Гермиона стояла напротив окна, наблюдая за закатом солнца. Еще с утра муж ушел в больницу, но до сих пор не вернулся. Переделав массу домашних дел, которые могли на время успокоить волнение, она чувствовала, как тревога в груди разрасталась до немыслимых размеров.

А вдруг что-то случилось? Что, если действительно всё очень серьезно? А если Рон болен чем-то смертельным?

Так, ладно, Гермиона, пора прекращать себя накручивать. Нужно просто подождать, пока он придёт и всё сам расскажет.

Миссис Уизли отвела взгляд от красного неба за окном и принялась беспокойными шагами измерять их с Роном квартиру.

Гостиная была выполнена в любимых тонах Гермионы — кремовых с золотым отливом. Посреди комнаты стоял светло-коричневый кожаный диван, а по бокам от него располагались кресла. На стене висел маггловский телевизор, который можно было включить просто направив палочку. Подоконники были щедро заставлены растениями, за которым Гермиона не без удовольствия ухаживала.

Девушка проследовала к креслу, намереваясь отвлечься за просмотром телешоу, иначе тревожные мысли свели бы её с ума, но они сменились тёплыми воспоминаниями.

Она вспомнила, как впервые зашла в Хогвартс-экспресс, где познакомилась с Гарри и Роном, которые стали её верными спутниками по жизни.

На втором курсе она познакомилась с Джинни, которая всегда умела радоваться мелочам, но в то же время была очень чувствительной и ранимой.

Она вспомнила свадьбу Гарри и Джинни, где было так много гостей, что она чуть было не потерялась среди толпы.

Это был самый счастливый день в жизни её лучших друзей. И в её тоже.

Погрузившись в мысли, Гермиона и не заметила, как вернулся Рон. Он тихо зашел в квартиру и подошёл к жене. Мужчина сжал её руку, крепко сжимающую подлокотник, от чего девушка вздрогнула. Подняв взгляд на мужа, она ожидала ответы на вопросы, так мучившие её с утра.

— Гермиона… — он на секунду замялся в попытке подобрать слова. — Так вышло… Я… — на миг задержав дыхание, мужчина всё же нашёл силы озвучить вердикт колдомедика. — Мы не сможем иметь детей.

Казалось, в квартире находились сотни дементоров, сумевших за секунду выкачать всю радость из его жизнелюбивой супруги. В карих глазах застыл немой вопрос: «За что?» — на который у Рона, к сожалению, не было ответа.

На лицах четы Уизли застыла маска скорби — прозвучавший приговор напрочь изменил их жизнь, перечеркнув все планы на счастливое будущее.

Она подозревала, что проблема не в ней, но отказывалась в это верить. Гермиона просто не смогла бы жить дальше.

Взгляд девушки судорожно бегал от одной рамки к другой, украшавшей стену, к другой. Полотна маггловских художников мирно соседствовали с колдографиями: вот они вместе с Гарри и Джинни ездили в Лондон, где визжали, катаясь на аттракционах в парке. А вот Рон сделал ей предложение в Лондонской библиотеке. Сумасшедшая поездка с Джинни и Луной в поисках свадебного платья. Столько чудесных светлых моментов и сколько ещё могло бы быть.

Все воспоминания, которые сейчас сияли так же, как и колдографии, закружились перед глазами в безумном водовороте от слез.

Сейчас в отношениях молодой пары был достаточно тяжёлый период. Они совсем остывали: от былых чувств остались только привязанность и взаимное уважение.

Они состояли в браке уже около пяти лет и многое переосмыслили, находясь так долго рядом друг с другом. Гермиона и Рон теперь смотрели на мир по-разному, не ощущая того единства душ, которое было в самом начале отношений. Каждый из них жил самостоятельно. Для себя.

Рон долго и планомерно пытался добиться согласия Гермионы на брак. Заветное «да» он услышал лишь спустя долгие месяцы, наполненные романтикой и нежностью.

Уизли знал, что бесплоден, но до последнего не хотел расстраивать девушку. Разговоры о ребёнке начались практически сразу после свадьбы. Молодой человек старался уйти от этой темы, как только она заходила, но он устал мучить себя и свою женщину.

Она всегда мечтала родить малыша, но невозможность добиться своего с каждым разом портила и без того неидеальные отношения. Регулярный секс стал не удовольствием, а обязанностью. Четко по расписанию. Без былой страсти.

