За спиной пылал синим пламенем Хогвартс, осыпаемый разноцветными вспышками проклятий, как изнутри, так и снаружи.

Со стороны могло показаться, что это братья Уизли вновь решили устроить одну из своих масштабных шалостей, расцвечивая стены полуразрушенного замка всполохами и взрывами волшебных шутих и фейерверков, но вместо радостного смеха студентов и возмущённых возгласов преподавателей за спиной слышались азартные крики и брань преследователей.

Фред и Джордж мертвы, а их гонят как зверей в руки охотника.

Впереди, невнятно шевеля тёмными кронами деревьев и тревожно вскрикивая потревоженным зверьём, раскинулась громада Запретного леса.

Гермиона бежала, бежала так, как никогда не бегала раньше — на пределе своих физических сил и возможностей.

Ощущая, как немеют голени, горят огнём икры, саднит грудину, и воздух, попадая в воспалённые от бешеной гонки лёгкие, обжигает изнутри.

За спиной — неминуемая смерть, впереди — пугающая неизвестность.

И она продолжала переставлять ноги так быстро, насколько способна, вперившись взглядом в единственный ориентир, который был важен в эту минуту.

Спина Драко Люциуса Малфоя, затянутая в чёрное сукно мантии Пожирателя смерти.

Драко бежал, обгоняя её на несколько шагов, не забывая оценивать обстановку вокруг, даже тогда, когда за их спинами сомкнулась тёмная стена толстых стволов.

Без сомнения, рядовые солдаты не сразу выйдут на их след по лесным тропам, но всё ещё оставались Егеря, оборотни и чёрт знает какие ещё твари, которые перешли на сторону Тёмного Лорда и которыми кишел Запретный Лес.

Расслабляться нельзя, и поэтому волшебная палочка, едва заметно мерцающая в сгустившихся сумерках от потоков интуитивной магии, была крепко зажата в напряжённых пальцах Малфоя.

Единственной целью сейчас было спасти Гермиону, увести её от преследователей за границу антиаппарационных чар и сделать так, чтобы хотя бы она оказалась в безопасности и невредима.

Предателям не место среди тех, кого они предали.

Пожиратели смерти не оставят его в живых, и он это очень хорошо понимал.

Предателям нет веры даже среди тех, ради кого они предали.

Орден Феникса не даст ему защиты, даже если сама Золотая Девочка поручится за него, и это он тоже слишком хорошо понимал.

Драко был кем угодно, но он не был идиотом.

Возможно, в самом начале войны, когда на его руках ещё не было крови и сотни выполненных приказов Лорда, его бы и приняли на сторону Ордена без лишних вопросов.

Сейчас он — генерал армии Пожирателей смерти, который помог совершить побег главной пленнице, в золотой головке которой хранились бесценные знания — знания, которые Волан-де-Морт безвозвратно утратил по вине Малфоя.

Сейчас он — предатель крови, который посмел полюбить ту, которую должен был презирать.

Ради её жизни и безопасности он поставил на карту всё, что имел, и теперь не имел права ошибиться.

— Быстрее, Ми! — голова Драко повернулась, чёрный капюшон слетел, обнажая платиновые волосы.

Он резко остановился и, одним движением свободной руки возвращая его на прежнее место и пристально вглядываясь назад, прислушался к отдалённым крикам за их спиной.

— Как сильно мы смогли оторваться? — выдохнула Гермиона, ощущая, как грудину жжёт огнём, а ноги отказываются держать, подкашиваясь.

Превозмогая себя, она всё-таки преодолела разделявшее их расстояние и уткнулась лбом в его грудь, затянутую в лёгкий доспех из драконьей кожи.

От него пахло гарью, потом, кровью и страхом.

Подняв голову, Гермиона поймала встревоженный взгляд серо-стальных глаз:

— Я не уверен, что у нас получится уйти вместе, Ми, — серые глаза, прищурившись, вновь метнулись по плотно стоящим стволам деревьев.

— Не говори так! — голос полон решительности, холодные, перепачканные в саже и крови пальцы обжигают прикосновением разгорячённую кожу его лица. Гермиона заставила Драко посмотреть себе в глаза.

