Багги с самой первой встречи знал, что Шанкс, прямо или косвенно, будет тем, кто сколотит крест на его могилу. И Рыжий его не подвел.

В этот отвратительный день должно было хоть что-то быть хорошим. Но все везение Багги оставил вчера с последними деньгами за номер в дешевой гостинице на три дня и выпивку. А сегодня у него особенный день.

Багги берет бутылку, без труда забирается на одно из самых высоких зданий в Логтауне, выбрав местечко, с которого его не видно, и сидя, откинувшись на кирпичную трубу спиной, поднимает бутылку дешевого пойла в сторону местного памятника — эшафота Гол Д. Роджера.

— Твое здоровье, капитан!

Пойло дешевое, откровенно говоря, его и пить — только печень гробить, но Багги раз за разом поднимает бутылку, пьет медленными глотками, гоняя жидкость во рту, и сидит. Целый день сидит, смотря на этот чертов эшафот.

Рядом выстраивается башенка из окурков сигарет, и Багги терпеливо пережидает ужасный привкус во рту, сдерживая желание плеваться. Наверное, он мазохист.

Честно говоря, он не знает, зачем приходит сюда второй год. То ли пытается найти что-то здесь, то ли просто чтобы потравить душу. Иногда он чувствует себя жалким, но ему плевать на самом деле на это.

Мечтать о том, что уже никогда не случится, — это жалко. Но никто не мешает ему предаваться жалости к себе и винить всех, в том числе и себя, в том, что так произошло. Что Роджер умер с улыбкой на лице на потеху толпе.

Но расклеиться Багги позволяет себе лишь на один день, поэтому вечером, спустившись с крыш, он шатающейся походкой идет в сторону той гостиницы, намереваясь проспать весь завтрашний день, а послезавтра отправиться искать корабль до одного из островов, где его уже ждут новые знакомые, в перспективе хорошие друзья или подчиненные.

— Извините! — пусть Багги и пьян, но кинжал оказывается в руке мгновенно, и незваную гостью спасает лишь то, что он успевает остановиться. Гостья испуганно пищит и жмурит глаза, прижимая к себе что-то.

— Ты кто, мать твою?! — Багги пьян, хочет спать и жрать. А тут какая-то баба проникла к нему в номер, и он чуть не пришпилил ее к стенке.

— Я… Сино! — пискнула девчонка.

— И хрена ли ты тут делаешь, Сино? А? Жить надоело?! Отвечай! — рявкает парень.

— Вы мне нужны! Вы должны мне помочь!

— Помочь? — Багги перекашивает. — Детка, с помощью — это не ко мне, а к Рыжему ушлепку Шанксу.

Глаза девчонки вспыхивают какой-то непонятной надеждой, и Багги прерывает свою пламенную речь, чувствуя, как начинает зудеть интуиция, предрекая большие проблемы.

— Вы друг Шанкса? Значит, я не ошиблась! — непонятная баба чуть ли не счастливо вскрикивает. — Это точно были вы!

— Год назад, — зачастила девица. — Вы были вместе с Шанксом!

Багги, рассматривая бледную измученную физиономию девицы, начинает что-то припоминать. Шанкса, девчонку, с которой он развлекался в номере, что они сняли на двоих, а в результате Багги пришлось ночевать в зале, сидя за столом. Их расставание и поспешное сваливание Рыжего ублюдка в сторону Гранд Лайна на встречу приключениям. Он еще и его с собой хотел потащить, но Багги отказался, послав его куда подальше просто потому, что за год их совместного путешествия по Ист Блю он так его задрал, что синеволосый был готов прирезать его в ночи по-тихому. К слову сказать, ночь, когда он был вынужден ночевать в зале, стала последней каплей. Пусть катится куда подальше, скатертью дорога.

— Так что тебе надо от меня? — вздыхает наконец Багги, прикрывая глаза. — Со своими проблемами вали к Шанксу. Вы в тот день очень неплохо проводили время вместе.

Девчонка заливается краской, опускает глаза и молчит. Он же пытается рассмотреть ее в полумраке получше. Она выглядит, как бродяжка. Одежда потрепана и вся в заплатках. На лицо признаки изнеможения. Сколько ей? Семнадцать, как и ему? Выглядит откровенно паршиво. Сверток из какого-то рваного одеяла придает ей еще более убогий вид.

