— Знаешь, как на войне поступают с лазутчиками?

Глаза девчонки широко распахнуты. За фиалковой пучиной их ни капли страха, да и щеки — пунцовые скорее от злости, что её укрытие обнаружено, чем от смущения. Да и как смутиться тем, чего не ведаешь? Ещё бы, сколько ей там — шесть, восемь? — слишком мало, чтобы тело стало готовым к чадорождению, а значит, ни Эймма, ни сомн нянек пока не объяснили принцессе нюансов зачатия. Самых, пожалуй, приятных его нюансов.

Она не увидела ничего толком — чашница уже одевалась спешно, когда Деймон заметил тень Рейниры на полу. Но она точно всё слышала. На звуки и пришла. Любопытная мелкая зараза. Мало ему соглядатаев.

— Ты сделал ей больно? — Рейнире приходится не только запрокинуть голову, чтоб смотреть Деймону в лицо, но и выгнуть спину. Он и не думает присесть напротив неё, как частенько в разговорах с единственной дочерью поступает Визерис. Мудрый и милостивый Визерис. У Деймона — иная ипостась при дворе. Порочный принц — так, кажется, судачат о нём в закутках служанки, удостоившиеся чести познать его порочность на вкус. И на твёрдость. Что ж, пожалуй, он не против такого титула, раз иного пока не дано. Всему своё время. Вот и малышка Рейнира с годами, как драконы — броней, обрастёт в нужных местах мясом, начнёт кровоточить и, вспомнит ещё, едва не застала дядю Деймона в опустевшем тронном зале, не на троне — на симпатичной чашнице. Возможно, тогда ему и станет стыдно.

Мысль кажется забавной, или крепость вина и умелость ласк девицы умасливают Деймона настолько, что впервые с рождения племянницы он испытывает к ней лёгкий интерес, сродни тому, что бывает, когда разглядываешь на поле боя гниющий труп — опарыша под кожей так много, что издали его возню принимаешь за движение в умерщвлённой плоти. Вот и Рейнира — внешне похожа на человека, а ума в ней, сознания — не больше, чем в трупе — жизни.

— Быть может, — флегматично отзывается Деймон. Скорее всего, вбиваясь в податливое тело чашницы — сделал ей больно ни раз, да только она, приглушенно мыча в его ладонь и бешено подаваясь назад, навстречу размашистым толчкам, не очень-то жаловалась. Под одеждой на его коже ещё не до конца высохла её обильная липкая влага.

— За что ты её наказывал?

Деймон отрывисто смеётся и отступает на шаг. Рейнира следует за ним — маленький дракон учится примудростям охоты.

— Наказывал? За таким наказанием к палачу бы очереди не скудели. Ты поймёшь позже.

— Я хочу сейчас! — она топает крохотной ножкой и гневно сверкает глазами. — Расскажи мне!

— Нет, — чеканит он и наслаждается изумлением, исказившем смазливое — как же похожа на Эймму —личико. — Что, принцесса, не привыкла к отказам?

— Ты обязан делать то, что я велю, — губы её мелко дрожат, и Деймон брезгливо морщится. — Я — наследница короля!

 короля, а вот я — его наследник, а теперь беги к мамочке и оставь меня в покое.

— Никакой ты не наследник! — взвизгивает она и слепо бросается вперёд, молотя его кулаками по животу. — Ты не сын короля, ты всего лишь младший брат моего отца, ты…

Он толкает её, немного не рассчитав силы — серебряный ангец, сам того не ведая, поразил дракона в единственное уязвимое место и поплатился за это. Рейнира глухо ойкает, падая навзничь на холодный пол. Не шевелится. Не плачет.

Деймон шумно дышит, ноздри опаляет хмельной свирепый жар, а в желудке резко холодеет. И дыхание замирает. Он бегло озирается — тронный зал по прежнему пуст, за прикрытыми ставнями размеренно шуршит осенний дождь. Красный Замок погружён в разморенную послеобеденную негу. Никто не заметит, оставь он Рейниру здесь и поспеши в тайный проход.

Пока безутешные король и королева оплачут единственную дочь и вырежут семьи её нянек до пятого колена на площади, он успеет обустроиться на новом месте, в одном из Семи Королевств — выбор велик, а его ничто не держит в Гавани. Девчонка верно подметила — он всего лишь младший брат Короля.

— Эй, — грубовато окликает Деймон и сурово покашливает, унимая дрожь голоса. — Поднимайся, — пожалуйста. — Раз ты наследница короля, то веди себя достойно.