— Мы уйдём вместе, слышишь? — настойчиво. Так, будто убеждает и себя и его в том, что всё получится. В том, что они всё ещё смогут выскользнуть невредимыми из этого смертельного захвата.

И он так хочет верить ей, но между стволами деревьев уже полыхают вспышки заклятий.

Топот ног рядовых солдат, которые ещё утром безоговорочно слушались его команд, уже можно различить, и он всё приближался.

Он хочет верить ей, но реальность слишком очевидна.

Вместо ответа Малфой накрыл губами её губы.

Жадно. Горячо. Так, будто пытался запечатлеть в этом поцелуе всё то, что так и не успел сказать: признание, сожаление, просьба об искуплении и прощении, прощание.

Она прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуй и оплетая его шею руками.

Принимая и отдавая. Прощая и прощаясь.

Резко разорвав поцелуй, Драко толкнул Гермиону к себе за спину, делая решительный шаг вперёд:

— Беги! Я буду сдерживать их столько, сколько смогу!

Медлит. Сомневается. Смотрит в глаза больным взглядом.

И прежде чем она шагнёт назад, чтобы встать рядом, он срывается.

Даёт волю всей той бешеной мешанине из ярости, страха, опаляющей любви и ужаса за неё, вырваться наружу.

— Беги! — рявкает что есть мочи Малфой, резко взмахивая палочкой и посылая первый зелёный луч в грудь человека, показавшегося между деревьев, а потом ещё один и ещё.

И в нём нет больше ничего знакомого. Человеческого. Родного.

Он здесь, чтобы убивать и умирать.

И Гермиона срывается с места — бежит так, что не различает землю под ногами, бежит, потому что не может ничем ему помочь.

Потому что в её руках нет волшебной палочки, потому что она понимает, что рискуя своей жизнью, обесценит его жертву.

Бежит, потому что то, что она увидела в его глазах в тот момент, когда он в последний раз посмотрел на неё, гонит вперёд и не даёт остановиться ни на секунду.

Она бежит вперёд и не хочет думать о том, что случится, когда она преодолеет антиаппарационную границу.

Что будет, если она не найдёт тайник с порт-ключом и палочкой.

1. день, когда земля вздрогнула

Helga_Sol

DiVa_XCIII

Над истинной любовью не властны ни обстоятельства, ни Смерть.

Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Гарри Поттер

Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Дежурный ангел: вечно твой, Д.М.

ru-dejurnyi-angel-vechno-tvoi-dm-helga-sol-beta-diva-xciii

Драко резко распахнул глаза.

Последним его воспоминанием была битва с Пожирателями смерти в Запретном Лесу.

Он убивал, посылая один за одним зелёные лучи Авады в тех, с кем ещё вчера выходил в рейды, в тех, кому одобрительно кивал при встрече.

Он убивал тех, кого лично учил убивать. 

Какая-то невесёлая ирония…

В определённый момент солдат в чёрных мантиях стало слишком много.

Они как будто вырастали из-под земли. Один падал, сражённый проклятием, а на его место вставал другой.

Драко ощутил, что устал. Очень устал.

В очередной раз подняв палочку… он вздрогнул от жуткого холода, затопившего грудь. Внезапное умиротворение накатило волной, заполняя разум.

И последней мыслью в потухающем сознании было понимание, что он не выполнил своё самое главное обещание: 

«Я буду рядом всегда. Приду даже тогда, когда ты не ждёшь меня.»

Обида и чувство несправедливости пришли на смену пониманию, и Малфоя накрыла непроглядная темнота.

Драко огляделся по сторонам, сделал неловкий шаг вперёд.

Если бы его спросили, что он видит, он бы не смог с уверенностью ответить на этот вопрос.

«Ослепляющая светом тьма» или «залитый тьмой свет»?

Противоестественно. Странно. Нереально.

— Здесь есть кто-нибудь? — голос, звучащий хрипло и настороженно, отразился эхом от стен, которых не было видно, и взлетел к потолку, который не представлялось возможным разглядеть.

— Здесь всегда кто-то есть… — ответ прозвучал почти мгновенно, и в голосе говорившего было столько спокойствия, любви, понимания и принятия, что Малфой на долю секунды смутился.