Дни не отличались разнообразием: ранний подъем, работа, совместный ужин дома, вечер для себя и сон. Между ними не происходило ничего. Ни должного общения, ни милых подарков просто так, и самое теплое, что они слышали друг от друга — это дежурное «я тебя люблю» и «доброй ночи».

Гермиона была отличной хозяйкой, Рон — образцовым мужем, но этого было недостаточно для идеального, по их меркам, брака.

Чаще всего по вечерам, они обсуждали только свои проблемы на работе.

Когда они приходили в гости к Джинни и Гарри, у них царила совершенно другая атмосфера. На совместном обеде их дети всегда делились своими переживаниями о школе и друзьях. Лили Луна, которая не ходила в школу, придумывала веселые игры и звала присоединиться к ней.

Гермиона всегда мечтала о таком домашнем уюте с детьми, как у её лучших друзей, но теперь его можно видеть только во снах.

Тишина могла бы длиться бесконечно, если бы миссис Уизли не почувствовала некое покалывание в сердце. Сердцебиение участилось, а каждый вздох был сравним с очередным Круциатусом. Безмолвно открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба, она только и смогла прохрипеть:

Резко побледневшее лицо жены не на шутку испугало мужчину. В ту же секунду он кинулся вызывать колдомедиков, попутно поглаживая шатенку по спутанным волосам в надежде, что в следующую секунду ей станет легче.

Приехавшие целители, ни секунды не теряя времени, доставили героиню войны в больницу. Всю дорогу Уизли не выпускал из своих рук похолодевшую ладонь жены, молясь Мэрлину о том, чтобы все обошлось.

Главная больница магического мира поражала своим великолепием и могуществом. Невзрачные на первый взгляд стены, скрывали от посторонних глаз новейшее оборудование, лучшие зелья, квалифицированных лекарей. Темно-зеленые стены, не внушающие доверия, были для многих освобождением, но для Гермионы сейчас ощущались как тюрьма. Тюрьма, в которой она была заточена наедине со своей болью.

Пока Рон беспокойно ходил по длинному коридору, натыкаясь на колдомедиков, он пытался подавить растущую панику. Не сейчас. Не опять. Он не готов был потерять ещё одного близкого человека.

От вида чёрно-изумрудных мантий докторов начинало подташнивать. А от многочисленных колб с различными зельями, которые медсёстры носили из одной палаты в другую, начинало рябить в глазах. Лишь однажды он испытывал похожее ощущение, когда ужас липкими лапами сжимал его в объятиях — в Малфой-мэноре.

Может быть, это действительно Мэнор…

Палата, в которую положили Гермиону, была всё в тех же темно-зелёных тонах. Лишь белый цвет постельного белья и девушка, лежащая на нем, были единственными светлыми пятнами в этой пещере.

— Мистер Малфой, — в кабинет Люциуса ворвалась миловидная девушка, которая скорее походила на модель с обложки «Ведьмополитена», чем на личного секретаря, — у нас очень важный пациент! Молодая ведьма с сердечным приступом!

— Кто? — мужчина отвлёкся от изучения пергамента.

— Маглорожденная девчонка, она же подружка Гарри Поттера, она же министр Магии…. Гермиона Уизли, сэр.

Волдеморт убит, война завершилась. Все живут обычной жизнью, но одно неожиданное известие переворачивает рутину. У Гермионы случается сердечный приступ, и она попадает в больницу. Драко Малфой - один из целителей и колдомедиков становится лечащим врачом девушки.

Больница безумия

Пролог

— Гермиона, ты как? Может тебе что-то нужно? — Рон сидел на краю кровати, крепко сжимая ладонь супруги.

— Нет, спасибо, — слабая улыбка промелькнула на всё ещё мёртвенно-бледном лице Гермионы, — мне уже легче.

В эту же секунду дверь открылась и в палату вошёл высокий молодой человек. Его лицо выражало полное безразличие ко всему происходящему, словно перед ним сейчас был не Министр Магии, а обычный среднестатистический волшебник. И лишь на дне тёмно-серых глаз промелькнула искра удивления.

Мужская фигура была облачена в темно-зелёную форму, а на лице чёрная медицинская маска.

Гермиона повернула голову и немного приподнялась на локтях, чтобы рассмотреть вошедшего. Её кудрявые волосы рассыпались по бледному лицу. Искусанные губы, мешки под глазами и потухший взгляд передавали всю усталость от прошедшего дня. Она немного прищурилась, чтобы получше разглядеть человека, застывшего в дверном проёме. Осознание приходило медленно, но она все же узнала его.

