервно сцепив руки. Беглый взор заскользил по удручённой фигуре в белой рубашке, так приятно оттеняющей кожу.

Они просидели, не проронив ни слова несколько минут, пока Джаспер не завертел головой из стороны в сторону в протестном жесте не в силах больше терпеть то, что обжигало изнутри, и надколотым голосом произнёс:

— Умоляю, скажи, что это был кошмар, и я скоро проснусь! Это не может быть правдой. Только не с ней.

Белла сопереживающе покачала головой и мягко, как можно более безболезненно, проговорила:

— Джас, мне так бы хотелось, чтобы это было сном… всем нам. Я и представить не способна, какую боль ты несёшь на протяжении десяти лет, но… она не желала для тебя такой судьбы. Я убеждена в этом.

Белла осторожно вложила свою руку в его ладонь и в знак поддержки слегка сжала. После поднялась и, выходя из комнаты, прошептала:

— Я знаю, что прошу многого и в какой-то степени даже невозможного, но, пожалуйста, Джаспер, вернись к нам. Как бы это ни было ужасно, она… не вернётся, а ты ещё здесь. Жизнь, если это так можно назвать, продолжается, движется вперёд, а ты застрял на одном месте, готовый утонуть в точке невозврата. Она не хотела бы для тебя такого…

— Я понимаю, что ты пытаешься помочь, но я… не могу. Я пробовал столько раз начать новую жизнь без Элис, что это стало казаться ещё более невозможным.

— Нам всем её очень не хватает, но я уверена, что ты справишься. Если понадобится помощь, мы всегда рядом.

Она вышла из комнаты, и Джаспер опрокинулся на спину, зажал рот руками и прорычал словно подбитый охотником зверь. Всё ещё жив, но уже почти мёртв. Всё ещё хочет бороться, но уже не в силах спастись от дула винтовки.

В палате номер четыре расположилась девушка с прекрасными, граничащими с божественными чертами лица. Она еле отходила от срочной операции, проведённой поздним вечером… полгода назад. Ещё немного и можно было бы констатировать смерть, но благодаря оперативности врачей, она выжила и… впала в кому. Хоть большинство из персонала были уверены, что она не протянет и трёх дней, оставался один, у которого теплился лучик надежды в груди.

Карлайл в первые дни как увидел её, обречённо сжавшуюся на каталке, каждый час мониторил состояние пациентки, не давая себе отойти от неё и нормально заняться другими больными. Ему казалось, что он знал лично юную особу, и какие-то неподдельные чувства заполняли его нутро, тянув всё вновь и вновь к её кровати. В перерывы он по максимуму пытался быть с ней, иногда читая интересные книги вслух, а в других случаях просто смотрел на неё, вглядывался в знакомые черты, анализировал.

После из оживлённых рассказов коллег он вспомнил её. Личность была не безызвестна в городе, и Карлайл с досады стал меньше навещать девушку, но в те важные минуты пробуждения он находился рядом, сверяя результаты накануне пришедших анализов.

Девушка тяжело подняла веки с измученным вздохом и расплывчато увидела своего лечащего врача. Он же замер не в силах поверить.

Её глаза… Воспоминания возвратились в одно мгновение, и сердце, казалось, снова забилось в груди лихорадочно и неистово. Голубой клинок. Резкий и острый.

— Ангел… — всё, что Карлайл смог произнести, настороженно подойдя к изголовью кровати и прикоснувшись холодной рукой к её ледяной щеке. — Я просто не верю своим глазам.

Алекс попыталась сфокусировать на его лице мутный взгляд. Веки были неподъёмными.

— Тебе должно быть уже восем… шестнадцать. Совсем взрослая стала.

Она внимательно и остро всмотрелась в его мраморное лицо, и блики заиграли в свете больничной лампы.

— Я знаю, что могу показаться сумасшедшим, и ты только отошла от долгой комы, но, — он осёкся, — это просто невероятно… Я знал, что вы проснётесь. — Он быстро перескочил на другую тему, про себя отрицая то, что на самом деле собирался сказать. Всё вышло так непрофессионально. Девушка пропустила половину его слов. Тело изнемогало от усталости.

Врач выскочил в коридор и крикнул на всё отделение:

— Она очнулась! Очнулась! А вы не верили!

