Около месяца назад меня нашли у разлома, можно было бы сказать, что с тех пор моя жизнь колоссально изменилась, но все события «До» напрочь выбиты из моей головы, зато точно могу сказать, что в моей жизни не было такого человека, как Борис.

В мире разрухи и полного хаоса, средь жертв, отродий и ритуалов, Борис стал для меня лучом света, пробирающийся к моему сердцу через плотную пелену бесчеловечности.

Для всех у нас были тёплые и дружеские отношения, но для меня всё обстояло слегка иначе: я была влюблена в Романова, хотя не думала, что могу быть способна на подобные чувства. Его нежная улыбка, добрые, преданные глаза растапливали мои ледники.

Когда я внимала его голос или когда он стоял ко мне до интимного близко – моё сердце бешено стучало о рёбра и я с трудом помнила то, как нужно правильно дышать.

Его запах одурманивал, а прикосновения заставляли рой бабочек в животе подниматься и трепещать крыльями до спазмов.

Даже сейчас, когда Дмитрий велел сидеть за переводом книги, все мысли занимал этот удивительный и прекрасный мужчина, после ситуации с Ноа этих мыслей стало ещё больше: Как он? Всё ли у него хорошо? Как его рана?

Мы виделись редко так, как он не считает нужным появляться в своём поместье, в котором он добродушно разрешил целому отряду пожить, а с его ранением не виделись вовсе.

Сейчас была глубокая ночь, но быть может завтра Дмитрий разрешит мне навестить Бориса и справиться о его здоровье?

Чтобы задобрить генерала, мне все же пришлось отбросить все мысли о мужчине, который так плотно засел в моей голове и продолжить заниматься книгой.

Опомнилась я только тогда, когда услышала стук в дверь, на пороге показался Грег, он облокотился своим широким плечом о косяк, сложил руки на груди и как-то вымученно улыбнулся, словно это он просидел всю ночь за книгой, не смыкая своих чёрных глаз.

Труженица не желает отведать вкусного завтрака?

Я устало потерла глаза, которые уже наверняка были красными и кокетливо улыбнулась:

А что на завтрак? Дай угадаю, это ароматные блинчики с ягодным вареньем, топленое тёплое молоко и мамин поцелуй в лоб?

Грег рассмеялся, а потом задумался о чем-то своём, Апокалипсис подкосил каждого, забрал даже такую мелочь, как вкусные завтраки, я уже молчу о том, что большинство из отряда похоронили своих близких и друзей, а от кого-то и вовсе уже ничего не осталось под обломками ещё с первой «волны».

Гораздо лучше, чёрный чай и овсяное печенье,

 – отшутился он, пожалуй, Грег был единственным человеком, который смотрел на новый мир в радужном окрасе, и если бы не он, мы бы быстрее умерли от тоски и безнадежности, чем от голода или лап отродий.

А Дмитрий где, в кабинете?

 – он даже от любопытства поддался вперёд.

Да, заметила одну любопытную вещь в чертежах и хотелось бы поделиться с ним. 

— Ты хотела сказать, со всем отрядом?

Вложив закладку в страницу, закрыла книгу и стала искать средь стопки книг такую же, но уже другого издания и взяв обе в руки, встала с кушетки.

Да, но я хотела ещё обсудить один вопрос уже лично.

 – загадочно улыбнулся и удалился из виду.

Меня же ноги повели в кабинет Дмитрия, я не успела постучать в дверь, как услышала холодный голос генерала:

Он сидел за столом, перед ним были разложены документы, взор был максимально сосредоточенным, брови нахмуренными, тело напряжённым.

 – он даже не поднял на меня взгляда, словно хотел этим показать, что нет ничего важнее новой информации, а если я пришла по-другому поводу, мне лучше вовсе его не тревожить.

Вообще-то нет, но я заметила кое-что, возможно там могут оказаться новые ответы.

 – Он медленно поднял голову и пристально посмотрел на меня. — 

Я подошла к его столу и разложила перед ним два чертежа, но прежде чем указать на явное различие, заговорила:

Помните, я говорила вам как... в ту ночь... что-то разбилось, но никто так и не нашёл осколков? На следующее утро Кира нам с Анной жаловалась на сильный сквозняк в её спальне. Взгляните,

 – я поставила два пальца на чертежи, — 

в самом первом издании на чертеже указала тайная комната, которая как раз и находится смежно со спальней Киры. На втором чертеже этой комнаты нет.