Конечно, такого сложно не узнать.

Тысячи взаимных оскорблений в Хогвартсе, холодный пол Малфой-мэнора, сумасшедший смех Беллатрисы и жгучая боль в теле. Каждое из этих воспоминаний, словно ожившие картинки, пронеслись перед глазами.

Бывшая гриффиндорка замерла то ли от страха, то ли от удивления. Она понятия не имела чего от него ожидать сейчас, при таких обстоятельствах. Будет ли он насмехаться над ней? Или, может быть, воспользуется случаем и выпроводит из этой больницы, несмотря на её плохое самочувствие?

Они не виделись после Битвы, когда вся семья Малфоев перешла мост, чтобы как можно скорее скрыться. Где-то в глубине души Гермиона уважала Малфоев за этот поступок, но признаваться в этом она не собиралась. Даже самой себе.

Она затаила дыхание, выжидающе смотря на Драко.

— Здравствуйте, миссис Уизли. Я ваш лечащий врач. Скажите, как часто вас беспокоят боли в сердце? — ему просто нужно было сказать эту заученную фразу.

Он говорит так, будто ничего не было. Как такое возможно? Я и минуты не смогу выдержать наедине с ним.

В ответ на вопрос Гермиона крепко сжала ладонь мужа в молчаливой просьбе не оставлять её одну.

Гриффиндорская смелость с годами утратила свою силу, поэтому сейчас Гермиона пребывала в растерянности, не зная, что ответить Малфою. Она не хотела начинать перепалку. Не при таких обстоятельствах. Немного подумав, девушка дала ответ тихим голосом:

— У меня такое впервые.

— Просто так приступ не возникает, миссис Уизли. Что-то послужило причиной вашего нахождения тут. Из-за чего вы так сильно нервничали? — Драко нахмурился, рассматривая Гермиону, которая откинулась на спинку кровати, продолжая сжимать руку мужа.

— Главная причина — мы не можем иметь детей, — слова сами собой сорвались с языка. Гермиона удивилась своему неожиданному откровению, что было ей совершенно не свойственно. От этого было не по себе. Она немного надула покусанные губы и опустила глаза на сплетённые их с Роном пальцы.

Непроизвольно женщине захотелось плакать от обиды, от зависти друзьям, от траты своего драгоценного времени на этой койке, но она старалась сдержать подступившие слёзы.

Она откинулась на спинку кровати и замерла, задумчиво смотря в одну точку на стене. Глаза начали слипаться, и Гермиона опустила голову на подушки.

— Уизли, видишь, Грейнджер хочет отдохнуть, — Драко указал рукой на сникшую Гермиону. — Тебе нужно покинуть палату. А я останусь, чтобы быть в курсе её самочувствия, — смерив Рональда самым строгим взглядом, на который Драко был способен, он отвернулся от мужчины, тем самым показывая, что разговор окончен.

— Даже не мечтай, Малфой. Я не оставлю свою жену наедине с тобой. К тому же она для тебя миссис Уизли, — спустя столько лет Рон ни на грамм не потерял своей врождённой глупости и наглости, что порядком начало раздражать целителя.

Малфой только насмешливо улыбнулся, наблюдая за Уизли, который стоял у кровати и активно размахивал руками.

— Уизли, успокойся. Если сейчас обваляться стены от твоей злости, ты забудешь о том, что такое деньги. Я хочу обеспечить полный покой моей пациентке, поэтому прошу тебя удалиться, — каждое слово, будто металлический гвоздь, медленно и верно вгонялось в черепушку рыжеволосого мужчины. — И я не собираюсь называть её Уизли.

— Малфой, ты считаешь, что Гермиона устала от моего присутствия? — Рон сделал маленький шаг навстречу Драко.

— Как ты точно подметил. На тебя это не похоже, Уизли.

Гермиона тяжело вздохнула, уже уставшая от этой перепалки. Собрав последние силы, она села на кровати и перехватила инициативу в свои руки.

— Прекратите оба! — взревела она. — Рональд Уизли, ты ведёшь себя как ребёнок в период пубертата! — Гермиона попыталась успокоиться и говорила уже намного тише. — Я устала и хотела бы немного поспать.

Драко подошёл к железной тележке в углу палаты и взял оттуда лечебное зелье мятного цвета.

