Мари Дюбуа редко спала в 4:30. Во сколько бы она ни ложилась, она обязательно просыпалась в 4:30. Что происходило в 4:30?

Делая кофе, она слушала повтор вечерних новостей. Диктор монотонным голосом читала:

«Премьер-министр считает, что Кира способствует снижению преступности. В Государственной Думе мнения разделились. Но не секрет, что Кира пользуется большой популярностью даже у парламентариев».

На другом канале тоже повтор — дневного ток-шоу. Вчерашней темой было:

«Кира — злодей или спаситель? Уменьшение процента преступности по Японии и по миру».

Что лучше — сообщение об очередной таинственной смерти от сердечного приступа или ссора знаменитостей, не сошедшихся во мнении?

Может, Кира и пытается кого-то спасти. Может, Кира и преследует цель сделать этот мир лучше. Вот только он не всегда наказывает тех, кто это действительно заслужил. Кира — тоже человек. Кира — тоже может ошибиться. СМИ и Интернет — не самые достоверные источники информации.

Именно поэтому Мари просыпается в 4:30. Мари учится на юриста и уже работает в прокуратуре консультантом. Выбирает присяжных, собирает материалы и выезжает на места преступления. Она второкурсница, но к ее мнению прислушивается сам прокурор префектуры. Подозрительно? Может быть. Зря? Абсолютно нет.

Мари просыпается в 4:30, потому что видит мертвых во сне. Они являются к ней за помощью, показывают, что с ними случилось, и перестают сниться только тогда, когда их убийца наказан. Мари видела погибших во сне, и теперь должна была поймать Киру, иначе она обречена видеть один и тот же сон до конца жизни.

Первый раз ей снится жертва Киры. Значит ли это, что остальных он наказал заслуженно?

Молодой парень, еще студент, был несправедливо осужден за групповое изнасилование. Несправедливо, потому что настоящие виновники преступления, его друзья — уже бывшие — скрылись, подставив его. Богатые родители смогли уладить проблему, а его бедные родители отказались от него. Парня приговорили к двадцати годам лишения свободы, но Кира посчитал наказание слишком мягким.

Только преступник — уже погибший — ничего не совершал.

Мари видела правду во снах. Иногда у нее были видения наяву. Она могла дотронуться до человека и узнать его будущее. Она могла узнать его прошлое.

Но она не знала, кто такой Кира.

Даже примерно. Мужчина это или женщина? Интуиция подсказывала — женщина. Способ убийства — женский. Он боится, убивает на расстоянии. Вот только это безумие. Разве можно убить на расстоянии? Тогда Мари тоже безумна. Разве можно видеть мертвых во сне?

Ватанабэ Изуми преследовал ее во снах уже неделю. Дело, в котором тот оказался замешан, было таким мерзким и гадким, что Мари хотелось найти Киру не для того, чтобы сдать его полиции, а чтобы он убил настоящих преступников, ушедших от правосудия.

Но Кира ей ни разу не приснился. Потому что Ватанабэ Изуми тоже не знал, кто такой Кира.

Кира был виноват во всех ее проблемах. Он убивал, а Мари видела убитых во сне. Они связаны, но по разные стороны баррикад.

— У меня чувство, будто мы все ходим под защитой Киры. Понимаешь? — донеслось до Мари, когда она выходила из университета.

Занятия закончились, и ей позвонил прокурор Ито — появилась бумажная работа, и ей нужно срочно явиться.

— Даже если и случится что-то плохое, злоумышленник все равно будет наказан, — ответил собеседник, пока Мари обгоняла их, — Кирой.

— А вам не кажется, что убивать за кражу в метро это слишком суровое наказание? — спросила она на ходу.

Парни переглянулись, а потом догнали ее. Один из них сказал:

— Мари, ты же работаешь в прокуратуре. Тебе известно что-нибудь?

— Когда на преступника будет заведено уголовное дело, я узнаю об этом первая, — ответила Мари и поторопилась прочь.

— Ты же знаешь людей в полиции! Расскажи что-нибудь! — донеслось вслед, но Мари свернула за угол.

Мари любила свою работу на полставки, хотя у нее совершенно не оставалось времени на себя, и даже ночью не удавалось убежать от чужих неприятностей. Зато она помогала людям. Мари нужен был этот смысл. Ей потребовалось несколько лет, чтобы понять, что то, что ей снится, это не результат перевозбуждения и просмотра фильма ужасов на ночь. То, что ей снится, случилось в реальности. Мари нужен был смысл своей жизни.

Мари не любила свои сны только за то, что в них она всегда жертва. Она просыпалась с криком — от удушья, от перерезанного горла, убегая, когда ее преследовали с пистолетом.