 — Я взглянула в глаза Дмитрия и задала скорее риторический вопрос, наводящий на верные мысли. — 

Как думаете, что владелец поместья там держал, что даже «снёс» комнату с чертежа?

Однозначно не банки с соленьями,

 – генерал поднялся и решительно направился к выходу, я побежала за ним, схватив книги.

Дальше было всё слишком быстро, а под визг Киры, в спальню которой мы вломились, в какой-то степени даже и комично. Перед нами предстала тайная библиотека Романовых, в ней было холодно, как в морозильной камере, на полу лежал горкой снег, что налетел от разбитого окна.

А я говорила, что в моей спальне сквозит,

 – недовольно бормотала себе под нос девушка, обхватив себя за плечи в попытке согреться.

Молодец, лаборант, есть с тебя толк.

 – позвала его и он повернулся ко мне, — 

я думаю, что Борис имеет право знать о нашей находке. Могу я ему сообщить?

Он ответил не сразу, тщательно обдумывая ответ, его глаза метались то по обстановке вокруг, то возвращались ко мне, словно он сейчас находился меж двух огней.

Сейчас все люди заняты, тебя некому сопроводить.

Его ответ был, как удар с ноги в грудь, я даже рефлекторно положила туда руку, чтобы унять боль.

Впрочем ты можешь взять снегоход, ловушек по местности более, чем достаточно, ты должна добраться без проблем. 

 – мне с трудом удалось скрыть свою радость, пока он не передумал, я быстро улизнула оттуда.

Я помчалась в спальню переодеться и привести себя немного в порядок, бессонная ночь сильно сказалась на внешнем виде и, взяв косметику Анны, решила слегка подкраситься.

Набросив на себя меховое пальто и шапку, собиралась выходить на улицу, но меня остановила Кира:

Дмитрий просил сообщить, когда доберешься до Романова,

 – девушка держала в руках рацию, которую протягивала мне, — 

держи уже, что уставилась?

Забрала у неё аппарат и села на снегоход, который завела не раньше, чем удалилась Кира. Транспорт с немалой скоростью отвозил меня в сторону охотничьего дома Романова, через весь город, а затем и лес. Морозный ветер бил по лицу и мою сонливость, как рукой сняло. Щёки горели от мороза, но я знала, совсем скоро увижу Бориса.

Наконец-то я добралась до его дома, достав рацию, я как и полагается сообщила Дмитрию, что у меня всё в порядке и мне удалось добраться без проблем. На улице меня заметила Люба и забавной походкой направилась ко мне.

, – поприветствовала её я, — 

Здравствуй, а где ж ему ещё быть, я ему велела побольше отдыхать. Проходи в дом, он будет рад тебя видеть.

Её слова были, как бальзам на душу, я направилась внутрь и меня встретил приятный аромат еды, который шёл с кухни.

Я так мчалась к Борису, а теперь стою неуверенно на пороге, за мной зашла Люба и по-доброму улыбнулась, завидев меня в дверях. Она настойчиво помогла мне снять пальто.

Не скромничай, проходи.

 – спросила я, снимая шапку и положив всё на мягкую скамью.

Этот упрямец сидит в кабинете читает, вместо того, чтобы соблюдать постельный режим,

 – она так забавно стала ворчать и причитать, что это не могло не вызвать улыбки, — 

Ты иди-иди, деточка. Поговорите, а потом вместе спуститесь к обеду.

Она торопливо пошла на кухню, оставив меня одну, я в свою очередь направилась по лестнице на второй этаж. Дойдя до его кабинета, немного помедлила, вспомнив недавние события, у меня заболело место удара. Тряхнув головой, я постучала в дверь.

Люба, с каких пор ты стучишься?

 – раздался по ту сторону стены приятный мужской голос, я медленно открыла дверь и скромно показалась перед ним, — 

 – на его серьёзном красивом лице тут же появилась теплая улыбка.

, – сама засияла от счастья в ответ.

Здравствуй, проходи, я очень рад тебя видеть.

Он отложил свою книгу и встал из-за стола, обогнул его. Его рубашка была расстегнута больше, чем на половину из под неё виднелись бинты, мои кулаки невольно сжались от злости. Я была зла на Ноа, который нанёс ему ножевое ранение и наверное меня не заслабило бы придушить его собственными руками, появившись он здесь вновь. Борис улыбнулся шире, заметив мою реакцию.