— Видишь, Уизли, даже Грейнджер со мной согласна.

Рон быстро стушевался под строгим взглядом жены.

— Прости, Гермиона. Просто для меня было очень удивительно видеть его здесь. Я бы не хотел, чтобы он был твоим лечащим врачом. Я не доверяю ему, — он говорил так, что могла услышать только Грейнджер.

— Рон, я уверена, все будет в порядке. — Гермиона взяла мужа за руку и тепло улыбнулась.

Волшебник наклонился и, поцеловав жену на прощание, вышел из палаты.

Драко, уже уставший наблюдать за прощанием пары, подошёл к кровати пациентки и протянул ей зелье.

Брюнетка с опаской смотрела на него, все ещё задумываясь над правильностью своего выбора, но приняла зелье из рук Малфоя и быстро опустошила флакон.

— Гарри, я не могу сидеть просто сложа руки, — Джинни прожигала взглядом мужа, который сидел рядом с ней, и встала с банкетки.

Поттер скрестил руки на груди и, откинувшись на спинку сиденья, тяжело выдохнул. Голова раскалывалась от переизбытка эмоций, а от зелёных стен двоилось в глазах.

Где-то час назад Рон отправил Джинни патронус, который сообщил о том, что вся правда про бесплодие всплыла, из-за чего у Гермионы случился сердечный приступ. Поттеры оставили детей в Норе на попечение Молли и Артура, а сами трансгрессировали сюда.

Гарри почти заснул и только спустя пять минут заметил Рона, стоящего у закрытой двери палаты. Его лицо выражало массу эмоций: начиная от гнева и злости и заканчивая тоской и разочарованием.

— Там Малфой сказал, что её пока нельзя беспокоить, — он опустил глаза на сидящего Гарри и заметил свою сестру, идущую ему навстречу.

— Малфой? — брови Гарри в удивлении взлетели вверх

— Что? — раскрыла рот Джинни, выжидающе смотря в лицо брату.

— Да, теперь он лечащий врач Гермионы, — пробурчал Рон.

Поттеры молча переглянулись, но никто не решался задать вопросы и без того разозлённому Рону.

— Ну, тогда давайте ждать, — ведьма пожала плечами и села на своё прежнее место рядом с мужем.

Через полчаса в изумрудных коридорах больницы собрались, казалось, все сотрудники Министерства Магии. Новость о внезапной болезни Министра переполошила всех. И теперь возле дверей палаты толпились сотрудники многочисленных отделов в надежде получить указания.

Люциус Малфой, который являлся учредителем и директором больницы, уехал на срочное совещание. У него не было заместителей и все дела он решал сам. После Битвы за Хогвартс он не мог полностью доверять людям. Однако, Люциус все же передал руководство в руки своей главной помощницы — Мэри Уилкинс.

Мэри была очень легкомысленной. Она любила успевать все и сразу, совмещая обязанности директора и прогулки по магазинам. Сейчас главная помощница Люциуса ушла на маникюр, оставив главную должность.

Гермиона лежала на кровати и читала книгу. Малфой заполнял больничную карту в её палате. За дверью послышались громкие голоса и отдаленное шуршание пергаментов.

Миссис Уизли отложила фолиант и приподнялась. Шум доносившийся из-за дверей не на шутку напугал и без того ослабленную женщину. Взгляд её больших карих глаз упал на деревянные створки:

— Малфой, там какой-то шум в коридоре. Может, что-то случилось?

— Грейнджер, не вставай, — кивнув пациентке, он решительным шагом проследовал к выходу из палаты, — я сам все узнаю.

Малфой бросил блокнот на тумбу, стоящую рядом со шкафом, и выбежал в оживленный коридор.

— Миранда, почему такой шум возле палаты моей пациентки? — утробный рык испугал молодую медсестру, для которой многочисленная толпа уже сама по себе была огромным стрессом.

— Мистер Малфой, все эти люди пришли к Гермионе Уизли, — ей с трудом удалось перекричать шум, стоящий в коридоре.

В больнице творился полный хаос. Люди ходили туда-сюда, громко разговаривая, пытались ворваться в палату Министра. Все преследовали разные цели: кто-то приехал поддержать руководителя, кому-то нужны были подписи, кто-то приехал обсудить важный и не требующий отлагательств вопрос, а кому-то просто было интересно.