Младший ребенок в семье экстрасенсов, не псих — только папа, Мари пошла по стопам матери, которая тоже видит сны и помогает раскрывать запутанные убийства. Мари хотела убежать — так далеко, как только могла. Она пыталась убежать и уехала из Америки, но так и не привыкла к чужой стране. День состоял из тоски по дому и безумных посланий от погибших людей. А еще нужно было успевать учить японский, ведь совершенства — нет.

В детстве было весело смотреть мультики на выключенном телевизоре, но теперь рискуешь выставить себя сумасшедшей.

Никто не верил, и Мари не пыталась раскрыть душу. Знал только прокурор Ито, с которым Мари свела мама, и детектив Мацуда, работавший в непосредственной близости с прокурором. Он и был единственной ниточкой, связывающей Мари с полицией.

— Простите, что оторвал вас от учебы, Мари, — сказал прокурор Ито, когда она явилась в здание прокуратуры прямо к нему в кабинет, и вручил ей увесистую стопку документов. — Надеюсь, вы успеете просмотреть все к утру. Если увидите какие-то знаки… — Он многозначительно кашлянул. До сих пор он чувствовал себя нелепо, говоря об этом вслух, и Мари чувствовала себя также. — Если что-нибудь почувствуете, звоните в любое время, не стесняйтесь. Завтра я выступаю обвинителем, но я так и не уверен до конца, что подсудимый виновен. От моей речи зависит все.

— Надеюсь, что-нибудь получится, господин Ито, — ответила Мари и вышла, направилась к своему столу.

Ее место было вместе с остальными работниками прокуратуры. Вот только некоторые думали, что она простая студентка, проходившая здесь практику. А кто-то вообще не вдавался в подробности, не слишком заинтересовавшись иностранкой.

Мари начала просматривать материалы по делу об убийстве, а вечером еще надо было успеть на дополнительные курсы по японскому. Не успевать — нельзя, потому что родители платят бешеные деньги за них.

Сияя улыбкой, Мацуда сел на стол, небрежно перевернув фигурку собачки. Мари поставила ее на место — подарок сестры, — а Мацуда, ничего не заметив, сказал тихо, наклонившись:

— Слушай, мы недавно начали работать над делом Киры. Ты же слышала об этом?

— Кто же не слышал? Его показывают даже в магазинах бытовой техники.

— У тебя нет никаких мыслей? — Он внимательно заглянул ей в глаза и добавил: — Может, ты что-то ощущаешь? — Он говорил таким тоном, словно это весело.

— Я не гадалка, Мацуда, и не могу узнать убийцу, потерев магический шар или разложив пасьянс, — ответила Мари. Он только замахал руками — он не хотел ее обидеть, — а она добавила: — Но у меня есть кое-что, косвенно связанное с Кирой. То есть, практически не связанное.

И Мари рассказала ему о сне. Лучше, чем вообще никому не рассказывать. Ей повезло, что она столько раз оказывалась правой, что ей верили безоговорочно. Мацуда был поражен, но в восторге. Это уже какая-то ниточка! Может, потом Мари приснится что-то еще? Он только сказал:

— Раз ты видишь настоящих преступников, почему ты не видишь лица Киры?

— Видимо, я не могу обогнать время и пространство.

Мари пришлось прервать работу, чтобы отправиться на курсы японского, но потом она вернулась в прокуратуру, всерьез обдумывая перспективу заночевать тут, ведь утром все равно суд. Прокурор надеялся, что и там Мари окажется полезной, но пока ничего не происходило. Никаких сообщений от погибшей жертвы — Мари тоже не знала, виновен ли подсудимый.

Утром вместо лекции Мари посетила суд. Ничего страшного, ведь Мари экстрасенс, и сможет на экзаменах просто угадать ответы — так заявил Мацуда. Мари промолчала — она чувствовала себя бесполезной тут, ведь ничего нового она так и не выяснила. Мацуда в суд не поехал, а поехал в здание полиции, поэтому Мари была одна, сидела в ряду прямо за подзащитной стороной.

А потом она что-то почувствовала. В зал постепенно входили люди, и она оглянулась, но, на кого смотреть, не понятно. Что-то настолько явное и ощутимое, будто кто-то коснулся ее плеча. Но никто не касался. Никого не было. Люди так и входили — целая толпа. Так бывает — ты случайно оглядываешься, но не понимаешь, кто привлек твое внимание.

— Мари, вы в порядке? — спросил прокурор, пока не началось заседание, и она отвернулась. — У вас появились какие-нибудь идеи?

— Мне нужно увидеть подсудимого, — тихо ответила Мари. — Он еще не в зале?

Когда рядом кто-то опустился на скамью, Мари вздрогнула. Так сильно вздрогнула, что усевшийся парень тоже испугался. Бросил на Мари странный взгляд, извинился и отодвинулся так, чтобы больше не коснуться ее. Мари всегда дергалась, когда кто-то случайно касался ее. Нервы или в нее проникала чужая энергия? Мари тоже отодвинулась и покосилась на него. Хотела разглядеть внимательно, но он заметил и повернулся, поэтому Мари отвернулась.