— Отлично. А что здесь делаю я? — он снова огляделся по сторонам, раскинув руки в стороны, и вновь не нашёл подходящего описания месту, в котором оказался: — И где я вообще?! Что это за место такое?! С кем я вообще разговариваю?!

Тихий мягкий смех раздался над головой, раздражая и без того напряжённые нервы.

— Что смешного я сказал? — холодно прищурился Драко, складывая руки на груди и задирая голову вверх в попытке разглядеть в искрящейся тьме хоть что-то.

— Прости. Я не хотел обидеть тебя, — голос оставался по-прежнему мягким и тихим, но каким-то удивительным образом звучал повсюду, обволакивая. Помолчав, невидимый собеседник продолжил, обращаясь к Малфою, и теперь в голосе отчётливо сквозили сожаление и грусть: — Что ж... если быть кратким и конкретным — ты мёртв, Драко, а то, что тебя окружает… представляет собой некое место между вечной жизнью и окончательной смертью. Вы зовёте его Чистилищем… предполагая, что после него решается дальнейшая судьба того, чей срок пришёл — ступить ли в райские кущи или спуститься в адскую пропасть.

Малфой слушал голос, не моргая и почти не дыша.

Не рискуя пошевелиться. Осознавая каждое слово. Веря и одновременно сомневаясь.

Одно дело предполагать свою смерть и совершенно другое — знать, что она точно случилась, и что тебя больше не существует.

Голос стих, по всей видимости, ожидая его реакции.

— А ты кто такой? И с чего я должен тебе верить?! — в очередной раз Драко выбрал беспроигрышную, по его мнению, тактику — нападай первым, пока не напали на тебя: — Я вообще тебя не вижу! Может, ты просто плод моего воспалённого проклятьем мозга?!

Сверху вновь послышался раскатистый смех.

— Опять безудержное веселье. Немыслимо… — проворчал Драко, опуская голову и с силой разминая пальцами переносицу.

Отсмеявшись, голос вновь заговорил. Серьёзно. С укоризной.

— Очень сложно видеть того, в кого ты никогда не верил, Драко. Стоит особо отметить твоё упрямство. Моё существование ты отрицал так рьяно, что я сам чуть было не поверил, что меня не существует… однако, мы здесь. Ты и я. Теперь отрицать моё существование будет гораздо сложнее.

Осознание накрыло внезапно, и Драко резко вскинул голову:

— Не хочешь ли ты сказать, что ты… бог? — недоверчиво протянул Малфой, вновь озираясь по сторонам.

Это какой-то фарс. Совершенно точно. Но… почему же по телу бегут предательские мурашки?

— Да, — хмыкнул голос. — Я — тот, в кого ты отчаянно не веришь, но тот, кто безоглядно верит в тебя… а ещё я слышу все молитвы и просьбы за тебя. Она молится каждый день. На протяжении вот уже пяти лет.

— Она?! — Малфой подался вперёд, ощущая небывалое облегчение, отбрасывая в одночасье все сомнения. Сейчас он слышал то, что хотел слышать больше всего в жизни и, как выяснилось, после смерти: — Она выжила? Она смогла выбраться?

— Смогла. Благодаря тебе. И ни на минуту не забывала о тебе. Просила у меня вернуть тебя ей. В любом обличье, теле, форме.

Драко грустно усмехнулся, качая головой, и вспомнил, сколько раз он подтрунивал над Грейнджер и её смешной верой в Бога, рай и прочую белиберду…

— Что, сынок? На деле и не 

? — голос вновь усмехался.

Малфой ощутил, что краснеет, и потупил взгляд.

Странное чувство — испытывать стыд перед тем, кого ты даже не видишь, но всё же.

— И что теперь? Я не совсем понимаю, ради чего я здесь? — пожав плечами, бывший Пожиратель смерти уставился себе под ноги, рассматривая безупречно чёрный мрамор под голыми ступнями: — Я рад, что мы определились, что я мёртв. Дальше что?

— Что? Не будешь уговаривать меня отправить тебя в рай? — снова насмешка и удивление в голосе над головой.