Главный целитель Драко Малфой встал вплотную к закрытой двери палаты Министра. Прочистив горло, тем самым стараясь привлечь внимание присутствующих, он обратился к многочисленной толпе:

— Всем здравствуйте! Послушайте внимательно. У миссис Уизли случился инфаркт, и сегодня я к ней никого не пускаю. Ей нужно отдохнуть, а решить важные вопросы, наверняка, может её заместитель, — самодовольно говорил Драко, которому удалось заставить молчать такую кучу народа.

Сейчас он чувствовал себя чертовым оратором, который должен разглагольствовать на важные темы с больших сцен, а не успокаивать буйную толпу министерских работников.

Люди, услышав речь колдомедика, начали расходиться. Малфой развернулся, чтобы вернуться к Грейнджер, но заметил Поттеров, сидящих возле палаты Гермионы.

— Поттер, Уизиллета, — кивнул Драко, — я так понимаю, вы уже давно тут?

— Здравствуй, Малфой. Ты прав. Мы бы очень хотели проведать Гермиону, — Джинни говорила с едва заметной яростью в голосе.

Малфой колебался, внимательно осматривая Джинни и Гарри. Те смотрели на него с мольбой в глазах. Им очень хотелось увидеть лучшую подругу.

— Ладно, заходите. — Малфой нехотя кивнул в сторону двери.

В глазах Джинни промелькнул огонёк благородности, но сказать «спасибо» Малфою было трудно.

Девушка повернула голову в сторону двери и радостно улыбнулась. Ей было приятно видеть своих друзей. Хоть кто-то помимо Рона и Малфоя мог скрасить её одиночество.

— Гарри, Джинни! — миссис Уизли протянула руки для объятий, оставаясь сидеть на кровати.

Рыжая девушка быстро склонилась и обняла Гермиону в ответ, аккуратно поправив выбившийся локон.

Тоже самое проделал и Гарри.

— Мне так приятно, что вы пришли! А что там был за шум минут десять назад? — девушка удивлённо посмотрела на друзей.

— Приходили сотрудники Министерства. Просились к тебе, но Малфой их не впустил. — ответила Джинни.

Миссис Уизли удивилась ещё больше, а в голове уже представились все вопросы сотрудников.

Гарри протянул Гермионе книги:

— Тут твоя любимая «История Магии» и немного классики, — он тепло улыбнулся, присев рядом с подругой.

— Спасибо большое, Гарри, — Гермиона тепло улыбнулась и положила книги к себе на колени.

За спинами её друзей послышался хлопок двери и Гермиона, обернувшись, увидела Малфоя. Он приветственно кивнул чете Поттеров, которые тоже обернулись на шум и подошел к кровати.

— Грейнджер, тебе противопоказано долго сидеть.

Гермиона послушно откинулась на подушки.

Драко обратился к Поттеру:

— Выйдем? Переговорить надо, — и не дожидаясь ответа, покинул палату.

— Милая, оставайся с Гермионой, — и мужчина вышел вслед за Драко.

Джинни села на край кровати, взяла хрупкие кисти девушки в свои руки и тепло улыбнулась.

— Гермиона, как так случилось, что Малфой тут работает? Я думала его после Азкабана никуда не возьмут.

— Эту больницу с нуля отстроил Люциус Малфой, так что удивляться не стоит, — Гермиона развела руками и засмеялась.

— Теперь мне даже понятно, почему больница в таких темных тонах, — подхватила весёлое настроение своей подруги Джинни.

В коридоре на банкетке сидели Гарри и Рон, а Драко стоял напротив, облокотившись на стену.

— Малфой, не томи. Зачем позвал? — на лице Поттера читалось явное недоумение.

— Во-первых, у Грейнджер явное переутомление. Во сколько она приходит с работы? Ей нужно уделять время отдыху. Во-вторых, я думаю, вы оба прекрасно знаете, что при вступлении в брак совершается обряд. Из-за него люди становятся похожими друг на друга. Им могут передаться черты характера второй половинки, а так же любые болезни. Поэтому тебе, Уизли, тоже нужно сдать свои анализы. Я могу записать тебя на ближайший приём к кардиоцелителю, — уверенно сказал Малфой и сложил руки на груди в ожидании.

— Давай, Малфой. Конечно, я согласен. Если нужно, берите и её, и мои анализы! Я хоть и не могу полностью доверять тебе, но ради Гермионы я готов на всё.