А с этим парнем что-то не так.

Мари, вдруг замерзнув, надела пальто, а этот парень — в одной рубашке — опять странно посмотрел на нее. Игра в гляделки не продолжилась, потому что опять повернулся прокурор и шепнул ей на ухо:

— Вводят подсудимого. Будьте готовы.

Прокурор посмотрел на парня — не услышал ли? А потом вернулся на свое место. В первых рядах сидели только сотрудники, непосредственно участвовавшие в деле. Почему этот зевака уселся так близко? Мари опять отодвинулась — неприлично близко к женщине, сидящей по другую сторону. От этого парня у Мари начался мороз по коже, а в желудке что-то переворачивалось. Несвежий завтрак или бабочки в животе? Она почти влюбилась, только наоборот.

А может, это из-за подсудимого? Минусы быть экстрасенсом в том, что ясновидение — это не наука, и ты никогда не знаешь, когда ты прав. Ты даже не можешь разобраться в собственных чувствах.

Мари нервно кашляла, медленно пила воду из бутылки и наблюдала за подсудимым. Мужчина отрезал голову жене, положил в сумку и спокойно вышел из дома, а теперь утверждал, что в его отсутствие в квартиру кто-то проник. Прокурор не был уверен в его виновности, потому что голову так и не нашли. И орудие убийства тоже.

Мари, посмотрев на него, теперь знала — виновен. Она увидела женщину — жертву, которая знала правду. Только они не знали, где голова и орудие убийства. Мари постучала пальцем по плечу прокурора. Он оглянулся, а она кивнула.

Заметив пристальный взгляд неприятного зеваки, Мари сказала:

— Простите, но что-то не так?

Парень удивленно моргнул, глядя на нее, а Мари на него не смотрела. От него определенно чем-то веяло — дорогим парфюмом, холодом и страхом. Она на него не смотрела, оглядывалась. Что-то сзади мешало ей усесться, и она бесконечно поправляла полы длинного пальто. И вообще Мари выглядела такой нервной, словно ее вдруг закусали муравьи.

— Извините, — буркнул он и отвернулся. — Я не хотел смутить вас. Мой отец работает в полиции, а я учусь в университете и пришел сюда понаблюдать за судебным процессом.

Мари просто посмотрела на него, не желая продолжать разговор. Только было интересно, что с ним такое. Кто и что пытается ей что-то сказать?

Чтобы не показаться грубой, она ответила:

— Я тоже учусь и работаю в прокуратуре консультантом.

— Здорово, что вы уже смогли устроиться на работу, — ответил парень с улыбкой.

Мари теперь смотрела мимо него — может, это от кого-то на соседнем ряду веет смертью? Она подалась вперед, чтобы разглядеть, кто там сидит. Некоторых она знала — свидетелей, проходивших по делу, знакомых адвоката, сотрудников полиции. Некоторых — нет.

— Вы еще здесь? — Парень в рубашке — в ледяном зале суда — наклонился и закрыл собой обзор.

— Увидела знакомую, — быстро сказала Мари и поежилась. — Как, вы сказали, вас зовут?

Он, кажется, что-то говорил до этого, пока Мари вглядывалась вдаль. Но там ничего подозрительного не было. У этого парня определенно есть скелет в шкафу, а, может, и не один. Только какое ей дело до чужих секретов? Еще один минус быть экстрасенсом. Ты выясняешь слишком много, а потом не знаешь, что с этим делать.

— Ягами Лайт, — ответил он, — я сын шефа полиции.

— Я знакома с ним, — кивнула Мари. — Я Миядзаки Мари.

Ни один японец не в состоянии ни запомнить, ни даже расслышать фамилию Мари, поэтому обычно она представлялась вымышленной, а настоящую использовала только в официальных случаях.

— Приятно познакомиться, — ответил он, но как-то кисло. Впрочем, Мари тоже не так уж приятно было с ним сидеть.

— Да, мне тоже, — сказала она, игнорируя его недоуменный взгляд. Может, он догадался, что она назвала чужую фамилию? Все-таки по ней было видно, что она не японка, даже со спины — в зале суда не было ни одной блондинки. Чтобы избежать неловкости, Мари добавила поспешно: — Я из Америки, но использую фамилию бабушки для удобства. — Придумала только что.

— Какая же ваша настоящая фамилия?

— Боюсь, вы не запомните.

Ягами Лайт собрался что-то ответить, но застучал молоток, а потом было объявлено, что судебное заседание открыто.