— Там нет моих знакомых и наверняка отвратительно играют в покер, — фыркнул Малфой, складывая руки на широкой обнажённой груди.

— Не поспоришь… — протянул голос и, помолчав, продолжил: — Я решил внять молитвам смертной девочки и дать тебе ещё один шанс… обещаешь правильно им воспользоваться, малыш?

И прежде чем Драко успел ответить что-то саркастичное и насмешливое, за его плечами раздался странный сухой шелест, а макушку обдало сильным порывом прохладного воздуха.

Взглянув себе за спину, Малфой с ужасом и удивлением увидел за спиной огромные, мощные чёрно-зелёные крылья, отдалённо напоминающие крылья совы или филина, но превосходящие их по размеру в сотни раз.

Острые, длинные маховые перья касались кончиками чёрного мрамора пола.

Закинув руку за плечо, он потрогал место, где они врастали в лопатки.

От осознания того, что только что произошло, тело покрылось испариной.

Разум взорвался потоком не связанных друг с другом мыслей и образов, голосов, которые звучали, не замолкая.

Сомнение. Неверие. Страх. 

— Как это понимать, мать твою? — еле шевеля губами, пробормотал Драко, ощущая, как огромные полотнища трепещут за спиной, стоило ему только едва уловимо передёрнуть лопатками.

— Чего ж тут непонятного? — протянул насмешливо голос: — Тебя просили вернуть. Я возвращаю. В обличье ангела. А там посмотрим.

— Какого, нахрен, ангела?! — возмущённо воскликнул Малфой, резко подаваясь вперёд, упирая руки в бока.

Крылья, подчиняясь неосознанному движению мышц, раскинулись за спиной, демонстрируя впечатляющий размах.

Резкий рваный взмах, и вот Драко уже парит в воздухе, зависнув в нескольких метрах над полом, и тяжело дышит, озираясь по сторонам, в полголоса матерясь себе под нос.

— Ну, пока крайне неуклюжего и скандального… — задумчиво протянул голос, замолкая.

2. сомнение, возмущение и обретение

Стоит ли говорить, что вновь обретённые крылья и непрошенные умения выводили Драко из себя, заставляли чувствовать беспомощность и дезориентацию.

Это обстоятельство раздражало.

Опыт полётов на метле и прошлые успехи в квиддиче оказались бесполезными по той простой причине, что управлять метлой можно было при помощи рук, рассчитывая скорость перемещения и планируя манёвры, крылья же приходили в движение даже от невзначай промелькнувшей мысли о полёте.

Это обстоятельство сводило с ума.

По-прежнему находясь среди искрящейся тьмы, он раз за разом взмывал ввысь, но вновь и вновь падал камнем на чёрный мрамор пола, разбрасывая в стороны переливающиеся зелёно-чёрные перья.

Он матерился отборной корабельной бранью и, поднимаясь на ноги, сдавленно охал, осматривая новые ссадины на локтях и голенях.

Смирение, мой мальчик. Только успокоив свой разум, ты будешь парить…

Голос, звучавший в голове именно в тот момент, когда он меньше всего хотел его слышать, несказанно бесил Драко, отчего и без того неуклюжие попытки усмирить пернатое безобразие за спиной терпели полный крах.

Только мысль о том, что совсем скоро он может собственными глазами увидеть её, заставляла раз за разом прикладывать всё новые и новые усилия.

Шло время, и Малфой постепенно научился управлять сознанием, прислушиваться к себе и делать свой полёт плавным и стремительным.

А затем и наслаждаться чувством парения.

Драко закрывал глаза и прислушивался, как острые маховые перья со свистом рассекают воздух, когда он закладывал очередной маневр в воздухе.

 — довольный голос прозвучал как раз в тот момент, когда Малфой стремительно и плавно взмывал ввысь в попытке найти потолок или какие-то осязаемые границы у странного места, в котором он оказался заперт.

— Да, — он хмыкнул, переворачиваясь через голову прямо в воздухе: — Должен признать, что я никогда не чувствовал себя таким свободным…

 — подытожил голос, и, прежде чем Драко успел опомниться, оглушающий раскат грома разорвал тишину.