— Я… я родила ребенка! От Шанкса! — слова отдаются гулким эхом у Багги в голове, и он недоверчиво косится на девчонку. Девчонка неожиданно протягивает ему сверток, и он шарахается от него, как от Морского Дьявола, смотря на нее с ужасом. Сверток тем временем начинает кряхтеть, вызывая чуть ли не панику.

— Нет! — хрипит Багги, чувствуя, как перехватывает дыхание. — Ни за что!

— Пожалуйста! — незнакомка падает на колени, протягивая к нему злополучный сверток.

— Вон отсюда! — кричит Багги, распахивая двери и едва не выпинывая девчонку пинками из своего номера. — Живо! Еще бы я чужих ублюдков себе на шею садил! Решайте свои проблемы с этим Рыжим сами! А меня — не втягивайте!

Парень падает на кровать, чувствуя, как в груди заполошно бьется сердце. Нет уж, пусть валит к чертям эта шлюха! Нашла от кого детей рожать! Да и Шанкс, если он вообще папаша, тоже молодец, нечего сказать!

Но сердце постепенно успокаивается, и он благополучно засыпает тревожным сном.

Утром его будит настойчивый стук в дверь и какое-то нытье. Багги с трудом поднимается с кровати и собирается как минимум наорать на нарушителя его покоя. За дверью стоит хмурый хозяин гостиницы с хныкающим свертком на руках.

— Вы меня извините, но под вашей дверью я обнаружил это, — говорит пожилой мужчина и протягивает шокированному Багги сверток, от которого буквально несколько часов назад он, казалось, избавился.

— Это не мое, — тут же выдает парень, отступая в комнату.

— И не мое, — хмыкает мрачно хозяин гостиницы. — Но, судя по всему, к вам оно отношение имеет больше, чем ко мне.

«Да с хера ли?!» — мысленно воет Багги и скрещивает руки на груди, всем своим видом показывая, что брать

— Можете забрать себе.

— Юноша, побойтесь бога. Если уж сами дел наворотили…

 наворотил?! — не выдерживает Багги. — Я?!

— Парень… — ребенок в свертке начал рыдать еще сильнее, перейдя на крик.

Но Багги не слушает, хлопает дверью и падает на кровать, жалея, что не прирезал ту девицу, которая подложила ему такую свинью.

Он благополучно спит до обеда, лениво собирает пожитки и спускается в зал, намереваясь отдать ключи. Изначальный план покинуть это «гостеприимное» место следующим днем признан негодным. Старик за стойкой смотрит на него хмуро, но молчит, когда Багги передает ему ключи.

— Девочку ждет приют, — неожиданно говорит старик.

— Да мне плевать. Еще чего, чужих ублюдков воспитывать, — фыркает Багги и слишком поспешно покидает душное помещение. На улице накрапывает дождь. Парень закутывается в свой потрепанный плащ и пытается выкинуть из головы сказанные стариком слова. Какое ему дело?

Когда Логтаун скрывается за горизонтом, Багги вздыхает, надеясь, что вот сейчас ему станет легче и он выкинет эту дурь из головы. Получается, да только ненадолго. Мысли все бродят и бродят в голове, возвращаются к ревущему свертку и ушлой бабе Шанкса.

 — вертит он слова старика и так, и сяк у себя в голове.

«С пацаном было бы проще», — думает Багги, после чего раздраженно бьет кулаком по фальшборту, прогоняя даже намек на эти мысли.

Логтаун

Воу-Воу

Sofi_coffee

Багги с самой первой встречи знал, что Шанкс, прямо или косвенно, будет тем, кто сколотит крест на его могилу. И Рыжий его не подвел.
Дети они цветы жизни. На могилах родителей.

One Piece

Цветочки на его могиле

ru-cvetochki-na-ego-mogile-vou-vou-beta-sofi-coffee

— Это становится традицией, — хмыкает Багги, щурясь, рассматривая знакомый причал Логтауна. Последний раз он появлялся здесь ровно год назад. И это действительно становится традицией.