— Поверь, Уизли, ты можешь на меня положиться. Я помогу Грейнджер настолько, насколько это возможно, — произнес Драко и протянул руку для рукопожатия.

Рон пожал руку и, получив сдержанный кивок головой, зашагал к выходу из больницы.

За всё это время Гарри не проронил ни слова. Его голову посещали разные тревожные мысли.

Бедная Гермиона! Что же будет дальше? Джинни рассказывала, что у них кризис в браке. Не дай Мерлин до развода дойдёт!

Глава 1

Терпкий запах американо, который так любил житель этого дома, разносился по всему помещению. Драко, одетый только в одни домашние штаны, подошёл к столешнице и сделал маленький глоток, наслаждаясь горьким вкусом.

Когда-то Малфой решил, что переедет в свой отдельный дом. Он больше не мог жить в мэноре под постоянным гнетом отца. Достаточно долго они с матерью терпели грубые высказывания о магглорожденых и политике Министерства Магии, но любому терпению приходит конец. Нарцисса с Драко поставили Люциуса перед фактом, что его сын переезжает. Он пытался воспротивится, но Нарцисса была непреклонна.

В холодной тишине дома раздался громкий звонок телефона. Звонки по утрам были частыми — его могли вызвать в любое время — поэтому он взял трубку и сказал дежурное:

— Здравствуйте, Драко Малфой слушает, — по пути застёгивая пуговицы рубашки.

— Здравствуй, Драко, — знакомый ледяной голос раздался на том конце трубки.

— А…а, да, здравствуй, отец, — стушевался Малфой-младший не ожидавший услышать его. — Зачем звонишь?

— Я звоню по поводу важного клиента. Вчера же поступила пациентка с сердечным приступом?

— Да, Гермиона Грейнджер. Ну сейчас уже Уизли. А в чём дело?

— Всё более чем хорошо. Пока. Она очень важная пациентка, Драко. Обращайся с ней очень аккуратно.

— Отец, я всегда с пациентами внимателен и аккуратен. То, что Грейнджер моя бывшая однокурсница, или то, что она героиня войны ничего не поменяет.

— Драко, перестань делать вид, что ты ничего не понимаешь. В первую очередь, не забывай, она — Министр Магии. Если что-то пойдет не так нашу больницу могут закрыть.

— Отец, я это помню! Ты только об одном и печешься…

— С другой стороны, она — грязнокровка, которая заправляет делами в министерстве, — Драко почувствовал, как Люциус брезгливо сморщился. Это читалось в его разговоре.

— Отец, перестань относиться к людям предвзято из-за крови. Я тебя понял. Буду аккуратен. До встречи.

Люциус никогда не звонил просто так. Предупредив Драко, он пытался донести какую-то важную мысль. Однако этот диалог показался Драко двусмысленным.

Блондин сбросил звонок и подошел к зеркалу, чтобы завязать галстук. От одной мысли, что он живет один и не слышит постоянных упрёков своего отца, Драко мог дышать полной грудью. Но с другой стороны, он часто думал о матери: думал, как она каждый день терпит ворчание Люциуса. Ему хотелось забрать её и привести в свой дом. Когда-нибудь он это сделает.

У Драко не было девушки. С Пэнси они расстались очень давно, ещё до Битвы за Хогвартс. Отец, конечно, хотел женить сына на богатой невесте и уже даже договорился с её семьей, но парень отказывался жениться не по любви. Ему хотелось познать истинность этого чувства и понять, существует ли оно на самом деле.

Блондин прошёл на кухню, по пути надевая пиджак, допил все ещё горячий кофе и аппарировал в свой кабинет. Комната была выполнена в любимом минималистическом стиле Драко. Посередине помещения стоял большой стол из чёрного мрамора, на котором лежали кучи папок с документами, карточек пациентов, колб и пустых баночек от зелий. Малфой часто был очень занят и не успевал убраться на столе.

За столом стояло большое высокое кресло, в котором мужчина зачастую засыпал, изучая очередную историю болезни. А вокруг стояли шкафы, заполненные различными зельями, медицинскими книгами и волшебными палочками.

Да-да, хоть на аукционе продавай.

Подойдя к столу, взгляд мужчины наткнулся на документы, которые он ещё вчера должен был подписать и вернуть.

Тяжело вдохнув, он наклонился и взял со стола медицинскую папку Грейнджер. Внутри был прикреплён пергамент, на котором витиеватым почерком было выведено послание:

 «Мистер Малфой, сегодня Гермиона Уизли пройдёт все обследования, как вы и планировали. Результаты мы сообщим как можно скорее в письменном виде.