Во время перерыва Мари решила поближе познакомиться с этим сыном шефа полиции, но, пока она разговаривала с прокурором, он куда-то исчез. Наконец, он был найден возле автомата с кофе — упрямая машина снова приняла монетки, а кофе не выдала. Мари знала, что делать. В жизни экстрасенса были плюсы тоже — у нее были практически волшебные руки. Она решительно направилась в его сторону, но что-то буквально оттолкнуло ее, словно резко налетел сильный ветер. Повезло, что Лайт стоял спиной и не видел, как она растерянно застыла позади него.

Справившись с изумлением, Мари все-таки подошла, потрясла автомат, и он очнулся — кофе полилось в подставленный стаканчик.

— Кажется, вы не впервые здесь, — сказал Лайт.

— Да, только, к сожалению, часто приходится жертвовать занятиями, — ответила Мари. Люди не любили с ней общаться, потому что она слишком внимательно заглядывала им в лица, рассматривала одежду, даже практически не моргала. Люди не знали, но Мари видела их насквозь.

— Я и сам сейчас пропускаю, — сказал он и посмотрел на свой стаканчик, чтобы не смотреть на Мари. Даже самый смелый парень не выдерживал пристальный взгляд все знающих глаз. — Я планирую работать в полиции после учебы. Будем друзьями? Расскажете мне, что интересного бывает в вашей работе.

Мари, обдумывая, быстро оглядела его с ног до головы, пока он не видел. Ей не нужны были друзья, потому что она не умела дружить. Друзья исчезали быстро — она не могла задержать их надолго. Рано или поздно они догадывались, что она сумасшедшая. Безумная. Просто невменяемая. И он тоже догадается.

— Выпьем по чашечке кофе вечером? — добавил он, пока она молчала, и улыбнулся.

— Вы не представляете, насколько я занята, — ответила она. — Вряд ли удастся вырваться раньше, чем на выходных. Хотя даже на выходных у меня есть бесплатная работа.

— Вы выполняете бесплатную работу?

— В своих целях, — сказала Мари. — Когда появляется что-нибудь интересное, я могу целый день просидеть за документами. Может, и сейчас получится нарыть что-нибудь. Поступили сведения о несправедливо осужденном. Конечно, никто уже не станет этим заниматься, но есть я.

— И много бывает несправедливо осужденных? — спросил он.

— Встречаются иногда. — Мари, наконец, купила кофе и себе. — Все мы люди. Понимаете? Только вряд ли есть смысл в новом расследовании. Осужденный уже погиб.

— Как это — погиб? — заинтересовался еще больше Лайт.

— Как и все — от сердечного приступа.

Больше она не успела ничего сказать, как вдруг — опять! — что-то будто толкнуло ее руку, и Мари выронила кофе. Оба отскочили, а потом Лайт спросил:

— Вы в порядке? Не обожглись?

С Мари такое случалось иногда. Иногда не упокоенные призраки хотели не только возмездия. Они хотели, чтобы Мари немедленно бросила все дела и сделала хоть что-нибудь. Но что она могла? Может, это снова тот парень, чье дело она собралась отложить до выходных?

Женщина, стоявшая позади Мари, сказала:

— Извините. Кажется, это я случайно задела вас сумкой.

— Ничего страшного. — Мари знала, что никто не толкал ее сумкой.

rioprentiss

Эл думал, что, если он наймет экстрасенса, то точно выиграет дело. Но Эл не думал, что Кира окажется умнее того, кто видит мертвых.

Death Note

Эл Лоулайт/ОЖП

Тота Мацуда

Миса Амане

Лайт Ягами

Эл Лоулайт

Blur

Платой за то, что Мари не такая, как все, — лучше всех, — было катастрофическое невезение. Иногда в ее жизнь приходили настоящие черные полосы. За один день она могла разбить телефон, быть обрызганной машиной, оштрафованной за неоплаченный проезд. Добравшись, наконец, до работы, она обязательно застревала в лифте. Выбравшись из лифта, она непременно сталкивалась с тем, кто обливал ее горячим кофе. И это только утро. Об оставшейся части дня и говорить нечего.

Вот и сегодня, проснувшись, Мари обнаружила, что нет света. Куда он мог подеваться? Пошла к соседям — техническая неполадка, ремонтные работы уже ведутся. Впрочем, без света даже лучше — не придется в очередной раз выслушивать новости о Кире. Уже и так все понятно.

Сегодня ей не приснился Ватанабэ Изуми. Ей приснились его друзья — уже бывшие. Сасаки и Ямамото, ушедшие от ответственности в прошлом, планировали новое нападение на девушку. Мари была уверена в этом точно, потому что она и была этой девушкой — во сне.

Мари привыкла просыпаться от своего крика в три часа ночи, а Мацуда привык просыпаться от телефонного звонка в три часа ночи.

— Я не знаю ее имени, но я могу описать ее портрет художнику. Может, мы найдем ее и предупредим? Мы должны предотвратить нападение, Мацуда.

Мацуда вроде бы внимательно слушал ее сон, но все равно вяло и хрипло ответил:

— Это очень ценная информация, Мари, но, не зная имя и время, мы вряд ли что-то сможем сделать.