Персонал побежал в палату и застыл в исступлении. Алекс зажмурилась от яркого света.

— У меня кружится и болит голова. Белая пелена перед глазами не проходит, — тихо заговорила девушка на расспросы лечащего врача, спустя продолжительное время.

Вдруг в голове пронеслись моменты коматозного сна: выступление, дорога, пьяная подростковая драка, асфальт, скорая. Девушка резко поднялась на локтях и, тут же пожалев об этом, упала обратно. Всё заныло, в особенности голова.

— Подождите… Какая ещё кома? Где Филипп?

Она уже собиралась встать, как врач схватил её и уложил уже насильно. В тот же миг его насторожили такие подвижность и сила тела после полугодовой комы.

— Прошу, не двигайтесь. У Вас был открытый пролом черепа, вывих плеча и многочисленные гематомы по всему телу.

Пациентка притихла, внимая голосу врача. Карлайл вновь медленно опустился на стул для посетителей и размеренным голосом спросил:

— Вы помните, что произошло с Вами и Филиппом?

Девушка напряглась, нервно мелькая пустыми глазами.

— Я помню, что мы с Филиппом… возвращались после представления. Поздно… По пути мы столкнулись с шайкой малолеток… Их было пятеро… вроде бы. Они распивали спиртное и громко матерились. Как вдруг… они заметили нас, а точнее сказать меня. Их главарь в яркой такой красной футболке… решил позабавиться, но Филипп врезал ему и… Я не помню…

Девушка потёрла переносицу и прикрыла веки.

— Ничего страшного, говорите, — спокойно сказал Карлайл, продолжая фиксировать медленный рассказ благодаря звукозаписи.

— Филипп сломал нос ему… тому парню. Подростки подбежали к Филиппу и… стали избивать. У них были ножи… Когда он уже не мог шевелиться, они принялись за меня… Рвали на мне одежду, везде… трогали, а потом… Как бы я не сопротивлялась, они не прекращали. Мною воспользовались, — девушка задыхалась от слёз. — Затем раздались гудки сирен полиции и скорой. Шайка принялась убегать, и… кто-то отшвырнул меня к углу стены, — слова давались ей через силу.

— Т-ш-ш. Всё хорошо, — Карлайл старался успокоить Алекс, хотя у самого внутри всё клокотало от ярости. — Ты сможешь повторить всё полицейским?

— Думаю, да. Где он?! — умоляющим взглядом вопрошала Александрия.

Карлайл ощутил тяжесть в горле и, отведя прискорбный взгляд в сторону, он набрался смелости рассказать правду искалеченной девушке.

— Понимаете, Алекс, Вы прибыли сюда около… полугода назад. После операции Вы впали в кому 3 степени, предпоследней. А он… мне очень жаль. Он погиб до приезда скорой.

Алекс гортанно завыла, словно от сильнейшей боли.

— Мне так жаль, Александрина.

Алекс затрясло крупной дрожью, воздух, сбиваясь, поступал в лёгкие, а боль и ужас нарастали со страшной силой.

Карлайл выхватил из кармана шприц и ампулу с успокаивающей субстанцией. Быстро сделав забор из колбочки, он впрыснул вещество в вену Алекс через катетер. Тело быстро ослабло, и девушка провалилась в холодное забытье, а врач ещё раз вгляделся в лицо пациентки.

— И всё же, может ли это быть она?

Прошло некоторое время, и траурный день сдавал свои позиции. В дом в лесу вновь приходило привычное эмоциональное состояние, и Джаспер впервые за неделю позволил себе улыбнуться, что радостно отметили Розали и Эммет, когда по просьбе Эсми и Карлайла они его «выгуливали» в тихой роще, усеянной фиолетовыми колокольчиками и другими цветами.

— Джас! Джа-ас! — Розали в ярком голубом платье звала мужчину, сидевшего у ныне упоминаемого окна и, ударившись в размышления, не замечал происходящего вокруг.

Розали быстро нашла его и с небольшим укором произнесла:

— Джаспер! Почему ты не откликаешься?

— Прости, Розали, я задумался. Ты что-то хотела?

— Мы подумали посетить театр. Ты с нами?