Вот только напиваться не тянет. Да и эшафот, который приносил столько боли, неожиданно не вызывает таких эмоций и чувств, как было раньше. Переболел, что ли?

Улочки в Логтауне спокойные, Багги бродит по ним бесцельно, шатается, как неприкаянный, не в состоянии решить, куда бы ему податься. В результате приземляется на скамейку, беспардонно разваливаясь на ней, подставляя загорелое лицо теплому солнцу. Пахнет морем и рыбой. А также булочками.

Единственное, что выбивается из картины его идиллии, это детские звонкие голоса за высоким забором, вызывающие раздражение и желание их заткнуть. Вот только если это можно было спокойно стерпеть, то когда его начинают целенаправленно сверлить взглядом, терпению приходит конец. Он резко поворачивает голову и видит в довольно большой щели между досками каре-золотистый глаз, полный любопытства.

— Че смотришь?! — рявкает Багги.

У малявки в глазах мелькает испуг, и ребенок, притаившийся за забором, скрывается. Все бы ничего, если бы через щель между забором пират отчетливо не разглядел рыжие волосы. Яркие, почти красного оттенка. Такие он за всю жизнь встречал только у одного мудака, в данный момент нагибающего мир.

Бывший юнга сейчас очень хочет ошибаться, но интуиция насмешливо смеется, подтверждая его догадку.

И пройти бы ему мимо, но Багги был грешен. Любопытство не раз сыграло с ним злую шутку, но ведь он всего лишь посмотрит. Не более.

И надо же было ему столкнуться с воспитательницей, которая как малолетку поймала его у забора, высматривающего рыжую макушку во дворе приюта среди других сопляков.

— Молодой человек? — вкрадчивый голос молоденькой воспитательницы пугает его не хуже Морского Короля. — Вы пришли за ребенком?

— А? — ошарашенно переспрашивает парень, пытаясь понять, что ему сказали. Девица же, не слушая его, хватает Багги за руку и буквально втаскивает во двор приюта, щебеча что-то о чудных детях, не давая толком и рта парню раскрыть.

— Дети, знакомьтесь! — оповещает она на весь двор. Мелкие спиногрызы в возрасте от «совсем сопляк» и «сопляк подросший» разом поворачивают к нему свои головы, вызывая мурашки, бегущие по спине. Растерянно метая взгляды от одного мелкого чудовища к другому, он натыкается на рыжую девчонку, что наблюдала за ним через дыру в заборе, и сосредотачивается на ней. Яркая девчонка не дает ему потеряться окончательно в пространстве и позорно не дать деру через забор.

Другая воспитательница, заметив его взгляд на рыжую девчонку, вызывающую у Багги бурю чувств только своим существованием, уверенно подталкивает мелкую в его сторону и говорит:

— Кажется, за Шаей-тян пришел папа, — Багги замирает памятником самому себе от внезапного отцовства, панически переводя взгляд с воспитательницы на мелкую пигалицу.

— Папа? — в каре-золотистых глазах вспыхивает надежда. Чистая, детская и искренняя. Девочка, которой едва исполнился год и три месяца, неуверенно делает несколько шагов в его сторону и, отчаянно картавя, выдает. — Ты плишел за мной?

— Багги, — в глазах Шанкса странная надежда. Будто ему действительно важно, что Багги ему ответит. — Ты пойдешь со мной?

Ему бы сказать что-нибудь. Улыбнуться там, послать всех матом, но он молчит, потеряв способность говорить. Девчонка же, расценив его молчание, как согласие, уже домогается до его ноги под умиленные взгляды дьяволиц. Малявке вообще, кажется, плевать, что Багги стоит каменным изваянием, главное, еще не сбежал. Она увлеченно виснет на его ноге, а он просто хочет куда-нибудь исчезнуть.

— Молодой человек! — окликает его воспитательница. — Нам надо оформить бумаги.

— Зачем? — тупо переспрашивает Багги.

— Ну как же, официальное удочерение. Вы же собираетесь дать Шае свою фамилию и сделать своей наследницей?

— Наследницей? — эхом повторяет Багги. — Удочерить? Фамилию?

— Это стандартная процедура, — улыбается женщина. — Еще можно по желанию сменить имя.