На мгновение Малфою показалось, что он одновременно ослеп и оглох.

Зажмурившись, он сжал голову руками и замер, ожидая, что так и не обнаруженный потолок рухнет, похоронив его под собой.

Ну? Ты долго жмуриться-то будешь, сынок?

 — голос в голове звучал так, будто собирался вот-вот выдать очень важный секрет: — 

Ты же пропустишь всё самое интересное.

Драко распахнул глаза и обнаружил себя посреди атриума Министерства.

Невольно усмехнулся, покачав головой: если верить голосу, то прошло целых пять лет, но видимых изменений не наблюдалось.

Вокруг по-прежнему сновали волшебники и волшебницы, торопясь по делам.

Огромные камины полыхали изумрудными вспышками пламени, выпуская из своих жерл всё новых и новых посетителей.

В воздухе проносились разномастные и разноцветные стайки посланий-самолётиков: голубые в Отдел Тайн, ярко-оранжевые — в Отдел Правопорядка.

Не обращая на Малфоя никакого внимания, мимо стремительно промаршировала группа авроров, обсуждая что-то между собой на чрезвычайно повышенных тонах.

Им и невдомёк, что между ними затесался целый ангел, да?

 — голос в голове откровенно веселился, и Драко закатил глаза, не сдержавшись.

— Покажи мне её. Где она? Кто она теперь? — слова, торопясь, обгоняли друг друга. Он будто захлёбывался ими.

Внезапно министерский атриум рассыпался на миллиарды осколков, исчезая.

Кусочки окружающей реальности взметнулись в стремительном вихре, и не успел Драко опомниться, как перед ним предстал один из министерских кабинетов.

Он огляделся вокруг. Понимающе ухмыльнулся.

С первого взгляда понятно, кто именно здесь хозяйничал.

Тёмные книжные стеллажи занимают все свободные стены. От пола и до самого потолка теснятся корешки книг на широких полках.

Нестройные пирамиды разномастных фолиантов громоздятся возле массивного рабочего стола.

В большом кожаном кресле, закинув преступно длинные ноги в чёрных форменных брюках и высоких сапогах на угол столешницы, сидит Гермиона, с недовольным лицом изучая взглядом плотный лист пергамента, зажатый в изящных пальцах.

Дочитав послание, она фыркнула и, резко сбросив ноги со стола, села в кресле как подобает.

Малфой замер, не в силах оторвать взгляд от её лица. Нерешительно шагнул вперёд, наклонив голову вбок, изучая и рассматривая её.

От нежной испуганной девочки с глазами лани, которую он помнил и безудержно любил, не осталось и следа — чёрный китель аврора, воротник-стойка застёгнут до самого горла.

Взгляд серых глаз сместился ниже, исследуя нагрудные знаки: чёрно-серебряная лента, три серебряных полосы

, чуть ниже — две одиночных.

Драко зажмурился, осознавая.

— Зачем она везде лезет?! Глупая гриффиндорка!

 — мысленно возмутился Драко и почти сразу получил спокойную отповедь от вездесущего голоса:

Она слишком сильно хочет к тебе… и слегка глуповат здесь ты, малыш…

В потрёпанной плечевой кобуре из грубой кожи матово поблёскивает рукоять волшебной палочки.

Между её чётко очерченных тёмных бровей пролегла глубокая морщинка, и в карих глазах теперь больше стали, чем золота. Пухлые губы поджаты в напряжении, а о высокие скулы можно порезаться.

Он прищурился, не веря своим глазам, и отпрянул с тяжёлым вздохом.

— Ты обманул меня? Ты же говорил, что прошло всего лишь пять лет… — едва шевеля губами, проговорил Драко, не находя в себе сил моргнуть или отвести глаза от водопада кудрей, разметавшихся по девичьим плечам.

Когда-то каштановые завитки отливали серебром в ярком свете кабинетных ламп.

Седая в двадцать пять… не увидел бы своими глазами — не поверил бы.

Нет, мой мальчик… я не вру своим детям

, — грустно отозвался голос и, помолчав, продолжил: — 

Вы по-разному переживаете утрату. Кто-то не переживает вовсе и возвращает мне… мой же подарок

 до срока. Это печалит, но это выбор.