— Я, пожалуй, откажусь. Спасибо за приглашение, — не раздумывая сказал он.

— Джас, идём. Хватит сидеть и втыкать в окно все дни напролёт. Переодевайся. Развеешься.

Крупный вампир с угольно-чёрными волосами и со скрещёнными на груди руками хоть и, казалось, грубо обратился к своему названному брату, но это было только показное.

Эммету надоело видеть Джаспера в таком дурном расположении духа на протяжении долгого времени. Да и не только ему. После того дня в нём что-то сломалось, и от прежнего жизнерадостного, спокойного и рассудительного вампира мало что осталось.

Замкнутый, нервный, раздражительный — вот его новый образ. Лишь в редкие, ценные моменты на мраморном лице пробегает мимолётная тень улыбки и сразу исчезает. «На него больно смотреть,» — гласили мысли попадающихся на пути людей. И даже сейчас, сидя на полу и уставившись в окно, он выглядел отчуждённым, забывшимся в своём горе… сгоревшим. Вампир стал больше проявлять свои эмоции, показывая их окружающим, что было для него вообще не свойственно.

Болезненный янтарный взгляд поднялся на Эммета, и тот почувствовал, что ляпнул лишнего. Вдруг несколько секунд обвиняющего взора закончились, и Джаспер задумался, всеобщее удивление не заставило себя ждать.

— Спящая красавица, — тихо, словно боясь спугнуть, произнесла Розали.

— Хорошо. Я буду готов через пять минут.

Розали и Эммет, засветясь от счастья, с глупыми улыбками как можно быстрее вытолкали друг друга из комнаты. Вампир устало покачал головой и, поднявшись с насиженного места, подошёл к дубовому шкафу и распахнул его.

Одежды Элис здесь давно не было. Все вещи Джаспер отдал на благотворительность, чем очень помог нескольким хосписам. Только некоторые, дорогие душе, Джаспер сумел оставить, хоть желание умереть по-настоящему ранило каждый раз, когда мимолётный взгляд попадал на какой-то из предметов интерьера или гардероба его любви всей вечности.

Он выхватил первый попавшийся костюм и наиболее подходящие к нему платок, рубашку и галстук. Через 2 минуты Джаспер хмуро посмотрелся в большое зеркало, и мысль о том, какие ошибочные представления возникают у людей насчёт вампиров, вновь пронеслась в его сознании. Смешно, что они их всех считают идентичными, повинуясь глупым предрассудкам и заблуждениям по незнанию.

— Садись! — воскликнул лучезарный Эммет, когда Джаспер прошествовал на улицу сквозь главный вход.

— Мальчики, Карлайл просит срочно заехать в больницу. У него для нас новости. Говорит, мы будем шокированы.

Интригующий голос Розали заставил парней напрячься.

— Он сказал, что мы просто обязаны немедленно хотя бы одним глазком взглянуть на какие-то обследования.

Девушка кокетливо подмигнула парням и села на переднее сидение рядом с водительским.

— Ну ладно, интриганка, но, если нам не понравится, это будет на твоей совести.

Розали шуточно пихнула Эммета кулачком в плечо, и они обменялись игривыми улыбками.

Джаспер печально посмотрел на них и отвернулся к затемнённому окну. Парочка заметила уже привычную перемену настроения брата и решила сменить тему, скоротечно развеяв напряжённую обстановку.

В магнитоле заиграла песня группы «The Beatles», синяя машина сорвалась с места и лихо отправилась покорять просторы полуденных дорог.

«Элис, если бы ты знала, как я скучаю. Вернись. Молю, вернись! О если бы это было возможно, я бы отдал всё за это чудо…»

Джаспер не обращал внимания ни на подпевающих довольно громко Розали и Эммета, ни на проносящиеся пейзажи, олицетворяющие размеренную жизнь людского племени — ни на что. Он вновь пытался забыться в своём горе, не замечая ничего, что бы имело хоть долю смысла. Он потерялся. Эта пустота, как трясина, засасывала всё глубже при любой попытке высвободиться.

Розали выскочила из машины и направилась к дверям больницы.

— Хэй! Остановиста, бэйби! Не так быстро.

Эммет и Джас последовали за ней, еле поспевая.