Багги, находясь в глубоком ступоре, просто позволяет себя увести куда-то, где-то что-то пишет, что-то говорит. Приходит в себя он за воротами приюта, сжимая какие-то бумаги. Девчонка продолжает висеть на его ноге обезьянкой, смотря на него счастливыми глазами.

Пират переводит взгляд на зажатые в пальцах листки и прикрывает глаза. Что он там, будучи в ступоре, вообще наплел?

Прекрасно. Просто прекрасно.

В гостиницу он приходит со спящей на руках малявкой, держа ее как гранату без чеки, но соплячка на удивление на него не бросается, да и вообще кажется безобидной.

«Пока что», — мысленно добавляет новоиспеченный папаша.

— Надо вернуть тебя отцу, — нервно облизывая губы, говорит он, мысленно представляя выражение лиц Кабадзи и Модзи, когда он вернется с соплячкой и неадекватным желанием, вот прям сейчас, кровь из носу, отправиться на Гранд Лайн в поисках одного из самых дорогостоящих пиратов.

Нервно рассмеявшись, он тут же заткнулся. Личинка будущей грозы морей беспокойно заворочалась во сне.

Девчонка

Багги не знает, уместно ли будет ему заржать истерично или нет? Кабадзи смотрит на девчонку, вцепившуюся в их «капитана», как лев Ричи, которого приручил Модзи, в добычу, и выразительно выгибает бровь.

Багги и рад сказать какого, вот только он не знает слов, которыми можно было выразить все то, что так хотелось. Друг, который не друг, внезапно приобретенная дочь, которая ему вообще никаким боком не сдалась, да и дочерью не являлась. И вообще все это — гребаная насмешка судьбы, где ее нити вероятно спутались в петлю и готовят ему виселицу.

Мондзи просто переводит взгляд на рыжее чумазое нечто, цербером охраняющее старшего товарища, с Багги и обратно.

Пираты, которые не пираты. Капитан, который не капитан. Три молодых парня, не знающие, куда себя деть, и дочь рыжего мудака, которую могут просто ебнуть в нежном возрасте, чтоб не доросла до уровня своего биологического бати. Багги просто ржет, смотрит на своих друзей и боится спросить, нужен ли им такой вот капитан-с-прицепом. Гранд Лайн отменяется сам собой, девчонка виснет на нем, как макака на дереве, и обожает летать на частях его тела. Чем бы дитя ни тешилось, честно слово.

— Как так вышло? — Модзи не матерится, но смотрит на него взглядом, требующим ответа.

— Она дочь моего… хорошего знакомого.

— Знакомого? — Кабадзи хмыкает, выражая свое отношение к происходящему, а Багги морщится, не зная, как подобрать слова.

Шанкс ему не друг. Но если он назовет его врагом, то ситуация станет еще бредовей.

— Дочь самого хуевого друга, так понятнее? — хмыкает он.

— Пират с малым дитем. Смешно.

— О да, то-то меня на нервный смех пробивает. А хочешь, я тебе анекдот расскажу? Она дочь того самого Красноволосого Шанкса! — Багги понимает, что подставляет себя и девчонку, но нервы сдают, и он не знает что делать.

Модзи охает, Кабадзи зажимает его рот рукой.

— Капитан, ты рехнулся? Забыл, какую чистку устроили, ища сына Короля Пиратов?

«Все еще капитан», — отмечает Багги.

— Справимся, — пожимает плечами укротитель.

Кабадзи трет ладонью лоб.

— Это нам еще аукнется. Но я с вами.

Багги вроде и хочет их поблагодарить, но благодарность застревает в горле. Они понимают без слов. Модзи растягивает губы в улыбке.

— Как тебя зовут, маленькая принцесса?

— Шая, — выдает уставшая соплячка, старательно пытаясь оттянуть часть плаща и залезть под бок Багги. — Папа — мой!

Кабадзи хмыкает, но от комментариев воздерживается.

Говорить толком не умеет, а уже замашки собственницы.

— Мы на твоего папу не покушаемся, — усмехается Модзи.