Он перевалился на другой бок — Мари слышала. Сидя в постели в темноте, она упорствовала:

— В восемь утра я приду к художнику. Не хочешь, не помогай.

Она захлопнула телефон и снова легла спать, надеясь увидеть продолжение сна. Преступление еще не совершилось, иначе Мари не увидела бы предупреждение. Теперь ей нужны были подробности.

Но они не приснились. Ей приснился другой парень. В самом начале ничего не бывает понятно. Нужно поспать несколько ночей, чтобы картинки сложились в историю. Поэтому Мари не поняла, что это за парень и к чему он ей снится. Он жертва? Он преступник? Только за несколько секунд до просыпания Мари поняла — он работает над делом Киры. Но он не был похож на полицейского — в растянутой и мятой одежде он сидел дома перед компьютером и всю ночь, как школьник, жевал сладости.

Не приходить в субботу на работу считалось дурным тоном в Японии, а у Мари просто не было другого времени. Ватанабэ отступил, но Мари все равно достала его дело. Может, удастся привлечь к ответственности настоящих преступников? А также она вместе с художником составила портрет предполагаемой жертвы, и прокурор намеревался объявить ее в розыск, чтобы связаться с ней.

— Доброе утро, Мари! — Мацуда, по обыкновению, сел на стол, не обратив внимания на документы, и сказал: — Не поверишь, что случится сегодня. — Он наклонился и сказал тихо: — Мы познакомимся с Элом.

— А ты еще не увидела его во сне? — весело спросил он. Мари не любила шутки на эту тему, и Мацуда знал это, поэтому поспешно сменил тему. — Детектив Эл. Ты точно что-нибудь слышала о нем. Он раскрывает самые сложные и запутанные дела, но никто не знает, как он выглядит, даже его имя и сколько ему лет.

— Я понятия не имею, кто это, — со скучающим видом листая папку, ответила Мари.

Еще, помимо парня, занимающегося делом Киры, ей снился Ягами Лайт. Иногда ее сны ничего не значат и являются ее собственными мыслями. Может, так было и в этот раз, потому что Ягами Лайту удалось достать ее номер телефона, и теперь он звонил каждый день, приглашая встретиться и поболтать. Он не выглядел так, словно Мари ему понравилась. Впрочем, откуда ей знать? Она едва понимала японцев, которые словно жили на своей собственной планете. Тем не менее, Мари твердо решила улучить хотя бы пару часов свободного времени и выяснить, действительно ли Ягами Лайт просто любопытствующий студент или ему что-то нужно. А может, он как-то связан с той кучей дел о пропавших без вести и убитых неизвестными, которые висят на Мари. Они висят, потому что их так много, что она не может взяться ни за одно из них. Помощь нужна всем.

Мальчик из примерной семьи, лучший студент в университете, всегда в выглаженном костюме — что может скрывать этот ботаник-зубрила?

— К тебе каждую ночь являются души мертвых, — донеслось откуда-то издалека до Мари. — Неужели ни один из них не знает, кто Кира?

— Если и знает, то им нет никакого дела, потому что они уже умерли, Мацуда, — ответила Мари.

Мацуду вообще пугала эта тема, поэтому он ушел по своим делам, а Мари — постучала к прокурору. Но он отказался заниматься делом Ватанабэ вовсе, потому что в нем были замешаны сыновья чиновников, и у него связаны руки. Даже если парни и виновны, это обернется неприятностями для прокурора, что совершенно нежелательно накануне переизбрания. Мари приняла его сторону — она и сама не хотела бы работать с другим прокурором. Вероятно, она вообще останется без работы, если прокурором префектуры станет кто-то другой. Только Мари не нравилось, что мерзавцы ушли от ответственности.

Кажется, если Кира возомнил себя верховным судьей, ему пора расширять свои источники информации. Мари было обидно за девочку — пострадавшая так и не добилась справедливости, а парни, возможно, продолжают совершать преступления. Интересно, каким образом Кира принимает решение о том, кто будет жить, а кто — умрет? Или он убивает всех, без разбора?

Мари отправилась обедать в одиночестве, но у входа в здание прокуратуры столкнулась с Ягами Лайтом. Задумавшись, она не сразу заметила его — вздрогнула, когда он окликнул ее. Она подняла на него глаза, но сразу опустила голову — ослепило солнце.

Она смотрела на него всего пару секунд.

Возможно, ей просто показалось.

Но она определенно увидела нечто.

Кто это? Что это? Она не поняла. Что-то — будто чье-то лицо — промелькнуло за его спиной и исчезло.

— Привет! — сказал Ягами Лайт, пока Мари с отрешенным видом смотрела мимо него. Если он до этого не думал, что она странная, теперь уже это точно не так. Мари быстро собралась с силами, а он, словно ничего не замечая, добавил: — Отец попросил привезти кое-какие документы сюда. Так повезло, что я тебя встретил. Я не могу войти без пропуска. Тебя не затруднит занести эту папку в кабинет триста двенадцать?