Карлайл стоял в коридоре с результатами обследований. Тех самых «очень интересных» обследований. Это было даже слабо сказано. Он вновь и вновь перечитывал их показания, с каждой секундой приходя в дикий восторг и непередаваемый ужас. Тысяча мыслей и теорий рождались в его голове и тут же со свистом разбивались вдребезги. «Не может быть!» — вертелись мысли, совершая головокружительные пируэты. Почему он раньше засомневался в их надобности? К горлу подкатывал ком. Не в силах поверить, он прижал бумаги к груди, словно обнимая информацию, содержащуюся на их страницах, и боясь, что они куда-то пропадут.

— Значит всё же это была правда… — тихо вторил своим размышлениям врач, вспоминая, как впервые заглянул в глаза своей пациентки, и сердце, будто опять, остановилось.

— Вы о чём, доктор Каллен?

Алекс легко подобралась к Карлайлу и, окинув его фигуру проницательным синим взглядом, склонила голову на бок. Карлайла пронзил электрический заряд, и он неосторожно отпрянул.

— Что? — недоумённо разглядывал её врач.

— Вы что-то говорили себе под нос, я и спросила.

— Да так. Ничего сверхъестественного, — сам себе не веря, ответил Карлайл. — Как самочувствие? Головные боли мучают? Как глаза?

Закопошившись, он достал блокнот с ручкой из карманов белоснежного халата и стал оценивать состояние девушки.

— Уже всё в полном порядке.

Потеря

Савва Соловей

Выйдя из комы, Александрина узнала, что потеряла любимого человека и занятие всей жизни, благодаря которому обрела славу в Форксе. Но встретила отца. Ей предстоит вспомнить своё раннее детство, чтобы раскрыть «тайны, покрытые мраком», нависшие над её прошлым, настоящим и будущим. 

Или история о том, как вся твоя жизнь может внезапно оказаться ложью.

Сумерки. Сага

Майер Стефани «Сумерки»

ОЖП/Джаспер Хейл

Аромат жасмина

— Я не верю ей. Это не Анхелита! — девушка кричала на Алекс, по-детски спрятавшуюся за рукой отца. — Если ты, Карлайл Каллен, сошёл с ума и хочешь заменить этой самозванкой Анхел, то не совершай ошибку. Пощади хотя бы Эсми!

Убийственное пламя металось в глазах вампирши.

— Прекрати, Розали, это же тесты ДНК! Разве ты теперь перестала верить Карлайлу? — Эммет предпринял попытку успокоить любимую, размахивая перед её злобным личиком документами.

Джаспер, стоящий в углу у двери, не удосужился даже рассмотреть «сестру». Скрестив руки на груди, он упёрся немигающим взглядом в пол, не желая участвовать в этом спектакле. Для него была и так сильна боль о смерти Элис, что уж тут говорить об Анхелите. Маленькое голубоглазое чудо.

Цирк переехал сегодня в больницу.

Анхел, в свою очередь, рассмотрела и почувствовала Джаспера сквозь громовые раскаты Розали и туман в глазах. Сердце судорожно забилось. Девушка отошла от отца, проявив неподдельный интерес к Джасперу, не приближаясь к нему ни на шаг. Полностью игнорируя спор, Анхел вновь по-своему склонила голову набок, лихорадочно пытаясь соображать в не расположенной к этому обстановке.

— Почему у жасмина такой чарующий аромат? — задумчиво и еле слышно произнесла Анхел.

Губы не удержали скромную улыбку, когда глаза увидели осознание, промелькнувшие на каменном лице парня. Он даже не пытался, как обычно, подавить их. Джас полностью впал в оцепенение.

— А знаешь, какой цветок пахнет более чарующе, чем жасмин?

Маленькая золотоволосая девочка оказалась в секунду на коленях своего сводного брата, засмеявшись звонко и счастливо.

— Какой? Какой, Джаспер?

Нетерпеливо заглядывала в янтарный ласковый взор малютка. Мужчина вдохнул полную грудь божественного аромата и дотронулся кончиком пальца до её крохотного носика.

— Хм, да, определённо, — сделав задумчивое лицо, он заинтриговал девочку пуще прежнего. — Ангельская роза.

Малютка весело засмеялась, радостно повиснув на шее вампира.