— Твой-твой, — бурчит Багги, распахивая плащ и терпеливо ожидая, когда она устроит свою голову у него на коленях. Это действие почти не вызывает желания сбежать. За месяц общения с малявкой он успел уже как-то привыкнуть. Совсем чуть-чуть. — Спи уже, сопля.

Когда-то Багги психовал, потому что не мог пробудить Волю. Помнится, тогда Рейли отбил ему все, что можно, а потом сказал, что без мотивации он так и останется слабаком. У Шанкса мотивация была, тот хотел быть как Роджер. Сам же Багги не знал, чего хотел. Теперь же мотивация появилась.

Научить Шаю метать ножи было плохой идеей. Очень. Видимо, кровь не вода, и отсутствие таланта в этом деле передается по наследству. Мелочь в этом направлении была абсолютно бесталантна. Как сам Багги в искусстве меча.

А вот это было обидно. Бывший юнга сам подивился посетившему его чувству, но оставил это на потом. Пришлось потрясти одну из нычек, сделанных еще до обретения «дочери», и вытащить на свет божий меч, который когда-то ему глупо проиграл Шанкс в карты. Багги его не вернул, хотя прекрасно знал, что Шанкс его очень любил. Пока новый не нашел.

— Кабадзи — она твоя.

Соплячка вытерла сопли со слезами и вцепилась в меч так, что не оторвать. И дела пошли в гору. Кабадзи ее не жалел. Да и их мелкая «команда» после появления занозы как-то сама начала подтягивать себя, подгоняя пинками мотивации. Шанкс стал Йонко, а Шая была очень на него похожа. Иногда это пугало Багги, когда они посещали вместе города и шестилетняя малявка, сверкая своими рыжими волосами и улыбкой, заставляла оборачиваться прохожих.

И что тогда, думать не хотелось.

А еще она была похожа на Роджера. Даже больше, чем Шанкс.

— Пап! Пап! А знаешь что? Я стану Королем Пиратов! — девчонка улыбается беззубой улыбкой.

И Багги хочет выматериться, наорать, чтобы выкинула эту дурь из головы, но…

— Только после меня, мелочь.

— О! Тогда ты будешь Королем Пиратов, а я буду твоей Королевой! Да, пап?!

Еще лучше. Полный идиот.

Она же угробится. Ее убьют, как только она выйдет в море. Они же похожи до ужаса. А он даже сказать ей об этом не может, боясь, что по малолетству трепанет кому-нибудь, и пиши пропало.

Ее надо вернуть Шанксу. Он сумеет ее вырастить. Не даст ей сдохнуть по глупости.

Через неделю он едва не погибает от шальной пули, и у него пробуждается Воля Наблюдения. Ему кажется, само море ржет над ним. Десять лет он пытался ее пробудить. Пробудил.

За ней проявилось Вооружение.

А потом и Королевская Воля проклюнулась.

Багги истерично ржал, понимая, что попал. Мотивация, да?

Кабадзи научился резать сталь, а Модзи, кажется, способен приручить даже Морского Короля. Они становятся сильнее.

Рейли был прав. Мотивация. Вон она, ходячая мотивация, бегает, плюется вишневыми косточками. Ноет, разбив коленку, и над сдохшим приблудой-кошаком. Пытается самостоятельно резать волосы его кинжалом, после чего получает нагоняй. В глаза заглядывает, слушает истории про Короля Пиратов, про Гранд Лайн, Новый мир, чудеса этого мира. Жаждет увидеть все это своими глазами.

И так не хочется, чтобы она померла. В подворотне, на эшафоте, не важно где. Просто не хочется ее хоронить.

Десять лет — как миг. Дети растут быстро. Свои, чужие, вообще пофиг. Ему уже скоро тридцатник стукнет. И вот по Ист Блю пошли слухи, что видели Йонко. Красноволосого. Это был чертов шанс.

Поэтому Багги оставляет Шаю дальше грызть яблоки и стрелять по мишеням из любимого отцовского пистолета, а сам, схватив свой плащ и лодку, мчится в сторону Острова Рассвета с твердой уверенностью решить вопрос с Шаей раз и навсегда.

Мотивация

Друг-не друг, враг-не враг. Даже соперником не назвать, просто потому что Багги ему не соперник. Шанкс удивлен, увидев его.