Мгновенное облегчение — Рейнира действительно неуклюже садится, сметает острым, полузабытым чувством вины.

Принцесса не плачет, но слёзы стынут в фиалковых глазах, горевших недавно чистейшим интересом к нему, Деймону. Теперь там — разочарование. А вот к такому взгляду от любимых родственников ему не привыкать.

— Я кое-что тебе покажу, — он протягивает руку, не надеясь, впрочем, на расположение Её Высочества занозы в заднице. — Если утрёшь сопли.

Рейнира настороженно шмыгает носом и всё же аккуратно вкладывает в его открытую ладонь свою. Дети самые нелепые из существ, созданных богами, воистину. Пожалуй, ему бы следовало обьяснить ей, что такое отмщение и насколько глупа в своей сути идея милости к врагам, пока Визерис и Эймма, помешавшиеся на долгожданной дочурке, не взрастили кролика вместо дракона.

Она — дракон. Мелкий, косолапый ещё и плюётся не огнём, а кашей, но она — Дракон.

Деймон понимает это по хищному прищуру, по восхищённому трепещущему вздоху её, когда он вынимает Тёмную Сестру. Пламя свечей отражается в начищенном металле сотнями внимательных глаз.

— Это Валирийская сталь, — горделиво подмечает Деймон. — В бою этому мечу равных — единицы по всему миру. Осторожно!

Он едва успевает отдёрнуть лезвие, обжигаясь сам. Лучше он. На пол срывается багряная капля. Вторая. Третья.

— Седьмое пекло, — шипит он, высматривая, чем бы остановить кровь, пока не запятнал проклятой принцессы. Сущая напасть на его голову, а не девчонка!

Рейнира, не церемонясь, хватает его за руку и деловито целует поочередно все три израненных пальца. Деймон, опешив, пялится на её поалевшие губы, она лишь пожимает плечами:

— Матушка так делает, чтобы скорее прошло, — и встревоженно уточняет. — Прошло?

— Прошло, — растерянно уверяет Деймон.

Прошло... более десяти лет, более, чем принцесса живет на свете, с тех пор, как кто-то целовал его порезы.

Его мама. Его и Визериса.

На острие

лиля на зелёной миле

Общая кровь в их венах. На простынях.

Дом Дракона

Деймон Таргариен/Рейнира Таргариен

части целого

Алисента с заполошным воем мчится вглубь сада. Ворох нижних юбок мелькает среди буйной россыпи цветов, пару раз она чуть ли не падает, но стремление во что бы то ни стало уберечь свой худосочный зад, перепавшее ей по линии папеньки явно — подгоняет.

Рейнира не трогается с места. Лицо её бледное и решительное, сквозь плавность черт Эйммы к двенадцати годам пробиваются робко плотоядные, драконьи. Деймон с удивлением подмечает, как взросло выглядит его малютка-племянница. Как удачно сидит на ней новое платье, пурпурное, со слишком глубоким для малютки-племянницы вырезом. Корсет со скрытой шнуровкой, Деймон немало таких разорвал, не желая возиться с завязками, выгодно придерживает едва наметившиеся груди, округляя и придавая объёма. Там, где он совершенно ни к чему.

Деймон хмурится. Его братец, видать, окончательно лишился рассудка, раз выпустил Рейниру в таком виде из комнаты. Он сам — лишился рассудка, раз печётся о мелочах вроде чести семьи.

— Что ж, принцесса, — во рту снова с

лоно, подсохшая корочка на распухших губах трескается. — Раз не собираешься падать без чувств, то прекрати пронизывать меня таким взглядом — во мне и так — лишняя дыра.

Она отмирает, с трудом отводит полыхающий гневом и ужасом — чувством куда более благородным и чистым, чем щенячий страх Алисенты — взор от его пропитанной кровью рубашки.

— Ты умираешь? — шепчет она, едва шевеля губами, словно и у неё они изранены.

— Отправиться к праотцам из-за царапины? Принцесса, как низко ты меня ценишь.

— Ты мелешь вздор! — она сердито сводит брови. — И если это не горячечный бред, то лучше тебе прекратить немедленно.

— А тебе лучше немедленно бежать за подружкой, — язвительно парирует он. — Какого… вы здесь ошиваетесь? Эта часть двора не для юных леди, заруби себе на носу.

— А кто изрубил тебя? И в какой части Гавани? — она насмешливо скрещивает руки. Корсет сползает ниже, и Деймону стоит немалых усилий не одернуть Рейниру — разрядилась как женщина, так и веди себя как женщина, а не вздорное дитя. Стоит усилий не одёрнуть пурпурную ткань, натянув её до шеи.