Ягами Лайт дружелюбно улыбался, хотя Мари хмуро — уже с подозрением — смотрела на него. Она надела темные очки, но за его спиной больше не стоял ничей призрак. А может, это был и не призрак? Лицо не казалось человеческим, и вообще оно выглядело чудовищно, словно маска из пародии на фильм ужасов — и смешно, и страшно. У Мари внутри что-то подпрыгнуло, когда она еще раз представила. Надо зарисовать его, пока она не забыла.

— Прости, что отвлекаю тебя от работы, — добавил Ягами Лайт, потому что Мари молчала. Мысли метались, колотилось сердце, невозможно было сосредоточиться. Что это было, черт?

Мари оглянулась — оно больше не появлялось. А потом ответила:

— Занесу после обеда. У меня всего полчаса, так что я побежала.

Он направился за ней, а Мари опять оглянулась проверить, не преследует ли его хвост из мира мертвых. Но никого не было. В курсе ли он? И что это значит? Это какой-то знак, предвестник какого-то события? Раньше Мари не видела ничего подобного. Надо срочно позвонить маме. Там как раз вечер. Она, наверное, уже вернулась с работы.

— Я угощаю, — добавил Лайт, не в состоянии разговорить Мари. — Мне неудобно, что я напрягаю тебя своими делами.

Она уже даже перестала переводить в своей голове его слова на английский. Паническое чувство медленно, постепенно поглощало ее, и все из-за него. Он принес с собой это чувство. Кто он такой? Странно будет просто броситься прочь через улицу? Определенно. Нужно ли продолжать общение с ним? Точно нет.

— Мне не трудно. Но я не против, если ты составишь мне компанию.

Лайт улыбнулся — он не видел ее глаза под темными очками.

Кафе было прямо через улицу — некоторым сотрудникам нравилось там обедать вместо кафетерия в здании. А еще у Мари было преимущество перед ними — она первой узнавала, что сегодня подают на обед.

— Того мужчину осудили? Я пропустил заключительное слушание, — сказал Лайт, пока они ждали заказ. Мари делала набросок ужасающего лица, но так, чтобы Лайт не увидел, положив ежедневник себе на колени. Иначе он точно решит, что она сумасшедшая. Кто в здравом уме, обедая, рисует жуткие лица на коленках?

— Двадцать пять лет без права помилования, — коротко ответила Мари. Времени болтать не было. Воспоминание и так уже ускользало из памяти. — Зря не пришел. Прокурор Ито был на высоте, а у подсудимого случился нервный припадок, и он напал на охрану.

— Кажется, ты любишь зрелища, — хмыкнул Лайт.

— Кто не любит? Подонок получил по заслугам, — ответила Мари. Она бросала на него мимолетные взгляды, словно делала рисунок с натуры. Но за его спиной больше не висело страшное лицо. Лайт, казалось бы, не обращал внимания на то, что она делает, хоть это и выглядело довольно странно. — К сожалению, невозможно наказать всех виновных.

— Ты это про то дело с несправедливо осужденным? — спросил Лайт. Подошел официант — пока он ставил тарелки, они молчали. Мари спешно закрыла ежедневник — силуэт готов, а детали она и так уже забыла. Когда официант ушел, Лайт продолжил: — Был арестован не тот, а настоящие преступники скрылись?

— Так и было. Хуже всего то, что мы знаем, кто они, но ничего не можем сделать, потому что они сыновья чиновников, — сказала Мари.

— Неужели есть настолько важные чиновники, что можно скрыть преступления?

— Я и сама надеялась, что нет. Но, видимо, если ты работаешь в палате представителей, у тебя есть решения любых проблем. Даже если готовится новое нападение, можно не бояться быть пойманным. — Сказала так эмоционально, что Лайт прищурился, внимательно разглядывая ее лицо. Мари поспешила добавить: — Так что я больше не буду заниматься этим делом.

— А почему ты решила, что это они?

— Достоверный источник. Не могу разглашать.

— И ты считаешь, что они снова собираются на кого-то напасть? — продолжал он.

Мари боялась проговориться, поэтому ответила небрежно:

— Очевидно, что они продолжат осуществлять задуманное, раз остались безнаказанными.

Лайт задавал много вопросов о работе в прокуратуре, но, когда Мари отвечала, он не выглядел заинтересованным. Впрочем, и Мари не горела желанием давать интервью. Постепенно непонятное ощущение, будто что-то съедает изнутри, пропало или Мари просто свыклась с ним? Ты — экстрасенс, это когда ты живешь чувствами.

Мари не знала, что чувствовал Лайт, но точно что-то другое, потому что он так и улыбался вежливо, не обращая внимания на хмурый, неприятный, почти грубый, вид Мари.