— Ты стал сильнее, Багги.

Почему-то хочется ему врезать. Ввязаться в заранее проигранную драку, в попытке что-то кому-то доказать, после чего огрести от Рейли. Благо, хоть вдвоем.

— И тебе привет, Шанкс. Какими судьбами в Ист Блю? — Багги не знает, как начать разговор, ходит, мнется вокруг да около, а просто взять и сказать не может. Или не хочет. Сидит, сравнивает этих двоих и понимает, что его дочь хоть и похожа на Шанкса, но все же не такая дуралейка.

Да и Шанкс тарахтит так, что даже слово вставить нельзя.

«У моей дочери внешность Шанкса, а замашки в основном мои», — думает он и замирает, не донеся кружку до рта. Моя дочь.

Звучит дико, но эти два слова расставляют все на свои места. Она его дочь, и делить он ее с этим мудаком не хочет. Отдавать не желает. Вообще.

Здравый смысл борется с собственническим чувством. Борется с переменным успехом, да.

А потом все завертелось, перевернулось, и Багги смотрит на место, где раньше была левая рука Шанкса. Идиот.

Соломенная шляпа ложится на черные вихры мальчишки.

— Я стану Королем Пиратов!

Придурок. Монки Д. Луффи с папашей, на которого у Мирового Правительства огромный зуб. Хотя понять его можно, у самого сердце в пятки ушло. Пацан чудовищно похож на Роджера. Но здравый смысл сдох, увидев эту картину. Багги свое не отдаст.

— Твой-твой, только ради всех Морей верни своему папе кинжалы, а то себе что-нибудь отрежешь!

— Багги, не хочешь отправиться со мной? — рыжий мудак улыбается, скрыв отсутствие руки складками плаща.

— Неа, это без меня, — отмахивается Багги.

— Почему? Ты не пиратствуешь, команды у тебя нет, и…

Йонко давится словами и смотрит на него с таким потрясением, будто он заявил, что пешком до Рафтеля сходил, а потом вернулся. Ради этих воспоминаний Багги не жаль, что он косвенно сказал ему о Шае.

— У тебя? Багги, ты серьезно? Почему ты молчал?!

— Потому что ты пиздел лишь про себя, а мне и слово вставить не давал. Дочь у меня, Шанкс, и накама.

— О, — Шанкс рассматривает его так, будто увидел в первый раз. — Тогда не буду настаивать.

Но Шанкс не знал. И от этого Багги было почему-то радостно. Он был необъяснимо счастлив, хотя повода особого не было. Будто выиграл в казино пятьсот миллионов. Кто бы мог подумать, что он такой собственник? Он даже над сокровищами так не трясся.

— Пап? — Багги скашивает взгляд на малявку, которая уже совсем не походила на ту девчонку, плюющуюся вишневыми косточками.

Багги давится жареным мясом и замирает. К такому он был не готов. Хотя Шая девочка неглупая, а в пятнадцать лет несложно догадаться. Пусть замашки у нее от Багги, но внешность-то от Шанкса. Догадаться об отсутствии их родства не сложно.

— Твою мать я не знаю, она просто оставила тебя под дверью номера, который я снимал в гостинице. А про отца ты и так догадываешься, — скрывать правду он не стал.

— Но… ты же забрал меня из приюта, — хмурится дочь.

— Мы думали, ты этого не помнишь, — Модзи отвел взгляд.

— Я документы нашла, — фыркает девушка. — В ящике твоего стола, пап. Ты их даже не запирал.

— Мой косяк, да. Я тебя в этот приют и отправил, — хмыкает Багги. — А потом через год ты пялилась на меня через дыру в заборе. В общем-то, по этим волосам я сразу понял, что это ты. И так сложились обстоятельства, что тебя мне впихнули. Почти насильно.

— И ты меня взял? — фыркнула недоверчиво девушка.

— Ты вцепилась в мою ногу и смотрела на меня как на божество, через каждые пару минут твердя «папа». Это тешило мое самолюбие.

— Он просто был в ахуе, — хмыкнул Кабадзи. — Шлялся где-то месяц, а потом вернулся к нам с Модзи. Думал, мы от него свалим.