— Туше, принцесса, — он легко кланяется и стон невольно рвётся из горла. — Проклятие! Ты уж прости, крошка-дракон, но мне пора покинуть твоё Высочество и залатать пару прорех.

— Я провожу тебя к Мейстеру, — она действительно собирается подставить ему плечо?

— Отойди, — сдавленно рычит он и рык этот вибрирует в каждом разрыве на его коже. — Справлюсь без сопливой девчонки!

Она отшатывается и кровь медленно приливает к щекам. Его кровь с каждым мигом промедления стремительнее покидает тело.

— Как низко ты меня ценишь, принц, — холодно возвращает она его же слова.

Истинная дочь Визериса. Стремление дать защиту и помочь, когда это не требуется, когда претит сама мысль, что помощь предложена. А потом пересуды по городу, куда Деймон ещё недавно вернулся триумфатором после сражения у границ. Кусачие толки, кто-де принц без своих псов-плащей, кто он — без власти, без белого крыла старшего брата. Всего лишь бойкая птичка.

Он напивается в борделе и выходит на улицы Гавани один. Даже без Тёмной сестры — не оскорбляет её величия поганой плотью всякого сброда.

Сброд, вот же новость, не отличается рыцарскими замашками и вскоре трое пьянчуг, с которыми Деймон сцепился, обращаются в пятерых, семерых… кто-то из них вонзает грязный осколок Деймону в бок. Только его чутьё и годы тренировок позволяют обратить удар из смертельного в унизительный.

Как кстати приходятся псы-плащи, пущенные заботливым отцом всея Вестероса по следу его непутевого братца. Иначе тот бы остался валяться в смрадной тиши закоулка. Смерть достойная, нечего сказать.

— Будь по твоему, принцесса, — приподнимает руку слегка, Рейнире хватает и этого, чтоб прильнуть к целой его половине. К сердцу.

Её макушка едва достигает его локтя. Но запах её— медовый, сладкий и такой плотный, что покрывает щитом размером с Красный замок. А он-то решил, что пчёл манят в сад розы.

— Ты пахнешь морем, — доверительно сообщает она, обрывая его шальную мысль до того, как мысль, облачённая в слова, неминуемо нарушит гармонию их 

«Ты пахнешь солнцем, — утаивает он. — И покоем».

А ему рано на покой. Рано.

И стоит держаться подальше.

На улицах Гавани

Вопли боли, мольбы и проклятия стихают на улицах города, но отдаются в ушах Деймона дивной песней правосудия. Правосудия в его руках. Его руки не испачканы кровью — они покрыты ею как второй кожей. Липкая стянутая пелена, какая остаётся на младенце, едва исторгнутым чревом матери. Эта ночь порождает Деймона заново. Тянущая дремотная скука, в которой живёт он последние месяцы, рассеивается и он видит ночь во всем великолепии власти, вседозволенности. Он видит все оттенки черноты. Он нынче темнее ночи. В его теле бурлит огонь, лёгкость наполняет тело, распирает изнутри и смех рвётся наружу, безумный, но приглушённый — всё же нормы поведения в обществе леди никто не отменял.

Рейнира дышит редкими неглубокими вдохами. Влажные губы приоткрыты, иногда, неосознанно скорее, она скользит кончиком языка по ним и судорожно сглатывает. Наполняется постепенно, опасливо 

 запахом. Принимает Деймона мелкими глотками, как лечебную дозу яда.

— Что же ты не обнимешь своего дядю, крошка? — он пьян, должен быть пьян, после такого-то количества вина, что влил в себя в гостях у Мисарии. Должен быть пьян, раз решается пробраться во дворец, в тот самый предрассветный час, когда Визериса вот-вот вынут из постели, прервут королевский покойный старческий сон и доложат о бесчинствах Золотых плащей на улицах.

Бесчинства. Что такое сотня-другая отрубленных рук-носов и членов всякого отребья, в сравнении с тем, на что он осмеливается посягнуть теперь?

— Тебе нельзя быть здесь, — говорит Рейнира, а сама подбирается на постели, подается навстречу, как малое взбудораженное дитя за подарком, как тянулась бывало пощупать клыки Караксеса, стоило Деймону замешкаться. Странно, что за ожерельем, даром достойным её статуса и возраста — шестнадцать, она так не тянулась — чинная и сдержанная принцесса дозволила милость защелкнуть замок на её белой нежной шее.

Деймон скользит взглядом по её плечам, невинно прикрытым рюшами ночного платья. Как мало осталось в ней от дерзкого несносного ребёнка — он скучает по ней, скучает по времени, когда её не смущал его прямой заинтригованный — что ещё она выкинет, чем поразит матушку с отцом — взор.