Всё хорошо, не беспокойся.

Да, на мне всё заживает быстрее, чем на собаке. Кстати стоит сменить повязку, раз уж ты здесь, может поможешь мне?

Я подошла к нему ближе, практически вплотную, его красивые глаза загорелись... любовью? Моё сердце пропустило удар, а на лице появилась улыбка, наверняка самая глупая из всех возможных. Мужчина стал расстегивать оставшиеся пуговицы на рубашке и хотел её снять, но я остановила.

 – я боялась, что от лишних движений его рана может начать кровоточить.

Борис замер, внимательно наблюдая за мной, я встала напротив него и, положив прохладные пальцы на плечи, аккуратно спустила рубашку. Меня вогнали в смущение его горячее и красивое тело, его внимательный взгляд. Он такой красивый. Сильный. И прекрасный.

Положив его рубашку на стол, я стала искать узел бинта, двигаясь пальцами по его телу, оно напряглось от моих прикосновений, а дыхание у него остановилось.

Я собиралась  развязать бинт, но его рука нежно обхватила моё запястье, заставляя замереть, а затем вопросительно взглянуть на него.

 – тихо произнёс он, рассматривая моё лицо.

 – не понимая, спросила я.

Не успела я осознать сказанное, его губы с нежностью накрыли мои.

Почему я чувствую, как на ресницах скапливаются слёзы? И мне одновременно с этим хочется смеяться? Впрочем не важно!

Поднявшись на носочки, отвечаю на его бесконечно красивые поцелуи, кладу руки на его лицо и прижимаюсь к мужскому телу, пальцы Бориса сжимаются на моей талии крепче.

Горячие губы целовали, целовали, целовали, лишая лёгкие кислорода, пальцы внизу подцепили мой свитер и вместе с вязаной тканью стали подниматься, неторопливо раздевая меня. Я подняла руки, позволяя ему это сделать, каштановые волосы рассыпались по плечам и спине.

А как же Люба, любящая заходить без стука?

 – смущенно поинтересовалась у Бориса.

Не волнуйся, она этого никогда не делает, если я не один.

Я кивнула и расстегнула свой чёрный бюстгальтер, оставаясь теперь перед ним в одних брюках. Борис залюбовался моим телом, пальцы коснулись шеи и прошлись вдоль по быстро бьющемуся пульсу, опускаясь к груди. Прикрыла веки, чтобы отчётливо ощутить каждое прикосновение.

 – не открывая глаз, узнала.

Потому что я люблю зиму.

Распахнув глаза, взглянула в его добрые, светлые глаза, в них отражалась тоска по потерянному Раю и счастье, что здесь и сейчас он к этому Раю наконец-то прикоснулся. Неожиданно Борис подхватил меня за бёдра, прижимая к себе, я обвила его тело руками и ногами, но тут же воскликнула:

Твоя рана, тебе нельзя!

Мужчина сделал несколько шагов в сторону камина и мягко опустил меня на медвежью бурую шкуру, нависая надо мной, принялся вновь целовать. Он был так нежен и ласков ко мне, что я начинала таять. Такое непривычное чувство, но такое прекрасное. Его губы опустились на живот, руки расправлялись с ширинкой на моих брюках, а потом и вовсе из одежды на мне осталось одно ожерелье, подаренное им.

И пусть ранее мне не доводилось ощущать ласку его рук и губ, я знала, что именно их мне всю жизнь не хватало. В каждое прикосновение, в каждый взгляд он вкладывал столько нежности и любви, что вновь и вновь тело покрывалось мурашками. Борис сидя передо мной на коленях, гладил ноги, целуя щиколотки, колени, и родинки, которых было много.

Каждый поцелуй подкреплял нежными словами, что произносил шепотом:

Красивая... Нежная... Желанная... Маленькая... Любимая Моя, я люблю тебя. Я не отдам тебя никому. Никогда.

Борис, прошу, иди ко мне,

Я боюсь, что ты исчезнешь поэтому и стараюсь оттянуть момент,

 – вымученно улыбнулся он.

Я останусь в твоих объятиях столько, сколько попросишь.