Ему точно что-то нужно. Потому что мало кто мог выносить ее так долго. Мари не натягивала улыбку, и, если человек ей не нравился, он сразу об этом узнавал.

Нельзя было сказать, что ей не нравится Ягами Лайт, но то, что он нравится ей, нельзя было сказать тоже.

Наконец, утомительный собеседник отправился по своим делам, напомнив перед уходом занести его папку в кабинет триста двенадцать. Мари провожала взглядом его спину, но не увидела ничего интересного, кроме того, что он оглянулся и еще раз помахал ей.

У Мари была единственная подружка. Вообще-то, рассказывая всю правду, Мари рассчитывала избавиться от нее, вот только она не испугалась и не сбежала. Она была в восторге, обрадовалась, воскликнула, что теперь Мари сможет предсказать ее будущее и спросила, сколько ей осталось жить.

Мари понятия не имела, сколько осталось жить Мисе, но надеялась, что немного. Впрочем, она полюбила ее. А еще благодаря ей Мари так быстро выучила японский, ведь Миса произносила в минуту в три раза больше слов, чем Мари в состоянии осознать.

Она обернулась на крик, а Миса, подбежав, расцеловала уставшую после работы подругу в обе щеки. У Мисы тоже была тяжелая работа — она была фотомоделью. Только откуда она черпала свою энергию по вечерам?

Это всегда происходит слишком быстро. Непроизвольно, как нервный тик. Ты не успеваешь осознать, как уже все прошло.

Коснувшись руки Мисы, Мари увидела. Всего секунда, но она все поняла. Миса так часто спрашивала, как она умрет. Готова ли она получить ответ? Сможет ли она принять то, что сама прыгнет с крыши? Миса — неизвестно, а вот Мари точно не сможет. Это невозможно. На глаза навернулись слезы, но в сумерках Миса ничего не замечала. Она взяла ее под руку, и они направились в кафе. Миса пересказывала сегодняшний день — в мельчайших подробностях, — но Мари не слушала.

Мари думала. Такое уже было. С ней — нет. Но мама меняла будущее. Это возможно. В неясном будущем столько вероятных исходов, что можно сделать что угодно. Мари надеялась только на это. Что такого плохого случится, что этот лучик света решится на такой отчаянный шаг? Мари должна все исправить. Она не потеряет ее. Она сможет. Иначе зачем еще ей эти силы? Какой в них смысл? Стоять и смотреть?

Наконец, Мари очнулась:

— Малышка, ты столько рассказала, но я не услышала самое главное. Где мы будем праздновать твой день рождения?

Нужно было отвлечься. Хоть Миса и не была тем человеком, с которым можно сосредоточиться, Мари чувствовала, как тяжесть накрывает ее. Становилось трудно дышать, в груди будто что-то застряло. Так всегда. Так всегда и бывает. Но невозможно было привыкнуть и относиться к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. У Мари словно были глаза смерти — иногда, только встретив человека, она уже видела его похороны. Мари считала себя везучей, если это просто незнакомец. Или человек, встретившийся ей по работе, которого она больше никогда не увидит. Хоть ей и было грустно, она говорила себе — поделом ему! Мало ли, кто он? Может, он только что убил человека, и теперь скрывается от полиции?

Но Мари не знала, что делать, когда ей приходили видения о ее близких.

— Ты совсем тихая. Что-то случилось? — Миса заметила. Миса все знает. Догадается ли она, что только что произошло?

— Я просто… — Растерявшись, Мари перешла на английский, а потом во второй раз рассказала историю о Ватанабэ и ушедших от правосудия преступниках.

Оказавшись дома поздно вечером, Мари удалось, наконец, взглянуть на набросок, который она сделала днем. Глаза огромные, кожа белая, будто маска, нос такой, словно отсутствует вовсе, зубы, как у акулы. Что за чудовище преследует Ягами Лайта?

В новостях показали, что все двенадцать агентов ФБР, явившихся на помощь в раскрытии дела Киры, погибли от сердечного приступа. Мари не так уж надеялась на добропорядочность Киры, объявившего себя законом, но все равно была разочарована. Человек начинает сходить с ума. Ей было грустно — люди поехали в другую страну, чтобы никогда не вернуться домой.

Мари была плохо организована в жизни — она несобранная девушка. Отчасти поэтому у нее не было ни одного законченного дела. Каждый день она видела разные сны, а продолжения — не было, поэтому Мари и не могла ничего предпринять. Она вела дневник снов, но даже она не могла разобраться в своих беспорядочных записях.

Теперь ей снился агент ФБР, прибывший из Америки, по имени Рэй Пенбер. Хитрый Кира продумал план до мелочей и настолько запутал следствие, что установить, кто из агентов погиб первым, не представлялось возможным. Все жертвы получили по электронной почте подозрительный файл со списком имен и фотографий друг друга, а потом скончались в одно время.