— Ты еще так забавно ревновала, — рассмеялся Модзи. — Помнишь, Кабадзи? «Папа — мой!»

— И ты ни разу не хотел меня отдать этому Шанксу? — тихо спрашивает она.

— Почему же? Хотел. И даже уплыл ему сказать о тебе. Тебе тогда лет десять было, — Багги щурится, вспоминая тот момент, когда осознал, что отдавать ее никому не хочет.

— Да ничего, — Кабадзи накалывает мясо на вилку и скалится в улыбке. — Как уплыл, так и приплыл. «Рыжий мудак обойдется, она моя дочь! И точка! Кто-то против?!»

— Естественно, никто не стал возражать, — Модзи весело хохотнул. — Опасно было. Бешеной собаке — сто верст не круг, попробуй ему в тот момент что-нибудь скажи.

Собственники

— Пап, — рыжая давится всхлипом и срывается с места, подныривая под руку и прижимаясь к груди.

Багги тяжело вздыхает, кладет ей на макушку руку и коротко бросает:

— Не ной! — обрывает он ее несвязное лепетание.

— Был уродом внутри, теперь еще и урод снаружи. Ничего нового.

Багги всего лишь искупался в магме Адмирала Морского Дозора, спасая ей жизнь и жизнь ее любовника, по совместительству сына покойного капитана. Женщины…

Ну, хоть не лысый, и то хорошо. А то, что рожа попорчена, да и вообще ожогов много, так Воля сдержала самое критическое, а все остальное… Главное жив.

Когда-то Багги мечтал проснуться знаменитым. Проснулся. Едва на тот свет не отправился, а теперь знаменит на весь мир. Потому что служил на корабле Роджера, дочь самого сильного Йонко воспитал, спас Портгаса Д. Эйса и чудом не сдох, искупавшись в вулкане. Да, он теперь знаменит. Очень.

Только хромой теперь на всю жизнь, ну так это еще легко отделался.

Кабадзи, которому Михок чуть руку не оттяпал, вообще чуть смысла жизни не лишился. Модзи же ходит убитый горем, так как Ричи погиб. Броня, которую Модзи ему очень долго и упорно подбирал, не справилась.

Но они живы. И он считает это самым охуенным достижением за всю свою жизнь.

Портгас смотрит на него странным взглядом, щурится, хочет что-то сказать, да, видно, духу не хватает. И Багги бы рад по этому поводу поязвить, да только понимает, что скоро так же будет стоять перед Шанксом и выдавать что-нибудь, хотя бы не похожее на отборный мат.

Да и вообще, мужчину коробит, когда он видит, как Шая прижимается к этому сопляку и что-то успокаивающее втирает.

Бесит. Очень. Поэтому, пока никто не видит, он заталкивает сопляка в каморку и приставляет к его горлу кинжал. Смотрит на него пристально в полумраке, держит острую сталь в чуть дрожащих руках и покачивается от слабости едва заметно. Идиот. Он все еще не до конца с того света вернулся, а уже идет чистить морду тому, из-за кого чуть не сдох в расцвете лет. И Шая чуть не погибла. И Модзи с Кабадзи. Да вообще, столько народу полегло, что только хоронить, не перехоронить.

— От капитана в тебе только цвет волос. И я даже не знаю, хорошо это или плохо, — выдыхает он, после чего опускает нож и хлопает себя по карманам в поисках сигарет. — Подсобишь?

— Зачем вы мне это говорите? — щелчком пальцев вызывая огонь, спрашивает Эйс.

— С тебя станется, как Роджер — заделать ребенка и свалить на тот свет, — выдыхая дым прямо ему в лицо, шипит пират.

— Слушай сюда, сосунок! — Багги одним рывком впечатывает его в деревянную стену и хватает за волосы, подтягивая, задирая тупую головешку к себе, чтобы их лица были на одинаковом уровне, и выдыхает вместе с дымом. — Мне плевать, что ты там «никогда», и я искренне надеюсь, что моя дочь благополучно выкинет всю эту трагическую историю о любви из своей головы. Но знай, одна слеза по твоей вине, и я тебя прикопаю. Море большое, а Морские Короли твари прожорливые. Даже костей не найдут. А ей скажу, что ты самоубился, и она мне поверит. У тебя в этом направлении явная тяга. ПОНЯЛ? Молодец. О том, что я курю, — Шае ни слова.