— Что ты сказала? Тебе вообще не давали слова! — Розали, остановившись на миг, вновь принялась за старое.

Анхелита зажмурила от боли глаза. Стоящий у стены вампир, вдруг резко и непонимающе обратил взор, пропитанный надеждой и жаждой, на юное порождение природы, измученное и прекрасное. Чёрные синяки проступили под её уставшими глазами цвета утреннего неба с небольшой дымкой, подобной той, которая появляется в полях, когда солнце только восходит. Перебинтованная голова с компрессом, всё также склонившаяся в покорности и задумчивости, причиняла своей обладательнице ужасную боль.

— Розали, замолчи! — Джаспер и Карлайл в один голос приказали неугомонной девушке, на что та глубоко оскорбилась, но покорно умолкла.

От Анхел веяло благодарным теплом и светом. Девушка дала в один момент Джасперу всё то, что давно он не чувствовал от других.

То ли со страхом, то ли с сомнением Джаспер стал опасливо подходить ближе, боясь развеять возникший перед ним мираж.

Карлайл довольно ухмыльнулся, окинув победным взором Розали, черты которой огрубели, и Эммета, радостно улыбающегося во весь ряд белоснежных зубов.

Джаспер аккуратно протянул дрожащую руку ладонью вверх. Анхел с той же чувственностью переплела их пальцы. Холодный мрамор с жарким пламенем. Инь и Ян во всей своей сложной, но превосходной красе.

— Собирайся, крошка. Кажется, ты едешь домой.

Эммет переглянулся с Карлайлом, и тот кивнул в знак согласия.

Иномарка остановилась у крыльца, и семья вышла на подъездную дорожку. Девушка медленно вдохнула, и голову заволок туман. «Добро пожаловать домой!» — промелькнуло в её мыслях.

Анхелита шла первая, мимолётно прикасаясь к чему-нибудь, словно без этого нельзя было ничего осознать, как вдруг она замерла перед входной дверью не способная пошевелиться. Карлайл отпер замок и приглашающе махнул рукой.

Анхел вошла, всё также по-детски взявшись за край рукава отца. Он просиял, и душу вновь наполнило счастье, рокочущее в груди.

— Я ничего не помню. Ни малейшей детали.

Анхелита крутила головой, как могла разглядывая каждую мелочь.

— Я уверен, что воспоминания вернуться. Они просто где-то глубоко в памяти.

Гостиная искрилась в лучах солнца, так редко появлявшегося в Форксе. Оно заливало предметы интерьера, попадая своим светом в вазы, рояль, книги, освещая и слегка меняя их цвет.

Анхел отпрянула, словно ошпаренная, от отца и стала напряжённо отходить назад. Его белоснежная кожа светилась миллиардами звёзд.

— Что случилось? — беспокойно спросил Карлайл, осторожно приближаясь к испуганной дочери.

— Ты весь сверкаешь. Она же ещё, видимо, не вспомнила, кто мы на самом деле.

Розали скрестила руки на груди и саркастично подняла изящную бровь.

— И кто же вы? — осторожно спросила Анхел.

Все замерли, переглядываясь. Ответить так, чтобы у девушки не случилось чего-нибудь вроде истерики, было сложно. Вдруг Розали не выдержала заминки и ответила без всякой мягкости:

— Вампиры. Ты и это забыла?

Анхел нахмурилась и неожиданно для остальных расслабленно приникла к стене, насмешливо ухмыльнувшись.

— Вот как? Чудно… Вы же вроде должны понимать, как это выглядит со стороны.

Каллены ошарашенно таращились на полную уравновешенного спокойствия Анхел, не понимая, как им поступать дальше.

— Нет?! Серьёзно? Ладно. Окей. Пожалуй, вам придётся рассказать мне все с самого начала, как обстояли дела 16 лет назад…

Эсми сидела на диване в этой же гостиной и держалась за живот. В её мутном взгляде царили страх, полное непонимание, борющиеся с счастьем и любовью. Дом был пуст, но доктор Каллен уже вовсю мчался к супруге, отпросившись с работы среди загруженной посетителями больницы.