Она смущена, как положено девице, чей сон нарушил нежданный визит мужчины. Заспанная, разнеженная и тёплая даже на вид.

Что ж, он пьян, а потому любуется.

— Так призови стражу, изгони меня из покоев Её Высочества, — насмешливо предлагает он и делает пару шагов вглубь комнаты. Рейнира манит его, влечёт. Предрассветная дымка за ним стелется розоватым сиянием. Скользит вслед, как игривый котёнок за мышкой.

Его, Деймона, мышка, игрушка приевшаяся за годы совместной жизни при дворе, спускает ноги на пол. Какая непривычная игрушка. Что ещё она выкинет? 

— Ты сражался? — чуть слышно спрашивает она. Кончик носа подрагивает от частых вдохов. Она — дракон, ориентируется на чутьё, идёт по следу. Идёт к нему, и Деймон замирает, позволив сделать пару последних шагов Рейнире. Между ними расстояние в одну ладонь. И она кладёт ладонь ему на грудь. Отдёргивает было испуганно, брезгливо от пропитанной бурыми подсохшими подтеками ткани. Возвращает на место. Туда, где её ладони самое место.

— Я — карал, — отвечает от громче дозволенного, если их застанут — Визерис взбеленится сильнее, чем от его ночных забав. Истребляй жителей Гавани, испепели пламенем Караксеса Рунный камень, продай свою жену-змею морским пиратам, но держись подальше от Рейниры.

Как держаться подальше от той, что привстав на цыпочки, вжимается лицом в твою шею, глубоко вдыхает — задыхается — и льнёт всем телом, пачкаясь в чужой крови. Как держаться подальше от того, что пробуждает в нём жизнь сильнее захвата и казней?

— Осторожно, принцесса, — он запрокидывает голову, давая больше простора. Он не пьян. Он — опьянен. Осторожность не помешает ему.

— Что ты сделал? — вторая ладонь её оказывается на его груди. Пальцы судорожно сжимаются. Непослушная девчонка. — Убил кого-то?

— Я убил многих, — в её растрепанных небрежно косах путается косой солнечный луч. Ночь уходит. Ему тоже пора уходить. — Но не сегодня. Что снилось принцессе?

Она не отводит взгляда. Она не смущается больше. И он снова узнаёт 

 Рейниру. Ту, которая должна была встретить его в тронном зале. Именно так.

— Мне снился дракон, — шепчет она.

Им остаётся одно касание до начала нового дня. Она касается губами её лба.

— Не забывай о нём, — ему стоит немалых усилий отстранить её. При том, что она не противится и отступает послушно. — И он явится.

На пепелище

— Ты сказал это? — она презрительно смотрит на него снизу-вверх. Свысока милости, оказанной любезным папенькой. Наследница престола. Пока что на Железном троне сидит Деймон, пользуясь случаем — Визерис слишком занят, чтоб умостить здесь свой раздобревший зад — упивается горем и вином в покоях. — Наследник одного дня?

— Как же быстро всё разносится в этой змеиной клоаке: и вонь, и слухи, — Деймон скучающе взбалтывает вино в кубке. — Я и забыл, что у твоего драгоценного батюшки доносчики в каждом отхожем месте. И кого же он заслал к Мисарии? Может, девчонку, которая обслуживала мой член своим ртом? И не совестно ей было потом этими же сладкими губками нашёптывать королю грязные сплетни? Или ту, хорошенькую, рыжую шлюшку, она всё просила сдавить ей шею, пока текла подо мной как безродная шавка. Впрочем, безродная шавка и есть, догадайся я сразу — исполнил бы волю женщины и придушил её к чертям…

Рейнира жгуче краснеет, возмущённая и обескураженная грубостью тона:

— Не забывайся, дядя, ты во дворце, а не в любимом борделе…

— Он далеко не самый любимый, — Деймон в нарочитой задумчивости качает головой. — В одном из походов на Востоке, довелось мне вкусить парочку девственных наложниц одного правителя…

— Ты посмел оскорбить при своих шлюхах память о 

 матери! — теперь в её голосе не звучит поучительных, таких забавных от наивной дурочки её лет, ноток. В нём — боль, столько боли и тоски, что не вмещает хрупкое и детское, несмотря на наметившиеся приятные взору округлости, тело. — Ты посмел сказать 

 о моём брате, о чаде, чью жизнь мама оценила выше собственной!