Борис улыбнулся, сейчас в этом порыве чувств я была абсолютно искренней, говорила так, как мне того действительно хотелось: быть с ним, скрашивать его и своё одиночество, учиться любить с каждым днём сильнее и крепче, но увы нам отведено не так уж и много времени для этого. Он поддался вперёд, ко мне, к моим губам, которые уже успели истосковаться по нему.

Я потянулась руками к брюкам, отвечая на его поцелуй,  расстегнула ширинку и стала ласкать через белье его твердый член. Борис простонал в губы, дорожкой поцелуев спустился к груди, жадно припал к ней, заставляя меня извиваться змеёй. А когда его пальцы стали ласкать внизу, в самой чувствительной точке – я уже не сдерживала себя и застонала. Только сейчас поняла какой мокрой была, как вся измаялась в нетерпении.

С тобою так приятно и хорошо,

 – сказал Борис и отстранился лишь на пару мгновений, чтобы раздеться.

Он больше не заставлял меня ждать, прильнул ко мне и вошёл в разгорячённое тело плавным, но глубоким движением. Я обвила его спину и бедра руками и ногами, не желая отпускать, разлучаться с ним. Борис двигался так нежно, что умирала под ним от наслаждения. Его глаза были опьянены мною, а я была пьяна им, его любовью, пьяна от бабочек, которые он во мне вызывал. Не счесть всех поцелуев на коже, оставленные им, не счесть всех мурашек, которые появлялись от прикосновений пальцев и его горячего сбившего дыхания.

Я двигалась ему навстречу, рассыпаясь от чувств. Ещё никогда я не чувствовала себя такой любимой и желанной, красивой и сексуальной – об этом говорили родные руки, глаза, губы – им можно доверить душу. Её не предадут, приласкают, позаботятся, примут такой, какой есть, без утайки, исполнят любое желание.

Мои тихие и сладкие стоны были усладой для его ушей, пальцы путались в его волосах, я целовала его плечо, шею, прижималась к его телу плотнее, чтобы между нами не было и миллиметра пространства. Мне хотелось запечатать на своем теле его запах, живот начинало сводить от нарастающих ощущений. Борис подложив руку мне за спину, перевернулся и я оказалась сверху. Задвигала бедрами в более быстром темпе, чтобы привести нас к пику блаженства, но его руки не давали этого сделать, контролируя процесс.

Иди ко мне, я хочу тебя обнимать,

 – прошептал он и сел, крепко меня обнимая.

Ты даже не представляешь, что я сейчас испытываю.

Губы чувственно шли вверх вдоль шеи, оставляя на ней слегка влажную дорожку, я двигалась вверх и до самого упора вниз, срывая с губ Бориса хриплые стоны, его голос был таким бархатистым и низким в этот момент, что меня это сводило по-настоящему с ума. Оргазм подступал ближе, тело до невозможного напряглось, сжалось внутри, а затем резко обмякло. Целостно обрушилась в его объятия, прячась лицом в его плече. Мужчина сам стал управлять моим телом, которое в его руках было поддатливое, как пластилин. Ещё несколько таких рывков и он толкнулся в меня глубже со стоном. Его член пульсировал во мне и это было  так приятно. Наши тела были липкими, мокрыми, я взглянула на Бориса, он заботливо убрал пряди с моего лица, любуясь.

Борис/Лейн «Постельный режим»

Заблудшее Солнце

Я собиралась  развязать бинт, но его рука нежно обхватила моё запястье, заставляя замереть, а затем вопросительно взглянуть на него. 

— Я так больше не хочу, – тихо произнёс он, рассматривая моё лицо. 
— Как? – не понимая, спросила я. 
— Без тебя не хочу быть. 

Не успела я осознать сказанное, его губы с нежностью накрыли мои. 

⚡Данная работа является сборником NC-17 со всеми фаворитами. Части будут добавляться постепенно.

Клуб Романтики: Секрет небес: Реквием

Борис Романов/Лэйн

Каин/Лэйн

Дмитрий/Лэйн

Чем выше любовь, тем ниже поцелуи | Сборник 18+

ru-chem-vyshe-lubov-tem-nije-pocelui-sbornik-18-zabludshee-solnce

Собственные слёзы меня душат, мне хочется кричать, так хочется отчаянно кричать, солёные капли разбиваются о воду, в которой я сижу. Она уже практически холодная, но я не чувствую этого потому, что меня разрывает от боли

В моих пальцах острый осколок стекла. Одно движение вдоль и боли больше не будет. 

