Она обладала всеми свойствами человеческого существа — плотью, кровью, кожей, волосами, — но разрушение её личности...*

Ай, забейте, она просто ебнутая сука.

Но оставим эту лирику, в конце концов, я не копирайтер «Vlone», если вы понимаете, о чём я.

Подростковый нигилизм, подростковый максимализм, 

; как говорил Ваня Фейс: 

я пришёл один — я ушёл один,

** — и подразумевал под этим поход в клубы, на техно-шоу и концерты, где отдаются в туалетах за марку лизера*** и там же помирают, разворотив сознание настолько, что череп не выдерживает, рвёт кожу и выплёскивает мозги на стену, точно также, как это делает Нацуки с собственным папашей, если вы понимаете, о чём я.

Математика — бич школьных умов.

Нацуки не справляется с царицей всех наук, эта царица, будто БДСМ-госпожа, доминирует над бедной девочкой, втаптывает в пол её самооценку, наказывает низкими оценками, которые действует так же, как оскорбления в стиле «блядь», «идиотка», «не-еби-этот-трупак-розоволосый». Но самое ужасное не это.

Слова, конечно, ранят, но попробуйте сравнить действие оскорбительного «выблядок» в политическом споре и штыка, врывающегося в вашу глотку, будто хуй, на поле битвы. Извините за грубость.

Нацуки стоит у доски, на глаза наворачиваются слёзы, взгляд упирается в узкую обувь, которая уже мала на один размер и вообще надо купить новую. Учитель спокойно, размеренно отчитывает девочку на глазах всего класса. Поясняет за синусы и косинусы, тангенсы и котангенсы.

Публичное унижение, в результате которого Нацуки не имеет ни красоты, ни ума в глазах классной общественности, а душа и характер никому не нужны, да и те — скверны по своей сути. Нацуки презирает одноклассников и никогда не ведёт себя с ними мило.

Она не выдерживает и просто выбегает из класса, хлопнув дверью.

В спину летит дребезжащее «истеричка!» — но уже похуй.

Сидя в туалете и плача, Нацуки представляет испепеляющий гнев отца. Она представляет, как он хватает её за волосы и бьёт об стену, как он встряхивает её, словно котёнка, как он орёт: «блядь!», «идиотка!» — так же, как её одноклассники. Из носа течёт кровь, кровь пульсирует в висках, кровь струится меж зубов. Тонкие бледные руки вцепляются в толстые загорелые запястья, покрытые ожогами от сигарет. Отец орёт: «Выблядок!» Нацуки шепчет: «Папа, прости, — кашель, кх-кхм, — я идиотка». Удар об стену. Грудь ходит ходуном, ей тесно в школьной одежде, рёбра будто расходятся в солнечном сплетении и чуть не разрывают кожу. «Сука!» — кричит отец. Слюна падает на лицо Нацуки. «Па!..» — рука вцепляется и сжимает горло, кажется, что...

Девочка приходит в себя. Она стоит напротив зеркала, держа мокрые руки, как кенгуру. Под глазами слёзы. Хорошо, что она макияжа не носит, иначе бы сейчас была похожа на панду или белый BMW X6, что, впрочем, одно и то же****.

Учитель обещал позвонить отцу.

Нацуки учится отвратительно, она подвержена эскапизму и предпочитает реальному миру и механичным формулам, объясняющим его, — мангу и аниме.

«Ебаный мудак, — шепчет Нацуки зеркалу, — моральный выблядок. Урод. Мразь».

Становится чуть легче. Она слегка улыбается отражению.

Отец сидит на кресле и смотрит на стену вместо включённого телевизора, по которому показывают безумные реалити-шоу с тараканами. Рукава закатаны. В руке — небольшой кнопочный телефон.

Нацуки сглатывает. Отец берёт телефон в исключительных случаях, остальное время аппарат лежит где-то в углу и пылится. Значит, кто-то звонил.

«Нацуки, — произносит отец, — оставь портфель в комнате, переоденься и вернись ко мне. Надо поговорить».

Его слова холодны и тяжелы, как глыба льда.

«Да», — с большой паузой отвечает Нацуки.

В комнате она бросает портфель, раздевается и садится на кровать. Отчаяние. Страх. Трепет. Вся эта ядовитая дрянь порхает в груди и царапает лёгкие, дышать становится всё труднее, губы дрожат, хочется плакать, рыдать, как сучка, и собственными зубами срезать кожу с предплечий, пытаясь забыться и выпасть из реальности как ненужный элемент.

Отец хранит пистолет в кабинете, в выдвижном ящичке рабочего стола, вспоминает Нацуки невзначай.

С патронами, вспоминает Нацуки невзначай.

Она выдыхает: «Пиздец».

— Па, я в туалет! — кричит она и выбегает из комнаты, не одевшись.

Сидя в кресле, отец говорит по телефону — кажется, с учителем. Нацуки подходит к нему из-за спины и наставляет пистолет на затылок, между дулом и черепом такое маленькое расстояние, что если отец запрокинет голову, то Нац просто выронит ствол.

Но снять предохранитель ей хватило ума — пусть и в последний момент.

Просто нажать на спусковой крючок...

Выстрел заглушает телевизионные аплодисменты и обрывает речь отца; отдача ударяет в руку, Нацуки, стиснув зубы, хватается за сгиб локтя; пуля разрывает голову папаши на куски, разделяет Эго, СуперЭго и Ид, разделяет сознание и подсознание, разделяет Л и С и Д**** и делает прочие интересные штуки: в общем, мужик теперь бесполезен для психоаналитиков, увы.

испытывает подобие сексуального возбуждения. По крайней мере, она ощущает себя главным героя паршивого хентая, пацаном, который кончил — и не ебёт, что там дальше, пускай эта девка хоть самкой богомола окажется и сожрёт его, ну и что с того? В посёлках городского типа и не такое случается.

Нацуки роняет пистолет.

Куски мозга, ликвор и кровь отца покрывают её полуоголенное дрожащее тело. Она произносит:

*цитата из «Американского психопата».

**цитата из трека Фейса «Vlone», где полностью раскрывается «философия» одноименного бренда. «Vlone» образовано от слова «alone». Логично.

***лизер (сленг) — сокращение от «лизергиновая кислота», т.е. ЛСД.

****в 14-15 годах вышел сингл рэпера Desiigner «Panda», в котором он сравнивает панду и вышеназванную машину. Имел он эту машину, конечно же, только в GTA5.

*****простите меня за это баловство, это не совсем корректное применение терминологии, но мне кажется это забавным.

Ссылка на исходную публикацию - https://ficbook.net/readfic/8738581

Часть 1

pink guro

«Ничего. Иначе бы я не держала в руке пистолет».

Что я люблю в папе

Комментарии (0)