С уважением, Салли Стюарт.»

— Доброе утро, Министр. Сегодня вы должны пройти обследование, — голова молодой санитарки просунулась в дверь палаты Гермионы.

— А, да, конечно, проходите.

В комнату вошли две женщины. Первая была облачена в чёрно-зелёную медицинскую униформу. На спине каллиграфическим почерком была указана фамилия Тейлор. Вторая санитарка была чуть помоложе своей коллеги. На спине девушки так же светилась надпись Стюарт. Её детское лицо создавало резкий контраст с рабочей обстановкой.

Гермиона уже хотела встать с кровати, совершенно забыв о своем слабом состоянии, чтобы пойти сдавать анализы, но первая санитарка попросила её лечь обратно и взмахнула палочкой. Рядом с кроватью миссис Уизли материализовалась кушетка.

— Давай, Салли, помоги мне, — старшая санитарка подошла к пациентке и помогла ей приподняться на локтях. Салли Стюарт, младшая санитарка взмахнула палочкой и невидимый порыв ветра поднял Гермиону, аккуратно опустив на кушетку.

Почти полдня Гермиону обследовали: проверили частоту колебаний сердца, кровь, давление. Но что оказалось самым удивительным для этой больницы — это маггловское УЗИ сердца.

Сейчас миссис Уизли уже лежала на кровати в полной темноте, прикрыв глаза. К её лбу была приставлена палочка, отслеживающая давление. А к изгибам локтей приклеены присоски, которые контролировали пульс и уровень витаминов.

Именно в таком комичном положении Гермиону застал Малфой. Он тихо вошёл, наложив запирающее заклинание, и открыл шторы, впуская свет в помещение. Присев рядом с кроватью, он, наконец, обратился к женщине:

— Хорошо выглядишь, Грейнджер. И я знаю, что ты не спишь, можешь не ломать комедию.

Гермиона медленно подняла веки — Драко неосознанно засмотрелся на глаза шоколадного цвета.

— Зачем ты пришёл, Малфой? Если хочешь узнать, как я себя чувствую, то не очень, как видишь, — бывшая гриффиндорка наклонила голову в сторону присосок. — Я даже рукой пошевелить не могу.

— Ну вот, ты сама спросила, сама и ответила на мой вопрос, — усмехнулся Драко, наслаждаясь видом уязвимой Грейнджер.

Гермиона начала медленно шевелить руками в попытке хотя бы стянуть с себя одеяло. Через секунду девушка замерла. Большие мужские руки немного оттянули одеяло вниз, освобождая пространство, и помогли женщине присесть, облокотившись о спинку кровати. Присоски все ещё оставались, а вот палочку, приставленную ко лбу, Драко забрал и положил на прикроватную тумбочку.

Мужчина наколдовал горячий чай и пару пирожных на подносе, который уже стоял на одеяле Гермионы. Она почувствовала, что путы присосок немного расслабились, и она смогла пошевелить руками.

Решив не упускать подходящий момент, Гермиона наклонилась ближе к лицу Драко:

— Малфой, меня подключили к массе аппаратов, хотя приступ был всего один раз. Мне очень неудобно так лежать! И вообще мне пора на работу.

Мужчина нахмурился — реакция, казалось бы, благоразумной ведьмы его удивляла. Она явно не была настроена мириться со своим положением.

— Грейнджер, перестань быть занудой, подождет твоё министерство. Это всё, — кивок в сторону проводов, тянущихся от её рук, — для того, чтобы отслеживать твоё состояние. А вдруг ночью у тебя случится сильный приступ, и ты не успеешь нажать на кнопку, чтобы вызвать меня? — парировал Драко.

У Гермионы не был сил спорить с ним, поэтому она осторожно поднесла кружку к губам и сделала маленький глоток. Малфой внимательно рассматривал её лицо в обрамлении выбившихся прядей волос. В палате наступила оглушающая тишина, и лишь тихие глотки пациентки нарушали её.

Гермиона заёрзала на постели — она пыталась придумать, как более корректно задать вопрос Малфою. Мозг итак был перегружен из-за постоянных размышлений и переживаний, потому женщина, не таясь, выпалила:

— Где мой муж? Он приходил? Почему его не впустили ко мне в палату?