Эсми вновь подошла к зеркалу и, встав к отражению боком, подняла края дизайнерской кофты, оголив немного надувшийся живот. Она рассматривала его уже долго неспособная принять такую новость. И как скажите к этому относиться? Радоваться или плакать?

Внизу послышался звук остановившейся машины и вбегающего вверх по лестнице вампира. Карлайл, не говоря ни слова, а лишь бросив 4

обеспокоенный взгляд на живот Эсми, быстро повёл её в свой кабинет, оборудованный под врачебный со всеми необходимыми приборами. Вымыв руки, он принялся осматривать и прощупывать живот, после чего аккуратно уложив любимую на кушетку, он взялся за дело. Осмотр не выявил никаких патологий, но ничего хорошего также не подтвердил. Карлайл уже видел на мониторе аппарата УЗИ маленький комочек истинного счастья, но ему так не казалось. Почти… Он поддался вперёд и уронил белое лицо в ладони, измученно выдохнув. Эсми печально потянулась и погладила мужа по предплечью. Тот ободряюще сжал её тонкие пальцы.

— Всё будет хорошо. Мы справимся, — старался убедить Карлайл жену и себя самого. — Нужно сказать остальным.

Он встал и, взяв салфетку бережно вытер субстанцию с кожи Эсми, как вдруг на мгновение врач замер и, что-то обдумывая, робко положил ладонь на живот. Почувствовав под ней нарастающее с каждой секундой зарождение новой жизни, он поджал губу и аккуратно, словно боясь навредить, погладил маленькое чудо, заставившее сердце вновь забиться в груди.

Эсми заворожённо наблюдала за мужем и, будь она человеком, незамедлительно расплакалась бы от умиления.

Вечер. Все угрюмо собрались в гостиной, обсуждая дальнейший план развития событий. Элис расхаживает из стороны в сторону, у неё нервно дёргаются руки. Эдвард играет тихую мелодию на рояле, прислушиваясь к каждой мысли, промелькнувшей в комнате. Розали сидит рядом с Эсми, уронившую лицо в ладони, и нежно поглаживает её по спине, мимолётно переглядываясь с Эмметом, выбирающим нужные книги из ближнего шкафа. Карлайл штурмует Интернет-ресурсы с убитым видом. Джаспер, закрыв глаза и скрестив руки на груди, опёрся спиной на стену, замерев, как мраморная статуя.

— Ничего нет. Ни одной статьи!

Карлайл был раздражён, что ему не свойственно. Всегда спокойный врач метал глазами молнии.

— Посмотри ещё в этих книгах. Не сдавайся.

Эммет протянул ему довольно большую стопку старинных книг в ветхих переплётах и с желтоватыми страницами.

Элис вдруг замерла на месте, задумавшись. Джаспер выжидающе открыл глаза.

Муж в миг оказался рядом, положив руку ей на плечо.

— Книгу созданий, которую хранит род Вольтури. Я вижу, как Аро соглашается оказать нам помощь и находит то, что нужно в ней.

— Что в ней написано? — Карлайл с надеждой обратился к Элис.

— Не могу разглядеть. Всё расплывчато, но… Аро…

— Напуган. Сильно. — Эдвард, всё это время читающий мысли сестры, закончил за неё.

— Подождите! Я вижу одну строчку… Байдашико излечит лишь напиток трёх таинств, благословлённый серебром.

— А ребёнок? — Розали переглянулась с Эсми.

— Его я не видела ни разу.

— 13 июля наступило неожиданно для всех нас. Роды проходили очень тяжело, но, когда ты появилась…

Розали игриво улыбнулась и обратила нежный взгляд на Анхел. Вся её напускная злость вдруг испарилась. Анхелита ответила ей тем же, ощущая, что вампирша всё же испытывает к ней какие-то неподдельные и искренние чувства.

— Но вампиры же не плачут? — Анхел лукаво сузила глаза.

— Верно, не плачут. — он потрепал волосы на макушке девушки и продолжил рассказ: — Ты была необыкновенным ребёнком. Всё схватывала на лету. Твоё существо представляло собой некую смесь между вампиром, человеком и оборотнем… Можно сказать, потому тебя и забрали у нас.

Улыбки сменились глубокой печалью.