Деймон, растерянный переменой в её поведении, не находится сразу с ответом. Только смотрит в искаженное отвращением и обидой лицо и медленно, неотвратимо трезвеет. Вспышка ярости, совсем не похожая на прежнюю капризную требовательность принцессы.

— У меня и помысла не было оскорбить Эймму, — он ставит кубок на пол и откидывается на спинку Железного трона. — Не вешай на меня грехов, тяжелее тех, что я совершил.

— Ты сказал это? — она делает несколько шагов, не отводя помертвевшего опустошённого взора. Делает его уязвимым. На миг ему кажется — вот теперь она как бывало раньше, при жизни её матери, когда сердце ещё билось в счастливом упоённом ритме беззаботного детства, запрыгнет ему на колени, хохоча от собственной выходки. Она замирает в шаге от трона. Дракон вырос, но, к сожалению, не научился извергать пламени и тлеет в нём изнутри. — Повтори. Не при дешёвых подстилках. При мне.

— Ты мне не указ, принцесса, — он задерживает дыхание. — Они примут волю короля и даже присягнут тебе на верность, но ты уступишь трон истинному наследнику отца, тому, что не умрёт за день, тому, кого родит новая королева.

Щеку его жжёт ударом — перстни принцессы вспарывают кожу, и кровь брызжет на драгоценные камни. Деймон поджимает разбитую губу и досадливо сплёвывает алую солёную жижу под ноги.

— Убирайся из города, пока отцу не донесли о твоих подвигах. Единственных подвигах, на которые тебе хватает мужества, — яд сочится из её рта обильнее, чем кровь из раны, нанесённой ею. Яд её слов ранит глубже, смертельнее. — Найди занятие по себе — обрюхать очередную 

, — она брезгливо передёргивает плечами.

— А ты хорошо осведомлена, принцесса, — он вальяжно закидывает ногу на ногу. — Не даёт покоя моя свобода?

— Больше нет, — она горько, разочарованно вздыхает. — Уходи, Деймон.

— Слишком жалко звучит для будущей королевы, не находишь?

Он насмешливо — ухмылка дрожит, словно чтобы держать её на лице нужно накладывать шов — тянуть сквозь кожу тупую иглу с шершавой толстой нитью. Рейнира бросается на него, явно хочет отвесить ещё одну пощечину — но едва ли, это уже слишком даже для неё. Он никому не позволит.

Пальцы сжимаются на её запястье, рука такая тонкая, что того гляди затрещат в захвате косточки.

Она — захвачена, тревогой, злостью, страхом и гневом. Чересчур для маленькой девочки, едва осознавшей силу женских чар. Знает ведь, что делает с ним одним своим присутствием рядом, знает, что ни одна шлюха не увлекала его сегодня достаточно, чтобы оттенить нестерпимое желание вернуться во дворец и утешить лишённую матери девочку. Променять плотские удовольствия на одно объятие. Как он докатился до такой мягкотелой 

Он обнимает её. Она рвётся из рук. Успевает наотмашь ударить по лицу раз, другой, третий, он сбивается со счёта, 

 ей. Наконец, она затихает, мелко трясётся, вжимаясь в него всем телом, ищёт того, что он не способен дать, стонет надсадно, измучено:

— Я был пьян, — шепчет он, поглаживая её по плечам, по спине, прижимаясь окровавленной щекой к серебряным мягким волосам. — Пьян и зол. Я сочувствую, принцесса, мы все лишились частицы света со смертью твоей мамы.

Она плачет. Тихо, без слёз и завываний, обмякает в его руках.

Он пятится с нею обратно, на трон. Бережно притягивает Рейниру на свои колени.

Заржавелые мечи не касаются её. Если один из них решит вероломно разрезать плоть захватчика, то разрежет его, Деймона. Наверное, так и должно быть.

Она поднимает голову с его плеча. Пальцами аккуратно обводит рваный след от своих перстней и наклоняется, целуя легко уголок его рта.

Деймон смежает горящие веки. Ему ничего не стоит 

 и захватить её губы полностью, прекращая трогательные любопытствующие и несмелые её касания, ощутить, как её вкус сочетается с кровью.

— Почему? — она не спрашивает, скорее, просто оттягивает момент расставания. А им нужно расстаться.

— Не вешай на меня грехов, тяжелее тех, что я совершил, — он щёлкает её по кончику распухщего красного от слёз носа.

— Боишься после смерти вечно гореть в геенне? — она морщится со смешком.

Он тлеет в ней и при жизни.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/12649148

части целого

Содержание

На острие

На улицах Гавани

На пепелище

На Железном троне

Комментарии (0)