Ей стало гораздо легче, когда она задала давно мучающий её вопрос. Больше спрашивать было не у кого. Она терпеливо смотрела в серые глаза Драко в ожидании ответа. Малфой сидел неподвижно, продолжая смотреть на неё. Желания отвечать не было. Мужчина сам себя успокаивал тем, что лишь беспокоился о состоянии своей пациентки, хотя в глубине души понимал, что это не так.

— Твоему мужу никто не запрещал приходить, он сам не изъявляет желание это делать, — Драко пожал плечами. — Мы регулярно информируем его о твоём состоянии, но ответа не получаем.

Женщина замерла — из неё будто выкачали всю жизнь. Заправив за уши выпавшие локоны, волшебница поставила поднос с чаем и угощениями на прикроватную тумбу.

В уголках глаз стремительно скапливались слёзы, которые удержать становилось всё труднее. Волшебница отвернулась, стараясь незаметно стереть влагу со щёк. Где-то под рёбрами разрасталась тягучая боль. Сделать вдох казалось чем-то невозможным, а ужас липкими лапами сжимал горло. Это был не приступ, эта была душевная боль от осознания происходящего.

Эта мысль молнией прошибла волшебницу. Но как же Гарри и Джинни? Неужели они всё знали и спокойно улыбались ей в лицо?

Гермиона плакала очень редко, сдерживая эмоции во многих ситуациях. Даже на работе, не раз находясь в затруднительном положении, она никогда не позволяла эмоциям взять верх. Ни один подчинённый не мог вспомнить случая, когда Министр позволила бы себе плакать. Но сейчас всё было по-другому. То, как поступил Рон, это было мощнее и болезненнее круциатусов Беллатрисы.

И именно сейчас её маска беспристрастности и равнодушия дала трещину — боль и усталость нашли выход через бесконечные потоки слёз.

Малфой с удивлением наблюдал за золотой девочкой. Пациенты редко плакали в его присутствии, и поэтому он не знал, как может помочь бывшей однокурснице. Немного поколебавшись, он встал и, наклонившись над кроватью, обнял Гермиону.

В глазах девушки промелькнула искра удивления, но сейчас, как никогда, ей необходима была поддержка, поэтому изящные женские руки в туже секунду обвили талию мужчины в надежде найти долгожданное успокоение. Гермиона задыхалась в слезах, отчаянно сжимая мужскую мантию. Её разум был затуманен и ослеплён.

Она обнимается с Малфоем.

Драко зарылся носом в её непослушные волосы, с жадностью вдыхая ароматы клубники и мяты.

Зачем он обнимает Грейнджер?

Почувствовав, как хрупкая фигура ведьмы перестала дрожать, он отстранился от неё. Серые глаза, которые ещё секунду назад излучали тепло и заботу, вмиг стали холодными, словно лёд. Напуганная его резкой сменой настроения, Гермиона оставалась неподвижной, не в силах отвести взгляда.

Мимолетная секунда прощальных взглядов.

Драко резко оторвался от притягательных карих глаз, снял заглушающее, открыл дверь и вышел из палаты.

Что сейчас произошло? Драко, это был не ты. Это была другая твоя сторона, открытая и желающая помочь. Именно та, которую ты так не любишь показывать. Но почему ты решил сейчас открыть её Грейнджер? Той самой ГРЕЙНДЖЕР, над которой так так жестоко издевался в школе. Которую ты дико ненавидел за её превосходство в учебе. Ту, которая была твоей вечной конкуренткой в Хогвартсе? Услышь себя, Драко!

Малфой даже не видел, куда он идёт. Глаза смотрели только вперёд и не обращали внимание на проходящих мимо санитаров, которые косились в сторону отстраненного начальника.

Ему было неважно, врежется он сейчас в стену или нет. В данный момент он пытался услышать свою совесть, ангела и демона внутри себя. Драко пытался понять, правильно ли он поступил, с какой целью это сделал. Скорее из-за жалости.

Да. Жалость. Больше ничего.

Для него так же было откровением, что Грейнджер плакала. Он никогда не видел её слёз. Она всегда была сильной и показывала всю силу своего характера. Даже в самых трудных ситуациях она была непоколебима.

Что стало сейчас? Почему она отчаялась? Это так не похоже на неё. Как будто она, так же как и я, открыла мне свою новую «сторону», которую я раньше никогда не видел. Уизли, вот до чего ты довёл свою жену.

Больница безумия

Содержание

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Комментарии (2)