Будет ещё хуже? Или будет хорошо? А может впереди ждёт простое ничего, полная пустота? 

Стекло врезается в кожу и идёт точно кораблём, темно-алые дорожки бегут к запястью и падают прям на открытые страницы «Книги Апокалипсиса» . Я чувствую жгучую боль от пореза и как по телу от позвоночника растягивается слабость, захватывая каждую клетку.

Жизненные силы покидают меня вместе с болью, я медленно опускаюсь на борт ванны, веки тяжелеют и последнее, что я помню перед тем, как мое сердце перестало биться – чью-то тень у порога закрытой двери и черную дымку, что тянется ко мне. 

Чей-то шёпот. Слышно так отчётливо, что кажется я возвращаюсь вновь в эту жестокую реальность. 

Моё сердце резко подскочило и я в постели вместе с ним, едва ли не выкрикивая от ужаса.

Это было просто дурным сном... Или это одно из моих воспоминаний?

Мой взгляд пробежался по обстановке вокруг, как бы пытаясь убедиться в правильности событий, что вертелись в моей голове.

Несколько дней назад, мы всем отрядом на поезде наконец-то направились к Оксфорд, там в туннеле нас даже поджидал неприятный сюрприз в виде парочки заражённых.

Когда удалось добраться до базы, возникли проблемы, никто заранее не подумал о том, чтобы придумать для меня легенду – кто я и почему могу быть полезна, пришлось сказать правду. Правду от которой заходили мурашки у всех, кто её слышал. Но даже это не вызывало у меня столь сильное отвращение, как взгляды Донован. Если бы взглядом можно было убить, то сделала ещё бы это на входе в базу.

Так, обрывки воспоминаний, яркими вспышками привели меня к моей же комнате, в которой чего только не успело случиться: милые, непринуждённые  разговоры за едой с Анной и Грегом, драка Пилеона с Каином...

На лице появилась лёгкая улыбка, а щеки загорелись от воспоминаний о нашем первом с ним поцелуе. Я до сих пор ощущала его губы на своих губам. Отбросив своё одеяло, поднялась с постели и подошла к окну. Оно легко поддалось мне, когда я стала его открывать. Ночной свежий воздух тут же коснулся кожи, забираясь под лёгкую кружевную сорочку цвета бордо.

Уперевшись руками о подоконник, высунулась чуть вперёд, подняв голову к небу. Я закрыла глаза и пыталась забыть то, что мне приснилось, несмотря на то, что чей-то голос наоборот нашёптывал меня вспомнить.

Прошло несколько минут прежде, чем я увидела Каина, что стоял у стены церкви и явно думал о чем-то своём, опустив голову. Он выглядел печальным, но от того красивее, чем обычно.

Мне хотелось стать всем для него: ветром, которым он сейчас дышит; стеной храма, чтобы за мной, он чувствовал себя, как дома; его рубашкой, чтобы навечно растворяться в тепле и запахе его тела; сердцем, чтобы поддерживать его жизнь.

Ангел вдруг поднял глаза и посмотрел на меня. Моя душа терялась во взгляде серых пронзительных глаз. Одного этого было уже достаточно, чтобы вновь почувствовать себя живой. Не выражая никаких эмоций, Каин решил скрыться в стенах церкви. Я стояла так ещё несколько минут, и не находя для себя больше ничего интересного, вновь направилась в постель.

Не успела лечь, как в дверь постучали. Подойдя к двери, я открыла и увидела на пороге ангела. В руке, прижав к себе, он держал несколько неизвестных мне томиков.

Доброй ночи, пригласишь меня внутрь?

 – поинтересовался мужчина, серьёзно глядя мне в глаза.

, – растерянно ответила я, пропуская его в свою комнату, — 

Он неторопливо прошёл вперёд, рассматривая мою комнату, словно впервые, которую трогали лишь беглые лучи лунного света. Мужчина обернулся ко мне, его глаза сверкнули алым огнём. Пламя от его взгляда, что вдруг разожглось внутри меня, поднималось по тем участкам тела, которые изучающе и жадно только что рассматривал Каин.

Разве обязательно должно что-то случиться, чтобы мы могли остаться наедине?