— Вольтури информировали, хотя мы пытались скрывать тебя от внешнего мира. Для них ты была вурдалаком — существом, способным уничтожить; смесью оборотня и вампира, но… на самом деле ты не поддаёшься никаким объяснениям.

— То есть, я, по идее, должна быть вампиром, но также превращаться в волка. Подождите. Как? Как я могу тогда быть человеком?

— Действительно, Карлайл. Она не проявляет никаких признаков мистического подобия.

— Она вообще должна была умереть. Главный вопрос здесь, как Анхел осталась жива?

Карлайл задумчиво стал вышагивать по комнате.

— Есть какие-нибудь тесты, проверки, доказывающие ваши слова?

Врач остановился, обдумывающе глядя на дочь.

— Идём в мой кабинет. Посмотрим, что получиться выяснить.

Пробы на кровь, проверки присутствия яда, попытки обратиться… десятки и десятки тестов. Анхел думала, что рехнётся к концу обработки результатов, но отец с таким же загадочным видом перемещался от монитора ноутбука к папкам с тысячами бумажек или к анализам. Вдруг он остановился и, что-то напряжённо обдумывая, начал говорить:

— Очень странно. В твоей крови присутствует яд, но он вообще не контактирует с живыми существами. Знаешь, у меня создаётся впечатление, что у тебя всё замерло, будто что-то остановило процесс подпитки всей твоей врождённой сущности. Это полностью превратило тебя в человека. За одним единственным исключением — яд. Он никуда не исчез, но перестал выполнять свою функцию. Итог: нам нужно запустить вновь потухший процесс. Если ты, конечно, хочешь этого…

Карлайл с сожалением посмотрел на хрупкую дочь, лежащую на кушетке с перебинтованными предплечьями и запястьями.

— Конечно хочу. Тем более… что мне осталось в той прошлой жизни? Всё, чем я жила, теперь недоступно. Мне не вернуть Филиппа. На арене я больше не смогу выступать. У меня морально не получиться туда вернуться, даже если я восстановлюсь физически. Дом… Нет!

Анхелита зашлась в плаче. Боль рванула лёгкие, и сердце забилось так дико и свирепо, что, казалось, если сделаешь лишнее движение, орган остановится. Карлайл подбежал к захрипевшей Анхел. Слёзы горя сменились слезами боли.

Что с ней случилось? Что это было? Девушка чувствовала, как в каждую клеточку тела проникает раскалённый металл. Всё тело горело и болело. Хотелось умереть, чтобы не чувствовать этого. Кричала ли она или же не могла и проронить слова?

Вдруг чьи-то зубы впились в её шею, и синие-синие глаза распахнулись, заставив охнуть от изумления их красоты стоящих рядом. Кто-то ворвался в кабинет, громко о чём-то спросив. Чьи-то пальцы разорвали узлы повязок. Анхел, теряя силы, а с ними и сознание, скоропостижно проваливалась в манящую и сладостную пустошь. Мужчина хлопал по щекам бледнеющее лицо, умоляюще зовя обратно.

Эсми с остальными членами семьи вернулась слишком не вовремя, в момент обращения либо же смерти её родной, но давно уже потерянной дочери. Джейкоб, Ренесми и Белла недоумевающе пытались выяснить, метая взгляды от одного приобщённого лица к другому, кто это, когда Эсми прошептала, полная ужаса и душевного переполоха: «Анхел!»

— Папочка, мне страшно, почему я превращаюсь в волка? — маленькая девочка с синими, как утренний небосвод или волнующееся вечернее море, глазами, с длинными отливающими золотом волнистыми волосами и в белоснежном платьице, запачканном густыми почти чёрными пятнами крови, стекающей алыми потоками по шее с её припухших детских губ, спрашивала наивным и печальным мелодичным голосочком, от чего становилось ещё более жутко и страшно от этого зрелища.

Все напряглись и ошарашенно остановили свои взгляды на крохотном чуде, запачканном человеческой кровью. Розали и Эсми накрыли рты ладонями в испуге. Мама медленно отшатнулась и приникла спиной к плечу мужа, обвившего супругу одной рукой. Все не смели шелохнуться, издать хотя бы звук.