Но Мари не входила в группу следствия, поэтому все знала. Рэй Пенбер был первой жертвой. Его преследовал сам Кира, но он не видел его лица. Успел только подумать, что где-то слышал этот голос. С новыми сведениями Мари отправилась к Мацуде, и теперь им предстояло решить, каким образом он преподнесет эту информацию Элу.

— Не могу же я сказать, что знаю девочку в прокуратуре, которой это приснилось.

— Да, иначе он решит, что у тебя поехала крыша, — буркнула Мари.

— Я не это имел в виду… Я хотел сказать, что Эл такой человек, что даже слова прокурора ему будет недостаточно, — ответил Мацуда. — Ты должна будешь как-то доказать ему свою правоту.

— Хорошо, давай, пока Кира убивает агентов ФБР, я составлю Элу гороскоп на неделю и расскажу, где он познакомится со своей будущей женой. Слушай, а может, мне помочь ему выиграть в лотерею миллион долларов?

— Мари, почему ты злишься на меня? Я же тебе верю! — воскликнул Мацуда. А потом вдруг прыснул: — Поверить не могу, что Эл женится.

Мари на стол приземлилась куча документов, которые надо просмотреть к понедельнику, и Мацуда уехал в штаб-квартиру, пообещав рассказать обо всем Элу.

— Мари! Зайдите ко мне в кабинет, — сказал прокурор, проходя мимо, и Мари заторопилась за ним. Он закрыл за собой дверь и, устроившись за столом, сказал: — Вряд ли это хорошие новости, но, раз вы переживали об этом деле, вам стоит знать. Подозреваемые по делу Ватанабэ — Сасаки и Ямамото — на днях попали в аварию.

Мари просто стояла с открытым ртом и хлопала глазами, а прокурор Ито добавил:

— Неслись на большой скорости, еще и в состоянии алкогольного опьянения. Ребята неблагополучные, сразу видно. Так что ваш Ватанабэ должен перестать сниться вам, Мари.

— Спасибо, что сообщили.

Она поклонилась и вышла. На не своих ногах дошла до своего места, села и уставилась в монитор, в одну точку. Задрожали руки. Она желала им смерти, и вот они умерли. Ей оставалось лишь надеяться, что она не имеет к этому отношения.

Нет, просто не может быть. Это случайность. Ей уже достаточно сверхъестественных способностей. Она не могла. Она была рада, что с девушкой, которую они так и не успели найти, ничего не случилось, но она не хотела этого таким способом.

Мари уснула прямо на рабочем месте. Подъемы в половину пятого дают о себе знать. Повезло, что было обеденное время, и в офисе почти никого не осталось.

Мари уснула и увидела того странного парня, занимавшегося делом Киры. Лохматый, в перекрутившейся одежде, он сидел прямо перед Мацудой, обняв колени. Держа полную до краев чашку на весу, он сказал:

— На самом деле я и сам думал о том, что Рэй Пенбер мог быть первым. На камере мне показалось, что он вглядывается в вагон, словно кого-то там увидел. Возможно, он видел Киру. Но что за нелепая история с экстрасенсом, Мацуда? Оставь эти глупости.

Зазвонил телефон, и Мари подпрыгнула на стуле. Так этот чудак и есть всемирно известный детектив Эл?

— Токийская прокуратура. Чем могу помочь? — вяло сказала Мари в трубку, а сама продолжила думать. Конечно, он не поверит ей. Нужно лишиться рассудка, чтобы поверить ей. Нужно быть в отчаянии, чтобы обратиться к экстрасенсу. Чем бы ей зацепить этого детектива?

— Это Ягами Лайт. — Придя в себя, Мари странно посмотрела на трубку, словно не ожидала услышать его никогда. — Звонил тебе домой, но ты не подходишь. Так и подумал, что ты даже в воскресенье на работе.

— У преступников нет выходных, — ответила Мари.

— Кстати, когда я в прокуратуре спрашивал Миядзаки Мари, никто не смог мне ответить. Как все-таки твоя настоящая фамилия?

— У меня французская фамилия из шести букв, но никто в офисе еще ни разу не смог прочитать ее, — сказала Мари. — Даже ты не сможешь, лучший студент. Проблема в том, что она произносится не так, как пишется.

Ягами Лайт опять предлагал встретиться, но теперь Мари избегала его. Не хотела снова увидеть лицо монстра за его спиной. Могло ли быть это его лицо? Мари так и не узнала, что это был за фантом.

После обеда приехал Мацуда. У него было грустное лицо, и он не решился сказать, что случилось, поэтому Мари опередила его:

— Я уже знаю. У тебя плохие новости. — Хорошо быть экстрасенсом — ты можешь избавить людей от переживаний.

Blur

Содержание

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

Комментарии (0)