На корабле Белоусов тихо и спокойно. Но Багги будет рад отсюда убраться, как только сможет ходить, не шатаясь. Хотя, заслышав о том, что они на похороны Белоуса явятся не одни, он чуть было не рванул ночью на ворованной лодке. Остановило его только понимание, что тогда он от сопляка с тягой к суициду не далеко уйдет.

Но объясняться с Шанксом не хотелось категорически.

Есть в этом что-то ироничное. Родной отец Эйса на смертном одре своими словами основал Эру Пиратов. Приемный тоже недалеко ушел. Багги к Белоусу испытывает уважение и восхищение. Великий был человек.

Кабадзи молча протягивает ему сигарету и смотрит куда-то в небо. Он видел Белоуса хорошо, если несколько часов, но уважение, которым он к нему проникся, слишком велико. Модзи просто уныло пинает камень у себя под ногами и молчит. Да и говорить особо не о чем. Все слова сыновья Белоуса скажут.

— Багги! — голос у Шанкса почти счастливый, если бы только Волей не давил.

— Еще не сдох, Шанкс? — Багги бы рад оскалиться, да половину лица тянет неприятно обгорелая кожа да еще не снятые бинты, пропитанные мазью.

— Нам надо поговорить…

— О моей дочери? — не дает ему закончить Багги и смотрит на самого-хуевого-друга взглядом, полным угрозы.

Почему-то Багги всегда представлял себе этот момент, как полный триумфа и злорадства. Вот только ничего такого не было. Просто усталость и желание наконец закончить с этим фарсом. Ситуация — отголосок их юности, только теперь уже два взрослых мужика играют в игру «кто кого переупрямит». Счет тогда шел с переменным успехом. А теперь… теперь это уже дело принципа, причем совсем не надуманного.

И они говорят. Тыкаются по углам лабиринта из стен, что за двадцать лет выстроили великое множество. Ищут точки соприкосновения и не замечают, что их уже давно оставили в стороне и набиваться к ним в компанию не собираются. Шая как в детстве прячется за Модзи и Кабадзи, те же, выступив стеной перед своей воспитанницей, не дают излишне любопытным накама Шанкса подобраться поближе.

О чем вообще говорить? О чем рассказывать? О том, что два года ожидал, что мелкая обернется монстром из кошмаров и сожрет их, троих неудачников? Смешно, но Багги бы не удивился этому.

Рассказать, что он ее вообще брать себе не хотел?

Жил в страхе, что на его тихий остров, где он куковал почти двадцатку лет, в один прекрасный момент приплывет Бастер Кол?! О том, как перекрашивал волосы мелкой в какой-то непонятный цвет, так как синие краски на рыжие волосы ложились просто ужасно? И выдавали эффект какого-то дикого фиолетового цвета в подпалинах? Сине-фиолетово-красный!

Как учил ее красть и не попадаться, успокаивал после первого убийства, вытирал слезы из-за сдохшего кота, учил драться и бить подло исподтишка? Как бросил идею научить ее манерам и себя заодно, кинув учебник в небо и дав отмашку счастливой мелкой матершиннице выпустить все пули из револьвера? Как подарил ей меч, который когда-то принадлежал Шанксу?

Про ее детскую ревность и обламывание с ее стороны очередной прекрасной ночи в компании продажных женщин? Как узнал, что алкоголь ей противопоказан и ее пьяные похождения сведут его в могилу? А может, просто показать ему крашеную прядь волос, которая из-за нее теперь седая?!

— Багги ты… ради меня?..

— Ага, разбежался! Да я ради тебя даже жопу не почешу! — рыкнул синеволосый.

— Я просто эгоистичный ублюдок, который решил, что будет забавно посмотреть на твою рожу, когда ты узнаешь, кто ее воспитал! — усмехается мужчина.

Выражение лица Шанкса меняется на мрачное и даже злое.

Цветочки на его могиле

Содержание

Логтаун

Девчонка

Мотивация

Собственники

Дети - цветы жизни

Комментарии (0)