Девочка с надеждой заглядывала в глаза своих родных, но не могла найти в них ничего, кроме безграничного ужаса и испуга. В непонимании она опустила взор на подол кружевного платья, и горькие слёзки покатились по её румяным щекам. Она испытала то, что никогда не было в её большой душе — острое чувство одиночества. Ей хотелось развернуться и убежать. Скрыться от этих янтарных глаз.

Джаспер, выйдя быстрее всех из оцепенения, уловил окутавшее чувство малышку, и, не теряя ни секунды, подошёл, подхватив на руки кроху, и нежно обнял, развивая все её горести. Она тоненькими ручками обхватила его шею и долго не отпускала.

— Вы с ума сошли что ли?! Это ребёнок, а не монстр! Вспомните себя после обращения! Вы хуже поступки совершали! — Джаспер разгорячённо отчитывал семью за неподобающее поведение, крепко прижимая к себе плачущую девочку и успокаивающе гладя её по спинке.

Шок

Джаспер и Карлайл кинулись к Анхелите. Врач осторожно ощупывал и проверял дочь на наличие признаков жизни и полученных травм.

— Н-нет. Н-нет! Нет… — голос Карлайла дрожал и его диапазон менялся. — Анхел, пожалуйста, очнись! Ты ведь жива! Всё это не правда!

Он хотел снова укусить её, но Джаспер успел остановить отца от ошибки:

— Нет, Карлайл, в крови яд, помнишь?

Врач попытался сделать не прямой массаж сердца, хоть что-то, чтобы оживить свою погибшую дочь, не переставая умолять её очнуться. Когда все попытки оказались безуспешными, он тихо сел на колени подле неё и, аккуратно подняв невесомый корпус, долго всматривался в милые черты, а после закрыл стеклянный, еле голубой взор и мягко прижал тело к груди, раскачиваясь вперёд-назад, словно убаюкивая маленькую девочку.

Эсми тихо подошла и села рядом, утирая проступившие слёзы Карлайла и гладя дочь по золотой макушке.

Джаспер замер в оцепенении, глядя на свои руки, возвращаясь в воспоминания, произошедшие несколькими минутами ранее. Как он мог её убить?

Эммет положил руку брату на плечо и сожалеюще сжал, садясь на корточки рядом. Он по-братски покровительственно обнял Джаса и, тот в переизбытке чувств, переполняющих его, тихо зарыдал, уткнувшись Эммету в плечо. Остальные неучастливо отстранились, только Ренесми и Розали, казалось, приняли эту потерю, как собственную.

Прошёл уже час. Анхел неподвижно лежала на кушетке, медленно теряя тепло, что ощущалось каждым в этой комнате. Кровь была стёрта и с пола, и со стены, и с лица девушки. Джаспер, пребывая в оцепенении, ещё стоял, вглядываясь в мраморное личико Анхел и держа её мёртвую руку, не разжимая пальцев.

Карлайл не винил юношу нисколько. Наоборот, он был благодарен ему за спасение Эсми. Только осталось донести всё же эту мысль до самого Джаспера, не желающего слушать.

Эсми, не выдержав, ушла в гостиную в сопровождении Розали и Ренесми. Эммет тихо сидел в углу, скрестив руки на груди и наблюдая за происходящим. Ему тоже было больно, ведь Анхел была ему дорога. Все остальные безмолвно первыми покинули общество скорбящих и направились по своим делам, будто ничего и не произошло.

В комнату со свистом и улюлюканьем ворвалась Розали. Озорные огоньки плясали завораживающий танец в её мерцающих глазах. Карлайл устало развернулся в направлении двери и застыл в недоумении, вперившись мутным осуждающим взглядом в дочь. Джаспер, не шелохнувшись, так и стоял с закрытыми глазами, изредка слегка покачиваясь, чтобы сохранить равновесие, а холодная рука, казалось, срослась с расслабленной рукой обречённой. Эммет вскочил и подошёл к любимой.

— Что тебя так развеселило, Розали?

Врач быстро шагнул к вампирше, и та почувствовала угрозу, исходящую от него.

Аромат жасмина

Содержание

Потеря

Шок

Онемение

Отрицание

Эмоциональные выплески

Злость

Страх

Поиски выхода

Дезорганизация

Паника

Вина

Одиночество

Изоляция

Новые силы

Комментарии (0)