 – спросил ангел, и было в его тембре голоса что-то такое, от чего я точно не могла понять: он сейчас снова пытается играть с моим разумом или он совершенно серьёзен.

, – ответила коротко, по-прежнему стоя у порога босиком.

Меня словно дёрнули за ниточки, я подчинилась так легко, по воле 

. Не принадлежа себе, зато принадлежа ему.

Каин не спускал с меня своих серых глаз, хитро улыбаясь, ему явно по душе было моё послушание. Остановившись около него, я подняла на него глаза, мы молчали. Мужчина буравил мои губы взглядом, его прохладные пальцы легли на внешнюю часть бедра и стали подниматься нарочно задевая бордовую ткань. Ноги подкосились от прикосновений ангела, они вытаскивали из самых недр мою душу, выворачивали её наизнанку, читая её, изучая её через мои глаза и приоткрытые губы, которыми пыталась ловить жадно воздух. Когда рука крепко легла на мою талию, он двинулся вперёд, вынуждая меня пятиться назад.

, – вдруг попросил он, таким голосом, которому нельзя возражать или перечить.

Я замешкалась и он сделал ещё шаг, заставляя упасть в коричневое кресло из кожи, мой взгляд падал на уровень его ремня, он был так близко и я ужасно занервничала, осознавая насколько со стороны интимно это выглядело, но не знала куда деть глаза. Мужчина внезапно протянул мне книгу.

Мы будем заниматься переводом?

 – голос меня подвёл, выдавая моё разочарование.

У тебя есть другие предложения?

 – хищно улыбнулся ангел.

, – коротко ответила я, краснея.

Тогда не будем терять и минуты

, – игриво сказал он и сел в соседнее кресло, закинув ногу себе на колено и расслабленно упав на спинку кресла.

Что за книги ты принёс?

Нашёл «Книги Бытия» и их переводы. Некоторые буквы и символы мне показались очень знакомыми с «Книгой Апокалипсиса».

 – Ангел говорил о книгах так просто и непринужденно словно они находились у него под рукой всю его бессмертную жизнь.

Он положил себе на бедро две одинаковые книги – оригинал и перевод и на всякий случай чистый блокнот, чтобы записать  важные моменты. А я же решила заняться переводом «Книги Апокалипсиса».

Глаза ангела опустились на страницы и он погрузился в чтение, разыскивая за что можно зацепиться. Мой взор был устремлён на Каина: он был сосредоточен на своём деле, но в то же время его лик был умиротворённым, он склонил голову на руку, которой упёрся о подлокотник кресла, ресницы иногда подрагивали. Мои ладони зудели от желания к нему прикоснуться. Ангел резко поднял на меня взгляд из под пушистых ресниц, улыбаясь, я была в этот момент поймана с поличным.

Я открыла книгу и невидящим взглядом  уставилась на неё, сердце билось так быстро, что мне никак не удавалось сосредоточиться на работе. Тело словно превратилось в статую, я не шевелилась и со стороны наверное могло показаться, что и не дышала. Чувствовала на себе периодически внимательные взгляды ангела от чего становилась ещё напряженнее.

Вдруг я услышала, как его книги захлопнулись и мужчина уже открыто наблюдал за мной. Длинные чёрные волосы прятали лицо, что было очень кстати, но длилось это недолго, мужчина не желая с подобным мириться поддался вперёд и с нежностью заправил пряди волос мне за ухо.

 – вдруг спросил он, возвращаясь в своё исходное положение.

 – не сразу поняла я и, подняв на него глаза, спросила, — 

Ты выглядишь чересчур напряжённой.

 – соврала, но чтобы этого не уловили тут же вернула свой взгляд в книгу.

Мужчина встал медленно с кресла и пересел ко мне на подлокотник, так что оказался сзади меня ведь я сидела на самом краю точь натянутой струной.

, – в этот раз в моём ответе не было ни намёка на ложь и ни капли сомнений. Мне напросто было непривычно делиться чем-то подобным с кем-то.

Знаешь, ты не выходишь из моей головы,

 – признался мужчина и убрал мои волосы на другое плечо, так, чтобы видеть моё лицо.

Костяшками пальцев он провёл от шеи до позвоночника, пока не встретил препятствие в виде ткани. По телу прошла дрожь, не столь от прикосновений, сколько от его слов.