Она, к счастью, пережила, однако только мне известно, чего ей это стоило…

Драко не ответил, шагнув вперёд и наблюдая, как Гермиона что-то быстро пишет, склонившись над пергаментом и беззвучно шевеля губами.

Порывисто поднявшись на ноги, она быстро сложила самолётик из пергамента и, дёрнув палочку из кобуры, рассекла кончиком воздух.

Окрасившись ярко-оранжевым цветом, послание взмыло в воздух и скользнуло в приоткрытую дверь кабинета.

Драко подался вперёд, подходя к тяжело дышащей и явно разъярённой Гермионе почти вплотную.

— Чего она хочет? Что за запрос направила в Отдел Правопорядка?

Организует очередной рейд по отлову чёрных магов, а на самом деле ловит тех, кто участвовал в той погоне. Она нашла почти всех, кто выжил после встречи с тобой той ночью в Запретном Лесу… осталось ещё трое. Вот передаст их в руки Визенгамота и начнёт жить. Так она мне обещала. 

— тихо объяснил голос.

— А если её убьют? — вскинулся Малфой, протягивая руку и едва касаясь кончиками пальцев острой скулы Гермионы.

— А ты ещё не понял, что она ищет способы вернуть мне подарок, который теперь ей не очень-то и нужен?

 — грустно ответил голос вопросом на вопрос, и Драко помрачнел.

— Она может меня увидеть? Я могу как-то подать ей знак, что я рядом?

— Думай, малыш. Думай… — 

прошелестел голос, снова замолкая в самый неудобный момент.

3. серебряные ленты

Драко с любопытством и удивлением наблюдал за Гермионой со стороны.

Расположившись по правую руку, он следовал за ней повсюду, жадно наблюдая новые повадки и с удивлением отмечая непривычные для него черты характера.

Почти не моргая, Малфой следил, как Грейнджер строго отчитывает двухметрового детину-подчинённого и проводит тренировочные бои, кружа с палочкой по плацу наравне со своими гарнизонными, среди которых была единственной девушкой, беззастенчиво оголив мускулистый худосочный торс, перетянутый простым чёрным топом.

— Строиться! — усилив голос Сонорусом, спокойно объявила глава Аврората, и тридцать сильных, крепких, поджарых мужчин беспрекословно рванули со своих мест, побросав спортивные снаряды, при помощи которых разминались перед вторым подходом тренировочных боев.

Неторопливо прогуливаясь вдоль ровного строя и заложив руки за спину, Гермиона коротко отдавала указания, поясняла стратегию проведения грядущего боя. Её слушали не перебивая, не рискуя повернуть головы, лишь взглядами следя за строгим начальником.

Авторитарная, властная, уверенная в себе, обстоятельная и очень жёсткая. Своим видом она транслировала уверенность и силу, не допуская даже мысли о лёгкости и женственности.

Драко с усмешкой отметил про себя, что под началом такой командирши работать бы не смог. Даже сейчас он смотрел на неё, и внутри просыпался азарт противоборства: желание померяться силой и, конечно же, победить; доказать, что он сильнее, отважнее; что он достоин стать равным или даже главным в их паре, которая сложилась бы, вне всяких сомнений.

… — угодливо подсказал голос, превращая внутренний монолог Драко в диалог.

— Очень возможно, — хохотнул Драко, качая головой и не отрывая взгляда от жёсткого лица Гермионы, против воли любуясь ею: — Прямо говорю, что единственной моей задачей, если бы я попал к ней в гарнизон, стало бы как можно скорее забрать её замуж и слушаться указаний строго в единоличном порядке.

Ну, таких возможностей у тебя сейчас нет… а вот сопровождать её в рейде предстоит

— Я с ней всё время. Пока никакого разрешения на формирование рейда не поступало, — нахмурился Драко, напрягаясь.

Дежурный ангел: вечно твой, Д.М.

Содержание

1. день, когда земля вздрогнула

2. сомнение, возмущение и обретение

3. серебряные ленты

4. возврат к истокам

5. уйти, чтобы вернуться

Комментарии (0)