Даже сейчас, сидишь в этой ночнушке, такая красивая и сексуальная,

 – он нагло сбросил с моего плеча тонкую лямку, открывая себе больше пространства для ласки, — 

и мне хочется сделать тебя своей. Отнять от тебя твою независимость и силу.

 – сейчас я точно не чувствовала себя сильной, и уж точно не была независимой рядом с ним. Тело дрожало, плавилось, мне хотелось повернуться к нему, прильнуть к его губам немедленно и миллион раз погибать.

, – вторая лямка тоже полетела вниз и ночнушка слегка съехав на грудь, держалась разве что на честном слове.

Он поддался вперёд и, положив руку мне на горло, аккуратно притянул к себе, его нос уткнулся в мои волосы, жадно вдыхая их аромат.

Если за этот грех меня ждёт преисподняя, я готов,

 – ласково прошептал на ухо своим соблазнительным тембром, что невольно сжала ноги, уже успев нафантазировать о содеянном, в котором не захочется раскаяться.

Прикусив нижнюю губу до крови, ощутила вкус железа, слова Каина меня до чертиков будоражили, до истомы волновали, вызывали мурашки по коже. Я находилась в сладком плену его рук, его голоса, часть меня сопротивлялась этому, но она была ничтожна мала перед 

, его волю нельзя было не исполнить.

Губы тихо, но очень нежно произнесли его имя.

Произнеси моё имя ещё раз,

 – приказал он, кусая губами мочку моего уха.

.., – в голосе прибавилась дрожь,  свойственная лишь невинным девочкам.

, – нетерпеливо попросил он, царапая зубами шею.

, – произнесла точь священную молитву.

Мне нравится, как ты произносишь моё имя. Так чисто и невинно будто и не догадываешься о власти надо мной.

Это было смешно, из нас двоих имел полную власть только он: над моим телом, разумом, над моей душой и сердцем. Он отпустил меня и строго попросил:

Я тут же подчинилась, отложив книгу в сторону, встала, моя сорочка мигом упала в ноги и я осталась стоять спиной к Каину в одних кружевных танго. Ангел ловко опустился на сидение и прильнул губами к моей пояснице, его рука легла мне на живот, а вторая протиснулась меж бёдер. Дорожка из поцелуев была хаотичной, и такой прожигающей, невозможно было угадать следующих действий и это ещё больше сводило с ума.

Пальцы коснулись кружева и я даже приподнялась на носочки, избегая руки, смущаясь своего мокрого от возбуждения белья. Словно наказывая меня за это, он сжал мне бедро так сильно, что я едва ли не визгнула. Под его пальцами чувствовала, как горела моя кожа, Каин, не переставая, изучал губами тело. Дыхание стало громче. Там, где он касался обдавало сильным жаром, всё же остальное, казалось без его ласки покроется коркой льда. Этот контраст ощущений выбивал почву из под ног, я едва ли могла стоять. Он поднялся, проводя языком по моему позвоночнику, затем прижал к своей груди. Его сердце билось в ускоренном ритме вместе с моим.

Если ничего не хочешь, лучше останови меня сейчас. Боюсь потом я тебя уже не услышу,

 – он делал акцент на каждом своём слове, рвано шепча.

 – вновь нетерпимо спросил ангел. — 

Я должен услышать твоё согласие. 

От собственных слов кровь прилила к щекам, раньше мне не приходилось говорить подобного мужчине – выдавать свои истинные желания, давать понять, что я сейчас не всесильна, что даже полностью завишу от другого человека.

Каин не говоря ни слова, не издавая ни звука, обошёл меня и, развернувшись ко мне лицом, устремил глаза на моё обнаженное тело, смотрел так, словно был готов взаправду меня съесть.

Такое красивое тело будет очень приятно развращать,

 – от его слов у меня подкосились ноги, как с уст ангела могли звучать столь порочные слова?

Он шагнул ближе и, положив прохладные ладони на мою шею, впился в мои губы, сладко терроризировал, не давая мне сделать и глотка кислорода. Голова кружилась, то ли от него, то ли от нехватки воздуха. Это было приятно, волшебно. Непослушные пальцы стали расправляться с пуговицами на его рубашке.

Чем выше любовь, тем ниже поцелуи | Сборник 18+

Содержание

Борис/Лейн «Постельный режим»

Каин/Лэйн «Если за этот грех меня ждёт преисподняя, я готов»

Комментарии (0)